Моя маленькая Надежда

Глава 9

– Серьёзно? – Вера округляет глаза, и я боюсь, что они сейчас вывалятся из орбит.

Я пришла в школу минут за двадцать до начала уроков и вкратце пересказала Мышкиной события вчерашнего вечера. Подробности разговора с отцом, разумеется, опустила.

– Я тебе больше скажу, Штерн меня встретила при входе в школу и «извинилась», – рисую в воздухе кавычки. – Мол, у неё живот разболелся, и она ушла домой. Про телефон и закрытую дверь вообще ни слова, будто не её рук дело.

– Ну, вообще…

– А главное я вот чего не пойму, Вер, чего эти двое ко мне привязались? Ну, я же не сделала им ничего? – эмоционально взмахиваю руками.

Мы стоим возле окна и ждём звонка на урок. Девушка ставит один локоть на подоконник и подпирает рукой щёку, задумчиво смотрит в окно.

– Видишь ли, это их обычное поведение, – её губы вытягиваются в тонкую линию. А тон такой, словно она пытается оправдать этих негодяев.

– То есть, для вас в порядке вещей это всё? – слегка повышаю голос. Эмоции зашкаливают, и обострённое чувство справедливости не даёт успокоиться. – Бре-е-ед!

Поправляю серую юбку, которая, спасибо маме, теперь сидит на мне, как влитая, и иду в класс. Мышкина плетётся следом.

– Ты пойми, Надь, Рягузов – сын директрисы, родители Чернышевских – спонсоры школы…

Вот даёт. Ещё и аргументы приводит, исходя из которых, все перед этой шайкой преклоняться должны.

– А Штерн? – резко разворачиваюсь, Вера едва успевает затормозить, чтобы не снести меня своими габаритами.

– Штерн? Штерн их подружка и тоже ребёнок спонсоров – равнодушно пожимает плечами.

Безразмерная блузка с довольно широким вырезом съезжает на один бок, и Вера её тут же поправляет. Смотрю на неё искоса – странная. Конечно, её фигура далека от идеала, но одежда на несколько размеров больше придаёт ей дополнительные объёмы.

– Всё равно бред! – качаю головой и вхожу в кабинет.

Вера садится рядом со мной, мы договорились, что будем сидеть за одной партой. Мышкина рада избавиться от одиночества, а я… Мне в принципе всё равно. С другой стороны, всякие мажоры подсаживаться не будут.

Через несколько минут класс заполняется учениками, и начинается урок русского языка.

– Сегодня пишем сочинение, – объявляет Ирина Алексеевна, учительница русского языка и литературы.

Высокая стройная брюнетка, не смотря на молодой возраст, отлично владеет предметом. Женщине на вид около тридцати лет.

Я люблю русский язык, в прошлом году даже участвовала в районной олимпиаде и заняла первое место. Поэтому с лёгкостью выполняю задание и даже не удивляюсь, когда учительница просит меня зачитать работу перед классом. Только вот остальные как-то косятся, а парень за последней партой и вовсе периодически простреливает ненавидящим взглядом.

Ещё один мажор? Сегодня третий день, как я пришла в эту школу, но парня этого вижу впервые.

Два урока русского языка пролетают незаметно, я получаю две пятёрки и довольная собой иду вместе в Мышкиной в столовую.

Мы берём по стакану тёплого компота из сухофруктов и тарелке плова. Вера ещё покупает пару ватрушек, старательно игнорируя мой осуждающий взгляд.

М-да, надо бы как-нибудь тонко намекнуть однокласснице, что с её фигурой мучное категорически противопоказано. Я, конечно, понимаю, что в нашем возрасте частое чувство голода – это нормально. Будучи подростками, мы растём, и организму требуется много энергии. Но Вере всё же не мешало бы отказаться хотя бы от мучного, жирного или сладкого. Убери она только один пункт из своего рациона, думаю, ситуации стала бы в разы лучше.

– Вер, я с собой денег мало взяла сегодня, а у меня ещё консультация по биологии после уроков. Ты не могла бы поделиться со мной одной ватрушкой? – делаю грустные глаза и смотрю на собеседницу.

При всей моей смелости, мне не хватает духу вот так в лоб заявить девушке о необходимости срочно садиться на диету. Мы знакомы всего три дня и даже ещё не подружились толком, ну как я её скажу такое? Поэтому попробую пока действовать хитростью.

Мышкина неохотно протягивает мне тарелку с выпечкой и выдавливает скупую улыбку. Ничего, пусть привыкает, я её ещё на пробежку, как потеплеет, вытаскивать буду.

Мы приступаем к еде, я съедаю квашеную капусту, которая шла в комплекте с пловом, а вот к последнему едва ли прикасаюсь.

– Ты чего? – косится на меня Вера, с аппетитом доедающая свою порцию.

– Солёный, – морщусь и отодвигаю тарелку.

– Да? А мне норм! – залпом допивает компот. Вторую кружку. – Я люблю солёненькое.

