Мой любимый юрист

Глава 11

— Анечка, солнышко, возьми, пожалуйста, «Мимозу» и поставь уже на стол.

Мама Романа, Ольга Арисовна, пробегая мимо меня в бигуди и домашнем спортивном костюме, улыбнулась и с торжественным видом вручила тарелку из старинного фамильного фарфора с красовавшимся на ней стандартным новогодним салатом.

— С удовольствием! — с такой же приветливой улыбкой ответила я и, взяв из её рук тарелку, направилась в сторону огромного, по-праздничному накрытого антикварного стола из массивного дуба.

В «родовом имении» семьи Арениных было суетно и активно. Все куда-то бежали, спешили, торопились успеть к заветному бою кремлёвских курантов. А разве бывает хоть в одном доме иначе в канун Нового года? Конечно же нет!

Мужчины с важным видом мешались под ногами, а женщины заканчивали приготовление последних праздничных блюд. В огромной гостиной ярко сверкала множеством горящих гирлянд и раритетных игрушек большая, длинная и невероятно пушистая ёлка. По телевизору «крутили» «Иронию судьбы…» и прочие традиционные «Огоньки».

В общем, всё как в любой обычной «советской» семье.

Пришло время признать, что всего лишь за двадцать семь дней моя жизнь сделала настолько крутой вираж, что я и сама не ожидала.

На следующее утро после празднования Дня юриста и моего признания Роме о готовности переехать в Москву он настолько активно взялся за организацию этого переезда, что я только успевала подстраиваться под стремительно меняющиеся обстоятельства и офигевать — иначе не скажешь — от происходящего.

Под его давлением я уже через несколько дней написала заявление об увольнении по собственному желанию и отдала руководству. Александр Владимирович, конечно, очень расстроился, но сказал, что, в принципе, ожидал чего-то подобного, зная о моей личной жизни. Вот только откуда он о ней знал, мне так и осталось непонятно.

И в это же самое время Рома уже решил вопрос (естественно, через друзей-знакомых-клиентов) перевода Дины в один из лучших лицеев Москвы. После новогодних праздников её уже ждали там с распростёртыми объятиями. Хотя и моя мама, и Кирилл уговаривали меня с этим-то уж точно повременить. Мол, сначала сама обустройся, попривыкни. Да и незачем ребёнка «дёргать» посреди учебного года. И я, в общем-то, готова была согласиться, хотя разлука с моей любимой Бусинкой вообще не представлялась мне возможным. Но не признать их правоту я тоже не могла. Что ж, мотаться между Саратовом и Москвой — мне не привыкать. Да и каникулы скоро. А там и май… Но своё веское слова сказал опять-таки Роман.

— С ума не сходи. Ребёнок должен всегда жить с мамой. Какие бы в жизни этой самой мамы события ни происходили. Это во-первых. А во вторых — не хочу, чтобы все, и ты в том числе, думали, что я не принимаю Дину и планирую плавно убрать её из нашей жизни, как делают многие мудаки. Я её люблю и надеюсь стать ей вторым отцом, а не чужим «дядей Ромой». Даже при диком желании как можно скорее родить общего ребёнка. И не одного.

После этих слов я с большим трудом сохранила самообладание.

С Кириллом разговор о грядущих переменах у нас вышел на удивление болезненным и тяжёлым. Я и не предполагала, что обсуждение такой, казалось бы, незначительной темы, как наш переезд, будет таким! Он буквально был сам не свой, когда я сказала о принятом решении. Мои глаза были просто на мокром месте, меня переполняло чувство дикого стыда и вины за то, что я их с дочкой разлучаю. Но я убеждала его, что Москва ведь всего в паре часов лёту, и он всегда может приехать и пообщаться с Диной. Да и она будет к нему и бабушке в гости приезжать постоянно и все каникулы проводить с ним и Наташей. Именно этими словами я и оправдывалась, стоя на собственной кухне. Даже в глаза ему посмотреть не было никаких моральных сил.

Он молчал долго.

— Ань, если ты уверена в нём и его намерениях…

Кирилл подошёл и приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза.

— Думаю, да.

— Тогда я спокоен. Главное, чтобы он не смог обидеть тебя и Бусинку.

