Мой, и только мой

Глава 8

Кэл вошел в гостиную с сумочкой Джейн в руке, направился к стеклянным дверям, ведущим на террасу, но не обнаружил Джейн и там. Это означало только одно: она ушла к вершине горы.

Он знал, что она гуляла почти каждый день, но когда спрашивал об этом, слышал в ответ, что далеко она не уходит. А вот в этот день, похоже, ушла, да так, что заблудилась! Из женщин с ай-кью 180 более глупая ему еще не встречалась!

— Черт! — Кэл швырнул сумочку на диван. Защелка раскрылась, содержимое высыпалось.

— Что-то не так, Си-мен[26]?

— Что? Да нет. — Кэл начисто забыл про своего младшего брата, Этана. После того как Этан появился у ворот двадцать минут назад, Кэл усадил его в гостиной и оставил одного, сославшись на то, что ему надо срочно позвонить. Все это время он пытался понять, куда запропастилась его жена.

Отсрочить встречу Джейн с родственниками даже на несколько дней оказалось ой как нелегко. Этан вернулся из лыжного похода два дня назад, родители из поездки на курорт — три, и теперь они не давали ему покоя.

— Искал бумажник, — попытался оправдаться он. — Подумал, что Джейн могла положить его в свою сумочку.

Этан поднялся с кресла, стоявшего у камина, достаточно большого, чтобы зажарить в нем «хонду», подошел к дверям на террасу. При взгляде на брата злость Кэла поутихла. Пока он и Гейб сверкали на спортивных площадках, Этан отметился на сцене школьного театра. Силой его природа не обидела, но спорт его не привлекал, возможно, потому, что он никак не мог взять в толк, а почему, собственно, надо обязательно стремиться к победе?

Светловолосый, тонкокостный в сравнении с Кэлом или Гейбом, потрясающе красивый, он единственный из трех братьев внешностью пошел в мать, и за эту вот красоту в детстве и юности ему пришлось выслушать немало насмешек как от Кэла, так и от Гейба. Светло-карие глаза в обрамлении густых ресниц, прямой нос, ни разу не сломанный на футбольном поле или в драке. Аккуратная прическа. Обычно он отдавал предпочтение оксфордским рубашкам, отглаженным серым брюкам и кожаным туфлям, но сегодня надел старую футболку «Грейтфул Дэд» и джинсы. Впрочем, и этот наряд на Этане смотрелся как на манекене в витрине «Брукс бразерз».

Кэл нахмурился.

— Ты гладил и эту футболку?

— Только чуть-чуть.

— Господи, Эт, когда же ты перестанешь тратить на это время.

Этан ответил ангельской улыбкой, прекрасно зная, как она раздражает его старшего брата.

— Некоторые из нас обращают внимание на свой внешний вид, — Он неодобрительно покосился на заляпанные грязью сапоги Кэла. — Другим без разницы, как они выглядят в глазах ближних.

— Прекращай это, говнюк. — В компании Этана лексикон Кэла становился заметно беднее. Невозмутимость брата всегда вызывала у него желание ругаться. Впрочем, Этана это нисколько не волновало. Старшие братья позаботились о том, чтобы у младшего с юных лет наросла толстая шкура. Даже детьми Кэл и Гейб чувствовали, что Этан более уязвим, чем они, и приняли все меры к тому, чтобы он мог постоять за себя. Хотя никто из Боннеров открыто этого не признавал, в семье Этана любили больше.

Кэл не только любил, но и уважал брата. В колледже и после него Этан пошел вразнос, много пил, спал с кем попало, но откликнулся на зов свыше — и теперь жил по тем заповедям, которые проповедовал.

— Навещать страждущих — часть моей работы. Так почему мне не заглянуть к твоей новой жене?

— Ей это не понравится. Ты знаешь, каковы женщины. Она хочет предстать перед семьей в лучшем виде, чтобы сразу произвести хорошее впечатление.

— И когда это может случиться? Теперь мама и папа в городе и жаждут встретиться с ней. И Энни подливает масла в огонь, потому что она ее уже видела, а они — еще нет.

— Не моя вина, что в день нашего приезда вы разъехались кто куда.

— Я уже три дня как вернулся из лыжного похода.

