Мрачное наследие [litres]

Глава 5 енщина в белом

Через несколько дней лагерь начали сворачивать. Придворные вновь погрузились в кареты. Законный король Франции, его королева и их свита отправились в Блуа. Новая резиденция не уступала Лувру ни в размерах, ни в величии. Как только вереница карет въехала во двор замка Блуа, десятки слуг забегали туда-сюда, встречая гостей. Работы предстояло немало: нужно было разместить в замке королевских особ и их придворных, перенести вещи, накормить лошадей, расставить караульных. Генрих, выбравшись из кареты, скептически осмотрел фасад нового жилища. Он уже и не помнил, когда посещал Блуа в последний раз. Следом за мужем на дорожку перед дворцом выбралась Луиза. За время пути королева усмирила свой гнев и, казалось, оставила обиды в прошлом. Но лишь глупец сейчас принял бы её благодушие за чистую монету. На губах Луизы играла лёгкая улыбка, а в глазах читались интерес и любопытство.

– Чудесное место, – громко произнесла она. – В Блуа я была лишь однажды, в первый год своего прибытия во Францию. Как же давно мы не объезжали свои владения, дорогой супруг. Теперь у нас появилась причина напомнить себе, что кроме Парижа во Франции есть и другие города.

Прислушавшись к словам королевы, Генрих смягчился. Отдав приказ слугам, вместе с Луизой он первым проследовал во дворец. Для мадемуазель Бланкар дорога от лагеря до Блуа прошла незаметно. Всё это время девушка сидела в карете и вместо того, чтобы наслаждаться красотами французской природы, была поглощена собственными мыслями. Время от времени Мадлен задумывалась о будущем. Оглядываясь назад, она понимала, что опасность уже стала частью её жизни. Однако то, что ждало её впереди, было слишком туманно, а оттого казалось ещё более устрашающим. Оказавшись перед замком Блуа, девушка вместе с остальными фрейлинами королевы проследовала во дворец. Там для подданных Его Величества слуги уже подготовили покои.

На то, чтобы обжиться на новом месте и разложить свои вещи, у фрейлины ушло несколько часов. Приняв горячую ванну, подготовленную служанками, Мадлен испытала невероятное облегчение. «Я наконец-то чувствую себя живой. Вода смыла с меня не только дорожную пыль, но и усталость последних дней», – радовалась девушка. Погрузившись в воду, Мадлен ненадолго задержала дыхание и мысленно вернулась к недавним событиям. «Угрожая, Шико сказал, что письмо из дневника Нострадамуса передал ему мой недоброжелатель. А значит, это не шут проник в мои покои. Но кто? Получается, что совсем рядом ходит человек, знающий правду обо мне и желающий моего разоблачения, а быть может, даже гибели, – понимала Мадлен. – Им может оказаться кто угодно». Мрачные мысли ещё долго преследовали девушку, и ей потребовалось недюжинное самообладание, чтобы прогнать их прочь.

Как только Мадлен надела новое платье, в комнату тихо постучались.

– Прошу, входите, – ответила девушка.

Приоткрыв дверь, в покои вошла одна из местных служанок. Низко поклонившись фрейлине, девушка смущённо пролепетала:

– Мадемуазель, королева Луиза приказала отвести вас в её покои.

«Хорошо, что я успела привести себя в порядок. Наверняка у Её Величества уже появились поручения для своих фрейлин». Кивнув служанке, Мадлен последовала за ней.

Когда девушка вошла в королевские покои, Луиза, словно привередливая хозяйка, обходила своё новое жилище. Ладонью проводя по мебели, она либо хмурила брови, либо довольно кивала головой. Заметив появление фрейлины, Луиза не сразу оторвалась от своего занятия и вернулась к девушке лишь после того, как закончила обход комнаты. Наконец удостоив девушку вниманием, королева поинтересовалась:

– Как прошёл переезд? Тебя не мучают боли после долгой поездки?

– Нет, Ваше Величество, благодарю за беспокойство.

– Чудесно! Значит, тебе не составит труда выполнить одно небольшое поручение. Но об этом чуть позже. А сейчас присядь, – приказала Луиза.

Хлопнув ладонью по диванчику, обшитому дорогой тканью, королева пригласила фрейлину присоединиться к ней. Как только фрейлина опустилась подле королевы, в глазах Луизы мелькнул хитрый огонёк.

– Мне стало известно, что несколько дней назад ты говорила с Екатериной. О чём она спрашивала тебя?

«Луиза – женщина проницательная, лгать ей бессмысленно и опасно, – понимала Мадлен. – Сейчас я словно нахожусь между двух огней. Екатерина и Луиза проницательны и хитры. Обе видят меня насквозь и вынуждают играть по их правилам. Но вот вопрос, как мне уцелеть, находясь под пристальным вниманием двух королев?» Луиза ждала ответа. Мадлен напрягла память, вспоминая о разговоре с матерью короля.

– Екатерина, как и раньше, была крайне обеспокоена судьбой Его Величества и упрекнула меня в том, что я не предупредила её о восстании.

– А ты могла это сделать?

– Боюсь, что нет. Управлять видениями я, к сожалению, не могу.

Луиза заботливо похлопала фрейлину по плечу.

– Екатерина порой слишком сильно печётся о своих детях. Не опасайся её угроз. Пока ты под моей защитой, она ничего тебе не сделает, – пообещала Луиза.

Но у Мадлен были причины сомневаться в её словах. Если бы Екатерина вдруг захотела отомстить ей или, ещё хуже, избавиться от неё, покровительство Луизы вряд ли бы спасло девушку.

– Было ли что-нибудь ещё?

– Это всё.

– Екатерина не расспрашивала тебя о нашем побеге из Лувра?

– Нет, Ваше Величество.

– Это хорошо. Пусть события того дня останутся для Екатерины тайной.

Луиза поднялась с диванчика, Мадлен последовала её примеру.

– А теперь о поручении, – вспомнила королева. – В этих краях я не была давно. Но до сих пор помню, что близ Блуа растёт лучшая во Франции земляника. Пройдись по городку, наверняка кто-то из местных продаёт ягоды. Порадуй свою королеву душистой земляникой.

Мадлен тревожно сдвинула бровки, но возражать Луизе не стала.

– Как прикажете, Ваше Величество, – ответила Мадлен, про себя подумав: «Ведь выполнить вашу просьбу и не заблудиться в совершенно незнакомом месте – это так легко…»

– Тогда ступай, – махнула рукой Луиза. – Городок здесь небольшой, думаю, тебе даже не придётся брать карету.

Удручённо вздохнув, Мадлен поклонилась и вышла из королевских покоев.

Выйдя на крыльцо замка Блуа, фрейлина с удивлением увидела, что здесь столпилась половина двора. «Интересно, что там происходит?» Аккуратно протиснувшись мимо нескольких дам и обогнув позёвывающего господина, Мадлен нашла место, откуда открывался вид на двор. В этот час в окружении своих гвардейцев на лестнице стоял король. Его взгляд был направлен на ворота замка, откуда вскоре показался небольшой конный отряд. Его возглавлял полноватый, немолодой, но весьма бравый аристократ. По одному лишь его взгляду было понятно: несмотря на возраст, мужчина гордился возможностью сесть на коня и отправиться в бой во славу короля и своего имени. Аристократ спешился и, насколько позволяла его комплекция, поклонился Генриху.

– Ваше Величество, для меня и моего отряда честь прибыть на помощь короне, – бодро заявил он.

Генрих учтиво кивнул головой, благодаря мужчину за верность.

– Я никогда не сомневался в Вашей преданности, маршал, – ответил король. – В столь непростые для Франции дни мне отрадно видеть ваш боевой настрой. Привезли ли вы, маршал, какие-нибудь известия из Парижа?

– Как только мне стало известно о восстании предателя де Гиза, я тотчас бросил клич всем местным дворянам. И рад вам сообщить, что большая их часть выступила на вашей стороне, – с гордостью заявил маршал. – Несколько дней назад мы осадили Париж, нам удалось значительно уменьшить армию де Гиза. Но, к сожалению, выбить его из столицы мы не смогли. И были вынуждены отступить от города.

Генрих недовольно сглотнул, но быстро вернул лицу нейтральное выражение.

– Это последнее наше поражение, маршал, – решительно сжав кулаки, заявил король. – Уверяю вас, вскоре де Гиз поплатится за своё предательство.

– Я в этом не сомневаюсь, Ваше Величество, – ответил маршал.

Генрих в сопровождении гвардейцев направился в замок. Маршал последовал за ним. Когда мужчина поднялся на крыльцо, из толпы к нему протиснулась Жизель.

– Папа́, как я рада вашему визиту!

«Так этот месье – отец Жизель», – догадалась Мадлен.

– Не сейчас, Жизель, – жёстко оборвал девушку маршал Клермон.

Мужчина было прошёл мимо дочери, но вдруг обернулся и тихо спросил:

– Скажи, ты ведёшь достойную жизнь при дворе? Не позволяешь грязным слухам касаться имени нашей семьи?

Жизель на мгновение растерялась и затряслась – не такого приветствия она ждала от отца.

– Конечно, папа́, – пролепетала Жизель. – Я чту этикет и веду себя так, как ты меня учил.

– Хорошо, – сухо бросил маршал, – ведь тем, кто позорит род Клермон, не место в семье.

С этими словами маршал, гордо выставив вперёд орденоносную грудь, последовал за королём. До фрейлины долетел слух о том, что Генрих созывает в королевском зале военное собрание. «Было бы полезно узнать, что король собирается обсуждать на совете. Любая военная авантюра – угроза жизни Генриха. Но в королевский зал мне никак не попасть». Взгляд девушки остановился на Жизель, и в её голове родился план. «Что, если попросить о помощи Жизель? Я знаю одну пикантную тайну, которая явно сделает её сговорчивее». Мысль о шантаже не находила отклика в душе фрейлины, но сейчас она была её единственным спасением. «Екатерина требует, чтобы я пристальнее следила за судьбой Генриха. И если видения не помогают в этом, мне придётся действовать по-другому». Подойдя к фрейлине, Мадлен коснулась её руки и поманила за собой.

– Что тебе нужно? – презрительно фыркнула Жизель.

– Нам лучше отойти в сторону, чтобы наш разговор не привлёк чужого внимания.

Жизель насторожилась, но за девушкой всё же последовала. Остановившись подле старого дерева, росшего неподалёку, Мадлен обратилась к фрейлине.

– Я заметила, что наш король доверяет твоему отцу.

Жизель горделиво усмехнулась:

– Конечно! Ты знаешь, сколько у него медалей? Он всю жизнь преданно служит короне. За это наш род и уважают. Но я не пойму, к чему этот разговор?

– Хорошо, скажу прямо. Твой отец приглашён на военный совет. А мне очень любопытно узнать, о чём идёт речь на этом собрании. И я подумала, может быть, ты сумеешь мне помочь?

Жизель чуть не задохнулась от возмущения.

– Ты в своём уме?! С чего бы вдруг я стала тебе помогать, особенно в таких делах?

– Мне показалось, что твой отец весьма обеспокоен вопросами твоей нравственности. И мне думается, что ему не придётся по душе новость о твоей связи с королевским пажом. Я видела тебя и Пьетро в ночь маскарада. Знаю, что вы уединились в старом доме, не сумев пойти против своих чувств, – тихо проговорила Мадлен.

Жизель побледнела, застыв в ужасе, словно каменный истукан.

– Ты не посмеешь ничего ему рассказать… – чуть живая от страха, прошептала Жизель. – Он никогда мне этого не простит! Меня вышвырнут из дома, лишат всего: имени, наследства, будущего…

– Именно поэтому я и предлагаю тебе небольшую сделку, – решительно предложила Мадлен. – Ты узнаёшь, о чём говорили на совете, а я забываю о том, что произошло между тобой и Пьетро.

Жизель, боясь последствий, боролась с желанием вцепиться фрейлине в волосы. Но понимала, что девушка загнала её в угол.

– Как я это сделаю? Отец ничего мне не расскажет, – чуть не плакала дочь маршала.

– Извини, у меня нет ответа на этот вопрос, – стараясь оставаться хладнокровной, ответила Мадлен. – Теперь это твоя забота.

Зло сверкая глазами, Жизель направилась к замку.

– Вот же кобра… – донеслись до слуха девушки тихие ругательства фрейлины.

«Этот поступок меня не красит, – с грустью подумала Мадлен. – Шантаж – отвратительная вещь, но, к счастью, весьма действенная. Я уверена, Жизель сделает всё, чтобы отец ни на миг не усомнился в её невинности». Мадлен грызло чувство вины. Ей казалось, что она поступила дурно, недостойно. Но вспомнив о том, сколько неприятностей Жизель доставляла другим девушкам во дворце, немного успокоилась. И, направившись к воротам, покинула территорию замка.

Блуа совершенно не походил на Париж. Этот городок своими размерами и внутренним устройством больше напоминал крупное селение. Проходя мимо деревянных домов, за воротами которых кто-то хрюкал, мычал или лаял, девушка вспоминала Жарден Флюрьи.

Местные жители, завидев фрейлину, не стесняясь, провожали её взглядом. Кто-то начинал шептаться, кто-то многозначительно хмыкал. «Точно как дома», – подумала Мадлен, вспоминая о своей жизни в Жарден Флюрьи. Каждый житель Блуа уже знал о том, что в замок въехал король со своей свитой. И девушка, чьё платье говорило о принадлежности к высшему сословию, вызывала у них интерес. Дойдя до торговых рядов, Мадлен осмотрелась. Среди горожан, торговавших хлебом и овощами, она заприметила девушку с корзинкой ягод. «Земляника, то, что мне нужно», – обрадовалась Мадлен. Подойдя к девушке, фрейлина улыбнулась.

– Добрый день, сколько вы хотите за эту корзинку ягод? – поинтересовалась девушка.

Горожанка встрепенулась. С ног до головы осмотрев покупательницу, она с восторгом воскликнула:

– Ах, мадемуазель, вы ведь прибыли к нам из королевского замка?

– Всё верно.

– Какая чудесная весть! Меня зовут Полин, госпожа. Я знаю всё, что происходит в этом городке. Чем я могу вам помочь?

– Я всего лишь хотела бы купить у вас эту корзинку земляники.

– О, конечно, мадемуазель, конечно, – засуетилась Полин.

Фрейлина достала монеты, что вручила ей королева, но, прежде чем она успела передать их Полин, кто-то толкнул Мадлен в плечо. Монеты рассыпались. Повернув голову, девушка на пару мгновений застыла на месте. Фрейлине почудилось, что перед ней стоит призрак. Но это было не так. Облачённая в ветхое, некогда белое платье, рядом, покачиваясь и стеная, прошла пожилая леди. Её длинные седые волосы закрывали часть лица, но и сквозь них были видны уродливые рубцы от старых ожогов. Красные от постоянных слёз глаза почти ослепли. Несмотря на неухоженный вид, на леди висели дорогие украшения: гранатовая подвеска, несколько перстней с драгоценными камнями. Бросив на Мадлен пустой незаинтересованный взгляд, женщина, приговаривая что-то неразборчивое, побрела дальше по дороге. Заметив недоумение на лице Мадлен, Полин поспешила объяснить:

– Не пугайтесь. Это мадемуазель Амели Трюдо, она леди со странностями. К сожалению, жизнь была несправедлива к ней.

Мадлен не собиралась расспрашивать Полин о судьбе несчастной мадемуазель Трюдо, но девушка продолжала рассказ:

– В молодости она была первой красавицей города, невестой местного графа. Но накануне их свадьбы в поместье вспыхнул пожар. В огне погиб сам граф и все его слуги. Чудом выжить удалось лишь мадемуазель Трюдо. Но пламя сильно опалило её лицо, а трагедия лишила рассудка. Она осталась одна. На изуродованной девушке так никто и не женился. Со временем умерли её родители, родовое поместье обветшало. И вот уже около сорока лет несчастная целыми днями бродит по городу, стеная о погибшем графе и загубленной жизни.

«Какая грустная история», – подумала Мадлен, глядя, как в конце улицы скрывается за поворотом леди в белом платье.

Собрав монеты, девушка передала их Полин. Довольно улыбаясь, горожанка протянула фрейлине обещанные ягоды.

– Кушайте с удовольствием, мадемуазель. Ягодки у нас сладкие, сочные.

Поблагодарив девушку, фрейлина покрепче перехватила корзинку и покинула торговые ряды.

Глава 6. Поместье Сен-Беар

Направляясь обратно в замок, Мадлен потеряла дорогу, по которой пришла. Поплутав по городским улочкам, фрейлина вскоре совсем заблудилась. Выбрав, наконец, как ей показалось, верный путь, девушка вышла к полю, простирающемуся за городом. Как назло, ближе к вечеру поднялся ветер, принёсший с собой тяжёлые грозовые тучи. Небо затянулось серой занавесью, и вскоре во мраке засверкали молнии.

«Почему я не решилась спросить у кого-нибудь дорогу? Куда мне теперь бежать, где укрыться?» – поёжившись, подумала Мадлен. Остановившись на узкой тропинке, идущей вдоль небольшого леска, девушка призадумалась. «Кажется, мы проезжали по похожей местности в карете. Возможно, если я пойду по этой дорожке, то просто подойду к замку с другой стороны».

Эта мысль ненадолго придала фрейлине решительности. Продолжая сжимать в руках корзинку с земляникой, девушка упорно шла вперёд по безлюдному полю. Громкий раскат грома заставил её вздрогнуть. Сверкавшие на горизонте молнии всё больше и больше пугали юную фрейлину. «Успокойся, Мадлен, это обычное природное явление. Нет в нём ничего страшного. Главное, не выходить на открытое пространство и не прятаться под одинокими деревьями», – повторяла себе девушка.

Идя вдоль поля, Мадлен с трудом следовала собственным советам. Когда же на фрейлину упали первые крупные капли дождя, девушка совсем отчаялась. Надвигался ливень. Опустив голову пониже, девушка ускорила шаг. Дождь усиливался, заливая лицо фрейлины. Вдруг из леска на дорожку вышла тоненькая фигурка. Приблизившись, девушка рассмотрела в ней крестьянского мальчишку. Около минуты он стоял на тропинке, глядя на фрейлину. Его губы двигались, но из-за грома и шума дождя голос не долетал до девушки. Мальчонка махнул рукой и побежал вперёд. «Не уверена, но, кажется, он приглашает меня следовать за собой. Ну что ж, надеюсь, он приведёт меня к укрытию», – с сомнением подумала Мадлен. Выбора у фрейлины не было, и она, боясь потерять ребёнка из вида, поспешила за ним.

Пробежав всё поле, мальчишка свернул на узкую дорожку, идущую через редкий лесок, и спустя четверть часа вывел девушку к воротам незнакомого поместья. Чтобы укрыться от дождя, фрейлина бросилась на крыльцо и наконец оказалась под небольшим навесом. Прежде чем постучаться, Мадлен обернулась. «А куда делся тот мальчик? Должно быть, сразу помчался к родителям». Девушка окинула взглядом внутренний двор поместья. Сквозь пелену дождя рассмотреть его получалось плохо, но всё равно он почему-то показался ей слишком запущенным, неуютным. «Видимо, хозяин этого места – один из разорившихся аристократов. Огромное поместье досталось ему по наследству, а вот содержать его в должном виде ему не на что. Видимо, и слуг у него совсем мало, – думала Мадлен, осматривая просторный пустой двор, – не видно ни души. Хотя, может быть, слуги просто испугались грозы». Фрейлина уже хотела обозначить своё присутствие, постучав в дверь. Тем более, девушка успела заметить, что в одном из окон поместья горят свечи. Но тут краем глаза она уловила движение на дорожке у самых ворот. Мадлен обернулась и, прищурившись, всмотрелась вдаль. В центре дорожки под проливным дождём, будто совсем её не замечая, стоял мальчишка, что привёл девушку сюда. Он не шевелился. Просто стоял и, не отводя глаз, смотрел на фрейлину. Девушке стало не по себе. Одинокая неподвижная фигура ребёнка начала не на шутку тревожить фрейлину. Сначала Мадлен хотела окликнуть мальчишку, спросить, почему он не бежит домой. Но чем дольше она видела пронзительный немигающий детский взгляд, тем сильнее тряслись её колени. Девушка поймала себя на мысли, что боится выпустить ребёнка из поля зрения. Сверкнула молния. И на то мгновение, что мощная вспышка осветила двор, Мадлен увидела истинное лицо мальчика. Его серая кожа давно затвердела, облепив хрупкие детские кости. Широко раскрытые белёсые глаза высохли, уже не нуждаясь в защите век. Одежда, рваная, мятая, казалось, давно истлела в земле. Перед фрейлиной стоял мертвец. Всё в нём было мертво, кроме одного. Неестественная кривая улыбка, что застыла на юном лице, будто двигалась, расширяясь всё сильнее и сильнее. Мадлен в ужасе дёрнулась, спиной прижавшись к входной двери. В панике нащупав ручку, девушка что было сил рванула её на себя. Она не думала, что за дверью её может поджидать что-то более ужасное. Страх взял над фрейлиной верх. Сейчас она была готова на любую глупость, лишь бы не видеть ту жуткую улыбку.

Мадлен ворвалась в поместье и шумно захлопнула за собой дверь. В коридоре было темно, но из одного из главных залов лился свет. Туда, забыв о всех приличиях, и направилась фрейлина. Не зная, чего ожидать, девушка облегчённо выдохнула, когда, осмотревшись, поняла, что попала в освещённую библиотеку. Вернее, судя по всему, это помещение было главным залом поместья. Но обилие находившихся здесь книг заставляло думать, что это библиотека. Вся дальняя стена зала была превращена в полку, на которой покоились десятки, а то и сотни книг. Над дверью висел тяжёлый деревянный герб с изображением медведя. «Фамильный», – подумала Мадлен. Подойти к окну девушка не решилась, боясь вновь встретиться взглядом с мёртвым мальчишкой. Замерев на месте, фрейлина прислушалась. «В доме тихо: не слышно ни хозяев, ни прислуги. Но кто-то же должен здесь жить? В зале достаточно чисто, не пыльно, да и свечи горят». Протянув руку к свечному пламени, обжёгшему ладонь своим жаром, фрейлина поняла, как сильно озябла. «Мне бы немного согреться», – обхватив себя руками, подумала Мадлен. Позади скрипнула половица. Подпрыгнув на месте от страха и неожиданности, девушка налетела на того, кто стоял позади неё.

– Ах! – подпрыгнув на месте, Мадлен обернулась.

– Вы кто?! И как сюда попали?! – позади девушки стоял хозяин поместья.

Высокий мужчина чуть старше тридцати лет, одетый в дорогой, но явно не новый костюм, выглядел озадаченным и неприятно удивлённым. Несколько раз моргнув, Мадлен наконец убедилась, что перед ней стоит живой человек. Это осознание несколько успокоило девушку и позволило вспомнить о том, что она без приглашения вломилась в чужой дом.

– Месье, мне очень неудобно перед вами, наверное, я должна извиниться и объяснить свой поступок, – залепетала девушка.

– Было бы весьма кстати, – сложив на груди руки, заявил хозяин дома.

«Суровый…» – поняла девушка.

– Меня зовут Мадлен Бланкар, я фрейлина Её Величества королевы Луизы. Вы, наверное, уже знаете, что сегодня королевский двор прибыл в Блуа…

– Не слышал ни о чём подобном, – нахмурившись, бросил мужчина.

«Колючий, словно ёж…» – недовольно заметила Мадлен.

– И тем не менее это так. По поручению королевы я отправилась в город. Но по незнанию заблудилась. Гроза застала меня недалеко от вашего поместья и…

– Вы решили ворваться сюда, – оборвал девушку на полуслове суровый мужчина.

– Всего лишь попросить переждать дождь, месье.

Мужчина неодобрительным взглядом прошёлся по фрейлине.

– Боюсь, у меня нет подходящих условий, мадемуазель.

– Вы выставите меня за дверь, месье? – с удивлением и негодованием спросила Мадлен.

– Стоило бы, – буркнул мужчина.

– Прошу меня простить, месье, но неужели совесть позволит вам выгнать меня под дождь? – с негодованием поинтересовалась Мадлен.

Закатив глаза, мужчина с неохотой заговорил:

– Во-первых, мадемуазель, вряд ли он вам навредит, разве что причёску испортит. Во-вторых, я сказал «стоило бы», а эта фраза указывает лишь на ход моих мыслей, не действий. Вы можете остаться здесь, пока гроза не утихнет. Большего предложить не могу.

– Благодарю, месье, – вежливо улыбнулась Мадлен про себя подумав: «Совершенно негостеприимный господин. Дикий и нелюдимый».

Хозяин дома, словно потеряв интерес к гостье, прошёлся по залу, вытащил с полки одну из книг и устроился с ней в кресле. Листая страницу за страницей, мужчина погрузился в чтение. «Да что с ним не так?! – обсыхая у камина, думала девушка. – Неужели я настолько ему помешала своим вторжением, что сейчас он осознанно игнорирует моё присутствие?» Не получив приглашения присесть, фрейлина опустилась на второе кресло. Подождав, пока хозяин дома прочтёт ещё пару страниц, Мадлен не выдержала и обратилась к нему.

– Месье, не хотелось бы вас отвлекать, но, кажется, вы забыли представиться. Я до сих пор не знаю вашего имени.

Оторвавшись от книги, мужчина свысока взглянул на фрейлину.

– Не забыл, я не собирался этого делать. Но если это не даёт вам покоя, извольте: Этьен Сен-Беар.

– Рада знакомству, месье, – ответила Мадлен и добавила: – Могу я задать вам вопрос?

– Вы уже его задали, так что продолжайте.

– Почему здесь так тихо?

– Я единственный владелец этого поместья. Других людей здесь нет.

– А как же слуги?

– Они давно здесь не появлялись.

– Но как же вы справляетесь с домом в одиночку? – удивилась девушка.

– Дом не дикий жеребец, к которому нужно суметь найти подход. Это всего лишь куча камней, которая никуда не денется. Чтобы это понять, слуги не нужны.

– Неужели вы сами готовите себе обед или, скажем, стираете одежду? – продолжала удивляться фрейлина.

– В еде я неприхотлив. А моя одежда не должна вас беспокоить.

«Месье Этьен не самый приятный собеседник, но я должна спросить кое-что ещё», – думала Мадлен.

– Меня сюда привёл мальчик, – об ужасе, который она испытала, увидев его истинный облик, девушка решила умолчать. – Если вы говорите, что в поместье больше никто не живёт, то кто же он?

– Какой ещё мальчик? – склонив голову набок, спросил Этьен.

Мадлен показалось, что этот вопрос наконец вызвал у хозяина дома неподдельный интерес. Чтобы не переходить к самой жуткой части, девушка начала описывать внешность и одежду ребёнка.

– Вероятно, это Поль… – помедлив, ответил Этьен. – Сын садовника. Хм, я был уверен, что они здесь уже не появятся.

– Так у вас всё же есть садовник? – помедлив, уточнила Мадлен.

– Он определённо у меня был.

– Был? – не поняла девушка.

Мужчина устало вздохнул, словно ему приходилось общаться с самым непонятливым человеком на свете.

– За домом есть сад. Ему нужен уход, что здесь странного?

– Но вы сказали «был».

– Был, есть… Какая разница? Меня это не интересует. Я давно не задавался этим вопросом.

«Ничего не понимаю… – озадачилась Мадлен. – Неужели ему настолько безразличен собственный дом? Как такое возможно?»

– Месье, вы сказали, что не слышали о прибытии короля в Блуа. Вы не следите за тем, что происходит во Франции? – поинтересовалась фрейлина.

– В последнее время нет, – признался Этьен. – Обычно все новости касаются Парижа, новых законов, налогов, войн. Всё это так далеко. Так зачем мне тратить на них время? Предпочитаю интересоваться тем, что находится подле меня.

Фрейлина ещё раз обвела взглядом зал.

– Вы говорите о книгах?

– В первую очередь, да. Каждая из них загадка, тайна, что я могу раскрыть, не выходя из дома. А если у меня под рукой столько не переделанных дел, зачем мне искать другие?

Пока хозяин дома без особого энтузиазма отвечал на вопросы фрейлины, гроза стихла. Спустя некоторое время закончился и дождь. Краем глаза взглянув в окно, Этьен, будто невзначай, заметил:

– Солнце вышло.

«Намекает, что мне пора уходить?» Фрейлина поднялась на ноги, прихватив чудом сохранившуюся корзинку с ягодами.

– Месье, благодарю, что приютили меня на время непогоды. Не хочу более стеснять вас, думаю, теперь я смогу добраться до замка Блуа. Если только вы укажете мне, в какую сторону идти.

Этьен отложил в сторону книгу и встал.

– От ворот направо ведёт довольно приметная тропинка. Она выведет вас к городской церкви. От неё повернёте налево и выйдете к замку.

– Спасибо, месье, – поблагодарила Мадлен хозяина дома.

Пока девушка поправляла руками юбки платья, Этьен загадочно уставился в окно.

– А говорили, что после смерти Клод король никогда более не вернётся в Блуа…

– Простите, что? – переспросила Мадлен.

– Ничего, просто мысли вслух.

Фрейлина направилась к двери и, уже взявшись за ручку, услышала громкий крик хозяина дома.

– Нет! Не открывайте её!

Этьен моментально оказался подле девушки, перехватывая её руку, державшую ручку. Мужчина был взволнован и, как показалось фрейлине, даже напуган. Осознав, что выглядит подозрительно, Этьен постарался говорить спокойнее.

– Вы перепутали дверь, – объяснил мужчина. – Эта ведёт вглубь дома, вам нужна другая, вон та.

Мадлен, заметно испуганная криком Этьена, тоже смогла взять себя в руки.

– Я поняла, прошу меня простить.

Девушка хотела направиться к нужной двери, но заметила, что ладонь Этьена всё ещё держит её запястье.

– Месье?

Мужчина, казалось, замер. Его взгляд был устремлён на собственные пальцы, касавшиеся девичьей руки. Со стороны это выглядело так, будто хозяин дома был удивлён собственному поступку. Или же он впервые в жизни касался другого человека. Опомнившись и поймав на себе вопросительный взгляд фрейлины, Этьен отдёрнул руку.

– Простите, – засмущался он.

– Я пойду, – произнесла Мадлен.

Не дожидаясь, пока хозяин дома проводит её к выходу, девушка сама нашла нужную дверь и, преодолев коридор, вышла на крыльцо. При свете солнца двор уже не выглядел столь пугающим, но по-прежнему казался слишком неухоженным местом. С опаской посмотрев по сторонам, девушка убедилась, что здесь никого нет, и поспешила к воротам.

Отыскав дорогу, идущую в Блуа, фрейлина почувствовала усталость. Прислонившись к стене ближайшего дома, она переводила дух. В это время мимо неё, петляя по городским улочкам, проехала знакомая чёрная карета. «Это же карета Анри, – удивилась Мадлен. – Я думала, Наваррский прибыл в замок вместе с королём». Слегка обогнав фрейлину, карета остановилась. Из неё выглянул Анри и, отыскав взглядом девушку, махнул ей рукой.

– Мадлен, прошу, садитесь, – пригласил он.

В этот раз уставшая фрейлина с удовольствием приняла приглашение Наваррского. Оказавшись в карете, Мадлен поймала на себе чуть прищуренный взгляд. Анри улыбался.

– Вы выглядите растерянной. Только приехали и уже решили изучить окрестности?

– Сказать честно, я заблудилась, – призналась Мадлен.

– Тогда хорошо, что я вас заметил.

– Вы только направляетесь во дворец? – поинтересовалась девушка. – Мне казалось, вы ехали вместе со всем двором.

– Так и было, – усмехнулся Анри. – Но по пути я отстал. Дела, знаете ли…

Некоторое время поездка проходила в тишине. Наваррский, погружённый в свои думы, смотрел в окно. Но вскоре созерцание Блуа наскучило Анри, и он вновь повернулся к фрейлине.

– Я всё ещё нахожусь под впечатлением от того, что случилось в Париже. И, признаться, чувствую вину, что силой не увёз вас из города, – произнёс Анри.

– Если бы вы это сделали, месье Триаль был бы мёртв, – сказала Мадлен, добавив про себя: «И Калеб тоже».

– Вы правы, Мадлен, месье Триаль обязан вам жизнью. Но позволю дать вам совет: в мире много людей, нуждающихся в помощи, но, спеша им на помощь, вы рискуете лишиться собственной жизни.

– И что вы предлагаете? Закрывать глаза на чужие беды? – нахмурилась Мадлен.

