На краю вечности

Глава 4

Иду к себе в комнату принять душ и переодеться. Решаю, что спать сегодня в подвал не пойду. Опасаюсь, что могут напасть на дом, а я не услышу и, следовательно, ничего не смогу сделать. Это опасно.

Теперь понятно, почему Вианор решил обратиться ко мне. В прошлом такие запутанные дела были моим любимым развлечением. И я был одним из лучших в своем деле. Пока не загремел за убийство в Белую башню и не провел там добрых пять веков. Оказавшись на свободе, влип в еще одно неприятное дело и стал своего рода изгоем. Меня отстранили от сыскной работы, от клана и я стал негласной персоной нонграта.

Попытки вернуться к привычной жизни ни к чему не привели. Мне тактично намекнули, что есть вампиры, которым это не нравится. Пришлось искать в себе силы, чтобы смириться. И вот новая возможность…

Переступаю порог и замираю на месте. В моей постели с глянцевым журналом в руках лежит Ливия. Услышав меня, поднимает голову. Ее губы начинают расползаться в улыбке, но она тут же сползает, едва она замечает красный след от ожога.

– Кто это сделал? – вскакивая на ноги и подбегая ко мне, взволнованно спрашивает она. Ее руки тянутся к моему лицу, но я не даю ей к себе прикоснуться. Беру ее за запястья и отвожу их вниз.

– Как ты здесь оказалась? – глядя ей в глаза, задаю вопрос я. Злюсь и не хочу этого скрывать.

– Ты меня никогда не простишь? – вместо ответа спрашивает Лив. Ее длинные серьги в ушах тихо позвякивают.

– Никогда – это очень глупое слово для вечности. Но, возможно, однажды мне надоест тебя презирать, – холодно отвечаю я. – А теперь вернемся к насущному. Какого черта ты здесь делаешь?

– Слышала, что ты уезжаешь, – с улыбкой говорит она и, подняв с постели письмо, присланное Еленой, машет им в воздухе. – Вот, зашла пожелать тебе хорошей дороги.

– Ай-ай-ай, как нехорошо читать чужую переписку! – не на шутку раздражаюсь я. Со злостью вырываю лист бумаги из рук Ливии. Мне хочется ударить ее за то, что она вторглась в мое личное пространство, копалась в моих вещах. Но знаю, что никогда этого не сделаю. – Тебе, конечно, к лицу имидж плохой девочки, но мне это не нравится.

– Ты можешь убить меня, если хочешь, – подходя ко мне вплотную, говорит Лив и смотрит мне в глаза. – Я в шаге от опалы и отречения. Смерть от твоей руки будет для меня самым лучшим вариантом.

– Лив… – меньше всего мне сейчас хочется быть участником драмы.

– Ты должен уехать, – в голосе вампирши появляется привычная жесткость. – Если тебе наплевать на свою жизнь, то подумай о мальчишках. Не воспринимай то, что он выжил, как должное. На самом деле это чудо. Ты ведь знаешь, что ферулу джунгарскую часто используют отверженные. У них свой, особый рецепт этой дряни. И они ни перед чем не остановятся.

Лив замолкает. Упоминание отверженных окончательно портит мне настроение. Слишком хорошо понимаю, о ком может идти речь.

– Они убили Конрада? – догадываюсь я. – Смерть Маркуса их рук дело? И как ты замешана во всем этом?

– Очень много вопросов. И каждый из ответов может стоить мне жизни. Поэтому просто уезжай, – решительно говорит Ливия. – Придет время, и ты сам все поймешь. Обещай мне, что сделаешь это.

– Я постараюсь.

– Вот и славно, – Лив обнимает меня за шею и целует в губы. Ей все равно, что я не рад ее видеть. Она как всегда, делает, что хочет. Легко касается пальцем места возле ожога. С сожалением произносит, – шрам останется.

