На все времена

Глава 8

Абриэль подавила почти неодолимый порыв поддаться панике и с воплями выскочить из церкви. Она знала, что со стороны казалась спокойной и невозмутимо-величественной, как и подобает невесте. Чуда, о котором она молилась, не произошло, и свадебная церемония шла своим чередом, но сама Абриэль втайне считала чем-то вроде чуда уже одно то, что она умудрилась пробормотать обеты, которые отныне и навечно свяжут ее с подобием человека, стоявшим рядом с ней у алтаря.

Наконец, на ее взгляд, слишком скоро, священник объявил их мужем и женой. Абриэль взяла жениха под руку, и даже этот не слишком интимный жест заставил ее съежиться. Как она переживет следующие несколько часов, не говоря уже о той ночи, которая последует за свадебным пиром?!

Маленький твердый узел, зародившийся внизу живота, продолжал расти по мере того, как новобрачные шли по залу, приветствуя гостей. Леди и джентльмены поднимались со своих мест и поднимали кружки, чествуя только что обвенчанную пару, осыпая их добрыми пожеланиями и двусмысленными шуточками. Абриэль старательно сохраняла на губах счастливую улыбку, и так продолжалось до тех пор, пока она случайно не повернула голову и не увидела человека, стоявшего в тени под лестницей. Узел в животе немедленно стал еще больше и туже.

Рейвен сложил руки на широкой груди, наблюдая за происходящим жестким, суровым взглядом. Понять по лицу, о чем он думает, было невозможно, и все же Абриэль ощущала тяжесть его неотступного взгляда так же остро, как если бы он положил ей руку на плечо. Абриэль твердила себе, что вполне естественно еще раз оглянуться на человека, провожавшего ее таким упорным взором. И вообще, ей совершенно безразлично, что Рейвен выглядит поистине великолепно в черном пледе, ярко выделявшемся на фоне белой рубашки, которая, в свою очередь, подчеркивала красоту длинных темных локонов. Кроме того, все это не имеет ничего общего с тем, что случилось прошлой ночью, неприятным жужжанием в голове и дрожью губ, возникавшей каждый раз, когда она представляла, как он медленно наклоняет темную голову и…

Она не станет думать об этом. Ни сегодня вечером и вообще никогда. Что сделано, то сделано. Теперь она замужняя женщина и, пусть внутри все трясется, связана обетами и честью вести себя соответственно… и проследить за тем, чтобы Рейвен сделал то же самое.

Поэтому она решительно повернулась к нему спиной, снова изобразила улыбку и по мере сил старалась участвовать в бессмысленной беседе. И каждый раз считала до ста, прежде чем позволить себе мимолетный взгляд в том направлении, где по-прежнему стоял Рейвен, наблюдая за ней. Абриэль поспешно отводила глаза, улыбалась репликам едва знакомых людей и снова оборачивалась, встречая непроницаемый взгляд. Господи, о чем он только думает?! И о чем думает она, позволяя столь наглому поведению отвлекать ее сегодня, в главный день ее жизни?!

Гости произносили бесчисленные тосты в честь новобрачных, и с каждым кубком вина и каждой новой кружкой эля, которую опустошал Десмонд, он все больше пьянел, становясь совершенно невыносимым. Довольно часто он проливал алкоголь на подвенечный наряд невесты и, смешливо хрюкая, энергично вытирал брызги, усеявшие ее грудь и колени. Сидеть рядом с мужем и терпеть все это оказалось нелегким испытанием. Еще труднее было выносить прикосновение его липких губ к ее щеке и поцелуи-укусы, которыми он осыпал ее шею. Подобные знаки внимания напоминали ей ядовитую змею, которая ищет места, с которого вопьется в добычу.

Оказавшись наконец в хозяйской спальне, Абриэль постаралась подавить жестокую дрожь, одолевшую ее, как только она принялась мысленно готовиться к тому моменту, когда жених прибудет в спальню. Пришлось утешать матушку, хотя последняя со своей стороны тоже всячески старалась ободрить дочь.

