Мой любимый секретарь или как отвадить босса

Глава 4

Я отшатнулась, увеличивая расстояние между мной и гендиром. Владислав Игоревич, нахмурившись, уже смотрел на дверь приёмной. Я тоже повернула голову, но больше криков не было.

— Пойду проверю, — он исчез в коридоре. Я осталась одна в пустом помещении и решила не терять времени даром. Ещё бы щёки так не горели!

Последовательно вынула все документы из шкафа и разложила их по порядку, чтобы было удобней искать. Начала разбирать первую стопку и не поверила своей удаче! Нужная бумажка лежала сверху. Я радостно вскликнула.

— Хорошие новости? — Беленский вернулся бесшумно.

— Нашла! — обернулась, подпрыгнув. — Одну из, но уже хоть что-то. А у вас что?

— Ничего серьёзного, — отмахнулся гендир, жадно шаря глазами по чёрным буквам и цифрам. — Это оно? Если так пойдёт и дальше, мы даже успеем пару часов поспать дома, — воодушевлённо сказал он.

Сглазил. Как есть, сглазил, потому что везение на этом и закончилось. Мы перелопачивали папку за папкой, листок за листком, но ни нужных счетов, ни актов больше не попадалось.

Постепенно бумаги укрыли белым ковром оба стола в приёмной и кабинете, нам пришлось перейти на пол. Рабочий день уже давным-давно закончился, за окном была ночь.

Моя рубашка безнадёжно помялась.

— Когда разберёмся с этим, — Владислав Игоревич закатал рукава и расстегнул пару верхних пуговиц. — первым делом куплю сюда диван.

Я бросила взгляд на два листочка, которые мы бережно сложили в углу. За четыре часа отыскалась ещё только одна нужная бумага.

— Почему, — Беленский взял очередную пачку макулатуры, — это всё не в электронном формате?

— Андрей Игоревич… ох… — я попыталась встать, но поняла, что ноги затекли, — не доверял электронике. Говорил, он старовер.

— Теперь из-за этого мы вынуждены корячится тут! — внезапно раздражительно выплюнул гендир.

Я возмущённо сжала губы.

— Зато мы можем найти доказательства, а то стёрли бы файл и тю… — заступилась я за бывшего шефа, пережидая, пока онемение отпустит вторую ногу.

Владислав Игоревич раздражённо выдохнул. С каждым часом его движения становились порывистее, а лицо мрачнее. Сегодня сотрудники шли вереницей, оставляя заявления на увольнения, и фирма пустела на глазах.

— Что случится… — я запнулась, собираясь с духом. — Что случится, если мы не найдём всех нужных бумаг?

— А как вам кажется, Ева Александровна? — ядовито поинтересовался гендир. — У меня будут большие проблемы.

— Я имею в виду, тот звонок налоговику, — ногу, наконец, отпустило, и стоять стало гораздо удобнее. — У вас ведь есть влиятельные друзья, неужели они не помогут?

— Не получить восемь лет тюрьмы, вы имеете в виду? — злобно усмехнулся гендир.

— Доказать, что вы невиновны, — строго ответила я.

С каждой минутой атмосфера в кабинете становилась тяжелее, и я тысячу раз пожалела, что предложила помощь. Никита уже написал несколько взволнованных сообщений. Вот чем я занимаюсь, вместо того, чтобы проводить вечер со своим женихом?

— Даже если у меня есть друзья, я не буду их в это втягивать, — Владислав Игоревич швырнул бумаги, которые держал в руках, на пол. — Сейчас глаза сломаются. Ну Петрович, старый дурак, удружил!

Я дёрнулась, чувствуя, как возмущение моментально вспыхивает внутри.

— Попрошу вас не оскорблять его! — выкрикнула, не успев подумать. — С какой стати вы себе такое позволяете?!

Беленский резко повернул голову в мою сторону. Я запоздало подумала, что надо было как-то помягче.

— То есть… — вся уверенность куда-то подевалась.

— С какой стати? — тихим, угрожающим тоном прошипел он, наступая. Я попятилась, упёршись спиной в стену. — С такой, Ева Александровна, что ваш обожаемый бывший шеф добавил мне не просто проблем, а настоящий геморрой!

— Это ещё неизвестно, — упрямо ответила, смотря исподлобья.

— Да ну? — босс слегка наклонил голову вбок. — А мне вот интересно: вы почему так рьяно его защищаете, а?

Владислав Игоревич одним широким шагом оказался возле стены, с которой я сейчас мечтала слиться.

— Очень странно ведь, — продолжал он вкрадчивым тоном. — Ни с того ни с сего остаётесь помогать малознакомому человеку, точно знаете, где какие документы лежат, и так удачно указали, что бумаги налоговой — подделка!

