Мой пушистый фамильяр

Глава 11

Василинка уснула, едва голову на подушку положила. Умаялась за день. А я еще долго не спал. Сидел на своем «насесте», смотрел на нее и вспоминал сегодняшние события.

Надо же, как быстро Василинка общий язык с колдуном нашла. Слыша, как о нем ведьма отзывается, думал я, что он — демон во плоти, злой дух, явившийся, чтобы ведьме нервы портить. А оказалось — нормальный и вполне приятный парень. Примерно моего возраста, лет двадцать пять, не больше. И весьма симпатичный.

И вдруг понял, что уже шиплю от злости, и шерсть дыбом стоит.

Опять? Я так и буду теперь на него реагировать?

Я ж весь вечер на него то шипел, то зубы скалил, и сам этого не замечал. И очень удивился, когда Василинка спросила, чего я такой злой был.

— Злой?

Да я сегодня — сама доброта! Почему она так решила?

— Ты на Персена то шипел, то зубы скалил. Нормальный же парень, — ответила она, и я растерялся.

Я бы и сам хотел знать, чем так раздражал меня колдун. Тем, как он на Василинку смотрел?

Вспомнил его оценивающий взгляд и чуть снова не зашипел. Еле успел себя остановить. Что ж я так на него реагирую? Боюсь, что он Василинке понравится?

Но не буду же я ей говорить, что я ее ревную.

Я ее — что? Ревную? Я?

Этого еще не хватало!

Что, так ей и сказать: я злился, потому что я, монстр зубастый и страшилище лохматое, ревную тебя, красавица, к симпатичному парню? А она ведь ответа ждет.

Сказал первое, что пришло на ум:

— В профилактических целях. Чтобы знал, что у тебя защитник есть.

И закончил довольно грубо:

— Спи уже. Завтра вставать рано.

Василинка обиделась, но ругаться не стала. Укуталась в одеяло и заснула. А я почувствовал себя последним хамом и до сих пор стыдом маюсь.

Но открытие, что я мою ведьмочку ревновать начал, оказалось неприятным. Не хватало мне еще в нее влюбиться, в иномирянку, ведьму лесную.

Да, она девчонка хорошая, добрая, ко мне по-человечески отнеслась. Но неужели мне этого достаточно, чтобы влюбиться в простолюдинку? Принц — и лесная ведьма. Этот мезальянс годами обсуждать будут.

Нет, ни о какой любви и речи быть не может. Это просто моя благодарность за ее хорошее отношение. И желание ей ответно помочь.

А ревность… Что — ревность? Собственнические чувства взыграли: моя, мол, хозяйка, нечего на нее пялиться. Монстроиды — те еще собственники, добычу свою никому не отдадут. А Василинка, что ни говори, моя добыча. Хозяйка моя. Госпожа. Моя. Моя она! И никому я на нее таращиться маслеными глазками не позволю!

Опять меня занесло. Разнервничался и шерсть дыбом встала. Вот Василинка удивится, если проснется и меня увидит! Что я ей скажу? Что сон неприятный приснился?

Нет, все, пора спать. А то непонятно до чего додумаюсь.

Повозился на «насесте», устраиваясь поудобнее, глаза закрыл, но уснуть толком так и не смог. Всю ночь какая-то ерунда снилась. To я Василинку от каких-то зомби защищал, то, уже в человеческом обличии, перед ней стоял, преклонив колени, за руку ее держал. Принц — на коленях перед ведьмой? Скажи кому — на смех поднимут.

Словом, проснулся я утром не в самом хорошем расположении духа. И весь день мрачно поглядывал на весело щебечущую Василинку, радостно собирающуюся в трудный поход.

А ведь она из-за меня в Ковен стремится, внезапно пришла мысль. Она ведь не верит, что маги смогут ее вернуть в ее мир. Но готова рискнуть и отправиться демоны знают, куда, лишь бы мне помочь. Освободить меня от заклятия и возвратить мне человеческий облик.

Почему я об этом раньше не подумал?

Нельзя ее туда отпускать! Конечно, хорошо было бы вернуться во дворец, стать снова человеком. Но рисковать ради этого Василинкой? Нет, к этому я не готов.

— Слушай, а давай мы никуда не пойдем? — я просительно заглянул в глаза собиравшей дорожную сумку ведьмочке. — Ну его, проклятие это. Мы с тобой и так хорошо живем.

Василинка где стояла, там и села. Поглядела на меня с жалостью, и как добрая мама заболевшему сынишке ласково сказала:

— Ты что, Антрон? Мы же уже все решили! Ты не бойся, глупый, я тебя в обиду не дам!