Элспет была готова вот-вот разразиться слезами, но глубоко вздохнула и запретила себе плакать, зная, что это все равно ничем не поможет и только ухудшит ситуацию. Поэтому она выпрямилась и вскинула подбородок, но, прежде чем что-то сказать, была вынуждена собраться с духом: язык ей не повиновался.

– Никогда не предполагала, что, принимая предложение Вашела, я вынуждаю тебя заключить союз с Десмондом де Марле. Мне очень, очень жаль, дорогая. Решив последовать зову собственного сердца, я не подозревала, к каким ужасным последствиям приведет мой эгоизм.

Абриэль обняла мать за плечи, прижала к себе и, борясь с угрожавшими хлынуть слезами, смело встретила ее взгляд.

– Ты всегда учила меня с надеждой смотреть в будущее, матушка, и я должна следовать твоим советам и верить, что мой брак с Десмондом будет удачным. – И хотя на сердце лежала невыносимая тяжесть, Абриэль скривила губы в улыбке. – Я стану молиться, чтобы со временем мы сумели привыкнуть друг к другу. А теперь иди спать, мама. Со мной все будет хорошо.

Еще через полчаса страхи Абриэль усилились десятикратно, когда Десмонд, пьяно спотыкаясь, ввалился в спальню, где лежала новобрачная. Его налитые кровью глаза выкатились из орбит еще сильнее, когда он уставился на жену, лежавшую на постели в одной прозрачной сорочке. Словно смакуя редкостную сладость, он медленно провел языком по губам.

Несмотря на все усилия уверить себя, что сможет вытерпеть ласки мужа, Абриэль не ожидала, что когда тот бросится на нее, она панически закричит. Шквал страха подхватил ее, едва он рывком распахнул ворот сорочки, сунул руку в вырез и больно сжал грудь. Абриэль так сильно прикусила губу, опасаясь снова закричать, что ощутила вкус крови.

Нет, она не вынесет этой ночи, а тем более их первого брачного соития. Зная, как жесток может быть Десмонд, она могла только гадать, какие увечья нанесет ей пьяный муж, промедли она хотя бы минуту. Судя по его действиям, ей немедленно грозило жестокое насилие. Абриэль вдруг поняла, что ради собственной безопасности и во имя сохранения жизни должна немедленно бежать.

В этот момент Десмонд, разжав руки, стал сбрасывать покрывала. Поняв, что это ее единственный шанс на побег, Абриэль поспешно откатилась от пьяного и спрыгнула с кровати. Сначала она не знала, куда бежать, только инстинктивно пыталась найти безопасное место.

Яростный вопль Десмонда побудил ее лететь быстрее ветра. Девушка не помнила, как вырвалась из гардеробной, захватив по пути плащ. Широко распахнув дверь и кутаясь в плащ, она вырвалась в коридор и глянула налево, откуда нельзя было ожидать помощи, поскольку там попросту не было других покоев. Тогда она развернулась в противоположном направлении, помня, что эта дорога быстро приведет ее к лестнице, ведущей вниз, в спальню, где ночевали родители: единственное надежное убежище на этой земле.

Сзади послышались неровные шаги: очевидно, Десмонд пустился в погоню за сбежавшей женой. Абриэль боялась даже подумать, что он сделает с ней, если поймает. Тогда-то ее жизнь уж точно ничего не будет стоить!

С энергией, рожденной отчаянием, она летела по плохо освещенному коридору, не думая о том, какие опасности могут подстерегать ее на незнакомом пути. Она даже осмелилась оглянуться и с облегчением увидела, как муж тяжело пыхтит сзади, то и дело опираясь о стену, чтобы не упасть. Хоть бы у него не хватило сил последовать за ней в спальню родителей, иначе ее отчима куда больше встревожит возможность расстроить жену, чем хозяина. Судя по тому, как Десмонд успел напиться, вполне возможно, что Вашел выйдет из себя: он терпеть не мог пьяниц.

