Мой личный Галатей (СИ)

5.3

Обед проходил в напряженном молчании, ложки не в такт постукивали о дно тарелок, смущались дети, смущались родители. Обстановку разрядил Иван непринужденным вопросом:

— Теть Валь, ну как там сватовство прошло? Сваты ничего?

— Ой, Ваня, и не спрашивай, — мать сразу оживилась, подсаживаясь к будущему зятю поближе, — вроде бы все и ничего. Посидели, поели, выпили немного. И сваты на вид приветливые, вежливые, но кто их сразу разберет. Твоих-то мы уж как облупленных знаем, а от этих чего ждать? Видел, какие у свахи руки ухоженные? — обратилась она уже к мужу. — Наверное ничего тяжелее ложки в руках не держала, — мать со вздохом посмотрела на свои коротко подстриженные ногти без маникюра, — цемент и кирпичи уж точно таскать не доводилось.

— Когда это ты цемент с кирпичами таскала? — встрепенулся отец.

— А дачу строили, забыл, что ли?

— Ну, это когда было!

— Вот и переживаю, Вань, как там нашего Коленьку принимать будут, — переключилась Валентина Федоровна на более благодарного слушателя. — Тебе супчика подлить?

— Хорошо его принимать будут, — прервал причитания матери отец, — насочиняешь себе чего и не было, а потом недели две ходишь — маешься.

Ванька потихоньку подмигнул Насте. Семейное сходство вблизи виделось отчетливее.

— Хорошо, что вы помирились, — мать обвела взглядом влюбленных. — Всю неделю взаперти возле телефона просидела, мы уж волноваться начали.

— Я курсовую писала! — возмутилась сливу информации Настя.

— Писательница, — улыбнулся Иван.

А в открытую форточку с ароматом цветущих вишен рвалась весна!

Последняя пара, разомлевшие от солнца студенты дремали под монотонный «бубнеж» преподавателя. Лизка, незаметно пристроив телефон на коленке, вела бурную переписку со своим принцем. Подглядывать не хорошо, но краем глаза Настя видела сердечки, картинки с цветущим садом, улыбающиеся в тридцать два зуба крутыши-смайлики. «Я тебя „сердечко“„, 'И я тебя 'сердечко“„, 'Скучаю и 'капля росы на листе розы“».

«Как романтично», — вздохнула про себя Настя. Они с Ванькой крутят любовь уже две недели, и ни одного смайлика (даже блюющего). Еще утром прилетело: «Вечером зайду в семь», и все. А в подарок принесет пакет огурцов из дачной теплицы. Мама, конечно, будет рада. Но где нежность, романтика? У них ведь конфетно-букетный период, а не огуречный.

Она, прикрывая телефон ладошкой, выставила в текстовой строке сердечко и вопросительный знак. Пиктограмма полетела по адресу «Любимый». Ответ не заставил себя ждать: сначала прилетело сердечко (Настя довольно улыбнулась), потом пришло три сердечка, потом четыре сердечка и букетик розочек, потом пять сердечек, розочки и плюшевый медвежонок. На шести сердечках и двух ушастых кроликах Настя не выдержала и написала:

— Вань, ты издеваешься?

— Да.

И злой смайлик с рожками.

— А, вы тут с кем-то прикалываетесь, — услышала она голос Лизки над своим ухом, подруга беззастенчиво разглядывала сообщение, — а я уж подумала, что ты парня себе завела.

— Заводят вшей, — отшутилась Настя, она отшвырнула телефон на стол. «Пилим», — еще одно сообщение. «Не буду читать». Но противная рука уже полезла активировать экран. От него. «Чего там еще этот Иван Кевеэнович прислал?» Большим усилием воли Настя удержалась, чтобы не расцеловать телефон: «Конечно „сердечко“, вечером докажу. Надевай майку».

Настя прилетела домой на крыльях. Николай с Юлией в зале шелестели оберточной бумагой, перешептываясь и хихикая.

— Коль, а ты чего не на работе?

Настя с облегчением скинула страшно неудобные, но жутко красивые туфли.

— У меня отгул. А ты что-то рано? — шелест прекратился.

— Как обычно, а что вы там делаете? — сестра заглянула в зал.

Колька с Юлькой как футболисты перед штрафным ударом плечом к плечу сделали стенку, закрывая таинственный предмет. Торчал лишь край зеленой упаковки. В руках у Юли был скотч и ножницы.

— А что это? На день рождения собираетесь? — смущение парочки позабавило.

— Нет.

Односложный ответ Кольки ничего не прояснил.

— А куда? Не скажете? Секреты от сестры, фу, как некрасиво, — Настя состроила обиженное лицо.

— Это на свадьбу подарок, мультиварка, — первой раскололась Юля, сильно краснея.