– Я лишь пытаюсь сказать, что вам не следует нести ответственность за всех, кто вас окружает. Вы не виноваты в их бедах, а значит, должны в первую очередь думать о себе.

– Не все в этом мире, месье, думают лишь о собственном благе, – разозлившись на слова Наваррского, произнесла Мадлен.

Анри примирительно поднял вверх раскрытые ладони.

– Не горячитесь, Мадлен, я не хотел задеть ваших чувств. Кроме того, я всё больше и больше удивляюсь, наблюдая за вами. Знаете, та наша встреча наедине заставила меня взглянуть на вас по-другому.

– Как же? – удивилась фрейлина.

– До этого, признаться, я видел в вас робкую овечку, желавшую любви и защиты. Ваш отказ, не скрою, задел мою гордость, но указал на истинную суть вещей, – хитро улыбнулся Анри. – Вы не овечка, Мон Этуаль. Вы чародейка. Вам ничего не стоит заманить красотой несчастного юношу в свои сети и заколдовать его, чтобы он потерял от вас голову, – нагнувшись ближе к Мадлен, Наваррский понизил голос. – Вам не нужны его ласки, его обещания. Вы будете наслаждаться его страданиями, держа на расстоянии, не подпуская к себе. Признайтесь, такой поворот вам ближе?

– Вы ошиблись, месье, – холодно ответила девушка. – Я бы не хотела, чтобы несчастный юноша страдал. Любовь должна дарить радость, а не слёзы. Но счастье это должно быть взаимным, чистым. Его нельзя заменить похотью, неверностью. Поэтому ваши выводы обо мне совсем не похожи на правду. Вероятно, вы попытались объяснить мой поступок, равняя меня с собой. Но я не вы. Я умею отличить любовь от плотского желания. И для меня первое намного ценнее второго.

Довольно улыбнувшись, Анри откинулся на спинку сиденья.

– Мадлен, вы продолжаете оставаться для меня загадкой, – усмехнулся он, не спуская с девушки лукавых глаз. – Но вы ведь понимаете, что я приложу все силы, чтобы её разгадать.

– Не уверена, что у вас получится, – ответила Мадлен, смущаясь его пристального внимания.

– Я не привык в себе сомневаться, Мон Этуаль, – игриво ответил Анри. – Поэтому, помяните моё слово, однажды я сумею заглянуть в Вашу душу. И раскрыть эту очаровательную, завораживающую тайну под именем Мадлен Бланкар.

Когда карета подъехала к крыльцу замка Блуа, кучер остановил лошадей. Наваррский первым выбрался из кареты и подал фрейлине руку. К огромному облегчению девушки, в этот час перед замком почти не было людей. А те, что мелькали во дворе, были заняты своими делами и не обращали внимания на очередную прибывшую карету. «Это хорошо, что никто не видел, как я прибыла в замок вместе с Анри. Иначе по дворцу поползли бы новые сплетни».

– Не припомню, чтобы бывал здесь раньше. Ну ничего, освоюсь, – усмехнулся Анри.

Наваррский поднялся на крыльцо и вскоре скрылся за дверьми замка Блуа. Немного подождав, Мадлен направилась следом, желая доставить королеве ягоды и как можно быстрее оказаться в своих покоях.

К ночи уставшая Мадлен наконец добралась до постели. Устроившись в кровати, девушка довольно улыбнулась: «Я уже стала забывать, что такое жить в замке, а не в походном шатре». Дневник Нострадамуса, возвращённый с таким трудом, девушка по привычке спрятала себе под подушку.

Фрейлина уже готовилась отойти ко сну, когда в дверь её комнаты кто-то тихо постучал. Открыв глаза, Мадлен с удивлением подумала: «Кто бы это мог быть в такой-то час?» Выбравшись из кровати, девушка осторожно подошла к двери и открыла её. На пороге, боязливо озираясь по сторонам, стояла Жизель. Впустив фрейлину в покои, девушка с удивлением поинтересовалась:

– Что ты здесь делаешь?

Удручённая и непривычно печальная Жизель плотнее прикрыла за собой дверь.

– Я узнала то, о чём ты просила.

– Правда? – не поверила Мадлен. – Рассказывай, только ничего не упусти.

– Сегодня на совете долго обсуждалась возможность войны с де Гизом, – начала Жизель. – Но этот план был признан несостоятельным. И тогда Его Величество решил пойти на хитрость. Он желает заманить де Гиза сюда, в Блуа. И… покончить с ним. Но сделать это он хочет руками Наваррского, чтобы разом избавиться сразу от двух соперников.

Слушая Жизель, Мадлен беспокойно сжимала подол ночного платья. «Король встал на опасный путь. Убийства де Гиза и Наваррского не пройдут для него даром. В итоге его возненавидят все: и католики, и протестанты».

– Как тебе удалось всё это разузнать? – спросила Мадлен.

– Это было трудно, остального не расскажу. Я сделала то, что ты хотела. Ты обещала больше никогда не поднимать разговор о нас с Пьетро.

– Даю слово, я никому и никогда об этом не расскажу, – пообещала Мадлен.

– И я должна поверить твоему слову? – возмутилась Жизель. – Не очень надёжно.

– Большего я предложить не могу, – ответила Мадлен.

Тяжело вздохнув, Жизель недовольно встряхнула головой.

– Буду надеяться на твою честность, – презрительно бросила она, покидая покои Мадлен.

Когда Жизель ушла, девушка призадумалась, в её душе царила беспросветная тьма. «Генрих задумал опасную недобрую игру. Да, де Гиз его извечный враг, но вместо того, чтобы сражаться с ним, король стремится пойти на подлость, – эта мысль по-своему терзала Мадлен, но больше всего её тревожило другое. – И король, и герцог де Гиз – оба ненавидя друг друга, строят козни Анри. Знает ли он о том, что над ним нависла угроза?» Сама не понимая отчего, девушка страдала, переживая за судьбу герцога Наваррского. «Почему мне так неспокойно? – не понимала она, – Анри – соперник короля. Он тот, кто может и желает отнять у него корону. Я поклялась Екатерине оберегать жизнь Генриха, но тогда отчего я волнуюсь за судьбу Наваррского?» Эти тяжёлые думы совсем не нравились Мадлен. Она пыталась найти им объяснение, но каждый раз прерывалась, случайно вспоминая обольстительную улыбку Анри и его лукавый взгляд. Не желая признавать того, что Наваррский всё чаще становится гостем её мыслей, девушка встряхнула головой. «Мне просто жаль его, – понимая, что это не так, убеждала себя Мадлен. – И, чтобы избавиться от угрызений совести, я предупрежу Анри о грозящей ему опасности». Решив, что нашла решение проблемы, мадемуазель Бланкар легла в постель.

Глава 7. Грехи прошлого

Мадлен долго пыталась уснуть, но уставшее тело, словно обретя второе дыхание, никак не желало отходить ко сну. Тогда, сев на кровати, девушка вспомнила, что давно не открывала дневник деда. «Пора бы вновь заглянуть в прошлое», – подумала она. Достав из-под подушки старую книжицу, Мадлен открыла её и покрутила в руках. Видение не заставило себя долго ждать.

Перед внутренним взором Мадлен распахнулась комната Нострадамуса. Сгорбившись, старик сидел за столом и корпел над своим дневником. Выводя чернилами каждую новую строчку, Мишель тихо проговаривал её вслух.

Деревянный стол и тусклый свет свечи вдруг исчезли, и Мадлен перенеслась в Лувр. Сейчас она увидела замок таким, каким он был почти пятьдесят лет тому назад. Его убранство почти не изменилось. Другими были лишь ковёр на лестнице и пара картин, висевших в галерее.

По главной лестнице королевского замка спускалась юная жена наследника престола, что пребывала в дурном настроении. В молодой красивой девушке Мадлен узнала Екатерину Медичи. Вчера внебрачному сыну её супруга стукнуло пять лет. Довольный и счастливый отец сегодня утром вернулся в замок после именин сына. Екатерина же в очередной раз узнала, что чрево её пусто и она не носит в себе наследника. Путь девушки лежал в королевский сад, но, спустившись на первый этаж, она увидела, как в тронный зал зашёл её супруг. Подойдя к двери, Екатерина прислушалась, до её слуха долетели слова мадам Франсин – тётушки наследного принца.

– Дорогой племянник, – твердила она, – я вновь прошу тебя одуматься. Твоя жена испорчена. Она никогда не подарит тебе наследников. Однажды ты займёшь трон Франции, и наследники станут твоей силой. Расторгни брак с Медичи, и я помогу найти тебе достойную супругу.

– Тётушка, я говорил вам неоднократно – Екатерина дорога мне, – возражал Генрих II, но делая это без особой горячности. – Она сама обеспокоена тем, что до сих пор не подарила мне ребёнка. Насколько я знаю, она прибегает к помощи медицины и ищет выход из этой ситуации.

– Твоя жена верит всяким магам, шарлатанам! – не унималась мадам Франсин. – А это значит, что она в отчаянии. Смирись, дорогой, вашему браку не суждено просуществовать долго.

Не в силах и дальше слушать упрёки, Екатерина отпрянула от двери. Юная девушка кипела от злости. «Старая грымза! – думала она. – Как только королевская корона ляжет на мою голову, ты умрёшь в страшных муках». Передумав идти в королевский сад, Екатерина взбежала вверх по лестнице. Поднявшись к себе в покои, она накинула дорожный плащ и велела седлать коней. В этот раз, злая на весь мир, Медичи выехала из замка, не предупредив супруга о своём отъезде.

– Куда мы держим путь, Ваше Высочество? – поинтересовался кучер.

– Нам нужно отыскать одного человека, – ответила Екатерина. – Говорят, он не любит долго задерживаться в одном месте. Мне доложили, что последний раз его видели в предместьях Бордо. Туда и направимся.

Покинув постоялый двор, чей хозяин сегодня утром чуть не отдал Богу душу, Мишель Нострадамус выводил из стойла свою кобылу, собираясь продолжить своё странствие. Но женский голос, прозвучавший у него за спиной, заставил его обернуться.

– Я думала, вы путешествуете в карете, – задумчиво произнесла молодая девушка.

Мишель лишь пожал плечами.

– Простому лекарю не пристало ездить в каретах.

– Но вы ведь не простой лекарь, – улыбнулась незнакомка. – Я знаю ваше имя, Мишель Нострадамус. Вы легенда. Говорят, вы можете излечить всё, что угодно.

– Мне льстят ваши слова, мадемуазель, но, боюсь, вы преувеличиваете.

Девушка шагнула вперёд и, пренебрегая этикетом, первой протянула мужчине руку.

– Екатерина Медичи.

Нострадамус свёл брови, удивлённо вглядываясь в лицо девушки.

– Медичи? Супруга будущего короля?

– И будущая королева Франции, – гордо вскинув голову, добавила Екатерина.

Мишель, немного растерявшись, взял девичью руку и коснулся губами тонких пальцев.

– Что вы забыли в этой дыре, Ваше Высочество? Где ваш экипаж?

– Я путешествую тайно. Уже несколько месяцев я ищу вас, но вы редко задерживаетесь на одном месте.

– Зачем я вам? Кто-то из королевской семьи болен?

Екатерина потупила взгляд, разговор о бесплодии давался ей тяжело.

– Ваша помощь нужна мне. И вы правы, я в своём роде больна.

Постоялый двор, Нострадамус и Екатерина медленно растворились в пелене времени. И до Мадлен вновь донёсся тихий шепот старика, склонившегося над своим дневником.

Нострадамус продолжал писать, но вдруг вскочил на ноги и зашагал по комнате.

– Нет, нет, этого ей знать не следует, – пробормотал он.

Подойдя к дневнику, старик с корнем выдернул несколько исписанных страниц. От них не осталось даже корешков. Видение начало меркнуть, и постепенно Мадлен вернулась в настоящее. Сидя на кровати, девушка с недоумением вглядывалась в дневник деда.

– Что было на тех страницах, которые уничтожил Нострадамус? Почему он побоялся показывать их мне? – Эти мысли не давали Мадлен покоя. – Что, если там было нечто важное? Но теперь мне этого не узнать, – расстроилась девушка.

Опустошённая и печальная, Мадлен всё же легла в кровать и на этот раз уснула.

Утро следующего дня преподнесло обитателям замка Блуа неожиданный сюрприз. К воротам дворца подъехало несколько карет. Генрих, извещённый об этом, в сопровождении большей части двора вышел на крыльцо. Двери карет распахнулись, стража открыла ворота замка, и на дорожке, ведущей в резиденцию короля, появилась делегация, направленная герцогом де Гизом. Король зло всматривался в лица сторонников предателя. Никого из них он не узнавал, пока вперёд не вышел мужчина в красном мундире. Увидев лицо испанского посла, король передёрнулся от негодования. Он попытался что-то сказать, видимо, желая отдать приказ своим гвардейцам схватить Алехандро, но не сумел произнести ни слова. Воспользовавшись молчанием короля, посол заговорил:

– Добрый день, Ваше Величество. Король Филипп велел мне вернуться к вашему двору и продолжить выполнять свои обязанности посла при французской короне. Кроме того, он попросил меня представить вам этих господ, посланников герцога де Гиза. Они прибыли сюда, чтобы передать вам важное послание.

Сделав шаг в сторону, Алехандро показал рукой на одного из мужчин, прибывших вместе с ним. Незнакомец в красных одеждах, чем-то напоминавший герцога де Гиза, вышел вперёд и поклонился королю.

– Ваше Величество, моё имя должно быть известно вам, но тем не менее считаю нужным представиться – кардинал Луи де Гиз.

– Я знаю, кто Вы, – обретя голос, произнёс король. – Вы долгие годы выдавали себя за человека, верного Богу и королю. Но родственные узы оказались сильнее вас. И во имя своего брата, герцога де Гиза, вы предали корону и дом Валуа.

– Прошу простить мне мою дерзость, Ваше Величество, но я вынужден заметить, что как и прежде верен своему сану и долгу. Когда-то я давал клятву служить Господу и продолжаю делать это и по сей день, искренне веря в дело Святой Католической Лиги.

– Католическая Лига – не более чем сборище предателей и отступников, – выплюнул король. – Ваш брат, прикрываясь верой в Господа, грезит лишь одной целью – забрать мой трон.

– Не могу согласиться с вами, Ваше Величество, – спокойно и размеренно проговорил Луи де Гиз. – Пока мы не зашли слишком далеко в своих распрях, я прошу вас выслушать меня.

– Говорите, кардинал, – бросил король, с презрением и ненавистью глядя на собеседника.

– Благодарю вас, Ваше Величество. Я прибыл сюда, чтобы от имени брата, герцога де Гиза, предложить вам переговоры. Мы ждём вас в Париже, обещая вам полную безопасность.

Выслушав кардинала, король громко рассмеялся.

– Де Гиз, видимо, тронулся умом, раз считает, что я приму это приглашение. Я знаю, на что способен герцог – он мечтает заманить меня в ловушку, но я не позволю ему лишить Францию истинного короля. Если он хочет переговоров, пусть сам прибудет в Блуа. Один, без своей свиты и охраны.

– Я передам ваше предложение герцогу, – сообщил кардинал. – Но у моего брата есть настойчивая просьба.

– Просьба? Как он вообще смеет что-то у меня просить? – вознегодовал король, но быстро смягчился, усмехнувшись. – Это даже любопытно. Ну, скажите, кардинал, чего же просит ваш брат?

– Герцог настаивает, что на переговорах должны присутствовать Генеральные Штаты – представители всех сословий Франции.

– Немыслимо, – недовольно процедил король. – Зачем де Гизу понадобились Генеральные Штаты? Чего он хочет добиться? Думает, они сумеют отобрать у меня власть? Не выйдет.

– Раз Ваше Величество так в этом уверен, значит, сумеет выполнить эту простую просьбу.

Едва не задохнувшись от гнева, король шагнул вперёд, но в этот момент подле него возник маршал Клермон. Удержав Генриха, он что-то быстро шепнул на ухо королю. Гнев Генриха сменился хитрой улыбкой. Взглянув на кардинала, король произнёс:

– Передайте де Гизу, если он согласится в одиночестве прибыть в Блуа, я созову Генеральные Штаты.

– Премного благодарен, Ваше Величество, – поклонился королю кардинал. – Я передам герцогу ваше предложение.

Пока король с нескрываемым недовольством общался с делегацией де Гиза, Алехандро взглядом искал в толпе собравшихся глаза королевы. И вскоре нашёл их. Луиза вышла на крыльцо вслед за супругом и стояла у входа, прикрываемая гвардейцами короля. Делая вид, что ничуть не смущена возвращением испанского посла, королева пыталась усмирить своё неровное дыхание. Взгляд её удивлённых глаз не отрывался от Алехандро. И это не укрылось от Мадлен. «Каково ей сейчас вновь видеть его? Королева ощущает себя обманутой после того, как Алехандро вступил в сговор с де Гизом. Но отказаться от чувств к послу она не в силах. Печальная история», – подумала Мадлен.

Делегация ещё долго что-то зачитывала королю, и вскоре вся эта суета наскучила фрейлине. Аккуратно, не привлекая к себе внимания, девушка решила вернуться во дворец. Зайдя в свои покои, фрейлина устремила взгляд к окну. Там, на подоконнике, странно дёргаясь, сидела облезлая, пугающего вида птица. Мадлен шагнула вперёд и в уродливом создании сумела распознать голубя. Присмотревшись, девушка отпрыгнула в сторону. «Фу, эта птица мертва… Давно мертва…» – поняла Мадлен. Не желая видеть это странное создание в своих покоях, девушка осторожно попыталась выгнать птицу.

– Кыш, – махнула рукой фрейлина. – Улетай отсюда, ну же!

Но мёртвый голубь упорно отказывался понимать девушку. Вновь попытавшись прогнать пернатого, Мадлен вдруг заметила, что к его лапе ленточкой примотана записка. «Не хочу его трогать, не хочу», – скривилась девушка, но делать было нечего. Пересилив своё отвращение, Мадлен аккуратно и быстро сняла записку с мёртвой птицы. Как только дело было сделано, голубь нелепо подошёл к краю подоконника и прыгнул, камнем упав на дорожку под окном. Передёрнувшись от увиденного, Мадлен развернула записку и прочла несколько строк, выведенных неровным корявым почерком.

Прочитав записку, Мадлен на миг улыбнулась. «Калеб… Только ты мог придумать отправить ко мне мёртвого голубя», – девушка хотела разозлиться на некроманта, но поняла, что сделать этого не может. Думая о Калебе, Мадлен чувствовала, как её сердце наполнялось теплом и светом. Девушка была рада получить от некроманта весточку, пусть даже принесённую почти разложившейся птицей. Мадлен ещё раз перечитала записку и, дойдя до последних строк, ощутила, как по спине пробежал холодок. «Калеб пишет о новой жертве культа. Кажется, скоро мне вновь предстоит лицом к лицу встретиться с последователями Абраксаса».

Во второй половине дня Луиза объявила, что желает посетить службу в соборе Блуа. Чтобы помолиться о судьбе Франции, королева надела одно из лучших платьев и, в сопровождении фрейлин и гвардейского отряда, отправилась на встречу с Богом.

В этот день в небольшом соборе не было посторонних. Большая часть местных жителей, пришедших на дневную службу, завидев королевскую стражу, поспешила покинуть церковь. Те же, кто решил остаться, были вежливо, но настойчиво выпровожены гвардейцами вон. Поправив многочисленные юбки и пригладив корсет, Луиза предстала перед ликом Господа. Прикрыв глаза и сложив руки, королева усердно молилась, безмолвно шевеля алыми, чуть влажными губами. Фрейлины, стоя позади, брали с Луизы пример. В стенах церкви Мадлен чувствовала себя неуютно. Давно, будучи ребёнком, она вместе с матерью часто посещала службы. Но когда дар начал проявлять себя, девочка перестала ходить в церковь. Тогда ей казалось, что видения посылает ей дьявол, а значит, вход в святую обитель для неё закрыт. Со временем Мадлен поняла, что это не так, но, пытаясь вступить на порог церкви, она ловила на себе недовольные взгляды односельчан, считавших её ведьмой. Здесь и сейчас никто и не думал смотреть на девушку косо, обсуждая или браня. Но память коварно подкидывала воспоминания из прошлого, не давая фрейлине ощутить заветного умиротворения. Даже не пытаясь молиться, Мадлен стояла в самом конце зала, украдкой наблюдая за остальными фрейлинами. В какой-то момент, чуть повернув голову, девушка уловила движение среди колонн. Под тёмными сводами мелькнула чья-то тень. Фрейлина напряглась. Крутя головой, она снова и снова пыталась отыскать глазами мелькнувший силуэт. Тень скользнула с другой стороны и вновь исчезла. Но на этот раз Мадлен успела рассмотреть маску врачевателя чумы. «Калеб?!» – удивилась фрейлина, не сразу поверив своим глазам. Обернувшись вокруг своей оси, девушка заметила за одной из колонн неприметную дверь, вероятно, ведущую в крипту собора. Убедившись, что ни королева, ни её фрейлины не смотрят на неё, Мадлен тихо попятилась и спустя несколько секунд прошмыгнула к неприметной дверце. Аккуратно, с опаской ступая по узким каменным ступеням, Мадлен спустилась в крипту. Здесь, в обители мёртвых, охранявших соборный свод, было холодно и темно. Единственными источниками света были тусклые, коптящие свечи, бережно зажжённые местными служителями. Неловко потоптавшись у подножия лестницы, фрейлина уже подумывала вернуться наверх. «Так тихо. Кажется, никого нет. Может быть, мне всё привиделось?» – подумала Мадлен. Но прошло ещё несколько секунд, и из темноты к девушке бесшумно шагнул знакомый силуэт.

– Сразу поняла, где меня искать? – облокотившись на чью-то могилу, спросил Калеб.

– Хочешь найти некроманта – иди по следу мёртвых. Так что да, задачка была лёгкой, – ответила Мадлен.

Широко улыбнувшись, Калеб склонил голову набок, с особым упоением глядя на девушку.

– Я волновался за тебя, – произнёс некромант. – И… кажется, даже скучал.

Отвечая на его взгляд, Мадлен, слегка прищурившись, сложила руки на груди.

– Правда? Это поэтому ты так долго не объявлялся?

Усмехнувшись, Калеб отвёл взгляд в сторону.

– На самом деле, некоторое я время крутился вокруг дворца, не зная, как выманить тебя из замка. Однажды даже наткнулся на гвардейцев и устроил переполох у главных ворот.

Слушая некроманта, Мадлен порой замирала от волнения.

– Зачем ты так рисковал? А вдруг тебя бы снова схватили?

– Ну тогда бы ты снова меня спасла, ведь так? – улыбнулся Калеб.

Мадлен отчего-то засмущалась.

– Я ведь могла бы не успеть.

– Ты бы успела, я уверен, – Калеб поднял на фрейлину улыбающиеся глаза и вдруг, о чём-то вспомнив, начал озираться по сторонам. – Подожди-ка минутку, я ведь кое-что принёс для тебя.

– Умоляю, скажи, что это не что-то мёртвое, – попросила Мадлен.

– Нет, в этот раз нет, – усмехнулся Калеб. – Я догадался, что разлагающаяся птица – это не то, что хотела бы найти девушка на своём подоконнике. Поэтому я принёс тебе небольшой подарок. Думаю, на твоём подоконнике он будет смотреться лучше мёртвого голубя.

Обернувшись к одному из гротов, где, вероятно, покоился какой-нибудь монах, Калеб подхватил небольшой увесистый предмет. Когда он аккуратно протянул его фрейлине, Мадлен сумела рассмотреть подарок.

– Цветок… в горшке, – удивилась девушка.

– Не просто цветок – это «Невеста луны». Её бутон раскрывается лишь ночью, завораживая и пленяя своим ароматом и красотой.

– Редкий для наших краёв цветок. Где ты его нашёл?

– В саду одного любителя растений. Я оказался там ночью и застал бутон раскрытым. Его красота невероятна. Взглянув на него, я сразу подумал о тебе. И мне ужасно захотелось, чтобы ты тоже увидела его. Думал сорвать, но потом осознал, что так принесу тебе лишь цветочный труп. Поэтому я его выкопал и посадил в горшок. Теперь ты сможешь любоваться живым растением.

Некромант протянул девушке подарок и, передавая его, невзначай коснулся пальцами её ручек. Мадлен, покрутив в руках прекрасное творение природы, невольно улыбнулась. «Калеб абсолютно точно самый неправильный некромант из всех существующих. Но в этом и кроется его главное очарование», – улыбаясь своим мыслям, подумала Мадлен. Прижимая к себе цветок, фрейлина, чувствуя лёгкую робость, сделала шаг вперёд. Калеб, заметив её движение, хотел что-то сказать, но вдруг передумал, неловко прикусив губу. Он будто считал настроение девушки и решил не смущать её ещё больше. За это Мадлен была искренне благодарна ему. Оказавшись подле некроманта, фрейлина привстала на носочки.

– Спасибо, – тихо прошептала она. – Твой подарок бесценен.

Произнеся эти слова, Мадлен осторожно коснулась горячими губами прохладной щеки Калеба. От невесомого чистого поцелуя на лице некроманта заиграл румянец. Но из-за темноты, царившей в крипте, Мадлен этого не заметила. Поднеся руку к своему лицу, Калеб коснулся пальцами того места, где всё ещё горел поцелуй фрейлины. Юноша широко улыбнулся.

– Это лучшая благодарность, что я когда-либо получал.

На время в крипте повисла тишина. Смущаясь, и фрейлина, и некромант не знали, как продолжить разговор. Каждый чувствовал, что сейчас на задний план отошли многие проблемы. Калебу и Мадлен хотелось взять друг друга за руки и говорить о вещах, далёких от убийств и кровавых ритуалов. Но поступи они так, это выглядело бы как признание. И что последовало бы после? Ответа на этот вопрос не было ни у фрейлины, ни у некроманта. И потому, втайне мечтая сделать шаг навстречу друг другу, оба молчали, смущённо глядя под ноги. Устав от тишины, Мадлен вспомнила о содержании записки, полученной от Калеба, и, первой подняв голову, спросила:

– Ты писал, что последователи культа Абраксаса затевают очередное убийство. Тебе удалось что-то об этом узнать?

– Да, точно! – встрепенулся Калеб. – Помнишь, ты рассказывала о том, что культ выбирает своих жертв особым образом?

– Я лишь видела, как мать одной из убитых девушек в молодости обращалась к культу за помощью. Абраксас, по-видимому, осуществил её желание, но спустя много лет забрал жизнь её дочери, – печально произнесла Мадлен, вспоминая несчастную Жозефину.

– Да, да, так и было, – кивнул Калеб. – В тот день, когда меня схватили гвардейцы короля, я хотел оживить последнюю из его жертв. Сделать этого я не успел, однако мне удалось собрать местные сплетни. Оказалось, что отец убитой девушки несколько лет назад едва не умер от малярии. Бедняга был на пороге смерти, но вдруг чудесным образом исцелился. И всё бы хорошо, но после этого несчастный изменился. Стал замкнутым, нелюдимым и постоянно чего-то боялся. В конце концов, совершенно лишившись рассудка, он прыгнул со скалы, разбившись насмерть.

– Какая чудовищная история, – вздрогнула Мадлен. – Ты думаешь, чтобы выздороветь, бедняга пошёл на сделку с Абраксасом?

– Почти уверен, – ответил Калеб. – А после, видимо, не справился с грузом вины. Ведь, вероятнее всего, ценой за исцеление стала жизнь его дочери.

– Но какой родитель так поступит со своим чадом?

Калеб пожал плечами:

– Страх смерти пугает многих. Становясь его жертвами, люди порой совершают и куда более страшные поступки.

Мадлен призадумалась. Что-то в теории Калеба казалось ей нескладным.

– Но если он так боялся смерти, как нашёл в себе силы спрыгнуть со скалы? – спросила девушка.

– Чужая душа – потёмки, Мадлен, – покачал головой некромант. – К сожалению, задать все эти вопросы этому несчастному мы уже не сможем. Он давно лежит в могиле, и даже я не в силах воскресить то, что он него осталось.

– Но ты писал, что выведал что-то о новой жертве культа.

– Так и есть, – оживился Калеб. – Пока ты добиралась до Блуа, мне довелось побывать в одном небольшом городке на западе Франции. Его именуют Грювель. В последнее время в его предместьях стали замечать странного человека в тёмном капюшоне. Он появляется лишь по ночам и словно выслеживает кого-то.

– Полагаешь, это один из оккультистов? – спросила Мадлен.

– Очень похоже на то, – кивнул Калеб. – Я попытался разузнать, происходили ли в городке какие-то чудеса. И мне поведали следующее. Местный граф – месье Прежан, которому принадлежат большинство земель вокруг Грювеля, много лет назад оказался на грани разорения. Дела его семьи были совсем плохи. Но вдруг на него внезапно, словно с неба, свалилось богатство небывалых размеров. Его род озолотился. Он выкупил своё проданное имущество и скупил новые земли. По странному стечению обстоятельств у этого графа есть единственная дочь, Аннет. Она совсем юна и живёт вместе с ним в Грювеле.

– И ты считаешь, что культ охотится за ней?

– Во Франции давно не было новых убийств, Мадлен, – начал объяснять Калеб. – Не думаю, что это связано с тем, что культ наконец насытился кровью. Нет. Они выжидают. Выслеживают новую жертву. И я думаю, что именно Аннет Прежан сейчас находится в опасности.

– Предположим, что ты окажешься прав, – рассуждала Мадлен. – Можем ли мы что-то сделать, как-то помешать планам Абраксаса?

Калеб пожал плечами.

– Не знаю. На самом деле, я совершенно в этом не уверен. Но, возможно, стоит попытаться.

Некромант виновато опустил взгляд в пол.

– На самом деле после случая на кладбище я не хотел звать тебя с собой, – признался некромант. – Но что-то мне подсказывает, что в одиночку в этот раз я могу не справиться. А на кону стоит чья-то жизнь.

Видя терзания Калеба, Мадлен шагнула ему навстречу и легко коснулась ладонью его плеча.

– Так вышло, что я оказалась связана с этим культом, – произнесла фрейлина. – А значит, хочу я того или нет, судьба будет сталкивать меня с ним снова и снова. И если есть хоть крошечный шанс нарушить планы Абраксаса, я готова на многое. Лучше скажи, как далеко находится Грювель?

– От Блуа примерно сутки пути.

Мадлен, отведя взгляд в сторону, задумалась.

– Если я просто так, без предупреждения, уйду из дворца, возникнут вопросы. Нужно что-то придумать.

– Ты справишься?

– Постараюсь, – ответила Мадлен.

Наверху послышались шаги.

– Служба закончилась, мне нужно возвращаться.

– Тогда, если всё пойдёт по плану, встречаемся завтра утром на дороге, ведущей прочь из города.

Кивнув некроманту в знак согласия, Мадлен поспешила наверх. Вернувшись в замок, девушка первым делом написала короткую записку той, что могла помочь ей незаметно отлучиться со двора. «Теперь остаётся только ждать – надеюсь, всё пройдёт так, как я задумала», – подумала Мадлен. Не сумев усидеть в покоях, фрейлина вышла на крыльцо замка. «Пока есть время, нужно обдумать, что я буду делать, если вновь столкнусь с адептами культа Абраксаса». Стоило фрейлине подумать о служителях кровавого культа, как метка, оставленная одним из них на её руке, неприятно заныла. «Раньше такого не бывало, – удивилась девушка. – Стоит ли мне беспокоиться?» Пребывая в размышлениях, Мадлен свернула на дорожку, что вела вокруг дворца, и лицом к лицу столкнулась с Анри. При взгляде на девушку в глазах Наваррского зажёгся игривый огонёк. Мужчина остановился посередине дорожки, не позволяя хрупкой фрейлине обойти себя.

– Добрый день, Мон Этуаль. Чем вы так встревожены?

– У королевской фрейлины немало забот, герцог. Её Величество ещё не до конца обжилась в Блуа, а поэтому даёт нам множество поручений, – соврала Мадлен.

– Королева – дама требовательная, – усмехнувшись, подтвердил Анри. – И, уверен, угодить ей бывает нелегко. Но мне печально видеть вас столь утомлённой. Если желаете, я немедленно обращусь к Луизе с просьбой позволить вам передохнуть.

– Это лишнее, герцог, – заметила Мадлен. – Задача фрейлины – выполнять просьбы её королевы. Не хочу, чтобы Её Величество посчитала, что я не справляюсь с ролью фрейлины.