– Абриэль, вернись немедленно!

К ее удивлению, голос был мягким, словно даже в своем непотребном состоянии он понимал, что эта погоня заставит его выглядеть последним дураком в глазах окружающих.

– Если не остановишься, клянусь, я запру тебя в подземельях замка и заставлю заплатить за все, что ты наделала. Поверь, твоя спина не будет выглядеть такой гладкой и нежной после того, как по ней пройдется девятихвостая плеть! Будешь молить о пощаде и подползешь ко мне на четвереньках!

Такое обещание вызвало у нее колкий ледяной озноб. Но несмотря на то что она твердо верила обещаниям жениха, не могла заставить себя подчиниться его требованиям. Если она остановится, тогда он попросту изнасилует ее, и мысль об этом была куда страшнее любых пыток и изощренных издевательств.

Абриэль снова оглянулась, чтобы смерить взглядом расстояние между собой и Десмондом, но громко вскрикнула от боли, ударившись пальцем ноги о неровный камень. Споткнувшись, она попыталась восстановить равновесие, но врезалась в стену и едва не потеряла сознание.

И тут Десмонд ринулся вперед куда быстрее, чем могла предположить Абриэль, особенно для такого жирного и малоподвижного человека. Сознание того, что она в опасности, проникло сквозь окутавший мозг туман, и сердце сжалось от страха. Сейчас она снова окажется в лапах злобного чудовища!

Она развернулась, лихорадочно пытаясь избежать его протянутой руки. Его пальцы запутались в ее длинных распущенных волосах, но в отчаянной попытке освободиться она оставила несколько прядей в его руке и отскочила. И снова бросилась по коридору, еще яснее сознавая, что ее жизнь в опасности.

Впереди, освещенный лунным светом, струившимся сквозь узкие окна, виднелся выход на лестницу. Если Абриэль спустится на нижний этаж и Десмонд ее не поймает, может, она еще успеет скрыться в родительской спальне. Вашел, наверное, попытается урезонить сквайра и убедить его быть терпеливым с женой.

Абриэль оглянулась в третий раз. К ее ужасу, Десмонд оказался гораздо ближе, чем она воображала. Если она не сообразит, как избавиться от него и сбить с толку, перепрыгнув через балясину лестницы, ее побег не удастся. Она боялась, что он испытает злобный восторг, вновь запустив руки в ее локоны, особенно сейчас, когда кожа на голове надсадно ныла. Но придется рискнуть, если она хочет удрать от своего пьяного супруга.

Собравшись с силами, она снова попыталась увеличить расстояние между собой и Десмондом. Добралась до конца коридора и повернулась лицом к разъяренному чудовищу.

– Теперь ты не сбежишь от меня, Абриэль, – хвастливо объявил Десмонд, несмотря на то что едва дышал. – За твоей спиной – стена, и ты можешь пройти к лестнице только мимо меня.

На лбу его выступил пот и покатился солеными струйками по раскрасневшимся щекам. Десмонд прижал руку к круглому животу, словно пытаясь унять боль в боку, и, переваливаясь, направился к ней.

Она напряглась, ожидая момента, когда придется проскользнуть мимо него и проскочить на верхнюю площадку. Как самодовольно он ухмыляется ей в лицо! Но чем ближе подходил, тем больше шансов промчаться мимо. Если между ними окажется слишком большое пространство, он поймет, что она задумала, и преградит ей дорогу.

Десмонд был примерно на расстоянии длины вытянутой руки, когда она метнулась в открывшийся промежуток, словно вся жизнь зависела от этого. Он выбросил вперед руку, чтобы схватить ее, но не сумел, потому что она легко ускользнула от него. Грязное ругательство сорвалось с губ Десмонда.

Абриэль снова ринулась к лестнице, подгоняемая вполне реальной угрозой оказаться в объятиях «любящего» мужа.

