На краю моей жизни (СИ)

- Прости, тебе нельзя много пить. Но через несколько минут, тебе будет полегче. - Виновато произнесла она и провела рукой по его волосам.

Я встала с пола и подошла к Максу, вцепившись в его правую руку, на этот раз она теплая. Сидни стала по другую сторону от него.

- Ты как? - Ели слышно спросила я.

- Я словно сонная муха, но мне это даже нравится. Столько красивых женщин собралось вокруг меня. - Он улыбался, Боже, я так рада, что он мне улыбается. С этого дня, его улыбка - благословение для меня.

- Ари, я привезла тебе вещи, чтобы ты могла переодеться.

Грейс взяла меня за руку и повела в сторону ванной комнаты, на ходу поднимая дорожную сумку с пола. - Пошли, я помогу тебе. - А потом, чуть тише добавила: - Милая, пусть они побудут наедине. Сидни это необходимо. Бедная девочка, мне пришлось провести ночь в их квартире. Она проплакала всю ночь, обнимая подушку брата. Я не смогла оставить ее одну в таком состоянии.

- Спасибо тебе, Грейс.

- Давай, снимай с себя грязные вещи. Мы их выбросим, чтобы они не напоминали нам о случившимся. - Сказала она, стягивая с меня футболку, я отстранилась от нее и начала раздеваться самостоятельно, попутно рассказывая Грейс о том, что произошло и что я вспомнила сегодня ночью. С каждым моим словом глаза подруги увеличивались в размере. Она в ужасе прижимала ладонь к губам, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Глава 22

В палате находятся два полицейских, они сидят сбоку Макса и о чем-то тихо переговариваются. Сидни же сидит на моей койке и заполняет документы. На меня она даже не посмотрела. Грейс села около нее и та благодарно ей улыбнулась. Я двинулась к Максу, полицейские встали, приветствуя меня.

Тот, что повыше начал объяснять причину их появления. Отделение полиции пробило по базе данных пальчики Дилана и его друзей, оказалось, что уже больше двух лет их разыскивают в трех штатах за изнасилование и нанесение тяжких телесных повреждений. В лучшем случае им грозит от десяти лет строгого заключения, в худшем же их посадят пожизненно.

Все обвинения с Макса сняли. Но отсутствие обвинения не смягчает того факта, что по его вине погиб человек, пусть и такой негодяй, как Дилан. Судя по лицу моего парня, он думает о том же, о чем и я. Заступившись за меня, он стал убийцей и я потрачу всю свою жизнь, чтобы искупить этот грех вместо него.

К концу дня Максу стало значительно лучше. Он проспал еще несколько часов и выглядел довольно не плохо. Грейс и Сидни сняли комнату в гостинице неподалеку от больницы и отправились отдыхать.

Сидни со мной так и не заговорила и я понятия не имею, сколько времени ей понадобится, чтобы простить меня и снова впустить в свое сердце. Но больше всего мне интересно, сколько времени потребуется мне, чтобы простить саму себя, за то, что подвергла Макса такой опасности и что чуть не лишила Сидни последнего члена семьи.

- Эй, Ари, Ты чего не спишь? - Удивленно спросил Макс. Я сидела на своей койке, прислонившись спиной к стене, устроив на коленях небольшой блокнот, и рисовала звезды, ночное небо и маленькую девочку, стоящую на большом лугу. Сама не знаю, откуда взялся этот образ.

- Я не могу спать. Мне снятся кошмары. - Не отрывая глаза от рисунка, ответила я.

- Иди сюда... - Аккуратно, чтобы швы не разошлись, освобождая для меня немного места, Макс передвинулся на одну сторону своей койки. Я отбросила блокнот в сторону и, подойдя к его койке, осторожно легла рядом, прижимаясь всем телом к его здоровому боку.

- Я вспомнила тот день, Макс. - Шепотом заговорила я. - Ты даже представить себе не можешь, что я тогда пережила. - Мой голос был едва громче тишины, но Макс меня слышал, я знала это потому, что его рука еще сильнее впилась в мое предплечье.

- Понятия не имею, почему я живая, могу ходить и разговаривать. По идее я должна быть овощем, в котором поддерживают жизнь с помощью аппаратов. Это было так страшно.

- Расскажи мне.

И я рассказала, все до малейшей детали, описала все эмоции, которые проходили через меня и то, как от страха мое сердце останавливалось. Я была откровенна с ним, как никогда прежде, ведь разговор о том дне поможет не только мне, но и Максу. Я хочу, чтобы он знал, что Дилан и его друзья были чудовищами и что судьба воздала им по заслугам. Когда я закончила свой рассказ, то удивилась, на моем лице совсем не было слез. Я не плакала. Объятия Макса сделали меня сильной.

- Ну, хоть что-то хорошее из этой истории мы узнали.

- И что же?

- Ты чего? Имя девушки, о который ты всегда говорила. Эмили. Я так полагаю это она, да?

- Она выглядела старше, но в основном да. Это она. А я почему-то упустила этот момент, восприняла его как должное и что-то незначительное.

Он коснулся губами моей макушки, от его дыхания по моему телу побежали мурашки. Я еще крепче обняла его.

- Я так испугалась. - Призналась я. - Я боялась, что потеряю тебя. Все то время, пока ты был без сознания, я не переставая молилась Богу, просила его о помощи. Макс, я так сильно люблю тебя. Обещай, что больше никогда в жизни не заставишь меня проходить через это.

- Я обещаю. - Сказал Макс, так же тихо, как и я говорила все это время.

- Уж лучше пусть я умру первой, чем проживу хоть одну секунду в мире, где не будет тебя.

- Ари, не говори так... - Возмущенно заговорил Макс, но я зажала ему рот ладонью, прекращая препирания.

- Ты можешь не соглашаться со мной по этому поводу сколько угодно времени. Но я ни за что не откажусь от своих слов. Это были самые ужасные двадцать четыре часа за всю мою жизнь. Я не хочу проходить через это снова. Поэтому не трать свои силы на споры со мной.

Я убрала руку с его губ, вид у Макса был весьма озадаченный.

- Я был без сознания всего пару часов, а ты уже возомнила себя командиршей? - Сказал он, прищурив глаза, но губы его подрагивали от улыбки. - Боже, за что ты так со мной? Почему же меня угораздило влюбиться без памяти в такую несносную женщину?

Мне хотелось отвесить ему большую оплеуху, но я вспомнила, где мы находимся, а самое главное, почему мы тут находимся, поэтому можно простить Максу, его маленькие насмешки надо мной.

- Ари, тебе надо поспать. - Сказал он мягким голосом, уже без тени насмешливости. - Ты выглядишь жутко усталой, я волнуюсь за тебя.

- Мне будут сниться кошмары...

- Не будут, я же с тобой. Давай, попробуй уснуть.

- Сомневаюсь, что я смогу уснуть.

- Знаешь, когда Сидни была маленькой, я каждую ночь перед сном пел ей колыбельную. До меня это делала мама, но когда ее не стало, я пришел на ее замену. Не хотелось лишать сестру такой малости. Закрывай глаза, я спою тебе.

Я послушалась его и сомкнула веки. Макс ели слышно, слегка нараспев начал напевать знакомую песенку. Я не помнила слов, но мотив мне был очень знаком.

Там, над радугой где-то,

Средь птичьих стай,

Помню, мама мне пела -

Там есть волшебный край.

Там, над радугой где-то,

Все вольны.

Там сбываются все мечты,

Все мечты и сны.

Однажды утром я проснусь,

Оставив всю печаль и грусть далёко.

Проснусь на звёздочке, в стране,

Где никогда не будет мне так одиноко.

Это было последним, что я услышала, потому что крепко заснула.

На этот раз мне снились не кошмары. Мне приснился задний двор, небольшого дома с коричневой крышей. Ветви деревьев просто ломились от обилия зеленой листвы, а в воздухе стоял сладкий запах спелых яблок. Легкий, теплый ветер колышет подол моего красного сарафана, в руках у меня два полных стакана лимонада, в каждом из них плавали большие, прозрачные кубики льда.

- Эстер, милая, еще чуть-чуть и я умру от жажды. - Раздался веселый женский голос, удивленно я повернула голову на звук. В тени большого вяза, на большом клетчатом пледе по-турецки сидела Эмили. Ее длинные волосы собраны в неаккуратный пучок на макушке, и пара прядей, выпавшие из него, обрамляют ее лицо. Она улыбается и машет мне, подзывая к себе. - Ну же, иди скорее сюда. Мне не терпится узнать, кого выберет Ари: Микеля и Наваса.

- Однозначно Микеля. Боже, он такой горячий. - Говорю я, идя к Эмили. - Ты только посмотри, как он на нее смотрит. А как относится...

- А какое тело. - Улыбаясь, дополняет подруга.

- Это точно.

Я сажусь рядом с ней и протягиваю один из стаканов, она жадно осушает половину лимонада. На экране ноутбука застыла картинка фильма: полуголый парень обнимает девушку, одетую в его темно-синюю рубашку.

- Эстер!!! - Из дома раздался возмущенный голос, а затем из задней двери во двор вышла женщина. Ей за сорок, но выглядит она прекрасно. Ее пшеничного цвета волосы безупречно уложены, на ухоженном лице едва проступают неглубокие морщинки, но в глаза бросается не это, а то, что у нее мои глаза. В руках она держит куклу без руки, а из-за ее спины выглядывает небольшая девочка, с двумя темными косичками и крючковатым носом, ее мордашка залита слезами. - Ну, сколько можно тебя просить, не ломай игрушки Иви. Что за детский сад?

- Но мама, я ее не ломала. - С невинным лицом ответила я. Нагло вру родной матери, смотря прямо в глаза. Эмили рядом со мной подавила смешок.

- Ни чего не знаю, сама она отвалиться не могла. - Строго сказала мама. - Я куплю ей новую, но за твои деньги. Чтобы ты знала, как ломать чужие вещи.

Я сжала руки в кулаки, но ни чего не ответила. Мелкая поганка, все-таки наябедничала родителям. Надо заклеить ей рот клеем.

- Что на этот раз? - Тихо спросила Эмили, когда мама и Иви скрылись в доме.

- Она съела мою помаду. - Буркнула я.

- Съела?

- Ага. Такое чувство, что мы ее не кормим.

- Боже. Откуда в тебе столько жестокости к сестре?

- Сама удивляюсь, но она меня бесит. - Недовольно ответила я.

- А по-моему она милая и делает гадости лишь потому, что хочет твоего внимания. Ты же в свою очередь упорно ее игнорируешь.

- Она тебе кажется милой, потому что ты всего один год прожила с ней под одной крышей. Прожила бы с нами еще три, я бы посмотрела, как бы ты запела.

- О, нет уж. Мне и с Кайлом неплохо живется.

- Еще бы. - Съехидничала я. - Ладно. Давай смотреть фильм.

И сон растаял. В палату пробирались первые лучи света, часы на моем запястье показывали половину седьмого утра. Макс спал, его дыхание было тихим и размеренным, а лицо казалось более свежим и румяным, чем вчера. Это хороший знак.

Мое тело затекло из-за того, что я спала в одном положении всю ночь. Но это лишь небольшая цена за то, что я наконец-то выспалась.

Умывшись холодной водой, я стояла напротив зеркала ванной и рассматривала свое отражение. Сегодня я выглядела куда лучше, но вид «побитой собаки» ни куда не делся.

Интересно, это был просто сон или какое-то воспоминание? Я правда видела свой дом, маму и сестренку или же это мое больное воображение разыгралось после суток бессонницы? Надеюсь, что в скором времени я узнаю ответ на этот вопрос. За то теперь понятно, откуда именно имя Ари взялось в моей голове среди прочих. Это героиня моего любимого фильма.

Макс пробыл в больнице на протяжении двух недель. Все это время я была рядом с ним. Сидни и Грейс в скором времени пришлось уехать, у одной работа у другой долги по учебе. Я же день и ночь была возле любимого, практически не покидая стен больницы. Лишь несколько раз, пока Макс спал, мне удалось выйти в город и немного проветрится.

Я ходила по улицам, жадно всматриваясь в окружающих, стараясь выловить из потока хоть что-то более или менее знакомое. Я не знаю, на что именно я надеялась, и кого искала, но все это было в пустую. Я ни кого не узнала и ни кто из прохожих меня не окликнул. Еще бы, все кто когда-либо знал Эстер, считают ее мертвой. И даже если уловят знакомые черты, скорее примут это за обман зрения или игру света, чем за правду.

Я даже не знаю, что наполняет меня сильнее: желание разыскать семью и вспомнить прошлое или порыв уехать из этого города навсегда и больше ни когда в жизни сюда не возвращаться.

Глава 23

Прошел целый месяц с того случая в лесу и мы с Максом по не многу возвращаемся в привычный ритм жизни. Фотостудия практически не работала все это время, я запретила Максу устраивать фотоссесии, за то он разгреб завал с фотографиями и отправил все заказы.

Сегодня два месяца, как мы стали парой и Макс снова устроил мне сюрприз. На этот раз он решил обойтись без баек о пропавшей сестре, а просто на просто пригласил меня на концерт. Благотворительный концерт, все собранные средства переведутся на счет детской больницы.

Нам не хотелось толпиться с наружи, ожидая, когда начнут запускать внутрь здания, поэтому мы приехали за пять минут до начала концерта. Друг Макса, Оливер, организатор этого благотворительного концерта, поэтому нас учтиво провели в первые ряды у сцены. Чему я изначально очень обрадовалась, но теперь жалею, что мы не выбрали местечко чуть по дальше, мои барабанные перепонки того и гляди разорвутся от обилия звука.

Вокруг толпа народа, для такого относительно не большого помещения это явный перебор и я удивлена, что вышибалы на входе продолжают впускать посетителей, такими темпами через полчаса мы будем стоять на головах друг у друга. Но похоже, я единственная, кто думает об этом, все остальные (и даже Макс) томятся в предвкушении выступлений. Я же не в особом восторге от топтания на месте в течение трех часов, под пение певцов любителей, половина из которых даже не попадет в ритм, но вида не показываю, чтобы не обидеть Макс. Вот кто-кто, а он в полном восторге. Я еще удивлена, почему он не прыгает от радости, словно пятилетний ребенок.