– Такая верность короне достойна похвалы, но увы, Мон Этуаль, вы совершенно не щадите себя. Любая придворная дама на вашем месте уже давно искала бы способ найти покровителя, что избавил бы её от любого тяжкого труда.

– Я к числу этих дам не отношусь, – гордо заявила Мадлен.

– Ни минуты не сомневался в этом, Мон Этуаль, – хитро прищурившись, Наваррский улыбнулся. – Чем дольше я за вами наблюдаю, тем больше убеждаюсь в том, что вы совершенно не похожи на большинство придворных дам.

– Так вы продолжаете наблюдать за мной? – поинтересовалась Мадлен.

– Использую для этого каждую возможность, – игриво ответил Анри.

Мадлен шагнула в сторону, предприняв попытку обогнуть Наваррского, но мужчина сдвинулся в том же направлении, снова преграждая фрейлине путь.

– Герцог, мне не хотелось бы выказывать свою неучтивость, но я спешу, – заметила Мадлен.

– Как же изящно вы пытаетесь избавиться от моего общества, – усмехнулся Анри. – Но прошу вас, Мадлен, не убегайте. Дайте мне шанс исправить те ошибки, что я совершил при нашем прошлом общении.

Мадлен, прикрыв глаза, покачала головой. «А он совершенно не привык к отказам, – заметила девушка. – Чем решительнее я отталкиваю его, тем сильнее он желает добиться моего расположения».

– Ваша настойчивость поражает, а порой даже пугает, герцог, – наконец произнесла Мадлен. – Сейчас я правда очень спешу. Если я дам вам обещание выслушать вас при следующей нашей встрече, вы меня пропустите?

Анри лукаво улыбнулся, довольный ответом фрейлины.

– Я запомню это обещание, Мон Этуаль.

Слегка повременив, Наваррский всё-таки отступил в сторону, освобождая девушке путь.

– Благодарю.

Фрейлина направилась дальше, но, сделав всего несколько шагов, вновь услышала за спиной голос Наваррского.

– Вы любите розы?

– Розы? – удивилась Мадлен. – Да, я нахожу их весьма привлекательными, – не оборачиваясь, бросила фрейлина, боясь, что мужчина вновь увлечёт её разговором.

Уходя прочь, девушка не видела, как лукавая улыбка озарила лицо Наваррского. Не слышала, как, оставшись один, он тихо прошептал:

– Мон Этуаль, однажды вы сдадитесь мне.

Возвращаясь к крыльцу, Мадлен едва не столкнулась с Габриэль. Девушка, опустив голову, медленно брела по одной из дворцовых дорожек. Мадлен остановилась. «Должна ли я поинтересоваться тем, что случилось с подручной Наваррского?» Почти убедив себя в том, что это её не касается, девушка в последний момент обернулась к Габриэль. «Ей и так нелегко живётся при дворе, если я могу хоть чем-то ей помочь, не стоит проходить мимо».

– Габриэль, – негромко позвала Мадлен, протянув руку, чтобы коснуться плеча девушки. – У тебя что-то стряслось?

Словно выйдя из оцепенения, Габриэль подняла голову и резко отпрыгнула в сторону, не позволяя Мадлен коснуться себя.

– Что-то не так? – удивилась фрейлина.

Осознав, что со стороны её поступок выглядел странно, Габриэль обхватила себя руками и замотала головой.

– Прошу прощения, мадемуазель, я всего лишь задумалась. Ваш голос испугал меня.

– Не стоит извиняться, – улыбнулась Мадлен. – Мне показалось, что вы печальны.

– Не более, чем обычно, мадемуазель, – уже спокойнее ответила Габриэль. – Я всего лишь надеялась, что, уехав из Парижа, смогу найти себе место при дворе. Но Блуа ничем не отличается от столицы. Стены этого замка давят ничуть не меньше, чем стены Лувра.

Мадлен задумалась, ей было искренне жаль одинокую девушку, что каждый день ощущала себя изгоем.

– Может быть, мне поговорить о вас с королевой Луизой? – предложила Мадлен, – Вдруг в её свите всё-таки отыщется место для вас?

– Нет, мадемуазель, прошу, не утруждайте себя, – попросила Габриэль. – Я не хочу, чтобы вы пытались помочь мне.

– Но почему? – удивилась Мадлен.

– Потому что я не смогу отплатить вам тем же, – потупила взор мадемуазель де Эстре.

– Глупости, мне совершенно не нужна никакая плата, – попыталась оправдаться Мадлен. Но Габриэль перебила её.

– Нет, мадемуазель, – решительнее и настойчивее произнесла леди де Эстре. – Не беспокойтесь обо мне, это пустое. Извините меня, но я, пожалуй, пойду.

Обогнув Мадлен, Габриэль быстрым шагом устремилась прочь. «Будь я на её месте, вряд ли бы отказывалась от помощи, – подумала фрейлина. – Но, видимо, мадемуазель де Эстре смирилась со своей участью и научилась жить в том статусе, что отвёл ей королевский двор». Подумав, что на сегодня с неё довольно случайных встреч, Мадлен отправилась в свои покои.

Следующим вечером, как только солнце начало клониться к закату, из замка Блуа вышли две девушки. За городом они оказались, уже когда полностью стемнело.

– Я до сих пор не понимаю, как позволила тебе уговорить себя на эту поездку, – кутаясь в дорожный плащ, тревожно произнесла Селеста.

С благодарностью и ненавязчивым чувством вины глядя на подругу, Мадлен мягко улыбнулась.

– Селеста, ты моя спасительница. Без тебя я не смогла бы просто так покинуть замок. А теперь все думают, что мы просто отправились на несколько дней к портному в соседнем городе.

– Как вышло, что Екатерина позволила тебе отлучиться, оставив короля без присмотра? – спросила Селеста.

Поёжившись, Мадлен с неохотой ответила:

– Я не спрашивала её дозволения. Я фрейлина королевы Луизы, и Её Величество позволила мне отлучиться.

– Так Екатерина ничего не знает?! – испугалась Селеста. – Боже, что будет, когда ей донесут, что мы ушли вместе!

– Мы постараемся управиться как можно быстрее, – постаралась успокоить Селесту Мадлен. – Быть может, во дворце нас даже не хватятся.

Селеста тяжело вздохнула, подбирая подол платья.

– Почему мы идём пешком? – спросила мадемуазель Моро. – Можно было взять мою карету.

– Твой кучер не самый надёжный человек, может случайно проболтаться о том, где мы были на самом деле. А нам этого не нужно, – объяснила Мадлен.

– Неужели мы проделаем весь путь пешком?

– Нет, это я предусмотрел, – бодро ответил весёлый мужской голос. – В ближайшей деревне нас ждёт отличная телега.

От неожиданности Селеста подскочила на месте, вскрикнув. Словно из ниоткуда на дорожке перед фрейлинами вырос Калеб.

– Не пугайся, пожалуйста, – попросила Мадлен, осторожно касаясь руки Селесты. – Это Калеб. Я же рассказывала тебе о нём, – обернувшись к некроманту, девушка пояснила: – А это Селеста – благодаря ей удалось покинуть замок.

Калеб, осмотрев Селесту с ног до головы, миролюбиво поинтересовался:

– Ты точно выдержишь наше необычное путешествие?

– Уже не уверена, – честно призналась фрейлина Екатерины. – Ты сказал – телега?

– Точно. Просторная, застеленная сухой чистой соломой. Хотя насчёт чистой я, возможно, погорячился.

От взгляда на Селесту казалось, что она готова упасть в обморок. Но, несмотря на это, девушка держалась и даже старалась не жаловаться. Мадлен выглядела взволнованной, ещё не понимая, что им предстоит делать в Грювеле. Веселее всех был Калеб. Насвистывая себе под нос ненавязчивую мелодию, он ловко перепрыгивал камни и вёл девушек к ближайшей деревушке. Там, как и обещал некромант, путников ждала телега, запряжённая старой клячей. Убедившись, что девушки забрались, Калеб лихо вскочил на козлы и погнал лошадь по пыльной ночной дороге. Давно пожалевшая о своём решении помочь Мадлен Селеста, вцепившись в края телеги, старалась не упасть. Желая подбодрить девушку и отвлечь её от тяжких дум, Мадлен негромко спросила:

– Как идут дела у месье Триаля? Слышала, он уже идёт на поправку.

Услышав имя Фабьена, Селеста непроизвольно улыбнулась. Её взгляд смягчился, и в голосе послышалась искренняя нежность.

– Опасность миновала, – подтвердила она. – Фабьен уже стоит на ногах и, несмотря на просьбы Теофиля Арно, рвётся вернуться на службу.

Взяв Мадлен за руку, Селеста преданно заглянула девушке в глаза:

– Я ещё раз должна поблагодарить тебя за его спасение. Я и думать не могу о том, что было бы, не прояви ты такую отвагу.

– Мне удалось вытащить Фабьена из Парижа, но ты проделала не меньшую работу, – улыбнулась Мадлен. – Ты была с ним каждую минуту его восстановления, вселяя в него желание жить.

Селеста смущённо потупила взор:

– Знаешь, за это время мы с Фабьеном стали намного ближе. Никогда прежде нам не удавалось так долго беседовать обо всём на свете. Я и не думала, что за стеной холодной сдержанности скрывается такой искренний и открытый человек.

– Рядом с тем, кто греет твоё сердце, мы нередко раскрываемся с самых неожиданных сторон, – произнесла Мадлен.

Так, мирно беседуя на приятные темы, следующей ночью путники добрались до Грювеля. Как только на горизонте появились первые дома, Мадлен неприятно поёжилась. От города веяло чем-то тёмным, страшным, злым. Блуждая по узким грязным улочкам, девушка лишь убеждалась в своём предчувствии. «Как будто это обитель самой смерти», – с трепетом подумала Мадлен. По грязным мрачным улицам короткими перебежками передвигались редкие горожане, ещё не отошедшие ко сну. Не поднимая головы и не смотря на незнакомцев, они стремились поскорее добраться до своих дверей.

– Скажите, что не только на меня этот городок наводит дикий ужас, – слезая с телеги, попросила Селеста.

– Да, местечко мрачноватое… – согласился Калеб. – Во всём виновата его история. В середине века здесь бушевала чума. Не знаю отчего, но этому городку смерть словно мстила за что-то. Чума со временем унесла всех жителей. Грювель стал городом мертвецов. И лишь спустя несколько лет люди начали селиться здесь снова. Но страх и тяжёлые воспоминания так и не покинули это место.

– Какой ужас… – чувствуя, как холодеют её ноги, прошептала Мадлен.

– Может быть, нам стоит вернуться в Блуа? – предложила Селеста.

– И речи быть не может. Мы должны предупредить Аннет Прежен о грозящей ей опасности, – заявил Калеб.

– Ты знаком с этой особой? – вдруг поинтересовалась Селеста. – Отчего ты так печёшься о её судьбе?

«Она просто не знает, какое доброе сердце у Калеба», – подумала Мадлен, не произнося этого вслух. Но, искренне веря своим суждениям, девушка отчего-то насторожилась, видя, как смутил некроманта вопрос Селесты.

– Мы же не можем позволить культу совершить убийство, если знаем об этом, – ответил Калеб.

Пожав плечами, Селеста с недоверием кивнула.

– Пусть будет так, – невзначай бросила фрейлина Екатерины.

– Что мы будем делать? – спросила Мадлен, чтобы нарушить повисшее в воздухе напряжение. – Не можем же мы заявиться на порог графского дома и рассказать, что мадемуазель Аннет должна стать жертвой бога Абраксаса.

Задумчиво устремив взгляд в небо, Калеб произнёс:

– Думаю, будет правильнее устроить засаду у дома графа. И как только появится оккультист – поднять тревогу.

– Но сколько нам придётся там сидеть? Нам же неизвестно, в какой день оккультисты планируют убийство, – спросила Мадлен.

– Вообще-то известно, – тихо ответил Калеб.

Оказавшись за спиной девушки, некромант аккуратно приподнял её голову, заставляя взглянуть на небо.

– Смотри, сегодня канун полнолуния, все убийства, о которых я знаю, были совершены в эту же ночь.

– Значит, оккультист придёт сегодня? – уточнила Мадлен.

– Полагаю, что так.

Мадлен отчётливо ощутила, как кольнуло её сердце. Ноги, будто окаменев, приросли к земле, не давая сдвинуться с места. Мадлен было страшно. Очень страшно. «Я не хочу вновь видеть эти мёртвые лица. Пустые глаза служителей Абраксаса словно лишают меня воли», – с ужасом думала Мадлен. Но, несмотря на страх, коконом окутавший фрейлину, девушка нашла в себе силы последовать за некромантом.

Отыскать дом графа Прежена путникам не составило труда. Старинное каменное поместье выделялось на фоне крошечных ветхих домишек простых горожан.

– Мы просто будем стоять здесь всю ночь? – уточнила Мадлен.

– Нет, так мы можем упустить момент, – волнуясь, произнёс Калеб. – Нам нужно подобраться как можно ближе.

Вдруг, взглянув на Селесту, некромант понял, что его посетила блестящая идея.

– А что, если тебе проникнуть в дом графа?

– Мне?! – удивилась Селеста. – Но как?

– Ты же сама из графского рода, разве нет? Наверняка месье Прежен слышал о твоей семье. Постучись в дверь, скажи, что возвращалась в Блуа, но ночь застала тебя в незнакомом городе. Ты ищешь ночлег.

– Кто поверит в то, что я путешествую одна? Какие слухи поползут обо мне? А если они дойдут до моего отца? Случится скандал! – негодуя, затараторила Селеста.

– На кону стоит человеческая жизнь, а ты печёшься о своей репутации? – искренне удивился Калеб.

Слова некроманта заставили Селесту испытать стыд. Видя, как растерялась фрейлина Екатерины, Мадлен пришла девушке на помощь.

– Калеб, не проси её об этом. Тебе чужда жизнь высшего общества. Там царят свои законы и правила. Селеста и так пошла на огромный риск, прикрывая меня, большего мы просить не в праве.

– Нет, Мадлен, – вдруг встрепенулась Селеста. – Калеб прав. Если Аннет Прежен пострадает из-за моей трусости, я буду корить себя за это всю оставшуюся жизнь.

Поправив платье, Селеста смело вскинула голову и, расправив плечи, направилась к крыльцу графского дома. Спрятавшись за стволом ближайшего дерева, Калеб и Мадлен наблюдали за мадемуазель Моро. Поднявшись на крыльцо, девушка несколько раз громко ударила кулачком в дверь. Спустя минуту на пороге дома появился изящно одетый молодой слуга. Представившись, Селеста попросила юношу доложить о её прибытии хозяину дома. Немало удивившись, слуга выполнил просьбу знатной леди. Ещё некоторое время спустя в дверном проёме показался высокий худой мужчина средних лет – месье Антуан Прежен. Окинув незнакомку заинтересованным взглядом, он любезно впустил девушку внутрь поместья. Как только Селеста скрылась в стенах графского дома, Мадлен занервничала ещё сильнее.

– Зря мы позволили ей пойти одной, – переживала девушка.

Рука Калеба успокаивающе скользнула по спине фрейлины, легко притягивая девушку к себе.

– Не волнуйся, Селеста справится. Что-то мне подсказывает, что твоя подруга не такой уж хрупкий цветочек, каким хочет казаться.

Впустив незваную гостью в дом, Антуан Прежен лично проводил её в гостиную. Там за большим столом сидела его семья. Под удивлённые взгляды домочадцев усадив девушку за стол, граф громко объявил:

– Сегодня своим визитом нас почтила мадемуазель Селеста, дочь графа Моро и фрейлина Её Величества Екатерины Медичи.

Услышав имя бывшей королевы, семья графа заметно встрепенулась. На лице дамы, сидевшей во главе стола, заиграла светская улыбка:

– Так вы прибыли к нам прямиком из королевского замка? Позвольте мне представиться – Элеонор Прежен, – учтиво произнесла хозяйка дома.

– Элеонор – моя супруга, – пояснил граф. – А эта юная мадемуазель, – Антуан указал на девушку, сидевшую по левую сторону от матери, – моя дочь Аннет.

Окинув взглядом семью графа, Селеста приветливо улыбнулась:

– Прошу простить мне моё вторжение. Я не желала тревожить вас. Дело в том, что моя карета потеряла колесо, возвращаясь в Блуа. Ночевать в компании кучера на окраине города не пристало юной мадемуазель. Узнав о Вашей семье, я подумала, что вы не откажете мне в ночлеге и не сочтёте мой визит неуважением.

– Вы правильно поступили, мадемуазель Моро. Дом Прежен всегда открыт для дочери столь благородного рода, как ваш.

Месье Прежен приказал принести дополнительные блюда и накормить гостью. Как только трапеза была завершена, граф подозвал к себе слугу.

– Приготовьте для мадемуазель Моро спальню подле комнаты Аннет.

Когда приказ хозяина дома был выполнен, граф поднялся из-за стола и галантно подал Селесте руку. Под напряжённым взглядом супруги Антуан нагнулся и легко коснулся губами руки гостьи.

– Позвольте, я покажу вам вашу комнату.

Занервничав от нескромного взгляда графа, Селеста кивнула.

– Конечно, сочту за честь.

Взяв под руку юную мадемуазель, Антуан проводил девушку в её покои. Долго раскланиваясь перед гостьей, граф осыпал Селесту комплиментами. И с огромным трудом девушке удалось выпроводить хозяина дома из своей комнаты. Оставшись одна, Селеста присела на угол кровати и прислушалась. На душе было тревожно. Чувствуя, что за последние сутки она нарушила все возможные правила этикета, девушка тяжело вздохнула. Тихо подойдя к стене, Селеста приложила к ней ухо. Где-то там хлопнула дверь, а затем тихо стукнула о стену кровать. И Селеста поняла, что Аннет Прежен легла в постель, готовясь ко сну. Уставшая от путешествия в телеге, фрейлина Екатерины тоже мечтала о тёплой постели. Но сегодня ей нельзя было смыкать глаз. Трясясь от волнения и страха, Селеста медленно ходила по тёмной комнате, пока в один миг за окном вдруг не мелькнул тёмный силуэт. Застыв на месте, мадемуазель Моро напрягла слух. Она явственно слышала, как в соседней с ней комнате распахнулось окно и кто-то, вскарабкавшись на подоконник, залез в чужие покои. Задохнувшись от ужаса, Селеста поняла: «В комнату Аннет проник убийца». Выскочив в коридор, Селеста громко закричала:

– Сюда, сюда, на помощь!

Вскоре перед девушкой возник сонный и удивлённый граф.

– Там убийца, скорее, скорее! – кричала Селеста, показывая на дверь в покои Аннет.

Не до конца понимая, что происходит, граф влетел в указанную фрейлиной комнату. Там, во мраке ночи, над постелью Аннет застыл высокий тёмный силуэт.

Спустя несколько минут после того, как Селеста вошла в дом графа Прежена, Калеб потянул Мадлен в сторону.

– Если будем стоять здесь, ничего не увидим, – произнёс некромант. – Поместье окружено садом, идём, переберёмся через ограду и спрячемся там.

Следуя за Калебом, мадемуазель Бланкар осторожно подкралась к графскому дому. Без помощи некроманта перебраться через забор было невозможно. Понимая это, Калеб встал за спиной фрейлины. Его руки крепко обхватили её за талию и приподняли. Поддерживаемая некромантом, Мадлен, путаясь в юбках, с трудом, но преодолела высокую ограду. Калеб же миновал её в один ловкий прыжок. Взяв девушку за руку, некромант отвёл её в укромное место, скрытое между густыми, пышно цветущими кустарниками. Здесь, усевшись на траву, Калеб довольно окинул взором поместье.

– Отличное место. Мы видим большую часть окон первого этажа, а нас не видит никто.

Похлопав ладонью по земле, некромант пригласил Мадлен присесть рядом с ним. Опустившись на зелёную траву, фрейлина устремила взор на окна поместья. Ждать пришлось долго. В большинстве окон уже погасли свечи. Ночная прохлада скользкой змейкой пробиралась под ткань лёгкого платья.

– Ты замёрзла? – заметив, как кожа фрейлины покрылась мурашками, взволновался Калеб.

– Если только совсем чуть-чуть, – соврала Мадлен.

– Нет, так никуда не годится, – стянув с плеч плотную чёрную накидку, некромант набросил её на плечи девушки. – Лучше?

– Намного, – улыбнулась Мадлен, всё ещё слегка подёргиваясь от холода.

Окинув девушку серьёзным внимательным взором, Калеб придвинулся ближе к ней. Его рука легла ей на плечи и мягко, без сопротивления притянула Мадлен к себе. В объятиях некроманта стало заметно теплее. Вскоре дрожь ушла, а по телу разлилась приятная нега. Горячим дыханием обжигая щёку фрейлины, Калеб тихо спросил:

– Я ведь не позволяю себе лишнего?

– Если бы мы были при дворе, многие сочли бы неприемлемой такую близость, – улыбаясь, ответила Мадлен.

– Тогда хорошо, что мы далеко от Блуа, – усмехнувшись, заметил Калеб. – Мне никогда не понять всех этих правил, что выдумало общество. Например, отчего люди, которые находят приятным общество друг друга, должны опасаться, что их вдруг увидят вместе?

– Потому что им тотчас припишут порочную связь и объявят изгоями, – объяснила Мадлен.

– Но ведь это чуждо человеческой природе. Наш мир устроен совершенно иначе. Люди рождаются свободными. И вольны сами распоряжаться своими чувствами и желаниями, – негодовал некромант.

– К сожалению, это не так, – ответила Мадлен. – В нашем мире для чувств существуют сотни преград. Никогда граф не доверит свою дочь простому кузнецу. Никогда король не возьмёт в жёны простолюдинку.

– Люди сами выдумали эти глупые правила и теперь страдают от этого, – с грустью произнёс Калеб.

– Поэтому ты не стремишься влиться в общество? – с любопытством спросила Мадлен.

– И поэтому тоже, – ответил Калеб. – Я привык во всём руководствоваться своими чувствами и ощущениями. Свобода для меня не пустой звук. Да, пусть я никогда не буду желанным гостем в приличном доме, пусть мне не подадут руки знатные вельможи, но зато я волен идти туда, куда зовёт меня сердце, и делать то, что велит моя душа.

Сейчас, повернув голову к Калебу, Мадлен вдруг взглянула на некроманта совершенно другими глазами. Озорной мальчишка, каким он показался ей при первой встрече, вдруг стал юношей, что сумел постичь подлинный смысл жизни и найти свой путь в мире лживых навязанных истин.

– И куда сейчас ведёт тебя сердце? – спросила Мадлен, не сводя глаз с некроманта.

Взлохматив волосы, Калеб едва заметно улыбнулся. Его взгляд стал глубже, притягательнее. Повернувшись к девушке так, что их лица едва не соприкоснулись, он тихо произнёс:

– Оно привело меня к тебе.

В саду повисла тишина. Смотря в глаза друг друга, некромант и фрейлина на время забыли обо всём. Сейчас ничего на свете не имело для них значения. Важны были лишь они: взгляды юных, наполненных первой нежностью глаз, дурманящие прикосновения и обжигающее дыхание. Одновременно потянувшись навстречу друг другу, фрейлина и некромант слились в первом поцелуе. Её мягкие губы легко и нежно касались чуть шершавой кожи Калеба. Некромант, не желая торопить события, всё же не сдерживал своего пыла. Он был свободен в выражении своих эмоций, чувств. Наслаждаясь поцелуем, Калеб стремился показать девушке то, что не успел сказать словами. Рядом с некромантом Мадлен чувствовала себя легко, окрылённо. Здесь, среди цветущего сада, в объятиях его надёжных рук, она была собой. Ей не нужно было притворяться дворянкой, фрейлиной, спасительницей. Она была простой девушкой, желавшей любви, поцелуев, первых робких прикосновений, бушующих страстей. Притягивая фрейлину всё ближе, Калеб крепче сжимал её в объятиях. Его руки скользили по талии, порой случайно соскальзывая чуть ниже. Мадлен, обвив руками шею некроманта, касалась его груди, чувствовала его дыхание, биение его сердца. Чуть прохладная кожа юноши вызывала приятный трепет, его горячие губы согревали, не давая холодному ветру вызвать дрожь.

Мадлен пришлось отстраниться, лишь когда в её лёгких закончился воздух. Взглянув на Калеба, она впервые увидела на его щеках яркий румянец. Набравшись смелости, некромант, касаясь большим пальцем девичьих губ, провёл ладонью по её щеке:

– Мадлен, я хотел сказать раньше… – он не договорил.

Из поместья раздался громкий женский крик. Вскочив на ноги, Мадлен прислушалась. Крик повторился. Вцепившись руками в плечи некроманта, девушка в ужасе выдохнула:

– Это Селеста!

Крича от ужаса, мадемуазель Моро указывала на тёмный силуэт, угрожающе нависший над постелью юной Аннет. Увидев в своём доме незнакомца, Антуан Прежен схватил со стола тяжёлый подсвечник – первое, что попалось ему под руку, и бросился на негодяя. Селеста замерла, боясь, что оккультист одним быстрым движением пронзит тело графа. Но, вопреки её ожиданиям, тёмная фигура, отпрянув от кровати, растерянно заметалась по комнате. Незваный гость, удирая от хозяина дома, метнулся к открытому окну. И там, в лунном свете, явил присутствующим своё лицо. Испуганный, со спущенными штанами, подле окна стоял взлохмаченный юноша несколькими годами старше Селесты. Рассмотрев лицо проходимца, граф вдруг замер в недоумении:

– Персиваль? Мой кучер? – задыхаясь от негодования, выкрикнул граф.

– Боже, – прижав ладони к губам, выдохнула Селеста. Перепуганный юноша совершенно не был похож на мёртвого убийцу, которого описывала ей Мадлен.

– Это не оккультист, – вслух произнесла фрейлина Екатерины, – а тайный любовник вашей дочери.

– Дочери?! – в дверях комнаты раздался звонкий девичий голос. – При чём здесь я?

Одновременно обернувшись, Антуан и Селеста увидели прибежавшую на крики сонную Аннет.

– Но если вы здесь, то кто же там? – поворачивая голову в сторону кровати, спросила Селеста. И только сейчас, присмотревшись, поняла: прикрываясь одеялом, в кровати лежала полуобнажённая хозяйка дома, Элеонор Прежен.

В комнате повисла немая пауза. Застыв каждый на своём месте, участники этой драмы не знали, каким будет их следующий шаг. Кучер Персиваль так и стоял одной ногой на подоконнике, путаясь в спущенных штанах. Граф, занеся над головой тяжёлый подсвечник, со злостью взирал то на кучера, то на супругу. Стоя в дверях, Аннет растерянно крутила головой из стороны в сторону. Элеонор пыталась спрятаться от стыда, прикрываясь тёплым одеялом. И лишь Селеста, заламывая руки, искала пути отступления. Вдруг через открытое окно в спальню молнией влетел человек в маске врачевателя чумы. Набросившись на несчастного кучера, он повалил беднягу на пол, занеся над ним нож.

– Стой, это не он! – бросившись к Калебу, выкрикнула Селеста. Некромант в недоумении взглянул на своего противника и, тихо выругавшись сквозь маску, поднялся на ноги.

Комнату наполнил громкий протяжный крик графа:

– Что здесь, чёрт возьми, происходит?!

Чувствуя себя в некотором роде ответственной за случившееся, Селеста виновато обернулась к хозяину дома:

– Мы можем всё вам объяснить, месье, – осторожно прошептала она.

Спустя пару часов уставшие, измотанные путники брели по дороге, ведущей прочь из Грювеля. Тихо всхлипывая, позади всех шла Селеста, бормоча себе под нос:

– Какой позор! Боже, что скажут родители, когда узнают, в какую историю попала их дочь!

– Не волнуйся, – обернувшись к девушке, пытался подбодрить её некромант. – О том, что произошло этой ночью в покоях мадам Прежен, никто и никогда не узнает. Мы будем молчать. Граф тоже. Он же сам взял с нас слово в обмен на его обещание навсегда забыть о сегодняшней ночи.

– Получилось и правда некрасиво, – заметила Мадлен. – Ворвались в чужой дом, вскрыли чужую измену. И всё это ради чего?

– Как ради чего? – удивился Калеб. – Мы же узнали, что хотели. Граф действительно когда-то заключил сделку с Абраксасом, но ценой за несметное богатство стала не жизнь дочери, а его мужская сила. Кровавый бог получил свою дань, и семье Прежен ничего не угрожает. Но я не понимаю одного: почему служители культа Абраксаса всё это время кружили вокруг Грювеля? – задумался Калеб.

Путники продолжили свой путь, сожалея о том, что спрятали телегу так далеко от города. Обратная дорога давалась нелегко. Ноги заплетались, тело требовало отдыха. Вдруг впереди, на обочине пыльной тропинки, мелькнуло яркое пятно. Пройдя ещё несколько шагов, Мадлен прищурилась и сумела рассмотреть впереди знакомую повозку.

– Подождите… Это же кибитка бродячих артистов, – обрадовалась девушка. – Точно, я сразу её узнала. Идёмте отдохнём подле их костра. Уверена, Эсма не будет против.

Обрадовавшись, Мадлен поспешила вперёд, оставляя своих спутников позади. Подойдя к лагерю артистов, девушка остановилась. Неподалёку всё ещё тлел костёр, кое-где на траве лежали яркие вещи. Но в лагере царила тишина.

– Эсма! – негромко позвала Мадлен и прислушалась, но ответа не последовало.

Сердце сдавило горькое предчувствие. По спине пробежал липкий страх. Обходя кибитку, Мадлен резко обернулась, услышав позади испуганный вскрик Селесты. Найдя глазами фрейлину, девушка увидела, куда направлен полный ужаса взгляд подруги. Заглянув за повозку, Мадлен похолодела. Прижатая спиной к земле, на траве лежала Эсма. Выхватив кинжал, над ней нависал мёртвый убийца.

– Нет! – что было сил крикнула Мадлен.

Подхватив лежащий на земле камень, девушка с силой швырнула его в оккультиста.

– Оставь её!

Камень прилетел оккультисту точно в голову. Он пошатнулся, но не выпустил из рук кинжал. В это момент на помощь подоспел Калеб.

– Назад, – махнув рукой спутницам, некромант вышел навстречу оккультисту.

В руках Калеба блеснул нож, смазанный вязкой тёмной жидкостью. Удобнее перехватив оружие, некромант, не теряя ни секунды, бросился на убийцу. Завязалась битва.

Калеб сумел оттолкнуть оккультиста от цыганки и помешал совершить убийство. Мадлен поспешила на помощь Эсме. Вместе с Селестой они помогли испуганной девушке подняться на ноги. Тем временем оккультист махнул кинжалом и чудом не вогнал его в сердце некроманта. Калеб успел увернуться. Ловко поднырнув под руку убийцы, он сделал быстрое движение и ранил оккультиста в плечо. Покойник, оживший много лет назад, зарычал от боли. Из его раны не лилась кровь, но по выражению его лица было понятно – боль, что он испытывал, была адской. Воспользовавшись его замешательством, Калеб нанёс оккультисту второй удар. Оглушающе рыча, убийца подхватил упавший кинжал и, толкнув некроманта, скрылся в ближайших зарослях.

– Он сбежал! – удивлённо выдохнула Мадлен. – Как тебе это удалось? Я думала, мертвецы не чувствуют боли.

– Они и не чувствуют, – ответил Калеб. – Пришлось пойти на хитрость. В одной книге нашёл рецепт яда, пробуждающего память тела. Попав на оккультиста, она заставила его тело вспомнить, что такое боль.

– Он не вернётся? – поинтересовалась Мадлен.

Калеб пожал плечами.

– Не знаю. Но лучше не рисковать. Девушке лучше скрыться.

Всё ещё растерянная Эсма наконец обрела способность говорить.

– Мадлен, спасибо! Спасибо вам всем! – сбивчиво, едва стоя на ногах, заговорила Эсма. – Он налетел на меня, словно из ниоткуда. Последние дни я чувствовала, что за мной кто-то следит. Но думала, что это кто-то из недовольных горожан. В Грювеле, как выяснилось, нет места для веселья.

– Почему на тебя напали последователи Абраксаса? – вдруг спросил Калеб. – Ты или твоя семья когда-нибудь заключали с ним сделку?

Эсма задумалась:

– Мне неизвестно имя, что ты назвал, но я чувствую, что он него веет смертью и кровью. Я не могу дать ответ на твой вопрос. С юных лет я осталась сиротой. И мне неведомы тайны моих родителей.

– Где остальные артисты? – спросила Мадлен.

При упоминании друзей цыганка поникла.

