На пределе

Глава 8

— Прокопенко, не будь придурком. У нас и так времени мало, — вздохнула я, наблюдая, как этот му… мужчина с детской непосредственностью напялил коробку на голову и кривлялся перед малышнёй на площадке.

— Да ладно тебе, Мелкая. Вещи всё равно некогда разбирать будет. Сегодня ты точно не успеешь.

Почувствовав недобрый взгляд водителя на себе, я обернулась, улыбнулась ему виновато и махнула рукой в сторону Женьки.

— У него это сейчас пройдёт.

— Надеюсь, — усмехнулся он в усы, продолжая следить за концертом.

Детишки весело хохотали и хлопали в ладоши, пока оболтус изображал пантомиму багнутого робота, а я изо всех сил сдерживалась, чтобы не наорать на Женьку и не треснуть ему пару хороших, увесистых таких, подзатыльников, потому что время, как говорит наш Жутобелка, не ждёт.

Нет, я, конечно, понимаю, что любовь к детям у каждого разная, но у Прокопенко определённо есть талант притягивать к себе мальчишек и девчонок, словно магнитом. И порой он так увлекается, что теряется во времени и пространстве. Уверена, что первый ребёнок у него будет избалованным и самым счастливым.

И откуда только такие качества берутся у парней, а?

Вздохнув, сложила на груди руки и едва не подпрыгнула, когда за спиной открылась дверь. Из подъезда вышла высокая блондинка, смерившая меня холодным взглядом. Она посмотрела на оставшиеся дожидаться Женьку коробки и коротко обернувшись через плечо, взглянула на меня ещё раз. Должно быть, новые соседи здесь явление редкое и крайне занимательное.

— Прокопенко, твою дивизию! Завязывай с показательными выступлениями. Все давно поняли, что мозгов у тебя в черепной коробке ни грамма.

— Сказала та, кто каждый день мне их чайной ложечкой ковыряет, — усмехнулся раздолбай с ксивой в кармане.

Тем не менее, оставил в покое несчастную запасную коробку, улыбнулся ребятне и пошёл заносить остальные вещи.

С переездом мы закончили достаточно быстро. Пришлось отпаивать несчастного, цитирую: «отэксплуатированного до изнеможения» бедолагу, а после распаковывать коробки уже в полном одиночестве, поскольку кое-кому нужно было забирать Яночку с работы.

Через пару часов, когда мой желудок требовал еды, а тело отдыха, я всё же решила оставить попытки привести новую квартиру в порядок. Взяла смартфон и пошла искать ближайший универмаг. Надо сказать, что на территории ЦСН был какой-то магазин, но продавец сообщила, что у них ревизия.

Универсам нашёлся за КПП. Набрав два пакета продуктов, я смело двинулась в аптеку, где столкнулась с той самой девушкой, что окатила меня холодным взглядом, когда мы выгружали коробки у подъезда.

Здороваться со мной не стали, поэтому я без интереса рассматривала прилавок с препаратами, когда поняла, что она здесь надолго. Подбор витамин для беременных, оно такое.

Вздохнув, я мысленно попрощалась с так и не приобретёнными таблетками от мигреней и развернулась на выход, жалея, что так и не накопила себе на мазду. А ведь могла уже. Если бы не этот…

Выдохни, Виноградова. Сама виновата, что позволяла отцу тобой манипулировать. Вспомнить только, как он слёзно вымаливал деньги на лечение от алкоголизма в клинике. Повелась, как малолетка.

И ладно бы в первый раз. Так ведь он постоянно подобное проделывал.

Первая ночь, как и все последующие, прошла хорошо. Новая квартира не вызывала во мне тоску одиночества или хандру, что было странным. Обычно на в такой ситуации я чувствую себя препаршиво, но не в этот раз. Возможно, это моё место. Возможно, сюда я всегда и тянулась.

Работа тоже была не в тягость, но по земле я всё же скучала. Не хватало мне динамики, адреналина. Работа с бумажками и ежедневный выход на связь с группой меня теперь не так нервировали, но это вовсе не значило, что я настораживалась всякий раз, когда ребята в столовой намекали на возвращение группы.

В общем, было нервно. Особенно когда Воронов на утреннем собрании отдал приказ, от которого сердце попыталось вырваться из грудной клетки.

— Соревнования закончены. Возвращай ребят, праздновать завершение дома будут.

