Музыка любви

ГЛАВА ВТОРАЯ

– На этот раз она раздражена.

– Да она и вчера была не слишком довольна.

– Но сегодня она просто в ярости.

– Ладно, пусть немного подождет. Я поговорю с ним.

Сидя в своем кабинете, отгороженном от лаборатории прозрачной стенкой, Спенсер Прайс притворялся, что не слышит разговора коллег. Он писал годовой финансовый отчет, что всегда повергало Спенсера в уныние и портило настроение.

– Но ты же не скажешь ему про... – неуверенно пробормотал чей-то голос.

– Я все улажу!

Спенсер уже жалел, что дверь в кабинет открыта. По старой привычке он лишь прикрывал ее, придерживая неисправными опытными образцами механической руки. Вытаскивать механизмы каждый раз из-под двери было утомительно, кроме того, их просто больше некуда было девать.

– Эй, Спенсер...

Он оторвал взгляд от монитора.

– Ну что там у тебя, Гордон? Я очень занят. Его старший научный сотрудник не улыбался, как обычно, и это было не к добру.

– Звонит та дама из «Техасцев». Подожди, – остановил Гордон шефа, который потянулся, было к телефону. – Тут такое дело....

Заметив, что весь коллектив лаборатории сгрудился за спиной Гордона, Спенсер совсем упал духом.

– Ну что там еще?

– Говорил же я тебе, что сейчас неподходящее время, – пробурчал кто-то.

– Ты наверняка заметил, как увеличился поток почты в нашу лабораторию с момента публикации в «Техасцах» статьи о нашем календаре.

Это было мягко сказано. Все оглянулись на огромные холщовые мешки в углу кабинета.

– Некоторые из нас, а вернее, все, кроме тебя, читали эти письма и встречались с женщинами, их авторами.

– Я знаю. Последние три месяца вы только об этом и говорите. Ты задерживаешь меня, Гордон.

– Я надеялся, она повесит трубку.

Красный огонек на телефонном аппарате Спенсера горел по-прежнему. Спенсер пристально посмотрел на коллегу. Гордон скривился.

– К ним поступили жалобы.

– Кто же жалуется? И на что?

– Некоторые женщины, с которыми мы встречались, очевидно, сочли, что мы выглядим не так, как на фотографиях в календаре, и позвонили в редакцию «Техасцев».

Спенсер обескуражено посмотрел на своего старшего сотрудника: интересно, сколько же их было, этих «некоторых женщин».

– Так что вы натворили?

– Ничего, – ответили все хором. Гордон откашлялся. – Просто мы несколько увлеклись компьютерным ретушированием фотографий, которые использованы в календаре. Но, с другой стороны, ведь наш внутренний мир от этого не изменился. Ведь так? – Он оглянулся в поисках поддержки.

– Нужен им твой внутренний мир, – пробурчал крупный мужчина, стоявший сзади.

– Тихо, ребята, я понял, к чему вы клоните, – вздохнул Спенсер. – Я знал, что эта история с журналом добром не кончится.

– Да брось ты! Вспомни, как быстро мы распродали остатки календаря после той статьи в осеннем выпуске, – напомнил Гордон. – И не забудь, что мы на нем неплохо подзаработали.

Поиск средств, для создания механической руки занимал практически все свободное время Спенсера.

– Что она за фрукт?

– Зовут Тонья. Блондинка. Свободна.

– Спасибо. – Спенсер, откинулся на спинку стула. – То-нья, – протянул он, стараясь представить свою собеседницу. – Это Спенсер Прайс. Как поживаете?

– Неужели сам мистер Декабрь! Я уж подумала, что вы тоже не существуете.

– Тоже?

– Сначала мне жалуются разъяренные женщины, что на свидания приходят вовсе не те, кто в календаре, а потом вы не отвечаете на мои звонки и факсы.

– Какие звонки? – Спенсер недовольно взглянул на Гордона. Тот подошел к столу и поднял стопку бумаг, под которой оказались розовые бланки сообщений и факсы. Спенсер разложил их, как игральные карты, и снова взглянул на Гордона. Вся компания, попятившись, выползла из кабинета.

Спенсер понимал, что сам виноват. Став руководителем проекта, он совсем забросил науку и погряз в административных хлопотах. А тут еще этот финансовый отчет...