Макс притянул меня к себе, и я уютно прислонилась спиной к его каменной груди. Мы стоим в водовороте поющей толпы, которые так же как выступающие не попадают в ритм, да и к тому же не знают и половины слов, но кажется, их это мало заботит. Они изрядно под накатили, и теперь открыты для веселья. Надо было и нам с Максом, для лучшего эффекта выпить чего-нибудь покрепче и уж тогда мы бы оба получили хоть какое-то удовольствие от концерта. Но происходящее вокруг до того забавно, что я начинаю понемногу расслабляться и включаться в их ритм.

- Тебе нравится? - Услышала я голос Макса около своего уха, я повернулась к нему и увидела, как его пухлые губы расползлись в самодовольной улыбке. Он словно кот, который объелся сметаны.

- Да, я в восторге, - и это было почти правда, так что я практически его не обманула. - Только слишком громко.

- Если хочешь, мы может найти местечко подальше?

- Нет, все в порядке. - Меня не особо радовала идея, тащится в самый центр толпы, протаптывая себе место, уж лучше тут, уже так сказать на освоенной поляне. - Я хочу видеть сцену.

Макс наклонился и нежно поцеловал меня в губы, его карие глаза слегка светятся, отражая свет со сцены. Он такой красивый, что я парой сомневаюсь в его вменяемости. Какой красавчик в здравом уме позарится на кого-то вроде меня? Таким впору водится с фотомоделями, у которых ноги от ушей и нереально смазливая мордашка, что вполне компенсирует, пустую голову. Я улыбнулась своим мыслям, крепче стиснула руку Макса и вернула свое внимание к сцене, на которой очередной исполнитель заканчивал свое выступление. Ведущий объявляет нового. На этот раз это рэп группа Plexus и песней «Последние дни лета», зал взорвался ревом толпы.

- Чего это они?

- Ты шутишь? - Удивился Макс. - Это самая потрясающая рэп группа нашего штата. Ты их не слышала?

- Нет, похоже, все это время я жила где-то в лесу. - Рассмеялась я.

Три высоких парня, в больших (не по размеру) футболках, вышли на середину сцены, два брюнета и один блондин. Он словно солнышко выделяется на фоне своих коллег. Поразительно симпатичные молодые люди, даже с учетом того, как нелепо они одеты.

Заиграла музыка и я начала жадно вслушиваться в песню.

В глазах проблемы, не видно где мы

видимо виденья захватили наши души, как приведенья.

Приведи пример мне, мнение оставь свое

на страничке грустной бумаги.

Чернилами, черным по белому

нарисуй последние дни лета,

как капал дождь и как он думал об этом.

О том, как промокли босые ноги

по лужам, ускоряясь от дома до дома.

Он тебе нужен,

твоя любовь с думой теплой, как чай,

с густым дымом в душе, с просьбой: «Не скучай... »

Мысли кричали одно... (но слушали они сердце)

Поступили правильно.

Конец августа, пора потеплей одеться.

Но ни куда не деться (никуда не деться)

Глаза блондина блуждают по толпе, скользят по мне и продолжают свое движение дальше, но спустя пару секунд снова возвращаются ко мне. И я вижу смятение в его глазах, с его лица сошли все краски и один за другим эмоции сменяли друг друга: сомнение, узнавание, смятение, шок.

Нас разделяет расстояние, но даже отсюда я вижу его красивые, голубые глаза. «Его глаза словно океан... » Откуда- то из глубины моего подсознания, словно со дна реки всплыли эти слова.

Сырыми буднями из окон мы видим его -

вот он монотонный.

Приходит сентябрь тоннами в наши души.

Затаив дыхание осеннее (слушай).

Можно говорить тысячами фраз,

пытаться задарить миллионами роз.

Глупыми слова поверх ее слез,

все брось... (Но не вернуть любовь).

Ссоры разобьются, как хрусталь,

как тонкое стекло, оставив пыль на устах.

Остынут...

Перекрывая воздух.

(Я все еще дышу) но мало дозы.

Дожди размоют прозу (печально)

Болен одной тобой (ночами)

Я буду молиться, в руках сжимая крест.

Полечу в космос, подарив звезду с небес.

Наступает очередь блондина петь куплет, но он молчит. Смотрит на меня, сжимая микрофон в своей правой, дрожащей как лист на ветру руке и выглядит так, словно только что увидел призрака. Мне это не нравится, я начинаю елозить в руках Макса и тот кажется, тоже замечает что-то не ладное.

И когда из динамиков по всему залу раздается:

- Эстер?! - Мое сердце обрывается.

Он смотрит прямо на меня, его глаза наполняются слезами, а рука безжизненно опускается вдоль тела, где-то на лету выпуская микрофон из мертвой хватки, и тот с грохотом падает на пол.

Звук удара эхом пролетает по залу, заставляя меня вздрогнуть и выйти из ступора. Парень все так же неподвижно стоит посреди сцены, друзья окружили его, выпытывая, что случилось. А я не выдержав хватаю Макса за руку и тащу сквозь толпу растерянных людей, туда, где, по моему мнению, должен быть выход из помещения.

- Ари! - Макс кричит где-то за моей спиной. Я отпустила его руку, потому что он упирался и не хотел идти, а мне нужно выбраться от сюда. - Ариадна, постой же!

Но я даже шаг не убавила, не то, чтобы остановится. Я бежала так, словно за мной гналась стая бешеных собак. И лишь только забежав за угол, я остановилась, прислонившись к холодной, кирпичной стене. Через пару секунд Макс нагнал меня.

- Ты что вытворяешь? Кто это был? Ты его узнала? - Водопад вопросов посыпался из моего парня. Пульсирующая боль набирала обороты и давила на виски, я сползла по стене и села на корточки, обхватив голову руками.

- Я не знаю его, может быть знала когда-то. Он узнал меня. - Но все же я узнала его, ведь так? Мне знакомы его глаза цвета океана и волосы, такие светлые, что напоминают мне... - Мальчик! Тот мальчик с одуванчиковыми волосами, который заступился за меня на детской площадке. Ему давно уже не семь. Но я уверена, что это был он.

- Тогда почему ты сбежала? Ты могла разузнать у него все о себе и...

- Нет! - Оборвала я его. - Это последнее, что мне нужно. Я не хочу расспрашивать о себе. Понятно?

- Но, Ари, это до абсурда глупо. - Возмутился запыхавшийся Макс. - У тебя же есть родители, ты о них подумала? Я уверен, что они хотели бы знать, что их дочь жива.

- Их дочь мертва! - Сорвавшись, крикнула я. - Они ее похоронили. Я больше не она.

- Ты Эстер. Была, есть и будешь. Как бы ты не хотела верить в обратное.

Вскочив на ноги, я возмутилась, открыла рот, чтобы ответить ему, высказать, что накипело, но Макс жестом приказал мне замолчать.

- Ты думаешь только о себе, а о них ты подумала? Что если бы ты похоронила свою дочь, а она оказалась живой и скрыла это от тебя? Как бы ты себя чувствовала?

- Я о них и думаю. Они потеряли меня один раз, второй раз они не вынесут. Я выгляжу как их дочь, но от нее ни чего не осталось. Это разобьет им сердце. Им придется учиться жить с этим. Они захотят вернуть себе свою прежнюю Эстер. Но она больше ни когда не вернется.

- Почему?

- Потому что я этого не хочу. Эстер умерла, а я живая. И я хочу оставаться такой и дальше.

Я развернулась на каблуках и пошла вдоль пустой, холодной улицы, в конце которой обязательно должна быть автобусная остановка. Я слишком зла, чтобы ехать домой с Максом.

Ветер донес до меня его последние слова: - Не уже ли ты по ним не скучаешь, Ари? - Его голос такой болезненный, полный отчаяния и поражения, разорвал мое сердце на части.

- Нет... - Соврала я Максу. А затем повторила это вранье еще раз, про себя, стараясь хоть как-то успокоить свое ноющее, израненное сердце. Я так сильно скучала по родителям, но еще сильнее я боялась их увидеть.

Побежденный Макс не пошел за мной следом. Лишь сидя в автобусе, я то и дело поворачивала голову назад и видела его машину, которая не спеша плелась позади серо-зеленого автобуса, везущего меня домой. Макс крался позади меня до самого дома, покорно дожидаясь, пока я переступлю порог.

- Ари? - Удивилась Грейс. Она стояла на кухне и чистила овощи, в воздухе пахло овощным рагу, в моем животе сразу заурчало.

- Привет, я такая голодная.

- Дождешься пирога или обойдешься овощным рагу?

- Рагу, однозначно.

- Вымой руки, я накрою на стол. А чего ты так рано?

- Не знаю, пропало настроение для концерта. А почему ты дома? Я думала ты собиралась на ужин с Дагом.

- Его сын сегодня выступает на концерте, звал меня с собой, но я думаю это не самое лучшее место для знакомства.

- Это точно.

- Поэтому, мы договорились, что Даг и его сын придут к нам на ужин в четверг.

- К нам?

- Именно. Тебе не отвертеться, будешь ужинать с нами.

- Ну уж нет... - Я глотнула апельсинового сока и принялась есть рагу.

- Да, Ари, да. Ну, пожалуйста.

- Ладно! Но ты мне будешь обязана, поняла?

- Хорошо. - Она чмокнула меня в щеку.

Я доела и вымыла за собой посуду. Грейс уселась перед телевизором с большой миской попкорна. У меня же не было желание смотреть на Мередит Грей и ее закидоны, поэтому я поднялась в свою комнату и включила iPod Сидни. Может музыка хоть как-то забьет мою голову чем-то сторонним, и я не буду раз за разом прокручивать в голове все то, что произошло сегодня.

Зря я так напала на Макса, если хорошенько подумать, то он прав. Сколько бы я не бежала от прошлого, оно всегда будет поджидать меня где-то за углом. Меня всегда окружали и будут окружать люди, которые когда-то знали меня, как например Алекс Вудбери или этот парень из рэп группы. Таких людей если не тысячи, то сотни и судьба может свести меня с ними рано или поздно и потом будет только хуже.

Я просто трусиха, я понятия не имею, откуда во мне эта привычка уходить от проблемы, хотя нужно остаться и разобраться во всем с самого начала, чтобы потом не появлялись подводные камни способные разрушить мою жизнь. Через один из них мы с Максом уже проходили и едва выбрались живыми.

A Great Big World - I Don't Wanna Love Somebody Else наполнила мою комнату странной атмосферой, от чего кошки на душе стали скрестись еще сильнее. Эта песня всегда на меня странно действовала, по сути, только из-за нее я и попросила Сидни одолжить мне iPod на пару дней. Дай Бог, если все сложится как надо, Грейс и Даг может быть поженятся и тогда мне придется искать себе новое жилье. Жить с Грейс это одно, а жить с семейной парой, а уж тем более с молодоженами, совсем другое. Надо начинать откладывать деньги.

На следующий день я проявила благоразумие и прямо по приходу на работу извинилась перед Максом за свою истерику и за то, что так по-детски себя повела. Мы говорили на эту тему больше двух часов, и сошлись на том, что мне надо всеми правдами и не правдами стараться разобраться в своем прошлом, научится смотреть ему прямо в глаза, а не сбегать, даже если страшно.

Сегодня четверг и к нам на ужин придет парень Грейс со своим сыном, и чтобы нам было более или менее комфортно, я пригласила еще и Макса. Этот парень вотрется в доверие даже параноидальному психопату, который вскоре сделает его своим лучшим другом. Это будет первый раз, когда я увижу Дага не из-за занавески, но я уже его люблю, потому что он делает мою подругу такой счастливой. Когда она о нем говорит, мне кажется, что ее зрачки принимают форму сердечек, а по лицу расползается глуповатая улыбка, это так мило.

Вчера днем Сидни отпросила меня у Макса и повезла в торговый центр за новым платьем. Я сто раз пожалела о том, что рассказала ей про сегодняшний ужин, она таскала меня по всевозможным бутикам, выбирая мне, как она сказала «то самое платье». Им оказалось бирюзовое платье без бретелек, с небольшим V-образным вырезом, юбкой прямого покроя и черные пояском под грудью, в тон поясу она выбрала мне босоножки.

Если сказать честно, сначала платье мне не особо понравилось, но Сидни заверила меня, что обыграет его так, что я сама в себя влюблюсь. В общем-то, она не обманула. Сидни уехала полчаса назад, изрядно надо мной поколдовав. И да, я в себя и вправду влюбилась.

Я пыталась всячески соскочить и не принимать участие в этом супер - неловком - ужине, но Грейс просто умоляла меня остаться. Сын Дага недавно переехал в наш город и сейчас подыскивает жилье, чтобы не пришлось жить с отцом. Но все равно сам факт его пребывания здесь говорить о том, что ему и Грейс пора познакомится. Так что сегодня я и Макс выступаем в роли катализатора и смягчения неловкости ситуации.

Что-то мне не особо нравится наша роль.

- А что если я им не понравлюсь? - Ныла я, разлаживая столовые приборы на столе.

- Понравишься, я в этом уверена. - Ответила Грейс, слегка наклонив голову, этой своей манерой она напоминает мне сову. Чертовски красивую сову.

Грейс сегодня изрядно постаралась, создавая свой образ. Свои фантастические, вьющиеся волосы она собрала в легкий пучок на затылке, оставив несколько прядей у лица. А черное платье футляр не только выгодно подчеркивала каждый изгиб ее тела, но и смуглую кожу. Когда она вышла в гостиную, чтобы показаться мне, честное слово, моя челюсть звонко ударилась об пол. Я надеюсь, что в ее годы буду выглядеть точно так же.

- Ну, а что если нет? Что тогда? - Не прекращала я.

- Ари, нельзя всем одинаково нравится. Так просто не бывает.

Иногда Грейс напоминает мне типичную, мудрую маму, которая дает наставления своей глупой и неразумной дочери. Это так мило.