– Я все равно тебя поймаю, – прохрипел Десмонд, ковыляя следом, – и уж тогда, будь уверена, научу, как бегать от меня!

Судя по озерцу лунного света, маячившему впереди, лестница была совсем рядом. Похоже, ее замысел сработал, но до полной безопасности еще далеко. Десмонд упрямо топал сзади, хотя значительно замедлил шаги.

Но тут Абриэль влетела в высокую теплую мускулистую стену и отскочила назад. Голова закружилась, но мощные руки сжали ее локти, не давая упасть. Сбитая с толку, девушка подняла голову, уставилась в знакомые синие глаза и, охнув, попыталась вырваться.

– О, Рейвен, нет уходи скорее! Ты не должен вмешиваться!

– Гнусный, подлый негодяй! Убери руки от моей жены! – прорычал Десмонд де Марле, едва державшийся на ногах. Он тяжело, со свистом дышал, и потное, побагровевшее лицо казалось еще более одутловатым, чем обычно. К тому же его, как на грех, одолела икота. – Наглый шотландский мерзавец! – продолжал он, едва ворочая языком и угрожающе потрясая кулаками под носом шотландца. – Слишком часто… ты лез… в мои дела… но на этот раз… далеко зашел… Я велю избить тебя… пока не сдеру кожу… Это моя жена… в замке… полно моих друзей… которые мне верны…

Рейвен легко отбил предплечьем пухлый кулак и тихо, пренебрежительно рассмеялся:

– Люди, которых ты посылаешь вершить за себя грязные дела? Вроде тех двоих, что были убиты в последней стычке? Что ты им обещал? Жалкие медяки в награду? Или правда то, что ты заручился этой хваленой верностью, угрожая расправиться с их семьями, женами и детьми? Именно такая расплата ожидала тех бедняг, если они не согласились бы прикончить нас?

– Не твое дело! – прошипел Десмонд, которому не терпелось утолить жажду мести. – По правде говоря, чертов шотландец, я с величайшей радостью увижу твою отрубленную голову на пике за подвесным мостом этого самого замка! И каждый раз, проезжая мимо твоей гниющей башки, я смогу снова и снова смеяться при воспоминании о твоих бесплодных усилиях заполучить Абриэль!

– Если уверен, что справишься лучше тех бедняг, которые пали от моего меча. Должен сказать, что в жизни не видел подобного идиота!

Лицо Десмонда полиловело, глаза вылезли из орбит.

Абриэль не знала, что делать, боясь, что сейчас начнется драка. Правда, Десмонд наконец забыл о ней, но она не могла оставить Рейвена одного справляться с разъяренным Десмондом, тем более что шотландец так и напрашивался на поединок, а в замке, где было столько друзей Десмонда, его наверняка одолеют!

Веселая полуулыбка искривила губы Рейвена.

– Все же, если тебе не терпится самому убить меня, я с радостью позволю тебе выбрать оружие. Или собираешься придушить меня во сне, тайком? Ты старая жирная крыса, которая выходит из норы по ночам и шарит в замке, изобретая все новые и новые подлости, пока все остальные спят! Но есть способы справиться и с таким гнусным паразитом: скормить его котам и сэкономить расходы на похороны.

– Грязный шотландский нищий! Я покажу тебе, что почем! – взбеленился Десмонд. – Помяни мои слова, это твоими останками мои коты пообедают сегодня же ночью!

– Повторяю, если сам собираешься взяться за меня, сквайр, лучше подумай о том, чего не предусмотрели твои друзья. Прежде чем стать посланником, я прошел воинское обучение, так что всегда могу ответить ударом на удар. Впрочем, думаю, ты помнишь ту ночь во дворце его величества! Тогда ты сбежал, поджав хвост! Будь у тебя хоть капля мужества, сам бы повел своих людей в лес вместо того, чтобы просто подсказать, где найти меня и моего отца!