— Слушай, вроде бы вчера за обедом я объяснил всем, что Джейн заболела перед самым твоим возвращением. Чертов грипп. Через несколько дней она поправится, на следующей неделе уж точно, и тогда я привезу ее в дом. Но не надейтесь часто видеться с ней. Работа для нее очень важна, и даже сейчас она не может надолго отрываться от своего компьютера.

Этану только-только исполнилось тридцать, но он смотрел на старшего брата глазами умудренного опытом старика.

— Если тебе надо выговориться, Си-мен, я готов тебя выслушать.

— Говорить мне не о чем, но мне не нравится, что всем моим родственникам не терпится сунуть нос в мои дела.

— Только не Гейбу.

— Да, только не Гейбу, — кивнул Кэл. — Тут я бы ничего не имел против.

Оба помолчали, думая о трагедии, свалившейся на их среднего брата. Он подался в Мексику, пытаясь убежать от самого себя.

— Я бы хотел, чтобы он вернулся домой, — вздохнул Этан.

— Он давным-давно покинул Солвейшен. Теперь для него это не дом.

— Думаю, без Черри и Джейми ему нигде не обрести дома. Голос Этана дрогнул, и Кэл отвернулся. Начал запихивать в сумочку Джейн все, что из нее выпало. Где же она? Две последние недели он заставлял себя держаться от нее подальше и сохранять хладнокровие.

Он также хотел, чтобы она прочувствовала свое одиночество, поняла, что ключ от двери ее темницы у нее. К сожалению, одиночество, похоже, даже пришлось ей по вкусу.

Этан воспользовался паузой, чтобы взять себя в руки.

— Если грипп такой тяжелый, может, ее следует отправить в больницу?

— Нет. — Кэл потянулся к маленькому калькулятору и ручке, чтобы не смотреть на брата. — Она слишком много работала. Немного отдохнет, и ей сразу станет лучше.

— Она совсем не похожа на твоих обычных шлюх.

— Откуда ты знаешь, как она… — Он поднял голову и увидел, что Этан разглядывает фотографию Джейн на водительском удостоверении, также выпавшем из сумочки. — Среди моих женщин шлюх не было.

— Но не было и ученых. — Этан рассмеялся. — До этой. Я до сих пор не могу поверить, что у тебя жена физик. Насколько я помню, в средней школе ты сдал физику только потому, что Джилл по совместительству тренировал футбольную команду.

— Ты наглый лжец. По физике у меня пятерка.

— А заслуживал ты тройку.

— Четверку с минусом.

Этан улыбнулся и помахал водительским удостоверением.

— Мне не терпится сказать отцу, что я выиграл пари.

— Какое пари?

— Насчет возраста женщины, на которой ты женился. Он говорил, что тебе пришлось поломать голову над тем, чтобы церемония бракосочетания не совпала с очередным мероприятием герлскаутов, в котором она участвовала, я же утверждал, что ты внял голосу разума. Я верил в тебя, брат, и не напрасно.

Кэл злился. Он не хотел, чтобы в семье знали, что Джейн двадцать восемь, но Этан уже увидел дату рождения, пропечатанную в удостоверении, так что его загнали в угол.

— Она не выглядит старше двадцати пяти.

— Не понимаю, почему это тебя так задевает. Нет ничего плохого в том, что жена твоего возраста.

— Ну, не совсем моего.

— На два года младше. Невелика разница.

— На два года? Что ты несешь? — Кэл вырвал удостоверение из рук брата. — Она младше меня не на два года! На…

— Понятно. — Этан попятился. — Пожалуй, мне пора. Кэл не уловил смешинки в голосе брата, так поразили его цифры, увиденные в удостоверении. Не услышал он и звука закрывшейся несколько секунд спустя двери. Он ничего не воспринимал, за исключением даты рождения обладательницы водительского удостоверения, которое он держал в руке.

Он поскреб ногтем большого пальца пластиковую оболочку. Может, налипшая грязь исказила цифры. Или ошибка допущена при оформлении удостоверения. В этом чертовом департаменте транспортных средств вечно все путают.

Но в душе Кэл знал, что пропечатано все правильно. И не стоит кивать на нерадивость клерков. Его жене тридцать четыре года, и женился он на старухе.

— Калвин скоро приедет за тобой, — уверенно заявила Энни Глайд.

Джейн поставила на стол старую керамическую кружку с полустершимся американским флагом, из которой она маленькими глотками пила чай, и посмотрела на Энни. Сидели они в гостиной. У Энни ей нравилось. Чувствовался домашний дух.