- В мире нет ни чего, чтобы вызывало одинаковый восторг у всех людей. Каждый человек смотрит на все по-разному. Один видит прекрасное в обычном сорняке, другой не заметит его даже в самой красивой розе. Люди слишком глупые и приземленные, чтобы нам подстраиваться под их вкусы. - Тарелка выскользнула из ее рук, ударившись о деревянные пол и раскололась на четыре части.

- На счастье. - Сказали мы с Грейс в один голос и задорно рассмеялись, в этот момент раздался звонок в дверь.

- Иди, встречай гостей, я приберу. - Сказала я, собирая осколки.

К счастью тарелка раскололась на четыре крупные части, совершенно не оставляя после себя мелких склянок. Я аккуратно подхватила их руками, избегая острых краев, чтобы не обрезаться, и выбросила их в мусорное ведро под раковиной. Как только я выпрямилась, сразу же увидела своего молодого человека, который входил в кухню гордой походкой, неся в руках большой букет роз. По моему лицу расползлась широченная улыбка, и я не думая бросилась Максу на шею.

- Привет, красавица. - Сказал Макс в перерыве между поцелуями. - Ты потрясающе выглядишь.

- Ты тоже. - Макс одел черные классические брюки и приталенную рубашку глубокого - синего цвета. Уверена это Сидни настояла на ней, чтобы мы были в одной цветовой гамме. Коварная шмакодявка, везде успевает. Но я благодарна ей за то, что она все же нашла в себе силы простить меня за то, что подвергла ее брата опасности. Наши отношения практически вернулись в привычное русло.

- Это тебе. На самом деле я бы приехал раньше, но мне пришлось объехать несколько цветочных магазинов. Только в последнем я нашел два подходящих букета.

- Два? - Я непонимающе уставилась на розы, у меня в руках всего один, а где же второй?

- Да. Не забывай, ты не единственная женщина в этом доме. - Ответил парень, подмигивая мне, а я слегка покраснела, как я могла забыть про Грейс. Хорошо, что мой парень гений и может думать за нас двоих.

- А где Грейс?

- Она забыла одеть какой-то браслет. Побежала исправлять промах. Словно без него она будет менее красивой.

- Ты совершенно ни чего не понимаешь в женщинах. - Сказала я, ставя цветы в вазу. Они так чудесно пахнут. Странно, почему мужчины так редко дарят своим возлюбленным цветы? Это же такой пустяк. Подари нам букет цветов, совершенно без какого-либо повода и мы будет безгранично счастливы и разделим счастье со своим мужчиной.

- О нет, милая. Этот чертенок, слишком хорошо понимает женщин. Уж поверь мне. - В комнату вошла Грейс, неся в руках свой букет фиолетовых и белых роз. Мой же был из розово - оранжевых. Но они оба выглядели настолько изумительно, что если бы даже я хотела, то все равно не смогла бы выделить какой-то один. Достав из шкафчика вторую вазу для Грейс, я наполнила ее водой.

- Значит надо быть с ним весьма осторожной.

С минуты на минуту должны подъехать оставшиеся гости и Грейс начала еще больше суетится, проверяя все ли на месте. Она достала из холодильника апельсиновый сок и воду без газа и начала переливать их в два больших стеклянных кувшина. Я же закончила со всеми своими поручениями, поэтому полностью переключила свое внимание на Макса, то и дело, стреляя в него глазками.

- Дамы, вы обе сегодня настолько ослепительные, что я скорее всего, ослепну к концу дня. - Грейс лишь рассмеялась, а у меня на щеках выступил румянец. Макс прислонился спиной к кухонному островку и схватив меня за руку, притянул вплотную к себе, я захихикала и уткнулась носом в его шею. Оставив на ней легкий поцелуй, я заметила, как по телу Макса побежали мурашки.

- Ариадна, пожалуйста, не делай так. - Серьезным тоном сказал он мне на ухо. От неожиданности я отстранилась и ошарашено посмотрела ему в глаза. Они стали темными и глубокими словно бездна, в них царило желание, от чего меня сразу обдало жаром.

Глава 24

Раздался звонок в дверь и Грейс, прихорашиваясь на ходу, поспешила встречать гостей. Я же решила воспользоваться парой тройкой секунд уединения, и поцеловать Макса.

С коварной улыбкой я бросилась в его объятия, оставляя на его губах множество быстрых, прерывистых поцелуев. Я собиралась отстраниться, так как три пары ног, стуча по паркету, уже направлялись к нам. Но Макс притянул меня еще ближе, углубляя поцелуй, от чего мои ноги подкосились, и я просто рухнула в его объятия, держась лишь за воротник его рубашки. У меня захватило дух, и я захотела большего, но тут, как бы ненавязчиво, Грейс прочистила горло и мы с Максом отлепились друг от друга.

- Ари, Макс, вы как два подростка. - Грейс улыбалась и вроде как говорила в шутку, но по глазам я видела, что она вне себя от ярости. Я виновато улыбнулась и поправила платье и волосы.

Макс взял меня за руку и переплел наши пальцы.

Мы выходим из-за небольшой колонны, которая перегораживает нам вид на гостей, чтобы извинится и представится. Но едва я обвожу взглядом Дага, на чьем лице не осталось ни одного цветного пятна, потому что оно белее белого, и перевожу взгляд на его сына, как сдавленным голосом, словно чья-то большая, невидимая рука сжимает его горло, он произносит:

- Эстер? Господи, этого просто быть не может.

Я приросла к полу, моя рука мертвой хваткой вцепилась в руку моего парня, который сейчас стоит таким же истуканом, как и я. Грейс в ужасе переводит взгляд с меня на Дага и обратно. В моих же глазах сейчас, скорее всего, отражается весь ужас вселенной, я всматриваюсь в лицо Дага, чтобы найти хоть толику знакомых черт, но ни чего не нахожу.

Казалось, все происходит, словно в замедленной съемке и ни кто из нас не знает, что делать и как на это реагировать.

Из-за спины Дага выходит молодой парень, примерно моего возраста. И не смотря на то, что сейчас он одет куда приличнее, чем в прошлый раз, когда мы виделись, его я узнаю сразу же. Такие глаза я бы не смогла забыть, даже если бы хотела. Это тот самый парень блондин, прошептавший мое имя на концерте. Это от него я бежала в тот день, словно от стаи гончих собак и это он заступился за меня на той детской площадке. Это мой мальчик с одуванчиковыми волосами.

Он идет ко мне, медленным шагом, словно подбирается к дикому зверю. Наверное, со стороны я себя именно так и веду, потому что с каждым шагом, что парень делает вперед - я отступаю назад и останавливаюсь лишь тогда, когда оказываюсь за спиной Макса.

- Детка, ты чего? - Тихим, слегка дрожащим голосом сказал парень, подходя ближе. От этих слов Макс выпрямился во весь рост и напрягся, прикрывая меня своим торсом.

Дрожащими пальцами я вцепились в бока моего парня так сильно, что у него наверняка останутся следы, но я не могу ослабить хватку.

- Эстер, милая, что с тобой? - Даг отошел от шока и наконец-то смог заговорить.

Том попытался сделать еще один шаг, но Макс перекрыл ему путь, от чего бездонные сине-голубые глаза от удивления распахнулись еще больше.

Я бы соврала, если бы сказала, что в нем нет ни чего особенного. Томас невероятно красив, у него идеально симметричное лицо, большие сине-голубые глаза, похожие на океан, пухлые розовые губы, словно он красит их блеском для губ, но явно видно, что это не так. Светло-русые волосы выгорели до почти белых. На него нельзя не засмотреться, но я все равно не могу сравнить его и Макса, их красота слишком разная, чтобы идти хоть в какое-то сравнение. Это то же самое, что сравнивать огонь и воду и спорить о том, что из этого прекраснее.

- Детка? - Снова попытался Томас, когда поймал мой взгляд. Я не ответила, но и взгляда не отвела. Глаза парня наполнились безграничной болью, от этого вида, мое сердце заболело.

Наконец-то Грейс пришла в себя и взяла на себя смелость объяснить происходящее нашим гостям.

- Даг, - она положила руку на его плечо, чтобы привлечь внимание. - Она ни чего не помнит.

- Как? - Спросил Даг, не сводя с меня своих синих глаз.

- Но... Но я не понимаю. - Заговорил Томас, сокращая последнее расстояние между нами. - Я был на твоих похоронах, как такое возможно?

Макс не подпускает его ко мне, хотя Том отчаянно протягивает руку. Мне отступать не куда, я уже прижата спиной к столешнице, и лишь она не дает мне рухнуть на пол.

Томас начинает раздражаться, ему отчаянно хочется добраться до меня, может даже обнять, я точно не знаю, но стоящий на его пути Макс, который и не думает отступать, начинает его бесить.

- Отойди... - Цедит сквозь зубы парень, сверля взглядом Макса.

- И не подумаю.

- Да кто ты такой? Я знаю ее всю свою жизнь. Мы сто лет вместе и собирались пожениться, и кто ты такой, чтобы вставать между Эстер и мной? Уйди с моего пути.

Макс замялся, ожидая моего решения, но я не готова, я хватаю его руку в поисках поддержки и выхожу из-за его спины, Томас порывается ко мне, но я выставляю руку вперед, давая понять, что подходить ему не стоит. И наконец-то обретая смелость, начинаю говорить.

- Мне очень жаль. Правда жаль. Я знаю, как неприятно вам это сейчас слышать, но я вас не помню.

Томас отшатывается так, словно я влепила ему пощечину, на лице Дага нарисовался ужас. Он не осознает, что сейчас происходит.

- Эстер, милая, это Том. Вы дружите с семи лет, он был твоим молодым человеком. А я Даг, его отец. Ты нас совсем не помнишь?

- Нет. - Тихо отвечаю я. - Мне жаль.

Этот ужин еще не начался, но уже был провален. Для меня это через чур, слишком много для одного дня и мне надо убраться от сюда, как можно дальше. Я все еще сжимаю руку Макса.

- Грейс, мне очень жаль, но я не могу. Это слишком для меня.

- Ни чего, милая. Я понимаю. - В ее глазах стоят слезы. Я не знаю из-за чего именно, то ли потому, что они меня знают, то ли потому, что ужин, который она так долго ждала, провалился.

Я извиняюсь, и не отпуская руки Макса, пролетаю между двумя мужчинами, которые следят за каждым моим движением, но не предпринимают попыток остановить. Я вижу, как Томасу больно смотреть на мои руки в руках Макса, но я слишком погружена в себя, чтобы думать еще и об этом.

- Ари? - Окликает меня Грейс, пока Макс помогает мне надеть пальто. - Пожалуйста, позвони мне.

- Ладно.

- Ари? - Эхом повторяет Томас мое имя.

- Да. - Отвечаю я, смотря прямо ему в глаза. - Теперь это мое имя. Если вам интересно, то Грейс может рассказать, что со мной произошло, но я не могу.

Макс вывел меня из дома и усадил в свою машину, только сейчас я осознала, что за все время он произнес лишь три слова. Хотя я даже представить не могу насколько сильно ему сейчас тяжело осознавать, что в стенах моего дома находится мой бывший молодой человек. Мой первый и до недавних пор единственный парень, с которым меня разлучила не состоявшаяся смерть.

- Макс, прости меня.

- За что?

- За то, что тебе пришлось пройти через это. И спасибо, что дал мне сил пройти через это самой, без тебя я бы сошла сума.

- Ариадна, даже если ты совершишь кучу непростительных ошибок. Даже если на небе твоей души погаснут все звезды и даже если весь мир пойдет против тебя, я буду рядом. Ибо в этом и заключается сила настоящей любви.

Я взяла его руку в свою, крепко переплетая наши пальцы. Он мимолетно улыбнулся мне, смахнув с моей щеки выпавшую из глаз ресничку. Мы отъехали от дома.

- И куда мы сейчас? - Безнадежно спросила я.

- Как это куда? - Макс удивленно вскинул брови. - Ты такая красивая в этом платье, так что я просто обязан показать всем мужчинам этого города, любви какой женщины я удостоен.

Я толкнула его в плечо и рассмеялась.

- Ну, а если серьезно?

- Ну, а если серьезно, я хочу отвести тебя в один ресторан. - Сказал он, смотря на дорогу, моя рука по-прежнему сжимает его. - В нем мой отец сделал маме предложение.

Я живу в доме Грейс почти пять месяцев, за это время кроме Холландов к нами ни кто не приходил, до недавних пор я даже не знала, что у нас есть дверной звонок, который, кстати, разрывается на все голоса в данный момент.

Часы на моем правом запястье показывали восемь сорок пять. Первой моей мыслью было, что Грейс поссорилась с Дагом и вернулась домой ближайшим рейсом, но на пороге стоял тот, кого я ждала в последнюю очередь.

- Привеет... - Неуверенно протянула я

- Привет. Извини, что я так рано и без приглашения, мне нужно поговорить с тобой.

- Прямо сейчас? Этот не может подождать до вечера? Через пятнадцать минут мне нужно выходить на работу.

- Я могу подвести тебя. Если ты не против.

А должна ли я быть против? Парень выглядит довольно измученным: под красивыми, синими глазами темные круги, лицо помятое, так же как и его одежда. Даже у самого бесчувственного человека дрогнет сердце при виде него.

- Ну, проходи, Томас. - Я двинулась в сторону кухни, на ходу предолгая гостю напитки. Раз уж есть время, почему бы не выпить кофе? Видимо Томас разделял мою точку зрения.

- Знаешь, сначала я подумал, что у меня крыша съехала. Ну, тогда в клубе, когда я тебя увидел. Я отвернулся всего на мгновение, но тут же упустил тебя из виду.

Если он думает, что я буду извиняться перед ним, то глубоко ошибается. Я по прежнему считаю дурной затеей расспрашивать о своем прошлом, но это гребаное любопытство и обещание Максу хотя бы попытаться все вспомнить. А сейчас, когда энциклопедия моей прошлой жизни сама заявилась на мой порог, должна ли я ей воспользоваться?

- С сахаром или без? - Я положила себе сахар и замешкалась над его кружкой.

- Три ложки. - Ответил Томас и сел на ближайший стул. Я же предпочла стоять. Добавив сахар в его кофе, я протянула ему кружку.

-Извини, у нас в доме нет молока. Ни я, ни Грейс его не пьем.

