Мой пушистый фамильяр

Глава 19

Утром Василинка открыла глаза и так на меня посмотрела, что я чуть сквозь землю не провалился от стыда за свою сонливость. Попытался осторожно выведать, что у них там с Духом произошло ночью, но она отвечать отказалась. И только нахмурилась.

Честно говоря, я испугался: а вдруг Дух не зря захотел с ней наедине остаться? Решил, что неопытная ведьма не сможет ему противиться? Мне прямо плохо стало от этой мысли.

Осторожно, чтобы Василинка не заметила, осмотрел ее ауру и облегченно выдохнул. Ничего в ней не изменилось, какой была, такой и осталась. Значит, беды не произошло.

Но Василинка имеет право на меня сердиться. Она ж на меня надеялась, а я ее снова подвел.

Была бы голова, побился бы ей об стену. А так — разве что с разбегу в нее вмазаться. Только вот ведьмочка моя вряд ли этому порадуется.

Эх, учиться нужно было лучше, невежда! Может, сумел бы заклинаниям Духа противостоять. Вернусь во дворец, всех учителей соберу, в ноги им поклонюсь: пусть учат всему, что умеют. И чем больше — тем лучше. Ни одного урока больше не пропущу, все задания выполнять стану.

Вернуться бы только…

Вот с такими мыслями я и отправился следом за спутниками к выходу из катакомб. Когда выбрались на волю, чуть не заорал от восторга, еле сдержался.

Не к лицу будущему правителю государства так явно свои эмоции выказывать. Но рад был неимоверно. Не понимаю, как гномы всю жизнь под землей проводят без солнца, без свежего ветра, без зеленой травы под ногами? Неужели даже к такому существованию привыкнуть можно?

Впрочем, если с самого рождения тебя каменные стены окружают, то ты и не думаешь, что может быть по-другому.

Бедные они, бедные.

К полудню мы добрались до деревни. Персен накинул на меня невидимость, и я летел, поднявшись над головами своих спутников, чтобы ненароком не врезаться в какого-нибудь крестьянина. Пообедать, правда, с ними не удалось. Было бы странно, если бы из отдельно поставленной на стол посуды начала еда исчезать. Точно бы ведьмочку на костер поволокли после такого представления. Но колдун закупился провизией впрок, и я поел позже, когда мы на купленных в деревне клячах за околицу выехали.

Боги, разве можно ездить на таком убожестве? Костлявые, словно их некромант из гроба поднял, старые, унылые, как осенняя погода. Эх, сюда бы парочку моих рысаков — живо бы домчали. А на этих черепахах мы и за полгода до столицы не доберемся.

Преувеличиваю, конечно, но в любом случае это будет намного дольше, чем на нормальных, здоровых кобылках.

Впрочем, глядя, с какой опаской подходит Василинка к своей лошади, я вдруг понял, что к рысакам ее и близко подпускать нельзя. И подумал, что Персен был прав, прикупив именно этих кляч. Им даже в минуту опасности в голову не придет на галоп сорваться. Не осилят. Так что падение с лошади ведьмочке не грозит.

С другой стороны, и удрать от преследования врага на такой кобыле невозможно. Придется бой принимать.

Но что ж делать, не бывает так, чтобы все сразу хорошо. Обязательно какой-то минус отыскивается. Будем надеяться, что враги нас не найдут.

Ага, не найдут. Чувствую я, что скоро придется нам встретиться с предателем, мечтающим о моей смерти. Смогу ли я с ним справиться?

Эх, Василинка, Василинка. Не повезло тебе, что связалась ты с принцем- неудачником. И его не спасешь, и сама погибнешь.

Нет! Ей я погибнуть не позволю! Если будет выбор, сам разрешу колдуну себя пришибить, если слово он даст, что ведьмочку мою не тронет.

Впрочем, чего это я сдаюсь, еще в бой не вступив? Разве этому меня учили? Нет, пусть колдун за свою жизнь трясется. Я просто так не сдамся! За мной — моя семья и моя страна. Я не имею права лечь и умереть, ничего не сделав для своего спасения.

И для спасения своей хозяйки.

