На волнах любви

Глава 11

— Проклятие! — Зак бросил гаечный ключ на палубу «Грейси». Он звонко ударился о белое стекловолокно и пару раз подпрыгнул.

Ромеро подбежал к нему и осмотрел проржавевший металлический шов и длинную серую царапину на полу палубы. Он наклонился, поднял инструмент и передал его Заку:

— Сделай паузу, передохни.

— Не нужна мне пауза! — заорал Зак. — Я хочу, чтобы эта чертова штука заработала!

— Дружище, тебе нужно отдохнуть.

— Нет! — Зак взглянул на бесстрастное лицо штурмана и замолчал. Затем аккуратно положил ключ на широкие перила и смахнул капли пота со лба. — Да, наверное, ты прав. Извини.

— Не за что извиняться. Последние недели были трудными для всех нас.

— Да. — Зак сел, прислонился к перилам, провел рукой по волосам.

— Ты сам не свой. Если я могу как-то помочь…

— Спасибо.

Ромеро хлопнул его по спине и вернулся к своей работе.

Зак остался на месте, вытянув ноги. Тихие удары яхты о док помогли ему собраться с мыслями. Ничего не поможет. Теперь всегда, каждый раз, ступая на яхту, он будет видеть Лайлу. Лайла стоит за штурвалом, ее волосы развеваются на ветру. Обнаженная Лайла, протягивающая руки к нему.

Зак стряхнул воспоминания, как капли воды, и постарался взять себя в руки. К счастью, ремонт судна не требовал полной сосредоточенности, и мысли Зака крутились вокруг другого объекта.

Они были с Лайлой. Воспоминание о ней вновь и вновь настигало его, атакуя, как прибой омывает берег. Он зажал ключом гайку и надавил на рычаг. Гайка откололась с резким хрустом.

— Сукин сын! — Зак снова швырнул гаечный ключ на палубу. Гайку просто сорвало. Он перегнулся через перила и посмотрел на территорию базы. Ему не следовало даже прикасаться к судну в таком настроении. Если он не хочет, чтобы оно утонуло.

Его взгляд упал на штурвал, обернутый кусками белой ленты. Лайле так было удобнее держать его. Так просто было представить ее маленькие руки на штурвале, когда она всем своим существом была сосредоточена на гонке. Вот что не сходилось.

Зак огляделся. Он рассматривал изодранные кусочки ленты, будто они могли дать ответ, Лайла не стала бы так выкладываться на гонках, если бы работала на «Хатлэнд». Какой смысл в этом? Только психопат был способен сначала повредить яхту, чтобы потом, несколько часов спустя, сосредоточенно вести гонку и выиграть.

Только психопат, но не Лайла.

Зак вытянул руку и провел ладонью по холодному металлу штурвала, наслаждаясь шершавой поверхностью потрепанной ленты. Не сходилось. Он сам понимал очевидность этого. Чек с ее подписью был у Джоша.

Он сжал руками голову, как будто мог остановить крутящиеся мысли. Может, он был не прав? Похоже все-таки, что Лайла не виновна. Тогда виноват кто-то другой. Кто-то подставил ее? Нет. Остальные парни тоже всей душой отдавались гонке.

Гул мотора рассек спокойный утренний воздух. Зак оглянулся и увидел машину Джоша, заезжающую на парковку.

Солнце сверкало на новой красной краске его спортивной машины, ослепляя Зака.

Новая красная краска.

Сердце Зака забилось быстрее, внутри все задрожало. У Джоша в последнее время много денег. Новая машина, красивый дом. Все это появилось не из прибыли их фирмы.

Зак вцепился в перила. У Джоша в последнее время много денег. Джош был озабочен и удручен, пока Лайлу не выгнали из команды. Сейчас к нему вернулось жизнерадостное настроение. Все превосходно сходилось. Зак был глупцом, не заметив этого раньше.

Голова у него закружилась. Слепая ярость на Джоша из-за подлого обмана и жгучая злость на себя из-за того, что позволил водить себя за нос. Лайла ведь говорила ему об этом, но он словно ослеп. Из-за собственного гнева, из-за собственной тупой, нелепой доверчивости он потерял все — бизнес, дружбу, Лайлу.

Мысли Зака прояснились. Странная смесь надежды и боли терзала его. Может быть, нет. Может быть, Лайла простит его еще раз. Последний раз.

Зак перепрыгнул через борт судна и поспешил в офис. Если Джошу дорога его жизнь, ему лучше смыться прямо сейчас.

Густой туман затопил долины и карабкался вверх на горы, окружающие бухту Сан-Франциско, покрывая влажным одеялом холм с домом Лайлы. Туман давил на нее, еще больше ухудшая настроение.

Нет. Лайла дочитала последнюю страницу мистического романа, который купила в супермаркете, и отшвырнула книгу. Она шлепнулась на встроенную скамейку у панорамного окна с видом на залив. Не может быть, чтобы калека-теща сделала это. Глупый автор. Как читатель должен разгадать сюжет без подсказок и ключей?

