На той стороне

Глава 31. Отцы и дети

Спала Аня плохо. Всю ночь ей снились то горячие руки Николя, то кто-то нападал на нее, а отбиться сил не было. Она вскакивала, понимая, что это всего лишь сон, с трудом засыпала снова. Наконец, за окном забрезжило серое утро и дом проснулся. Проснулась и Аня, но не выспалась совсем, да и голова была какая-то тяжелая.

Она смотрела в окно, пока шумная, болтливая Глашка помогала ей одеться, заплетала волосы в гладкую прическу. В окне плыли тяжелые свинцовые тучи и судя по всему, солнца не ожидалась. Двор жил своей жизнью, двери черной лестницы хлопали, слуги носились туда-сюда по своим делам.

— Сегодня господа в театру поедут, — болтала прислуга. — И вас звали, как я помню.

— Ага. — Аня кивнула.

— Так поедете? — Не унималась Глашка.

— Посмотрим. — Невнятно сказала Аня. — А ты хотела чего-то?

Прислуга замялась.

— Отпроситься хотела. Все гулять на Невский собираются, хозяев же дома не будет.

— Хорошо, Глаша, я тебя отпускаю. — Улыбнулась ей Аня.

Хватит уже киснуть, осталось совсем чуть-чуть и ты будешь дома. Главное, попасть в кабинет и спрятать письмо, пока паркет не заменили. А потом прощай 1912 год, прощай особняк Ильинских и ты, несносный граф, тоже прощай. Настроение немного улучшилось. Да и почему она вообще должна переживать, как Николай будет себя вести с утра. Какое ей до него дело?

За завтраком собрались только графиня и Натали. Павел Андреевич уехал в министерство, а Николай еще не выходил. Аня присоединилась к ним, поздоровалась, присаживаясь за стол.

— Аннушка, как твоя нога? — Участливо спросила Татьяна Александровна.

— Вы знаете, мне уже намного лучше. Даже кресло без надобности. — Соврала Аня. Нога все еще ныла, но по сравнению со вчерашним днем она уже была огурцом. Как же хорошо, что это все-таки не вывих, а лишь растяжение.

— Это замечательная новость. — Подвела итог графиня, отпивая кофе из чашки.

— Значит, ты поедешь с нами в театр! Ура! — Радостно заметила Натали.

Аня улыбнулась и ничего не сказала. Дверь распахнулась и в столовую вошел хмурый Николай Павлович. Он был одет с иголочки, на Аню даже не посмотрел. Подошел к матери, поцеловал ее в щеку.

— Bonjour, maman. — Буркнул и сел на свое место.

— И тебе не хворать братец, — обиженно отозвалась Натали.

Аня сосредоточилась на своей тарелке, но успела заметить, что губа у Николая-таки припухла. Ее вдруг разобрало на смех и только усилием воли она смогла сдержать улыбку. Татьяна Александровна взглянула на сына и обомлела:

— Боже, что с твоей губой, Николя?

— Всего лишь неприятная случайность. — Обтекаемо пояснил он.

— Ах, Николя, — не преминула задеть брата Наташа. — Все эти кокотки не доведут тебя до добра.

— Не пристало юной барышне интересоваться жизнью кокоток, не находишь, Натали? — Не остался в долгу Николай.

— Дети, хватит! — Вспылила Татьяна Александровна. — Вы ведете себя непозволительно! Наташа сует свой нос в чужие дела, а ты, Николай, совсем распустился. Тебе на будущий год тридцать лет, а ты ведешь себя как мальчишка, ей богу! Лучше бы невесту себе подыскал, да женился, а ты все мотаешься по сомнительным вечеринкам. Что ты устроил в кабинете? Дарья сказала, весь ковер в чернилах, перья разбросаны, мебель сдвинута!

Татьяна Александровна в сердцах бросила салфетку на стол.

— Спасибо за завтрак, — Николай поднялся со стула. — Пожалуй, поем где-нибудь в другом месте.

Он отсалютовал рукой и вышел из столовой. Напоследок бросил на Аню взгляд, да такой, что она нервно сглотнула. Ночное увечье он точно еще припомнит. Девушка чувствовала себя весьма паршиво. Мало того, что наблюдать чужие ссоры не очень приятно, так еще она оказалась косвенно к ней причастна. Если бы она не укусила его, никаких вопросов бы не было. Но так ему и надо! Должен же кто-то поставить на место самовлюбленного молодчика.

— Простите за сцену, Анна Алексеевна. — Графиня была расстроена. — Всю душу мне измотал, паршивец. Одни гулянки и распутные девицы на уме.

— Ну что вы, ваше сиятельство. Вы — мать и имеете право переживать за ребенка, даже если он бравый офицер почти тридцати лет отроду. — Осторожно успокоила ее Аня. — В конце концов, он возьмется за ум и все наладится.

Татьяна Александровна грустно ей улыбнулась. Натали подошла к матери и обняла ее. Обе они пустили слезу и помирились. На том завтрак закончился. Да, не все так гладко в семействе Ильинских, подумала Аня. Но это логично: какой бы год не был на дворе, проблемы отцов и детей всегда одинаковы. Тургенев не даст соврать.