Моя королева

Глава 19

Элизабет постучалась, и в дверях показалась девушка — свежая, юная, явно смущенная. Ей, наверное, было не больше шестнадцати, хотя ее возраст трудно было определить из-за сажи, в которой она испачкалась от носа до голых ног. Она что-то произнесла на гэльском.

— Здравствуйте. Меня зовут леди Элизабет Дрей… — Элизабет остановилась и поправилась: — Маккиннон. Могу ли я видеть лэрда?

На нее с любопытством смотрели два глаза — большие и светлые на черномазом лице.

— Маккиннон, — медленно повторила Элизабет, — из Дьюнакена. Вы говорите по-английски?

Девушка молча пялилась на нее.

Элизабет указала ей на книги, которые держала под мышкой.

— Я пришла вернуть эти… книги, — сказала она, делая ударение на этом слове, словно так девушка могла ее понять. — Это книги лэрда, — повторила она. — Его здесь нет?

Девушка подождала с минуту, размышляя, а потом что-то протараторила на быстром и непонятном гэльском.

Теперь уже Элизабет уставилась на девушку.

— Прошу прощения. Боюсь, что я вас не понимаю.

Девушка сказала еще что-то, покачала головой и ушла, оставив Элизабет стоять в одиночестве перед раскрытой дверью.

— Простите?.. Но что же мне делать?

Девушка ушла. Хорошо бы она нашла кого-нибудь, кто говорит по-английски.

Элизабет стояла перед открытой дверью и ждала довольно долго.

Потом ей показалось, что это просто глупо — стоять напрасно и ждать, хотя явно никто не собирается выйти к ней. Она окинула взглядом двор. Вокруг не было ни души.

Она решила уйти. Книги она решила оставить прямо на пороге, сложив аккуратной стопкой, но потом передумала. Не годится, как говаривала ее матушка, не поблагодарить за любезность. Совершенно не годится.

И Элизабет подождала еще немного.

Когда прошло еще минут пять, она решила просто уйти и вернуться в другой раз, может быть, завтра. Она уже приготовилась уйти, как вдруг…

…из туч, собиравшихся все утро, внезапно хлынул ливень — прямо у нее над головой.

Спрятав книги под мышкой, Элизабет вошла и закрыла за собой дверь.

Внутри было холодно, пронизывающе сыро и пахло собаками и плесенью.

— Здесь есть кто-нибудь? Отзовитесь, пожалуйста, хоть кто-нибудь!

Никто ей не ответил, даже перепачканная сажей девица.

С того места, где стояла Элизабет, ей был виден узкий пролет лестницы, ведущей наверх, а в конце пролета она заметила бледный просвет. Она пошла наверх по лестнице и оказалась на площадке, переходящей в освещенный факелами коридор. Несколько дверей выходило на площадку, все они были закрыты. Элизабет подошла к ближайшей и тихонько постучалась. Когда никто ей не ответил, она дернула за задвижку и обнаружила за дверью большую кладовку, полную белья и половиков.

Следующая дверь была заперта.

А вот третья открылась легко. Элизабет только слегка приподняла щеколду.

— Прошу прощения! Здесь есть кто-нибудь?..

Никто не отозвался на ее голос. Только огонь ревел в огромном камине. Голые каменные стены были заняты множеством полок. От пола до потолка на них стояли книги. На полу тоже лежали пачки книг.

Судя по всему, Элизабет попала именно туда, куда нужно.

Большой резной письменный стол из ореха, заваленный бумагами, стоял сбоку под узкими, похожими на бойницы окнами. Ковры устилали выщербленный деревянный пол, повсюду стояли кресла с маленькими боковыми столиками. Открытая бутылка спиртного стояла на буфете, рядом ждал стакан.

Лэрд, кажется, был дома.

Элизабет подошла к столу и положила книги. Она окинула взглядом полки, мебель, пол, рассеянно провела кончиком пальца по крышке стола. Пожалуй, она подождет здесь лэрда и поблагодарит его за книги… и, может, даже упросит его дать ей еще что-нибудь почитать.

Она взяла какую-то книгу со стихами с ближайшей полки, открыла наугад и принялась читать строки из стихотворения Поупа «Дунсиада»:

Ночь вечная и Хаос страховидный,

Луч света ниспошли на миг чуть видный,

Чтоб в зримой тьме незримая отсель

Хотя б отчасти приоткрылась цель.