– Ещё утром отправились за провиантом. Но что-то случилось…

– Им нужна помощь?

Прислушавшись к себе, цыганка грустно покачала головой.

– Их уже нет в живых…

– Я… Мне очень жаль… – с болью произнесла Мадлен. – Ты знаешь какое-нибудь безопасное место, где могла бы укрыться?

Эсма задумалась.

– Я могла бы отправиться к родственникам в Румынию. Это поможет?

– Может сработать. Насколько я знаю, за пределами Франции убийств не было, – пояснил Калеб.

– Хорошо, тогда отправляйся прямо сейчас, – сказала Мадлен.

Девушки обнялись. И вдруг до их слуха донеслось конское ржание. Все четверо резко обернулись, не зная, чего ожидать. Вскоре из-за кибитки показался наездник. Увидев путников, он спешился и направился к ним.

– Селеста? Мадлен? Вы объясните мне, что вы забыли в этой дыре? – хмуро сдвинув брови, к девушкам приблизился королевский гвардеец.

– Фабьен! – забыв обо всём, Селеста бросилась навстречу месье Триалю. – Что ты здесь делаешь? Тебе ещё нельзя ездить в седле, – разволновалась фрейлина.

– Я услышал о вашем внезапном отъезде из Блуа, а после до меня дошёл слух, что вслед за вами тайно отправился человек короля.

– Что? За нами кто-то следил? – испугалась Селеста.

Фабьен медлил с ответом, тщательно подбирая слова.

– Да, всю дорогу за вами хвостом шёл Шико.

– Только не он, – с горечью выдохнула Мадлен. – Где он сейчас?

– Не могу знать, – сухо ответил Фабьен. – Я потерял его след.

Схватившись за голову, Мадлен не находила себе места. «Как много видел и слышал этот гадкий шут? Он давно точит на меня зуб, но теперь из-за меня может пострадать ещё и Селеста. Что же я наделала?» – ругала себя девушка.

– Я всё ещё не получил ответа на свой вопрос, – сурово произнёс Фабьен. – Что вы делаете ночью в этом Богом забытом месте?

– Эти трое пришли мне на помощь, – выйдя вперёд, вдруг сказала Эсма. Некоторое время пристально вглядываясь в лицо Фабьена, она догадалась: – Так это ты тот гвардеец, что в моей повозке боролся со смертью?

Месье Триаль удивлённо поднял бровь, и вдруг его озарило воспоминание:

– Я помню… – тихо произнёс он. – Помню эту кибитку, тебя, цыганка, и вас двоих, – гвардеец указал на стоявших поблизости Мадлен и Калеба. – Вы спасли мне жизнь.

Стоя перед своими спасителями, Фабьен растерянно моргал. Гвардеец не был готов встретиться с теми, кому был обязан жизнью. Черты его лица быстро стали мягче, голос – спокойнее. Склонив голову, Фабьен заговорил:

– Мне не подобрать слов, чтобы выразить свою благодарность. Ни один из вас не был обязан помогать мне. Но, рискуя собственными жизнями, жертвуя временем и силами, вы вырвали меня из лап смерти. А я даже не знаю ваших имён, – Фабьен взглянул на цыганку и некроманта. – Теперь я навеки ваш должник.

Мадлен, представив гвардейцу Калеба и Эсму, попыталась убедить его, что он ничего не должен ни ей, ни её спутникам. Всё, что они сделали для него, было продиктовано велением их сердец.

– Всё, о чём мы просим тебя, – не задавать лишних вопросов и не расспрашивать о сегодняшней ночи, – обратился к Фабьену Калеб.

Произнеся эти слова, некромант вдруг неловко покачнулся. Удержав его, Мадлен коснулась плеча юноши и поняла, что её ладонь окропилась кровью.

– Калеб? – испуганно произнесла фрейлина. – Ты ранен?

– Да так, пустяки, – попытался улыбнуться некромант.

Внимательнее осмотрев юношу, Мадлен ахнула. На плече некроманта красовалась алая рана.

– Он всё-таки зацепил тебя, – ужаснулась девушка.

– Это ничего, простой порез, царапина, – отмахнулся Калеб. – Нужно просто перевязать рану. Но для начала следует отправить Эсму подальше от Франции.

Уточнив, куда собирается бежать цыганка, Фабьен предложил свою помощь:

– Я могу сопроводить леди Эсму до наших границ, чтобы убедиться в её безопасности.

– Могу я поехать с тобой? – набравшись храбрости, спросила Селеста.

Желание фрейлины подлинной радостью откликнулось в душе гвардейца.

– Если ты хочешь этого, Селеста, я буду рад.

Мадемуазель Моро, довольно засияв, вопрошающе взглянула на Мадлен.

– Конечно, поезжай, – кивнула девушка. – Встретимся в Блуа.

Фабьен вскочил на коня, Эсма запрягла коней в свою кибитку, приглашая Селесту сесть в повозку. Перед самым отправлением цыганка подошла к Мадлен и, отведя девушку в сторону, произнесла:

– У тебя доброе сердце, но взгляд порой затуманен пеленой чужой лжи. Скоро в твою спину предатели воткнут три острых ножа. Будь готова не дать им выбить почву у тебя под ногами. Будь сильной – и выстоишь.

Широко распахнув глаза, Мадлен с тревогой спросила:

– Ты видишь тех, кто замышляет это предательство?

Цыганка с сожалением покачала головой:

– Мне неведомы ни их имена, ни их лица. Знаю одно, ты подпустила их слишком близко, а потому их предательство больно ранит тебя.

– Нам пора в путь, – крикнул Фабьен.

Ещё раз поблагодарив Мадлен за спасение, Эсма взялась за поводья и повела кибитку вслед за гвардейцем. Калеб и Мадлен остались одни. Вспомнив о ране некроманта, девушка принялась уговаривать его позволить ей осмотреть порез. Калеб долго отказывался, но вскоре сдался под напором фрейлины. Сев под дерево, некромант протянул девушке кожаный мешочек, что висел у него на поясе.

– Здесь чистые тряпицы и кое-какие мази, – произнёс он.

Боясь сделать юноше больно, Мадлен аккуратно расшнуровала верх его костюма и, приспустив рубашку, оголила покалеченное плечо.

– Всё не так уж и страшно, – с облегчением заметила она. – Оккультист лишь слегка вспорол тебе кожу.

– Я же говорил, рана ерундовая, – улыбнулся Калеб. Некромант даже не думал скрывать удовольствия, которое доставляла ему забота Мадлен. Наслаждаясь лёгкими прикосновениями её рук, Калеб прислонился спиной к стволу и прикрыл глаза. Но его спокойствие длилось недолго. Удивлённый голос Мадлен заставил его распахнуть глаза.

– Что это такое?! – забравшись рукой в мешочек некроманта, девушка вытащила оттуда прядь тёмных девичьих волос.

– Это… просто локон для одного ритуала, пожалуйста, положи его обратно, – заметно нервничая, попросил Калеб.

Его волнение не понравилось Мадлен. Всматриваясь в пучок волос, лежавших на её ладони, девушка отказывалась верить в то, что подсказывало ей внутреннее чутьё. Видя, что Мадлен не спешит расставаться с находкой, Калеб протянул руку, чтобы забрать локон, но в этот момент тело девушки вздрогнуло. Голова запрокинулась, и её накрыло видение. Перед внутренним взором Мадлен предстал её собственный деревенский дом в Жарден Флюрьи. Положив голову на стол, девушка спала, выпустив из рук старинный трактат. В это время, тихо скрипнув, распахнулось одно из окон. Мелькнула чья-то тень. Бесшумно касаясь пола, в дом запрыгнул человек в маске врачевателя чумы. Осмотревшись, Калеб медленно приблизился к спящей девушке и стянул с себя маску. В его руке блеснул нож. Одним ловким движением юноша быстро срезал с головы девушки прядь тёмных волос. Видение начало меняться. Из деревенского дома Мадлен перенеслась в холодный заброшенный амбар где-то на краю Парижа. На полу, раскинув в стороны руки, лежало мёртвое тело Жозефины Ранье. Склонившись над покойницей, рядом сидел озадаченный Калеб. Сняв с себя причудливый амулет, некромант надел его на шею умершей. Прозвучали слова неизвестного мёртвого языка, и Жозефина распахнула глаза. Встав на ноги, Калеб пошевелил рукой. Подчинившись его движениям, покойница поднялась, замерев перед некромантом. Калеб запустил руку в мешочек на поясе и, вытащив оттуда прядь тёмных волос, вложил их в ладонь Жозефины.

– Найди ту, кому они принадлежат, – прошептал некромант, – и оставайся подле неё, пока я не появлюсь.

Ночная прохлада привела Мадлен в себя. Сделав глубокий вдох, девушка вернулась в реальность и первым, что она увидела, было потерянное виноватое лицо Калеба. Придерживая Мадлен за плечи, он стоял напротив неё, заглядывая в глаза.

– Мадлен… – тихо прошептал он, но, не давая некроманту договорить, девушка отпрянула назад.

– Ты обманул меня? – борясь с накатывающей паникой, обречённо спросила Мадлен, уже зная ответ. – Это мои волосы, ты срезал их с меня в ту ночь, когда пробрался в мой дом. Зачем ты сделал это? Зачем дал их Жозефине?!

На секунду опустив взгляд в землю, Калеб поник головой.

– Я должен был сказать раньше, но боялся, что испугаю тебя и упущу, – с горечью произнёс некромант. – Услышав в Жарден Флюрьи слухи о местной ведьме-провидице, я хотел обратиться к тебе за помощью. Но, опасаясь, что ты откажешься, решил подстраховаться и срезал локон твоих волос, чтобы, если придётся, вновь отыскать тебя. Когда ты внезапно покинула деревню, я шёл по твоему следу, который привёл меня к Лувру. Просто так проникнуть во дворец и заговорить с тобой я не мог и решил пойти на небольшую хитрость. Я следил за тобой глазами Жозефины и заманил в ту оранжерею, чтобы наконец познакомиться с тобой.

– Нет, я не верю, не верю, – едва не плача, шептала Мадлен. Озираясь по сторонам, она не знала, куда бежать.

– Мадлен, прошу, прости меня, – виновато умолял некромант, медленно приближаясь к девушке.

Испуганно выставив вперёд руку, Мадлен отчаянно крикнула.

– Не подходи! Остановись!

Подчинившись, Калеб замер на месте.

– Ты врал мне всё это время. А я верила тебе! – Мадлен запустила руки в волосы, с силой сдавливая пульсирующие виски. – Как ты мог? Как ты мог?!

– Мадлен, позволь мне объясниться. Это не снимет с меня вины перед тобой, но, быть может, ты поймёшь, что у меня были причины, что заставили так поступить.

– Не хочу ничего слышать! И знать ничего не хочу! – на глазах фрейлины выступили слёзы. Её душило отчаяние. Мадлен ощущала невероятную боль, возникшую не столько из-за нелепой лжи Калеба, сколько от понимания того, что на её глазах рассыпался придуманный ей образ человека, не способного на обман и предательство. «А вот и первый нож, что пронзил мою спину», – подумала Мадлен, вспоминая недавние слова Эсмы.

Развернувшись, Мадлен, не разбирая дороги, побрела прочь.

– Не уходи, – взмолился Калеб. – Я не могу оставить тебя здесь одну. Позволь хотя бы сопроводить тебя обратно в Блуа.

– Я доберусь сама – найму кучера в Грювеле, но с тобой этот путь не продолжу, – голосом, не приемлющим возражение, бросила Мадлен.

Больше не оборачиваясь, девушка направилась в сторону ближайшего города. Разрываемый болью и чувством вины, что на части рвало душу, некромант тайно последовал за ней. Он не приближался к девушке. Не позволял ей увидеть себя. Но всю дорогу до Блуа Мадлен сопровождал внимательный беспокойный взгляд Калеба.

Спустя сутки мадемуазель Бланкар добралась до королевского замка. Селеста и Фабьен ещё не прибыли. В ночных сумерках, взойдя на крыльцо замка Блуа, девушка услышала язвительный смех. Из темноты навстречу ей выступил Шико.

– С возвращением, мадемуазель. Как прошла ваша поездка в Грювель? Отыскали портного? – ехидно поинтересовался шут.

– Вы следили за мной, месье? Отчего моя скромная фигура не даёт вам покоя? – устало спросила Мадлен.

– Я вижу, я знаю, как Вы, придворные пауки, плетёте вокруг короля свои хитрые паутины, желая поймать удачу. А мне нравится быть стрижом, что склёвывает пауков, срывая их планы.

– Вы верны своему королю?

– Я честен с ним, – усмехнулся шут.

– Вы никогда не думали над тем, что можете однажды уничтожить паутину, защищающую короля?

– Защита – это знание. И я открываю Генриху глаза на все тайны, что скрывает его свита, его охрана и даже его королева. Таков мой долг.

– Но при чём здесь я? – вновь спросила Мадлен.

– Я не вижу вашей конечной цели, мадемуазель Бланкар. В этом замке каждый хочет получить что-то определённое: знатного мужа, высокий пост. Зная конечную цель человека, легко понять, на что он способен, – усмехнулся шут. – Но разгадать ваши загадки оказалось сложнее, чем я предполагал. Не могу понять, какова ваша цель, чего вы жаждете больше всего… А значит, вы для меня пока самый непредсказуемый человек при дворе. Нехорошо.

«Сказать шуту о том, что я мечтаю навсегда избавить свою жизнь и Францию от взгляда кровавого бога, пожалуй, не лучшая идея, – подумала Мадлен. – Так же, как и слова о том, что я хочу разобраться в силах, что с рождения скрыты во мне, и найти им достойное применение». Устав от бессмысленного разговора, девушка подошла ко входу в замок, больше не желая говорить с надоедливым шутом.

– Уже поняли, кто отдал мне письмо вашего деда? – зная, что этот вопрос заставит девушку нервничать, спросил Шико.

Замерев у двери, Мадлен дёрнула плечами.

– Значит, нет? Так я и думал, – усмехнулся шут. – А меж тем этот человек знает о вас куда больше, чем вы думаете. И может при желании легко испортить и Вашу репутацию, и Вашу жизнь. Берегитесь, Мадлен. Обида часто подталкивает нас к краю. А Ваш недоброжелатель тонет в ней с головой.

Оставив шута позади, девушка направилась в свои покои. Но его последние слова теперь не давали ей покоя. «Кто-то в этом замке так сильно обижен на меня, что готов пойти на любую подлость. Но кто же это? Кто?» Добравшись наконец до своей комнаты, Мадлен позволила себе выдохнуть. Путешествие в Грювель принесло ей слишком много разочарований. Велев служанке подать воды, девушка смыла с себя дорожную пыль. Облачившись в новое ночное платье, Мадлен забралась в постель. Перед глазами всё ещё мелькали картинки недавнего прошлого: оккультист, нападающий на Эсму, виноватое лицо Калеба. В голове наперебой звучали чужие голоса. «Скоро в твою спину предатели воткнут три острых ножа», – предупреждала Эсма. «Не уходи», – умолял Калеб. «Берегитесь, Мадлен», – смеялся королевский шут. Пытаясь избавиться от сонма голосов, Мадлен достала из-под подушки дневник Нострадамуса.

– Прошу, покажи мне что-нибудь. Пусть меня тревожит прошлое, а не настоящее, – попросила Мадлен.

На миг её тело пронзила знакомая дрожь. Но видение не пришло. Будто сопротивляясь, дневник пытался уберечь тайны, которые отчего-то не хотел выдавать. Но Мадлен не отчаивалась. Крепче сжимая в руках старую книжицу, девушка ждала. И в конце концов её настойчивость была вознаграждена. Комната фрейлины растворилась в пелене времени, и перед глазами возник крохотный деревянный домик, стоявший в лесной чаще.

C тоской вглядываясь в языки пламени, юная Екатерина Медичи сидела подле камина. Надежда, долгое время жившая в сердце девушки, таяла на глазах. Утром она получила известие от семьи – в Лувре тайно начали подыскивать Генриху новую супругу.

– Если мой брак с Генрихом будет расторгнут, я стану изгоем, – отстранённо глядя в стену, шептала Екатерина. – Такого позора мне не пережить. Лучше отравлюсь или сброшусь с обрыва в океан.

Опустившись подле девушки, Нострадамус протянул ей чашку крепкого травяного отвара.

– Не говори так, Катерина. Генрих не посмеет оставить тебя. А если сделает это, прослывёт самым никчёмным мужчиной на свете. Только настоящий идиот добровольно откажется от такой жены, как ты.

Екатерина улыбнулась и подняла на Мишеля грустные, широко распахнутые глаза. Глядя в них, мужчина убедился в том, что знал уже долгое время. Мишель давно понял, что будущая королева заполнила все его мысли, пробралась в сердце и душу. Каждый день слыша её голос, видя редкую улыбку, мужчина будто возрождался из пепла. Жизнь уже не казалась серой и унылой, Катерина Медичи окрасила её в сотни невероятных цветов. Но, как бы сильно ни билось в груди сердце от каждого взгляда юной девушки, мужчина знал, что чувства его должны оставаться тайной. Екатерина была замужем за будущим королём Франции. Род, из которого она происходила, был одним из самых влиятельных в Европе. Он, простой лекарь с докторской степенью, не смел и помыслить о том, чтобы однажды открыть Катерине свои чувства. Однако Мишель и не догадывался, что уже многие месяцы девушка знала о его любви. Кроме того, она была взаимна.

Искусный лекарь, каждый день бросавшийся на помощь нуждающимся, покорил сердце Катерины. Его трогательная забота, беседы обо всём на свете, взгляд, полный нежности, были так не похожи на то, что ждало её в Лувре. Но, помня о своём положении при дворе, о муже, о семье, Екатерина не давала чувствам захлестнуть её с головой. Так было до сегодняшнего вечера. Получив злосчастное письмо от семьи, Екатерина лишилась опоры под ногами. И сейчас, поймав на себе влюблённый взгляд Нострадамуса, она была готова до основания разрушить то, что причиняло ей боль, взяв то, чего так желала. Убрав в сторону чашку с горячим напитком, девушка, не спуская глаз с Мишеля, потянулась к нему. Сердце Нострадамуса забилось чаще.

– Катерина… – взволнованно прошептал он её имя.

Будто не слыша его, девушка смело коснулась губ Нострадамуса. Столь желанный поцелуй мгновенно сломал стены, что Мишель так умело возводил последние годы в своей душе. Широкие мужские ладони привлекли девушку к себе, жадно укутывая в своих объятиях. Она трепетала в его ловких сильных руках, так не похожих на руки Генриха. Когда пальчики Екатерины потянулись к шнуркам на рубашке Мишеля, мужчина предпринял последнюю попытку ухватиться за голос разума.

– Катерина… Мы не можем…

– Ты любишь меня? – смело и открыто спросила девушка.

Этот вопрос прозвучал так прямо и легко, что мужчина на секунду забыл, как дышать, но уже в следующий миг дал столь же прямой ответ.

– Всем сердцем.

– Как и я, – ответила Екатерина.

– Но ты и Генрих…

– Я всегда была верна ему. Но, допустив мысль о поиске новой супруги, он сам отказался от меня. Не знаю, что будет со мной завтра. Но сегодня я хочу быть с тем, кого выбрало моё сердце, – ответила Екатерина. – Я хочу быть твоей.

Других слов Нострадамусу было не нужно, он уже услышал всё, что хотел. Подхватив девушку на руки, он перенёс её на кровать. Там, слившись в долгом, волнующем поцелуе, оба сбросили на пол свои одежды. Влюблённые, обнажённые, они впервые дали волю своим желаниям. Наслаждаясь друг другом, они обжигали тела страстными поцелуями. Когда одних прикосновений и ласк стало мало, Мишель, оказавшись сверху, взял будущую королеву. Катерина, уже знавшая мужскую силу, поддавалась и откликалась на каждое его движение. Стоны и крики страсти заполнили дом. Тяжёлое громкое дыхание дополняло безумный танец разгорячённых тел. Всю ночь лекарь и будущая королева Франции купались в любви и тонули в омуте желаний. В час перед рассветом, прижимая к себе любимую женщину, Мишель вновь заметил отчаяние в её глазах.

– Что тебя тревожит? – спросил он.

– Моё будущее, – ответила Екатерина. – Рано или поздно мне придётся вернуться в Лувр. Интересно, меня могут казнить за измену? Хотя всё равно не успеют… Яд действует быстрее.

Слышать подобные речи из уст любимой было для Мишеля невыносимо. Он долго сомневался в том, говорить ли девушке то, что давно крутилось у него в голове. Мишель не желал этого, но понимал, что для Екатерины это может стать единственным спасением.

– Я не смог исцелить тебя, Катерина, – с тяжёлым сердцем произнёс Нострадамус. – Но знаю того, кто может это сделать. Правда, плата за его чудеса может оказаться чудовищной.

Через несколько дней Екатерина Медичи уже стояла перед огромной каменной статуей, мысленно обращаясь к всемогущему богу. «Мне нужен первенец. Мальчик. Наследник французского престола, – молила Екатерина. – Я знаю, что за свои дары ты берёшь щедрую плату. Я готова её заплатить… Я готова на всё». Статуя не дрогнула. Но в голове Екатерины, будто оглушив девушку, прозвучал холодный голос: «За первого короля, что выйдет из твоего чрева, – последний…» Екатерина вздрогнула, услышав слова бога. Цена за чудо была ужасающей. Екатерина понимала, чего просил кровавый бог. Однажды ей придётся отдать ему одного из своих сыновей. Но это значит, что они у неё будут. Сжав зубы и стараясь не думать о будущем, девушка кивнула.

– Я согласна, – промолвила она.

А через девять месяцев, в январе 1544 года, на свет появился Франциск II – старший из сыновей Екатерины Медичи.

Вынырнув из видения, Мадлен задумчиво уставилась в стену напротив. Заключительные минуты прошлого в последний момент подбросили девушке некое знание, понять которое она пока не могла. «Екатерина заключила сделку с Абраксасом, – поняла она. – Поэтому так беспокоится о судьбе короля. Генрих III – последний из её сыновей, кто сидит на троне Франции. Это он должен стать платой за былую сделку, – Мадлен задумалась. – Но почему она ничего мне об этом не сказала? Зачем было хранить эту тайну, если от меня требуется защитить короля? Но дело здесь не только в Екатерине. Это видение не предназначалось для моих глаз. Нострадамус пытался скрыть его от меня. Но почему? Считал его слишком личным или дело в чём-то другом?» Понимая, что ответы на эти вопросы может дать ей только Екатерина, девушка решила: «Я должна буду при первой же возможности переговорить с Её Величеством. Своим молчанием она ставит меня под удар…»

В окно подул лёгкий ветерок, принёсший с собой тонкий аромат садовых цветов. Мадлен повернула голову в сторону окна и вдруг заметила на шторах тень. В душе девушки вновь поднялась тревога. Тихо поднявшись с кровати, фрейлина шаг за шагом двигалась к окну. В ночной тишине она уже могла различить отчётливый шорох, доносившийся с улицы. Пробежав взглядом по комнате, девушка судорожно искала то, чем могла бы обороняться в случае нападения. Но найти ничего тяжёлого она так и не успела. За окном мелькнул тёмный силуэт, загородив собой луну. Шелохнулись шторы, и в следующую секунду в окно фрейлины проник мужчина. Девушка испуганно вздрогнула, шагнула назад, готовая бежать к двери. Но в последнюю секунду наконец рассмотрела лицо ночного гостя.

– Вы?! – со смесью удивления и негодования выдохнула Мадлен.

– Доброй ночи, Мон Этуаль, – на подоконнике в покоях фрейлины, держа в руках пышный букет алых роз, сидел герцог Наваррский.

Мужчина выглядел расслабленным, довольным собой. Его прежнее строгое облачение сегодня сменилось на свободную белую рубашку. Бережно крутя в руках цветы, Наваррский, слегка прищурившись, с ухмылкой поглядывал на девушку.

– Надеюсь, я не сильно напугал вас.

– Как вы здесь оказались?

– Я думал, вы видели… Через окно, – усмехнулся Анри.

– Мои покои на втором этаже. До земли несколько метров. Вы могли сорваться и свернуть себе шею.

– Как приятно знать, что вы переживаете за мою жизнь, Мадлен. Но не волнуйтесь, этот небольшой риск был оправдан. Да и лезть мне пришлось недалеко. Покои рядом с вашими пустуют, я воспользовался ими.

Мужчина ловко спрыгнул с подоконника и медленно приблизился к девушке. Остановившись подле неё, он протянул ей букет.

– Вы сказали, что любите розы – надеюсь, я сумел вам угодить.

Фрейлина приняла цветы. Букет действительно был роскошным, королевским. Аромат алых роз заполнил комнату, создавая вокруг фрейлины чарующую атмосферу тайных свиданий.

– Цветы прекрасны, герцог, – согласилась Мадлен, – но ваша выходка – настоящее ребячество. Разве наследнику престола пристало лазить в окна к фрейлинам?

– Я здесь не как наследник престола, не как король Наварры, – ответил Анри. – Сейчас я обычный мужчина, которому безумно захотелось увидеть блеск в глазах прекрасной дамы. Разве можно меня за это судить?

Мадлен слегка растерялась от уверенных слов Наваррского.

– Никогда бы не подумала, что вы способны на подобное, – произнесла она.

– Вы почти не знаете меня, Мадлен. Молва часто приписывает мне поступки, которые я не совершал. Поверьте, я не тот Наваррский, каким рисуют меня чужие сплетни.

– Хотите сказать, все слухи лживы?

– Не все, – усмехнулся Анри. – Но многие довольно сильно искажены. Я бы хотел, чтобы вы смотрели на меня исключительно своими глазами.

Мадлен ещё раз взглянула на цветы, вдыхая их чудесный аромат. Наваррский всё это время не спускал внимательных глаз с фрейлины. Наклонившись ближе, он замер в нескольких сантиметрах от лица девушки. В груди фрейлины что-то ёкнуло, близость этого мужчины не могла оставить её равнодушной. Но, собрав в кулак всю свою волю, она из последних сил старалась скрыть свой интерес к Наваррскому. В ночном мраке блеснули изумрудные глаза, и Анри наклонился ещё ближе, собираясь коснуться нежных женских губ. Поцелуй был почти неизбежен, но в последнюю секунду Мадлен ловко увернулась от него. Анри удивлённо вскинул бровь, глядя на фрейлину.

– Разве я не заслужил небольшой награды? – спросил он.

– Вы сильно рисковали, проникнув в мои покои, герцог, – ответила Мадлен. – Будьте уверены, ваш поступок произвёл на меня впечатление. Но это не значит, что я теперь готова броситься в Ваши объятия.

– Хм… Всё ещё держите меня на расстоянии, Мадлен.

Внутри Наваррского закипала кровь, эмоции, чувства бурей захлёстывали его. Он одновременно злился на неприступную фрейлину и в тот же миг начинал боготворить её. Она казалась ему то коварной соблазнительницей, игравшей с ним, то чистым ангелом, сопротивляющимся его порочности. Наваррский хотел, чтобы она навсегда пропала из его жизни, и одновременно мечтал ежесекундно быть подле неё. Эти противоречия, так несвойственные его натуре, терзали Анри, мучили, душили. И в тот же миг меняли его, открывая ему самому новые грани своей личности. Но что бы ни происходило в душе Наваррского, он умело прятал это за маской лукавой улыбки. Вновь оказавшись напротив фрейлины, мужчина наклонился к её уху. Мадлен хотела сделать шаг назад, боясь, что Наваррский вновь попытается поцеловать её, но мужчина остановил её, легко придержав за талию.

– Не волнуйтесь, Мадлен. Я больше не стану умолять вас о поцелуе.

Сама не ожидая от себя такой реакции, Мадлен почувствовала лёгкое разочарование. «Он потерял ко мне интерес?» Но Наваррский не сдался бы так легко. Наблюдая за фрейлиной, он понял – чтобы добиться её расположения, действовать нужно по-другому.

– Я обещаю: мои руки, губы не коснутся вас, пока вы сами об этом не попросите. А вы попросите, Мадлен, – хитро сверкнув глазами, произнёс Анри. – В этом я не сомневаюсь…

Дыхание Наваррского обожгло щёку и шею фрейлины. Девушка почувствовала, как по телу пробежали приятные мурашки, а где-то внизу начало расти возбуждение. Слова Наваррского, такие наглые, самонадеянные, подействовали на неё так, как он и рассчитывал. Мадлен почувствовала, как мужчина сделал шаг назад, убирая руки с её талии. Дыхание фрейлины стало тяжелее, медленнее. Анри заметил эти изменения. Он улыбнулся, точно зная, что теперь все мысли девушки будут заняты им одним.

– Доброй ночи, Мон Этуаль.

Подойдя к открытому окну, мужчина вновь забрался на подоконник.

– Вы можете выйти через дверь.

– Хотите, чтобы стража увидела, как я среди ночи покидаю ваши покои? – усмехнулся Анри.

Мадлен прикусила губу, понимая, что не желает этого. Наваррский тихо засмеялся.

– Я так и думал. Не переживайте за меня, Мадлен. Со мной ничего не случится. Ведь я ещё должен дождаться момента, когда вы попросите меня о поцелуе.

Анри уже хотел выбраться из окна, но Мадлен вдруг заговорила:

– Стойте, я должна кое-что вам сказать.

– Я весь ваш, Мон Этуаль, – усмехнулся Наваррский.

– Не спрашивайте, как, но мне стало известно, что вашей жизни угрожает опасность. Де Гиз замышляет ваше убийство.

– Это очень ценная информация, – кивнув, произнёс Анри. – Благодарю вас, Мон Этуаль. Всё-таки я был прав – моя жизнь дорога вам. И это чертовски приятно.

Мужчина подмигнул фрейлине и осторожно вылез в окно. Сердце фрейлины забилось чаще. Выглянув на улицу, девушка убедилась, что герцог благополучно добрался до соседнего окна, и лишь тогда вновь вернулась в комнату. «Наглец и безумец – вот кто такой герцог Наваррский», – подумала Мадлен, ложась в кровать.

Но, прикрыв глаза, вопреки собственным желаниям вспомнила прикосновения его рук, нежный аромат алых роз и его горячее дыхание. Мадлен, сама не осознавая того, улыбнулась. Но улыбка быстро сползла с её лица, когда сердце пронзила немая боль, а где-то внутри вновь зазвучал голос предавшего её некроманта.

Глава 8. Просьба Её Величества

Утро следующего дня Мадлен не удалось провести в своей постели. Настойчивый стук в дверь заставил девушку подняться на ноги. В покои фрейлины заглянула взволнованная молодая служанка.

– Мадемуазель, Её Величество королева Луиза немедленно требует вас к себе.

Собираться девушке пришлось в спешке. Помогая Мадлен справиться со шнуровкой на платье, служанка несколько раз повторила, что им нужно торопиться. Переступив порог королевских покоев, Мадлен поклонилась Луизе, но та, не ответив на приветствие, быстрым шагом подошла к двери и плотнее закрыла её. Руки Луизы заметно дрожали. Бледная, словно зимнее поле, королева нервно покусывала губы.

– Ваше Величество, – обратилась к ней Мадлен, – мне передали, что вы ожидаете меня. Что-то случилось?

Переведя на фрейлину непривычно испуганный взгляд, Луиза кивнула.

– Случилось, – коротко ответила она.

Подтолкнув девушку к диванчику, королева заставила её сесть и сама опустилась подле фрейлины.

– Учти, – начала Луиза, – этот разговор должен остаться между нами.

Дождавшись, пока Мадлен кивнет, королева продолжила:

– Ты знаешь, что месье Ортега вернулся ко двору. И теперь Генрих не спускает глаз ни с испанского посла, ни с меня. Но это не самое главное. Вчера Алехандро в сопровождении слуги отправился в порт Сен-Мало, куда прибыл испанский торговый корабль. Эта поездка не была ни для кого секретом, – рассказывая, королева нервно сжимала пальцы. – А сегодня утром, когда я проснулась, обнаружила в своих покоях деревянный ящик. Я подумала, что мне доставили фрукты. Но… – запнувшись, Луиза замолчала и, не в силах вымолвить ни слова, указала в дальний угол комнаты.