Понятно. Тут, похоже, по всем фронтам проблемы с питанием. Эх, Мышкина-Пышкина.

***

До урока ещё десять минут, поэтому мы не спеша прогуливаемся по школьному двору. Вокруг снуют ученики младших классов, пытаются играть в снежки. Но значительная часть снега растаяла, а того, что выпал ночью, не так много. Лишь землю слегка припорошил.

– Не люблю снег, – фыркает Вера, – особенно, когда он тает. Слякоть, грязь, брр…

– Ну, да, – усмехаюсь, – приятного мало.

– Слушай, – Мышкина притормаживает и поворачивается лицом ко мне, – ты в следующий раз не соглашайся сочинение зачитывать.

Она переминается с ноги на ногу, а глаза устремляет вниз.

– Что, всё плохо?

На самом деле, я так не думаю, потому что уверена в своей работе. И в знаниях тоже.

– Нет, сочинение суперское, просто… Просто Никита, он… он всегда читает сочинения, он у нас лучший в классе по языкам.

Смотрит виновато, боится полностью взгляд поднять. Правильно, я бы после таких заявлений тоже не рискнула человеку в глаза смотреть.

– Никита, это который Чернышевский? Ну, во-первых…

– Тсс! – Вера шипит и резко дёргает меня за руку. – Они – там!

Плавно разворачиваюсь и смотрю в направлении, которое указывает взглядом девушка.

Рягузов, Штерн, Чернышевский и ещё трое. Они почкованием размножаются эти мажоры? Рядом с Владом идёт парень, который сидел за последней партой и зыркал на меня, пока я у доски была. И что-то мне подсказывает, что это и есть тот самый Никита Чернышевский.

А замыкают процессию торжественного шествия элиты две девчонки. Одна точно в нашем классе, а вот вторую я не видела ещё.

Возвращаю полный недоумения взгляд к Мышкиной. Жду объяснений.

– Фух, мимо прошли, – выдыхает с облегчением.

– Вер, ну, это несерьёзно, бояться вот этих вот, – брезгливо морщусь.

– И это после вчерашнего ты так говоришь? Знаешь, – с вызовом складывает руки на груди, – думаю, если бы ты в библиотеке до утра просидела, иначе сейчас посмотрела бы на ситуацию. Да их вся школа боится! Они только и знают, что издеваются над теми, кто слабее, и лучше не переходить им дорогу.

Девушка выразительно выпучивает глаза, периодически взмахивает руками и тяжело переводит дыхание. Эмоции бьют через край.

– Ой, ладно, пойдём на урок, – отвечаю устало, понимая, что переубеждать одноклассницу бесполезно.

Она привыкла к униженному положению и даже не пытается что-либо исправить. Это её выбор, но я такую позицию не разделяю. Считаю, что в любой ситуации нужно в первую очередь оставаться собой. Сегодня мы с этими мажорами учимся в одном классе, а завтра судьба разведёт нас по разные стороны. И я ни в коем случае не позволю людям, занимающим эпизодическую роль в моей жизни, оказывать влияние на мои взгляды.

На информатике мы рассаживаемся за компьютеры, поэтому у нас с Мышкиной появляется возможность немного поговорить. Разумеется, шёпотом.

Тихонько придвигаю свой стул к столу Веры, прикрываю рот ладонью с одной стороны, чтобы меньше лишних ушей слышали наш разговор.

– И всё-таки, ты не рассказала, чем моё сочинение не угодило этому… Никите.

Невольно смотрю на парня, он как раз сидит за соседним компьютером. Тёмно-русые волосы небрежно взъерошены, надменный взгляд рыскает по классу. На спортивном костюме и кроссовках название известного бренда, про школьную форму парень, видимо не слышал. Индюк, одним словом.

– Понимаешь, он лучший. Привык быть лучшим. Звезда, короче, а тут ты со своим сочинением, неудивительно, что он тебя взглядом испепелить пытался.

Вера тоже через моё плечо стреляет глазками в Чернышевского дубль два. И в этом её взгляде я вижу восхищение, она смотрит на него, словно на божество. Понятно, почему эти мажоры возомнили себя пупами земли, если все так подобострастно перед ними преклоняются.

– Что же теперь, остальным дураками притворяться, чтобы самолюбие мажоров не задеть?

– Желательно… – тянет Мышкина.

Смотрю на неё изумлённо, а она в монитор уставилась, мышку компьютерную поглаживает. Выглядит вполне серьёзной, не шутит получается?

– Ты серьёзно? – спрашиваю в голос.

От лёгкого шока совершенно забываю, что на уроке нахожусь.

Замечание учительницы информатики моментально возвращает меня в реальность, но я всё ещё жду ответа Мышкиной.

– Конечно, серьёзно. Лучше вообще не выделяться, и тогда проблем не будет, – улыбается.

Бред, ну бред же. Такой глупости отродясь не слышала.