Элизабет настолько погрузилась в чтение, что не услышала раздавшихся за ее спиной шагов.

— Что ты здесь делаешь?

Элизабет резко повернулась, чуть было не уронив книгу. Она раскрыла рот, чтобы заговорить, но при виде вошедшего застыла от удивления.

Человеку, стоявшему рядом с ней, было не более двадцати пяти. Он был гораздо моложе, чем должен быть, по ее мнению, лэрд такого замка. Он был высок и темноволос, пострижен в кружок. На нем были клетчатая куртка и жилет тех же цветов, что и его килт. Шляпу, низко надвинутую на глаза, украшала белая якобитская кокарда. Его глаза, казалось, смеялись, хотя он даже не улыбался. Что-то очень знакомое было в этих глазах, что заставило Элизабет не сводить с него взгляда.

— Давай-ка, милая, ступай отсюда и займись своим делом. Дьюнакен не очень-то любит, когда кто-то вторгается без спроса в его библиотеку.

Значит, он все же не лэрд. А ее принял за служанку. Ну и пусть себе так думает, решила Элизабет. Это легче, чем пытаться объяснить ему, почему какая-то незнакомка стоит посреди кабинета лэрда и роется в его вещах.

Она поставила книгу на место, а вошедший подошел к буфету и налил себе из бутылки вина.

— Вот славная девушка. А теперь ступай.

Элизабет так спешила поскорее уйти, что, выйдя за дверь кабинета, свернула не в ту сторону и оказалась в коридоре, который уводил ее все дальше и дальше в глубь замка. Она поняла свою ошибку, когда попала в чью-то спальню, к счастью, оказавшуюся пустой.

Элизабет вернулась назад. Неслышно ступая в полутьме, она почти уже добралась до выхода, когда вдруг услышала голос, при звуке которого замерла на месте.

— Полагаю, джентльмены, все собрались?

Она узнала голос Дугласа.

Дуглас вошел в кабинет и кивнул своему дяде, Йену Дабу, сидевшему у огня. В кресле рядом находился Маклеод с Рааси. Они породнились, когда глава Маккиннонов женился на дочери Маклеода, Дженет, а друзьями были задолго до того.

У буфета стоял Родерик и разливал по бокалам кларет. Он предложил бокал вина Дугласу, который взял его и направился к своему письменному столу. В самом дальнем от двери темном углу уселся младший брат Дугласа, Йен.

Минул почти год с тех пор, как они виделись, но воспоминание об их последней встрече и жесткое выражение, до сих сохранившееся в глазах брата, мешали Дугласу к нему подойти. Он коротко кивнул Йену, тот быстро ответил тем же. Не на такую холодную встречу он надеялся.

— Полагаю, джентльмены, все собрались, — сказал Дуглас, не обращаясь ни к кому в отдельности: — Есть ли новости о принце?

— Одну минуту, Дьюнакен, — прервал его Маклеод, оглядев комнату. — Не лучше ли нам говорить на гэльском?

— Нет, — успокоил его Дуглас. — Я услал из замка всех, кроме одной служанки, которая не понимает английского, и велел ей прибраться на кухне. Она провозится с этим делом не один час. Мы в безопасности.

— Я встретил эту служанку, когда пришел, — вмешался в разговор Йен. — Хотя, честно говоря, я решил, что она немая. Посмотрела на меня так, точно боялась, что я ее укушу.

— Можно не беспокоиться, она не причинит нам никаких неприятностей, — сказал Дуглас. — Итак, что слышно о принце?

— Он на Рааси, — ответил Маклеод. — Я получил весть о том, что принц нуждается в моей защите. Мой сын Джон и два наших родича поместили его в хижину на берегу. Но он не может там оставаться. Там его наверняка схватят.

В разговор вмешался Йен Даб:

— Принца нужно отвезти в другое место. Я послал Родерика на материк разведать, где можно высадиться, но он сообщил, что это небезопасно. Повсюду полно английских солдат. Они наверняка заметят лодку, направляющуюся к берегу. Так что остается одно — привезти принца сюда, на остров Скай, а потом переправить на материк где-нибудь южнее. Я уже послал кое-кого разузнать, где лучше всего его высадить. Важно не упустить время. Как раз сегодня я получил сообщение, что лодочники, которые перевозили принца, задержаны. Они рассказали все, что им было известно.