Не понимая, что происходит, Мадлен поднялась на ноги и направилась в указанную сторону. Там, на столе, действительно стоял прикрытый крышкой деревянный ящик. Осторожно коснувшись крышки, фрейлина вопросительно обернулась к королеве. Луизу била крупная дрожь. Понимая, о чём безмолвно спрашивает девушка, королева кивнула. Мадлен, чувствуя нарастающую тревогу, подняла крышку и заглянула внутрь ящика. В тот же миг сердце её пропустило удар. Руки похолодели. Из деревянного ящика на девушку смотрела мёртвая мужская голова. Блёклые водянистые глаза были ещё открыты. На желтовато-сером лице навсегда запечатлелся предсмертный ужас. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Мадлен сумела совладать с собой. Закрыв крышку ящика, девушка вернулась к королеве.

– Кто это?

– Слуга Алехандро, – едва слышно ответила Луиза. – Не знаю, что случилось, но месье Ортега едва ли сейчас направляется в порт. Эта голова… – королева снова запнулась, бросив взгляд на ящик, – послание для меня. Угроза.

Обернувшись к фрейлине, Луиза крепко схватила девушку за плечи.

– Мадлен, только ты можешь мне помочь, – в голосе Луизы проскальзывали нотки отчаянного безумия. – Ты должна узнать, что случилось с Алехандро. Должна отыскать его.

– Ваше Величество, но как я могу это сделать? – в недоумении спросила фрейлина.

– Воспользуйся своим даром.

– Это не так просто, Ваше Величество. Я не могу видеть то, что пожелаю.

– Мадлен, пойми же, – голос королевы стал громче. – Мне не у кого просить помощи. Генрих не станет искать ненавистного ему посла. Кроме того, я полагаю, что именно его рука причастна к этому «подарку», – королева вновь бегло взглянула на ящик. – За мной постоянно следят гвардейцы короля. Всюду сплетники и доносчики, сейчас я верю лишь тебе. Помоги же своей королеве, Мадлен. Прошу!

Видя, в каком глубоком отчаянии находится Луиза, фрейлина не могла отказать ей, понимая, что в противном случае оставит королеву наедине со своей бедой.

– Я ничего не могу обещать вам, Ваше Величество, – честно ответила Мадлен. – Но я приложу все силы, чтобы попробовать отыскать месье Алехандро.

– О, спасибо, Мадлен, спасибо, – позволив эмоциям взять над ней верх, Луиза бросилась на шею своей фрейлине.

Вскоре её плечи задрожали, и девушка поняла – королева плакала. Мадлен почувствовала себя неловко, словно без спроса заглянула в чужой будуар. Луизе потребовалось несколько минут, чтобы унять свои слёзы. Отпрянув от фрейлины, королева платком промокнула влажные щёки. Её покрасневшее лицо обрело привычное выражение. Королева старалась придать себе обыденный, слегка горделивый вид.

– Что тебе нужно, чтобы вызвать видение? – спросила Луиза.

– Обычно хватает вещи, связанной с нужным человеком.

Задумавшись, Луиза встала с диванчика, прошлась по комнате и вскоре протянула девушке золотой браслет с красными камнями.

– Подарок Алехандро, – пояснила королева.

Взяв браслет в руку, Мадлен крепко сжала его в ладони. Прикрыв глаза, девушка ждала чуда. Но видение не приходило. Она снова и снова крутила в руках браслет, проводила пальцами по ярким камням, но ничего не получалось. С грустью вернув королеве украшение, Мадлен покачала головой:

– Я ничего не вижу, Ваше Величество.

– Попробуй ещё! – настаивала королева. Но и спустя добрую половину часа видение не пришло. Поглощённая болезненной тревогой, королева прикрыла глаза.

– За что он так со мной, за что…

– Вы говорите о короле?

– Да, кто, как не Генрих, желал отомстить и мне, и Алехандро. Боже, какая подлость! – зло выкрикнула Луиза. – Он никогда не действует прямо, каждый раз нанося удар исподтишка.

Мадлен искренне сочувствовала королеве, желая всем сердцем облегчить её боль. Блуждая взглядом по комнате, девушка нехотя задержалась на деревянном ящике. Поднявшись на ноги, Мадлен вновь приблизилась к страшной посылке.

– Что ты делаешь? – тихо спросила королева.

Мадлен лишь пожала плечами. Не открывая злосчастный ящик, девушка коснулась его ладонями. Миг, и её сознание провалилось в небытие. Перед глазами предстала чудовищная картина. Извиваясь, на тёмной земле испуганно дёргался слуга испанского посла. Некто, чьё лицо было скрыто чёрным капюшоном, занёс над ним топор.

– Нет! – истошно завопил бедняга, но это его не спасло. Тяжёлое лезвие опустилось ему на горло. Отрубленная голова с широко распахнутыми глазами покатилась по земле.

– Кто вы такие? – раздался из темноты негромкий голос Алехандро.

Испанский посол, чьё тело, вероятно, пережило немало страданий, со связанными руками сидел под деревом, ожидая своей участи. Убийца не ответил ему. Подхватив мёртвую голову, он засунул её в деревянный ящик. Вокруг царила тьма. Но несколько воткнутых в землю факелов позволяли рассмотреть находившиеся вокруг руины, когда-то давно бывшие то ли замком, то ли поместьем. От старого строения остались лишь несколько колонн, украшенных изображением медведей, и несколько полуразрушенных ступеней старого крыльца. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Голова Мадлен закружилась, и, чтобы не упасть, девушке пришлось схватиться за край стола.

– Ты что-то увидела? – с надеждой спросила королева.

Мадлен кивнула.

– Я видела смерть несчастного, чья голова покоится в этом ящике. В момент убийства месье Ортега был жив.

– Пресвятая Дева Мария! – приложив руки к груди, воскликнула Луиза. – Ты знаешь, где его держат?

Призадумавшись, Мадлен вспоминала всё, что показало ей видение.

– Там было темно, – ответила девушка. – Мне удалось разобрать лишь очертания руин, что стоят где-то в лесу.

– Этого мало, очень мало, – распереживалась королева.

Мадлен напрягла память. Что-то неуловимое долго ускользало от неё. Наконец, девушку осенило. «Медведи на колоннах – довольно редкий узор. Прибыв в Блуа, я видела медведя лишь в одном месте, на гербе в поместье месье Сен-Беара. Это хрупкая надежда, но вдруг месье Этьен что-то знает о тех руинах, что показало мне видение».

– Ваше Величество, мне нужно проверить одну догадку, – произнесла Мадлен. – Для этого мне придётся покинуть замок.

– Иди, – кивнула Луиза. – Говори всем, что отправилась в город по моему поручению.

Поклонившись королеве, Мадлен поспешила туда, где надеялась найти ответы на нужные ей вопросы. Отыскать дорогу к поместью Сен-Беар оказалось сложнее, чем думала фрейлина. Покрутившись на главной торговой площади Блуа, девушка с первой попытки нашла дорогу, что вывела её из города. Тропинка, идущая вдоль леса, при свете дня выглядела куда более приветливо. Солнце играло в зелёной листве, вокруг раздавалась звонкая птичья трель.

«А здесь по-своему мило, если не думать о том, что в любую минуту из-за кустов может выскочить мёртвый ребёнок», – подумала Мадлен, настороженно оглядываясь по сторонам. Впереди послышались голоса, прибавив шаг, девушка направилась им навстречу. Пройдя несколько метров, фрейлина поняла, кто стал источником шума.

На узкой неровной дорожке стояла открытая карета. Вокруг неё, катя по земле отвалившееся колесо, суетился кучер. Приблизившись, Мадлен увидела хозяйку кареты – невысокую аристократку средних лет.

– Как там дела, скоро мы продолжим путь? – устало обратилась она к своему кучеру. Но тот лишь развёл руками. Заметив фрейлину, женщина внимательно всмотрелась в юное лицо.

– Добрый день, мадемуазель, – громко крикнула она. – Скажите, до Блуа ещё далеко?

– Добрый день. Нет, город совсем близко, – ответила Мадлен.

– О, как же я устала…

Женщина выбралась из кареты, и только сейчас Мадлен обратила внимание на трость в её руках. Аристократка, прихрамывая, сделала несколько шагов, поглядывая на своего кучера.

– Представляете, никто в этой глуши не может нам помочь. Дорога совершенно пустая, мимо нас не проехал ни один экипаж. Это удивительно, ведь в Блуа, говорят, находится новая резиденция короля.

В карете кто-то заворочался, и в окно выглянула голова молодого монаха. Увидев фрейлину, юноша смутился и поспешил вновь скрыться в карете.

– Это Жак, несчастная душа, что сопровождает меня в моём маленьком путешествии, – невзначай заметила незнакомка.

– Быть может, я могу чем-то вам помочь? – спросила Мадлен, с сочувствием глядя на утомлённую дорогой даму.

– О, вы так добры, мадемуазель, – ответила незнакомка. – Но, к сожалению, помочь нам не в ваших силах.

Кучеру наконец удалось совладать с колесом, карета была готова продолжить свой путь. Садясь в повозку, женщина обернулась к Мадлен и улыбнулась ей.

– Благодарю, мадемуазель, что не прошли мимо. Быть может, наши пути ещё пересекутся.

– Удачной дороги, – улыбнулась Мадлен.

Когда карета тронулась в путь, фрейлина, глядя ей вслед, призадумалась. «Интересно, кто эта дама? И почему путешествует вместе с монахом? Может быть, она направляется ко двору?» Однако эти думы недолго удерживали девушку. Быстро выбросив из головы ненужные мысли, Мадлен продолжила свой путь.

Долго блуждая по незнакомой местности, фрейлина поняла, что пропустила дорожку, которая должна была вывести её к главным воротам Сен-Беар. Свернув не там, девушка сделала лишний крюк и оказалась в саду, что рос за поместьем. Медленно ступая по серой земле, фрейлина поёжилась. «Что за странное место… – подумала она, оглядывая окружавшие её серые голые деревья. – Это же яблоневый сад, – наконец догадалась Мадлен. – Но сейчас деревья должны цвести, а здесь даже листьев почти нет. Сад будто мёртв». От последнего слова на душе фрейлины заскребли кошки. Лёгкий порыв ветра пробежал мимо девушки, коснувшись сухих ветвей. Раздался неприятный скрипучий звук. «Ладно, обойду сад и выйду во внутренний двор», – подумала девушка. Фрейлина постаралась ускорить шаг. Но платье то и дело цеплялось за сухие ветки, тормозя её.

Тишина, окутывающая это место, заставляла сердце фрейлины сжиматься от необъяснимого ужаса. Под ногой что-то хрустнуло. «Ветка…» – решила Мадлен, но, опустив глаза, с удивлением обнаружила, что там ничего нет. Хруст повторился. И только сейчас девушка догадалась, что звук раздавался позади неё. Руки тотчас похолодели от страха и неизвестности. Сделав глубокий вдох, Мадлен начала медленно оборачиваться. Сердце моментально ухнуло вниз. Глаза округлились, в горле застыл безмолвный крик. К девушке, чуть прижавшись телом к земле, подходил огромный жуткий пёс. С его боков клоками свисала грязная шерсть. Сквозь открытые старые раны проглядывали кости. Кое-где кусками висела подгнивающая кожа. Высохшая, обтянутая неживой плотью челюсть обнажала жёлтые острые клыки. Глаза пса, казалось, были абсолютно слепы, но животное безошибочно шло в сторону фрейлины. Согнув передние лапы, навострив рваные уши, пёс пригнулся к земле и утробно зарычал, готовый к прыжку. Девушка дёрнулась и попятилась назад. Пёс, грозно рыча, наступал на неё.

Мадлен понимала, что от этого животного ей не убежать. Но страх оказался сильнее логики. Когда животное зарычало громче, девушка не выдержала. Развернувшись, она руками подхватила юбки платья и бросилась прочь, огибая серые яблони. Сердце бешено стучало в груди. Ужас и отчаяние гнали фрейлину вперёд. Позади слышался громкий лай, с каждой секундой становившийся всё громче. Под лапами пса трещали сухие ветки. Мадлен осознавала – ещё мгновение, и он прыгнет, повалит её на землю и острые клыки вонзятся в её плоть. Громкий хруст. Прыжок. Пёс оторвался от земли, распахнув жуткую пасть. Закричав, девушка повернула за ближайшую яблоню и вдруг врезалась в чью-то широкую грудь. Словно из-под земли перед девушкой вырос месье Этьен. С разбегу влетев в объятия хозяина поместья, фрейлина чуть не повалила мужчину на землю. Мужчина, не ожидавший этой внезапной встречи, сомкнул руки вокруг девушки, чтобы удержать её от падения. На несколько мгновений оба замерли в недоумении.

– Снова Вы? – обретя дар речи, недовольно поинтересовался хозяин поместья. Но, увидев испуганное бледное лицо фрейлины, Этьен смягчился, глядя по сторонам.

– Вас кто-то напугал?

– Огромный пёс, – задыхаясь от ужаса, произнесла Мадлен. – Он гонится за мной!

– Какой ещё пёс? – удивился месье Этьен.

Мадлен обернулась, точно зная, что животное уже должно было напасть на них. Но сад был тих и пуст.

– За мной гнался жуткий пёс… Безобразный, дикий…

– Здесь никого, кроме нас, нет, мадемуазель. В этом поместье давно не держат животных, – буднично ответил хозяин поместья.

– Но я видела его! – не унималась Мадлен.

– Как вы вообще здесь оказались, мадемуазель?

– Искала вас и заблудилась.

– Меня? – удивился Этьен. – Для чего я мог вам понадобиться? – Этьен смотрел на девушку с некоторой долей растерянности. – Не знаю, чем я могу вам помочь.

– Позвольте мне не вдаваться в подробности. Лишь ответьте на вопрос, – попросила Мадлен. – Что значит герб, что висит в Вашей гостиной?

– Мой фамильный герб? – удивился Этьен. – Он всего лишь является олицетворением рода Сен-Беар. Моя семья происходит из Британии. На их языке Сен-Беар означает «святой медведь».

– Любопытно, – протянула Мадлен. – А есть ли в Вашем поместье другие изображения медведя? Быть может, на колоннах или стенах.

– Нет, в моём поместье этого нет, – решительно ответил Этьен. – Но когда-то мои предки действительно любили использовать изображение медведя, прославляя свой род. В старом поместье, от которого сейчас, вероятно, не осталось и следа, медведи были действительно повсюду.

– В старом поместье? – уточнила Мадлен. – Вы можете рассказать подробнее?

Этьен сомневался, стоит ли продолжать разговор с незваной гостьей, но мягкий, умоляющий взгляд фрейлины не сумел оставить его равнодушным. В мужчине словно загорелся давно погасший огонёк живого сочувствия. Ему искренне захотелось помочь юной перепуганной, но такой смелой девушке.

– Поместье, в котором я живу, – лишь часть земли, принадлежащей мне, – начал Этьен. – Моя семья владеет ещё участком леса, расположенным чуть западнее. Когда-то давно в том лесу находилось ещё одно поместье, но оно давно пришло в негодность и разрушилось. Это случилось ещё задолго до моего рождения. Его никогда не пытались восстановить, поэтому от него остались одни развалины.

– Развалины… —прошептала девушка, вспоминая своё видение. – Вы могли бы проводить меня к ним?

Этьен, вдруг обнаруживший, что всё ещё стоит слишком близко к девушке, сделал большой шаг назад.

– К сожалению, я не могу выполнить вашей просьбы, – сухо ответил он. – Мне никак нельзя покидать территорию поместья. Но я проведу вас через сад, чтобы вы не заблудились.

– Благодарю вас, месье, – ответила Мадлен. – Мне не хотелось бы оставаться здесь совсем одной.

Фрейлина, оправив руками платье, развернулась, готовая идти в нужном направлении. К своему удивлению, она увидела, как мужчина предлагает ей свою руку.

– Позволите? – спросил он.

– Конечно.

Слегка сомневаясь, фрейлина позволила Этьену взять её под руку. «Всё-таки он очень странный, – подумала Мадлен. – Складывается такое впечатление, что моё присутствие заставляет его с трудом вспоминать давно забытую вежливость». Проходя мимо поместья, Мадлен подняла голову. На мгновение ей показалось, что в верхнем окне мелькнула чья-то фигура в чёрном платье. «Девушка? Ребёнок? – удивилась фрейлина. – Но месье Этьен уверял, что в поместье никто не живёт. Может быть, мне показалось, и это была всего лишь игра света».

– Что-то не так? – заметив задумчивость Мадлен, спросил Этьен.

– Мне показалось, что в окне кто-то был.

– Там никого не может быть, мадемуазель, я живу один.

Почему-то фрейлина не поверила его словам, будто до сих пор чувствуя на себе чей-то чужой взгляд. Как и обещал, Этьен довёл девушку до выхода из сада. За всё это время мужчина не проронил ни слова, не задал больше ни единого вопроса. Но Мадлен заметила, как всё это время Этьен изучал её. Иногда мимолётом касался пальцами её руки, будто вновь и вновь желая убедиться в её реальности.

– Вам нужно идти в ту сторону, – подняв руку, Этьен указал направление. – Но, мне кажется, девушке небезопасно одной заходить в незнакомый лес. Может быть, вы передумаете?

– К сожалению, я не могу этого сделать, – ответила фрейлина.

– Подумайте ещё раз.

– Я уже всё решила.

Губы Этьена чуть заметно дрогнули, словно желая улыбнуться.

– Вы кажетесь очень смелой.

– Вероятно, вы просто забыли, как я удирала от того пса, – усмехнулась Мадлен.

– Хоть я и не видел этого зверя, уверен, он мог при случае напугать и меня.

Фрейлина улыбнулась и посмотрела в ту сторону, куда ей предстояло отправиться.

– Мадлен… – вдруг робко произнёс Этьен, – мне не по себе от того, что я позволяю юной мадемуазель одной отправиться в столь непростой путь. А оттого прошу, когда вернётесь обратно, нанесите мне визит. Чтобы я знал, что с вами ничего не случилось.

Мадлен сдержанно улыбнулась.

– Хорошо, месье. Если я не заблужусь в тёмном лесу и не стану закуской для волков, обязательно навещу вас.

Девушка заметила, что её шутка взволновала мужчину. Кажется, он воспринял её всерьёз. Боясь потерять драгоценное время, фрейлина попрощалась с хозяином поместья и продолжила свой путь. Пока девушка не скрылась из вида, Этьен стоял на краю сада, до последнего провожая её взглядом.

Найти лес не составило фрейлине труда. Тропинка, которую указал Этьен, сама привела девушку в чащу. Куда сложнее оказалось ориентироваться внутри тёмных густых зарослей. Но, к счастью, травница, привыкшая бродить по лесам в поисках целебных растений, умела видеть ориентир в простых природных явлениях. «Этьен сказал, что нужно идти на север», – вспомнила Мадлен. Оглядевшись, девушка увидела дерево, с одной стороны густо поросшее мхом. «С северной части дерева мха всегда больше – это я помню», – радовалась девушка. Сверяясь с растительностью, покрывавшей тёмные стволы, фрейлина двинулась вперёд. Но через некоторое время лес начал меняться, мох постепенно пропадал с деревьев. В этот момент взгляд девушки упал на огромный муравейник. «Кажется, и по муравейникам можно определять стороны света. Север находится там, где у муравейника менее пологий склон», – припомнила Мадлен.

Доверившись своим знаниям, девушка продолжила свой путь. Однако спустя некоторое время фрейлина начала волноваться, что сбилась с нужного направления. Но, отыскав на деревьях грибы, что растут на северной части ствола, которая дольше сохраняет влагу, девушка облегчённо выдохнула: «Значит, я всё ещё иду на север». Убедившись, что до сих пор держит путь в верном направлении, фрейлина отправилась дальше. Вскоре лес стал совсем тёмным и тихим. Девушка вздрагивала от каждого шороха, боясь наступить на змею или встретиться с диким зверем. Выбившись из сил, Мадлен спиной прислонилась к стволу широкого дерева. И в этот момент её взгляд выхватил из мрака белые символы, покрывавшие старые стволы. «Что это? Это явно дело рук человека», – подумала Мадлен. Подойдя к одному из изуродованных стволов, девушка провела рукой по символу. «Вырезан недавно». Фрейлина начала крутить головой, ища для себя новые подсказки. И вскоре нашла одну из них. К сухой ветке тугим узлом был привязан кусок красной ткани. Ощупав его рукой, Мадлен вздрогнула. «Это ткань от мундира Алехандро. Кто-то специально привязал её сюда, чтобы метку смогли обнаружить. Но зачем было скрываться, забираться в такую глушь, а потом намеренно оставлять следы?» – эта внезапная мысль заставила Мадлен нервничать сильнее. Впереди мелькнуло что-то серое, большое. Присмотревшись, фрейлина поняла – это были те самые развалины, о которых говорил Этьен. Собравшись с духом, на дрожащих ногах девушка медленно пошла навстречу неизвестности. Серые старые камни густо поросли мхом и лишайником. В почти развалившихся стенах плохо угадывались очертания когда-то обитаемого поместья. Прислушиваясь к внутреннему голосу, фрейлина пошла туда, где, как ей казалось, должен был быть центр старого дома.

Обогнув несколько разрушенных стен, девушка замерла на месте. Перед её взором предстала страшная картина. Меж осыпавшихся стен возвышалась каменная статуя Абраксаса – такая же, как та, что уже много раз являлась фрейлине в видениях. Перед ней лежал высокий плоский продолговатый валун, служивший алтарём. Ужас от близости статуи холодом сковал тело девушки. «Что здесь делает эта статуя? Я была готова найти здесь что угодно, но не её». Попятившись назад, Мадлен спиной врезалась в старую колонну, ту самую, что украшали изображения медведей. «Это то самое место из моего видения, – поняла девушка. – Где-то здесь убили слугу Алехандро. Но почему в видении я не видела каменной статуи? Помешала темнота или её вовсе не было здесь?» Осмотревшись, Мадлен не нашла никаких следов испанского посла. «За эти сутки его могли увезти отсюда или… убить…»

На душе стало не по себе. А каменный бог, всё это время наблюдавший за девушкой, заставлял Мадлен дрожать от страха. «Если Алехандро здесь нет, мне следует вернуться и рассказать обо всём Луизе». Стараясь не поднимать взгляда на каменную статую, Мадлен повернула в ту сторону, откуда пришла. Но вдруг совсем рядом послышался звук осыпающихся камней. Дыхание перехватило. Испугавшись, девушка ускорила шаг, и в эту секунду из-за старой колонны ей навстречу вышел человек, облачённый в тёмный балахон. Его голова и лицо были прикрыты капюшоном, а в руках блестел серебряный кинжал. Шагнув вперёд, он оказался подле фрейлины. Невидимыми из-под капюшона глазами он уставился на девушку.

Оцепенев от ужаса, Мадлен не сумела даже закричать. Воспользовавшись её замешательством, тот, кто скрывал своё лицо, схватил девушку за плечи и потащил к алтарю. Повалив Мадлен на высокий камень, незнакомец крепко схватил девушку за горло.

– Прими её в уплату долга, – едва разборчиво произнёс мужской голос. Нож в руке убийцы нацелился на сердце фрейлины. Девушка зажмурилась, ожидая смертельного удара.

Но его не последовало. Распахнув глаза, Мадлен увидела, как незнакомец падает на землю, выпуская из рук оружие. Позади него, пошатываясь, с камнем в руках стоял Алехандро. Его руки всё ещё были связаны, но верёвки успели ослабнуть, позволив со всей силы опустить тяжёлый валун на голову нападавшего. Убедившись, что несостоявшийся убийца лишился чувств, Алехандро выпустил из рук камень и поднял уставший взгляд на фрейлину.

– Я уже привык встречать вас в самых неожиданных местах, Мадлен, но всё же не могу не спросить, что вы здесь делаете.

Придя в себя, девушка отпрянула от жуткого алтаря и с благодарностью взглянула на Алехандро.

– Разыскиваю вас по приказу… – девушка осеклась, исправившись, – …по просьбе королевы.

Удивлённо приподняв бровь, спустя мгновение Алехандро улыбнулся.

– Прошёл всего день с моего исчезновения, а она уже беспокоится обо мне. Значит, простила.

– Королева очень переживает за вас, – произнесла Мадлен.

– Это приятно. Но почему на мои поиски отправили вас, а не гвардейский отряд?

– На то были причины, – уклончиво ответила Мадлен.

К счастью, Алехандро сам нашёл объяснение, что удовлетворило его.

– Луиза полагает, что меня похитили люди короля?

– Да, – подтвердила Мадлен. – Королева высказывала подобное предположение.

– Что ж, может быть.

– А вы сами не знаете, кто стоит за вашим похищением? – спросила Мадлен.

– Нет, они не представились, – пояснил Алехандро. – На нашу карету напали ночью. Моему слуге отрубили голову, что случилось с кучером – не знаю. Меня избили, связали и бросили под деревом, не объяснив, чего хотят.

Мадлен помогла послу избавиться от верёвок, всё ещё оплетавших его запястья. Освободившись, месье Ортега перевёл взгляд на незнакомца, лежащего на земле. Пнув его ногой, мужчина наклонился и сбросил капюшон с его головы.

– Это какой-то мальчишка, – удивилась Мадлен, увидев, что лишить её жизни собирался не оккультист, не разбойник, а незнакомый юнец.

– Он вам не знаком? – поинтересовался Алехандро.

– Нет. А вам?

– Впервые вижу его лицо, – задумчиво протянул Алехандро. – А что он там бормотал, набросившись на вас?

«Прими её в уплату долга», – вспомнила Мадлен, но вслух произнесла:

– Я ничего не разобрала.

Алехандро, не настаивая на другом ответе, пожал плечами.

– Пока сюда больше никто не заявился, предлагаю выбираться из чащи.

– Я покажу, куда нужно идти, – ответила Мадлен.

– Надеюсь, по пути вы расскажете, как вам удалось меня отыскать, – усмехнулся Алехандро.

– Я бы хотела сохранить эту маленькую тайну, – ответила Мадлен.

– Маленькую? О, нет. Если это тайна, мадемуазель Бланкар, то вы недооцениваете её размеры.

Уже выбираясь на лесную дорожку, Мадлен обернулась. Далеко среди серых развалин она заметила чужой взгляд. Прячась в тени, за ними всё это время наблюдал слуга Абраксаса. Он не приближался, не выдавал своего присутствия, не шевелился – просто смотрел. Чувствуя, как тело покрывается мурашками, фрейлина ускорила шаг, ведя испанского посла к выходу из леса.

К замку Блуа Мадлен и Алехандро договорились прийти порознь. Первым к крыльцу королевского дворца, прихрамывая, подошёл испанский посол. Завидев его, придворные хватались за сердце и спешили с расспросами. Отмахиваясь от них, Алехандро рассказывал всем одну и ту же историю, как на его карету подле Блуа напали разбойники, чудом оставив его в живых. Узнав о переполохе, на крыльцо замка вышел король. Не без удовольствия глядя на измученного посла, Генрих всё же распорядился оказать Алехандро необходимую помощь и даже отправил отряд гвардейцев на поиски несуществующих разбойников. Всё это время, прижавшись к окну, в своих покоях стояла королева, со слезами счастья глядя на потрёпанного, но живого посла.

Мадлен возвратилась в замок часом позже. Никто из обитателей дворца не обратил внимание на её появление и не связал её отсутствие с возвращением испанского посла. Поднимаясь в свои покои, Мадлен завернула в западный коридор замка. Проходя мимо покоев, что были отведены герцогу Наваррскому, девушка вдруг увидела, как, приоткрыв дверь, из комнаты Анри выскользнула Габриэль де Эстре. Увиденное неприятно кольнуло сердце фрейлины. «Что она делала в комнате Наваррского?» – нахмурившись, подумала Мадлен. И в тот же миг вспомнила, как некоторое время назад, ещё в Лувре, Анри оказывал Габриэль знаки внимания. Это воспоминание вкупе с увиденным не на шутку растревожило душу Мадлен. В девушке против её воли начинала когтистой лапой скрести ревность. «И после этого он ещё смеет искать моей взаимности? – негодовала Мадлен и тут же осаждала себя. – А чего ещё можно было ждать от человека, о любовных победах которого во Франции слагают легенды?» Пытаясь прогнать навязчивые мысли, Мадлен продолжила путь в свои покои. Но едкий червь ревности ещё долго гложил её сердце.

Глава 9. Королевская охота

На следующий день о чудесном спасении Алехандро из лап разбойников говорил весь дворец. Но эта новость оказалась не единственным поводом для светских пересудов. Ранним утром в замок явился гонец из Парижа, принеся королю ответ от герцога де Гиза.

А ближе к обеду взбудораженная и негодующая королева Луиза, нахмурившись, расхаживала по своим комнатам. Фрейлины, обычно стайкой кружившие подле неё, сегодня старались лишний раз не поднимать головы.

– Каков подлец! – возмущалась королева. – Занял столицу и уже возомнил себя правителем этой страны! Решил, что может диктовать нам свои условия!

Пару часов назад недовольный Генрих сообщил супруге, что де Гиз отказался приезжать в Блуа. Самозванец, захвативший Париж, приглашал венценосную чету через неделю провести переговоры на королевской охоте.

– И Его Величество согласился? – осторожно спросила сидевшая подле королевы Жизель.

– Его Величество в гневе! – ответила Луиза. – Но он понимает, что переговоры необходимы. А потому, вероятнее всего, согласится на эту авантюру.

Луиза сделала ещё несколько кругов по комнате и, наконец, взяв себя в руки, остановилась.

– Дамы, на сегодня вы свободны, – обратилась она к фрейлинам, а затем остановила свой взор на Мадлен. – Мадемуазель Бланкар, а с вами я хотела бы побеседовать тет-а-тет.

Фрейлины, поклонившись королеве, покинули её покои. И лишь Мадлен, замерев, осталась стоять в центре просторной комнаты. Убедившись, что в комнате не осталось лишних ушей, Луиза с благодарностью взглянула на Мадлен.

– Ты совершила невероятное, отыскав Алехандро в том ужасном лесу, – с трепетом произнесла королева. – Спасибо, Мадлен, и знай, я никогда этого не забуду. Ещё хочу вновь заверить тебя, что твоя тайна всегда останется для меня запретной темой. Никто не узнает от меня о твоём даре и происхождении.

– Благодарю вас, Ваше Величество.

– Без тебя, – продолжала королева, – Алехандро, вероятно, был бы уже мёртв.

Продолжая слушать рассуждения Луизы о причастности короля к похищению испанского посла, Мадлен всё глубже и глубже погружалась в собственные мысли. «Там, в лесу, произошло нечто странное. Алтарь Абраксаса и убийца, я уверена, оказались там не случайно. Кто-то похитил Алехандро, затем оставил подсказки, по которым мне удалось его отыскать. Всё выглядит так, будто месье Ортега был всего лишь приманкой», – не став посвящать королеву в свои размышления, Мадлен соглашалась со всем, что говорит Луиза. Наконец королева закончила гневную тираду в адрес своего мужа и, успокоившись, опустилась на диван. В этот момент Мадлен отчего-то вспомнила о Габриэль. «Некоторое время назад я хотела помочь ей и поговорить с Луизой о её положении во дворце. Однако после того, как я увидела её выходящей из покоев Анри, это стремление во мне подугасло, – подумала девушка, но в ту же секунду укорила себя. – Во мне говорит пустая ревность. Герцог Наваррский не моя собственность, он не мой жених или супруг. Кроме того, я ведь совершенно равнодушна к нему, – попыталась убедить себя Мадлен, прекрасно зная, что в эту минуту врёт самой себе. – Габриэль несчастна, и я могу попытаться это изменить. Мне следует быть выше мелочных никчёмных обид», – скрепя сердце решила Мадлен.

Обратившись к королеве, девушка спросила:

– Ваше Величество, могу я задать вам вопрос?

– Спрашивай, – улыбнулась Луиза.

– Скажите, почему мадемуазель де Эстре не входит в число ваших фрейлин? У неё благородное происхождение, но при дворе она выглядит белой вороной. Она кажется мне одинокой и совершенно несчастной. Быть может, для неё найдётся место в Вашей свите?

Вопрос Мадлен изрядно удивил королеву. Отвечая, она хитро всматривалась в лицо своей фрейлины.

– Ты благородная душа, Мадлен. Твоё стремление осчастливить всех вокруг, конечно, похвально, но порой совершенно наивно. Ты ещё не научилась разбираться в людях. Мадемуазель де Эстре не та особа, которая нуждается в твоей помощи. Несколько лет назад её отец привёз эту девушку ко двору в качестве «подарка» моему супругу. Наглец надеялся сделать из дочери фаворитку короля и не скрывал этого. Габриэль же покорно выполняла все приказы отца, снова и снова пытаясь сблизиться с королём. Но юная красавица совершенно не приглянулась Генриху, – усмехнулась королева. – А её настойчивость начала докучать. Как-то в порыве гнева девушка попалась ему под руку, и он приказал ей выметаться из дворца. Это стало позором для её семьи. Но вернуться домой Габриэль не пожелала и стала ночной спутницей одного из королевских генералов. Затем, словно дорогой гобелен, была подарена генералом какому-то маршалу. А после, я слышала, ею увлекся герцог Наваррский.