— Ну на этот случай у нас же есть такой героический папа, который нас защитит, — улыбнулась я сквозь слёзы.

— Это точно, — улыбнулся мне Кирилл в ответ. — Башку оторву сразу, так и передай. Я вас очень люблю, Ань.

— А мы тебя, — призналась я честно, и мы крепко обнялись, а по щекам обоих покатились слёзы, правда, сквозь всё те же улыбки.

Мама моя пусть и делала вид, что нашему отъезду радуется («Слава богу, хоть для себя наконец поживу»), но ночами я слышала её плач и то, как она молится перед иконами, чтобы у нас с дочкой всё сложилось хорошо.

И лишь одна Динка радовалась предстоящим событиям по полной программе, как и любой ребёнок в её возрасте. Тем более в Москве жила её любимая крёстная, с которой можно будет видеться теперь гораздо чаще. А значит, и чаще получать всякие подарочки. Да и дядя Рома ей понравился, так как, по её словам, он очень красивый и всегда много всего готов ей купить. И первым делом, в честь приезда, новенький крутой телефончик. В жизни бы не подумала, что ребёнок у меня — такой материалист. И лишь одно Дину смущало — школа была с углублённым изучением английского языка, а познания в этой сфере у неё были не самые впечатляющие. Благо кое-чему научили репетиторы.

Рома мне названивал раз по пятьдесят в день, радостный и счастливый, в предвкушении предстоящего совместного времяпровождения уже в формате двадцать четыре на семь, как он и хотел. Докладывал, что уже подписан приказ о моём приёме на работу с десятого января, и рассказывал, как готовят мой кабинет. Хотя первое время я была, как и прежде, категорически против совместной работы и хотела её найти без участия Ромы. Мне даже Таня — ещё одна безумно радующаяся нашему переезду «моська» — предлагала место в юридическом отделе своей конторы. На это Рома просто зарычал, да так, что все тут же поняли — лучше с бешеным Арениным не спорить.

Но когда встал вопрос места нашего с Диной проживания, мы знатно поругались. И вот тут я стояла на своём насмерть. Рома даже слышать ничего не хотел о съёме квартиры и уже успел пригласить дизайнера, чтобы тот подготовил проект переделки одной из комнат его таунхауса в детскую. Но я была не просто против, а против категорически, отчаянно и бесповоротно. И дело было не в том, что я была не уверена в нашем будущем, а в том, что пока не считала правильным и нужным настолько явно афишировать перед маленьким ребёнком только начавшиеся отношения, ход и развитие которых невозможно предугадать. Хватит с неё и тех знаний, что «у мамы и дяди Ромы — любовь». А смотреть на её проявления Динке было пока рановато.

Рома спорил, убеждал, доказывал, грозил и орал, но, если я что-то решила, меня тоже переубедить было весьма трудно. Он даже демонстративно обиделся и не звонил несколько дней. В конечном итоге, однако, не выдержал и согласился. Но при условии, что это не навсегда и что квартира будет рядом с ним. Более того, он даже нашёл уже подходящую и заплатил за неё на пару месяцев вперёд, из чего я сделала вполне явный и однозначный вывод: времени привыкнуть и подготовить дочь к нашей с ним совместной жизни мне дано именно столько и не минутой больше.

А уже по-настоящему неожиданным для меня стало его заявление, что Новый год мы едем встречать к его родителям и это не обсуждается. В этот момент мне стало понятно, что диктаторские замашки господина адвоката не так уж слабы и что начал мой мужчина раскрывать-таки себя настоящего. Я осознала, что ванильно-сахарный сироп с Ромой меня не ждёт точно. Но отказываться и скандалить было уже поздно — мы с Динкой уже несколько дней как в Москве, и его рукой уже отписана пара дел мне в работу. Да и само желание познакомить нас с родителями, что ни говори, мне весьма и весьма льстило.

— М-да, а парень-то серьёзно настроился, — многозначительно хмыкнув, провещала Таня, узнав об этом приглашении. — Неожиданно. Жди кольца, мать.