Погладила меня по шерстке и начала дальше платья складывать.

Я опешил: эта малявка неопытная еще меня утешает? В обиду, говорит, не даст? Считает, что я трудной дороги испугался?

Так меня еще никто не оскорблял.

Хотел оскалиться и показать, кто здесь главный, а вместо этого внезапно рассмеялся. И сам испугался квакающих звуков, которые из моего рта вырвались.

Вот уж не думал, что монстроиды смеяться умеют.

Или это только человекообразные монстроиды могут?

Василинка испуганно дернулась и встревожено посмотрела на меня:

— Ты чего? Что с тобой?

— Смешно стало, — усмехнулся я.

— Чем это я тебя рассмешила? — удивилась ведьмочка.

В ответ я оскалился на все три ряда моих зубов и спросил:

— Ты всерьез считаешь, что меня нужно защищать? Кто из нас фамильяр, а, ведьма?

— Ты, — растерялась Василинка и вдруг виновато улыбнулась: — Ты обиделся, да? Прости, пожалуйста. Я понимаю, что это ты меня всю дорогу защищать будешь. Поэтому и не хочешь идти. Боишься, что я постоянно в неприятности влипать стану, а тебе придется меня из них вытаскивать. Так?

Я кивнул.

— Прости, — повторила Василинка. Села на кровать, стиснув в руках блузку, которую собиралась в сумку засунуть, и жалобно сказала: — На самом деле я жутко боюсь. Я ужасная трусиха. И я очень рада, что у меня есть такой защитник, как ты. А идти все равно надо. Нельзя человека в монстра превращать. Неправильно это, понимаешь?

Это-то я лучше нее понимал. А еще я понял, что она уже все решила и мне ее не переубедить. И, честно говоря, испытал от этого облегчение. Видимо, где-то в глубине души боялся, что она меня послушает, и придется мне жить в обличии монстра до конца своих дней.

Что ж, осталось малое: выжить в этом путешествии и добраться до своей цели.

И я приложу к этому все усилия. Как и Василинка. Я не знаю, что замыслил колдун, но в решимости Василинки я был уверен.

— Кстати, — вдруг спохватилась она. — Я так и не вспомнила заклинание невидимости. Как я его поддерживать буду, если я его не знаю?

Действительно. Совсем я разум потерял с этими сборами. Размечтался. Нужно брать себя в руки. Или в лапы? Интересно, как это выражение должно у монстроидов звучать? Нужно брать себя в когти?

Опять я не о том думаю!

Только вот как это заклинание Василинке показать, если здесь нужно пальцы в косичку заплетать, а у меня пальцев нет?

Следующие три часа мы разбирались с этим демоновым заклинанием. В результате остались без стола, потому что он почему-то взорвался, едва нас не прибив, вместо того чтобы стать невидимым. Отломали ножки у стула, приклеили покрывало к потолку и едва не подожгли шторы.

Ну, это я так говорю «мы». На самом деле все это ведьмочка проделывала. Вроде, и все делала так, как я ей говорил, а результат получался более чем странный. Василинка то пугалась, то злилась. Раскраснелась, разлохматилась. А я смотрел на нее и улыбался. Не насмехался, а просто почему-то хорошо на душе было. Такая она была милая и забавная в своем гневе.

И, видимо, перестарался со своими улыбками. Заметила Василинка мой жизнерадостный оскал, психанула, крикнула:

— Тебе смешно, да?

И как махнет руками в мою сторону.

А потом вдруг ойкнула и рот руками закрыла. И прошептала растеряно:

— Ты где?

И я понял, что стал невидимым. И заорал:

— Получилось! Молодец, Василинка!

Она заулыбалась облегченно, а потом спросила:

— А как сделать, чтобы ты обратно вернулся?

— А никак, — ответил я из чистой вредности. Нравилось мне почему-то ведьмочку мою дразнить. — Время пройдет, само растает.

— Ну и ладно, — надулась она. — Ну и плыви отсюда.

И мне сразу стало стыдно, и я объяснил ей, как невидимость снять не только с меня, но и с любого, кто этим заклинанием воспользуется.

Так день и прошел.

На следующее утро мы вышли из избушки, Василинка зачаровала дверь, чтобы она совсем слилась с корой дерева и посторонние бы ее не нашли, и мы пошли по тропинке к оврагу, где договорились встретиться с колдуном.