Она натянула края старенького стеганого одеяла на плечи и свернулась калачиком на мягких диванных подушках. Посмотрела на брошенную открытую книжку с измятыми страницами.

Пора вернуться к жизни.

Если книги начали раздражать ее, настало время окунуться в реальную жизнь. Предпочтительно в чью-нибудь чужую. После двух недель затворничества в собственном доме, залечив сердечные раны, она должна была вернуться к рутине. Будь проклят Зак Герцигер за то, что вырвал ее из любимой рутины парусного спорта. Лайла вздохнула. Она устала, очень устала плакать. Она вытерла глаза краем одеяла, но слезы продолжали катиться по щекам. Ее плечи задрожали, когда страдания вновь вырвались наружу, и комок в горле разбух до болезненной глыбы.

Так она лежала, закутанная в одеяло, глядя из окна на покрытый туманом пейзаж. По крайней мере через залив не видно было Сан-Франциско. Это избавляло ее от вида родного города Зака, от пирса, где он работал, и от аккуратных квадратов улиц, где он будет жить после Кубка.

Обычно вид из окна коттеджа доставлял ей огромное удовольствие, но с недавнего времени он превратился в пытку напоминания о потерянном. О том, какой могла быть ее жизнь, если бы Зак был другим. Если бы он был справедливым.

Стук в дверь был таким легким, что сначала Лайла подумала о дереве за окном, чьи ветки качаются на ветру и царапают стекло. Поняв, что кто-то стоит за дверью, она откинула одеяло и неловко попыталась встать.

По пути к двери она вытерла глаза платком и высморкалась, надеясь, что щеки не такие красные и опухшие, как ей казалось. Поднялась на цыпочки и посмотрела в глазок.

У Лайлы перехватило дыхание. Зак стоял на крыльце, резким силуэтом выделяясь на фоне тумана. Счастье, тревога, злость и страх боролись в ее душе.

Зак здесь.

Зак, мужчина, который хотел арестовать ее две недели назад.

Она выждала минуту, надеясь, что раскаленная злость усилит ее решимость. Сердце бешено забилось, но все, что она чувствовала, — это уязвленность и боль, грозящие новым потоком слез.

Она распахнула дверь.

— Уходи, — сказала она.

— Лайла…

Одно это слово, наполненное тоской и страхом, заставило ее посмотреть ему в глаза. Его взгляд был таким нежным, таким сокрушенным. Он окутал ее сердце, как туман окутал каждый холм в округе.

— Что?

— Мы можем поговорить?

— Не о чем говорить.

Он засунул руки глубже в карманы, плечи его ссутулились.

— Я думаю, есть о чем, любимая.

— Я не… — Она осеклась. — Уходи.

Он глубоко вздохнул, больно раня ее. Снова слезы навернулись на глаза. Она зажмурилась, приказывая им остановиться.

— Пожалуйста, позволь мне поговорить с тобой. Потом, если захочешь, я уйду. Пожалуйста…

Лайла посмотрела мимо него, в туман, но не нашла ответа. Были слышны лишь резкие крики птиц далеко внизу у подножия горы.

Она помедлила минуту, вцепившись в край двери. Вздохнув, открыла дверь шире и отступила в сторону, чтобы дать Заку пройти. Он заполнил пространство маленькой гостиной, делая ее похожей на кукольный домик.

В два шага он преодолел расстояние до окна в другом конце.

— Чудесный вид.

Лайла не ответила, глядя на его широкие плечи, очерченные ярким белым светом, льющимся из окна. Она закрыла дверь, но так и осталась стоять у входа. Лайла слишком хорошо знала, какими упругими и теплыми на ощупь были его мускулы под рубашкой. Еще теплее, если расстегнуть рубашку, если провести рукой по золотистым волоскам на груди. Если она поцелует крепкие мышцы…

Этого она не собиралась делать. Прикосновение к Заку вернет все воспоминания, которым не было места в ее жизни. Больше не было места.

Лайла прошла в комнату, скрестила руки на груди.

— Ну, говори.

Зак обернулся и сел на широкий подоконник.

— Я пришел просить прощения.

— Значит, ты разгадал мою загадку?

— Да, с Джошем все кончено, он арестован. Я все выяснил сразу после твоего отъезда. Какой я дурак!.. Если бы я просто поразмыслил над этим… — Зак замолчал и покачал головой. — Но я приехал сюда не за этим.

Он поднял голову и взглянул ей в лицо. Даже против света она видела мольбу в его глазах.

— Лайла, я люблю тебя. Я ошибся. Я был абсолютным идиотом и знаю, что у тебя нет причин для этого, но я хочу знать… хочу знать, простишь ли ты меня еще раз?..

Она хотела отрицательно покачать головой, но слишком неуверенно это сделала. Она была уверена только в искренности их взглядов. Их глаза говорили друг другу то, чего они сами никогда бы не произнесли вслух.

Лайла оперлась руками на спинку дивана. Этот старый диван оставался между ними, между ее разумом и сердцем. Она читала понимание на его лице, понимание того, что не может уступить.