– Ну должны же у меня тоже быть украшения, – усмехаюсь я. Ливия ничего не отвечает. Несколько секунд смотрит на меня и, не прощаясь, уходит. Закрываю за ней дверь и ломаю голову над тем, кто же ее сюда пустил? Ведь ни один вампир не может войти в чужой дом без приглашения. Завожу будильник на шесть часов вечера. Плотно задергиваю шторы. И, приняв душ, заваливаюсь в постель.

В связи с плохой погодой на дорогах пробки. Из-за этого я боюсь опоздать к Барите. Даже одна минута задержки может вызвать в ней такую вспышку холодного гнева, что мало не покажется. Она надменна, высокомерна и очень жестока. Когда прежний глава клана лекарей и ее создатель – Савитар – был предан инквизиции по чьему-то доносу и погиб на костре, она устроила настоящую резню, ища виновного. Кстати, так и не нашла. Но подозреваемых убивали долго и с особой жестокостью. После чего к Барите надолго прилипло прозвище Кровавая. Но так ее называли за глаза и только шепотом. Никому не хочется умирать из-за глупости.

Дверь мне открывает пожилой дворецкий в униформе. Его морщинистую шею украшает черная бабочка в белый горох. На руках белоснежные перчатки. Слуга кажется высохшим, отчего его хочется сравнить с мумией. Что я мысленно и делаю.

– Я – Зотикус Дорадо. Леди Барита назначила мне встречу на восемь вечера, – как можно четче говорю я.

– Вас уже ждут, – с налетом аристократического пафоса отвечает дворецкий и делает жест в сторону лестницы, устланной красным ковром. Мы поднимаемся по ней на второй этаж. Идем по длинному узкому коридору. Сворачиваем налево. Останавливаемся возле двери украшенной золотыми вензелями. Старик заходит в помещение и докладывает о моем прибытии.

– Пусть войдет, – раздается властный голос Бариты.

Вхожу в просторную комнату, стены которой драпированы красной тканью. В центре друг против друга стоят два кресла с высокими спинками. Между ними – журнальный столик из стекла и железа. На нем стоит графин и два бокала. Рядом лежат четки из лунного камня. Говорят, он успокаивает нервы и учит заново мечтать. Возле стены большая кушетка, на которой с бокалом крови восседает Барита. Возле ее ног, сидит Алонсо, ее правая рука и любовник.

Отвешиваю ей короткий поклон. Подхожу и целую протянутую руку.

– Приношу свои самые искренние соболезнования в связи с истинной смертью Маркуса, – говорю я, прижимая ладонь к груди.

– В задницу соболезнования, – с тихой яростью произносит Барита. – Слова не вернут Маркуса к жизни. Хочу, чтобы ты нашел его убийцу и привел сюда. И я лично расквитаюсь с этой мразью, кем бы он ни был. С удовольствием сдеру с него кожу. А когда он обрастет новой, повторю все с начала. Он будет умолять о смерти, как о благословении!

– Для наказания преступников существует суд, – напоминаю я. В глазах женщины вспыхивают алые искорки. – Давайте для начала разберемся, кто мог желать Маркусу смерти? У него были враги? С кем-то он не ладил в последнее время?

Барита и Алонсо переглядываются.

– Я почти уверен, что это стервятники, – говорит вампир и поднимается на ноги. – Незадолго до смерти он сильно повздорил с одним из членов клана. Это был некий Клаус Бранд. Дело даже дошло до драки. А причиной стала библиотека древних книг. Якобы Маркус увел у него это сокровище самым бесчестным образом прямо из-под носа.

– Библиотека? – удивленно вскидываю брови я и вспоминаю загадочное письмо Антонеллы, найденное в доме Конрада. – Что в ней было особенного?

– Там были древние манускрипты, объясняющие природу вампиров, – небрежно поясняет Алонсо, давая понять, что эта тема ему не интересна. – Их сильные и слабые стороны. Маркуса очень интересовали эти материалы. Его мечтой было создать препарат, который устраняет голод и позволяет снизить потребность в крови.

