Моя жена не должна знать

Глава 10

Испуг. Растерянность. Паника.

Эти и куча других, самых диких эмоций захватили разум, перетекли в тело, заставляя потерять над собой контроль. Николая забила дрожь, словно в лихорадке. Окатило холодом от осознания, в каком положении оказался.

И от того, что его грязный секрет перестал секретом быть.

Николай торопливыми, неловкими, дергаными движениями натянул белье и джинсы. Нашёл пуловер, ощущая, как нервно, предательски, так недостойно мужчины дрожат руки.

Он направился было к матери, сам не зная, что станет говорить, как будет оправдываться…

И практически забыл о том, что Алина все ещё здесь. Лишь краем глаза зацепил движение слева от себя, на диване…

Затошнило. От ужаса всего происходящего, от собственной ничтожности…

Едва повернув к ней голову, не в состоянии даже открыто взглянуть на неё, Николай коротко кинул:

- Одевайся и уходи.

И скорее ощутил, нежели увидел, как она приподнялась, села…

И невинным голоском произнесла:

- Ты что, даже не познакомишь меня с мамой?..

Ее вопрос звучал, как настоящее издевательство.

Он стиснул крепче зубы, процедил…

- Повторять не стану. Или ты сама уходишь или я тебе помогу.

Те мгновения, когда она одевалась, показались ему бесконечно долгими, нескончаемыми, мучительными. Хотелось даже подскочить к любовнице, самому натянуть на неё эту и без того немногочисленную одежду и просто выставить прочь, чтобы…

Чтобы что? Он понятия не имел, что теперь будет. И это пугало сильнее всего.

Вздох облегчения все же вырвался из груди, когда Алина оделась и в своей привычной манере, вызывающе покачивая бёдрами, направилась к двери.

Но просто уйти не торопилась. Бросила ему напоследок…

- Надеюсь, в следующий раз ты нормально представишь меня своей маме. До свидания, Наталья Ивановна. Как жаль, что все вот так вышло…

Мать удивленно обернулась к ней и в этот момент сам Николай едва узнал собственную любовницу – она так мило, так скромно улыбалась, что казалась настоящим ангелом.

И он сам мог бы поверить на миг в её невинность, если бы не этот развратный ошейник, который она даже не попыталась снять.

Когда Алина все же упорхнула, он несколько мгновений пытался понять, с чего начать разговор с матерью.

Отчаянно искал слова, которые убедят её в том, что то, что она видела… нужно попросту забыть. И никогда не вспоминать.

Больше всего его пугала мысль, что обо всем может узнать Ксюша.

Но когда он позволил этой мысли открыто прозвучать в своей голове, внезапно понял…

Нет повода паниковать. Это ведь его мама. Она его не выдаст, не предаст.

- Мне очень жаль, мам, - произнёс наконец Николай. – Прости, что тебе пришлось такое увидеть…

Мать повернулась к нему. Но осуждения на её лице не было. Напротив – во взгляде светилось любопытство, которое даже показалось ему… каким-то нездоровым. Ненормальным в данной ситуации.

- Кто она? – поинтересовалась мать, подходя ближе.

Он тряхнул головой. Возникло ощущение, что лучше бы она его осуждала, презирала, кричала, чем с этим алчным интересом во взгляде спрашивала о том, что не имело никакого значения.

Николай поморщился.

- Это неважно, мам. Такого больше не повторится.

Произнёс эти слова – и сам себе до конца не поверил. Если бы он мог слезть с этой зависимости, которую породила в нем Алина – наверно, сделал бы это уже давно…

Но в одном он не солгал – больше он никому не позволит застать себя врасплох. Снимет в следующий раз отель или вообще отдельную квартиру в каком-нибудь отдалённом районе, где не будет риска нарваться на кого-то из знакомых…

Эта мысль породила в нем резкий, внезапный вопрос, который пришёл на ум только теперь, хотя должен был возникнуть сразу же.

И очередная ледяная волна ужаса жёстко хлестнула его по позвоночнику.

- Ты её любишь? – продолжала, между тем, настойчиво расспрашивать мать.

Николай перебил:

- Подожди, мам. А почему ты вообще вернулась так рано?! И где… где мой сын?!

Последние слова пробкой застряли в горле. Господи, как он вообще мог забыть про Тимура?! Неужели сын тоже что-то видел?!

Взгляд заметался по квартире, словно ребёнок мог выскочить внезапно откуда-то из-под кровати. Голос сорвался, перейдя на крик:

- Где Тимур?!

Мать почему-то отвела в сторону глаза. Пробормотала растерянно… или виновато?..

- Я его в прихожей оставила…

Николай ощутил, как холодеют кончики пальцев.

Если его сын все ещё стоит там, у двери, как чужой, неприкаянный, то он точно заметил Алину, когда она уходила…

Но уже одетую. И, может быть, это наоборот уберегло ребенка от того, чтобы увидеть что-то похуже…

Николай бросился в прихожую. И едва успел ужаснуться тому, что сына там нет, как в дверь громко, дико, требовательно забарабанили…

Он открыл на автомате. Сердце скакнуло к горлу и застряло там камнем, когда обнаружил на пороге всклокоченную, словно бы обезумевшую Ксю…

- Что тут у вас творится?! – накинулась на него жена, вцепляясь в его плечи и встряхивая с силой, какую порождает лишь дикое отчаяние. – Где Тимур?!