Крик чайки пронзил воздух. Зак отвернулся, рассматривая коллекцию ракушек на каминной полке.

— Наверное, ты не сможешь меня простить…

Он прошел к камину, взял большую мраморную раковину и стал водить пальцем по резному краю.

— Лайла, я очень виноват. Когда Джош показал мне тот чек, я не поверил. Я долго выдумывал причину, почему это могло быть правдой, и обманулся. Мы были друзьями очень долго, я доверял ему.

Он осторожно положил раковину на каминную полку и сел в кресло напротив дивана. Его глаза умоляли понять.

— Я не доверял себе. Я не доверял тебе. И это было самое глубокое мое заблуждение…

Наступила тишина, размывая цвета, приглушая все вокруг, как будто туман прокрался внутрь и затопил комнату. Лайла хотела, чтобы он притупил ее боль.

Зак наклонился и беспомощно развел загорелыми руками:

— Я знал Джоша пятнадцать лет. Мы вместе ходили под парусом еще детьми. Мы были партнерами. У меня не было причин не доверять ему.

Злость в Лайле перемешалась с болью.

— У тебя не было причин сомневаться во мне.

— Я знаю. Теперь знаю. — Зак взъерошил рукой волосы. — Боже, какой я идиот!..

Ей вдруг захотелось протянуть руку и погладить его волнистые волосы. Но почему? Почему она хотела простить, забыть его ошибку, если он причинил ей такую боль?

— Лайла, все, что я хочу сказать: сильнее я никогда еще не ошибался. Ты самое дорогое, что есть в моей жизни.

Не давая ей возразить, он подошел к дивану, встал на него коленями и взял ее руку. Его сильные пальцы держали ее маленькую ручку крепче, чем утопающий хватается за спасательный круг.

— Я люблю тебя.

Ее губы дрожали, но она смогла улыбнуться и пожать его пальцы.

— Я тоже тебя люблю. — Она провела рукой по его волосам. Шелковые волны закрыли ее пальцы. — Я люблю тебя, но не могу доверять тебе.

— Не сейчас, я понимаю. Но позднее, когда ты увидишь, что…

— Никогда, Зак. — Она отняла руку и отшатнулась. — Я знаю, что такое близкий человек, который сомневается в тебе, в твоих способностях, я не хочу испытать это еще раз. Никогда! — Она отвернулась, глядя на мутный пейзаж за окном. — Это никогда не прекратится. Ты думаешь, что это произойдет, но этого не будет.

Она остановилась, проглатывая боль, поднявшуюся комком в горле, душащую ее, и с усилием выдавила последние слова:

— Я не могу провести всю жизнь, постоянно задаваясь вопросом, что ты обо мне думаешь.

Зак в растерянности сел на диван.

— Я не твой отец, Лайла.

— Ты хуже. Ты заставляешь меня думать, что стараешься понять меня.

— Я знаю тебя. Поэтому я все понял.

— Не так быстро.

Он не ответил, просто медленно покачал головой. Нечего было говорить. Он знал ее, знал каждый дюйм ее тела, каждую мечту. И всё же он обманул ее. Никакая страсть не изменит этого.

— Ты дала мне последний шанс раньше, и я не надеялся, что ты снова дашь мне шанс. Но я хотел попытаться.

Она едва не зарыдала. Единственное, что удерживало ее от желания броситься Заку на шею, — это твердое решение не ранить его больше, чем она уже сделала.

Зак сцепил пальцы. Она хотела отвернуться, чтобы не видеть эти руки, которые она так любила, но не смогла.

— Почему он так поступил? — спросила Лайла.

Зак пожал плечами:

— Деньги. Джош понял, что наши шансы победить ничтожны и он потеряет бизнес. Парочка денежных мешков из «Черепахи» заплатила ему. — Зак покачал головой. — Заплатили за саботаж.

Слезы душили Лайлу.

— Мне очень жаль. Жаль, что это был Джош.

Зак грустно улыбнулся:

— «Грейси» держится хорошо, мы выиграли первые две гонки. — Его голос звучал как будто издалека.

— Чудесно! Я знаю, вы справитесь. «Грейси» должна быть… — Лайла кашлянула. — Она должна обогнать «Черепаху», если погода не подведет.

— Да.

— Ты у штурвала?

— Угу.

— Это… это замечательно. Ты хороший шкипер.

— Не такой, как ты, но спасибо. Большое спасибо. — Зак поднялся с дивана.

— Зак…

Он остановился.

— Скажи ребятам, что я скучаю по ним, — прошептала она, — и я болею за них.

— Конечно. — Зак кивнул и сунул руки в карманы. Он приоткрыл рот, как будто хотел что-то добавить, но только пожал плечами.

Лайла проводила его. Она стояла в дверях и смотрела, как он шагает по тропинке к своей машине. Постепенно его силуэт расплылся в тумане.

Мелкие капельки влаги оседали на ее лице, смягчая огрубевшую от слез кожу вокруг глаз. Она стояла так, пока машина Зака не исчезла из виду. Лайла долго смотрела на пустую дорогу в тумане.