- Ну, хоть это осталось неизменным. - Он как то по грустному улыбнулся и сделал глоток дымящегося напитка. - Ты и вправду ни чего не помнишь?

Я замешкалась. Соврать ему, что я совсем ни чего не помню или же рассказать, что вспомнила нашу с ним первую встречу и то, как я предала его в день, когда чуть не умерла? Я не помню, что именно чувствовала к этому парню. И вообще не ощущаю с ним ни какой связи, но почему-то сама мысль о том, чтобы сделать ему больно кажется такой неправильной.

- Я вспомнила кое-что. Но ни чего из того, что могло бы мне пригодится.

- А что именно ты вспомнила?

- Как ты заступился за меня на детской площадке. Мальчишки дразнили меня, а ты поставил их на место.

Он улыбнулся. В комнате повисла тишина, а каждый из нас погрузился в свои мысли.

- Знаешь, - первой молчание нарушила я. - Мне снится девушка.

- Девушка?

- Да, блондинка, у нее небесного цвета глаза и смех, как у ребенка. - До чего же расплывчатое описание, это вряд ли что-то ему даст. Надо вспомнить, какую-нибудь деталь. - «Ми-ми », она иногда называет меня «Ми-ми».

- Ну, если «Ми-ми», то тебе снится Эмс. То есть Эмили, твоя лучшая подруга. Вы с ней были, как сестры. И было странно, что она не явилась на твои... - Он осекся, его глаза расширились, словно он взболтнул лишнего, отхлебнув кофе, он сменил тему.

- Что еще ты помнишь?

- Иногда какие-то образы всплывают в моей голове или чувство дежа вю. Но, в общем-то, там нет ни чего особенного...

- Грейс, рассказала нам, что тебя нашли за клубом в тот день. - Он нетерпеливо перебил меня. Томас знал, что я вспомнила тот роковой день, Грейс рассказала ему и сейчас он проверял меня. Смотрел, расскажу я ему это или скрою информацию. - Ты помнишь, как ты там оказалась?

- Да, мы ездили мы Максом на место, где меня нашли. И я вспомнила, ту ночь.

- С Максом? - Искра ревности загорелась в его глазах, а тонкие пальцы вцепились в кружку. Из всего, что я ему только что сказала, он уловил лишь это? Достаточно избирательный у него слух. Только вот, что ему ответить? «Ой, знаешь, я встречаюсь с ним, но ты не волнуйся, если я тебя вспомню, то мы пересмотрим эти обстоятельства... »?! Бред какой-то.

- Да.

- И кто он, этот Макс? Вы с ним... - Том, замолчал, не в силах продолжить.

- Да. - Снова ответила я. - Мне жаль.

- Ей жаль... - Ели слышно повторил Том и уставился на свои сцепленные вместе руки, лежащие на кухонном островке.

- Я понимаю, какого тебе сейчас, но ты поставь себя на мое место. Для меня нет прошлого, я живу настоящим. - Я замолчала, если хорошенько подумать, то я не должна перед ним оправдываться, через три месяца будет год, как я «умерла» и неужели за все это время, он не завел себе подружку? Это он похоронил меня, а не я его. Мне было не по кому носить траур. - Томас, мне жаль, но если тебе тяжело слушать ответы, то не лучше было бы не задавать вопросов?

- Прости, я не должен был. Я не имею права. - Том перевел дыхание, а я посмотрела на часы, уже начало девятого, но не могу же я выпроводить его, так и не поговорив. Еще одной бессонной ночи он не вынесет. - Так, как же ты оказалась на той площадке?

- Ты уверен, что хочешь это знать?

- Абсолютно!

- Я помню, что очень много выпила. Со мной в том клубе были девушки, из них всех я помню только блондинку, Эмс, как ты ее назвал. Мы танцевали, пили и снова танцевали. И где-то между этим всем я познакомилась с парнем. - Том вздрогнул, а я мысленно попросила у него прощение, и решила, что подробности лучше опустить. - Мы протанцевали довольно большое количество времени, когда меня обняла Эмили и сказала, что ей надо выйти. Как - только она вышла, этот парень, Дилан предложил мне выйти на улицу и познакомится с его друзьями. Я не знаю, чем думала в тот момент, но я пошла за ним. Как позже выяснилось, он подсыпал наркоту в мой стакан, чтобы было легче... Их было много, я споткнулась и упала, ударившись головой обо что-то. Они думали, что я умерла, а когда приехали пожарные, чтобы потушить полыхавший клуб они все смылись, бросив меня истекать кровью.

Парень сжал челюсть так сильно, что я удивилась, почему его зубы не превратились в мелкую крошку. Он уронил голову на свои руки, глубоко дыша, словно считая про себя до десяти.

- Господи, Эстер, каким местом ты думала? Именно по этому, я не пускал тебя в такие места, но ты все равно туда ходила, кладя огромный ... на мои запреты.

Я отшатнулась от него.

- Ари.

- Что? - Томас подняв белокурую голову со своих рук, удивленно посмотрел на меня.

- Меня зовут Ари.

Его рот открылся толи от изумления, то ли от шока. Но он ни чего не ответил.

- Томас, я не знаю, почему я так себя повела и что заставило меня связаться с тем парнем. Но очевидно, что у меня были причины для этого.

- Ты права, у тебя была причина.

Он замолчал, не смотря на меня, поэтому я спросила.

- И какая же причина у меня была?

- Вот эта. - Он быстро сунул руку в карман и выудил из него маленькую черную коробочку, он открыл ее, а затем поставил на стол ближе ко мне. Внутри коробочки, лежит потрясающее, обручальное кольцо.

Делал он это с таким видом, словно это кольцо самая бесполезная и ненужная вещь во всем белом свете. Я в ужасе уставилась на Томаса.

- Да, именно такое лицо было у тебя в тот день. Ты была в ужасе, мало того, что ты разбила мне сердце своим отказом, так ты еще и убежала. Сказала, что не готова и это очень серьезный шаг, а я слишком спешу. Но мы знаем друг друга вечность, это был обдуманный шаг. А на следующий день, ты сняла себе мальчика в клубе...

- Мне жаль, я даже представить не могу, каково тебе.

Стрелки на часах переместились к половине девятого, мой рабочий день уже начался. Достав мобильник из заднего кармана своих джинс, я написала сообщение Максу и сказала, что задержусь. Он начал расспрашивать, что случилось, и лишь с пятого сообщения я убедила его, что все нормально и как только смогу я позвоню и все ему расскажу.

- Прости, мне нужно было предупредить босса, что я задержусь.

Но казалось, что Томас меня не слушал, а был погружен в свои мысли, потому что через минуту он выдал:

- Все эти долги месяцы, Эстер, я носил внутри себя мертвое сердце. Ой, не стоит так удивляться моим словам. Ты и понятия не имеешь, как сильно я тебя любил. И в тот момент, когда твоя мама позвонила мне вся в слезах и сказала, что тебя не стало... - Томас сделал глубокий вздох, и обратил лицо к небу. А когда он снова посмотрел на меня, его глаза цвета океана были полны слез. - В ту минуту мое сердце остановилось. Но с того мгновения я ни на секунду не переставал любить тебя.

Скажите пожалуйста, какая ситуация может стать еще более неловкой, чем эта? Красивый, статный, обаятельный и в то же время совершенно незнакомый парень, стоит передо мной со слезами на глазах и выворачивает душу наизнанку, а я совершенно не знаю, что ему сказать.

- Томас...

- Томас. - Эхом повторил парень, отшатываясь от меня. - Томас. - Он смакует свое имя, словно свежий мёд. - Ты ни когда не звала меня Томасом. Томом, Томми - да, Томасом - ни разу.

- Мне жаль. - И я действительно сожалею о том, через что приходится проходить этому парню. Больно, когда твой любимый человек ни чего не помнит. Ни крупицы того, что было у вас. Больно, когда твои воспоминания, мгновения, которые ты так бережно хранишь, ни что для него.

- Я не знаю, что тебе ответить, я могу лишь в сотый раз сказать, что мне жаль.

- Мне тоже жаль.

- Томас... - Я решила исправиться. - Том, скажи мне, пожалуйста, какой я была раньше?

- Какой ты была? - Томас слегка покачал головой и впервые за сегодня лучезарно улыбнулся, так обычно улыбаются маленькие дети. - Ты была потрясной. Не смотря на то, что ты была горячей и эффектной, ты так же была чертовски умной. Без конца язвила и подшучивала то надо мной, то над Эмили.

Он немного помолчал, подбирая слова, а затем продолжил.

- Ты как спичка, моментально вспыхивала, но так же быстро перегорала. Но в момент твоего «вспыха» ты была способна разнести все вокруг. Да блин, детка, даже я тебя боялся. Ты была неимоверно сильной, всегда собрана и проницательна, а еще ты ни когда не плакала. Как всегда говорила Эмили: «Я видела слезы Эстер два раза в жизни: 1. Когда в первом классе, Толстяк Нейт облил ее штаны и сказал, что она описалась. 2. Когда она разбила флакон дорогущих духов, которые ей подарили родители на день рождение, а она так и не успела их опробовать».

Я ни чего не ответила ему, лишь улыбнулась.

- Кстати, у меня для тебя есть подарок. Я сейчас его принесу.

Он спрыгнул со стула, словно ему пять лет и помчался к входной двери, а я невольно представила Макса на его месте. Тот бы ни когда не позволил себе такое мальчишеское поведение. Том же, как ребенок, переключается с одной эмоции на другую за считанные секунды. Сама непосредственность.

Томас вернулся в дом, неся в руках огромную, серебряного цвета коробку с красным бантом на крышке. Подойдя ко мне, он торжественно ее вручил.

- Это тебе!

- Мне? И по какому же поводу.

- Считай это подарком на день рождения. - Он наклонился и чмокнул меня в щеку, что хорошенько меня смутило.

- И когда он будет?

- На самом деле, он уже прошел. Ты родилась двадцать пятого января, детка. Ой, прости.

Наконец-то он понял, что его «детка» не особо уместно в данной ситуации.

Решив, что для нас обоих на сегодня хватит и взяв с него обещание, держать сам факт того, что я жива в тайне. Я проводила Томаса до дверей, до этого предварительно обменявшись с ним телефонами, хотя особого желания у меня не было. Как-то странно, что совершенно незнакомый парень, будет названивать мне и общаться так, словно он знает меня с детских пеленок. Хоть и на самом деле, по сути, оно так и есть.

Глава 25

- Привет! - Сказала я, бросив сумку на пол рядом с моим рабочим местом. Макс сидел на диване, пил кофе и шарился в ноутбуке.

- Привет...- По его лицу расползлась широченная улыбка, я оставила быстрый и легкий поцелуй на его пухлых губах, а затем села рядом, подобрав под себя ноги. - Извини, что опоздала, не утро, а психушка.

- Расскажешь? - Макс захлопнул ноутбук, растянулся вдоль дивана, потянув меня за собой.

- Естественно, ты думаешь, зачем я сюда пришла? - Шутливо сказала я, поворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть Макса.

- Я всегда думал, чтобы работать.

- Нет, в первую очередь для того, чтобы болтать со своим парнем, ну а потом уже для работы. Ах, да, еще тут очень вкусный кофе.

- Кофе значит? - Он притянул меня к себе, впиваясь своими губами в мои губы. Его губы сняли все мои тревоги и наконец, приведя свое дыхание в норму, я рассказала ему обо всем, о Томасе на пороге моего дома, о кольце, о том, что чуть не изменила ему в том клубе и, конечно же, о коробке, спрятанной под моей кроватью. Лицо Макса стало чернее тучи.

- Да уж, значит этот Том, не просто твой бывший парень, он твой несостоявшийся жених.

- Сложно представить, да? - Я до сих пор перевариваю произошедшее, у меня голова словно набита ватой, того и гляди она полезет из ушей. Слишком много для одного дня.

- Значит, коробку ты не открывала? - Я отрицательно покачала головой, не уверена, что готова увидеть то, что находится внутри нее. - Как ты думаешь, что там?

- Понятия не имею, может там просто какой- то подарок, а представь, если там фотографии с моих похорон, я же скончаюсь на месте. Брр... Одно я знаю точно, то, что находится в этой коробке, перевернет мой мир с ног на голову.

Я нервно закусила губу. Макс выжидающе всматривается в мое лицо, забавно хмуря брови. С таким выражением на лице обычно дети решают сложные задачи по математике.

- Он называл меня «детка», представляешь? - Я взяла руку Макса и начала играть его пальцами, как бы невзначай, рассказывая ему эту информацию, это прозвище меня слегка озадачило, и мне хотелось об этом с кем-нибудь поговорить. - Кто вообще называет свою девушку «деткой»? И самое странное, почему это я ему позволяла?

Макс по-прежнему молчит, лежа на спине, глазами подпирает потолок. Лишь играющие желваки на лице, выдавали его эмоции. Он был в ярости.

- Чем плохо имя Эстер? По-моему нормально имя, почему бы ему не называть меня именно так? Кто вообще додумался называть людей кличками? Все эти «зайки», «котики», «рыбки»... такая пошлятина. Даже не думай давать мне кличку, Макс.

Он все еще хмурился, поэтому я перекатилась на него, и села верхом на его твердый словно камень живот. Мои волосы, словно шелковые занавески, отгородили нас от окружающего мира, заставляя нас смотреть лишь друг другу в глаза. Я впилась жадными губами в его губы, стараясь смыть все тревоги с его души, он ответил на мой поцелуй с еще большей страстью, чем моя, а его руки обхватили мою тонкую талию.

- Ты боишься? - Почти шепотом спросил Макс, играя с моими волосами.

- Да. - Честно призналась я. - Я боюсь, что это сломает меня, боюсь, что не смогу справится с тем, что вспомню.

- Я всегда буду рядом, мы пройдем через это вместе. Ты сильная, Ари.

- Надеюсь на это.

- Ари, я боюсь показаться эгоистом, но я должен тебе это сказать, иначе эти мысли будут разъедать меня изнутри день за днем. - Его голос тише шепота, а глаза стали цветом темного шоколада. Я опустила голову на его плечо, прижимаясь к нему всем телом. - Мне страшно. Я боюсь, что ты вспомнишь его. Вспомнишь, как сильно на самом деле любила этого Томаса и то, как счастлива была. Как же я жалок.

