Мой (не)любимый дракон

Глава 2

– Милый, ты не поверишь, – лепетала я, силясь разомкнуть отяжелевшие, точно налитые свинцом веки. – Мне только что такая чушь привиделась…

С горем пополам все-таки открыла глаза, чтобы уже в следующую секунду снова зажмуриться, страдальчески застонав. Не придумав ничего лучшего, на всякий случай постучалась затылком о пышно взбитые подушки. Авось голова прочистится. Она у меня явно засорена.

Не прочистилась.

Мое сознание так и не вернулось в церковь. Лежало вместе с телом на кровати под винного цвета балдахином, сквозь который едва просачивался приглушенный свет уходящего дня. А может, зарождающегося. Черт его разберет.

Тяжко вздохнула. Какой-то долгоиграющий обморок, ей-богу.

– Ваша утонченность уже проснулись?

Полог дрогнул и скользнул в сторону, явив моему мутному взору улыбающуюся девицу. Симпатичную, светловолосую, с личиком в форме сердечка – острый подбородок и высокий лоб, чуть прикрытый оборкой чепца.

Скажите, пожалуйста, чем им не угодили обычные «светлости» и «сиятельства»? Великолепие. Утонченность. Интересно, а как величают моего самопровозглашенного отца? Его скупердяйство? Не хотел, жмот, поделиться с дочерью «телогрейкой»…

Я по-прежнему отказывалась верить в реальность происходящего и решила, что, пока не приду в себя, буду все списывать на глюки. Временное помутнение рассудка. Главное, чтобы не переросло в хроническое. Не хотелось бы провести медовый месяц в психушке.

– Пора купаться, – тем временем заливалась соловьем девушка, по-видимому, моя воображаемая служанка. – Ваш батюшка, эррол Сольвер… – Потупилась, после чего робко продолжила, словно опасалась, что я сейчас разозлюсь. Но разве можно злиться на глюк? – Нет, не торопил, конечно. Просто просил не задерживаться. Для обряда уже все готово.

Что еще за обряд? Да сколько же можно!

Я едва не застонала.

– Что, и драконы будут?

На гору не пойду! С меня вполне хватило одной встречи с этим клыкастым безобразием.

– Нет, что вы! Его великолепие вместе со свитой уже давно улетели. – После чего торжественно провозгласила, чуть не напугав меня до икоты: – Этой ночью все жрецы Лунной долины будут молиться за вас Претемной Праматери и насыщать ваши чресла магической силой.

– В… в каком смысле насыщать? – опешила я. Судорожно сглотнула.

– Молитвами, – успокоила меня мисс улыбка. От сердца сразу отлегло. – Молитвами и ритуальными песнопениями. Чтобы, если все же станете императрицей – а лично я в этом ничуточки не сомневаюсь, – сумели подарить нашему правителю много-много наследников.

Ни насыщаться магической силой, ни дарить кому бы то ни было каких-то там наследников в мои планы точно не входило. Можно было послать девицу подальше, задернуть балдахин и попытаться отключиться. Сосредоточиться на Леше, на своей (нормальной!) жизни, на маме с бабушкой. На маленькой, но такой уютной квартирке. На коте по кличке Кот, в конце концов. Мы его прошлой зимой на улице подобрали, да так и оставили с нами жить.

Можно было бы, да только что-то подсказывало, что не пройдет и минуты, как сюда явится возмущенный моим неподобающим поведением псевдоотец, и все равно потащит меня на «отпевание» к жрецам.

Я, конечно, могу упереться, закатить истерику. Да что толку? Только еще больше распсихуюсь. А может, все это – обвела взглядом стены в переливающихся золотом гобеленах и нехитрую мебель – результат продолжительного стресса?

Сначала нервничала из-за защиты диплома. Потом не находила себе места в предсвадебных хлопотах. Еще и мама последние дни не переставала капать на нервы и зудеть о семейном проклятии. Я в него, конечно, не верила и не верю, но ее постоянное ворчание о том, что мне совсем не обязательно сочетаться законным браком, жутко бесило.

Вот, добесилась. До чертиков, глюков и всего остального.

Наверное, будет лучше сейчас расслабиться, успокоиться и… Нет, получать удовольствие вряд ли получится. Но хотя бы постараюсь больше не кипятиться. Да и бояться мне здесь нечего. Фантазии – они ведь безобидные. Вдруг, успокоившись, сразу вернусь домой.

А посему, настроившись на благодушный лад, покладисто согласилась:

– Купаться так купаться.

– Тогда, ваша утонченность, прошу за мной, – расцвела в улыбке девушка. Присев в реверансе, поставила передо мной туфельки с загнутыми к верху, как у Маленького Мука, носками, и, шурша темными юбками, направилась к выходу из спальни.