Дуглас поднял над головой сложенный пергамент:

— Сегодня утром я получил послание от Кэмпбелла из Мэймура. Он прибывает в Дьюнакен на борту «Горделивого», командует капитан Фергюссон, который прославился своей жестокостью.

Когда началось восстание, генерал Джон Кэмпбелл из Мэймура возглавил королевские войска на западном побережье Шотландии. Человек он был честный, и не всегда, как говорили, поступал неразборчиво. Он был джентльменом и вел себя соответственно. Дуглас учился в университете вместе с его сыном, Джоном-младшим, и именно генерал посоветовал ему поговорить с герцогом Аргайлом о том, как вернуть себе Дьюнакен. Хотя многие горцы и были в претензии к Кэмпбеллам за их власть и лояльность к королю из Ганноверской династии, Дуглас был способен забыть о политических разногласиях и поддерживал дружеские отношения с кланом Кэмпбеллов.

Тем не менее трудно было бы найти более неподходящее время для неожиданного появления Джона из Мэймура в Дьюнакене.

Как и следовало ожидать, сообщение Дугласа привело собравшихся в возбуждение. Маклеод спросил, не лучше ли отказаться на время от намерения перевезти принца в другое место. Йен назвал его трусом только за одно это предложение. Промедление означало бы неизбежное пленение царственного беглеца.

Наконец Йен Даб встал и призвал всех к молчанию.

— Мы выполним задуманное, привезем принца сюда, на остров Скай, а потом переправим его на материк. Что же до прибытия Кэмпбелла, это хорошая новость, потому что, пока мы будем отвлекать внимание генерала и его капитана здесь, в Дьюнакене, наши люди переправят принца на материк.

— Хороший план, — сказал Дуглас. — Надежный и…

Дверь позади них внезапно распахнулась, и собравшиеся вскочили с мест, выхватив пистолеты и клинки.

Молодой телохранитель Йена Даба вошел в комнату, волоча за руку Элизабет.

Дуглас едва удержался от проклятия.

— Эта шпионка тайком подслушивала у дверей, — сказал молодой человек, швырнув Элизабет на ковер.

— Я не шпионка…

Ее взгляд остановился на Дугласе.

Первым заговорил Йен:

— Вроде бы ты сказал, что твоя служанка не говорит по-английски.

— Это не моя служанка.

— Но это та самая девушка, которую я застал в этой комнате, когда пришел.

«Какого черта было ей здесь нужно?» — подумал Дуглас, глядя на Элизабет, которая сидела на полу, широко раскрыв глаза. А вот рот у нее был, как ни странно, крепко сжат.

Наконец заговорил Даб:

— Если она не служанка, Дуглас, то кто же она тогда?

Дуглас посмотрел на своего молочного брата, но Родерик отвел глаза. Элизабет смотрела на Дугласа и умоляла избавить ее от пистолетов и клинков, нацеленных ей в голову.

Дуглас сделал единственное, что было возможно. Он протянул руку и помог девушке подняться на ноги.

— Джентльмены, разрешите мне представить вам мою жену, леди Элизабет Маккиннон.

— Твою жену?

Йен чуть было не подавился кларетом.

— А как же Мак…

— Это сложная история, брат, — сказал Дуглас, обрывая его. — Давай обсудим ее попозже.

Йен благоразумно замолчал.

Дуглас повернулся к дяде. Никогда в жизни он не видел такого выражения на лице главы клана. То был не гнев и не потрясение. То было разочарование.

— Я все вам объясню. Единственное, о чем я прошу: сначала выслушайте меня, а уже потом выносите ваше суждение.

Глава клана молча кивнул.

Дугласу потребовался почти час, чтобы изложить обстоятельства его скоропалительной женитьбы. К счастью, никто ничего не сказал о его помолвке с Мойрой Маклин. Другие неотложные проблемы занимали собравшихся.

— Она явно подслушала все, что мы говорили, — пробормотал молодой Йен, меряя шагами комнату. — Ее отец — сакский герцог. Она выдаст нас всех. Разве что… — Тут он остановился, потому что ему в голову пришла неожиданная мысль. — А может, отвезти ее на Святую Хильду, как ту женщину из семьи Гренджей?

Кто бы ни была та женщина, Элизабет не понравился тон, которым Йен высказал свое предложение.