Он повернулся на стуле к окну – исправить ситуацию будет нелегко, придется пустить в ход все свое обаяние.

– Тонья, мой сотрудник по ошибке не передал мне ваших сообщений. Чистое недоразумение! Я просил ребят не беспокоить меня. Примите мои извинения. – Что еще сказать? Он улыбнулся, зная, что это делает его голос неотразимым. – Я просто завален работой.

– А я – жалобами читательниц, – огрызнулась редактор, но Спенсер все же уловил, что Тонья больше не злилась. – Ну, хоть кто-нибудь там у вас похож на свою фотографию в календаре?

Молодой человек усмехнулся, стараясь разрядить обстановку.

– Это все ретушь! Знаете, на фотографиях все выглядят по-другому. Важно еще, при каком освещении смотреть.

– Доктор Прайс, позвольте, я процитирую вам маленькие отрывки из писем: «Растолстевший идиот... с красными ушами... все время пялился на мою грудь...» – Спенсер узнал портрет Боба, прикрыл глаза и потер переносицу. – Или вот еще: «Одутловатый болван... У этого яйцеголового нет мышц... он, наверное, и в спортзале-то не был ни разу в жизни... Какое-то насекомое... Я ожидала увидеть привлекательного загорелого парня, который увлекается серфингом, с волосами на голове, а не на спине».

– Может, те, кто остался доволен, просто не позвонили вам, – прервал Спенсер раздраженную редакторшу.

– Мы связались со всеми, кто интересовался мужчинами из календаря, среди них довольных не было. Вы стоите нам денег и подрываете безупречную репутацию журнала.

Это был намек на возмещение убытков. Из каких средств?

– Вы знаете, Тонья, ребята тоже не в восторге от этих женщин. – Ее ведь, кажется, Тоньей зовут? – мелькнуло в голове. Нет, нельзя так много работать! – Вам бы стоило проводить предварительный отбор, чтобы отсеивать претенденток с завышенными требованиями.

– По-вашему, если женщина ждет, что другие парни из календаря будут похожи на вас, она хочет слишком многого?

Крыть было нечем. Спенсер догадывался, что представительницы противоположного пола находят его привлекательным, но поскольку его личной заслуги в этом не было, то и поводов гордиться этим он не находил.

– Вы мне льстите.

– Это не входило в мои планы, поверьте.

Разумеется, в ее планы входило возложить ответственность за финансовые неприятности журнала на Центр исследований по информатике и электронике Рокки-Фолса. Их главный, спустил собак на нее, а она теперь отыгрывается на нем, Спенсере. А ему теперь всех ублажать. Что ж, не в первой.

А как весело все начиналось! Парни решили немного развлечься и заодно заработать. Естественно, они подретушировали фотографии, а кому могло прийти в голову, что их затея вызовет такой интерес? А уж после публикации той статьи вообще начался ажиотаж.

У читательниц журнала, как выяснилось, напрочь отсутствует чувство юмора.

Хотя, уж если быть честным, именно благодаря «Техасцам» календарь принес лаборатории средства, на которые полгода велись исследования по созданию механической руки – любимого детища Спенсера, а ради этого он мог пойти на что угодно.

Даже если бы это было последнее, что он сделал в жизни, молодой человек жаждал ткнуть работающую модель руки в нос замшелому профессору Олдштайну.

В колледже Олдштайн изводил Спенсера придирками и заставлял снова и снова переделывать чертежи и курсовые работы.

Спенсер закончил колледж три года назад. Ни денег, ни работы, только идеи и большое желание работать. Нужно было добиться гранта на исследовательскую работу. А кто был членом федерального комитета поддержки молодых ученых? Конечно, Олдштайн.

Над столом Прайса висело письмо в рамке. Когда становилось совсем невмоготу, он перечитывал эти несколько бесконечно важных для него слов: «Поздравляю. Вот вам деньги. Тратьте». Спенсер получил хороший грант – достаточный для того, чтобы собрать достойную команду ученых здесь, в Рокки-Фолсе, – но личный чек на десять тысяч долларов от его мучителя значил гораздо больше.

А эта Тонья надеется, что он позволит разрушить все, что наработано таким трудом?

– Нам нужны положительные отзывы, чтобы компенсировать жалобы, – недовольно произнесла она.