Сунув ноги в странные тапочки, я поплелась за служанкой. Благо идти пришлось недалеко – в смежную с опочивальней комнату, оказавшуюся купальней. Окинув взглядом просторное помещение, не сдержавшись, тихонько присвистнула. В бархатной тьме, напитанной ароматами благовоний, перламутром поблескивал огромный бассейн. Выложенный жемчужного цвета мозаикой, наполненный благоухающей водой с плавающими в ней лепестками, он притягивал не только взор, но и мое многострадальное тело, которое еще помнило и лютый мороз, и колючий ветер.

Сейчас единственное, чего я желала – это окунуться в ароматную горячую воду. И пусть, как говорится, весь мир подождет. Перед омовением заскочила в ближайший туалет примитивной конструкции – банальная дырка в полу. Порадовало, что хотя бы без запахов. Это уже потом узнала, что чистоту в санузлах поддерживали с помощью бытовых заклинаний.

Заклинаний, Карл!

Потребность подкрепиться, о которой настойчиво напоминал желудок, начала удовлетворять, не отходя от кассы, прямо в бассейне. Мабли – так звали созданную моей больной фантазией служанку – запалила свечи, отчего вода в бассейне окрасилась золотом, а бархатистые лепестки на ее поверхности стали напоминать алые языки пламени. Девушка принесла целое блюдо с неопознанными объектами, то бишь фруктами. И бокал, до краев наполненный янтарной жидкостью, на вкус очень смахивающей на десертное вино.

Оно тут же ударило в голову и повысило градус настроения.

Поставив полупустой бокал на бортик бассейна, я потянулась к фруктовому изобилию. Сначала схомячила верхушку из плода продолговатой формы. Он оказался сочным и сладким, оставил вязкое послевкусие. Второй – по виду напоминавший морковку, только почему-то зеленую – мне не понравился. Слишком горчил.

Осушив бокал, я блаженно зажмурилась и с головой погрузилась в душистую воду. Пока кайфовала в бассейне, Мабли суетилась рядом. Все перебирала стоявшие на столике склянки, расписанные серебряными узорами. Потом притащила полотенце и замерла перед ступеньками, что вели в бассейн, терпеливо ожидая, когда ее утонченности надоест быть русалкой.

Не желая показаться капризной, я нырнула под цветочный покров в последний раз, потом хорошенько отжала волосы, которые отчего-то показались мне более длинными, да и цвет в неровном пламени свечей был каким-то другим. И тело, запоздало заметила, было как будто не моим.

С нарастающим волнением спросила:

– Мабли, а где тут у нас зеркало?

Девушка как-то странно на меня посмотрела. Наверное, забеспокоилась, не страдаю ли я амнезией. То именем ее интересовалась, теперь вот оглядываюсь по сторонам в поисках какой-нибудь отражающей поверхности…

Вода для самолюбования не очень-то подходила.

– В вашей опочивальне, моя эсселин.

Опять загадочная «эсселин». Знать бы, что означает это слово. Но, боюсь, если продолжу проявлять любопытство, моя вымышленная камеристка окончательно растеряется. И так у нее уже вид бестолковый.

От того, чтобы намастить тело благовониями, я наотрез отказалась. Поспешила обратно в спальню, а встав перед напольным зеркалом, застыла с открытым ртом.

Это была я… И в то же время совсем другая девушка.

Стройная, как по мне, даже чересчур. Я так выглядела, когда перед выпускным две недели на одной гречке сидела. Чтобы талия в бальном платье была непременно пятьдесят восемь и ни миллиметром больше. У меня тогда тоже были такие вот блестящие выразительные глаза. Потому что на них слезы наворачивались, стоило увидеть, как кто-нибудь из одноклассников поглощает шоколадный батончик или бутерброд с колбасой. И на бледных щеках полыхал такой же чахоточный румянец. Что тут сказать, не умела я в юности пользоваться румянами.

Но ведь девушка в отражении не была накрашенной. Тогда откуда эти коралловые, будто припухшие от поцелуев, губы? Этот взгляд с поволокой. Чуть угловатая девичья фигура. Я ведь уже давно не девица!

Про волосы вообще молчу. У меня таких длинных отродясь не было. Даже мокрыми они казались очень светлыми, с золотистым отливом.

От русокосой Ани, последние месяцы накачивавшей мышцы в спортзале, не осталось и следа. Как и от самих мышц. Кожа да кости. И томный взгляд почти прозрачных голубых глаз.

Сейчас я напоминала себе этакую хрупкую нимфу. Казалось, стоит меня коснуться, и рассыплюсь.

– Выйди! – громкий приказ сотряс стены.

В зеркале отразилась статная дама в длинном платье и нелепом головном уборе в виде конуса с вуалькой на конце. Кажется, такой убор пользовался популярностью у женщин в дремучем средневековье. Назывался «эннен» или как-то так. В нем часто изображают мультяшных фей. Вот только дама, замершая на пороге спальни и хищно ее оглядывавшая, совсем не походила на добрую крестную фею из сказки про Золушку.