Последняя фраза вновь неприятно тронула чувства Мадлен.

– Зная эту историю, можно пожалеть несчастную мадемуазель де Эстре, – продолжала Луиза, – но есть нечто, что должно останавливать вас от этого. Габриэль с юных лет шла к жизни, подобной этой. Она никогда не была против стать дорогим подарком. Всё дело лишь в том, кто его получает. Не вышло стать фавориткой одного короля, она шаг за шагом идёт к тому, чтобы попытаться устроиться под боком другого. В высшем обществе таких леди, как она, принято обходить стороной. Поэтому не просите за неё, Мадлен, и не жалейте её.

Слова Луизы заставили девушку сильно призадуматься. В очередной раз судьба напоминала Мадлен – здесь, в свите короля, каждый скрывает свои порочные тайны, прячет истинное лицо за маской светского благоразумия.

Спустя пару часов фрейлины по приказу королевы отправились в торговую часть Блуа, чтобы раздобыть для Луизы свежих фруктов. Бродя мимо прилавков, забитых спелыми яблоками и ароматными грушами, Мадлен заметила неподалёку фигуру в тёмном одеянии.

Робко оглядываясь по сторонам и почти не поднимая глаз, юный монах с корзиной в руках удалялся в городской квартал. Мадлен сразу узнала его: «Это юноша, что путешествовал с хромой леди».

– Тоже его приметили? Чудной паренёк! – произнёс чей-то звонкий голос.

Обернувшись, Мадлен поняла, что остановилась подле прилавка Полин. «Любопытно… Значит, он и его покровительница всё ещё в Блуа. Но при дворе не появлялись. В таком случае, что заставило знатную женщину приехать в маленький, ничем не примечательный городок?» Девушка задумчиво покосилась на молодую горожанку, продающую ягоды и фрукты. «Она стоит здесь каждый день, может быть, что-нибудь знает о той знатной леди?»

– Верно, чудной, – надеясь разговорить Полин, кивнула фрейлина. – И, кажется, он прибыл сюда в сопровождении знатной особы. Вы её видели?

Услышав вопрос Мадлен, Полин воодушевлённо закивала головой.

– Да, интересная особа, я видела её несколько раз. Руку даю на отсечение, что она не просто так заявилась в Блуа.

– Почему?

Полин, обрадованная тем, что может наконец поделиться местными сплетнями, придвинулась к девушке чуть ближе и заговорила тише, чем обычно.

– Уж слишком много странностей вокруг этой госпожи. Она вместе с этим монахом, что находится у неё в услужении, поселилась в комнатах мадам Арлин. Судя по нарядам и украшениям, что она привезла, денег у неё много. Думаю, она вполне могла бы позволить себе въехать в какое-нибудь поместье. А живёт в скромном квартале. Видимо, прячется. А мадам Арлин хвастала на днях, что к её постоялице уже несколько раз тайно приезжали господа из самого Парижа. Да, совсем забыла, был же ещё один случай… Несла я как-то молоко на продажу и проходила мимо её открытых окон. Вы не подумайте, я не подслушивала, но до моего слуха сами собой долетели её слова. «Он разбил мне сердце, а я раскрою ему череп». Уж не знаю, кто тот мужчина, что сумел перейти ей дорогу, но, уверена, ему несдобровать.

Мадлен хорошенько призадумалась над словами Полин. «Люди из Парижа, уж не о слугах ли де Гиза идёт речь? И что значит эта гневная фраза: запланированную месть или всего лишь брошенную в сердцах колкость? Уж не знаю почему, но от этой незнакомки веет чем-то недобрым. Остаётся лишь надеяться, что она никак не связана с королевской семьёй». Услышав всё, что было известно Полин о покровительнице юного монаха, Мадлен попрощалась с девушкой. Ещё немного походив по площади, Мадлен прикупила у крестьян несколько сочных слив и вернулась в замок.

Через несколько дней Генрих и Луиза в сопровождении своей многочисленной свиты отправились в леса под Блуа на охоту. Разбив богатый лагерь, королевская чета напряжённо ждала приезда заклятого врага – герцога де Гиза. На поляне бесновались королевские гончие, готовые в любой момент пуститься вслед за зверем. Своих коней, гордо красуясь перед фрейлинами, объезжали знатные мужчины. Жером Клермон, сопровождавший короля, вёл беседы со своими людьми. В тени шатра, глядя на всё это, стоял Генрих Наваррский. Издалека заметив на себе взгляд Мадлен, Анри ухмыльнулся и в знак приветствия приподнял свой бокал.

После полудня, спустя несколько часов томительного ожидания, на поляну, где расположился король, въехала делегация де Гиза. Окружённая вооружённым отрядом, в центре стояла роскошная карета, но выходить из неё герцог не спешил. Генрих, ожидавший соперника подле своего шатра, был вынужден вместе с королевой приблизиться к карете.

– Вот так вы выказываете уважение своему королю, де Гиз? – громко и сурово произнёс Генрих.

В эту минуту дверь кареты распахнулась, и из неё, опираясь на трость, вышла незнакомка.

– Прошу прощения, Ваше Величество, не думала, что ваше самолюбие так легко задеть, – усмехнулась она.

– Катрин?! Какого чёрта! – не сдерживая своего негодования, возопил король.

– Ваше Величество не представит мне нашу гостью? – из-за спины короля спросила Луиза.

– Катрин де Лоррен – интриганка и бунтовщица! – выкрикнул король, пылающим взглядом прожигая аристократку.

– Катрин де Монпансье, Ваше Величество, – поправила короля гостья. – Вы, вероятно, запамятовали, что я была замужем за герцогом Людовиком Монпансье. И это несмотря на то, что вы в годы моей юности настойчиво уверяли меня, будто ни один мужчина на свете никогда не посмотрит в мою сторону.

От дерзких смелых слов мадам де Монпансье Генрих покраснел, злясь.

– Где де Гиз?! Он в карете?!

– Меня сопровождает лишь мой протеже. Скромный милый юноша, – усмехнувшись в глаза королю, произнесла леди Катрин.

Из кареты, робко согнувшись, выбрался монах.

– Где этот негодяй де Гиз? – взревел Генрих, не обращая внимания на юного монаха.

– Герцог де Гиз пока не желает поговорить с вами лично, – ответила мадам де Монпансье.

– Для чего весь этот фарс? – не унимался король. – Как он смеет назначать мне встречу и не являться на неё?

– Он вправе поступать так, как ему хочется, – ответила леди Катрин. – Герцог де Гиз владеет столицей, а значит, вправе диктовать вам свои условия. Но не волнуйтесь, Ваше Величество, вы можете говорить со мной, я передам ваши слова де Гизу.

– Убирайтесь прочь! Говорить с фанатичкой, жаждущей революции, я не стану! – крикнул король.

– А вы ничуть не поменялись, Ваше Величество. Всё такой же напыщенный слабак, способный лишь на слова, но не на действия, – смело произнесла мадам де Монпансье.

– Вот, значит, как, – зло прошипел король. – Думаешь, я не способен на действия? Как бы не так! Взять её! – крикнул Генрих своей верной свите.

Гвардейцы короля обнажили оружие, то же сделала охрана де Монпансье.

– Не нужно крови. Генрих, пожалуйста, – стоя за спиной мужа, попросила Луиза.

Но король был глух к словам супруги.

– Хочешь, чтобы меня схватили твои псы? – продолжала усмехаться леди Катрин. – Ты даже на это не способен – самостоятельно справиться с хромой женщиной? Ничтожество!

Стоя напротив короля, де Монпансье внезапно двумя руками схватилась за трость, размахнулась и направила её рукоять в голову Генриха. Никто не ожидал от женщины такой прыти и не был готов к нападению. Ещё пару мгновений, и тяжёлая трость опустилась бы на голову короля, проломив его череп. Но, внезапно перехватив руку герцогини, перед ней вырос монах.

– Госпожа, прошу, не нужно душегубства!

– Поди прочь! – зло рявкнула на него покровительница.

– Обратитесь к Господу, подумайте о душе, – взволнованно увещевал монах.

О душе герцогиня думать не собиралась, но её внезапное нападение уже было сорвано. Гвардейцы Генриха взяли королевскую чету в кольцо, оттесняя от вражеских солдат. Поражённый случившимся, король перестал отдавать страже приказы.

Де Монпансье удалось сесть в карету. Её сопровождение хоть и уступало в численности гвардейцам короля, но было вооружено до зубов. Завязался короткий бой. Прозвучали первые выстрелы. В лагере короля послышались громкие женские крики испуганных фрейлин. Несколько человек из охраны герцогини было убито, но карета де Монпансье сумела покинуть поляну.

– Она ушла, Ваше Величество, – доложил Жером Клермон. – Выслать за ней погоню?

– Нет… – потерянно прошептал король, но, вовремя опомнившись, изменил приказ. – То есть, да, конечно, высылайте погоню! Пусть схватят эту дрянь и хоть за волосы приволокут сюда.

Луиза, видя гнев супруга, сейчас не вмешивалась в его дела. Спустя некоторое время придворным объявили, что, несмотря на неприятное происшествие, охота не отменяется. Часть мужчин, взяв собак, отправились на поиски добычи. Девушки решили поиграть в прятки у кромки леса. Не желая ни продолжать игру, ни возвращаться в лагерь, Мадлен, воспользовавшись моментом, решила в одиночестве пройтись по лесу. Здесь было тихо и спокойно. Зелёный лиственный лес совершенно не напоминал мрачную чащу, в которой фрейлина разыскивала королеву. Наслаждаясь птичьей трелью, девушка вдруг остановилась, всматриваясь вдаль. А в следующую минуту до её слуха донеслись мужские голоса.

Где-то поблизости шло сражение. Осторожно перебегая от одного дерева к другому, девушка шла на шум. Наконец, она смогла рассмотреть происходящее. Мелькая между деревьями, неподалёку бились две фигуры: Генрих Наваррский и неизвестный, облачённый в чёрные одежды. Разглядеть нападавшего фрейлина не могла, но сразу поняла: «Наёмник!»

Пока фрейлина, растерявшись, думала, бежать ли ей за помощью, клинок убийцы пронзил тело Анри. Не думая о том, что убийца может напасть на неё, девушка выскочила из-за дерева. Её внезапное появление на мгновение отвлекло наёмника. Этого хватило, чтобы Наваррский нанёс ему ранение. Согнувшись пополам, убийца резко рванул в заросли и скрылся из вида. Мадлен же бросилась на помощь Наваррскому.

– Боже, вы ранены, – испуганно шептала девушка.

– Думаю, это не смертельно, – попытался улыбнуться Анри. – Правда, очень больно.

– Лежите здесь, я позову помощь.

Прохладная ладонь Наваррского успела схватить девушку за запястье.

– Не уходите, Мадлен. Сейчас я поднимусь на ноги. Рядом с вами я чувствую себя сильнее.

– Это может быть опасно, рану лучше не тревожить, – пыталась вразумить Наваррского фрейлина.

– Пустяки. Я не умру в этом лесу. Вы ещё увидите меня на троне Франции.

Мадлен, придерживая мужчину за торс, помогла ему подняться на ноги. Ступая медленно, Наваррский пытался держать лицо и осанку, делая вид, что рана совсем не доставляет ему неудобства. Но в какой-то момент он начал заметно отставать от взволнованной фрейлины. Обернувшись, Мадлен заметила, что Наваррский замедлил шаг. Его лицо словно стало бледнее. Анри покачнулся и, коснувшись рукой ближайшего дерева, прижался к нему спиной. Фрейлина почувствовала, как в этот момент её начала обуревать тревога. Где-то в её груди помимо собственной воли зарождался страх за жизнь Наваррского. Глядя, как бледнеет его лицо, понимая, что с каждой минутой силы оставляют Анри, Мадлен впадала в отчаяние. Приблизившись к мужчине, девушка легко коснулась его плеча, заглядывая в глаза.

– Вам становится хуже. Быть может, я всё же побегу за помощью?

Несмотря на боль в кровоточащей ране, Анри поднял взгляд на фрейлину и хитро усмехнулся.

– Мне приятно ваше беспокойство за мою жизнь. Но я не настолько слаб, как может показаться. Останьтесь со мной, Мадлен. Дайте мне пару минут. Я лишь переведу дух, и мы отправимся дальше.

– Но вам нужна помощь, как вы не понимаете?

– Знаете, что мне сейчас действительно нужно? – хитро взглянув на девушку, спросил Анри. – Ваше общество. Ваши заботливые глаза. И… ваш поцелуй. Но я дал вам слово не настаивать на нём, не пытаться силой добиться его. Так что забудем об этом. Хотя именно он, я уверен, сумел бы придать мне живительных сил.

Мадлен недовольно возвела глаза к небу. «Даже раненый он пытается манипулировать мной». Девушка повернулась к Наваррскому, желая высказать ему своё недовольство, но в этот момент сердце её рухнуло вниз. Анри стал совсем бледен, его тело начало подрагивать. Рана кровоточила сильнее.

– Анри… Нам нужно поспешить.

– Мон Этуаль, кажется, силы оставляют меня.

– Я побегу за помощью, – решительно заявила Мадлен.

– Нет, не покидайте меня, – с мольбой в голосе попросил Анри.

– Пожалуйста, позвольте мне привести подмогу.

Анри отрицательно покачал головой.

– Какой же вы упрямец! – разозлилась Мадлен.

Девушка запуталась, совершенно не понимая, как ей следует поступить: выполнить просьбу Анри и остаться или всё же бежать в лагерь. Пока она мучилась в раздумьях, Наваррский тихо, обессиленно запел.

В голове девушки помимо её воли зародилась мысль, что уже не могла оставить её в покое. Фрейлина понимала, что этого и добивался Анри. «Он жаждет моего поцелуя. Если он получит то, о чём мечтает, станет послушнее. Но хочу ли я этого?» Фрейлина прекрасно понимала, что Наваррский загнал её в ловушку. Ловко играя на её слабостях, он вытащил наружу те чувства, в которых девушка боялась признаться даже самой себе.

– Анри… – голос фрейлины дрожал, но пути назад уже не было.

– Да?

– Поцелуйте меня…

Чуть посиневшие губы Наваррского растянулись в загадочной лукавой улыбке.

– Что, Мон Этуаль? Я, кажется, не расслышал.

Сглотнув и мысленно назвав мужчину дьяволом, Мадлен повторила чуть громче.

– Я хочу, чтобы вы поцеловали меня.

Мужчина беззлобно ухмыльнулся, и из его груди вырвался тихий выдох.

– Вот и настал момент, когда вы сами просите меня о прикосновениях.

Чуть оттолкнувшись от дерева, Наваррский наклонился вперёд, уничтожая расстояние между ним и фрейлиной. Коснувшись холодной ладонью тёплой девичьей щеки, он прошептал:

– И я не могу отказать вам в этой просьбе, Мон Этуаль.

В следующий миг Наваррский, окрылённый словами фрейлины, будто обрёл второе дыхание. Одной рукой обвив талию девушки, он одним резким движением поменялся с ней местами. Теперь уже Мадлен прижималась спиной к древесной коре, а над ней нависал наследник французского престола. В его изумрудных глазах пылал огонь, разожжённый чувствами к строптивой фрейлине. Почти коснувшись девичьих губ, мужчина на секунду замер и тихо произнёс:

– Если для того, чтобы заслужить ваш поцелуй, мне придётся снова и снова оказываться на пороге смерти – я готов к этому.

Мадлен не успела ответить. В следующее мгновение холодные настойчивые губы Наваррского коснулись её. Фрейлина вздрогнула и, поддавшись напору Анри, ответила на поцелуй. Тело девушки мгновенно запылало. И Мадлен осознала, как же сильно всё это время ждала этого поцелуя. Сомневаясь, отталкивая от себя Анри, она всего лишь хотела уберечь себя от его дьявольских сетей. Но сердце её давно кричало о желании получить этого мужчину. Губы Наваррского двигались чувственно, осознанно, ловко. Он знал, как заставить фрейлину трепетать в его руках, и пользовался этим знанием. Мадлен чувствовала на своей коже его тёплое дыхание и холодные прикосновения. Она понимала, что рана, возможно, единственное, что сейчас сдерживает Наваррского от большей настойчивости. Несмотря на боль под рёбрами, Анри наслаждался каждым мгновением долгожданного поцелуя. Никогда прежде ему не приходилось так долго добиваться от девушки взаимности. Неловкая, но такая приятная просьба Мадлен о поцелуе зажгла в груди Анри новую яркую искру. Касаясь нежной девичьей кожи, пробуя на вкус её мягкие губы, он желал не просто получить удовольствие – он хотел убедить фрейлину в своей искренности. Поцелуй прервал тихий низкий стон. Выпустив фрейлину из своих объятий, Анри вдруг покачнулся. В его глазах застыло удивление и… страх.

– Мон Этуаль… – тихо прошептал он и упал на траву.

– Анри!

Девушка подбежала к Наваррскому и начала проверять его дыхание, пульс, сердцебиение… Ничего. Генрих Наваррский, наследник французского престола, был мёртв.

Солнце начинало клониться к закату, освещая поляну приятным золотым светом. У королевских шатров громко смеялись хмельные мужчины, успевшие вернуться из леса с добычей. Рядом, мило улыбаясь, смеялись фрейлины Её Величества. Эту идиллию нарушил звонкий женский крик. Обернувшись к кромке леса, придворные вглядывались в хрупкую фигуру, летящую им навстречу. Раскрасневшаяся от бега и льющихся слёз, Мадлен добежала до ближайшего шатра и, споткнувшись, упала на колени.

– Кто-нибудь, пожалуйста…

Услышав крик фрейлины, к девушке спешно приближалась Луиза.

– Дорогая, что случилось?

Не в силах говорить, Мадлен упрямо показывала в сторону леса.

– Там… Он там…

– Кто?

– Анри… Генрих Наваррский… – рыдала Мадлен.

– Он заблудился? – удивилась королева.

– Нет… Ваше Величество, он… Он мёртв. Убит.

Среди придворных послышались удивлённые вздохи. Где-то в толпе зарыдала впечатлительная девушка.

– Ты в этом уверена? – с сомнением уточнила Луиза.

Мадлен кивнула.

– Я видела всё своими глазами. На него напали, ранили, а потом… Его тело осталось там… Я покажу.

Сделав жест рукой, Луиза подозвала к себе нескольких гвардейцев. Фрейлина поднялась на ноги и вновь направилась к лесу, чтобы отвести гвардейцев к Анри. Однако, сделав несколько шагов, она остановилась как вкопанная. К королевским шатрам бодрой походкой приближался мужчина. Поравнявшись с девушкой, живой и абсолютно здоровый, он улыбнулся, подмигнув.

– Что за шум?

Со вздохом удивления свита короля уставилась на Наваррского. А спустя пару мгновений в толпе послышались тихие смешки. Придворные дамы, не стесняясь, с усмешкой пялились на застывшую в недоумении Мадлен.

– Мадемуазель Бланкар уверила нас, что с вами приключилась беда, – сообщила Анри Луиза. – Мы уже собрали отряд, что готов был отправиться на ваши поиски.

– Это лишнее, – усмехнулся Наваррский. – Как видите, я нахожусь в полном здравии.

– Но как? – тихо выдохнула Мадлен. – Я же сама видела, как вы истекли кровью.

Снисходительно глядя на девушку, Анри мягко улыбнулся и развёл в стороны руки, демонстрируя фрейлине и всем окружающим свою грудь. На мундире герцога не было ни следа крови. Ткань была цела, словно её никогда не касалось лезвие убийцы.

– Невозможно… – беспомощно хлопая глазами, прошептала Мадлен. – На вас же напали…

– В этих краях на меня мог напасть разве что дикий кабан, но, к счастью, я не принимаю участия в охоте, – произнёс Наваррский.

После его слов девушка растерялась ещё сильнее.

– Дорогая Мадлен, – видя состояние своей фрейлины, королева аккуратно коснулась её плеча. – Сегодня у всех нас выдался насыщенный день. Думаю, вы устали, и будет лучше, если вы отдохнёте в моём шатре, – произнесла Луиза.

Но Мадлен не слышала её слов. Всё внимание девушки сейчас было приковано к герцогу Наваррскому. «Я не понимаю, что происходит, не понимаю…» – мысленно твердила фрейлина. Глаза Мадлен всё ещё неприятно щипало от недавних слёз, сердце бешено стучало в груди, терзаемое смертью Анри. Но всё это оказалось напрасным и даже нелепым. Анри был жив и полностью отрицал нападение. Но если это действительно так, то что же произошло там, в лесу?

Королеве пришлось силой развернуть к себе девушку и подтолкнуть в сторону. Под смешки придворных дам и ехидные взгляды изрядно хмельных господ Мадлен скрылась за пологом королевского шатра.

После событий на королевской охоте замок Блуа внезапно опустел. Анри сразу после своего чудесного воскрешения, ничего не объясняя, уехал в Наварру. Генрих III вместе с приближёнными гвардейцами и советниками отправился лично объезжать французские провинции. Король желал убедиться, что большая часть аристократии всё ещё поддерживает его. После отъезда Генриха в срочном порядке отбыл на родину для аудиенции с королём Испании Алехандро. Несмотря на то, что дворец всё ещё населяло множество обитателей, в коридорах было непривычно тихо. Казалось, без короля Блуа погрузился в сон.

Все прошедшие после охоты дни Мадлен не находила себе места. Девушка мучилась в догадках, силясь понять, что на самом деле произошло с Наваррским в лесу. «Он умер. В этом я абсолютна уверена, – решительно твердила Мадлен. – Но даже допустив мысль о том, что я ошиблась и приняла его тяжёлое состояние за смерть, всё равно не объясняет исчезновение его раны. До лагеря я добежала за четверть часа, несколько минут ушло на объяснение. Наваррский вернулся вслед за мной. Получается, он исцелился всего за несколько минут. Но это невозможно!» Вновь и вновь перебирая воспоминания того вечера, Мадлен старалась найти крючки, что могли бы открыть ей правду. Но снова и снова она заходила в тупик. Впадая в отчаяние, девушка порой думала: «А не померещилось ли мне всё это? Вдруг мой дар сыграл со мной злую шутку, запутав меня, заставив увидеть то, чего не было», – эта мысль казалась Мадлен наиболее неприятной. Ведь если всё действительно оказалась бы так, то как Мадлен могла бы доверять самой себе, зная, что собственный разум обманывает её?

Но не только фальшивая смерть Анри терзала душу девушки. Её волновал ещё один вопрос: «А был ли правдой тот поцелуй? Ведь я до сих пор помню прикосновения Анри, тепло его губ и жаркое дыхание». Думы о поцелуе Наваррского совершенно сводили Мадлен с ума. И дело было не только в том, настоящий ли он или вымышленный. Мучило девушку совсем иное. Имя, что каждый раз яркой вспышкой врывалось в сознание Мадлен, стоило ей подумать об Анри. Это имя принадлежало некроманту – Калеб. Последнее время Мадлен всеми силами, всеми способами старалась заглушить в себе боль от его предательства. Пыталась стереть из головы все воспоминания о некроманте. Но выходило скверно. Юноша с широкой открытой улыбкой не желал покидать мысли Мадлен. В очередной раз взглянув на подоконник, девушка увидела подаренный им цветок и наконец призналась себе: «Мне не избавиться от мыслей о Калебе. Слишком много места он занял в моём сердце. Быть может, было бы правильнее позволить ему объясниться? – подумала девушка, но в ту же секунду запретила себе размышлять об этом. – Нет, нет! Что бы он ни сказал, это не изменит содеянного им. Калеб лгал мне с самой первой встречи. Как я могу вновь довериться ему?»

На время избавиться от тяжких дум девушке помогало лишь чтение. Но, к сожалению, как выяснилось, библиотека замка Блуа была слишком скудна. Никто и никогда не считал необходимым пополнять её новыми книгами и трактатами. В один из таких дней, не обнаружив на дворцовых полках ничего стоящего, Мадлен вдруг вспомнила, где в Блуа находится поистине обширная библиотека. «Помнится, вся гостиная поместья Сен-Беар была полностью уставлена книгами. Быть может, месье Этьен позволил бы мне взять на время парочку экземпляров, – подумала Мадлен. – Кроме того, помнится, я обещала ему как-нибудь заглянуть в поместье и сообщить, что со мной всё в порядке. Так что, полагаю, мой визит не будет выглядеть странным».

В этот же день, убедившись, что выглядит достойно фрейлины королевского дома, Мадлен покинула замок и направилась в окрестности Блуа. Внутренний двор поместья Сен-Беар был неизменно тих и пуст. Прежде чем пройти к крыльцу, девушка помедлила, остановившись у входа на территорию поместья. «Кажется, никого, – с облегчением заметила Мадлен. – Ни странных детей, ни злобных псов». И лишь фрейлина собралась прибавить шаг, чтобы вбежать на крыльцо, как где-то неподалёку послышались негромкие шаги. Девушка обернулась, опасаясь вновь столкнуться с чем-то необъяснимым. Но вдруг заметила среди разросшихся неухоженных деревьев пожилую леди в белом облачении. Присмотревшись, Мадлен узнала в женщине мадемуазель Трюдо – несчастную обезумевшую леди, что часто скиталась по улицам Блуа. Прикрывая обезображенное лицо белой вуалью, женщина поглядывала в сторону Мадлен. Почувствовав себя неловко, девушка поприветствовала пожилую леди.

– Добрый день, мадемуазель Трюдо. Вы гуляете здесь?

– Проклятое место, проклятый дом. Никогда не отпустит, не даст покоя, – в ответ на приветствие произнесла женщина.

– Простите, – насторожившись, переспросила Мадлен. – О чём вы говорите? Вам доводилось видеть здесь что-то странное?

– В этих развалинах царит смерть, – вместо ответа зашептала пожилая леди. – Разве ты не видишь? Не слышишь их голосов?

Понимая, что мадемуазелью Трюдо овладело безумие, Мадлен решила поскорее скрыться с её глаз. Вбежав на крыльцо поместья, девушка резко толкнула массивную деревянную дверь и вошла внутрь. Главный холл пустовал, так же, как и в тот день, когда фрейлину впервые занесло в Сен-Беар. Но долго оставаться в одиночестве девушке не пришлось. За закрытой дверью, расположенной в дальнем конце холла, послышался знакомый голос. Этьен тихо разговаривал с кем-то, но Мадлен не могла различить ни слова. Спустя несколько секунд дверь распахнулась, и в холл вошёл Этьен. Его обеспокоенный взгляд был устремлён в пол, поэтому он не сразу заметил свою гостью.

– Добрый день, месье Этьен.

От неожиданного приветствия мужчина резко встрепенулся, подняв голову.

– Мадлен?! Как вы вошли?

– Так же, как и в прошлый раз, дверь была не заперта.

– Да, вероятно… – призадумался Этьен.

– Прошу простить, если явилась не вовремя, – извинилась Мадлен. – Вы, кажется, с кем-то говорили. У вас гости?

– Я здесь один. Как и всегда, – быстро ответил Этьен.

– Тогда, должно быть, мне показалось.

Подумав, что был слишком резок, Этьен постарался стать приветливее. Сделать это оказалось легко, ведь, несмотря на внезапное вторжение, мужчина был рад увидеться с фрейлиной.

– Извините, Мадлен, если мой тон показался вам неуместным. На самом деле я уже несколько дней жду вас.

– Правда?

– Это так. Меня не оставляла тревога за вас с тех пор, как вы отправились в тот лес. Я рад, что вы находитесь в добром здравии.

– Благодарю за беспокойство, месье, – улыбнувшись, ответила Мадлен. – Всё действительно закончилось хорошо. Возможно, мне стоило прийти раньше, но, к сожалению, дела в замке не отпускали меня. Сегодня же появился повод навестить вас. Я вновь пришла к вам с небольшой просьбой, – призналась девушка.

– Так что за просьба привела вас ко мне?

– В замке Блуа нет библиотеки. В прошлый раз я не могла не обратить внимания на вашу обширную книжную коллекцию. Чтение – единственное, чем сейчас я могу заполнить своё время. Поэтому я хотела просить вас одолжить мне на время пару книг из вашей библиотеки.

Этьен задумчиво сдвинув брови, перевёл взгляд на книжные полки. С каждым мгновением его лицо становилось всё серьёзнее и мрачнее. «Возможно, эти книги слишком ценные, чтобы давать их в руки малознакомому человеку», – подумала Мадлен, видя сомнения на лице хозяина дома.

– Я вижу, что моя просьба сильно озадачила вас, – вслух произнесла девушка. – Если вы откажете, я пойму.

– Дело в том, что я не могу дать книгам покинуть поместье. Все они очень хрупки и ветхи, их нельзя выносить на улицу, – серьёзно произнёс Этьен. – Солнечный свет может быть для них губителен.

– Так вот в чём дело. Ну, ничего страшного. Тогда постараюсь отыскать другое развлечение.

Мадлен хотела откланяться, но слова Этьена заставили её задержаться.

– Мадлен, мне жаль лишать вас возможности прочесть эти книги. К некоторым из них не прикасались уже долгое время, а это неправильно. Вы можете остаться и читать здесь.

Предложение Этьена немало удивило фрейлину.

– Моё присутствие не доставит вам неудобств? – поинтересовалась она.

– Дом большой, ваше присутствие мне не помешает, – ответил Этьен.

Мужчина рукой указал на кресло, стоящее неподалёку, приглашая девушку опуститься в него.

– Присаживайтесь, Мадлен.

Благодарно кивнув, девушка присела, оглядывая обширную библиотеку поместья Сен-Беар. Этьен, что-то ища глазами, медленно пошёл вдоль книжных полок.

– Вы ищете что-то определённое?

– По правде говоря, нет.

– Тогда позвольте мне посоветовать вам вот эту книгу.

Наконец, отыскав нужный корешок, мужчина бережно достал с полки старый фолиант.

– О чём эта книга? – с искренним любопытством спросила Мадлен.

– Это история о предательстве и смелости, поиске и потерях, – ответил Этьен.

– Любопытно, – задумалась Мадлен и кивнула. – Что ж, доверюсь вашему выбору.

Этьен передал девушке книгу, а сам, побродив по залу, вскоре скрылся в одной из других комнат поместья. Оставшись одна, Мадлен раскрыла книгу и принялась за чтение. Увлёкшись историей, девушка не заметила, как пролетело несколько часов. Оторваться от пожелтевших страниц фрейлина смогла, лишь когда почувствовала неприятную резь в глазах. «История действительно очень интересная, – закрывая книгу, подумала Мадлен. – Злая королева, желая отомстить своему кровному врагу, похищает его любимую дочь, зная, что безутешный отец отправится на её поиски и попадёт в ловушку».

Продолжая размышлять над сюжетом так затянувшей её истории, девушка сама не заметила, как мысленно наделила злую королеву внешностью властной Екатерины Медичи. И вдруг девушку словно осенило. В голове сам собой сложился сложный узор, сотканный из обрывков разбросанных всюду загадок. Мадлен мысленно вернулась в недалёкое прошлое. «По дороге в порт кто-то похищает испанского посла. Тайно королеве Луизе доставляют мёртвую голову его убитого слуги. Зачем? Ответ очевиден – чтобы напугать и заставить просить кого-то о помощи в поиске Алехандро. Так и случается, Луиза обращается ко мне, зная о моём даре. Видения приводят меня к Алехандро, но, отыскав посла, я попадаю в расставленную кем-то ловушку. Алехандро был лишь приманкой, что должна была заманить меня к алтарю Абраксаса. Убийца ждал меня. Всё это было подстроено для меня. Что сказал убийца, занеся надо мной нож? Прими её в уплату долга. Чьего долга? Кто заключил с Абраксасом сделку, пообещав ему чужую жизнь? Кто знал о связи Луизы и Алехандро? Кому было известно о моём даре? У кого были средства и возможности нанять людей для похищения? – Ответом на все эти вопросы было лишь одно имя. – Екатерина Медичи».

В ужасе от своей внезапной догадки Мадлен вскочила с кресла. «Зачем матери короля пытаться убить ту, кто должна защищать её сына? Для чего Екатерине избавляться от меня? Получить ответы на эти вопросы я могу лишь одним способом – задав их самой Екатерине».