– Что еще ты знаешь о Конраде? – спрашиваю я.

– То же, что и все. Что он был странный тип, жил как отшельник. Избегал общения, был грубым и не особенно дружелюбным. Последнее время ходили слухи, что у него появился любовник из отверженных. Мы от души посмеялись над этим, но Маркус поверил. И их отношения стали несколько хуже, чем раньше. Они отдалились друг от друга, – рассказывает Алонсо.

Второй раз за сутки услышать про отверженных – это явно не к добру.

Раздается стук в дверь и входит дворецкий. Барита встречает его с недовольной миной и уже готова наброситься с выговором. Но он протягивает ей сложенный вдвое листок, та пробегает по нему глазами и быстро рвет бумажку. Мелкие обрывки, словно снег усыпают пол.

– Забудь обо всем, что ты здесь слышал, – обращаясь ко мне, требует леди. – Не нужно никого искать и наказывать. Доверим все жандармерии.

– Как скажете, – несколько ошеломленный таким поворотом событий, говорю я. – Я могу идти?

– Да, разумеется, – резко отвечает Барита, игнорируя непонимающий взгляд Алонсо. Целую на прощание ее руку. Незаметно наклоняюсь и поднимаю один из обрывков. Надеюсь, что мне повезет.

Выйдя из машины, с удивлением смотрю на свой особняк. Во всех окнах говорит свет. Это что-то странное. Дэшэн всегда очень трепетно относится к расходованию электроэнергии и часто ругает сестер за то, что они забывают иногда выключать свет. Что же случилось сегодня? Вряд ли девушки могли устроить вечеринку, не посоветовавшись с нами. Оглядываюсь по сторонам. Улица пустынна, никаких чужих машин поблизости нет. Догадка приходит мгновенно.

Едва открываю входную дверь, как в нос ударяет запах свежей человеческой крови. Пробуждается голод. Желудок скручивает от боли. Клыки рвутся наружу, перед глазами темнеет. Сейчас я могу уничтожить любого смертного, что попадется на пути.

Подхожу к лестнице. Там, на ступеньках лежит Дэшэн. Его горло перерезано от уха до уха. В живот по самую рукоятку вогнан кинжал. Дотрагиваюсь до него. Он еще теплый. Значит, все случилось недавно. Вытаскиваю оружие из раны, крепко сжимаю рукоять и поднимаюсь на второй этаж. Сразу же направляюсь к сестрам.

Дверь, ведущая в их комнату заляпана кровавыми разводами. Переступаю порог и передо мной открывается страшная картина. По белым стенам стекают алые ручейки. Оторванная голова Лины с остеклевшими глазами валяется возле комода. Неуверенно делаю шаг вперед и что-то хрустит у меня под ботинком. Опускаю глаза и вижу изуродованную женскую кисть.

С отвращением представляю, что здесь произошло. Между шкафом и комодом вижу Дину. Она тихо скулит, прикрыв руками лицо. Подхожу к ней, зову по имени, но она не реагирует. Я могу быть для нее сейчас так же опасен, как те твари, что только что побывали здесь.

– Дина, милая, посмотри на меня, – прошу я, беря ее за запястья и опуская их. Крепко сжимаю зубы, чтобы не наброситься на нее. Она дрожит всем телом. Смотрит на меня исподлобья, словно не понимает, кто перед ней. – Кто все это сделал?

– Звери, – коротко выдыхает Дина. Ее лицо белее мела. Взгляд безумный. Заставляю ее подняться на ноги и несу в свою комнату. На ней нет не царапины, но шок, который она пережила, став свидетельницей гибели сестры, может стать для нее травмой более серьезной, чем сломанные кости.

– Расскажи мне про этих зверей, – усадив ее на кровать, прошу я. Она долго собирается с мыслями, делает какие-то неопределенные жесты руками. Шумно сглатывает. – Сколько их было? О чем они говорили?