— Не думаю. Он же не знает, где я.

— Он догадается. Парень лазал по этим горам еще в ползунках.

Она не смогла представить себе Кэла в ползунках. Конечно же, родился он таким же громадным, воинственным, с грудью, заросшей волосами.

— Я понятия не имела, что ваш дом совсем рядом. В день нашей первой встречи мы проехали несколько миль, прежде чем добрались до тех ужасных ворот.

— Проехали. Потому что дорога обходит гору Страданий. А этим утром ты прошла напрямую, коротким путем.

Джейн действительно удивилась, когда, поднявшись на вершину и посмотрев вниз, увидела крышу коттеджа Энни Глайд. Поначалу она не узнала дом, но затем заметила цветастый ветровой носок, полощущийся у края крыльца. Хотя виделись они две недели назад, Энни встретила Джейн так, будто ждала ее прихода.

— Ты знаешь, как печь кукурузный хлеб, Джейн Боннер?

— Несколько раз пробовала.

— Ничего хорошего не получится, если не добавлять пахту.

— Я это запомню.

— До болезни я сама сбивала яблочное масло. Нет ничего лучше куска теплого кукурузного хлеба с яблочным маслом. Яблоки надо брать очень мягкие и резать их только на мелкие кусочки. В хорошем яблочном масле не должны встречаться большие куски. Такое никому не понравится.

— Непременно воспользуюсь вашим советом, если буду делать яблочное масло.

Так они и проговорили с того самого момента, как Джейн переступила порог дома Энни. Старушка делилась с ней кулинарными рецептами и народными средствами: имбирный чай от простуды, девять глотков воды от икоты, свеклу сажать только двадцать шестого, двадцать седьмого или двадцать восьмого марта, не позже, иначе большой ей не вырасти.

Джейн запоминала все, хотя вероятность практического спользования всей этой информации скорее всего равнялась нулю. Советы Энни были мостиком, связывающим поколения. Энни крепко укоренилась в этих горах, и для того, кто всегда полагал себя перекати-полем, каждый рецепт, каждый совет становился прочным канатом, связывающим с семьей, имевшей и свою историю, и традиции. Все то, чего так недоставало Джейн, о чем она страстно мечтала.

— …а если ты собираешься готовить клецки с яблоками, обязательно добавь в тесто яйцо и чуть-чуть шалфея. — Она закашлялась, Джейн с тревогой посмотрела на нее. Когда приступ прошел, Энни помахала рукой, демонстрируя ядовито-красные ногти. — Я могу говорить до утра. Просто удивительно, что ты еще не сказала: «Энни, пора бы тебе и заткнуться. У меня устали уши».

— Я с удовольствием вас слушаю.

— Ты хорошая девочка, Джейни Боннер. Я удивлена, что Калвин женился на тебе.

Джейн рассмеялась. Энни Глайд не переставала удивлять ее. Из своих бабушек и дедушек Джейн знала только мать отца, женщину эгоистичную и недалекую.

— Мне недостает моего огорода. Этот никчемный Джой Нисон вспахал его пару недель назад, хотя я терпеть не могу посторонних на моей земле. Калвин, он всегда посылает их, чтобы что-то здесь сделать, но мне это не по душе. Не хочу, чтобы даже родственники лезли в мои дела, не говоря уже о посторонних. — Она покачала головой. — Я надеялась, что мне хватит сил этой весной все посеять самой, но обманывала себя. Этан говорил, что приедет помочь мне, но у бедного мальчика столько работы в церкви! Поэтому мне пришлось сказать ему, что маменькины сынки мне в огороде не нужны. — Она искоса взглянула на Джейн. — Конечно, огорода мне будет недоставать, но я не позволю незнакомцам засеять его для меня.

Джейн сразу раскусила замысел Энни, но нисколько не рассердилась. Наоборот, даже обрадовалась. Ей льстило, что старуха уже считает ее близкой родственницей.

— Я с радостью помогу вам, если вы покажете мне, как и что надо делать.

Энни прижала руки к груди:

— Ты мне поможешь?

Джейн рассмеялась. Наигранное изумление Энни не могло обмануть ее.

— Конечно же. С удовольствием. У меня никогда не было огорода.