Босс подошёл совсем близко, на грани приличий, вызвав внутри дрожь. В голове лихорадочно крутились приёмы самообороны, которыми меня когда-то пытался научить отец. Хотя, против такого медведя я разве смогу что-то сделать? Ох, зачем вообще в это влезла!

— Как мне невероятно повезло, да? Что в офисе сегодня были вы, такая умная и предусмотрительная, — гневно прошептал он мне прямо в лицо. — Так, хорошо всё сложилось!

— Вы сейчас злитесь и переиначиваете факты, — попыталась возразить и выскользнуть, уйдя в сторону, но меня резко схватили за плечи зажав.

— Куда же вы? Так всё хорошо, что даже подозрительно, — гендир явно меня не слышал, продолжая буравить взглядом. — А может, вы пытаетесь скрыть следы преступлений? Выгораживаете любовника!

Я аж поперхнулась воздухом от такого обвинения, ошеломлённо уставившись на Владислава Игоревича.

— Отвечайте! Вы спали со своим боссом?

В карих глазах вспыхнула злость. — В таком случае, может быть, вы знаете, почему из-за этого приличного человека у нас сейчас такие проблемы?!

Переведя взгляд с часов обратно на Владислава Игоревича, я нахмурилась. Нет, ну это уже ни в какие ворота!

— Что же молчите, Ева Александровна? Слов нет? — поинтересовался гендир.

— Собираюсь с силами, чтобы вас послать, — тихо буркнула я.

— Что?

— Во-первых, отойдите от меня! — громко крикнула я прямо Владиславу Игоревичу в лицо. Эффект неожиданности сработал — босс немного отстранился, убрал колено, но к стене прижимать не перестал.

— Во-вторых, будете продолжать оскорблять меня, имеете все шансы лишится последнего человека, который пытается помочь, — от моего ледяного тона стены должны были покрыться инеем. После ора такой контраст возымел эффект, и взгляд босса начал проясняться, злость перестала застилать глаза. Беленский смотрел мрачно и задумчиво.

— Я понимаю ваши эмоции, — теперь голос мой звучал спокойно, — но это не повод кидаться необоснованными обвинениями. Я помогаю, потому что мне не наплевать на фирму, в которой прошло пять лет моей жизни.

Несмотря на твёрдость тона, я совершенно не ощущала той уверенности, которую показывала. Внутри всё сжималось, особенно когда Беленский отодвинулся и буквально просканировал меня взглядом. Медленно, сверху донизу.

— На этот раз я вам поверю, — наконец, сказал он, чем вызвал у меня новую волну возмущения.

— Ну спасибо великодушно, — проворчала, отлипая от стены и резким движением поправляя безнадёжно измятую рубашку. — Извиниться не хотите?

— Прошу прощения, — процедил босс в ответ, но подозрительно щурится не перестал.

— Правильно Андрей Петрович говорил, не характер, а катастрофа, — я кивнула на валяющийся на полу макулатуру. — Давайте закончим, ради бога. Времени осталось мало.

Мы продолжили копать, доставать, раскладывать и сравнивать.

— Вот! — через сорок минут воскликнула я, вытягивая слегка помятые листы. — Целых два!

— Хорошо, — гендир кивнул. — Видимо, удача возвращается к нам. О! Ещё один.

Лучи утреннего солнца уже вовсю нагревали комнату, стрелки часов уверенно ползли к девяти, когда, взбудоражено, вскочив, я крикнула:

— Последний!

Владислав Игоревич перенёс стопку помятых, сероватых листов, на стол, как величайшую драгоценность. Остальную макулатуру мы сложили как попало по углам. Сейчас она мало кого интересовала.

— Восьмое, десятое, октябрь… — гендир внимательно просматривал документы, бормоча себе под нос, сверяя числа и переводы, подписи и даты. — Ну что ж, у нас есть доказательства.

Сил мне хватило только, чтобы кивнуть. После бессонной ночи я мечтала исключительно о собственной кровати. Видимо, по мешкам под глазами Владислав Игоревич всё понял.

— Ева, езжайте домой и поспите, — он встал, приглашающе указав рукой на выход. — Разбираться буду целый день. Сообщу результаты.

Босс отошёл к окну, достал телефон и набрал чей-то номер.

Я взяла сумку, дёрнула за ручку двери кабинета и замерла из любопытства.

— Есть интересное дельце для суда, будешь моим адвокатом. Что? Нет, это никак не связано с ними. Всё в прошлом…

Дальше подслушивать было уже неприлично, и я сделала шаг в коридор.