Решительно направившись к выходу из поместья, Мадлен вдруг остановилась. Её внимание привлёк тихий скрип. Повернув голову, девушка заметила, как сама собой приоткрылась дверь в дальнем конце холла. Не понимая, зачем она это делает, фрейлина осторожно направилась к ней. Дойдя до двери, она остановилась. Слыша настороженное биение своего сердца, заглянула в образовавшийся проём. Но не увидела там ничего, кроме сплошной темноты. «Кажется, там нет ни окон, ни горящих свечей». Пока девушка думала, закрыть дверь или распахнуть её полностью, где-то в глубине поместья послышался тихий женский голос. Он пел. Но слов в этой песне не было, лишь тихая, пробирающая до костей мелодия, походившая то ли на детскую колыбельную, то ли на поминальный плач. Мадлен сделалось не по себе. Голос становился громче. Кто-то с обратной стороны приближался к приоткрытой двери. Дыхание фрейлины почти замерло, ладони похолодели. Девушка ещё не видела, но точно знала, что на дверь легла чья-то рука. Но прежде чем она толкнула дверь, распахивая её, рядом с фрейлиной вырос Этьен. Одним резким движением он громко захлопнул дверь.

– Кто там? – настороженно спросила Мадлен, глядя в глаза Этьена. – Я слышала её.

– Прошу, не задавайте лишних вопросов и вернитесь в королевский замок, – уходя от ответа, серьёзно произнёс Этьен.

– Я уже собиралась уходить, – видя, что не добьётся объяснений, девушка не стала спорить с хозяином дома.

Быстро простившись с Этьеном, Мадлен выскочила из поместья, всё ещё слыша тихую странную песнь.

Вернувшись в Блуа, фрейлина направилась прямиком к покоям Екатерины. «Я должна немедленно поговорить с ней! Даже если она этого не желает», – кипя от негодования, решила Мадлен. Подойдя к покоям Екатерины, фрейлина заставила стражу объявить о её визите. Выйдя из комнаты Медичи, гвардеец кивнул девушке, разрешая войти. Екатерина стояла спиной к двери, без особого интереса смотря в окно. Как только дверь за фрейлиной захлопнулась, Медичи, не поворачиваясь, спросила:

– Что за срочность?

Мадлен, собрав в кулак всю свою смелость, решила говорить прямо.

– Ваше Величество, зачем вы похитили испанского посла?

Довольная сообразительностью девушки, Екатерина наконец оторвалась от окна.

– Догадалась. Похвально.

– Значит, я права.

– Ты умная девушка, Мадлен. Я была уверена, что рано или поздно ты поймёшь.

– Для чего вам было это нужно? Вы сами пригласили меня ко двору, а теперь решили избавиться, убив?

– Причины моих поступков намного глубже. Но я не вижу смысла рассказывать тебе о них.

– Я знаю о вашей сделке с Абраксасом, – выпалила Мадлен, ещё не зная, чем обернётся её признание. – Дедушка описал её в своём дневнике.

Упоминание бога заставило Екатерину сжаться в комок. Слова фрейлины застали Медичи врасплох.

– Вот как… – тихо и обречённо произнесла она. – Что ж, тогда ты, возможно, поймёшь. Заключив сделку с Абраксасом, я получила возможность родить мужу наследников. Но за жизнь Франциска, моего первенца, я должна была отдать последнего сына, что взошёл бы на французский престол. Долгие годы я считала, что жертвой Абраксаса станет Эркюль, мой младший сын. Но когда он умер, так и не надев на себя корону, я поняла – Абраксас придёт за Генрихом. Когда ты упомянула о нападении оккультиста, я уверилась в этом. А потом вспомнила предсказание Мишеля и подумала: а что, если всё это время мы трактовали его неверно? Что, если наследник Нострадамуса должен спасти моего сына, не уничтожив угрозу, нависшую над ним, а отдав за него свою жизнь? Я надеялась обменять твою жизнь на жизнь сына. Думала, Абраксасу всё равно, кто окропит своей кровью его алтарь. Я догадывалась, что ты поведала Луизе о своём даре. И знала, что именно к тебе она обратится за помощью, если её драгоценный любовник окажется в опасности. Так и случилось. И всё могло сработать так, как и было задумано. Но по неизвестной мне причине Абраксас не принял тебя в жертву. Мой план оказался несостоятелен. Так что про него теперь можно забыть.

Фрейлина была в ужасе от спокойного тона Екатерины.

– Вы желали моей смерти, – выдохнула она. – Как я могу это забыть?! Как вы можете просить меня об этом?!

«Вот и второй нож, вонзившийся мне в спину», – вновь вспомнив слова Эсмы, подумала Мадлен.

– Ты хочешь получить мои извинения? – зло усмехнулась Екатерина. – Этого не будет. Запомни, чтобы защитить своего сына, свой род, я пойду на всё что угодно.

– Вы предали не меня, – смело смотря в глаза бывшей королевы, сказала Мадлен. – Вы предали память моего деда. Я знаю, вы были дороги ему, а он вам.

– Мишель всегда знал, кто я и на что я способна. Он не строил иллюзий на мой счёт, и я была благодарна ему за это.

– Думаете, он понял бы вас сейчас?

– Он не был бы удивлён, – спокойно подытожила Екатерина. – Если это всё, что ты хотела обсудить, – можешь идти.

Глава 10. Тайны леди Моро

Задыхаясь от негодования, обиды и злости, Мадлен вылетела в коридор замка. «Не хочу больше здесь оставаться, не могу! – сжимая кулаки, девушка кипела от негодования. – Для Екатерины я всегда была лишь орудием, щитом для Генриха. Она не задумываясь отправила меня на смерть. Её не остановила даже память о Нострадамусе. Здесь всюду царят ложь и предательство! Нужно бежать отсюда как можно дальше».

Оказавшись у дверей своей комнаты, Мадлен столкнулась с Селестой. Девушка, теребя платье, давно поджидала её здесь.

– Мадлен, как хорошо, что ты вернулась. Я нигде не могла тебя отыскать, – обрадовалась Селеста. Но, увидев злость в глазах Мадлен, заметно насторожилась. – Что-то случилось? На тебе лица нет.

– Не бери в голову, – отмахнулась Мадлен. Рассказывать фрейлине о проступках её королевы девушке совершенно не хотелось. Вместо этого она спросила: – Зачем ты меня искала?

– Я хотела предложить тебе… Не знаю, как ты отнесёшься, – медлила Селеста.

– Говори же…

– Я получила письмо от родителей. У бабушки резко ухудшилось здоровье. Отец боится, что ей осталось совсем немного. Семья просит меня приехать домой. И я хотела предложить тебе поехать со мной. В замке всё равно сейчас скучно. У Луизы много других фрейлин. Генриха в Блуа нет.

– Я с радостью поеду с тобой, – без раздумий ответила Мадлен. – Не представляешь, как стали давить на меня эти стены.

– Правда? Ты согласна? – на лице Селесты появилась широкая улыбка. – Это потрясающе!

– А твоя семья не будет против моего визита? – вдруг встрепенулась Мадлен.

– Конечно, нет! – рассмеялась Селеста. – Они будут рады познакомиться с тобой. Я сейчас же напишу им. А ты начинай укладывать вещи.

Селеста, пребывая в прекрасном расположении духа, упорхнула в свои покои. А Мадлен, зайдя в комнату, рухнула на постель. «Уехать на время из Блуа, подальше от всех заговоров и интриг – это лучший подарок для меня».

Спустя пару дней, собрав необходимые вещи и получив разрешение Луизы, девушки отправились в путь. Дорога от Блуа до родового гнезда Селесты заняла несколько дней.

Поместье семьи Моро располагалось в провинции Овернь, близ города Клермон. Когда карета остановилась в тихом живописном местечке, Мадлен наконец увидела дом, в котором родилась фрейлина Екатерины. Глядя на отчий дом, Селеста радостно заулыбалась.

– Я не была здесь несколько лет. Сколько же прекрасных воспоминаний связано с этим местом, – обернувшись на подругу, Селеста аккуратно коснулась её руки. – Не волнуйся, вещи доставят в твои покои. А сейчас идём, познакомлю тебя с родителями.

Потянув Мадлен за собой, Селеста повела её в поместье. Зайдя в дом, девушки услышали громкие голоса, доносившиеся из главного зала.

– Он нас разорит! – грозно кричал низкий мужской голос. Он был явно не в духе.

– Он ещё слишком молод, не будь так строг к нему, – причитала женщина.

– Молодость здесь ни при чём! – продолжал мужчина. – Ещё одна подобная выходка, и я лишу его наследства.

– Но он твой наследник!

– Я знаю это. И с каждым новым днём всё чаще жалею об этом. Ну почему он совершенно не похож характером на свою сестру?!

Селеста взглянула на подругу и сделала извиняющееся лицо.

– Видимо, они говорят о Тьерри, моём брате. Он вечно попадает в какие-нибудь переделки. Живёт на широкую ногу и растрачивает семейные деньги.

– У тебя есть брат? – удивилась Мадлен.

– Да, мы близнецы.

– Ты никогда не рассказывала об этом.

– Не было подходящего случая, – пожала плечами Селеста. – Нужно прервать их ссору. Иначе это может затянуться надолго.

Селеста показательно кашлянула, оповещая родителей о своём прибытии, пару раз постучала в закрытую дверь гостиной и, распахнув её, вместе с Мадлен вошла в главный зал дома Моро. Голоса родителей моментально умолкли, взгляды устремились к гостьям поместья.

– Селеста, милая, наконец-то ты дома! – высокая стройная женщина с приятными чертами лица устремилась к Селесте и заключила её в свои объятия.

– Как я скучала, мама.

– И мы, милая, и мы.

Сделав шаг вперёд, из-за деревянного стола вышел статный мужчина с первыми признаками седины.

– С прибытием. Надеюсь, дорога была лёгкой? – обратился он к гостьям.

– Да, папа, – откликнулась Селеста. – Мы добрались быстро.

Глава поместья первым приблизился к мадемуазель Бланкар и поприветствовал её в своем доме.

– Венсан Моро, – представился он. – Рад, что вы согласились сопроводить Селесту и приехать к нам, Мадлен. Дочь очень тепло отзывалась о вас в своих письмах.

Сделав реверанс, Мадлен улыбнулась.

– Мне очень приятно познакомиться с вами. У вас чудесная дочь. Если бы не Селеста, не знаю, как бы я прижилась при дворе.

– Здравствуйте, Мадлен, – к девушке, выпустив дочь из объятий, приблизилась мама Селесты. – Я Эва. Надеюсь, вы погостите у нас подольше.

У дверей главного зала кто-то усмехнулся:

– Посмотрите-ка, всё семейство наконец в сборе.

Услышав насмешливый молодой голос, все собравшиеся в гостиной дома Моро обернулись. Прислонившись к дверному проёму, у входа в холл стоял высокий юноша. Его лицо обрамляли прямые каштановые волосы. Серые глаза с лёгким прищуром смотрели задорно и игриво. Сложив на груди руки, юноша с небольшой издёвкой окидывал присутствующих надменным взглядом.

– Тьерри! Ты вернулся! – раскрыв объятия, навстречу сыну устремилась Эва.

– Меня не было всего пару месяцев, матушка, – обнимая мать, произнёс Тьерри. – А вы так взволнованы моим возвращением, будто я отсутствовал несколько лет.

– За эти два месяца ты успел несколько раз опорочить имя семьи, – грозно понизив голос, рявкнул отец семейства.

– Венсан, не при гостье, – испуганно прошептала Эва.

Мужчина напряг челюсть и с трудом сдержал лавину негодования, что желала выплеснуться на непутёвого сына. А взгляд Тьерри меж тем бесстыдно лёг на мадемуазель Бланкар.

– Селеста, а ты, кажется, выросла и научилась наконец выбирать прехорошеньких подруг, – входя в гостиную, нагло произнёс юноша.

Селеста нахмурилась, скрестив на груди руки:

– Тьерри! – воскликнула она. – Где твои манеры?

– Не дуйся, сестрёнка, я просто хотел сделать комплимент нашей очаровательной гостье. Нас представят друг другу?

– Это мадемуазель Мадлен Бланкар, фрейлина Её Величества королевы Луизы, – нехотя, идя навстречу брату, произнесла Селеста. – А это мой непутёвый брат Тьерри.

– Селеста, прошу, следи за словами, – попросила девушку мать.

Наскоро обняв сестру, Тьерри приблизился к гостье и сделал лёгкий поклон.

– Надеюсь, у нас будет время познакомиться поближе.

– Даже не думай! – почти беззвучно прошипела Селеста, кинув на брата недовольный взгляд.

Чувствуя неловкость и стыд за поведение сына, Эва поспешила исправить ситуацию.

– Вы все, должно быть, устали с дороги. Комнаты уже готовы. Селеста, милая, покажи Мадлен её спальню.

– Конечно, матушка.

Взяв Мадлен за руку, Селеста повела её на второй этаж. Заведя подругу в её новую комнату, фрейлина Екатерины наконец выдохнула.

– Надеюсь, поведение Тьерри тебя не обидело? В детстве он был воспитанным юношей, но пылкая молодость и вседозволенность сделали его невыносимым.

Чтобы успокоить подругу, Мадлен легко коснулась плеча Селесты.

– Не бери в голову, – улыбнулась она. – Я уверена, что всё это напускное. Возможно, Тьерри просто надоел образ хорошего мальчика, и он решил примерить на себя другие роли. Такое бывает, когда молодые люди вырываются из-под опеки семьи. Рано или поздно он наиграется и остепенится, станет достойным и благородным членом дома Моро.

– Порой и мне так кажется, – задумалась Селеста. – Но, каким бы он ни был, он всё-таки остаётся моим братом. Я люблю его даже таким.

Селеста улыбнулась, ей было приятно узнать, что подруга не осуждает близкого ей человека. Мадлен тем временем осмотрела свою комнату. Здесь было светло и просторно. На стенах висели картины с изображением причудливых растений. Кровать прикрывал небесно-голубой балдахин. Казалось, что каждая деталь в этой комнате была подобрана с особой заботой и вниманием.

– Как здесь уютно, – прошептала Мадлен.

Селеста улыбнулась:

– Мама любит сама заниматься домом. Эти картины она собирала по всей Франции. А ткани ей привозили купцы из Италии.

– Ты любишь этот дом?

– Да, мы с Тьерри родились в этих стенах и провели здесь всё своё детство.

– Почему твоего брата не отправили ко двору вместе с тобой? – поинтересовалась Мадлен.

– Родители боялись, что жизнь при дворе совершенно испортит Тьерри. Они предпочитают держать своего наследника поближе к себе, – ответила Селеста. – Кстати, твои вещи уже принесли. Ты можешь пока отдохнуть, переодеться. Я сделаю то же самое и зайду за тобой, когда подадут обед.

Убедившись, что у подруги есть всё необходимое, Селеста вышла из комнаты. Освежившись после дальней дороги и надев новое чистое платье, Мадлен вытащила из сундука дневник Нострадамуса. Уезжая из Блуа, девушка взяла его с собой, боясь оставлять без присмотра. Обычно Мадлен долго крутила его в руках, ожидая нового видения. Но сейчас постаралась как можно быстрее спрятать его под подушку. «Не хочу сейчас ничего видеть, – призналась себе Мадлен. – Я так устала от тайн, что тянутся из прошлого, от опасностей, что поджидают за каждым углом. Сейчас я мечтаю лишь о том, чтобы почувствовать себя свободной и беззаботной. А потому надеюсь, что мой дар не будет докучать мне в ближайшее время».

Спустя некоторое время Селеста позвала подругу к столу. После тихого семейного обеда фрейлины направились на второй этаж, чтобы познакомить гостью с той, что не смогла спуститься в гостиную.

Комната старой леди Моро, располагающаяся по соседству с покоями, отведёнными Мадлен, была светла, но непроходимо заставлена множеством ненужных вещей. Казалось, здесь в сундуках и шкатулках, шкафах и корзинах хранилось всё, что напоминало ей о былой молодости. Хозяйка комнаты, худощавая седая старушка, вопреки ожиданиям мадемуазель Бланкар, не лежала под одеялом, а, надев одно из лучших платьев, сидела на краешке кровати. Увидев любимую внучку, женщина мгновенно расцвела.

– Селеста, милая, иди скорее сюда, – улыбнулась она. – Какой же красавицей ты стала.

– Бабушка, как я скучала по тебе, – Селеста мгновенно бросилась к старушке с объятиями.

Всё это время, боясь помешать семейной идиллии, Мадлен скромно стояла у двери.

– Мадлен, проходи, – обернувшись к подруге, Селеста махнула ей рукой. – Хочу представить тебе Сильвию Моро – лучшую бабушку в мире.

– Мне очень приятно познакомиться с вами, – произнесла Мадлен.

Сухие ладони осторожно коснулись руки фрейлины.

– И мне, дорогая. Ты ведь Мадлен? Я читала о тебе в письмах Селесты.

Мадлен улыбнулась: «А я и не знала, что Селеста упоминает меня в письмах семье».

– Бабушка, почему ты не спустилась к обеду? – взволнованно поинтересовалась Селеста.

– О, дорогая, мои ноги стали подводить меня, – захрипела Сильвия. – Уже месяц я прошу приносить еду в мою комнату. Спускаться на первый этаж для меня стало пыткой.

– Бабушка… – едва не заплакала Селеста, видя, как за годы её отсутствия постарела леди Моро.

– Не волнуйся, дорогая, я прожила долгую и прекрасную жизнь, – старушка потрепала внучку по щеке. – Даже если мне суждено вскоре уйти, я к этому готова.

– А я нет! – воскликнула Селеста. – Я к этому не готова!

– Моя нежная лилия, не печалься обо мне, – Сильвия закашлялась, перепугав внучку.

– Бабушка, я принесу воды! Мадлен, присмотри за ней, прошу.

С этими словами Селеста выскочила из комнаты. Сильвия продолжала кашлять, но приступ длился недолго. Вскоре старушка пришла в себя.

– Вам лучше? – поинтересовалась Мадлен.

Сильвия не ответила. Уставившись в стену позади девушки, она задумчиво проговорила себе под нос:

– Мария, так будет лучше. Отдай её, отдай…

– Сильвия, с кем вы говорите? – спросила Мадлен. – Мне позвать кого-нибудь?

Но старушка совершенно не обращала внимания на фрейлину, будто в её мире девушки не существовало.

– Маргарита, успокой дочь, – твердила Сильвия, говоря с теми, кого здесь не было. – Успокой, пока никто не услышал…

В комнату влетела Селеста, держа в руках стакан с водой. Но как только она увидела взгляд Сильвии, сердце её будто оборвалось.

– О, нет, опять… Бабушка, бабушка… это я, Селеста. Ты меня слышишь?

Так прошло несколько долгих минут. Наконец, моргнув, Сильвия осознанно взглянула на внучку.

– Почему ты такая бледная, дорогая? – удивилась Сильвия.

– Ты снова говорила сама с собой, – ответила Селеста.

– Я этого не делаю! – недовольно фыркнула старушка, обидевшись. – Может быть, я и стара, но из ума ещё не выжила.

Селеста тяжело вздохнула и протянула бабушке стакан воды.

– Вот, попей. И ложись в постель. Тебе нужно отдохнуть.

– Глупости! – не унималась Сильвия. – Я только и делаю, что отдыхаю.

– Нет, в этот раз ты послушаешь меня, – Мадлен впервые увидела, как Селеста сдвинула брови. Сейчас её лицо выражало небывалую настойчивость. Это заметила и Сильвия.

– Хорошо, моя лилия, не стану спорить с тобой, – наконец покорилась старушка.

После того как Селесте удалось уложить бабушку в постель, девушки покинули покои леди Моро.

Вечером Селеста вместе с родителями отправилась навестить свою тётушку, что жила неподалёку. Мадлен же решила остаться в поместье. Когда она развешивала привезённые с собой платья, то услышала громкий стук в дверь.

– Войдите, – настороженно произнесла Мадлен.

Спустя мгновение дверь распахнулась, и в комнату медленным размеренным шагом вошёл Тьерри.

– Зашёл узнать, как чувствует себя наша гостья, – усмехнулся юноша.

– Благодарю за беспокойство. У меня всё хорошо.

– Отрадно слышать. Селеста ещё не утомила тебя свой правильностью?

– Ничуть.

– Хм, правда? – удивился Тьерри. – Получается, ты тоже неотступно следуешь этикету и боишься показать настоящую себя? Это же невероятно скучно.

– Не всё в жизни можно превратить в веселье, – ответила Мадлен.

– Ты так считаешь? – усмехнулся Тьерри. – А я вот смог. Мне с детства вбивали в голову сотни разных запретов, правил. И раньше я следовал им. Но позже понял, что так я упускаю саму суть жизни. И принял решение наслаждаться каждым прожитым днём.

– Мне кажется, родители не очень этим довольны, – напомнила Мадлен.

Тьерри рассмеялся.

– Они в ужасе, не знают, что со мной делать. Отец даже как-то хотел отдать меня в гвардию. Но мать, конечно же, не позволила. Испугалась.

Тьерри прошёлся по комнате, будто впервые видел эти стены. Не спрашивая разрешения, присел на кровать.

– Расскажи о жизни при дворе, – вдруг попросил Тьерри. – От Селесты не дождёшься никаких подробностей. А мне любопытно, стоит ли пытаться войти в свиту короля?

Мадлен серьёзно призадумалась, прежде чем ответить.

– Мне кажется, тебе бы понравилось при дворе.

– Правда? – искренне заинтересовался Тьерри.

– Свита короля лишь выглядит серьёзно во время советов и высших раутов. В обычное время большинство придворных предаются веселью, безделью и разврату. Королевская чета лишь поощряет это поведение. В замках не утихают праздники и приёмы. Думаю, такая жизнь по тебе.

– Значит, веселье и разврат… Ты меня заинтриговала, – улыбнулся Тьерри. – Теперь мне очень хочется побывать на королевском празднике.

Юноша поднялся на ноги и медленно приблизился к Мадлен. Девушка насторожилась. Расстояние между ней и Тьерри становилось неприлично маленьким. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, Тьерри с лёгким прищуром взглянул на фрейлину.

– Окажись я там, ты бы составила мне компанию? – понизив голос, спросил Тьерри.

– В свите короля множество девушек. Тебе лучше адресовать этот вопрос кому-нибудь из них, – чувствуя неловкость, ответила Мадлен.

– А что, если меня заинтересовала именно ты? – не отступал Тьерри.

– Мне, кажется, я слегка устала. И желала бы побыть одной.

– Выпроваживаешь? Не волнуйся, я понятливый.

Тьерри направился к двери. Уже уходя, он обернулся.

– Может быть, мы ещё найдём общий язык, – усмехнулся он напоследок.

Юноша ушёл, закрыв за собой дверь. Но Мадлен ещё долгое время прислушивалась, не подходит ли кто-то к её комнате.

Мадлен долго не ложилась в постель. Несмотря на усталость, ей совершенно не хотелось спать. Глядя в окно, она с удовольствием изучала пейзаж. Вдруг из-за стены донёсся шумный кашель. «Сильвия…» – догадалась Мадлен. Девушка прислушалась.

Казалось, старушке становилось хуже. «Весь дом спит, кажется, её никто не слышит».

Кашель стих, но вслед за ним раздался тихий стон. «Я не могу просто так сидеть здесь. Нужно убедиться, что Сильвии не нужна помощь», – решила Мадлен. Оторвавшись от окна, девушка вышла из комнаты и направилась к соседней двери.

Мадлен постучалась, но, заметив, что дверь приоткрыта, и не дождавшись ответа, решилась заглянуть внутрь. В темноте фрейлина несколько раз наткнулась на лежащие повсюду сундуки и расставленные стулья.

– Сильвия? С вами всё хорошо? – спросила Мадлен.

Но, добравшись до кровати, девушка с удивлением обнаружила, что постель пуста.

«Я же только что слышала голос Сильвии», – удивилась Мадлен. Выглянув в коридор, девушка краем глаза заметила мелькнувшую в стороне лестницы белую тень. Осторожно, стараясь не шуметь, Мадлен последовала за ней на первый этаж. Фрейлина спустилась в гостиную. Здесь было тихо. В ночной темноте на неё с каким-то непонятным укором взирали со стены портреты семьи Моро.

Девушка осмотрелась, аккуратно двигаясь вдоль одной из стен. Вдруг краем глаза Мадлен заметила, как в дальнем углу комнаты промелькнула уже знакомая тень. Девушка обернулась. Ей стало не по себе: «Пусто… Никого». Удары испуганного сердца нарушали тишину старого поместья. У дальней двери скрипнула половица.

– Ах! – испуганно вскрикнула Мадлен.

Задетый кем-то, закачался портрет. Вглядываясь в немигающий взгляд мужчины на картине, фрейлина медленно двинулась к нему. Коснувшись деревянной рамы, девушка остановила портрет. Прислушалась. В гостиной было тихо. «Лучше вернуться в комнату», – подумала Мадлен. И лишь эта светлая мысль посетила голову фрейлины, как на её плечо опустилась чья-то рука. Подпрыгнув на месте, девушка обернулась и закричала:

– А-а-а!

Тонкие сухие пальцы вцепились в плечо. Позади фрейлины стояла уродливая старуха. Мутные глаза заволокла пелена. Лицо исказилось то ли от немого крика, то ли от безумия. Белая ночная рубашка, свободно развевавшаяся на худом теле, напоминала саван покойника. В страшном перекошенном лице Мадлен не сразу заметила черты Сильвии. Продолжая удерживать фрейлину, леди Моро, закатив глаза, смотрела внутрь себя. Вдруг её рот приоткрылся, из горла вырвался тяжёлый стон, и Сильвия заговорила голосом, совершенно не похожим на тот, что Мадлен слышала раньше. Слова леди Моро звучали потусторонне тихо, низко, медленно.

– Ребёнок не выжил. Она не заметила подмены. Мария, Мария… Никто не узнает. Эта тайна уйдёт со мной в могилу. Она даже похожа на Эву… Золотая лилия обрела новый дом. Никто не найдёт… Никто не подумает искать… – тяжело вздохнув, старушка разжала руки и рухнула на пол.

Это вывело фрейлину из оцепенения. Понимая, что Сильвии нужна помощь, девушка громко закричала в попытке разбудить хозяев дома.

– На помощь! Сюда, она внизу!

Через пару минут в гостиную вбежали Венсан и Эва. Подхватив мать на руки, мужчина унёс её в комнату. Поблагодарив девушку за неравнодушие, Эва поспешила за мужем.

Мадлен же, убедившись, что её помощь никому не нужна, вернулась в свои покои. Забравшись под одеяло, девушка долго не могла сомкнуть глаз. Она всё ещё видела перед собой перекошенное лицо Сильвии и вспоминала её слова. «О каком ребёнке говорила леди Моро? – задумалась Мадлен, вспоминая. – Бродя с Калебом по старому кладбищу, я наткнулась на могилу безымянной Моро, девочки, что родилась и умерла в один день. В тот же день, что на свет появились Селеста и Тьерри. Не об этом ли ребёнке говорила Сильвия?»

Уставившись в потолок, Мадлен заморгала, будто пытаясь выкинуть из головы лишние мысли и упорядочить нужные. «Ещё Сильвия упоминала какую-то подмену. Но кто был подменён? Неужели ребёнок? Кто такая Мария? Вопросов снова больше, чем ответов», – с грустью подумала Мадлен. Она так надеялась, что здесь, в поместье Моро, сможет отстраниться от любых тайн, но вновь оказалась причастна к чужим секретам.

На следующее утро Селеста от лица Сильвии попросила фрейлину зайти к старушке. Мадлен не смогла отказать. Зайдя в покои леди Моро, она с удивлением обнаружила, что остальные члены семьи покинули комнату.

– Мадлен, – позвала старушка. – Будь любезна, дитя, подойди ближе.

Девушка выполнила просьбу Сильвии и приблизилась к постели старой леди.

– Мне рассказали, что ты первая пришла мне на помощь этой ночью, – начала Сильвия. – У тебя доброе сердце, милая. Я ничего не помню, но предполагаю, что могла перепугать тебя.

Мадлен ничего не ответила, но по выражению глаз девушки старушка поняла, что была права.

– Мне не хотелось признавать, но рассудок действительно порой оставляет меня. Я вижу картины прошлого, словно вновь переживаю всё, что когда-то происходило со мной. Вчера я могла наговорить что угодно. Надеюсь, я не обидела тебя? – разволновалась Сильвия.

– Нет, что вы. Конечно, нет, – ответила Мадлен. – Вы говорили о ребёнке, о золотой лилии, что обрела новый дом.

Услышав речи Мадлен, Сильвия поменялась в лице.

– Нет, – замотала головой старушка. – Я же давала слово унести эту тайну с собой в могилу. Я обещала, я клялась…

На леди Моро не было лица. Растерянная, она то озиралась по сторонам, то с мольбой заглядывала в глаза Мадлен. Девушка понимала, чего хочет Сильвия.

– Я никому не расскажу о том, что слышала, – пообещала девушка. – Да и слышала я немногое, лишь отдельные фразы, что нельзя собрать воедино.

– Спасибо, спасибо, дитя, – благодарила девушку старушка.

Сильвия протянула слабую руку и сухим пальцем указала на один из столиков.

– Пожалуйста, найди мою шкатулку, – попросила она.

Мадлен подошла к столику, на который указывала Сильвия. Отодвинув небольшой сундук, фрейлина отыскала нужную шкатулку и передала её Сильвии. Леди Моро открыла её и вытащила на свет невероятной красоты жемчужное ожерелье.

– Это Жемчужина короны – ожерелье, которое я получила в подарок ещё в молодости. Быть может, оно уже вышло из моды, но всё ещё имеет большую ценность. Прошу, возьми его.

Заворожённая красотой перламутровых жемчужин, Мадлен не сразу сумела отвести взгляд от ожерелья.

– Я не могу принять его, это слишком дорогой подарок, – ответила девушка. – Он куда лучше подойдет Селесте.

– После моей смерти Селесте достанутся все драгоценности, что у меня есть, – проговорила Сильвия. – А это, я прошу, возьми ты. В знак моей благодарности и в качестве извинений.

– Но я… – вновь попыталась возразить Мадлен, но была прервана настойчивой просьбой Сильвии.

– Бери, не обижай отказом пожилую леди, – потребовала она.

У девушки не оставалось выхода. Немного посомневавшись, Мадлен протянула руку, и старушка вложила в раскрытую ладонь холодный жемчуг.

– Примерь его, – попросила Сильвия.

Девушка подчинилась, и белый жемчуг аккуратно лёг на её шею.

– Это ожерелье тебе к лицу, – улыбнулась леди Моро и тотчас закашлялась.

На звук моментально прибежали Селеста и Эва.

– Тебе нужно отдохнуть, – поправляя бабушке подушку, встревоженно произнесла Селеста.

– Да, милая, ты права, я бы немного поспала, – ответила Сильвия.

Понимая, что она теперь здесь лишняя, Мадлен попрощалась с леди Моро и тихо покинула её комнату.

Вечером этого же дня Мадлен и Селеста сидели в беседке у дома. Чувствуя дыхание ветра, девушки наслаждались спокойствием и первыми мгновениями осени.

– Интересно, как долго будет странствовать наш король? – глядя на проплывающие мимо облака, задумчиво спросила Селеста.

Мадлен улыбнулась, понимая, о ком сейчас грезит фрейлина Екатерины.

– Тебя волнуют планы Генриха или терзает разлука с Фабьеном? – поинтересовалась девушка.

Оторвав взгляд от неба, Селеста залилась румянцем.

– Мои мысли и правда до неприличия часто возвращаются к Фабьену, – призналась мадемуазель Моро. – Порой я даже ругаю себя за то, какие картины рисуют мне мои фантазии.

– Не будь к себе строга, – мягко улыбнувшись, попросила Мадлен. – Вы с Фабьеном будто посланы друг другу судьбой. В том, что ты грезишь о нём, нет ничего дурного.

– Ты правда так считаешь? – радостно отозвалась Селеста.

– Да, вы оба принадлежите к знатным родам Франции, оба служите при дворе, но, самое главное, – Мадлен вновь не сумела сдержать улыбки, – Вы оба влюблены друг в друга. Это очевидно. Ваше счастье может состояться. Для него нет никаких преград.

Слова подруги заметно успокоили Селесту. Девушка долго молчала, представляя своё будущее, но спустя некоторое время перевела заинтересованный взгляд на Мадлен.

– Знаешь, тогда, во время нашей поездки в Грювель, я тоже кое-что заметила.

– Что?

– То, как вы с Калебом смотрите друг на друга.