– Видите ли, ребята стараются никого не обидеть, поэтому никому не отказывают и ходят на свидания со всеми. Я прослежу, чтобы они повнимательнее относились к выбору женщин.

– Для начала неплохо. Но мне нужно нечто осязаемое: например, письменная благодарность – то, что я смогу показать главному редактору.

Ага, значит, она действительно получила выговор от начальства.

– Без проблем, – согласился он.

– Подробности не нужны, только общие впечатления. Мы вставим их в колонку «Нам пишут» и убедим шефа не наказывать нас за ложную информацию.

Спенсер выпрямился в кресле, вытаращив глаза от удивления.

– Ложную информацию?

– Да, именно так можно назвать ваши упражнения с ретушированием фотографий. Мы редко прибегаем к крайним мерам, однако... – Она рассмеялась и закончила мысль: – Я уверена, вы прекрасно понимаете, что мы не станем заниматься безнадежным для нас делом.

– Делом? Вы хотите обратиться в суд?

– Это единственный способ покрыть убытки и восстановить наше реноме.

Спенсер включил компьютер. На экране высветился финансовый отчет.

– И каковы размеры компенсации?

– Это решат присяжные.

Присяжные? Только не суд, подумал Спенсер, иначе конец всему: о лаборатории придется забыть, на проекте поставить крест, команда, ставшая для Спенсера семьей, разбредется по другим институтам, придется начинать все сначала. При одной мысли об этом Прайса замутило.

Нет! Ни за что!

– Тонья, мне кажется, не стоит доводить дело до суда из-за каких-то нелепых недоразумений. Что нужно сделать, чтобы убедить ваше начальство в наших добрых побуждениях?

– Я уже сказала, письменные отклики...

– Отлично. Сколько штук? – Спенсер взял карандаш.

– Не знаю.

– Ну, подумайте.

– Сейчас и один был бы кстати!

– Договорились, один отзыв у вас будет.

– Да, но это должен быть весьма убедительный отзыв, доктор Прайс.

– Не волнуйтесь. – Если будет нужно, он сам его сочинит. Спенсер положил трубку с недовольным видом. – Гордон! – прорычал он.

Гордон появился тотчас же. Значит, подслушивал за дверью. Спенсер сгреб листочки с сообщениями о звонках и потряс ими перед носом помощника.

– Ты должен класть такие бумажки в мою папку «Срочные»!

– А я что делаю? Просто кое-кто забывает заглядывать в эту папку, – без тени раскаянья отозвался Гордон.

– Не вали с больной головы на здоровую!

– Неизвестно, у кого тут больная...

– Твои шуточки доведут нас до суда!

Спенсер вкратце передал угрозы Тоньи. Гордон слушал молча, только часто моргал, словно сломанный робот.

– Да, да, заходите все, – позвал Спенсер остальных. – И разбудите, наконец, Рипа.

– Вряд ли он обрадуется, – крикнул кто-то из-за двери.

По всей видимости, парни просто не поняли серьезности ситуации. Спенсер поднялся, обогнул все еще моргавшего Гордона и вышел в лабораторию. Не говоря ни слова, он взял швабру и направился к горе коробок, поставленных одна на другую напротив автоматов с напитками.

Сооружение возвышалось метра на два и отгораживало угол лаборатории. Сверху конструкцию прикрывал плед, прикрепленный к стене. Во входное отверстие этой пещеры Спенсер сунул швабру тряпкой вперед и потыкал ею туда и сюда, пока не наткнулся на что-то мягкое.

– Ну что там у вас? – раздался недовольный голос из глубины логова.

– Просыпайся, Рип!

Себастьян Рипортелла, или просто Рип, крайне нелюдимая личность и отличный программист, предпочитал работать по ночам, когда лабораторию освещал только экран компьютера и свет, падавший от автомата с газировкой.

Из пещеры донесся вздох, потом скрипнула раскладушка, и в проеме между стеной и коробками появился Рип.

– И что случилось?

– Пока ничего. Но есть проблема. Рип поднял на шефа светло-серые, покрасневшие от работы за компьютером глаза.

– И ты разбудил меня из-за какой-то дурацкой проблемы?!