В таких нерадостных размышлениях летел я не спеша за лошадью Василинки. Хотел сначала тоже посидеть, отдохнуть на крупе кобылы, но она занервничала, почуяв монстроида, и пришлось мне с нее слезть и полететь, отставая на несколько шагов. Лошади сперва беспокоились, но потом привыкли к моему запаху и перестали обращать на него внимание. Флегматичные кобылки оказались на Василинкино счастье.

Но вдруг эти флегмы остановились так резко, словно перед ними непреодолимое препятствие выросло. И внезапно начали пятиться назад, приседая на задние ноги.

Пятящаяся на полусогнутых ногах кляча — то еще зрелище.

А я неожиданно почувствовал посторонний запах. И шерсть у меня встала дыбом, потому что запах я узнал. Видел я это чудовище в нашем зоопарке. Даже дважды успел на него посмотреть до того, как оно слопало смотрителя и вырвалось на свободу. Хорошо, что это ночью произошло. Жертвами, кроме смотрителя, только собаки оказались. Трех задрал и затоптал, пока маги его не пристукнули.

Но откуда здесь взялся ендрак? Они ж на севере живут, на границе с вечными льдами. В скалах пещеры роют, пробивая камни своим рогом на такой высоте, что пешком до них не доберешься. А на юге они не появляются, потому что жарко им очень. У них температура тела — как в печке. Для льдов — в самый раз, а на равнине у них кровь закипает.

— Мамочки! — услышал я испуганный голос Василинки. — Это кто?

— Ендрак, — сквозь зубы ответил Персен. — Как он здесь оказался?

Я бы тоже хотел это знать. Опять колдун развлекается? Все надеется от меня избавиться?

Громадный зверь, покрытый панцирем, который не трескается даже от падения на скалы, поднял вытянутую морду, взглянул на нас маленькими злыми глазками и расправил большие кожистые крылья, собираясь взлететь.

— Мама, — снова прошептала Василинка.

— Тихо, — шикнул я, и она закрыла рот руками, глядя на чудовище огромными испуганными глазами. А я вылетел вперед и остановился в нескольких шагах от зверя.

Ендрак шагнул нам навстречу и зашипел, высунув раздвоенный язык. Я распушил шерсть до предела, надулся, став раза в три больше обычного, и тоже зашипел, разинув пасть так, чтобы были видны все три ряда моих зубов.

Обычно этого хватало, чтобы усмирить любое чудовище. Все знают, что зубы монстроидов даже камни перекусывают, так что панцирь ендрака не был для меня непреодолимым препятствием. Я вполне мог раскрошить его на загривке зверя и прокусить ему артерию. И ендрак это знал. Опустил крылья, попятился, но тут же, словно получив мысленный приказ или, что вернее, болевой укол, взвыл свирепо и кинулся мне навстречу.

Лошади заржали и в панике кинулись в стороны. И, конечно, Василинка не удержалась на вставшей на дыбы коняге и свалилась на землю.

Вот уж чего не ожидал от этой клячи, так это того, что она сможет встать на дыбы, чтоб ей пусто было.

Что ж, теперь у меня выбор был небольшой: либо победить, либо умереть, защищая свою хозяйку. И первый вариант меня устраивал больше.

Я издал боевой вопль, от которого у всех, его слышавших, обычно закладывало уши и темнело в глазах. Почему вопль монстроидов влиял на зрение, наши маги до сих пор не поняли, но, охотясь на них, всегда затыкали уши и защищали глаза особым заклинанием. Только так можно было избежать неприятных последствий от ударной волны, появляющейся после крика монстроида.

На ендрака мой вопль тоже подействовал. Он споткнулся на ровном месте и затряс головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. Я не стал ждать, пока он придет в себя, а взлетел ему на загривок и начал яростно работать лапами и зубами, пытаясь разодрать прочный панцирь.

Ендрак взвыл и рухнул на землю, собираясь придавить меня своим весом. Но не этому бронированному чудовищу тягаться в проворности с монстроидом. Я вывернулся из-под падающей туши и вцепился ему в горло.