— Вот и отлично. Скажешь Калвину, чтобы завтра утром он пораньше привез тебя ко мне, и мы сразу же посадим морковь и петрушку. Поздновато, конечно, следовало сделать это еще в конце февраля, когда нет луны, но ничего страшного. Если обеспечить правильный уход, они и взойдут, и вырастут. Потом мы посадим лук, а за ним и свеклу.

— Отлично. — Джейн почувствовала, что старушке пора перекусить, и встала. — Может, приготовить ленч? Я что-то проголодалась.

— Отличная идея. Эмбер Линн вернулась из своей поездки и вчера принесла мне фасолевого супа. Можешь его подогреть. Разумеется, Эмбер Линн варит суп не совсем так, как я учила ее, но другого ждать от Эмбер Линн и не приходится.

Значит, родители Кэла вернулись, отметила для себя Джейн. Направляясь на кухню, Джейн гадала, каким предлогом воспользовался Кэл, чтобы и теперь не знакомить ее с родителями.

Суп Джейн налила в одну фаянсовую и одну пластмассовую тарелки. Добавила сухарики из кукурузного хлеба, миска с которыми стояла на буфете. Ели они за кухонным столом, и Джейн почувствовала, что никогда еще еда не доставляла ей такого удовольствия. После двух недель полной изоляции так приятно оказаться в компании другого человека. Тем более что он не рычит на тебя и не бросает злобные взгляды.

Она помыла посуду и понесла в гостиную кружку с чаем для Энни, когда заметила на стене среди картин, полочек с фарфоровыми балеринами и настенных часов три диплома.

— Дипломы моих внуков, — пояснила Энни, — но они отдали их мне. Мне пришлось бросить школу после шестого класса, и они знали, что я очень сожалею об этом, поэтому приносили мне свои дипломы на следующий день после окончания колледжа. Тот, что висит повыше, — Калвина.

Джейн вернулась на кухню за очками, всмотрелась в верхний диплом. Выданный университетом Мичигана и свидетельствующий о том, что Калвин Боннер получил степень бакалавра наук, с отличием закончив курс обучения.

Summa Cum Laude[27].

Рука Джейн взлетела к шее. Она резко обернулась.

— Кэл — самме кум лауде?

— Так вроде бы говорят о действительно умном человеке. Я думала, ты это знаешь, поскольку сама — профессор. Мой Калвин, он такой умный.

— Он… — Джейн шумно проглотила слюну, покачнулась. — А по какой специальности у него диплом?

— Разве он тебе не говорил? Большинство спортсменов выбирают самые легкие предметы. Но мой Калвин не такой. Он получил диплом по биологии. Всегда подолгу пропадал в лесах, что-то выкапывал, что-то сажал.

— По биологии? — Джейн словно ударили в солнечное сплетение.

Энни прищурилась:

— Странно, что ты ничего этого не знаешь, Джейни Боннер.

— Просто, разговор об этом никогда не заходил. — Комната закачалась, Джейн почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Неловко повернулась, плеснув горячим чаем на руку, потащилась на кухню.

— Джейни? Что случилось?

Она не могла говорить. От кружки, которую она бросила в раковину, откололась ручка. Джейн поднесла руку ко рту, изо всех сил сопротивляясь поднимающейся волне ужаса. Как она могла так сглупить! Несмотря на все ее старания, она навлекла на ребенка ту самую беду, которую хотела отвести. Теперь ему не бывать таким, как все. Второй рукой она схватилась за край раковины. Суровая реальность растоптала ее розовые грезы. Да, она знала, что Кэл учился в Мичиганском университете, но она и представить себе не могла, что он относился к занятиям серьезно. Разве спортсмены не стараются ограничиться минимумом изучаемых предметов, а то и вовсе переходят в профессионалы до получения диплома. Но в одном из самых престижных университетов Америки не получить диплома с отличием только за успехи на футбольном поле.

Значит, помимо силы, природа одарила Кэла и высоким интеллектом. Похоже, отрицать это не имело смысла. В итоге единственный плюс, который она в нем нашла — тупость, — оказался не более чем иллюзией; иллюзией, в которую она поверила. Поверила сознательно. Не отличив мнимого от действительного, она обрекла своего ребенка на те же изоляцию и одиночество, от которых настрадалась сама.

Джейн охватила паника. Ее ненаглядный ребенок будет выродком, таким же как она.

Этого нельзя допустить, сказала она себе. Лучше умереть, чем подвергать ребенка тем страданиям, через которые пришлось пройти ей. Она уедет! Увезет ребенка в Африку, в самую дальнюю и дикую часть континента. Будет воспитывать его сама, чтобы ее драгоценное дитя не познало на себе жестокости других детей.