– Эта проблема может перерасти в катастрофу. – Спенсер ткнул пальцем на раскладной столик под микроволновой печью. – Присядем, джентльмены.

Пятеро недовольных сотрудников нехотя приблизились, но остались стоять. Рип разыскал в заднем кармане джинсов четвертак и бросил его в автомат, из которого тут же выпали две банки с газировкой. Он открыл одну, выпил до дна и только после этого присоединился к коллегам.

Спенсер обвел взглядом команду.

– Я узнал, что дамы, с которыми вы встречались, не пришли от вас в такой же восторг, как вы от них.

– И из-за этого столько шуму? – Дэн, дородный, программист, разорвал пакетик сырных чипсов с перцем и отправил пригоршню прямо в рот.

– Да, – подтвердил Спенсер и рассказал коллегам о разговоре с Тоньей. – Они намерены обратиться в суд. Если это произойдет, судебные издержки будут покрыты за наш счет. И тогда нам придется свернуть исследования.

Все опустили глаза и замолчали.

– Слушай, Спенсер, а почему ты просто не послал ее куда подальше? – Дэн прикончил пакетик чипсов и вытер руки о футболку. – Ну что? – забеспокоился он, заметив неодобрительные взгляды коллег.

– Для этого есть бумажное полотенце, старик. – Невозмутимый Боб сунул ему рулон.

– А она... произнесла... ну... это слово на «с»? – Гордон продолжал моргать.

– «Суд», что ли?

Гордон вздрогнул и кивнул.

– Да. И еще слово на «л».

– Правда? – ухмыльнулся Рип. Спенсеру было не до шуток.

– Да. И это слово было «ложная» в сочетании со словом «информация».

– Ой, как интересно! – Рип одарил товарищей сдержанной улыбкой.

– Это будет нам дорого стоить. Если, конечно, Тонья не получит от женщин благоприятные отзывы о вас, друзья мои. – Спенсер уселся поудобнее. – Поэтому сделаем так. Внимательно прочитайте письма и постарайтесь сделать правильный выбор. – Шеф выразительно глянул на Боба, и тот смущенно опустил голову. – Просто у вас нет достаточного опыта и нужных показателей, чтобы произвести впечатление на женщин такого типа.

– А как же нам набраться опыта, если ты не разрешаешь встречаться с ними? – Гордон, наконец, перестал моргать.

– Послушай, ты отдал бы свой новенький «Пентиум» поиграть пятилетнему ребенку? Или позволил бы пролить сок на старый четыреста восемьдесят шестой компьютер, на который собирался поставить более совершенный процессор?

Программисты поняли и зашумели, обсуждая последствия подобного безрассудства.

– Это все? – Рип, ловко кинул пустую банку в мусорное ведро.

– Нет. Передайте мне календарь.

Дэн молча снял тот, что висел над микроволновкой, и протянул шефу.

Спенсер быстро пролистал страницы. Кроме него самого и Рипа, который был мистером Октябрем, остальные программисты снялись для двух месяцев.

– Так, придется серьезно над вами поработать. Ты, Стив, пойдешь на свидание в мешковатом свитере с плечиками. Пригласишь даму на прогулку и наденешь шляпу. И темные очки, если это будет по погоде. Дэн, займись спортом и избавься от пивного живота.

– Где ты видишь пивной живот?

– Ладно, «чипсовый» живот. Сядь на жидкую диету. Мэрри, отрасти эспаньолку.

– Ни за что!

Спенсер ткнул пальцем в календарь.

– На фотографии ты ее себе прилепил, так что отращивай без разговоров. Гордон... физкультура, солярий и... – Спенсер на минуту задумался, – пожалуй, парик.

Вся компания зашлась от смеха, а Гордон инстинктивно провел рукой по намечающейся лысине.

– Не надену я парик!

– Тогда приклей к макушке кепку. Боб. Боб еще ниже опустил голову и покраснел.

– Тоже плечики под свитер. Отрасти волосы и купи контактные линзы.

– О, Боже!

Поворчав немного, все замолчали и уставились, на Рипа, который невозмутимо ждал.

На фотографии он стоял на фоне ночного лунного неба – обычный эффект компьютерной графики, с обнаженным торсом и в черной накидке. Длинные волосы свисали до плеч, грудь казалась шире и крепче, чем на самом деле. Впрочем, не это беспокоило Спенсера.