Зверь с размаху опустил голову с такой силой, что другой бы сотрясение мозга заработал. Но, видимо, у него мозгов в наличии не оказалось, поэтому удар обошелся без последствий. А вот меня он чуть не расплющил, я выскользнул в последний момент, уже пробороздив спиной по земле. И снова кинулся ему на спину. А ендрак вновь начал кататься по земле, стараясь меня придавить.

Так мы могли развлекаться до завтрашнего утра, а то и дольше. Пока кто-нибудь из нас не обессилел бы окончательно. Но тут, на мое счастье, до Персена дошло, что мне помощь нужна. И он начал плести какое-то заклинание. To ли обездвижить зверя хотел, то ли в камень превратить, я не понял. Не до разглядывания мне было. Мысль, правда, мелькнула: как бы этот недоучка и меня в камень не обратил. Но размышлять было некогда. Очень уж бойкий ендрак попался. Замешкаешься — живо в лепешку расплющит.

Надеюсь, Василинка догадается удрать подальше, найти кусты погуще и в них спрятаться? А то мы ненароком и ее пришибить можем такими гимнастическими упражнениями.

Но смотреть, чем сейчас ведьмочка занимается, мне было некогда. А зря. Мог бы уже понять, что от Василинки можно ожидать чего угодно. В том числе — совершенно непредсказуемых действий.

В очередной раз вывернувшись из-под упавшей головы, я взлетел над тушей ендрака, чтобы сесть ему на загривок, и тут одновременно прозвучали два заклинания: Персен, чтоб ему пусто было, индюку неповоротливому, запустил наконец-то в ендрака заклинание оцепенения, а оказавшаяся в шаге от морды зверя Василинка ударила по глазам заклинанием временной слепоты и следом сразу пустила ему в нос огненный шар.

Вот как Персен учился, если не знает, что заклинание оцепенения на бронированное чудище не действует? Максимум, сделает его движения чуть более замедленными. Может, он меня решил убить? Попал бы я под это заклинание, оцепенел, а ендрак меня бы и раздавил. Может, я прав, и Персен и есть тот колдун, что на меня охотится? Или он выполняет поручение предателя, получив от него кругленькую сумму?

Я зашипел на этого недоучку и отскочил от начавшего топтаться на месте потерявшего ориентацию зверя.

А Василинка — молодец. Заклинание слепоты — вещь неприятная. Жертва не только теряет возможность видеть, но еще у нее зуд дикий начинается, жжение, словно в глаза песком бросили, и слезотечение. Все это сейчас испытывал ендрак, и это ему очень не нравилось. Он мотал головой, пытался лапами дотянуться до глаз, выл в голос и размахивал крыльями так, что ветер поднялся.

Хорошо хоть хвоста у него не было. А то бы еще от него уворачиваться пришлось.

Я отлетел подальше от дергающегося зверя, поближе к отскочившей в сторону Василинке, и снова зашипел на колдуна:

— Окаменением бей, недоучка! Пластины склеятся, и он подвижность потеряет!

Персен кивнул и запустил следующее заклинание.

Нет, все-таки я неправ. Если бы ему нужен был я, он мог бы сейчас это заклинание в меня пустить, а не в зверя.

Или он думает, что на меня оно не подействует, и не хочет раскрываться? И правильно думает: на меня оно могло подействовать только в горячке боя, когда я все силы на борьбу направлял. А сейчас я бы успел щит поставить.

Кстати, ругаю колдуна, а сам — такой же недоучка. Бросился в бой, щит не накинув. С таким щитом, каким вчера Василинку прикрывал от огневки, мне ж никакая тяжесть не страшна была бы, хоть топай ендрак по мне. Сидел бы на нем спокойно и грыз панцирь.

Чего зря геройствовал, жизнью рисковал?

Дурак, ой, дурак!

А Василинка — молодец, не растерялась. И заклинание верное подобрала.

Я взглянул на бледную, как молоко, девушку.

Храбрая у меня хозяйка. Очень храбрая. Хоть и повторяет все время, что трусиха страшная и всего боится. Но ведь храбрость — она ж не в бессмысленном риске выражается, а в умении пойти наперекор своим страхам.

Подлетел к ней и, уже не обращая внимания на закаменевшего ендрака, начал подпитывать силой, одновременно ласково поглаживая ауру, чтобы снять волнение и успокоить испуганную Василинку.