- Ты не жалок.

- А как еще это назвать? Двадцати семи летний мужчина, словно подросток, боится, что ему разобьют сердце.

- Макс, прошу, пожалуйста, не называй себя так. Это нормально бояться потерять того, кого любишь. Давай скажем, что у нас прорвало трубы и съемки сегодня не будет? Мне так хорошо, лежать вот так.

- Мне тоже. Но пора работать. - Он поцеловал мои губы, встал с дивана и забрав ноутбук, скрылся в студии.

- Макс, я ненавижу своего босса, чтоб ты знал! - Крикнула я.

- Я тоже тебя люблю! - Послышался ответ, который вызвал на моем лице широченную улыбку.

Уже четыре дня злополучная коробка Томаса лежит под моей кроватью, и я ни как не осмелюсь ее открыть, но одно я узнала наверняка, внутри нет ни чего скоропортящегося, иначе в моей комнате уже давно стоял невыносимый смрад.

Встречи с психологом на этой неделе у меня не было, что безумно меня обрадовало, в последнее время я не в особом настроении, чтобы разговаривать о своем прошлом.

Подпитав свое творческое настроение коротенькой прогулкой по парку по дороге домой (Спасибо Максу, за то, что отпустил меня домой прямо после обеда, а не заставил умирать под звуки дрели и трех этажный мат работников устанавливающих в студию новую входную дверь), я уселась на свой любимый, плюшевый ковер на полу около окна и принялась рисовать небольшие открытки ко дню Святого Валентина.

Около пяти часов вечера, когда я уже нарисовала с десяток открыток, Грейс занесла мне чай, и вернулась к телевизору, продолжая смотреть отчаянных домохозяек.

Острый угол серебряной коробки, дразня, выглядывал из-под кровати.

- А, была, не была. - Я проехалась по полу на попе, и подцепила коробку, вытаскивая ее из-под кроватной темницы. Если Томас еще раз позвонит мне и спросит, открыла я коробку или нет и получит отрицательный ответ, его нервы сдадут и он припрется сюда собственноручно открывать ее.

Я развязала ленту и сняла крышку, коробка доверху наполнена. Внутри лежат: фотоальбом, розовая флешка с фиолетовым колпачком, какой-то потрепанный блокнот, прозрачный файл со смятыми листочками, драный, плюшевый медведь размером в котенка, открытки и всякая мелочь, которую мне совсем не хочется разбирать. Все мое внимание было приковано к бумажному конверту, перевязанному красной лентой. Конверт был подписан корявым, мальчишеским почерком, где одна буква слегла наползала на другую, но я с легкостью разобрала надпись «Для тебя». Поразмыслив пару затянувшихся секунд, я все же порвала край конверта и вытащила из него небольшую стопку тетрадных листов и еще один бумажный конверт, раза в два меньше предыдущего. Таким же корявым почерком на нем было написано «Сначала прочти письмо». Он в игры со мной играет? Что это за шарады? Я возмутилась, и хотела уже было зашвырнуть коробку под кровать, но одернула себя и начала читать письмо.

Дорогая Эстер или Ари!

(на самом деле я не знаю, как теперь тебя называть)

Я пишу не потому, что это романтично и я хочу растрогать твое совсем не любящее меня сердце, а потому, что я трус и многие вещи просто не смогу сказать тебе лично. Слишком большие шансы на то, что я расплачусь, как чертова девчонка.

В тот вечер на концерте, я подумал, что у меня снесло крышу, или что парни подсыпали мне наркотики в воду, чтобы подшутить, или свет упал так, что похожая девушка, сделалась точной копией моей Эстер. Я придумал для себя тысячу оправданий, но ни одно из них не смогло окончательно убедить меня в том, что ты была миражом в бесконечной пустыне моей жизни. И что не тебя обнимали чужие, мужские руки и что это не ты сбежала от меня, растворяясь в толпе.

В тот день, когда судьба нас свела во второй раз, я поругался с отцом и был очень сильно на него зол из-за того, что он тащил меня на ужин со своей новой женщиной, тем самым вытирая ноги об мою мать, ведь с развода прошло лишь полгода. Ну да не важно, сейчас не об этом, я сказал это лишь к тому, что бы ты знала, насколько я теперь благодарен ему за это.

В тот момент, когда я зашел в дом его женщины, и увидел мою Звездочку, мое сердце оборвалось, просто повалилось в бездонную пропасть. Ты стояла такая красивая: в бирюзовом платье, и с кудряшками на голове. По-особенному новая и яркая, но по-прежнему моя любимая Эстер. Девушка, которую я знал сотню лет.

Я не чувствовал ни чего до тех пор пока рука папы не сжала мое плечо, потому что он увидел, что так сильно потрясло меня. Он отошел от увиденного куда быстрее меня. Мне хотелось тебя обнять, прижать к своей груди и ни куда не отпускать. Но ты смотрела на меня глазами дикого зверя, цепляясь за рубашку того парня. Черт, он был готов вырвать мне горло зубами, посмей я только прикоснуться к тебе. Но, Эстер, это было единственное, что я хотел сделать. До коснуться до тебя, чтобы понять - что ты живая и мне это не сниться. Но ты ушла, исчезла так стремительно, словно буйное море смыло тебя с берега моей жизни. Я в очередной раз потерял тебя и это снова разбило мое и до того битое сердце.

Грейс была в шоке, но все же за ужином рассказала нам твою историю и то, каким образом ты оказалась на пороге ее жизни. Я не могу сказать точно, кто из нас троих плакал сильнее, Грейс, папа или я. Знаешь, это твоя удивительная особенность, вливаться в жизнь людей, становясь их частью, семьей не по крови, а по выбору. Я всегда восхищался этим твоим качеством. Ты притягиваешь людей словно магнит, ты словно палящее солнце для одиноких, заблудших мотыльков. Жаль, только я больше не летаю, ты опалила мои крылья, в тот день, когда... ты оставила нас.

Я уронила письмо на пол, мои руки дрожали от непролитых слез, которые вызывало у меня это письмо. Мое сердце, словно дверью прищемили, и я ни как не могла от этого отойти. Встав с пола и вбежав в ванную, я плеснула холодной водой в свое разгоряченное лицо. Это остудило жар моего стыда и раскаяния. Как кто-то столь маленький и хрупкий как я, может принести столько душевной боли людям окружающим ее? И скольких еще людей разрывают подобные скитания, тоска и сожаление о том, что они потеряли меня и не смогли уберечь? Мне даже представить страшно.

Вернувшись в комнату и сев на свое прежнее место, я набрала полные легкие воздуха и продолжила чтение.

Каждый раз, вспоминая тот день - я переживаю его заново. Раздался телефонный звонок, на экране мобильного высветилось имя твоей мамы. Я еще не поднял трубку, но уже знал, что-то случилось и что через пару минут моя жизнь больше ни когда не будет прежней. Миссис Брит долго плакала в трубку, повторяя лишь одно: «Томми, Эстер... Она... ». У нее ушло две минуты, чтобы набраться сил и сквозь рыдания проговорить, что тебя не стало. И все, что у нас от тебя осталось это обгоревшие кости, полная комната вещей и переполненное сердце болезненных воспоминаний. В тот вечер я напился и выместил все переживания на своей старенькой машине, разбив ее бейсбольной битой.

Я знаю, что это неправильно, но я возненавидел Эмили. По ее вине ты оказалась в том чертовом клубе, вы отмечали ее день рождение. Но ты погибла, а она осталась живая. Эмс уехала из клуба прямо перед пожаром, бросила тебя там. Я ненавижу ее за то, что она не забрала тебя с собой.

Эмили не объявилась, даже не позвонила твоим родителям, чтобы выразить свои соболезнования. В день похорон она не пришла попрощаться с тобой. Это мучило твоих родителей до тех пор, пока они не смирились и не решились отпустить ее. Эмс была им как дочь, но в итоге она предала не только тебя, но и их. Тот пожар унес двух очень важных для вашей семьи людей, и за это я возненавидел ее еще больше.

Я сорвался, Эстер. Я творил столько глупостей, и попадал в крупные неприятности, из-за чего брак моих родителей (и без того державшийся на тонком волоске) распался. Я разрушил не только свою жизнь, но и их. Лишь спустя пять месяцев после твоих похорон, я нашел в себе силы жить дальше и вернулся в «Plexus», это давало мне повод вставать по утрам.

Вот такой была моя жизнь без тебя. Жалкие обломки корабля, налетевшего на скалы, чьи останки морские волны выбросили на берег. Семнадцать лет нашей совместной памяти рухнули на меня и похоронили под собой на долгие пять месяцев. Мне пришлось учиться жить заново. Без тебя.

Сейчас я не знаю, согласилась ли ты поговорить со мной или даже на порог не пустила. А если и пустила, то я понятия не имею, на что отважился и что именно уже рассказал тебе. Так что прости меня, если я в чем-то повторился.

Я не мог уснуть на протяжении трех ночей и все, что мне оставалось делать - это копаться в своей памяти и перебирать вещи, которые мне остались после тебя, сувениры и подарки, олицетворяющие наши годовщины. В этой коробке моим материальные воспоминания о тебе, и хотя мне было безумно сложно расставаться с ними, я знаю, что поступаю правильно. Мне бы хотелось сидеть с тобой рядом и рассказывать о каждой вещи самостоятельно, но в данном случае это, по меньшей мере, неуместно. Я слишком хорошо тебя знаю, поэтому даже не надеюсь на то, что ты подпустишь меня ближе в такой короткий срок.

Ниже ты найдешь список вещей и комментарии к ним, я надеюсь, это хоть как-то поможет тебе пролить свет на нашу историю. Я попрошу тебя лишь о двух вещах. Зная себя, я буду сходить сума в ожидании, что ты наконец-то откроешь коробку (а ты определенно сделаешь это не сразу) и возможно даже буду звонить и спрашивать, как обстоят с ней дела. Так вот, дабы сохранить твои и мои нервы, пожалуйста, сообщи мне, когда откроешь коробку и когда изучишь последнюю вещь из моего списка.

И второе, как ты заметила, в этом конверте был еще один конверт. Его нет в списке и комментариев к нему тоже я не написал. Я прошу тебя пока не открывать его, до тех пор, пока ты и я не будем окончательно готовы. Я просто посчитал правильным отдать это тебе, в любом случае ты имеешь право знать и я не должен скрывать это от тебя. Хм, любой другой на твоем месте после этих слов ринулся бы открывать этот конверт в первую очередь, но ты... Ты же сделаешь все ровно так, как я тебя попросил. Спасибо тебе за это.

И последнее, что я хочу тебе сказать, это: я тебя прощаю. Ты определенно не понимаешь, что я сейчас имею в виду, но придет день, когда ты все вспомнишь, а меня может не быть рядом и тогда, я хочу чтобы ты вспомнила, то, что я тебе только что сказал. Я прощаю тебя, Эстер. Я смог это пережить.

Твой Томас.

Письмо давным-давно закончилось, я а я все еще сижу, уставившись на расплывающиеся перед глазами буквы, высматривая, сама не знаю что. Слова Томаса меня опустошили, я выжита словно лимон. Во мне не осталось ни капли чувств, эмоций и мыслей.

Вся история нашей любви сейчас лежит у моих ног в пыльно-серой картонной коробке. Мне пришлось впиться зубами в свою пухлую, нижнюю губу, чтобы не заплакать.

Под номером один в списке Томаса было:

1. Легенда о звезде. Тебе было пятнадцать, тем летом я стащил из отцовского погреба бутылку столетнего вина. Твой папа был в командировке, а мама лежала в больнице с новорожденной Иви. Присматривать за тобой оставили бабушку, Миссис Штоль. Хочу тебе сказать, смотритель из нее был никудышный. Она ложилась спать в девять вечера, поэтому мы всю неделю, пока не было твоих родителей, гуляли до утра, вот было времечко.

В тот день, двадцать второго июля, около двенадцати часов ночи мы забрались на плоскую часть крыши вашего гаража и пили вино. Я вычитал в интернете, что твое имя в переводе с персидского обозначает «Звезда» и решил немного по выпендриваться. Я читал тебе стихотворение с этого самого листочка, рука не поднялась его выкинуть. Как жаль, что ты не помнишь тот день. Было так круто.

И вправду, жаль, что я не помню этот день. Я сунула руку в коробку и выудила от туда помятый, белый листик в клетку, красным маркером на нем была написана цифра один. Я закрыла коробку, думаю на сегодня достаточно путешествий по прошлому, сунув ее под кровать, я погасила свет, стащила с себя спортивные штаны и залезла под одеяло. Света лампы на ночном столике вполне хватало для чтения, поэтому я не спеша, с трепетом и затаив дыхание его развернула.

«Легенда о звезде»

Давным-давно мой старый друг

Одну поведал быль:

Есть средство, что души недуг

Легко стирает в пыль.

В бездонных черных небесах

Есть яркая звезда.

Ее узрев однажды в снах,

Запомнишь навсегда.

Для каждого своя звезда

Всевышним создана.

Ее увидишь лишь тогда,

Когда душа больна.

Звезда твоя с небес сойдет,

Взяв облик у мечты,

И лишь мгновение пройдет -

Вернешься к жизни ты.

Не знают люди, сколько лет

Живёт легенды свет.

И никого давно уж нет,

Чтобы спросить ответ.

Я бы и сам уже забыл

Невинный этот сказ.

Но дивный сон глаза открыл

И осчастливил враз.

С тех пор живу я в чудном сне,

Подаренном судьбой,

Моя звезда пришла ко мне:

Я встретился с тобой.

И это не минутный зов,

Что скоро сам пройдет.

Я ежечасно, вновь и вновь,

Зову тебя в полет.

Я верю - ты именно та,

Которую так ждал.

Душа - словно слеза, чиста,

Я в плен её попал...

Звезда моя, услышь меня,

Прошу, не исчезай!

Не мыслю без тебя ни дня,

Я твой, ты это знай!