– Рип, ты ответил хоть на одно письмо? Полуночник улыбнулся уголком рта.

– Я встретился с парочкой воздушных ночных нимф, но толку от них не было.

Спенсер терпеть не мог странных шуточек Рипа.

– Убедись, что женщина, с которой ты пойдешь на свидание, такая же сова, как ты. Понял? Рип кивнул. Спенсер поднялся.

– Все, за дело. Берите мешки и не забудьте проконсультироваться со мной, прежде чем звонить.

– А что с финансовым отчетом? – спросил Мэрри. – Бухгалтерия требует калькуляцию человекоча-сов.

– Ты не понял? Бели нам придется нанимать адвокатов, не о чем будет писать отчет!

– Значит, ты предпочтешь пойти на свидание с какой-нибудь красоткой? – ухмыльнулся Рип.

– Нет, – отрезал шеф, – я сразу сказал, что не участвую в этой затее.

– А почему? – Рип взял календарь. – У тебя, пожалуй, больше всего шансов. «Какая женщина отказалась бы пойти на свидание с мистером Декабрем?» – процитировал Рип с придыханием.

– Рип прав. Только подумай, что поставлено на карту, – не без ехидства подтявкнул Гордон.

Спенсер обвел взглядом товарищей: они были явно согласны с Рипом. Что ж, придется рассмотреть и такой вариант.

– С одной, только с одной. – Ругая себя за малодушие, Спенсер поплелся в кабинет, где его ждал мешок с письмами.

Так, и кто же эта счастливица?

Изучив список работников Центра исследований по информатике и электронике, и предусмотрительно прихватив с собой номер «Техасцев», Лекси направилась в лабораторию, которая располагалась в конце коридора. Охранника не было, поэтому девушка спокойно вошла и оторопела от режущей глаз белизны вокруг.

Перед ней был большой зал, заставленный белыми столами с аппаратами, какими-то механизмами и их вынутыми частями; по полу извивались провода, повсюду светились мониторы. В дальнем углу стоял стол, где сотрудники, видимо, пили кофе в перерывах. Он был завален мятыми обертками, разорванными пакетиками, банками из-под газировки и грязными чашками. Справа от него возвышалась груда коробок, поставленных друг на друга. Только, через, несколько мгновений Лекси начала различать в этих джунглях людей.

Сидя вокруг двух сдвинутых столов, молодые люди... читали письма. Никто не заметил появления незваной гостьи. Девушка открыла журнал.

– Смотрите! – неожиданно воскликнул один из хозяев лаборатории. – Учительница математики! – Он поцеловал листок и замахал им над головой. – Читайте и рыдайте от зависти, парни!

– О, Боже.

– Не трави душу, Гордон.

– А у нее нет сестры?

– Почему все женщины так любят прогулки по побережью?

Все посмотрели на худощавого молодого человека в очках с толстыми стеклами.

– Да потому, что ты сказал журналистке, что любишь их, Боб.

– Это ты меня научил!

– У тебя что, своих мозгов нет? Разве можно прислушиваться ко всему, что говорит Стив?!

Один из парней скомкал конверт и бросил в очкарика. Тот ответил тем же.

– Простите... – неуверенно произнесла Лекси, испугавшись, что сейчас начнется потасовка.

Услышав женский голос, все шестеро замерли и повернули головы. Лица были ей знакомы.

– Не скажете, где я могу найти... – Лекси посмотрела в раскрытый журнал и, решив пока отложить встречу с Декабрем, выбрала имя наугад: – Гордона Эмерсона?

Молодой человек, только что размахивавший письмом, оттолкнул очкарика и подошел к Лекси.

– Я Гордон Эмерсон.

Девушка заморгала, снова взглянула на фотографию, запечатлевшую красавца на водных лыжах, и подняла глаза.

– Я имела в виду этого Гордона Эмерсона. – Лекси показала разворот «Техасцев».

– Виноват. – Улыбка исчезла с лица молодого человека.

Испугавшись, что обидела его, девушка попыталась сгладить ситуацию.

– Ах, да! Теперь вижу. Просто... здесь плохое освещение, – пробормотала она. – Кроме того, темные очки и... хм... это вы?