— У вас свадьба в августе, а вам уже подарки дарят, или это вы сами себе подарок купили? — Настя никак не могла понять причину смущения. «Ну, подарок, ну, на свадьбу. Чего секретничать-то?»

— Это для Мишки с Иркой, — признался, наконец, Николай, — вот заранее решили купить, чтобы в последние дни не бегать, у них в июне уже. Вы на Мишку не обижайтесь, он хотел и вас с Ванькой пригласить, но Ирка сказала — нет. Он с нее пылинки сдувает, сама понимаешь. Не хорошо, конечно, но она до сих пор за тот случай на даче на Ваньку дуется.

У Насти никак не складывалась в голове информация: «Две недели назад Иван ее бросил, и она с горя сразу же замуж за „медвежонка“ подалась или она с двумя сразу крутила? Тому булки, этому плюшки».

— Ты мне, кстати, конфеты проспорила, — прервал ее размышления брат, — но так-как вы с Ваньком пострадавшая сторона, можешь не отдавать. Прощаю.

— А чего они так быстро женятся? — Настя продолжала распутывать клубок.

— Догадайся, известное дело — почему.

— Беременная она, узи на той неделе подтвердило, — вступила в разговор Юля.

— От Вани? — ноги стали подкашиваться.

— Ну, мать, ты вообще от ревности своей скоро с катушек съедешь, — Колька покрутил у виска. — При чем здесь твой Ваня? От Мишки она залетела.

— А разве она не с Ваней встречалась? — голос стал совсем жалобным.

— Насть, ты не переучилась? Ванька как ее отшил тогда на даче, так они друг друга десятой дорогой обходят.

— Отшил? Так это она его отшила, а он ее еще за попу ущипнул, — Настя чувствовала себя полной идиоткой. Она присела на край дивана.

— Ванька ущипнул? Да он даже тебя при всех стесняется приобнять. Где ты этой ерунды нахваталась? Вы из-за этого ссорились? Так не было ничего такого.

— Давай я расскажу, я все видела, — Юля села рядом с Настей, положив ей руку на плечо, — вы тогда на речке поссорились, Ванька перед тобой Дон Жуана изображал, а когда ты пошла Макса с Полиной провожать, он надутый сразу в угол сел. Тут к нему эта Ирка и подкатила, мол, пошли танцевать. Танцевали-танцевали, она встречаться предложила, он ее отшил грубовато с шуточками. Ну, знаешь, он умеет, еще и поддатый был. Она ему за это пощечину и отвесила. Правильно сделала, между прочим. Миша ее утешать побежал, ну и хорошо так утешил: четвертая неделя беременности.

— А булки? — слабо выдохнула Настя.

— Чего булки?

— Эта Ирка булки печет?

— Ты ее маникюр видела? Какие там булки.

— А кто печет? — в голове все кружилось.

— Иришка, Ванькина двоюродная сестра. Ты что не помнишь? Она у него в детстве на всех днях рождения была, пухленькая такая. Кондитером теперь работает. Он что, тебя не угощал?

— Угощал, — Настя тяжело поднялась. — Коль, ты со мной химией летом позанимаешься?

— Зачем тебе химия? — брат беспокойно посмотрел на сестру.

— В Техноложку переведусь на хлебо-булочное, тоже булки буду печь. Какая же сволочь твой дружок.

— Насть, он тебя обидел? — Колька попытался заглянуть ей в глаза. — Да я ему голову оторву!

— Не надо, пусть это брехло с головой ходит, только подальше от меня.

— Насть, да что случилось?

— Универ я бросаю, психолог из меня никудышный, профнепригодна.

С окаменевшим лицом Настя ушла в свою комнату, нет — не плакать, она не прольет из-за него ни слезинки, много чести. Хорошо он ей отомстил, за те слова у речки, размазал, что и не собрать: «Приблизил, заставил ревновать, влюбил. Все по плану, мадам Пупкина с ее детскими уловками отдыхает. А все, чтобы доказать, что я всего лишь зазнавшаяся девчонка, которая строит из себя профессионала. Ударил куда нужно, даже ревность — не так больно».

Настя взяла телефон, прочитала его последнее сообщение, стерла и написала своё: «Можешь радоваться, ты отомстил. Не звони мне больше». И тут же телефон стал разрываться от звонков, он звонил и звонил. Настя отключила звук.

«Курсовую все же надо сдать, перед Александром Германовичем неудобно».

— Алло, здравствуйте, Александр Германович, я вас не отвлекаю? Ради Бога извините, можно я подъеду — проект курсовой привезу?

— Конечно-конечно, очень любопытно взглянуть, — услышала Настя моложавый бодренький голос. — У меня лекции заканчиваются в семнадцать сорок, подходите на кафедру.