Персен нас уже ждал. Поздоровался и только лишь чуть поморщился, услышав жизнерадостное Василинкино:

— Привет, Персен!

Ага, понял, что в ведьмочкой моей лучше не связываться? При первой встрече пытался убедить ее, что его зовут Персенатофений тар Вартофенасий, мол, он — из известной магической семьи, к нему нужно с уважением обращаться. Но Василинка заявила, что на ее иномирный взгляд такими именами только дикцию развивать и память тренировать можно, а в быту нужно что-то попроще использовать. И пригрозила, что начнет его Феней звать, раз ему Персен не нравится. Он и замолчал. Понял, что ее не переубедить. А Персеном быть все же лучше, чем Феней. Фенями-то у нас болтунов зовут. Говорят, когда кто-то не по делу болтает: что ты ерунду фенячишь?

Так и началось наше путешествие. Персен с Василинкой идут по тропинке, болтают, словно на свидание пришли. Я сзади лечу, распушившись от злости, так мне хочется Персену волосы повыдирать, чтобы подальше он от ведьмочки моей держался. И понимаю же, что нельзя так реагировать на милую болтовню двух спутников, что теперь много дней придется нам вместе путешествовать. И в то же время до того неприятно, что боюсь не сдержаться и вновь ему зубы показать.

Вот чего я на парня взъелся? Пора бы уж понять, что я ему — не соперник. За фамильяров замуж не выходят.

Чего? Какой — замуж? Принц — и лесная ведьма? Максимум, что может между нами быть — легкая интрижка на одну ночь.

Ага, переспал уже с ведьмой однажды. Хватит.

Все понятно. У меня уже год никого не было. С ведьмой мы слишком разные, а монстроидов она в округе повывела. Вот я и кидаюсь на стены от воздержания.

Боги! О чем я, вообще, думаю?! Какое воздержание?! Я — монстроид, у них половой цикл совсем другой, отличный от людского! Им этот год — что мне день. Спокойно переносят!

Ведь и у меня, пока с ведьмой жил, таких мыслей не появлялось, хоть и смотрел каждый день на ее тело. И о самках не думал. Я еще с ума не сошел, чтобы самками монстроидов интересоваться. Еще не хватало гнездо с ними строить и монстриков растить.

Так чего я сейчас злюсь до зубовного скрежета, глядя, как колдун Василинке о цветочках и травинках здешних рассказывает?

Ага, ты еще ей букетик нарви, любитель травинок.

Эй, я тебе нарву! Я тебе сейчас уши-то поотгрызаю!

— Пушистик, ты чего? — испуганно спросила Василинка, и я понял, что уже вишу перед Персеном и вовсю скалю зубы.

Боги, какой позор!

Я рванулся в сторону, скрылся за деревьями и долго метался по чаще, пытаясь понять, что же со мной происходит, с чего я так на колдуна реагирую.

Вылез только когда Василинка меня обедать позвала. Они уже на полянке плед расстелили, уселись на него, два голубка, хлеб, яйца из заплечного мешка вытащили. И мне на отдельной тарелочке положили. Не забыла Василинка о своем фамильяре. Ведьма бы и не подумала со мной едой делиться. Сказала бы: не маленький, сам можешь себе пропитание найти. И я нашел бы. В крайнем случае, кору бы с деревьев пожевал. С моими зубами я ее могу в пыль растереть. А с таким желудком, как у монстроидов, можно и камнями питаться, он и их переварит.

А вот Василинка камнями питаться не сможет. Так что провизию лучше поберечь. Поэтому я, сглотнув голодную слюну, приземлился на траву рядом с ними и чопорно сказал:

— Благодарю, я уже поел.

— Ешь, я сказала, — скомандовала Василинка. И прошипела, нагнувшись, мне прямо в ухо: — И не смей мне врать! Я же чувствую, какой ты голодный.

Я вздохнул и в один присест заглотил все, что она мне выделила.

А потом до меня дошло, что, если она мой голод смогла почувствовать, то и другие мои эмоции она улавливает. Мы ж связаны.

И чуть опять в лес не улетел, так неловко стало. А потом дал себе слово, что начну за собой следить. И вообще, отец меня с детства учил держать себя в руках и свои чувства не выказывать. И у меня это хорошо получалось. А за этот год расслабился. Да и чувств-то, кроме ненависти, у меня не было, а ее я выказывать не стеснялся.

А теперь нужно заново привыкать. Следить за собой. А еще лучше — щит поставить, приглушающий эмоции. Когда-то я это умел. Может, и сейчас получится? Надо попробовать.