Услышав имя некроманта, Мадлен едва заметно вздрогнула. Тоска и обида вновь чёрным змеем обвили её сердце. А Селеста продолжала:

– Он показался мне неплохим юношей. В ином случае я бы предостерегла тебя от близкого общения с представителем столь странного ремесла, но я увидела, с какой нежностью и трепетом вы оба тянетесь друг к другу.

Прикусив губу, чтобы не завыть от печали, Мадлен встряхнула головой.

– Всё это осталось в прошлом, – прошептала она.

– А мне так не кажется, – загадочно произнесла Селеста. – Будь это правдой, вы бы оба так не страдали.

– Оба? – удивилась Мадлен. – Откуда ты можешь знать это?

– Прости меня, – виновато ответила Селеста. – После того, что он мне рассказал, я не могла ему отказать.

– Я не понимаю тебя, – настороженно произнесла Мадлен.

Вместо ответа Селеста поднялась на ноги и вышла из беседки. Повернувшись к цветнику, росшему неподалеку, она крикнула:

– Можешь выходить.

Не прошло и пары секунд, как, раздвинув пушистые ветки кустарника, к беседке вышел Калеб. Увидев смятение на лице Мадлен, Селеста объяснила:

– Когда мы прибыли в поместье, меня нашёл Калеб и умолял устроить вашу встречу. Выслушай его, он проделал огромный путь, чтобы увидеть тебя.

Кивнув Калебу, Селеста обогнула цветник и пошла по тропинке к поместью, оставляя подругу наедине с некромантом.

– Зачем ты явился сюда? – набравшись решимости, спросила Мадлен.

Заметно волнуясь, Калеб сделал шаг навстречу девушке. На его живом подвижном лице читались и радость, и мучительная боль.

– Я пришёл, чтобы вновь умолять тебя о прощении, – честно и открыто признался некромант. – С той самой ночи в Грювеле я не нахожу себе места. Сердце ноет так, будто его заживо сжирают могильные черви. Но в этом виноват лишь я один. Больнее всего знать, что ты тоже страдаешь по моей вине.

– Ты обманул меня, – напомнила Мадлен.

– И сожалею об этом. Я сглупил и всё испортил. Знаю, что это не оправдывает меня, но у моего поступка была весомая причина.

– Не уверена, что хочу её знать, – ответила Мадлен, до последнего борясь с желанием броситься некроманту на шею и, расплакавшись, поведать о том, как сама страдала, думая о нём.

– Я понимаю. Но, скажи, есть ли у меня хоть один шанс загладить вину перед тобой?

Мадлен отвела взгляд в сторону. Смотреть в лицо некроманта она больше не могла. Девушка понимала, что, вопреки здравому смыслу, уже давно простила Калеба. Какая-то незримая сила влекла её к этому юноше, заставляя каждую ночь видеть его во снах. Но всё стало сложнее, когда в сердце фрейлины, не спрашивая разрешения, ворвался герцог Наваррский. И теперь, боясь окончательно запутаться, девушка упрямо отталкивала от себя некроманта, прекрасно зная, какой болью отзывается в её душе разлука с ним.

– Мне нужно время, чтобы понять, смогу ли я вновь доверять тебе, – после долгих раздумий ответила Мадлен.

– Я больше никогда тебя не подведу, – пообещал Калеб. – И торопить не стану, лишь, прошу, не избегай меня. Не убегай, как тогда в Грювеле. Видеть тебя издалека, зная, что любая попытка заговорить обернётся новым провалом, невыносимо.

– Ты наблюдал за мной?

– Да, я часто был рядом, хоть ты и не замечала.

От слов некроманта на душе отчего-то стало теплее, словно лёд обиды начал таять под ярким светом, что нёс в себе Калеб.

– Я больше не стану убегать, – пообещала Мадлен.

– Спасибо, – впервые за долгое время лицо Калеба озарила радостная улыбка.

Сделав ещё несколько шагов навстречу девушке, некромант взял её ладони в свои и заглянул в ясные глаза Мадлен.

– Ты простишь меня? – едва слышно снова попросил он.

– Однажды, – также тихо ответила Мадлен, больше не отводя взгляда от глаз Калеба.

В это время вернулась Селеста.

– Тебе пора уходить, – обратилась она к некроманту. – Родители скоро выйдут на вечернюю прогулку.

Нехотя выпустив ладони Мадлен из своих рук, Калеб отступил в сторону. Их прощание было коротким. Услышав голоса на крыльце поместья, Селеста настойчиво спровадила некроманта из сада.

Вернувшись в беседку, подруги ещё долго делились друг с другом своими секретами. Вдруг их тихий разговор прервал настойчивый шелест листьев. Обернувшись, девушки увидели, как рядом с беседкой промелькнула чья-то высокая фигура. Послышался протяжный стон. И через пару мгновений на поляну перед поместьем вышел Тьерри. Но выглядел он скверно.

Юноша еле стоял на ногах, глаза покраснели, а кожа на лице была бледна, словно у покойника.

– Тьерри, что с тобой? – озадаченно спросила Селеста.

Юноша попытался что-то ответить, но не смог. Потеряв равновесие, он рухнул на траву и больше не поднимался. Обуреваемая ужасом Селеста бросилась к брату.

– Тьерри! – крикнула она.

Приложив ухо к его груди, Селеста задрожала.

– Он не дышит! Не дышит!

Опустившись на колени подле подруги, Мадлен внимательно взглянула на Тьерри. Из-под ворота рубашки заметно проступали тёмные полосы.

– Обнажи ему грудь, скорее!

Селеста без промедления выполнила просьбу девушки. Как только Тьерри лишился рубашки, его сестра в страхе прикрыла рот ладонями, чтобы не вскрикнуть. На бледном теле юноши вздулись тёмные, почти чёрные вены. Часть из них стремительно перебиралась на шею, грозясь коснуться лица.

– Что это?! – испугалась Селеста. – Чёрная магия? Проклятие?!

– Не совсем, – прошептала Мадлен, продолжая осматривать юношу. – Тьерри опоили «ведьминым отваром». Это смесь из настойки редких ядовитых растений. Некоторые шарлатаны в кабаках незаметно подливают их в воду или вино, а после выдают признаки отравления за проклятие.

– Как его вылечить? – беспокоилась Селеста.

Мадлен судорожно перебирала в голове все возможные варианты лечения. Вспоминала о действиях разных настоек, отваров и мазей. Но здесь, в поместье, не было ничего из того, что могло бы остановить процесс отравления. И тогда Мадлен вспомнила один ритуал, что порой использовали алхимики.

– Я попробую вытянуть яд из его вен, но для этого потребуется твоя помощь. Мне нужен нож и кровь его родственника, – заявила Мадлен. – Пожертвуешь ради брата несколькими каплями крови?

Бледная, перепуганная Селеста решительно кивнула.

– Хорошо, тогда не бойся, – попросила Мадлен.

Быстро отыскав в поместье нож, она принялась за дело. Осторожно обхватив руку Селесты, девушка одним резким движением рассекла ей ладонь.

– Ай! – взвизгнула Селеста, прикусив губу.

– Сожми ладонь, пусть капли твоей крови упадут ему на грудь, – скомандовала Мадлен.

Селеста послушно выполнила указание. Стиснув зубы, фрейлина Екатерины сжала кулак и позволила крови стекать по руке, капая на тело брата. Зашептав слова мёртвого языка, Мадлен начала кровью выводить на груди Тьерри замысловатые символы. Чёрные вены пульсировали, но уменьшаться не желали. Девушка повторяла ритуал снова и снова, но ничего не происходило.

– Не получается, – произнесла Мадлен.

– Почему?! – в ужасе спросила Селеста. – Нужна же кровь родственника. Кто может быть ближе, чем твой близнец?

– Не понимаю, – нахмурилась Мадлен. – Твоя кровь не работает, не сливается с его.

– Что же делать?

– Нельзя больше медлить! Селеста, зови родителей, пусть готовят карету, его нужно доставить к лекарю.

Селеста вскочила на ноги и что было сил рванула к поместью. Мадлен осталась в саду, присматривая за Тьерри. Через несколько минут месье и мадам Моро уже бежали к сыну. Юношу погрузили в карету и увезли в Клермон.

Спустя пару недель Тьерри полностью восстановился. После этого происшествия Венсан Моро твёрдо решил взяться за сына, боясь теперь не только за то, что Тьерри растратит семейные деньги, но и за то, что сын в порыве безрассудства однажды лишится жизни.

Переживая за Тьерри, Сильвия захворала ещё сильнее. Спустя неделю после возвращения внука из Клермона она тихо скончалась в своей постели. В доме Моро воцарился траур. Но он был пропитан не бесконечной скорбью, а тихой светлой грустью. Все понимали и благодарили судьбу за то, что Сильвия закончила свою жизнь мирно и без мучений. Из Блуа долгое время не приходило никаких вестей. И девушки приняли решение задержаться в поместье Моро до конца осени.

Глава 11. Смерть в Блуа

Зима давно вошла в свои права, и Франция жила в предвкушении очередного Рождества. Путешествие фрейлин в фамильное поместье Моро затянулось почти на полгода. Но полученное с первым снегом письмо от Екатерины заставило девушек засобираться обратно. «Генрих возвращается в Блуа», – коротко писала Екатерина.

Когда фрейлины прибыли в занесённый первыми вьюгами дворец, здесь уже вовсю отмечали возвращение Его Величества. Блуа начал оживать. Вслед за Генрихом в замок потянулись и все остальные: из Наварры приехал Анри, корабли вновь доставили на французскую землю испанского посла. Казалось, кто-то вновь запустил остановленное в середине лета время, сменив лишь пейзаж за окнами дворца.

– Уже успела разложить вещи? – поинтересовалась Селеста.

– Да, – грустно ответила Мадлен.

– Ты как будто не рада нашему возвращению, – заметила Селеста.

– Мне и самой так кажется, – призналась Мадлен. – Полгода в твоём фамильном доме напомнили мне, какой прекрасной может быть жизнь вдали от интриг и предательств.

– У спокойной размеренной жизни тоже есть свои минусы, – заметила Селеста. – В ней почти нет новых эмоций, всё привычно и скучно.

– Сейчас я бы не отказалась от простой, пусть и скучной, жизни.

Мимо девушек прошли двое гвардейцев. Подождав, пока они скроются за поворотом, Селеста понизила голос и заговорила совсем тихо:

– Ты слышала последние новости? Знаешь, почему Генрих вернулся?

– Нет, – призналась Мадлен.

– Во время своей поездки Генрих получил поддержку от большинства влиятельных семей Франции, – рассказывала Селеста. – Многим оказалось сложно отказать королю в помощи, глядя ему в глаза. Поэтому сейчас Генрих располагает приличной армией. Де Гизу это не понравилось, но он прислал королю весть. Де Гиз готов лично прибыть в Блуа для переговоров. В этот раз, по его словам, всё будет честно. В знак подтверждения своих намерений он обещал прибыть один.

– Неужели он совсем не опасается за свою жизнь? – удивилась Мадлен.

– Думаю, он готов рискнуть, – откликнулась Селеста. – А, возможно, не верит в угрозу со стороны Генриха. Де Гиз считает короля…

Селеста замолчала, опасаясь сказать лишнего.

– …слабым и никчёмным, – закончила за неё Мадлен.

Селеста чуть сморщилась, но кивнула. «Де Гиз не боится Генриха. А вот Екатерина наверняка переживает за жизнь сына. Во время пребывания де Гиза в Блуа мне придётся быть начеку – тяжело вздохнула Мадлен. – Я помню, о чём рассказывала Жизель, подслушав разговор отца с королём. Генрих замышлял убить де Гиза во время будущих переговоров. Отказался ли король от этих планов? Если он, как и прежде, жаждет смерти де Гиза – это может выйти ему боком. Весь католический мир ополчится против него. Хотя, насколько я помню, он хочет избавиться от де Гиза руками Анри, эта мысль не на шутку встревожила Мадлен. – Наваррский уже вернулся в Блуа, я видела его карету. Я должна предостеречь его. Возможно, своим вмешательством я испорчу планы короля и тем самым навлеку на него большую беду, но не смогу позволить ему подставить Анри».

Решив немедленно поговорить с Наваррским, Мадлен простилась с Селестой и направилась к покоям Анри. Но с каждым новым шагом решительность покидала девушку. «Я не видела его с того самого дня, как мне причудилась его смерть, – размышляла Мадлен. – Прошло немало времени, но события того вечера до сих пор остаются для меня загадкой. Как мне теперь следует вести себя с Анри?» – мучалась в догадках фрейлина.

Неожиданный визит Мадлен немало удивил мужчину. Увидев девушку на пороге своей комнаты, Анри наигранно приподнял бровь.

– Мадлен? Не ожидал увидеть вас в своих покоях, – игриво усмехнулся Наваррский. – Это намёк? Неужели разлука разожгла в вас те чувства, с которыми вы так упорно боретесь?

– Не ищите в моих поступках то, чего в них нет, – засмущавшись, попросила Мадлен.

– В таком случае я не понимаю, что привело вас ко мне.

– Я пришла предупредить вас… – Мадлен пробежала глазами по стенам, не уверенная, что у них нет ушей, – о заговоре против вас.

– Ещё один наёмный убийца? – усмехнулся Анри.

– На этот раз нет. Угроза для вас исходит от Его Величества.

– Хм, а вот это для меня новость.

– Он хочет вашими руками избавиться от де Гиза.

Анри задумался, словно пробуя на вкус слова девушки.

– План неплохой. Интересно, он сам до этого додумался? – словно насмехаясь над королём, спросил Анри. – В любом случае благодарю за предупреждение. Я буду осторожен.

Медленным нескромным взглядом скользнув по юной фрейлине, Наваррский поинтересовался:

– Могу я предложить вам бокал вина? Привёз его для особых случаев из Наварры.

– Нет, герцог, благодарю, – отказалась Мадлен.

– Что ж, оставлю его для нашей следующей встречи.

Мадлен, не видя причин задерживаться, направилась к двери. Но сомнения, что долгое время терзали её, не позволили девушке уйти. Поймав взгляд Наваррского, девушка решилась задать мучивший её вопрос:

– Анри, что произошло в том лесу?

Наваррский, не отводя взгляда, усмехнулся.

– Вы поцеловали меня, Мадлен. Разве такое можно забыть.

Мадлен невольно вздрогнула, вспомнив прикосновения губ Наваррского.

– Так, значит, поцелуй всё-таки был…

– А вы сомневались? – удивился Анри.

– Да, у меня были причины сомневаться. Ведь вы отрицаете то, что я видела собственными глазами, – голос Мадлен становился громче, эмоциональнее. – Вы были ранены. Мертвы!

Анри рассмеялся.

– Мон Этуаль, я живее всех живых.

Наваррский шагнул к девушке, не спрашивая разрешения, взял за руку и приложил её ладонь к своему сердцу.

– Слышите? – спросил он. – Оно бьётся. Так же быстро, как и всегда, когда я вижу вас.

Мадлен молчала. Под её ладонью, с силой ударяя в грудь, пульсировало живое горячее сердце.

– Так вы не ответите… – наконец тихо произнесла Мадлен.

– Мне нечего рассказать вам, Мон Этуаль, – отозвался Анри. – Возможно, собственный разум запутал вас. Такое бывает. Главное, не позволяйте этому случаться слишком часто. А если вы всё ещё не верите мне, можете снять с меня эти одежды и убедиться, что кровь, как и раньше, пульсирует в моих венах.

– Этого я делать не стану, – убирая руку с груди Анри, ответила девушка. – Можете предложить это Габриэль.

– Габриэль? – удивился Наваррский. – При чём здесь мадемуазель де Эстре?

– Я видела, как она покидает ваши покои, – призналась Мадлен.

– Это огорчило вас? – с любопытством вглядываясь в лицо фрейлины, поинтересовался Анри.

– Это… это не моё дело, – растерявшись, залепетала Мадлен.

– Вы лукавите, Мон Этуаль, – довольно усмехнулся Анри. – Вас задела эта история. Признаться, мне безумно нравятся эти нотки ревности, что проскальзывают в Вашем голосе. Но я поступлю честно и избавлю вас от лишних домыслов. Габриэль де Эстре не делит со мной постель, она выполняет мои поручения и собирает нужные сведения.

Слова Наваррского немало обрадовали девушку, но она всеми силами старалась не показать этого.

– Мне лучше уйти, – наконец произнесла она.

– Надеюсь, вы ещё вернётесь сюда, – смущая фрейлину, ответил Анри. – Я буду ждать.

Пока краска полностью не залила её лицо, девушка шагнула к двери и поспешила удалиться из покоев Наваррского.

Как выяснилось, сегодня Луиза уже раздала фрейлинам немногочисленные задания. А потому не нуждалась в помощи мадемуазель Бланкар. Выйдя на свежий воздух, девушка решила в одиночестве прогуляться вдоль королевского дворца. Когда прогулка по саду вокруг Блуа наскучила девушке, она решила навестить старого нелюдимого знакомого.

«Я не видела месье Этьена полгода. Он даже не знает, что я покидала Блуа, и мог решить, что я испугалась того странного пения за дверью, – подумала Мадлен и решила: – Нужно непременно его навестить».

Занесённый снегом двор поместья Сен-Беар выглядел намного приятнее и светлее. Сегодня девушка даже не вздрогнула, проходя мимо сухого дерева, когда на нём громко хрустнула ветка. Подойдя к двери, фрейлина хотела постучать, но не успела. Голос хозяина поместья раздался за её спиной.

– Мадлен, неужели это Вы?

Девушка, улыбнувшись, обернулась.

– И в самом деле Вы, – произнёс Этьен. – А я решил, что вы больше не придёте. Подумал, моя библиотека разочаровала вас.

– Нет, что Вы. Книги не люди, они не разочаровывают, – мягко ответила Мадлен.

– Как тонко подмечено, – заметил Этьен. – Я и сам давно придерживаюсь этой же точки зрения.

Этьен, наконец, улыбнулся, словно рассмотрев в Мадлен родную душу.

– На самом деле я покидала Блуа на некоторое время. И лишь недавно вернулась обратно, – объяснила девушка.

– Так вы странствовали? Наверное, это весьма увлекательно.

– Да, это помогает развеяться, – ответила Мадлен. – А вы не хотели бы оставить на время своё поместье и отправиться куда-нибудь?

Этьен отвёл взгляд в сторону, косясь на покрытую снегом статую.

– Мне привычнее быть здесь. Когда-то я много путешествовал. А теперь, кажется, слишком привязался этому месту.

– Вы всегда один. Разве это не удручает?

– Я привык к одиночеству. Оно стало привычной частью моей жизни.

– В замке будут праздновать Рождество, – вспомнила Мадлен. – Вы аристократ и могли бы попасть на этот праздник. Если пожелаете, я могла бы представить вас королеве.

В глазах Этьена мелькнула благодарность с нотками печали.

– Благодарю вас, Мадлен. Ваше приглашение поистине ценно. Но я не смогу его принять. Я проведу Рождество здесь, как и все остальные праздники.

«Его любовь к дому и одиночеству выглядят всё более и более подозрительно», – подумала девушка, но промолчала, не став утомлять Этьена своими суждениями.

– В таком случае мне остаётся лишь оставить вас наедине со своим поместьем, – ответила Мадлен.

Этьену стало неловко перед девушкой. Ему вдруг показалось, что его отказ задел её за живое.

– Нет, нет, прошу, не принимайте это на свой счёт, – попытался оправдаться Этьен.

– Не волнуйтесь, я не обижена, – успокоила его Мадлен. – На самом деле мне пора возвращаться в замок. Я заглянула к вам, чтобы поздороваться.

– Благодарю, – искренне произнёс Этьен. – Мне приятно, что вы помните обо мне. Если захотите почитать, пожалуйста, приходите.

– Спасибо, – поблагодарила Мадлен. – Думаю, я ещё не раз воспользуюсь этим приглашением.

Попрощавшись с Этьеном, девушка направилась обратно во дворец. Подходя к замку, фрейлина заметила, что во внутреннем дворе толпилось множество людей. У самого крыльца стояла незнакомая карета. Протиснувшись сквозь толпу придворных дам, фрейлина увидела знакомую фигуру. В Блуа прибыл герцог де Гиз.

Выйдя из кареты, он гордо и смиренно ждал, пока к нему соизволит выйти король.

Генрих медлил. Все понимали – он мстит де Гизу, намеренно заставляя ждать себя, истинного короля. Наконец двери распахнулись, и на крыльце в сопровождении гвардейцев появился Генрих Валуа. Взглянув на многочисленную охрану короля, де Гиз усмехнулся:

– А вы льстите мне, Ваше Величество, раз считаете, что пары гвардейцев не хватило бы, чтобы защитить вас от меня.

Генрих недовольно повёл головой.

– Вы угрожаете мне, де Гиз?

– Ничуть. Лишь подмечаю очевидные вещи, – произнёс де Гиз. – Как и обещал, я явился один. Со мной нет ни свиты, ни охраны.

– Вы беспечны, де Гиз, – хмыкнул король. – Что, если бы я отдал приказ схватить вас?

– Это я предусмотрел, – усмехнулся герцог. – Уезжая из Парижа, я объявил горожанам, куда и зачем держу путь. Если со мной что-то случится, народ будет знать, чьих это рук дело. Вам не простят моё пленение. Люди в столице симпатизируют мне. Многие готовы будут пробить стены, чтобы вытащить меня из ваших оков.

– Я не собираюсь брать вас в плен, де Гиз, – нахмурился король. – Пока не собираюсь. Вы – гость нашего замка, и я, как гостеприимный хозяин, готов радушно принять вас. Сегодня вас обеспечат вкусным ужином и тёплой постелью. А завтра начнутся переговоры.

– Меня это устраивает, Ваше Величество.

Де Гиз поднялся на крыльцо и вскоре вместе с королём скрылся в дверях замка. В толпе зашептались. Кто-то тайно восхищался стойкостью де Гиза, кто-то отвешивал комплименты королю. Все ждали, чем же закончится встреча непримиримых соперников.

С момента прибытия де Гиза во дворец Мадлен не покидала тревога. «Чтобы защитить короля, мне нужно знать, о чём будут говорить за закрытыми дверями. Но на совет мне никак не попасть. Что же делать?» В размышлениях прогуливаясь по коридорам замка, фрейлина заметила, как впереди мелькнул красный мундир испанского посла. Присмотревшись, девушка поняла, что он был не один. В тени одной из статуй, украшавших коридор, стоял герцог де Гиз. Мужчины о чём-то тихо перешёптывались.

«О чём они говорят? – с любопытством подумала Мадлен. – Неужели замышляют что-то под носом у короля?» Оставаться в коридоре вместе с двумя ненавистными королю мужчинами было ужасно рискованно. «Вдруг кто-нибудь заметит меня и решит, что я с ними заодно», – опасалась Мадлен, но упустить возможность подслушать речи де Гиза не могла. Подобравшись так близко к мужчинам, как могла, девушка затаилась за ближайшим поворотом. Расслышать что-либо отсюда было очень сложно. Мадлен напрягла слух.

– У меня нет подтверждений, но кое-кто из подкупленных королём Филиппом людей утверждает, что Генрих желает вашей смерти, – говорил Алехандро. – Вам лучше немедленно уехать. Вы можете быть в опасности.

– Я уверен, что Генрих желает мне смерти так же, как и я ему, – отвечал де Гиз. – Но он слаб и никогда не решится на убийство. Особенно в стенах своего дворца. Он боится меня, Алехандро.

– Поэтому и может сделать глупость, – опасался Алехандро.

– Я благодарен вам, месье Ортега, и королю Филиппу за поддержку и беспокойство. Но я останусь здесь, – ответил герцог. – Не могу упустить шанс унизить нашего короля на завтрашних переговорах. Лучше скажите мне, как продвигается наше дельце? Вы нашли его?

– Я задействовал лучших людей, они ищут его следы. Но пока информации мало, – сообщил испанский посол.

– Ищите, Алехандро, ищите. Если мы его отыщем и сделаем своим союзником, и король, и Наваррский будут нам уже не страшны. Франция станет нашей.

«О ком идёт речь? – задумалась Мадлен. – Кого разыскивает де Гиз?» Мужчины начали оглядываться и разошлись в стороны. Они явно кого-то приметили. Девушка не успела среагировать вовремя. Рядом с ней раздался громкий мужской голос.

– Вы, мадемуазель, общались с теми двумя? – обернувшись, девушка увидела стоящего подле себя маршала Клермона.

«Только не это…» – испугалась Мадлен.

– Нет, что Вы. Я лишь шла в свои покои, – прошептала фрейлина.

Мужчина недоверчиво покосился на девушку, но, более ничего не сказав, направился дальше по коридору. «Надеюсь, он не донесёт об этом королю», – мысленно взмолилась Мадлен.

Продолжая искать способ узнать, о чём будут говорить на закрытых переговорах, Мадлен пришла к выводу, что ей потребуется помощь. «Обратиться сейчас я могу только к Екатерине. Это её сыну грозит опасность, вот пусть и придумает, как мне узнать новости с совета». Решившись на разговор с Екатериной, девушка направилась в её покои. В комнате Екатерины было по-прежнему неуютно. В её покоях не было ни намека на предстоящее Рождество. Мать короля выслушала фрейлину и, размышляя, постукивала пальцами по подлокотнику своего кресла. Как выяснилось, на совет Екатерина не была приглашена. По неизвестной ей причине сын не хотел, чтобы Медичи знала, о чём он будет вести разговор с де Гизом. Новость о том, что Генрих замышляет убийство герцога, весьма озадачила Екатерину.

– Есть лишь один вариант, – произнесла Медичи. – Переговоры назначили на раннее утро, ещё до рассвета. Ночью замок будут охранять мои люди. Они пропустят тебя в зал совета. Там, за одним из гобеленов, есть углубление в стене. Ты спрячешься там и услышишь, о чём будут говорить участники переговоров.

План фрейлине не понравился, но выхода у неё не было.

Под утро девушку разбудил один из гвардейцев Екатерины. Фрейлину тайно провели в зал совета. Найдя укрытие, о котором говорила Медичи, девушка затаилась. Ждать пришлось долго. Ноги и руки фрейлины успели затечь из-за неудобной позы. Но вскоре двери распахнулись, и послышались голоса. В зал стекались участники переговоров. Их было немного. Расставив стулья по кругу, мужчины сели. За спиной Генриха стояла его личная гвардия. Свободным оставался лишь один стул. На переговоры по необъяснимой причине не явился Анри. Переговоры начались без него. На время в зале повисла тишина, которую прервал чей-то настойчивый кашель.

– Мы собрались здесь сегодня, – начал король, – чтобы решить, как поступить в нынешней ситуации. Париж, наша столица, до сих пор оккупирован врагами короны.

– Ваше Величество! Я не для того прибыл сюда, чтобы выслушивать подобные речи, – недовольно перебил его де Гиз. – Сегодня мы должны вести речь о том, как распределить власть и сферы влияния между нами двумя.

– Неужели вы решили, герцог, что я стану делиться с вами властью?! – закипел от злости Генрих. – Я – король по крови, Вы – проходимец!

– Этого, как вы выразились, проходимца желает видеть на троне добрая часть Франции. Вы же утратили доверие народа, – усмехнулся де Гиз.

– Ложь! – вскочив с места, вскрикнул король. – Франция поддерживает меня, де Гиз! Меня!

– Вы обещали мне созвать Генеральные Штаты из представителей всех сословий, – спокойно напомнил герцог. – Где же они?

– Их здесь нет и не будет, – заявил король.

– Тогда мой визит в Блуа лишён смысла. Нам не о чем говорить, – бросил де Гиз.

– А я и не собирался говорить с вами, герцог, – зло усмехнулся король.

– Зачем же ответили на моё предложение приехать в Блуа?

– Чтобы раз и навсегда избавить от вас Францию!

Мадлен аккуратно отодвинула гобелен, чтобы видеть происходящее. Де Гиз начал подозревать, что дело нечисто. Вскочив на ноги, он попытался отступить к двери, но выход перегородили гвардейцы короля. Вынув шпаги, они угрожающе наступали на герцога.

– Что всё это значит? – де Гиз нервничал, но не терял своего достоинства. Несмотря на явный страх, он говорил спокойно и размеренно.

– Вы преступник, де Гиз. И я своим именем приговариваю вас к смерти, – выкрикнул король.

– Католики вам этого не простят! – зло прошипел де Гиз. – Франция вам этого не простит.

– Ещё вспомните Маргариту, – усмехнулся король. – Мою потаскуху сестру, спящую с моим врагом.

Де Гиза накрыла волна ярости.

– Не смейте так говорить о Маргарите! – вскричал герцог. – Она достойнейшая из женщин. Она любовь и свет моей жизни.

– Значит, придётся отправить её вслед за вами.

Эти слова короля стали для де Гиза последней каплей. Безоружный, он бросился на короля. Но его перехватили. Сильная рука Жерома Клермона схватила его за воротник и швырнула в центр комнаты. Де Гиз повалился на пол, но быстро вскочил на ноги. Однако это ему не помогло. Выхватив из ножен шпагу, маршал, преданный воин короны, вонзил холодное лезвие в живот де Гиза.

– За короля! За дом Валуа! – выкрикнул он.

Сделав шумный болезненный вздох, герцог пошатнулся и отступил назад. Шпага так и осталась торчать в его теле. Но дух де Гиза был силён – несмотря на сквозное ранение и кровь, сочившуюся из раны, он всё ещё стоял на ногах. В это время со стула поднялся ещё один королевский генерал.

Достав из ножен короткий кинжал, он с тем же криком, что и Клермон, вогнал его в грудь де Гиза. Герцог захрипел. Из лёгких вместе с кровью вырвался протяжный стон. Де Гиз упал на колени, но не потерял сознания. По одному со своего места продолжили вставать члены совета. Каждый с криком «За короля!» снова и снова вонзал в де Гиза холодное оружие. Герцог выдержал несколько ударов. Его одежды были залиты кровью, сердце почти перестало биться, но всё ещё глухо подрагивало в груди. Де Гиз больше не шевелился, но его всё ещё живые глаза зло смотрели на Генриха. Очередь дошла до короля. Схватившись за шпагу, он направил оружие на де Гиза. Шпага задрожала, король медлил. Он отдал приказ убить де Гиза, но нанести врагу смертельный удар у него не хватало сил. Глядя на своего соперника, герцог, с трудом разомкнув губы, прошептал почти беззвучно:

– Трус…

К королю на помощь пришёл верный гвардеец. Забрав шпагу из рук Генриха, Фабьен нанёс де Гизу смертельный удар в сердце. Проткнутый десятком лезвий, герцог де Гиз скончался на полу зала советов. Вокруг его тела, словно красное бездонное озеро, разлилась лужа крови. Уже мёртвый герцог продолжал стоять на коленях. Король с ужасом в глазах взирал на поверженного врага. Он должен был ликовать, но что-то страшное, холодное змеёй проникло в его тело и сжало, мешая дышать.

– Всё кончено, мой король, – с гордостью произнёс маршал Клермон. – Ваш враг повержен.

Но Генрих словно не слышал его. Король в смятении взглянул на пустой стул, на котором должен был сидеть Анри.

– Где этот чертов Наваррский?

– Мне доложили, что ночью он внезапно покинул замок, – ответил маршал.

– Это не может быть совпадением. Кто-то предупредил его. Кто? Кто это был? – взревел король. – Среди нас есть предатель, я чувствую это, я знаю!

– Если это так, – заявил маршал, – мы найдём его, и он поплатится за свои деяния.

Король в панике сверкнул глазами.

– Что делать, что мне теперь делать?! Никто не поверит в причастность Наваррского к убийству де Гиза, если его не было в замке. Все беды падут на мою голову. Католики меня не простят.

– Вы – король, вас не должно волновать чужое мнение, – произнёс маршал.

– Они убьют меня… – в тихом ужасе прошептал Генрих, опускаясь на стул.

– Никто не узнает о том, что здесь случилось, – пообещал маршал Клермон.

Гвардейцы уже собирались завернуть тело де Гиза в плотную ткань, когда один из гобеленов заметно колыхнулся.

– Что это там? – спросил Генрих.

Голос короля заставил Мадлен в ужасе задержать дыхание. Её тело, затёкшее от неудобного положения, уже плохо слушалось хозяйку. Стоять, не шевелясь, было невыносимо сложно. Видимо, не совладав с собой, девушка случайно задела гобелен.

Рядом послышались громкие шаги. Огромная ладонь легла на тяжёлую ткань. Рывок. И гобелен, сорванный со стены, упал на пол, являя взору присутствующих ту, которой не должно было быть здесь.