— Ну, давайте посмотрим, что у нас там получилось, — старый преподаватель потер в предвкушении ладони. — О, вы тему поменяли?

— Так получилось… по ходу исследования, — невнятно пролепетала Настя.

— «Приемы манипуляции и искренность в построении межличностного взаимодействия». Очень интересно. А материал где собирали?

— В блогах, на форумах, в группах. Молодые люди там делятся своим опытом. Вот здесь столкновения с пикаперами: почему попадаются на удочку, как расстаются, ну и основные советы по психологическому восстановлению. Здесь рекомендации свах: классификация, плюсы и минусы, там как раз то пособие пригодилось, в интернете еще с десяток накачала. Но схема во всех одинаковая — подстроиться под его (ее) вкусы и желания. Второй частью у них идет пособие «Как правильно развестись». А вот как строить отношения разным по характеру и вкусам людям, они отчего-то не пишут. В третьей группе: типичные советы друзей и родственников, поведенческие стереотипы поколений.

— Слушайте, браво, вы огромную работу проделали, — профессор улыбнулся, поправляя безупречный галстук. — А что-то я экспериментальной части не вижу, как ваш испытуемый?

Настя напряглась, в кармане давно уже не подавал признаков жизни телефон.

— Там ничего не получилось, — сухо сказала она, отводя взгляд.

— Совсем не получилось?

— Александр Германович, это последняя моя работа. Спасибо вам за все, вы для меня всегда останетесь примером профессионализма…

— Я вроде как помирать еще не собираюсь, чтобы надо мной эпитафии читать, — усмехнулся профессор, за спиной хихикнула секретарша.

— Извините. Я завтра документы забираю, но не могла работу до конца не довести, ну и не попрощаться, — противная слеза не удержалась и стремительно плюхнулась на руку.

— Людмила, — обратился Александр Германович к секретарше, — а отчего вы так долго на работе засиделись?

— Так мне кафедру закрыть надо, — секретарша, крупногабаритная тетка за пятьдесят, с любопытством разглядывала Настю, ожидая развязки.

— Идите домой, я сам закрою. Нам со студенткой еще библиографический список нужно обсудить.

Людочка с недовольным лицом, задевая широкими бедрами углы, поплыла к двери.

— Александр Германович, свет не забудьте выключить, — приказала она голосом ректора.

— Всенепременно, — помахал ей рукой профессор. — А теперь рассказывайте, чадо мое, как там вас испытуемый обидел. Так все плохо?

— Очень плохо.

Настя сбивчиво, размазывая слезы по щекам, стала рассказывать о своих с Ванькой злоключениях, обходя только, по понятным причинам, игру на раздевание, поцелуи и интим, зато в красках описывая сцену с Игорьком в ресторане и разоблачительный финал.

— Разве можно строить отношения с таким придурком? — закончила она, от выплеснутых слов заметно полегчало.

— Сколько вы говорите лет вашему испытуемому? Шестнадцать-семнадцать?

— Двадцать пять будет через две недели, — Настя тяжело вздохнула, вспомнив, что на верхней полочке шкафа уже лежит припрятанный подарок — футболка с надписью «Лучшему парню на свете».

— А образование имеется?

— Политех.

— И в армии не служил?

— Служил.

— Ну, тогда здесь два варианта, — Александр Германович опять потер ладони, — либо он, как вы выразились, полный придурок, либо он, как говорится, конкретно на вас запал, со всеми вытекающими последствиями. Так он придурок?

— Нет. Но иногда он ведет…

— А раз нет, надо идти мириться. И уходить из университета никуда не нужно, от призвания отказываться грех, — старый преподаватель указал пальцем куда-то в потолок.

— Нет у меня призвания, — девушка тяжело вздохнула, — мне месяц голову дурили, а я даже не заметила.

— Так что ж вы, дитя мое, не слыхали поговорку — сапожник без сапог? В этом трудности включенного эксперимента: субъективное преобладает над объективным. Вы же диагнозы этому Михаилу, Ирине правильно поставили.

— Как же правильно, я думала Миша со Светой будет?

— Ну в следующем браке, может, и будет, типун мне на мой поганый язык, — в глазах у Александра Германовича прыгал лукавый огонек, — а в сентябре поедем на конференцию, тема у вас очень жизненная, молодежи понравится. Какой там главный вывод?

— Нельзя людьми манипулировать, их надо просто любить.

— Что и требовалось доказать.

Профессор задумчиво встал у окна.

— Небо хмурится, а я ведь зонт сегодня брать не хотел, жена силком в портфель засунула. А вон тот молодой человек с чудным веником, не ваш испытуемый?

Анастасия подбежала к окну. Внизу, вытирая штанами пыльную лавку, с огромным букетом кремовых роз сидел Ванька.

— Мой, — выдохнула Настя.