Глаза Джейн наполнились слезами. Что же она наделала? Неужели Бог столь жесток, что мог допустить такое?

В ее горестные размышления ворвался голос Энни:

— А вот и Калвин. Я же говорила, что он заедет за тобой. Джейн услышала хлопок автомобильной дверцы, затем тяжелые шаги на крыльце.

— Джейн! Где она, черт побери? Джейн выскочила в гостиную:

— Мерзавец!

Кэл шагнул к ней с перекошенным лицом.

— Мэм, вам придется кое-что объяснить.

— Господи, как я тебя ненавижу!

— Я от тебя тоже не в восторге! — Глаза Кэла светились злостью и… острым умом. Теперь Джейн не могла понять, как же она не видела этого раньше.

Ей хотелось броситься на него и ногтями выцарапать из глаз этот ум, расколоть череп надвое и вырвать из мозга интеллект. Он завалил дом комиксами! Как он мог так коварно обмануть ее?

Усилием воли Джейн сдержалась. Она понимала, что должна немедленно уйти, или ее просто разорвет от ярости. С криком отчаяния она повернулась, метнулась на кухню и выбежала через дверь черного хода.

Она уже неслась прочь от дома, когда услышала громовой рев Кэла:

— Немедленно вернись! Не заставляй меня бегать за тобой, а не то пожалеешь!

Она хотела биться головой о стену. Хотела броситься в глубокую яму, где бы ее завалило землей. Что угодно, лишь бы остановить ужасную боль, разрывающую тело изнутри. Ее ребенок, которого она уже любила больше всех на свете, будет выродком.

Она не слышала, как Кэл настиг ее, ахнула, когда он развернул ее лицом к себе.

— Я велел тебе остановиться! — рявкнул он.

— Ты все погубил! — прокричала она в ответ.

— Я? — Лицо его побледнело от ярости. — Ты паршивая лгунья! Ты старуха! Чертова старуха!

— Я никогда тебе этого не прощу. — Она сжала пальцы в кулак и ударила его в грудь так сильно, что боль прострелила руку.

Кэл попытался схватить ее, но в Джейн словно вселился дьявол. Этот мужчина навредил ее еще не родившемуся ребенку, и она, никогда ранее не ударившая другого человека, жаждала его крови.

Джейн просто обезумела. Очки отлетели в сторону, но она этого и не заметила. Она лягалась, кусалась, пыталась разорвать его на куски.

— Прекрати! Прекрати немедленно! — Его крик долетел до вершин деревьев. Он вновь попытался схватить ее, но она вонзилась зубами в его предплечье.

— Ох-х! — Его глаза округлились от ярости. — Больно, черт побери!

Насилие пришлось ей по вкусу. Она подняла колено, чтобы ударить его в промежность, и тут ее ноги оторвало от земли.

— Нет, не…

Он упал вместе с ней, самортизировав удар своим телом, потом навалился на нее, прижал к земле.

Борьба отняла у Джейн все силы. Он же, привычный к более серьезным стычкам, даже не запыхался. Однако она разъярила Кэла, и он едва сдержался, чтобы как следует не врезать ей.

— Немедленно угомонись, слышишь меня? Ты ведешь себя как безумная! Ты просто сумасшедшая! Ты мне лгала, обманывала, а теперь пыталась убить, не говоря уже о том, что твои выходки не принесут никакой пользы ребенку, которого ты носишь. Клянусь Богом, я отправлю тебя в дурдом, чтобы тебя накачали торазином.

Ее глаза блеснули слезами. Она не хотела, чтобы он их видел, но ничего не могла с собой поделать.

— Ты все погубил!

— Я? — Его глаза гневно блеснули. — Я не веду себя как псих. И никому не говорю, что мне двадцать восемь гребаных лет!

— Я тебе этого тоже не говорила, и нечего выражаться.

— Тебе тридцать четыре! Тридцать четыре! Ты вообще-то собиралась сказать мне об этом?

— Когда я могла тебе это сказать? Когда ты ворвался в класс во время занятий? Или когда кричал на меня по телефону? А может, когда вталкивал в самолет? Или после того, как ты запер меня в своем доме? Наверное, именно тогда.

Не пытайся корчить из себя обиженную. Ты знала, что я меня это важно, и намеренно обманывала меня.