Издевка оказалась последней каплей. Терпение Десмонда лопнуло. Остатки разума, и без того затуманенные бесчисленными кружками эля, окончательно улетучились.

Издав гортанный клич, Десмонд снова выругался, скрючил пальцы, словно когти, и ринулся на врага. Очевидно, он намеревался вцепиться Рейвену в горло, пока тот не забьется на полу в смертельных судорогах. Но тут шотландец ловко отступил, позволив Десмонду пролететь мимо.

Десмонд испуганно охнул, увидев перед собой каменную лестницу, с которой когда-то столкнул единокровного брата. Он отчаянно пытался удержаться на краю, найти какую-то опору. Все напрасно. Мгновением позже он уже балансировал на краю той же самой пропасти, где несколько месяцев назад стоял лорд де Марле, и испытывая тот же самый безумный ужас, который, как воображал, ощущал старший брат, прежде чем полететь вниз. Он беспорядочно размахивал короткими руками в безумной попытке сохранить равновесие, но был для этого слишком пьян и зол.

В ушах эхом отдавался бешеный стук сердца. В это мгновение между жизнью и смертью перед глазами прошла целая вечность и, возможно, те же картины, которые видел брат в свои последние минуты, прежде чем упокоиться навечно. Кошмар наяву предстал перед ним. Вот оно, возмездие за все! И он непременно попадет в ад!

У подножия лестницы царил непроглядный мрак. Десмонд присутствовал на множестве похоронных служб по тем, кого убил, и теперь с ужасом вспоминал мрачные предупреждения, содержавшиеся в проповедях священников. И слишком живо возник в его памяти горячечный бред матери, извивавшейся в предсмертных муках.

Как и она, Десмонд увидел демонов, копошившихся под ним спутанной темной массой, и, желая избежать терзаний, простер руки в жалобной мольбе к некоему ангелу милосердия, который согласился бы избавить его от этой пытки.

Но из мрачного провала Десмонда манили другие духи, ожидавшие его со злорадными ухмылками, словно обреченные на вечную работу тюремщиков в этом проклятом месте.

И в довершение всего перед глазами сгустился белый пар, приняв облик единокровного брата. Печально качая головой, дух безмолвно показал вниз, в черную бездну, разверзшуюся перед ним.

– Я не хотел сталкивать тебя вниз, Уэлдон, – бормотал Десмонд, истекая потом и слюной. – Это был несчастный случай! Ты должен поверить мне, брат! Умоляю не мстить мне зато, что случилось тогдашней ночью! Помилосердствуй! Позволь мне жить! Сжалься!

Рейвен и Абриэль, дрожа от странного озноба, переглянулись. До этой минуты им никогда еще не доводилось слышать столь нескрываемого ужаса в криках человека перед лицом смерти.

Десмонд из последних сил пытался удержаться, найти опору, но его словно что-то толкало вперед. Он даже сумел коснуться каменной стены, но обмякшие мышцы не смогли удержать грузного тела, и он полетел головой вниз, неуклюже размахивая руками и ногами и издавая глухие стоны. Наконец его голова врезалась в стену, и он повалился на пол. При этом шея согнулась под неестественным углом. Больше он не издал ни звука. Тело валялось у подножия лестницы с широко раскинутыми конечностями, раскрытым ртом и невидяще глядевшими в пустоту глазами.

Прошла, казалось, целая вечность, а он все лежал, распростертый у нижней ступеньки на каменном полу. Слабый мерцающий свет немногочисленных свечей бросал неяркие отблески на его тело. С того места, где стояли Рейвен и Абриэль, нельзя было понять: то ли он без сознания, то ли просто задумал подманить их ближе, словно паук, ожидающий своих жертв, чтобы запеленать их паутиной, прежде чем наброситься и впрыснуть смертельный яд.

Если последнее предположение было верным, значит, Десмонд намеревался жестоко отомстить, и не только врагу, но и молодой жене.