Я смотрела на начальника, закусив щёку изнутри. Нет, о том, что этот день настанет, я знала. Именно поэтому ничем не выдала своей нервозности, когда Воронов отдавал указания коллеге, отвечающему за передвижения группы. Но, господи, одна только мысль о том, что я встречусь глазами с Сорой рождала во мне такую бурю эмоций, что довольно часто я ловила себя на желании написать заявление и скрыться в неизвестном направлении.

Останавливало только то, что к моменту их прибытия мой рабочий день будет окончен, а завтра я успокоюсь.

Наверное.

Во всяком случае, смею на это надеяться. Очень уж не хочется быть настолько слабой девочкой, неспособной справится с собственным гормональным бунтом.

Только выйдя из кабинета, я поняла, что думала о нём весь день. Вот въелся в мозг, как коррозия в металл и хрен избавишься, как не старайся. Даже идя домой, я постоянно ловила себя на том, что оглядывала окрестности в поисках компании ребят, в которой поймаю пробирающий до дрожи взгляд.

И только дома, бросив ключи на тумбочку, стянув обувь и ветровку, я рухнула в кресло и положив ноги на журнальный столик, откинула голову на спинку.

И зажмурилась, когда девять кругов мысленного ада по имени Сора возобновили свой вихрь в голове.

И что со мной не так, а?

— Нет места милее, чем дом. Да, Дём?

Анчар хлопнул Стаса по плечу и понимающе ухмыльнулся, когда тот в очередной раз поднял трубку и поприветствовал собеседницу улыбкой.

— Да, Ань. Нет, я в течение часа буду дома. Кто? Давай без гостей, родная, я очень… — Дем бросил на замолчавших парней взгляд, но всё же продолжил. — …соскучился.

Парни понимающе заржали, я же усмехнулся, не разделяя его чувств.

В последнее время с Таней всё как-то неладно. Разговоры не клеятся, настроение не тянется. По большей части мы молчим перед сном, что определённо не нравится не мне, ни ей. А по ночам… По ночам я и вовсе не с ней. По ночам я неверен, потому что сжимаю в руках другую. Чувствую запах её кожи и вкус поцелуев…

Коротко тряхнул головой, подхватил сумку и захлопнул личный шкафчик с экипировкой.

Рано или поздно, это наваждение схлынет, я уверен. Не может же быть вечным то, что случилось всего единожды. Любые, даже самые болезненные воспоминая со временем меркнут. Почему сейчас должно быть иначе?

Домой я не торопился. Решил заглянуть в продуктовый и купить чего-то вкусненького. Таня не умеет готовить, и вряд ли будет встречать домашними пирогами и горячим борщом. А мне как никогда хотелось тепла. Того тепла, которое согреет изнутри, и я не очень уверен, что еда в этом хоть чем-то поможет.

Подходя к кассе, скользнул взглядом по стеллажам с крепкими алкогольными напитками и сам себе удивился, когда в голове возникла мысль купить чего-то такого. Но нет. Одно дело, когда с друзьями и под знаменательное событие, другое, из-за долбанного одиночества, которое превращает душу в сосущую пустоту.

В такие моменты обычно замечаешь, что небо перестало быть синим, а солнце греть, как раньше. Люди вокруг больше не улыбаются, погруженные в свои проблемы, а дети… Даже дети кажутся более взрослыми. Интересно, будь у меня свой ребёнок, я видел бы его таким же? Когда у них заканчивается пора радости и беспечности? Когда мир точно так же, теряет яркие краски? Я сам не помню, и вряд ли когда-нибудь познаю это, глядя на собственных детей.

Тряхнул головой, ставя корзину с продуктами на кассу. Девушка с приклеенной улыбкой и короткими взглядами, избегающими моих глаз, пробила всё и назвала сумму к оплате. Доставая банковскую карту, невольно подумал о том, что можно прогуляться до ещё одного магазина… и вдруг понял, что не хочу домой. Не хочу идти туда, где нет никакой радости. Лишь чувство вины, что ничего не получается… что изменил. Что не могу подарить кусочек счастья той, кто этого заслуживает.

Подхватив пакет, я отошёл от кассы и наткнулся взглядом на невысокую фигуру, в которой сразу узнал Виноградову. Она тоже только что рассчиталась за покупки и направилась на выход. И мне бы оторвать взгляд, найти что-то более примечательное, но колотящаяся мышца в груди, разгоняла кровь и адреналин по венам. Я хотел на неё смотреть. Желал насытиться её образом, пусть и со спины. И узнать, куда она направилась такая задумчивая и неторопливая.

И я шёл, как тогда, в клубе, увидев её невменяемой. Шёл вопреки доводам разума. Шёл, видя перед собой только её. Вспоминая вкус её губ, вспоминая мягкость кожи и сладость стонов. Шёл и понимал, что… мы идём ко мне?