Глава 26

Во вторник утром я первым делом позвонила Томасу, наверное, половина восьмого утра не самое подходящее время для звонков, но в течение дня я буду с Максом и мне совершенно не хочется звонить при нем другому парню.

К моему удивлению Томас взял трубку после третьего гудка, словно все это время он сидел у телефона и ждал моего звонка.

- Доброе утро! - Раздался его веселый мальчишеский голос в трубке, на моем лице моментально появилась улыбка. Привычка перенимать настроение собеседника меня слегка раздражала.

- Доброе утро. - Отозвалась я.

- В данной ситуации ты можешь звонить мне только по одной причине: ты открыла коробку.

- Именно. - Смущенно сказала я. - Я не успела все просмотреть. Меня хватило на письмо и пункт «номер один».

- Я примерно на это и рассчитывал. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

- Твое письмо меня очень тронуло. Мне жаль, что я не помню всего этого и мне так же жаль, что тебе пришлось проходить через все это тогда и сейчас.

- Не говори так. - Перебил меня Томас. - Да, я прошел через ад. После твоих похорон моя жизнь стала похожа на карточный домик. Тебя вырвали из нее и все остальное рухнуло к чертям собачьим. Меня словно лишили жизненно важного органа. И все это время мне пришлось заново учиться дышать.

Я сжимаю телефонную трубку, отчасти радуясь, что Томас в данный момент не стоит передо мной, а находится по ту сторону телефонной трубки. Можно подумать, что нет ни чего страннее в мире, чем когда на улице к тебе подходит незнакомый парень и признается в своих чувствах, но нет самое странное это то, когда твой парень признается тебе в любви, а ты совершенно его не помнишь. Самый конфузный конфуз из всех конфузов.

- Томас, я не знаю, что тебе ответить. Мне остается лишь в сотый раз сказать тебе, как мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это.

- Не надо меня жалеть, детка. Лучше дай мне шанс все исправить. Я должен хотя бы попытаться вернуть тебя.

- Томас, я с Максом...

- Я знаю, что у тебя есть Макс, но девять месяцев я думал, что ты мертва. И каждый раз перед сном, я просил Бога забрать меня к тебе. Я заслужил этот шанс, Эстер. Я его вымолил.

Я не знаю, сколько в его словах правды, и было ли это все на самом деле я ни когда не узнаю. Но Томас прав, я должна дать ему хоть один единственный шанс, может быть он и будет моим ключом в прошлое. Может тогда я наконец-то смогу вспомнить.

- Ладно. Но только одно единственное свидание и я не могу пообещать тебе большего.

- Меня это устраивает. Я заберу тебя завтра в восемь, детка.

- Том?

- Да?

- Еще раз назовешь меня «деткой» и я выколю тебе глаз.

Томас рассмеялся в трубку.

- После таких заявлений, я еще больше уверен в том, что в скором времени Эстер, которую я знал, вернется к нам.

- Почему это?

- Ну, обычно ты грозилась оторвать мне яйца, но «выколоть глаз» тоже пойдет. До завтра, Эстер.

- Пока.

Я так и не придумала, как рассказать Максу о своей встрече с Томасом, поэтому сделала самую дурацкую вещь, на какую только способна - я ни чего ему не сказала.

Томас забрал меня из дома ровно в восемь вечера. Я намерено надела обычные джинсы и свитер, чтобы донести до Тома, что это не свидание, это просто встреча.

Но мой неопрятный вид ни как его не волновал, он сиял, как рождественская елка.

Томас припарковал свою машину возле какого-то клуба, я не успела рассмотреть название, но возле двери висело объявление, что здание находится на ремонте и откроется только на следующей неделе.

- Том, клуб вроде как закрыт... - Сказала я, указывая на объявление.

- А, это... Это мой клуб. Так что можешь не беспокоиться по этому поводу.

Что? Его клуб? У Томаса Силвермана свой клуб? Мы вышли из машины и направились к входу. Том сделал два коротких удара и дверь с той стороны отворилась, чернокожий вышибала пропустил нас в клуб, обмениваясь с Томасом быстрым рукопожатием.

- Зачем тебе свой клуб?

- Когда родители развелись, дед побоялся, что я вернусь в то состояние, в котором был после твоей гибели. Поэтому он вложил деньги в это здание, чтобы я занялся хоть чем-то и отвлекся от проблем. - Рассказывал он, ведя меня вглубь здания по длинному коридору. - Мы посоветовались с парнями из группы и решили открыть клуб. Теперь мы можем выступать в любое время.

- Макс сказал, что ваша группа очень популярна... - Я пыталась поддержать разговор, при упоминании имени моего парня Томас напрягся.

- Эстер, пожалуйста, забудь хоть на пару часов о своем Максе. - Недовольно сказал Том.

Мы вышли на большое открытое пространство. Вдоль правой и левой стены стояли небольшие столики с кожаными диванами. Справа от того места где мы сейчас стояли расположен большой бар. А у противоположной от бара стены находится сцена и диджейский пульт. Сейчас у сцены находится небольшой круглый столик, накрытый белой скатертью. В вазе стоит большой букет разноцветных гербер, огромная тарелка с роллами разных мастей и бутылка белого вина.

- Прости, я поспешил и забыл их взять с собой. - Смущенно сказал Томас, указывая на цветы.

- Герберы? - Я провела пальцами по аккуратным разноцветным лепесткам.

- Да, это твои любимые цветы.

- Спасибо. - Я улыбнулась. Странно мне они совершенно не понравились. Самые прекрасные цветы, которые я когда-либо видела, это были те розово-кремовые каллы, которые подарил мне Макс.

Долго промучившись с палочками, я наконец-то получила вилку и смогла спокойно покушать. Томас не умолкая рассказывал о разных мелочах, происходивших в моей жизни, у меня разболелась голова от огромного потока информации, поэтому я попросила его рассказать о себе. О нем мне будет куда проще слушать, чем о себе. Томас был не против и с удовольствием сменил тему.

- У меня для тебя сюрприз. - Спустя полтора часа заявил он, вставая из-за стола.

- Сюрприз?

- Да. - Он взобрался на сцену и подошел к диджейскому пульту. Нажав там пару кнопок, чтобы переключить музыку и увеличить громкость он вышел на середину сцены, и снял с подставки микрофон. Я замерла на своем месте в ожидании, когда отовсюду стала доноситься музыка.

Ты была со мной столько лет,

Озаряя мой путь светом.

Мы летали с тобой выше планет

И второй, как ты больше нету.

Я искал тебя в своих снах,

И бродил по лесам дремучим.

Но развел нас с тобой не я...

А несчастный, смертельный случай.

И я плыл не жалея сил

По реке из песков зыбучих.

И я Бога о том просил,

Чтоб убрал он провод колючий.

Мое сердце рвет на куски.

И тоски в нем и нет в помине.

Среди сотни пустых и холодных могил

Я выкрикивал твое имя....

(Твое имя...)

Припев:

Я пытался тебя разлюбить.

Отпустить на волю белой птицей.

(Белой птицей...)

Но знаешь, я не смогу допустить.

Чтобы мой любимый журавль

Стал в чужих руках просто обычной синицей.

(Синицей...)

Ты прости мне мои слова,

И что боль наполнена ими.

Но я жил в пустоте всегда,

Вспоминая твое имя...

(Имя...)

Моих столько пролито слез,

Все молитвы услышаны Богом.

И я понял, что смерть твоя была не в серьез,

Нас свела вместе снова одна дорога.

Но в тебе «тебя» больше нет

Губы, руки, глаза - чужие.

И то сердце, что бьется в твоей груди

Повторяет другое имя.

Я не буду тебя молить,

О любви и о шансе, снова.

Я попробую отпустить.

Дать тебе осчастливить другого.

(другого...)

Припев:

Я пытался тебя разлюбить.

Отпустить на волю белой птицей.

Белой птицей...

Но знаешь, я не смогу допустить.

Чтобы мой любимый журавль

Стал в чужих руках просто обычной синицей.

(Синицей...)

Ты прости мне мои слова,

И что боль наполнена ими.

Но я жил в пустоте всегда,

Вспоминая твое имя...

(Имя...)

Песня закончилась. Томас поместил микрофон на его привычное место, уменьшил громкость, переключил на обычную музыку, и сел напротив меня. Я не знаю, какой именно реакции он от меня ждал, и ждал ли он ее вообще, но я не могу ни чего сказать. Эта незатейливая песенка поразила меня до глубины души. На меня навалилась такая тоска... Я впервые за это время затосковала по родителям и по дому.

- Томас, я... - И прежде чем я успела что- либо сказать, парень наклонился ко мне через маленький стол, положил руку на мой затылок и поцеловал. Сердце мое предательски заныло, словно кто-то включил в моей голове пожарную сирену и женский голос внутри меня говорил: «Это не правильно...».

Я его не оттолкнула, но и на поцелуй, я тоже не ответила. Заметив это, Томас отстранился от меня, его глаза были полны боли. Мое безразличие ранило еще больше чем прежде.

- Томас, я думаю мне пора домой.

Я встала с места и направилась к выходу. Он последовал следом за мной, нагоняя меня.

- Я тебя отвезу.

- Нет, я сама доберусь...

- Эстер, ты приехала сюда со мной, и уедешь тоже со мной. - Сказал он тоном, не терпящим пререканий, у меня совершенно не было желания спорить с ним, поэтому я поплелась следом.

Томас остановил машину возле дома Грейс. Всю дорогу ни кто из нас не произнес ни слова, мы ехали в оглушающей тишине, уставившись в лобовое стекло. Я отстегнула ремень безопасности и взялась за дверную ручку, в этот момент Томас схватил меня за руку, останавливая.

Я удивленно обернулась на него. Лицо парня было чернее тучи.

- Извини меня за... - Он не смог произнести «поцелуй», поэтому просто потупил взгляд. - Я не смог удержаться. Я подумал, пусть лучше я сделаю это и пожалею, чем буду жалеть о том, что не сделал.

Мне стало его жаль. Совершенно не могу представить, какого это, быть на его месте. Проведи я с Максом столько лет, а потом случись с ним тоже, что случилось со мной и окажись я на месте Томаса... Я бы это не пережила.

- Ни чего страшного. - Поджав губы, ответила я. - Сделаем вид, что ни чего не было.

Мой ответ не понравился Томасу, но он все равно кивнул в знак согласия и отпустил мою руку. Я выскользнула из машины и направилась в сторону дома.

- Томас! - Я повернулась, окликая его. Машина все еще стояла на месте, окно с пассажирской стороны было опущено и Томас смотрел сквозь него мне в след. - А что в том конверте?

Мне не нужно было уточнять, о чем именно идет речь. Том понял сразу, и легкая улыбка исчезла, словно кто-то стер ее с его лица. Что-то появилось в его прекрасных глазах, но я была слишком далеко, чтобы это рассмотреть.

- Жизнь, которой ты меня лишила. - Без единой эмоции ответил Томас, а затем, кинув «Пока», завел мотор и тронулся с места, оставив меня стоять там, в полной растерянности и смотреть на его удаляющуюся машину.

У меня больше не хватало терпения слушать все эти бесконечные песенки, смотреть фотографии, фильмы и разнообразные открытки, которые Томас засунул в эту коробку. Все это не приносила ни какой пользы и мне надоело читать о воспоминаниях, которые я совершенно не помню.

Достав коробку из ее вечной темницы, я взяла в руки тот маленький конверт, который Томас оставил на потом. Я думаю этот «потом» уже настал. Дальше тянуть не куда, тем более после того, что он мне сказал сегодня. Чего именно я его лишила? Что такого важного в нем может быть?

Разорвав конверт, я вытащила из него пару снимков и какие-то бумажки. Присмотревшись, я поняла, что это ультразвук, и маленький горошек в черном пятне - это ребенок.

Меня обдало жаром и холодом одновременно. Развернув бумаги, я поняла, что это две справки на имя Эстер Брит, в одной говорилось о том, что я была беременна, срок беременности составлял восемь недель. Другая же говорила мне о том, что четвертого апреля эту беременность прервали.

Мне стало плохо, к горлу подступила тошнота, я вскочила и понеслась в ванную, едва успев опустить свою голову над унитазом. Но даже после этого мне не стало легче.

Сполоснув рот и умыв лицо холодной водой, я плюхнулась на кровать, зарываясь с головой под одеяло. Я прижала к сердцу тот крохотный снимок моего не рожденного малыша. Боже мой, что же я наделала?

И я вспомнила.

Вспомнила так, словно это было только вчера, и волна боли, тоски и сожаления наполнила мое измученное и израненное сердце, выливаясь наружу в виде соленых слез.

Две красные полоски на белоснежной палочке теста. За последний час я сделала таких десять штук. Восемь из них показали положительный результат.

Слезы душат мое горло и не смотря на то, что я никогда не плачу, я все же позволяю им пролиться.

Я беременна.

Казалось бы, отчего мне плакать? Мне далеко не восемнадцать, два месяца назад мне исполнилось двадцать три, и до окончания института осталось всего ни чего. В конце следующего месяца у меня выпускной. Многие из моих сокурсников уже давно семейные люди, так отчего же я чувствую неописуемое горе?

От того, что больше не влюблена в своего парня, с которым мы вместе уже много лет? Или от того, что не знаю, как сказать о своей беременности маме или Эмили? Как признаться во всем им, сказать: «Мама, я беременна от мужчины, которого люблю больше как брата, чем как возлюбленного. И я не вижу нашего совместного будущего, поэтому мне придется пойти на аборт... »?

Свернувшись калачиком на полу в ванной, я выплескивала свое горе на протяжении нескольких часов, проливая слезы на белый, холодный кафель. Я знаю, что это грешно желать смерти своему, пусть и нарожденному ребенку, но я совершенно не готова стать его мамой и связать свою жизнь с мужчиной, которого больше не люблю.

Я вспомнила, как через пару дней записалась к гинекологу, где после немногочисленных анализов мне выдали справку, официально подтверждающую мою беременность. Казалось, в тот день я плакала еще сильнее, чем тогда на полу в ванной.

Через несколько дней после аборта, на который я пошла одна, так и не осмелившись сказать о беременности своим близким, Томас нашел справку в моей сумочке, которую я почему-то не выбросила. Он был так рад, я никогда прежде не видела его таким счастливым.