– Но ее утонченность еще даже не оделась, – заикнулась было Мабли, бледнея. – А время уже позднее…

– Я помогу ей одеться. Ступай, – мрачно бросила женщина, и молоденькая служанка, словно пугливая пташка, оставив мое воздушное одеяние на кровати, выпорхнула из комнаты.

Сложно объяснить, что испытала при появлении незнакомки. Неприязнь? Страх? Наверное, и то, и другое.

Дама окинула меня тяжелым взглядом, усмехнулась:

– Ну здравствуй, пришелица.

– И вам не хворать, – ляпнула растерянно и тут же послала вдогонку приветствию: – Постойте! Вы знаете, что я не Фьярра?!

С кислой рожей мадам приблизилась ко мне и продолжила меня изучать.

Мелькнула мысль изобразить реверанс или книксен, настолько властно, я бы даже сказала, по-хозяйски осматривала меня женщина. Словно презренную рабыню. Или, как вариант, неодушевленный предмет. Типа ночного горшка, который бы надлежало почистить.

Согласна, не слишком поэтичное сравнение, но я вдруг и правда почувствовала себя чем-то подобным, когда мадам, недовольно хмыкнув, тронула меня за подбородок, заставляя приподнять голову, и заглянула мне в глаза. Еще больше скривилась, словно я только что не в благоухающем розами бассейне нежилась, а принимала грязевые ванны в ближайшем свинарнике.

– А скоро и все остальные узнают. У тебя отвратительные манеры! Язык хуже помела. Невеста его великолепия должна отличаться воспитанностью и кротостью. Застенчиво улыбаться и, робко потупив взор, отвечать, только когда ее о чем-то спрашивают. – Тонкие блеклые губы растянулись в усмешке, откровенно зловещей. – Ну ничего, до отъезда в Ледяной Лог еще есть время. Думаю, я сумею все исправить.

Я мотнула головой, чтобы меня наконец перестали трогать. Эта новая галлюцинация мне определенно не нравилась. Но как от нее избавиться, впрочем, как и от всех предыдущих – я не представляла.

– Вынуждена вас разочаровать: я не цирковая лошадь и не поддаюсь дрессировке. Заведите себе собачку и оттачивайте на ней свои умения.

– Я же говорю – черноротая, – хмыкнула дама в колпаке звездочета. – Его великолепию такие не по душе. Разве что для постельных утех, да и то лишь на пару ночей. Тебя же прочат в императрицы. А потому веди себя подобающе!

Госпожа сварливость была далеко не красавицей. А когда вот так брезгливо морщилась (а морщилась и кривилась она постоянно; наверное, оттого и морщин уйма, вокруг серых невыразительных глаз и в уголках слишком большого, как у мартышки, рта), ее внешность становилась и вовсе отталкивающей.

– Надевай белье. Я помогу зашнуровать платье, – махнула рукой в сторону кровати, на которой белела льняная сорочка и что-то вроде мужских подштанников, только обильно украшенных кружевами.

Назвать эту экзотику бельем язык не поворачивался.

– А если не надену? – бросила с вызовом.

Не то чтобы мне нравилось стоять перед стервой обмотанной полотенцем, но мысль исполнять любое ее приказание претила моей гордости.

– Хочешь к нему вернуться?

Очередной небрежный взмах руки, и пространство передо мной разверзлось. Я опешила. Пусть затянутая дымкой тумана картина и не была ясной, тем не менее я видела зал ресторана, в котором должны были отмечать нашу свадьбу. Видела Лешу, танцующего со своей молодой женой. С настоящей мной. Он крепко прижимал меня к себе и что-то с улыбкой нашептывал на ухо. Мне хорошо было знакомо это его заговорщицкое выражение. Наверное, предлагал сбежать из ресторана. От захмелевших родни и гостей, чтобы скорее оказаться дома и до самого рассвета упиваться друг другом и нашим счастьем.

Наша первая ночь в качестве мужа и жены. А я застряла непонятно где.

Перевела на чертову «фею» растерянный взгляд:

– Но если я здесь, то кто тогда она?

– Моя воспитанница, Фьярра-Мадерика Сольвер. Будущая императрица Сумеречной империи.

С моим Лешиком обжимается? Будущая покойница – вот кто она!

– Моя девочка должна будет править. И все благодаря тебе.

– А не пошли бы вы на…

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Исчез и Леша. Его вырвали из моей жизни, безжалостно, по прихоти этой чокнутой. Я вдруг отчетливо поняла, что все не понарошку. Что это не сон и не кошмар, а самая что ни на есть реальность. Кошмарная реальность, в которой я оказалась. Ох, не стоило нам с Лешей венчаться. Лучше бы маму слушала и даже не помышляла о замужестве.

– Твое благополучие в твоих руках, Анна Королева. А также благополучие и жизнь твоего мужа. Ты ведь не желаешь ему смерти? – подступая ближе и заставляя меня в ужасе отшатнуться, прошипела гадюка. – Или еще хуже – проклятия и превращения Алексея в безумца? А я могу. Я много чего могу. И сделаю все ради счастья своей кровиночки.