Тяготы сегодняшней ночи сказались на Абриэль до такой степени, что она тряслась, как от холода. И вдруг вспомнила, как он звал брата…

Неужели увидел призрак Уэлдона? Или его преследуют прошлые преступления?

Рейвен стал решительно спускаться по лестнице. Абриэль осторожно кралась следом на подгибавшихся ногах, ежесекундно боясь, что не выдержит и рухнет вниз, прямо в объятия Десмонда. И не важно, жив он или мертв. Мысль о прикосновении к нему по-прежнему вызывала тошноту.

– Пожалуйста, осторожнее, – дрожащим голосом уговаривала она Рейвена, заметив, что правая рука Десмонда спрятана за спину. Полнейшее недоверие к этому человеку еще усиливало ее страхи. – А вдруг у него в одежде скрыт кинжал и он просто ждет, пока вы наклонитесь ниже, чтобы вонзить его вам в сердце.

Прислушавшись к разумным советам, Рейвен настороженно замер на нижней ступеньке и носком сапога толкнул лежавшего в бедро, желая посмотреть, что будет. Но Десмонд даже не пошевелился, не застонал, только тело содрогнулось, как хвост умирающей гадюки.

Переступив через нелепо распростертый труп, Рейвен встал на колено и прижал два пальца к толстой шее в тщетной попытке нащупать пульс. Но все было напрасно. Вряд ли де Марле жив: никто не в силах задерживать дыхание так надолго, чтобы обмануть врага. И все же Рейвен предвидел множество трудностей и проблем, ожидавших молодую вдову, и решил любым способом защитить Абриэль от грязных подозрений.

Присев на корточки, он поднял голову и уставился на Абриэль:

– Если я не ошибаюсь, миледи, вам больше нечего опасаться сквайра. По-моему, он сломал себе шею при падении.

Абриэль ошеломленно охнула, но тут же запечатала себе рот ладонью и, бессильно прислонившись к стене, соскользнула вниз, пока не оказалась рядом с Рейвеном. Она не только была потрясена до глубины души, но сердце билось так неистово, что воздух почти не проникал в легкие, а в голове не осталось ни единой мысли.

– Что же мне делать? – в отчаянии прошептала она. Все, о чем она могла теперь думать, – это финансовое соглашение, оставлявшее ее очень богатой женщиной и в то же время бросавшее очень неприятные подозрения не только на нее, но и на отчима. – Что мне делать? – тупо повторила она, прижимая к груди сплетенные руки. – Как я объясню случившееся? Друзья Десмонда, несомненно, во всем обвинят меня… и будут правы, ведь он поднялся в спальню, ко мне, а теперь мы оказались здесь… и он лежит мертвым на лестнице… Что, если кто-то видел, как я убегала от него по коридору? Как я смогу оправдаться? Что-то объяснить?

– Вам не придется ничего объяснять, – отрезал Рейвен. Сердце его разрывалось при виде ее терзаний, но он уже успел по достоинству оценить ситуацию. Вряд ли кто-то стал свидетелем случившейся сцены. Терстан, племянник Десмонда, заперся у себя, словно протестуя против обездолившего его брачного контракта… а может, выжидая, когда сумеет отомстить шотландцам. А остальные гости почти все были пьяны и успели либо разъехаться по домам, либо разойтись по своим покоям. Рейвен точно знал это, поскольку в одиночестве гулял по замку, стараясь умерить горечь, охватившую его после брачной церемонии. Очень трудно было видеть, как невинная девушка произносит обеты любить и почитать де Марле. Ее полнейшая беззащитность стала особенно ясной прошлой ночью, когда он сделал роковую ошибку, поцеловав ее… После этого он не смог заснуть, зная, как она проведет сегодняшнюю ночь. Не случайно он оказался настолько близко, чтобы услышать ее крики!

– Ничего не объяснять? Но как это возможно? – удивилась глубоко расстроенная Абриэль и зябко обхватила себя руками, смаргивая навернувшиеся слезы. – Нужно придумать, как отвести от себя подозрения.