Предсказание подруги меня, честно говоря, испугало и взволновало

И вот наступило тридцать первое декабря. Такой удивительный, яркий и насыщенный событиями год скоро подойдёт к концу. Стол был почти накрыт, и остались лишь последние штрихи по его декору.

Надо сказать, что приняли родители Ромы меня и Дину очень тепло и радушно. Впрочем, они были настолько добросердечными и дружелюбными, что по-другому просто и не могло быть. А может, и сам Рома успел их как-то подготовить к нашей встрече.

Признаюсь, волновалась я как никогда. Шутка ли — первая встреча с родителями любимого мужчины! Который ещё и планы насчёт тебя высказывает вполне матримониальные.

Но переживала я зря: стоило нам троим появиться на пороге их дома с подарками и тортом, как Ольга Арисовна тепло улыбнулась и тут же проявила чудеса гостеприимства. А про милого и, кажется, всегда весёлого Вадима Леонтьевича и говорить нечего — при том, что он бывший военный, улыбка практически никогда не сходила с его лица, а лучики счастья не покидали глаз.

Для нас тут же был накрыт стол со всеми угощениями к чаю, показан дом и рассказано немало шутливых историй из детства «именитого и ужасного». Родители Ромки очень корректно и ненавязчиво расспрашивали, кто я, откуда, чем занимаюсь и какие у меня отношения с бывшим. В общем, как обычно бывает в подобных случаях.

А моя Динка их просто очаровала, судя по всему. Особенно Вадима Леонтьевича. Они вдвоём играли в догонялки и смотрели мультики, рисовали и гуляли во дворе, наряжали ёлку и мучили Тусю — любимого йорка Ольги Арисовны. Но, глядя на довольную мордочку животинки, становилось очевидно, что она совершенно не возражает против таких игр. А когда дочка прибегала к нам на кухню и лезла с помощью, которая у детей её возраста всегда скорее помеха, Ольга Арисовна не злилась, а радовалась и доверяла ей какое-нибудь несложное задание. Например, подать тарелку, вымыть посуду или отнести что-то из уже приготовленного в гостиную.

Когда же появился Ромин брат Леонтий с женой Юлей, я поняла, какая идиллия царит в этой семье и как же здо́рово стать хоть ненадолго её частью.

Так и встретили Новый год — дружно, весело, под ежегодное поздравление президента, с танцами и песнями. Нарядные, радостные и позитивные. А уж сколько было счастья, когда пришло время подарков… Динка визжала в предвкушении и требовала открывать их как можно быстрее. Особенно её интересовали те, что были предназначены специально для неё. Да, к моему немалому удивлению, от каждого из членов Роминой семьи и него самого для Дины и меня также были приготовлены подарки-сюрпризы. Это окончательно убедило меня в том, что к встрече нас в этом доме все были активно подготовлены и проинструктированы. Я даже в недолгий ступор впала от осознания сего факта. А потом ощутила, насколько же люблю этого порой наглого и циничного, но в то же время искреннего и доброго адвоката вместе с его излишней напористостью и непринятием другого мнения. С его симпатией к девушкам модельной внешности и постельным мастерством, стремлением помочь и активным навязыванием желаемого. Такого разного и противоречивого, но, пожалуй, лучшего на свете мужчину. Не знаю, смогу ли полюбить когда-нибудь другого.

И именно поэтому на его: «Выходи за меня», произнесённое уже на самом рассвете после дикого траха в постели его детской комнаты, я не смогла ответить ничего другого, кроме…

— Да! Да, Ром, и будь ты проклят, чёртов красавчик-умелец! Так люблю, что ответ — только да.

Ромка победно сверкнул обворожительной белозубой улыбкой и снова оказался сверху, спеша запечатлеть на моих губах очередной поцелуй.

А ровно через три месяца, тридцать первого марта, я сказала это «Да» уже в одном из центральных ЗАГСов столицы и получила документ под кодовым названием «Свидетельство о заключении брака», согласно которому я теперь официально являлась собственностью господина адвоката и начала носить гордую и звучную фамилию — Аренина. Под громкие, радостные крики и поздравления почти трёхсот гостей и плотоядную и дьявольскую улыбку самого Романа.

Ну ладно: ещё под счастливый стук моего любящего и любимого сердца.