Сердце забилось с утроенной силой уже где-то в горле. Я не понимал, что происходит, когда прибавил шаг и поймал уже закрывающуюся дверь. Быстро поднялся на площадку и остановился позади Лизы не скрываясь. Дыша прямо ей в затылок.

Я чувствовал знакомый аромат этой охламонки и старался не делать поспешных выводов, но всё равно не мог отделаться от мысли, что она зачем-то направляется к Тане. Рассказать о нас? Подорвать наши отношения? Зачем?

Виноградова медленно повернулась, чувствуя угрозу и посмотрела в мои глаза, раскрыв свои от удивления.

— Сора?

Лифт остановился и открыл двери в приглашении.

— Саша, — поправил я бывшую оперативницу и грозно двинулся на неё, рукой подталкивая внутрь клетки, которую она сама для нас вызвала.

Глядя только в её глаза, я нажал на какую-то кнопку и дождавшись, когда лифт поедет, прижал Лизу к стене, стараясь не касаться её.

— Что ты делаешь? — хрипло спросила она, будто в самом деле хотела это знать.

Не хотела. Я по глазам видел, что её чувства были далеки от интереса. Как и мои.

— Я тоже хочу знать, что ты делаешь. Здесь?

— Я…

— Если это то, о чём я думаю, то ты просто дура, Виноградова, — выдохнул я.

На долю секунды её зрачки расширились, а затем она поджала губы и задала вопрос:

— А о чём ты думаешь?

О том, что ещё немного и я на всё наплюю. На все принципы и обещания. На мораль. На чувство собственного достоинства. Просто потому, что она в грёбаных трёх сантиметрах от меня, и я могу прямо сейчас почувствовать вкус её губ и тепло нежной кожи. Но я этого не делаю. Не делаю, мать твою, потому что не хочу нас обоих ненавидеть.

— О том, что ты направляешься ко мне домой. К моей девушке, чтобы рассказать о произошедшем между нами. Так?

— Да я…

— Оставь эту идею, поняла? Если она узнает, я приду к тебе, Лиза. Приду, и за себя не ручаюсь…

Кажется, угроза подействовала совсем не так, как я ожидал.

Конечно, я вовсе не то имел в виду. Если бы существовал хоть какой-то шанс, что мы с Таней расстанемся, я приду к ней. Действительно, приду, но вовсе не за тем, чтобы мстить.

— Да пошёл ты! — Виноградова едва не плюнула мне в лицо и оттолкнула в грудь ладонью, ожидая, что я отступлю.

И я должен был это сделать. Должен был позволить отстранить себя от поджатых губ и яростного взгляда. Но что-то в моей голове щёлкнуло ещё при первой встрече, спустив с крючка маховик, на который и наворачивались мои собственные внутренности.

Отрываться от неё больнее с каждой встречей.

И я не хочу. Не хочу терять это ощущение.

Толкнул ладонью в плечо, снова прижимая к стене и сделал наконец то, чего так хотелось. Завладел губами, вкус которых не выветрить даже самыми сладкими ягодами. Даже амброзией, доставленной прямиком с Олимпа.

Я хочу дышать ею, пока не наполню лёгкие до отказа. Впитать в себя. Забрать, украсть, спрятать, пока не отняли. Или пока сам не очнусь от собственного сумасшествия.

— Пусти… — хриплая просьба, наполненная ложью, соскользнула в мой рот.

И я не верю. Не верю, мать твою, потому что тонкие хрупкие пальцы сжимали воротник моей же рубашки и тянули вниз, не позволяя отстраниться. Меня пробирало смехом изнутри, но я держал его в пределах улыбки, обрывая её каждую секунду, когда скользил языком по бархатным губам.

— Ты сумасшедший… Отпусти меня.

Сделал глубокий вдох, наполняя лёгкие её запахом и оторвался от наркотика, перед которым не смог устоять.

— Тебя из кокаина сделали, что ли, Виноградова?

— Да иди ты, Стагаров, — хмыкнула она, а затем с резким выпадом снизу врезала мне в челюсть. Да так, что звёзды перед глазами засверкали. — Я просто домой поднимаюсь.

И как пальцы себе не переломала? Не поморщилась ведь даже. Взял в руку упомянутые и внимательно осмотрел на предмет повреждения или разбухания, пока до меня не дошёл смысл сказанных слов.

— Домой? — вскинул взгляд и уставился в бездонные серые глаза, явно где-то что-то растеряв. Не удивлюсь, если то был рассудок.