Том без умолку болтал о ребенке, придумывая ему имена. Моя реакция на беременность должна была быть именно такой. Я должна была испытывать радость, а не безграничное горе. Радость же я испытала тогда, когда покинула пределы больницы, больше не являясь беременной. В тот день я не осмелилась сказать Тому, что ребенка больше нет.

Он узнал об этом через неделю, когда вывез меня за город к большому озеру. В конце пикника он встал на одно колено и сделал мне предложение. И вот в этот самый момент я сломалась и обрушила на него всю тяжесть своей правды. Я рассказала, что нашего ребенка больше нет, ровно так же, как и любви и что я не имею права и дальше вводить его в заблуждение. Томас плакал и хоть мое сердце и душа обливались слезами, ни единой капли не скатилось из моих глаз. Я не позволила себе такой привилегии, предпочитая носить эту боль внутри себя.

Это была наша последняя встреча, через пару дней я пошла в клуб вместе с Эмили и больше не вернулась домой.

Глава 27

Я не плакала. Я рыдала, если это можно так назвать. От моих криков содрогались стены, горло саднило, слез больше не было, я их все выплакала. Грейс вернулась домой после одиннадцати и услышав мои душераздирающие вопли, пулей влетела на второй этаж и ворвалась в мою комнату. Ее лицо было смесью ужаса, страха и растерянности. Она не успела даже подойти к моей кровати, как я, схватив ее за руку, притянула ближе к себе, обнимая эту хрупкую женщину руками и ногами. Грейс ни чего не спрашивала, позволяя мне выплакаться, поглаживая по голове напоминая, что она рядом.

Мой телефон на тумбочке без конца вибрировал, Грейс сказала, что звонил Макс. Я не хотела с ним разговаривать, меня слишком потрясло то, что я вспомнила. Наконец спустя два часа я смогла успокоиться и Грейс осмелилась спросить у меня, что же произошло.

- Я чертова сука, Грейс. Я так низко поступила с Томом. - Я села по-турецки, подобрав под себя ноги, Грейс скопировала мою позу, садясь напротив. Я протянула ей содержимое маленького конверта, глаза подруги округлились.

- Так ты...

- Да. - Я не дала ей договорить. - Томас не знал, что я это сделала. Он устроил романтический вечер, купил кольцо, рассказывал о своих планах и как хочет назвать будущего ребенка. Он хотел дочку, даже имя ей придумал: Камилла. А я швырнула в него правдой. Сказала, что сделала аборт и что больше его не люблю. Сказала, что нам надо расстаться. Он плакал, а меня переполняла боль, гнев и обида, но я не сожалела о том, что делаю. Это так мерзко, Грейс.

- О, милая. Мне так жаль. - Грейс сжала мою руку, я вижу в каком она шоке и как отчаянно ищет слова поддержки но не находит, что сказать. Да и что тут скажешь?

- Я не знаю, как смотреть ему в глаза, мне так стыдно и больно за него. Но... Еще я злюсь на Томаса, за то, что он дал мне это. - Я подняла с кровати и снова бросила бумажки, снимки и справки. - Я знаю, что он хотел как лучше, но лучше бы я этого не вспоминала. Такое чувство, что именно от этих воспоминаний я и бежала, а они все равно меня нагнали. - Я крепче вцепилась в руку Грейс. - Останься сегодня со мной, пожалуйста.

- Конечно, милая. Конечно.

Утром я проснулась в районе восьми часов, аккуратно, чтобы не разбудить Грейс я выбралась из постели и направилась в ванную, заранее прихватив вещи и сумку. Переоденусь в другой комнате, не хочу ходить туда-сюда топоча, как слон. У Грейс сегодня вторая смена, ей надо выспаться.

Приняв душ, высушив волосы и более или менее спрятав под слоем косметики следы вчерашних слез, я направилась в свободную спальню, чтобы переодеться.

Эта комната мне не особо нравится, в основном из-за цветовой гаммы. В ней все выдержано в лавандово - голубых тонах. Фу, какая пошлость. Теперь и вам понятно от чего она пустует. Даже несмотря на то, что она немного больше комнаты, которую занимаю я.

Я натянула прямые, черные джинсы, купленные на прошлой неделе, кожаную куртку поверх вязаного, темно-зеленого свитера и обмотала пару раз вокруг шеи коричневый шарф. Мне пришлось нести ботинки в руках и уже внизу обувать их, иначе они бы гулко стучали по ступеням деревянной лестницы, а в доме стоит такая тишина, что урони я сейчас скрепку на пол, Грейс обязательно бы это услышала.

Времени на кофе не было и мне пришлось наполнить им термостакан, чтобы выпить по дороге на работу. Как всегда, насколько раньше нужного времени я бы не встала, из дома я выйду, как обычно. Потому что знаю, что спешить мне не куда, и двигаюсь, как улитка в коме.

Я смотрю на мир, но ни чего не осознаю, довольно странное ощущение, жить за занавесом скорби и ненависти к самой себе. Словно большой, каменный кулак ворвался в мою грудную клетку и держит мое сердце в своих разрушающих тисках. Мне хочется провалиться сквозь землю, упасть в листья, свернуться комком и умереть. Все, что угодно, лишь бы не чувствовать то, что я чувствую.

Что могло толкнуть меня на такой поступок? Страх? Отчаяние? Глупость? Как я решилась на это?

Я пересекла уже половину парка, как кто-то окликнул меня по имени, не реагируя, я шла все дальше и дальше, до тех пор, пока чья-то рука не легла на мое плечо и не развернула меня на 180 градусов. Мои глаза впились в лицо парня и мне потребовалась целая минута, чтобы за пеленой слез рассмотреть знакомые черты.

Губы Томаса шевелятся, он что-то говорит мне, но я не слышу. Стою и смотрю в одну точку.

- Эстер, Боже мой! - Он тряс меня за плечи. - Что с тобой? Не пугай меня, ответь мне хоть что-нибудь.

- Боже, Томас. - Я вцепилась пальцами в его красную толстовку, сжимая ее так сильно, что рукам стало больно. - Как я могла?

- О, Эстер. Еще слишком рано... - Он притянул меня к своей груди, положив подбородок на мою макушку, я тихонько всхлипывала, оставляя дорожки слез на его одежде.

- Почему ты делаешь это? - Мой голос был едва громче шепота. - Я столько натворила... Я была беременна, ты так радовался, а я пошла и убила нашего ребенка, а после растоптала твое сердце. Я столько гадостей тебе наговорила. А ты стоишь и утешаешь меня, хотя должен ненавидеть и проклинать. Почему?

- Потому что я люблю тебя, Эстер. Разве это неочевидно? - Он замер в моих объятиях, а потом тихонько отстранил меня и посмотрел в мои глаза. - Я не рассказывал тебе этого, и в коробке этого не было...

- Я знаю... Хватило фотографий, чтобы я вспомнила. Том, мне так жаль.

Слезы хлынули с новой силой, мои ноги перестали меня держать, я, словно тряпичная кукла, стала оседать наземь. Томас подхватил меня на руки и понес вглубь парка, где нет дорожек и лавочек, обычно там очень мало народу. Это как раз то, что мне сейчас нужно.

Томас сел наземь, прислонившись спиной к широкому стволу клена, и устроил меня у себя на коленях, словно я была маленьким ребенком, отчаянно нуждающимся в его защите. Смешно, но в тот самый момент так оно и было.

- Ты просто испугалась. - Спокойным голосом начала говорить Томас, поглаживая мои волосы. - Любой бы на твоем месте испугался. Ты жила по четкому плану, прекрасно зная, чего хочешь и как этого добиться. Беременность выбила тебя из колеи, ты запуталась в своих мыслях так и не сумев найти выход. А я не помог тебе справиться с этим, все хорошенько обдумать. Я был слишком занят своей группой, поэтому тебе пришлось все обдумать и принять решение самостоятельно. Я узнал слишком поздно, и я знаю, что ты жалела о том, что сделала. Это съедало тебя изнутри. Но ты была слишком гордой и упрямой, чтобы показать это.

Я молча лежала в его объятиях, пока он баюкал меня, словно ребенка, гладил мои волосы, то и дело, касаясь губами моей макушки. Эти действия казались такими знакомыми и до боли родными, что я по не многу начала успокаиваться.

- Ты сказала мне, что больше меня не любишь и не хочешь продолжать обманывать себя и меня заодно. В день, когда я сделал тебе предложение, ты порвала со мной. Мне было больно, словно кто-то вырвал мое сердце. Ты забрала у меня не только моего ребенка, но и саму себя. Я не знаю, поступил ли я как мужчина или как самый настоящий трус, но я отпустил тебя. Мне было больно, но я принял твой выбор. Единственное, чего я хотел, это оставаться в твоей жизни и быть тебе хотя бы другом. Но я не получил даже этого, тот пожар полностью забрал тебя у меня.

- Это ни как не смягчает ужаса произошедшего. Я вела себя так, словно у меня совсем не было сердца.

Том рассмеялся: - Сердце девушки всегда жестоко к тому, кого разлюбило.

- Сможешь ли ты меня простить?

- Я давным-давно тебя простил.

- Надеюсь, когда-нибудь и я смогу простить себя за это.

- Так и будет, Эстер. Так и будет.

Я оторвала голову от его груди и посмотрела ему в глаза, он растерялся.

- Прости, я забылся. Я хотел сказать Ари.

Я улыбнулась ему, слезы почти высохли на моем лице.

- Нет, все в порядке. Мне нравится, когда ты называешь меня Эстер. Мое сердце наполняется таким теплом, словно я вернулась домой.

Томас улыбнулся в ответ, вытирая остатки слез с моего лица.

- Пойдем, я провожу тебя до работы. Не хочу, чтобы ты шла туда одна.

- Спасибо.

В течение недели я была сама не своя. Я вставала утром, шла на работу, отсиживала рабочий день, возвращалась домой и забиралась в пастель. Утром все начиналось заново. Я почти ни чего не ела и говорила только тогда, когда от меня это требовалось. Несколько дней Макс и Сидни допытывали меня, пытаясь выяснить, что произошло, но я упорно молчала. Мак не выдержал и позвонил Грейс, но та попросила его дать мне время разобраться в себе и тогда я сама все ему расскажу. К моему счастью он послушался и с того дня молчаливо присутствовал рядом. Не спрашивая ни о чем, просто оказывал поддержку, которая не давала мне сломаться окончательно.

Несколько раз звонил Томас, но Грейс сказала ему то же самое, что и Максу. Я боялась того дня, когда мне придется снова посмотреть в глаза Тому, осознавая какой величины боль я ему причинила. Теперь я знаю, чего именно я его лишила и за что именно он меня простил. Да только вот я сама себя не простила. Ни тогда, ни сейчас. Именно это толкнуло меня к спиртному, именно от этого я бежала по ночному лесу навстречу опасности и именно поэтому я так боялась воспоминаний. Я делала все, чтобы забыть о том, что совершила. «Прости меня, мой малыш. Прости...». В тот день я просила прощение не у Томаса, а у своего, не рожденного ребенка.

Наступили очередные выходные и Даг увез Грейс в свой загородный домик у озера. Они звали меня с собой но, даже не смотря на выпавший снег, у меня не было настроения. Даг обо всем знал, но, как и Томас не держал зла, всячески стараясь меня поддержать.

Со временем боль немного притупилась, и я могу дышать полной грудью, ночами я больше не плачу. Но к нормальному состоянию я так и не вернулась. Грейс безумно беспокоится за меня и настаивает на том, чтобы я всё-таки сходила к своему психологу, но я совершенно не хочу этого. Мы пришли с ней к не большому компромиссу, я пообещала Грейс, что поговорю хотя бы с Томасом. По ее словам это обязательно мне поможет.

Да и сама так думаю. Поэтому вместо того, чтобы позвонить Тому и пригласить к себе, я вызвала такси и сама направила к нему домой. Даг любезно дал мне его адрес.

Удивлению Томаса не было придела, когда открыв входную дверь, он увидел меня на своем пороге. Но ни один вопрос не слетел с его губ, он молча втянул меня внутрь, заключая в медвежьи объятия. И я не знаю, совпадение ли это или просто выдумки моей больной фантазии, но все мои тревоги сразу отступили, мне стало легче.

Усевшись на диване в гостиной, мы почти три часа просидели в объятиях друг друга. За окном уже окончательно стемнело, полная луна отражаясь от не большого количества снега, озаряя улицу за окном и немного пробираясь в дом. Ни Том, ни я не говорили, ни о чем. Казалось, что сама наша близость снимает все переживания и боль, накопленную за столь долгое время.

Жить без оглядки на прошлое проще всего, когда ты его не помнишь. Но даже самое крохотное воспоминание, бросает тебя назад так, словно ты проваливаешься в бездну, из которой нет дороги назад и теперь я даже не знаю, кем именно являюсь. Беззаботной, влюбленной Ари, которая не помнит прошлого и просто живет дальше или же прошедшей через пусть и не долгую, но все равно поучающую жизнь, Эстер.

- Том, я так запуталась... - Тихим голосом сказала я, стискивая в кулак подол его футболки. - Я теперь не знаю, кто я. Было так легко жить в роли Ариадны Беккер. У меня всегда было только здесь и сейчас, но теперь, когда я вспомнила пусть и один, но все равно полноценный день из своей прошлой жизни, я перестала чувствовать себя ей.

Томас молчал, давая мне, выговорится, лишь его рука, поглаживающая мои растрепанные волосы, показывала мне, что он меня слушает. Я еще сильнее прижалась к его груди, онемевшими пальцами впиваясь в серую футболку. Мои уши заложило, и собственный голос доносился откуда-то издалека.

- Боже, почему в моей жизни из постоянного только я и мое непостоянство?

Томас негромко и как-то по грустному рассмеялся, слегка отстранившись, он расцепил наши объятия, встал с дивана и исчез за соседней дверью. Спустя мгновение он появился с большим стаканом холодной воды и протянул его мне. Я с благодарностью приняла его и большими глотками выпила больше половины. Внутри меня было сухо, словно в пустыне и от выпитой воды моментально стало легче.