— Она была женой заместителя председателя Высшего уголовного суда Шотландии, — ответил на немой вопрос девушки Дуглас. — Они с мужем не ладили, у них то и дело случались прилюдные ссоры и перебранки. Дошло до того, что она пригрозила объявить мужа якобитом, чтобы его арестовали и повесили за измену королю. Опасаясь потерять свое положение, равно как и голову, муж тайно увез ее подальше из Эдинбурга на отдаленный остров, где ее продержали некоторое время, а потом перевезли на еще более уединенный остров Святой Хильды. В Эдинбурге же ее муж разыграл похороны мнимой покойницы, изображая скорбящего супруга, чтобы скрыть свое позорное деяние. Никому и в голову не пришло, что гроб, опущенный в могилу, пуст. И эта леди провела в заточении около пятнадцати лет, после чего наконец ее привезли сюда, на остров Скай, где она и умерла перед самым своим сорокапятилетием. Эта безумная целыми днями бродила по берегу моря.

Элизабет в ужасе смотрела на Дугласа.

— Я не считаю, что необходимы столь крутые меры, — сказал глава клана. Он внимательно смотрел на свою новоявленную племянницу. — Хотя нам и следует что-то сделать с этой девушкой, чтобы осуществить задуманное.

— Тогда можно посадить ее на корабль, — предложил Йен. — Когда она пристанет к берегу, принц уже будет в безопасности.

— Или запереть в башне…

— Но ведь я могу быть вам полезной!

Все повернулись и уставились на Элизабет.

— Что вы имеете в виду, мисс? — спросил Дуглас.

— Я могу помочь вам отвлечь внимание генерала, пока он будет здесь. Судя по тому, что я только что узнала, вы здешний лэрд. Стало быть, я хозяйка этого замка. — Она посмотрела на него. — Разве не так?

Дуглас кивнул.

— А еще я дочь английского герцога, что делает мое участие в спасении принца менее подозрительным.

— Она дело говорит, — сказал Йен Даб.

— Но именно поэтому, — возразил старый Рааси, — она вызывает еще больше подозрений. Может, эта девушка просто хочет заманить нас в ловушку.

— То, что вы нам предлагаете, Элизабет, пахнет изменой.

Она посмотрела прямо в лицо Дугласу.

— Охота за любым членом королевской семьи с целью убить его гораздо худшее преступление. Не забывайте, этот человек мой родич.

— Родич? — Молодой Йен выступил вперед. — О чем вы говорите?

— Отец Чарлза Стюарта происходит от Марии, шотландской королевы, внучки Маргариты Тюдор, сестры Генриха VIII, от которого ведет происхождение и мой отец, хотя и незаконное. Во всяком случае, мы родственники, принц и я.

— Но ведь из этого следует, что теперешний король тоже ваш родственник, миледи, — заметил Йен Даб. — Так кому же из вашей царственной родни вы желаете сохранить верность?

Элизабет слышала смутный гул голосов, доносившийся из-за двери. Она лежала на кровати в одной из спален замка, куда ее отвели накануне вечером. Было раннее утро. Солнце уже встало и теперь сияло на воде, бившейся о скалы под окном. Дугласа Элизабет вообще не видела.

После того как она предложила дяде Дугласа помочь им освободить принца, глава клана Маккиннонов отпустил ее, объяснив это необходимостью более тщательно обсудить с другими ее предложение. Его телохранитель отвел ее в комнату на самом верху замка. Ее окно выходило на море, сам же страж уселся у двери, чтобы девушка не убежала.

Остаток ночи Элизабет провела без сна, надеясь, что Дуглас придет к ней и объяснит, почему он ей солгал, — сказав, что он простой фермер, а не лэрд Дьюнакена. Была же у него причина так поступить. Дуглас не появлялся, и она уже забеспокоилась, что он не поверил в искренность ее предложения и, послушавшись остальных, запрет ее в этой башне. Время от времени она забывалась тревожным сном.

Девушка соскользнула с кровати и, тихонько подойдя к двери, потрогала задвижку. Щеколда легко поддалась, и девушка слегка приоткрыла дверь, полагая, что ее страж все еще на своем посту.

Но его на месте не оказалось.

Ее никто не стерег, а разбудившие ее голоса все еще раздавались внизу, в холле. Они звучали приглушенно и сердито; похоже, там обсуждали, что делать с Элизабет. И поскольку она имела полное право знать, что ее ожидает, она быстренько спустилась по лестнице вниз.