Рейвен потянулся к ее заледеневшим ладоням и, держа их в своих, широких и теплых, поднял девушку на ноги.

– Ни о чем не думайте. Просто слушайте меня. Вы вернетесь в покои сквайра и останетесь там, пока кто-нибудь не принесет вам скорбную весть о его кончине.

– Но…

Рейвен крепче стиснул ее пальцы.

– Ш-ш… говорю вам, слушайте… и доверьтесь мне. – Увидев, как сильно она прикусила нижнюю губу, он добавил: – По крайней мере доверьтесь мне в этом деле. Учитывая, что сквайр не сразу направился к вам, а продолжал пить с друзьями, вполне естественно, что вы, дожидаясь его, могли заснуть. Только знайте, миледи, что вы не сделали ничего позорного. Де Марле погиб из-за собственного пьянства и ненависти ко мне. Вы тут совершенно ни при чем. Вы ясно понимаете все, что я сейчас говорю вам?

Она сходила с ума от страха при мысли о том, что случится, если обстоятельства гибели Десмонда выйдут на свет Божий.

– Но я бежала от него. Не могла вынести его прикосновений. Я боялась…

– У вас были вполне веские причины бояться, миледи. Этот негодяй был омерзителен и не заботился ни о ком, кроме себя самого. Он послал людей убить нас, хотя воинами они были никакими и, разумеется, не смогли бы выдержать бой. Но ему было абсолютно все равно, будут они жить или погибнут. Главное, чтобы во всем обвинили кого-то другого. Кроме того, в припадке гнева он был способен легко расправиться с вами, если бы вы вовремя не покинули его спальню. И разве он не угрожал вам всеми карами, когда преследовал вас? Как знать, что бы вам пришлось претерпеть, останься вы с этим человеком. Кстати, перед смертью он звал лорда Уэлдона и признался, что был причиной его гибели.

Все, что он говорил, имело смысл, и Абриэль стало немного легче. И все же ей не давало покоя появление Рейвена. Почему он бродил по замку в ее брачную ночь? Он был единственным свидетелем того, что произошло между ней и мужем. Она совершила ужасное деяние, убегая от Десмонда. Что захочет Рейвен в обмен на молчание?

Она вспомнила, как он флиртовал с ней, зная, что перед ним почти замужняя женщина. Хуже того, она помнила его поцелуй и собственные, не слишком рьяные протесты.

Сердце сжалось от тревоги и стыда. Голова закружилась, и тошнота подкатила к горлу.

– Но вы? Что будете делать вы? – пробормотала она. – Кому все расскажете?

– Никому, – спокойно ответил он, глядя ей в глаза. – И поступлю точно так же, как вы: вернусь к себе и буду ждать рассвета. А теперь идите.

Абриэль повернулась и поспешила к спальне покойного мужа, чувствуя себя так, словно из темных углов на нее взирала тысяча глаз.

С каждым шагом слова Рейвена о наступлении нового дня все громче отдавались в мозгу. Сейчас она была холодна, как смерть, которая минуту назад забрала Десмонда. Рейвен прав: она будет хранить молчание, чтобы избавить себя от подозрений. Она не сделала ничего дурного, так почему угрызения совести не дают ей покоя? А ведь следовало чувствовать одно лишь облегчение, потому что она избавилась от Десмонда де Марле. И все же трудно сказать, как воспримут печальную весть и в чем будут подозревать ее гости, съехавшиеся на свадьбу.

И как теперь обращаться с Рейвеном Сиберном? Хорошо бы он поскорее уехал из замка, чтобы, когда рассвело, он уже был далеко, увозя с собой жуткую тайну.

Какой-то частью сознания она этого хотела. Но в глубине души понимала, что этому не бывать. Абриэль уже достаточно хорошо знала этого человека, чтобы убедиться: от него так просто не избавиться.