Мой босс: Искушение соблазном

21. Вне офиса

Лифт плавно опустился на подземную парковку, и его черный автомобиль, бесшумный и мощный, как его владелец, умчал их из мира стекла и бетона в неизвестность. Ариана сидела, прижавшись лбом к холодному стеклу, не в силах осмыслить произошедшее. Ее тело все еще помнило каждый его жест, каждый вздох, каждое прикосновение. Оно жило своей собственной, отдельной от разума жизнью, и в этой жизни царили тепло, слабость и странное, непривычное чувство покоя.

Они ехали молча. Марк не включал музыку, не задавал вопросов. Его правая рука лежала на рычаге коробки передач, и она ловила себя на мысли, что хочет снова прикоснуться к ней, просто чтобы убедиться, что он реальный, что все это не сон.

Машина остановилась у неприметного, но внушительного жилого комплекса в одном из тихих переулков близко к центру города. Марк провел ее через холл, где дежурный администратор почтительно кивнул, не выражая ни малейшего удивления, к лифту, обшитому темным деревом. Лифт поднялся прямиком на пентхаус.

Когда дверь открылась, Ариана замерла на пороге.

Перед ней открылось огромное пространство в стиле хай-тек. Много стекла, хромированного металла и темного, отполированного до зеркального блеска камня. Все было безупречно чисто, расставлено по линеечке, и дышало таким ледяным, стерильным совершенством, что на мгновение ей показалось, будто они просто переехали в другую, более просторную версию его кабинета. Ни одной лишней детали, ни намека на личную жизнь. Это была не квартира, а архитектурный манифест тотального контроля. Ариана не чувствовала запаха дома, лишь немного пахло его парфюмом.

— Входи, — голос Марка прозвучал сзади, заставив ее вздрогнуть.

Она сделала шаг внутрь, чувствуя себя незваным, чужеродным элементом в этой безупречной системе. Он бросил ключи на полку у входа и, не глядя на нее, направился к огромной панорамной окну, открывавшей вид на ночную Москву.

— Само воплощение уюта, — прошептала Ариана себе под нос, но он, кажется, услышал. Его плечи чуть дрогнули.

Она не знала, что делать дальше. Стоять посреди этой стерильной роскоши было невыносимо. В кабинете была страсть, был азарт нарушения правил. Здесь же, в этой идеальной пустоте, их близость вдруг показалась ей чем-то постыдным, случайным пятном на безупречном костюме его жизни. Он обернулся. Его взгляд был усталым, но более спокойным, чем она видела его когда-либо.

— Расслабься, Ариана. Я не укушу, — в его голосе прозвучала легкая, едва уловимая усталая усмешка. Он подошел к холодильнику.

— Воды?

Она просто покачала головой, не в силах вымолвить слово. Он налил себе, залпом выпил, поставил бокал. И затем, наконец, посмотрел на нее по-настоящему. Его глаза медленно скользнули по ее растрепанным волосам, по ее лицу, по блузке, которую он сам застегивал всего час назад.

— Пойдем, — сказал он тихо и, повернувшись, пошел по коридору.

Она последовала за ним, как загипнотизированная. Он привел ее в спальню. Та же строгая эстетика, огромная кровать с белоснежным бельем, больше похожая на алтарь, чем на место для сна. Но здесь, в полумраке, приглушенном свете, все казалось немного мягче.

Он остановился перед ней и медленно, давая ей время отстраниться, снова принялся расстегивать пуговицы на ее блузке. Но на этот раз в его движениях не было прежней стремительности. Была какая-то новая, незнакомая нежность. Каждое прикосновение его пальцев к коже было вопросом и утверждением одновременно. Он словно заново открывал ее для себя, без ярости и отчаяния, с почти благоговейным вниманием.

Одежда снова упала на пол, но на этот раз не была сброшена в порыве страсти. Он аккуратно сложил ее на стул. Его собственная одежда последовала за ней. И когда они оказались в центре этой огромной кровати, все изменилось.

Его прикосновения стали другими. Медленными, исследующими, бесконечно терпеливыми. Он не спешил, словно боялся упустить малейшую деталь. Его губы находили каждую родинку, каждую веснушку, каждый крошечный шрам, о котором она сама забыла, и посвящали ей мгновение, делая ее единственной и важной. Он шептал что-то, слова, лишенные привычной ему резкости, — обжигающие комплименты, нежные вопросы на грани слышимости.

Ариана растворилась в этом. Ее собственные руки скользили по его спине, ощущая под ладонями шрамы прошлого, напряженные мускулы, которые наконец расслабились под ее прикосновением. Перед ней был просто мужчина. Уставший, красивый, уязвимый мужчина, который смотрел на нее с таким голодом, в котором смешались и страсть, и нежность, и какая-то бесконечная, невысказанная благодарность.

Ариане было так хорошо, что у нее на глаза навернулись слезы. Она не сдерживала их, позволив им скатиться по вискам. Он увидел их, замер на мгновение, а затем его губы коснулись ее век, смывая соленую влагу, впитывая ее боль и ее наслаждение.

Она открывала ему себя всю, без остатка, а он, в ответ, открывался ей. В темноте, под покровом ночи, они были просто Марком и Арианой. И этого было больше, чем достаточно.

Она заснула, прижавшись щекой к его груди, под мерный стук его сердца, слушая его ровное дыхание. Это был самый глубокий и безмятежный сон в ее жизни.

Утро застало ее в пустой постели. На мгновение ее охватила паника — не повторится ли сцена из отеля? Но затем ее обоняние уловил горьковатый, бодрящий аромат свежесваренного кофе.

Она накинула его халат, болтавшийся на ней как на вешалке, и вышла из спальни. И замерла.

Марк стоял на кухне у огромного окна, залитый утренним солнцем. На нем были только пижамные брюки, его торс был обнажен, волосы растрепаны. Он помешивал в двух кружках, сосредоточенно хмуря брови. Он был… обычным. Невероятно привлекательным, но обычным мужчиной, готовящим кофе утром после долгой ночи.

Он услышал ее и обернулся. И улыбнулся. Не привычной холодной усмешкой, не кривой ухмылкой, а самой настоящей, мягкой, немного неуверенной улыбкой, которая на мгновение сделала его лицо молодым и беззащитным.

— С сахаром? — спросил он, и его бархатный голос был хриплым от сна.

Ариана не смогла сдержать ответной улыбки. Она подошла к мужчине, приняла из его рук кружку. Их пальцы снова соприкоснулись, но на этот раз разряда не последовало. Было лишь теплое, спокойное, уверенное электричество взаимопонимания.

— Спасибо, — прошептала она.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе, и они стояли так, глядя на просыпающийся город. В этой стерильной, бездушной квартире, среди хромированного блеска и холодного камня, она вдруг почувствовала то, чего не чувствовала очень давно. Уют, покой и ту самую нежность, о существовании которой у Марка Ариана и не могла предположить. Она видела его без галстука и маски. И этот человек, стоящий рядом с ней, был в тысячу раз реальнее и дороже того Железного Короля, которого она думала, что ненавидит.