Подойдя к двери кабинета, она различила голоса Дугласа и его дяди, главы клана Маккиннонов. Третий голос она не узнала, но именно он и звучал громче остальных. Она уже приготовилась постучать в дверь и потребовать, чтобы ей рассказали об уготованной ей участи, как вдруг услышала слова главы клана, от которых руки ее опустились:

— Никто не может быть сильнее огорчен таким поворотом событий, Маклин, нежели я. Но это ничего не значит. Эта девушка вернется в Англию в конце месяца. Дуглас объяснил мне, как все получилось. Брак был неизбежен. Ему пришлось жениться против собственного желания, а потом ему не позволили развестись, в противном случае он не мог бы вернуть свои права на Дьюнакен. Это был самый настоящий шантаж, но ее отец обещал, что по прошествии двух месяцев он добьется расторжения брака и устроит так, что Дьюнакен и графский титул будут возвращены Дугласу. И тогда мой племянник будет свободен и женится на вашей дочери, как и было уговорено.

Дыхание у Элизабет сперло. В глазах у нее потемнело. Ей пришлось опереться рукой о стену, потому что пол у нее под ногами, казалось, вот-вот закачается.

Дуглас собирается жениться на другой!

Поначалу ей хотелось думать, что она не все расслышала, что собравшиеся говорили о ком-то другом. Как же это? Ей хотелось закричать. Почему Дуглас не сказал ей об этом тогда, когда все еще только начиналось? Он ведь целовал ее. Он зашел гораздо дальше в своих ласках и при этом все время знал, что обещался другой!

Какой же набитой дурой она оказалась!

Элизабет распахнула дверь. Четыре пары глаз уставились на нее, а она подошла прямо к Дугласу, отвела назад руку и ударила его по щеке.

Он даже не попытался уклониться.

— Вы негодяй! — сказала Элизабет, ужасаясь тому, что не сумеет сдержать слезы. — Вы мне лгали.

В его синих глазах, в самой глубине что-то мелькнуло. Была ли то боль или сожаление? Будь это так, ей стало бы легче. Но это не было ни то, ни другое.

Лицо Дугласа оставалось суровым, только след пощечины пылал на его щеке.

— Элизабет, оставьте нас.

— С какой стати, милорд? Мне всегда казалось несправедливым, когда о человеке говорят столь откровенно в его отсутствие. — Она повернулась к остальным и увидела незнакомое лицо. — Разрешите представиться.. Я леди Элизабет Маккиннон, жена этого человека.

Элизабет была так огорчена услышанным, что не заметила свирепого выражения лица незнакомца.

— Довольно, Элизабет, — пробормотал Дуглас.

Но девушка была не в состоянии внимать доводам рассудка:

— Мне еще есть что сказать.

Дуглас, казалось, едва сдерживался. Его глаза потемнели, рот сжался в мрачную и гневную линию. Он посмотрел на Родерика, с ужасом наблюдавшего за тем, что происходит.

— Родерик, немедленно верните ее на ферму.

— Пойдемте, миледи, — сказал молочный брат Дугласа.

— У меня нет ни малейшего желания покинуть эту комнату.

— Прошу вас, миледи.

Но Элизабет сложила руки на груди и стояла твердо, не собираясь никуда уходить, с очень гордым видом.

Родерик посмотрел на Дугласа.

Тот кивнул.

Прежде чем Элизабет поняла, что происходит, Родерик легко схватил ее в охапку, перекинул через плечо таким же изысканным и осторожным жестом, словно она была мешком овса, и направился к двери.

— Отпустите меня!

Элизабет боролась и брыкалась, пиналась и молотила руками по спине Родерика, но одолеть его хватку так и не смогла.

— Вы не смеете так со мной поступить…

Дуглас долго смотрел в пустой дверной проем, борясь с желанием следовать за Родериком. Он знал, что, если он это сделает, его жизнь и будущее его клана под угрозой.

Ему необходимо заставить Маклина думать, будто Элизабет для него ничего не значит. Если этот человек хотя бы заподозрит, что Дуглас питает к Элизабет какие-то чувства, ночью он их всех перережет.

— Больше она не станет нам докучать, — сказал он, стараясь, чтобы в голосе его прозвучало безразличие, которого он вовсе не чувствовал.

С другого конца комнаты на Дугласа пристально смотрел Малкольм Маклин.

— Хорошо бы это было так, Маккиннон. Хорошо бы это было так.