– Четверо. Трое парней и девушка, – хрипло говорит Дина, размазывая по щекам слезы. Знакомая компания. – Мужчина… С вишневыми глазами. Он просил тебе передать, что, если ты не вернешь ему флэшку, он убьет Арсена.

Что ж, этого и следовало ожидать. Мой сын забрал то, что они считают своим, и теперь нас не оставят в покое, пока не получат желаемое.

– Как они вошли сюда?

– Один из них приставил нож к горлу Дэшэна и потребовал меня их пригласить, – шепчет девушка. – А потом убил его…

Беру Дину за подбородок и смотрю ей в глаза.

– Подчинись мне, – требую я. Ее зрачки мгновенно расширяются, плечи обмякают. – Ты провела вечер за книгой. Было тепло и уютно. А потом позвонил полицейский и сообщил, что Лину насмерть сбила машина. Тебе стало плохо, и я дал тебе таблетку успокоительного, после которой ты проспишь двенадцать часов. Засыпай.

Девушка послушно ложится на бок. Подкладывает ладони под щеку и тут же проваливается в сон.

– Что здесь происходит? – входя, с раздражением спрашивает Арсен. От него пахнет улицей и дождем. Влажные волосы липнут к щекам. Он задерживает взгляд на Дине, потом переводит его на меня.

– Всего лишь последствия вашей самовольной выходки с Якубом, – поднимаясь, говорю я. – Отдай мне флэшку, я не хочу, чтобы в этом доме еще кто-то умер.

– Я не могу, – отворачиваясь, отвечает мой сын. – У меня ее нет.

– Где же она? – с недоверием спрашиваю я.

– Полагаю, что уже в Польше, – понуро говорит Арсен и, подойдя к окну, плотно задергивает шторы.

– Что? – не верю своим ушам. – Какого черта она там делает?! Повторяет судьбу Гитлера?

Арсен молчит. Крылья носа сердито раздуваются. Он недоволен критикой его действий. Пафосно задирает подбородок, строя из себя непонятого гения. В дверь раздается звонок. Только гостей здесь не хватает для полного счастья. Быстро спускаюсь вниз. Смотрю в глазок. На пороге стоит Вианор. Пожалуй, я еще никогда не был так рад видеть его, как сейчас.

– У вас вечеринка? – входя, принюхивается он. – Мне надо было прийти пораньше. Люблю кровавые пиры.

– Если бы, – закрывая за ним дверь, откликаюсь я. – В дом ворвались отморозки, убили моих людей. И это как-то связано с делом Конрада. Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Я, собственно, за этим пришел, – виновато произносит Вианор. – Забей на это расследование. Забудь, что оно вообще было.

– Два трупа ты тоже прикажешь мне выкинуть из памяти? – раздражаюсь я. Убедившись, что опасности нет, Арсен спускается вниз. Переступает через тело Дэшэна и садится на последнюю ступеньку.

– Это просто люди, – небрежно говорит Ви, убирая со лба светлые пряди. – С ними такое случается. Могу дать тебе координаты Элиота. У него шикарный крематорий и очень красивые вазы для праха. Ручной работы, между прочим. Будешь смотреть и наслаждаться. Только скажи ему, что ты от меня. А то он чужих не любит. Может и в печь отправить по доброте душевной.

Вытаскивает блокнот из внутреннего кармана кожаного пальто. Открывает его, пишет на листке несколько слов. Вырывает, протягивает мне.

– А что нам делать с теми врагами, которых мы уже нажили? – задумчиво спрашивает его Арсен. Кажется, до него только что дошла вся серьезность дела, в которое он так безразумно вляпался.

– Считайте это издержкой профессии, – с улыбкой говорит Ви. – Берегите себя, парни. Без вас будет скучно.

Законник уходит, оставив нас наедине с нашими проблемами.