— Намеренно? Странный слог для деревенщины. Или ты полагаешь высшим шиком играть под дурачка и убеждать всех, что у тебя в мозгу всего две извилины? Тебе это доставляло массу удовольствия?

— О чем ты говоришь?

— Мичиганский университет, — выплюнула она. — Самме кум лауде!

— А, ты об этом. — Тело его расслабилось и уже не так сильно давило на Джейн.

— Господи, как я тебя ненавижу, — прошептала она. — Лучше бы мне обратиться в банк спермы.

— Именно это тебе и следовало сделать.

Хотя по тону чувствовалось, что злость его поутихла, Джейн все еще кипела от ярости. Она знала, что должна задать главный вопрос, и, хотя и боялась ответа, выдавила из себя ключевые слова:

— Какой у тебя ай-кью?

— Понятия не имею. В отличие от тебя он не вытатуирован у меня на лбу. — Он перекатился на бок, Джейн с трудом поднялась.

— Тогда о-ти[28]. Сколько ты набрал баллов?

— Не помню.

Она с горечью посмотрела на него:

— Врешь. Все помнят баллы о-ти.

Вставая, он стряхнул с джинсов мокрые листья.

— Говори, черт бы тебя побрал!

— Я ничего не должен тебе говорить. — В голосе звучало раздражение, но не злоба.

Джейн это не успокоило. Наоборот, она вновь оказалась на грани истерики.

— Ты скажешь мне тотчас же, а не то, клянусь Богом, я найду способ убить тебя! Подсыплю толченое стекло тебе в пищу! Зарежу, когда ты будешь спать! Подожду, пока ты встанешь под душ, и брошу в ванную оголенный электрический провод! Я… я подстерегу тебя у двери и ударю бейсбольной битой по голове!

Кэл перестал чистить джинсы и посмотрел на Джейн. В его взгляде читалась скорее насмешка, чем тревога.

Джейн еще больше распалилась:

— Отвечай мне!

— А ты, однако, кровожадная женщина. — Кэл чуть усмехнулся. — Насчет электрического провода… Тебе понадобится удлинитель, чтобы достать до душа. Опять же ты можешь забыть вставить штепсель в розетку.

Она заскрежетала зубами, чувствуя, что ведет себя как идиотка.

— Если я не вставлю штепсель в розетку, тебя не ударит током.

— Логично.

Джейн глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Скажи мне, какие ты получил баллы по о-ти. С тебя не убудет.

Кэл пожал плечами, наклонился, чтобы поднять ее очки.

— Тысячу четыреста. Может, чуть ниже.

— Тысяча четыреста! — Она стукнула его со всей силы и бросилась в лес. Каков лицемер, в отчаянии подумала она. Сердце у нее упало. Даже Крейг был глупее этого человека.

— Я же тупица по сравнению с тобой! — крикнул вслед Кэл.

— Не смей со мной говорить!

Он ее догнал, но на этот раз не прикоснулся.

— Прекрати, Розибад. Пора тебе успокоиться, тогда я смогу посчитаться с тобой за то, что ты мне сделала. Тут уж мой чертов о-ти покажется пустячком.

Джейн круто развернулась:

— Дело не в сведении счетов! Ты погубил моего ребенка, неужели ты этого не понимаешь? Из-за тебя невинное дитя будет расти выродком.

— Я никогда не говорил тебе, что я глуп. Ты сама так решила.

— Ты говорил другое. Когда мы встретились в первый раз, ты двух слов связать не мог.

У него дернулся уголок рта.

— И что? Вычурные слова у спортсменов не в чести. Тут мне извиняться не за что.

— А разбросанные по всему дому комиксы?

— Хотел оправдать твои ожидания. Ты же меня видела именно таким.

Последняя фраза ее доконала. Джейн повернулась к нему спиной, подошла к ближайшему дереву, положила на ствол руки, прижалась к ним лбом. Все унижения детства разом вспомнились ей. Все насмешки, жестокие выходки, полная изоляция. Дети не желали принимать ее в свой круг, не примут и ее ребенка.

— Я собираюсь отвезти девочку в Африку, — прошептала она. — Подальше от цивилизации. Буду учить ее сама, чтобы ей не пришлось расти среди детей-мучителей.

Удивительно нежная рука легла ей на поясницу, начала массировать спину.