Забудь о вежливости, приказала себе Лекси, нужно найти того парня, что снялся для календаря. Противостоять сиянию Эмили может только само совершенство: мужчина с высшим образованием, прекрасными манерами и ослепительной внешностью.

Лекси вновь оглядела сидящих перед ней парней.

– Да вы ведь все из этого календаря?

Мужчины кивнули, не то раздраженно, не то робко.

– А вас как зовут?

Вопрос был задан молодым человеком, в котором Лекси узнала октябрьского красавчика. В календаре он выглядел совершенно неприступным. А в жизни скорее опасным. Девушка тут же вычеркнула его из списка претендентов. Для свидания в баре он еще сгодился бы...

– Меня зовут Александра Джордан. Я работаю в колледже «Литтлтри».

– Чем можем служить, сударыня? – поинтересовался Октябрь.

Не объяснять же им, что ей нужен спутник для рождественского обеда.

– Я увидела это. – Она помахала журналом. – И подумала, а не зайти ли мне в лабораторию.

Некоторое время все молчали. Потом очкарик, очнувшись, осторожно спросил:

– Вы хотите сказать, что приглашаете Гордона на свидание?

Девушка припомнила, как он радовался какой-то учительнице математики.

– Нет, я шла сюда, ни о ком конкретно не думая, – соврала Лекси. – Просто... – Она осеклась, сообразив, что лежало в огромных холщовых мешках. Какая же она дура! Надо уходить, пока не поздно. – Извините, что отвлекла вас.

– А что вы преподаете, Александра? – Это спросил Октябрь.

– Игру на фортепьяно, – отозвалась Лекси, пытаясь ретироваться.

Он повернулся к остальным.

– Так! Кто из вас, господа, может поддержать разговор о музыке?

– Дэн играет на гитаре, – сообщил Гордон. Хмурый молодой человек поднял руку.

– Я вас знаю! – Один из хранивших до сей поры молчание, молодых людей встал со стула и подошел к девушке, протягивая ей руку. – Мэрри Бендел. Я преподаю химию в «Литтлтри».

А он ничего. Не так хорош, как на фотографии, но все же... Лекси осторожно пожала ему руку.

– Давайте я представлю вас доку, – предложил Мэрри.

– Но...

Молодой человек мельком взглянул на коллег.

– Он обязательно должен познакомиться с вами.

А док, надо полагать, и есть Спенсер Прайс, мистер Декабрь. Лекси поняла, что не хочет разрушать свое сказочное представление об этом человеке.

– Нет, что вы, не нужно.

Но Мэрри уже вел ее к маленькому кабинету, отгороженному от лаборатории.

– Эй, док. – Он решительно толкнул дверь. – Познакомься, это Александра Джордан.

Молодой человек сидел к ней спиной, уставившись на экран компьютера. Повернувшись к вошедшим, он нелюбезно пробурчал:

– Я же велел показывать мне письма, перед тем как звонить.

– Я не писала никаких писем, – пролепетала Лекси, увидев, что перед ней тот самый неотразимый красавец из календаря. В жизни он был еще лучше. Намного. Таким она себе его и представляла.

Те самые темные глаза, взгляда которых, она избегала каждое утро, пристально посмотрели на нее. У девушки перехватило дыхание.

Машинально Лекси перевернула в календаре страницу ноября. Да, вот он, с обнаженным торсом на фоне камина, в курточке Сайта-Клауса, сползающей с плеч.

Девушка перевела дыхание и закашлялась.

– Вы хотели меня видеть? – поинтересовался молодой человек.

Еще как! – подумала она.

– Прошу вас, не ругайте... Мэрри. – Лекси оглянулась, но ее провожатого и след простыл.

– Я никогда не ругаю тех, кто приводит ко мне красивых женщин в черных кожаных плащах. – Декабрь приветливо улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Поднявшись, он протянул ей руку: – Спенсер Прайс.

Она ответила на рукопожатие, вспомнив, как любовалась этими длинными аристократическими пальцами.

– Лекси Джордан.

– Чем могу помочь вам, мисс Джордан? – вежливо спросил Спенсер, намекая на то, что время – деньги.

Лекси втянула воздух, чтобы успокоиться, пожалела, что не надела тигровый комплект Франчески, и выпалила:

– Пойдемте со мной на рождественский обед к моим родителям?