- Милая, - наконец заговорил Том, после долгого молчания, его голос звучал почти так же неуверенно, как и мой. - Я всегда знал только тебя, и в моей жизни была ты одна. Но сейчас... - Он сделал паузу, делая глубокий вдох. - Я смотрю на тебя, Эстер и не узнаю. Ты такая же, как и была. Глаза, улыбка, повадки... Например, то, как забавно ты хмуришься, когда чихаешь или смотришь на солнце, прищурив один глаз. В этих мелочах вся ты и изменился только цвет твоих волос.

Я открыла рот, чтобы ему ответить, но он жестом попросил меня помолчать и продолжил:

- Я беру тебя за руку, за руку которую держал большую часть своей жизни, но она кажется такой чужой, и это убивает меня.

Его слова били меня словно плети, мне так жаль, что я рушу жизнь такому прекрасному парню, как Том. Я вижу, как больно ему проходить через все это и мне хочется перемотать время назад, чтобы не пойти на тот злополучный концерт и не остаться ужинать с Грейс и ее парнем. Мне хочется чтобы они ни когда не находил меня.

- Я поцеловал тебя, в тот миг, когда мои губы коснулись твоих - я чуть не задохнулся от счастья, но оно продлилось всего пару секунд. Я не знаю, как такое возможно, но целовал я не свою Эстер. Я целовал Ари, девушку, влюбленную в Макса. Неужели я навсегда тебя потерял, Эстер? Ни ужели там... - Он подошел ближе. Сел на корточки, чтобы быть на одном уровне со мной, и положил свою большую ладонь на мое, бешено бьющееся сердце. Я не отпрянула, из-за всех сил сдерживала подступившие к глазам слезы. - Глубоко внутри тебя, в твоем сердце, твоей душе, твоей памяти ни осталось, ни капли той девушки, которую я безумно любил? Неужели ты ни когда не вспомнишь, какой была? Ни ужели ты не станешь прежней? Теперь ты всегда будешь Ариадной Глорией Беккер?

- Я не знаю, Том. Я так запуталась. - Я наконец-то отпустила слезы на волю, что же со мной такое, и почему я всегда плачу? - Что-то ведет меня к тебе, я хочу быть рядом с тобой, я хочу звонить тебе в любое время и говорить о пустяках но... - Томас замер, ожидая того, что последует дальше, я взяла его большую, теплую руку, чтобы хоть как-то смягчить силу удара моих слов. - Я не влюблена в тебя, Том. Ты часть меня, часть моей прошлой жизни. Ты мне не обходим, как ниточка, ведущая ко мне настоящей. И я знаю, что это эгоистично с моей стороны, искать встреч с тобой раз, за разом разбивая сердце. Нам не подвластно то, что мы чувствуем, и я не знаю, кто нажимает на кнопку и определяет, кого нам любить... Я влюблена в Макса, мы вместе и я хочу, чтобы это не менялось.

Слезы еще сильнее побежали по моему лицу. Томас начал отстранятся, но я притянула его еще ближе к себе, а затем взяла его лицо в свои ладони. По его щеке скатилась одинокая слеза, я стерла ее большим пальцем, не сводя взгляда с его прекрасных глаз.

- Отпусти меня, Томас. Отпусти. Ты встретишь ту, которая будет за тебя бороться и сделает тебя счастливым. Ты заслуживаешь ее. - Я коснулась его губы большим пальцем, она такая мягкая, и пухлая, словно надувной мячик. Эти губы целовали меня столько лет. Но они не идут ни в какое сравнение с губами моего любимого мужчины. С губами моего Макса. - Томас, я столько натворила, заставила тебя пройти через такой ад. И ты прощаешь мне все. Я не заслужила такой любви.

- А если ты вспомнишь? Может же быть такое, что все станет как раньше?

- Я могу вспомнить. Даже больше, теперь я хочу вспомнить, но это не изменит моих чувств.

- Откуда ты это знаешь? - В голосе парня слышался небольшой вызов. Я опустила глаза, впилась в пол взглядом, избегая ответа на этот вопрос. - Ты так сильно любишь его, да?

Прикусив до боли губу, я слегка кивнула. Томас качнулся на пятках и встал. Я потянулась в карман и достала телефон. Уже давно за полночь и мне пора домой.

- Думаю мне пора, уже поздно. - Я встала и направилась к двери. Томас пошел следом, но по-прежнему молчал, словно набрал воды в рот.

- Эстер... - Я спустилась с крыльца и обернулась к Тому, он стоял, облокотившись одной рукой о дверь, смотря на меня грустными, словно океан глазами. - Ты действительно его любишь?

- Да. - Не задумываясь, ответила я.

Томас сделал несколько шагов вперед и остановился напротив меня. Несколько секунд он всматривался в мое лицо, слегка поджав губы, словно хотел сказать что-то, но не мог решиться. Подъехало такси, мне пора было возвращаться домой. Немного посомневавшись, я все же сделала шаг вперед и обвила свои руки вокруг его шеи, уткнувшись в нее носом. Я в последний раз вдохнула такой знакомый и такой родной аромат.

- Эстер? - Его голос звучал так не уверено, я промолчала, но еще крепче стиснула объятие. - Я знаю, что не имею право просить об этом.

Я отстранилась от Томаса, чтобы увидеть его лицо, но мои руки все так же обвивали его шею. Его же безвольно висели вдоль его тела.

- Поцелуй меня... - Сказал он тихо, смотря в мои глаза с такой мольбой. - В последний раз.

- В последний раз? - Переспросила я и он кивнул. Я понимаю, что это не правильно, что я и так наломала сегодня столько дров. И если Макс узнает, что я была сегодня с Томасом, целовала и обнимала его, он может ни когда не простить мне этого. Но глаза Томаса так печальны, в них столько боли и страха, что я не могу отказать ему в такой малости, как проститься с девушкой, в которую он был влюблен с семи лет.

Его глаза словно океан, тянут меня в свою глубину, накрывая с головой, словно голубые волны. Привстав на носочки, я коснулась его губ своими губами, отдавая ему всю нежность своих прикосновений, вымаливая поцелуем прощения, омывая его душу от слез, которые он пролил по моей вине, от боли которую я ему причинила. Я позволила ему целовать себя так долго, насколько это ему было нужно. Он отстранился. Открыв глаза, я увидела, что он наблюдает за мной, всматриваясь в мое лицо, как в самую прекрасную картину.

- Тебе пора идти. - Улыбаясь, прошептал он. Я убрала руки, развернулась и пошла в сторону ждущей меня машины, так ни разу не обернувшись. Я просто не могла увидеть его лицо еще раз, оно разрывало мое душу на части. Я буду молиться за него. Если кто-то и достоин, быть счастливым, так это мой мальчик с глазами цвета океана и белокурыми, словно одуванчик волосами.

Дорога домой заняла у меня больше получаса, таксист то и дело поглядывая в зеркало заднего вида бросая на меня обеспокоенные взгляды. Через пару минут мне это осточертело, и я прислонилась лбом к холодному ветровому стеклу, прячась от его любопытных глаз.

Я достала телефон из сумочки, но он встретил меня темным экраном, скорее всего батарейка села. Часы на приборной панели показывали, что сейчас половина третьего ночи. И то, что я сейчас еду по ночному городу с таксистом подозрительной внешности должно меня волновать, но мне совершенно плевать на это. Чтобы со мной не случилось, это определенно было бы заслужено.

Глава 28

Я расплатилась с водителем и вышла из такси. Идя по дорожке к дому, я на ощупь искала в сумке ключи. Наконец-то найдя ключи, я подошла к двери и начала вставлять их в замочную скважину. В этот момент слева я уловила какое-то движение. Сердце ударилось об мое горло и рухнуло куда-то в район пяток. Я отчаянно сдерживала крик, всматриваясь в темноту. Из нее вышел Макс, и я бы, наверное, испытала облегчение, если бы не увидела выражение его лица. Он был в ярости.

- Макс, ты напугал меня до смерти. Что ты здесь делаешь?

- Где ты была? - Вместо ответа, он перешел в словесное нападение, испепеляя меня взглядом. Это меня крайне возмутило, почему я должна отвечать на его вопросы, сказанные в таком тоне, когда мои он пропускает мимо ушей.

- Пожалуйста, объяснись для начала, что ты тут делаешь в три часа ночи?

- Жду, когда моя девушка вернется домой. - Я вскинула подбородок, задетая его грубым тоном. - Ты хоть понимаешь, как я перепугался, когда не смог тебе дозвонится не на домашний, не на мобильный. Где ты была, Ари?

Ари. Так странно слышать это имя, когда всего час назад я отчаянно играла роль Эстер.

- Я была у Томаса. - Макс выглядел так, словно сказав это, я лишь подтвердила его догадки. - Макс, я понимаю, как это выглядит. То, что я вернулась от него в такой час, но мне нужно было с ним поговорить.

Руки Макса сжались в кулаки, он развернулся и пошел в сторону ступенек. Я звала его, но вел себя так, словно не слышит меня. Лишь дойдя до середины дорожки, он остановился, затем резко обернулся и пошел обратно ко мне. Мне стало страшно и я просто впечаталась в дверь.

- Боже я просто в ярости, Ари. - Сказал он, тыча в меня пальцем. - Если бы я приехал сюда и застал вас с Томасом вместе, я не знаю, чтобы я сделал. Скорее всего, я просто убил его, без колебаний.

- Макс...

- Замолчи! - Сухо сказал он, я поежилась от его тона, но его шоколадные глаза не выражали той колкой ярости его голоса. В них был страх.

- Я знаю, как тяжело тебе. И что внутри ты выбираешь между нами, сравниваешь. Это меня бесит. - Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, затем уже более спокойным голосом продолжил. - И я знаю, что по идее я должен сказать, что-то похожее на: «Я всегда поддержу твой выбор, какой бы он ни был. Я приму его...». Но я такое не скажу. Не смогу смириться с тем, что ты выберешь не меня. Я ни когда не приму то, что ты хочешь быть его. Я буду бороться, Ари. День за днем доказывая, что достоин твоей любви. Я не смогу отпустить тебя. Это выше моих сил.

Я отталкиваюсь от двери, подхожу к Максу и беру его лицо в свои ладони, пристально смотря в его глаза темно-карие глаза, которые в ночном свете похожи на обсидиан. Я хочу, чтобы он осознал каждое мое слово.

- И не надо. Я всегда выберу тебя. И это я должна доказывать, что достойна твоей любви. Я, не ты. Я сделала свой выбор еще до того, как мы встретились. Том сделал мне предложение, но я ему отказала, и у меня были на это причины. И хоть я и не знаю какие, но они определенно были и ни куда не делись. Я закрыла эту книгу, и взялась за новую. И Том рано или поздно последует моему примеру. Но я не могу отвернуться от него, я знаю, как много он для меня сделал, и я хочу быть частью его жизни. Но я влюблена в тебя, не в него. Ты всегда должен помнить, что я люблю тебя, Макс.

- Тогда за каким хреном ты к нему ездила, Ари?! - Макс взрывается, я ни когда в жизни не видела его в таком состоянии, мне становится страшно, что он вот-вот шагнет через край, и я больше ни когда не смогу его вернуть. - Ты отдалилась от меня. Всю неделю ходишь, как в воду опущенная и все время о чем-то грустишь, где-то витаешь. Я уже не знаю, что и думать. И представь, какого мне узнать, что моя любимая возвращается посреди ночи от другого мужчины?

Я оседаю на пол, прислонившись спиной к двери. Всю эту неделю, что я пыталась осознать тот факт, что была беременной от Томаса и предпочла сделать аборт. Я не осмелилась рассказать об этом Максу, потому что боялась, что это его оттолкнет. Я боялась, что он не поймет меня. Но сейчас, когда я в прямом смысле прижата к стенке, мне не остается ни чего кроме как рассказать ему все, что я узнала.

Тихо, едва слышно, сжав руки в кулаки, до боли впиваясь ногтями в свои ладони, я начала свой рассказ.

- Я была беременна от Томаса. - Выдохнула я. - Он нашел справку в моей сумке, сама не знаю, почему я ее не выбросила. Том так обрадовался, просто светился от счастья, а у меня язык не повернулся сказать ему, что ни какого ребенка больше нет. Я испугалась такой ответственности, у меня был план и ребенок в него не вписывался. Я сделала аборт.

Закрыв глаза Макс, сделал резкий вдох, словно услышал именно то, что боялся услышать больше всего на свете.

- Спустя неделю, за два дня до того случая в клубе, Томас устроил романтическое свидание и сделал мне предложение. Не знаю, с какой цепи я сорвалась в тот день, но я наговорила столько гадостей, швырнула ему в лицо справку. В ней говорилось, что я сделала аборт и он прошел успешно. В тот день я впервые видела, как он плачет.

Макс сел на пол рядом со мной запустив пальцы в свои волосы.

- Бог мой, Ари... - Больше он не подобрал слов.

- Я вылила на него все сразу, все, что копилось во мне на протяжении долгих месяцев. Я не любила его, поэтому сказала, что между нами все кончено и просто ушла. Оставила его одного переваривать не только мой аборт, но еще и мой уход.

Бросив взгляд на Макса, я поняла, что он по-прежнему сидит с закрытыми глазами и ели дышит. Я сама не поняла, в какой именно момент он в темноте нашарил мою руку и сжал ее.

- Тогда в клубе меня потащило на приключения именно из-за этого. Я была готова сделать все что угодно, лишь бы забыть что натворила. Я саму себя возненавидела поэтому и напилась в тот день, а из-за того что напилась, познакомила с Диланом. И ты знаешь, куда это меня привело. - Я невесело рассмеялась, тем самым подтверждая всю абсурдность ситуации. - Я дважды за неделю разбила Томасу сердце: Первый раз уходом, второй раз смертью.

Он придвинулся ко мне и обнял мои хрупкие плечи, от этого движения, вроде такого обычного, обойденного мне стало значительно легче.

- Я должна была умереть в тот день, Макс. - Чтобы не расплакаться, я еще сильнее сжимала кулаки, погружая ногти в мягкую плоть.