На ее условиях

Глава 4

– И так, моя будущая супруга, что скажете? Мы договорились?

Договорились? Кровь так гремела у Симоны в висках, что она едва слышала собственные мысли. Часть ее уже праздновала – она добилась немыслимого и получила согласие Алесандера. Скоро Фелипе увидит свой драгоценный виноградник вновь объединенным под сенью их брака.

Но когда его не станет, когда их брак будет расторгнут, виноградник останется целым – Алесандер завладеет всем поместьем. По легкой улыбке, с которой он ждал ее ответа, Симона могла сказать: он предвкушает их соглашение. Стоит ли ей принять его условия? Фелипе пообещал: после его смерти то, что оставалось от его поместья, будет ее. Он хотел, чтобы лозы остались в их семье, хотел, чтобы у нее были средства. После того как ее расточительные родители оставили ее с пригоршней сувениров и больше ни с чем, это поместье должно было стать ее единственным имуществом. И если она отдаст его Алесандеру, то снова останется ни с чем. Но что пользы ей с виноградника, если она все равно собирается возвращаться к учебе в Мельбурне? Что он для нее, кроме связи с прошлым и жизнью, которой она была лишена? Ей нет места здесь, по правде говоря. Несмотря на наследственность, она не была виноделом. Она даже толком не знала языка.

– Хорошо, – почти прошептала Симона, зная, что на самом деле выбора у нее нет. – Договорились.

– Отлично, я скажу адвокатам подготовить соглашение.

– Это не должно получить огласку! Фелипе не должен ничего заподозрить.

– Вы считаете, я хочу, чтобы это стало публичным достоянием? Нет уж, мои юристы не проронят ни слова. Никто не будет знать, что наш брак ненастоящий.

Симона кивнула, внезапно почувствовав огромную усталость. Она пришла сюда и добилась того, чего не смела ожидать. Случилось невозможное, и Алесандер Эскивель согласился на ее безумный план. Скоро виноградник будет объединен, и у Фелипе снова появится причина улыбаться. Она должна быть вне себя от радости. Но вместо этого Симона чувствовала себя выжатой, морально и физически.

– Мне нужно идти, – сказала она, увидев, что за окном уже стемнело. – Фелипе будет волноваться. – Она снова взглянула на Алесандера. – Полагаю, вы свяжетесь со мной, когда бумаги будут готовы?

– Подожди, я возьму куртку и отвезу тебя домой.

– Не надо, – запротестовала она, но Алесандер уже исчез в спальне.

Она вполне может добраться на автобусе. Дорога будет долгой, зато у Симоны появится время подумать. И еще ей хотелось вдохнуть ветер, не приправленный смесью ароматов цитруса, мускуса и чистейшего тестостерона.

– Надо, – сказал Алесандер, вернувшийся с курткой и ключами. – Нам нужно многое обсудить.

– Что, например?

– Например, как мы познакомились, для начала. Нам нужно сопоставить наши истории. Полагаю, ты не хочешь, чтобы я рассказывал людям, что ты явилась ко мне на порог и предложила на тебе жениться. Плюс нам надо рассчитать, как скоро осуществить наш план. Учитывая состояние Фелипе, ты вряд ли хочешь долгую помолвку?

– Н-нет… – О таком она и не думала.

Конечно, он прав, просто Симона не позволяла себе планировать настолько далеко. Слишком не уверена она была в том, что сможет провернуть этот план и получить согласие Алесандера.

– Давай назначим церемонию на следующий месяц, а тем временем нам надо будет появляться вместе на публике. Это решим по ходу дела. Кроме того, я думаю, самое время мне поближе познакомиться с будущим родственником.

Машина Алесандера была компактной, с низкой посадкой, и выглядела так, словно ее место скорее на гоночной трассе, чем на городских улицах. Черный цвет только усиливал это впечатление. Симона осмотрела авто с подозрением.

– Ты уверен, что ее можно водить в городе?

Алесандер рассмеялся, низко и бархатисто, и усадил ее в свой суперкар. Окруженная непривычной роскошью, Симона чувствовала смех мужчины как прикосновение внизу живота. Она неловко поежилась в объятии кожаного сиденья.

Суперкар не столько ехал, сколько крался по улицам Сан-Себастьяна – хищник, отражающий натуру владельца, готовый мгновенно сменить полосу или обогнать более медленного соперника. Потом они выехали на шоссе, и мотор мягко взревел, пожирая мили до маленького рыбацкого городка под названием Гетария.

По дороге они сочинили историю о том, как случайно встретились в Сан-Себастьяне, где Симона остановила Алесандера на улице, чтобы спросить дорогу. Вернее, историю составил Алесандер, пока Симона изо всех сил старалась игнорировать головокружительный эффект от пребывания рядом с ним в очень небольшом замкнутом пространстве. Ей не нужно было поворачивать голову, чтобы знать, что он рядом. Им был пропитан воздух, которым она дышала, и запах кожаных сидений делал эту смесь еще более пьянящей. Ей не нужно было смотреть на его длинные пальцы, чтобы знать, как уверенно они сжимают руль, и она знала, когда он переключал скорость, потому что движение воздуха от его жеста ласкало ее бедро.

Это сбивало с толку. Симона не помнила, был ли в ее жизни кто-нибудь, кого бы она ощущала настолько чутко. Особенно мужчину. С другой стороны, раньше она никому не предлагала на ней жениться, не говоря уже о том, чтобы получить согласие. Это все было ново для нее, неудивительно, что она нервничала. И чем ближе они подъезжали к Гетарии, тем больше Симона волновалась. Все-таки ей следовало поехать автобусом. А теперь у нее не будет возможности предупредить Фелипе о встрече с Алесандером, как-то подготовить деда к появлению гостя на пороге. Фелипе привыкнет, она не сомневалась, но он обязательно будет ворчать поначалу.

– Не удивляйся, если Фелипе не будет с тобой вежлив, – предупредила она Алесандера. – Учитывая все, что произошло…

– Ты имеешь в виду, учитывая, что я владею тремя четвертями его поместья? – Мужчина пожал плечами. – Сколько я себя помню, да и много лет до того, наши семьи не особенно дружили.

– Почему? Что случилось?

– А что обычно становится причиной фамильных распрей? Грубое слово. Косой взгляд. Или, как в нашем случае, невеста, которую увели из-под носа у моего прапрадеда и выдали замуж за другого.

– За кого?

– За деда Фелипе.

– О, понимаю. Надо же… – Симона покачала головой. – Но это случилось почти век назад, сейчас-то оно точно не имеет такого значения. В конце концов, семьи живут бок о бок.

– Баски очень трепетно относятся к фамильной чести, и память у нас долгая. Попранную гордость забыть невозможно.

– Наверное. – Симона задумалась. Как долго будут помнить ее самый короткий брак в истории рода Эскивель? Это, несомненно, подольет масло в огонь негодования в адрес рода Ортксоа еще на век вперед. Хорошо, что она затеряется в Австралии, когда они расторгнут брак. – А твоя семья? Как они примут новость о том, что ты женишься на Ортксоа?

Алесандер улыбнулся:

– Без энтузиазма. По крайней мере, поначалу. Но я скажу им, что пора положить конец старым распрям и двигаться дальше. А потом они будут счастливы повторять, что предупреждали меня и всегда знали – этим все и кончится.