— Я не позволю тебе так поступить с ним, Розибад.

— Ты увидишь, каким она окажется выродком.

— Он не будет выродком. Именно так воспринимал тебя твой отец?

Джейн онемела. Отпрянула от Кэла, сунула руку в карман ветровки, достала бумажную салфетку. Высморкалась, вытерла глаза, не торопясь, выгадывая время, пытаясь взять себя в руки. Как она могла выкинуть такой фортель? Неудивительно, что он принял ее за сумасшедшую.

— Полегчало, не так ли? — Он заулыбался, и, к ее изумлению, на жесткой, как лист железа, щеке появилась ямочка. Остолбенев, Джейн несколько секунд не могла отвести от нее глаз. Наконец к ней вернулась способность думать и излагать свои мысли.

— Насилие ничего не решает, а я могла нанести тебе серьезную травму.

— Только не подумай, что я вновь хочу унизить тебя, Розибад но тебе ничего не светит, если вопрос решается кулаками. — Он взял ее за руку и потянул к дому.

— Это моя вина. С самого начала во всем виновата только я одна. Если бы я не купилась на стереотип спортсмена и южанина, то смогла бы дать более точную оценку твоим умственным способностям.

— Понятно. Расскажи мне о своем отце.

Джейн споткнулась и чуть не упала, но Кэл поддержал ее.

— Нечего рассказывать. Он работал бухгалтером в компании, которая изготовляла перфокарты.

— Умный?

— Не без этого. Но не семи пядей во лбу.

— Пожалуй, это многое проясняет.

— Что ты такое говоришь?

— Он понятия не имел, что ему с тобой делать, не так ли? Она двинулась к дому.

— Он старался изо всех сил. Я не хочу продолжать эту тему.

— А тебе не приходило в голову, что проблемы, возникшие у тебя в детстве, в большей степени вызывались отношением к тебе твоего отца, а не размерами твоего мозга?

— Ты ничего не знаешь.

— А вот мой диплом утверждает обратное.

Она не смогла ответить, потому что они подошли к крыльцу и Энни уже ждала их у сетчатой двери. Она сердито посмотрела на внука.

— Что на тебя нашло? Разве можно так расстраивать беременную женщину? Это наверняка отразится на ребенке.

— О чем ты? — вырвалось у Кэла. — Кто тебе сказал, что она беременна?

— Иначе ты бы на ней не женился. Тебе бы не хватило ума. Слова старушки тронули Джейн.

— Спасибо, Энни.

— А ты! — повернулась к ней Энни. — Что у тебя с головой? Если ты будешь выходить из себя всякий раз, когда Калвин расстроит тебя, ребенка удавит его же пуповина до того, как он успеет первый раз вдохнуть.

Джейн уже хотела объяснить, в чем причина ее, возможно, неадекватной реакции, но вовремя передумала.

— Я буду осторожнее.

— В следующий раз, когда он достанет тебя, наставь на него дробовик.

— Не лезь в чужие дела, старая карга, — прорычал Кэл. — У нее хватает идей насчет того, как сжить меня со свету.

Энни склонила голову набок, в ее взгляде читалась грусть.

— Послушай меня, Джейни Боннер. Я не знаю, что случилось между тобой и Калвином, не знаю, что заставило его жениться на тебе, но из того, что я видела несколько минут назад, я поняла, что любви между вами нет. Он женился на тебе, и я этому рада, но вот что я тебе скажу. Если ты заманила Калвина под венец, позаботься о том, чтобы Эмбер Линн и Джим Боннер никогда об этом не узнали. Они не такие терпимые, как я. Если они заподозрят, что ты причинила вред их мальчику, то оторвут тебе ноги. Ты понимаешь, о чем я?

Джейн кивнула.

— Хорошо. — Энни посмотрела на Кэла. От грусти не осталось и следа, глаза смотрели сурово. — Я удивлена, что женщина, которую свалил грипп, смогла прийти сюда через вершину горы.

Кэл выругался про себя. Джейн уставилась на Энни:

— О чем вы? Я болела гриппом?

Кэл схватил ее за руку и потащил за собой:

— Пошли, Джейн, мы едем домой.

— Подожди! Я хочу знать, что она имела в виду.

Но прежде чем Энни скрылась из виду, до Джейн долетел смешок и ее слова: «Помни о пуповине, Джейни Боннер, потому что, я думаю, Калвин опять расстроит тебя».