— Домой, Стагаров, — выдала хрипло охламонка. — Переехала я сюда. Думаешь, тебе одному квартиру по службе арендовать можно?

— Нет, но…

— И, если ты ещё раз, — она отняла пальцы из моей ладони и ткнула указательным мне прямо в грудь. — Посмеешь мне угрожать, я тебя по стенке размажу, Сора. Мне плевать, что у нас что-то с тобой было. Пофиг. Вообще! Если я не помню — значит не было! — процитировала она строчку из песни.

— Не помнишь? — тупо переспросил я. До меня не доходило, как такое возможно.

Нет, она, конечно, была пьяна, но не настолько, чтобы забыть о том, с кем девственность потеряла. Или?..

— Забей, Слав. Просто забей, и давай никогда не вспоминать о произошедшем, — выдохнула девушка. — А теперь будь добр, нажми на кнопку шестого этажа. Я домой хочу.

И я сделал это. Нажал треклятую кнопку и даже, когда лифт поднимался на заданный этаж, а я пристально смотрел в её глаза, нашёл в себе силы пропустить её мимо себя. Не задавая вопросов. Не пытаясь что-то понять. Просто позволить снова уйти, оставив мне пустоту в душе, как после ядерного взрыва.

Я проводил взглядом её до квартиры, придерживая двери подъёмника, и вернулся внутрь, только когда увидел куда именно зашла Виноградова. Нажал на кнопку седьмого и прикрыл лицо ладонью.

Сколько ещё раз, эта сука судьба, будет издеваться надо мной? Почему, мне просто нельзя остаться в стороне, как иногда случается у нормальных людей? Почему охламонка обязательно должна появится на горизонте, когда я почти справляюсь со своей ломкой?

Вздохнув, я вышел из лифта и достал ключи от квартиры с усмешкой подумав о том, что Лиза теперь будет свидетелем моих ночных блужданий, когда мучает бессонница.

Стерва судьба даже здесь подставила мне подножку, заселив её в квартиру этажом ниже. Какие ещё повороты меня ожидают?

На пороге ждала Таня. Почему-то взгляд её был растерянным, и мне это не очень понравилось.

— Привет, — улыбнулся я, стараясь не подавать виду, что мне сейчас крайне тяжко играть роль верного и любящего супруга.

Смешно.

— Я видела тебя в окно. Ты долго.

— А, — махнул я рукой, стаскивая с себя ветровку. — Дем позвонил. Сказал, что на днях хочет собраться и отметить удачную командировку.

Здесь я только немного соврал. Мы действительно договорились встретиться, чтобы посидеть за парой чашек крепкого кофе или пары стаканов пива, но это было ещё перед посадкой группы на вертолёт.

Таня заулыбалась и обняла меня, чмокнув в губы. Её горящий радостью взгляд был красноречивее любых слов. Она рада, что я вернулся. В этом нет никаких сомнений.

— Проходи. Я заказала ужин… — она глубоко вдохнула, явно справляясь с эмоциями и останавливая себя от необдуманных слов. — Мне нужно тебе что-то сказать, и я уже не могу терпеть.

— Да? — я вскинул бровь и прошел в ванную, чтобы помыть руки. — Ты вся светишься от счастья.

Таня не ответила. Да мне уже и не нужно было. Я растерянно смотрел на упаковку от теста на беременность и складывал два плюс два, уже зная ответ, но не веря, что он возможен.

Неужели у меня будет ребёнок?

Захлопнув дверь, я прижалась к ней спиной, чувствуя, как неистово колотится сердце в груди. В последний раз такое было, когда меня держали на мушке пистолета, и то в тот момент я искренне считала, что всё будет замечательно, а сейчас такое ощущение, что я рухнула с небес прямо в ад.

Нет, это безусловно было фатальной ошибкой провести ночь с кем-то, вроде него. С женатым мужчиной. Моё пьяное я, видимо, не считает подобное преступлением, а вот мои принципы ему невдомёк.

Выдохнув, я бросила ключи на тумбочку и прошла в комнату, где сев в кресло, задрала голову и уставилась в выбеленный потолок. Меня не отпускало чувство, что я что-то сделала не так. Странная и с головой охватившая тревога, будто есть необходимость что-то исправить.

Хмыкнула и прикрыла глаза, стараясь отогнать от себя ощущения, испытанные, когда его горячие губы коснулись моих, чтобы жадно поглощать сбитое дыхание.

— Сумасшедший, — выдохнула в пустоту. — Один из нас сумасшедший.