— Вер… — Тёплые губы коснулись виска, спустились на щёку. Он издевается? Я же сейчас сознание потеряю. — Прости.

Это слово отрезвило. Я вдруг вспомнила, а чего мы, собственно, здесь стоим и обнимаемся, и поспешила высвободиться из Костиных рук. Отвернулась, лишь бы не смотреть на него, отчего-то потёрла ладонями плечи, будто мне было холодно, и невпопад произнесла:

— Да. — Вздохнула. Боже, что я несу? — Это было забавно, но мне пора к Кате.

Я вновь попыталась пройти мимо Кости, но он меня остановил. Но на этот раз обнимать не стал.

— Вера…

Понятия не имею, что он хотел сообщить, — я его перебила, выпалив:

— Расскажешь Киру?

Я в этот момент посмотрела на Костю… И зря, потому что он тоже смотрел на меня. Наши взгляды столкнулись — и зацепились друг за друга, создав какое-то бешеное напряжение. Даже воздух между нами словно завибрировал.

— Нет. Не расскажу.

Я ещё несколько секунд смотрела Косте в глаза, не понимая, что происходит, и слегка дрожа от какого-то сладкого волнения. Будто бы тайна, возникшая между нами, имела привкус чувственного греха. Абсурд — мы ничего не сделали. Ничего, что хоть как-то предавало бы моего мужа и Костиного друга. Однако чувство было такое, словно сделали.

— Я всё-таки пойду к Кате…

На третий раз у меня это получилось. А через пару минут ушёл и сам Костя, скомканно и нервно попрощавшись, а я отправилась укладывать дочку на дневной сон.

Тогда я и вспомнила о Хэнге. Да, надо ему написать. Пожалуй, мне сейчас будет полезно получить дозу необременительного общения с незнакомым человеком, который не в курсе, какое дерьмо творится в моей жизни.


21

Костя

Настало время самобичевания и гнева.

Я стоял с закрытыми глазами, стараясь дышать ровно, чтобы не взорваться. Лифт, как назло, не приезжал, а когда всё-таки соизволил добраться до меня, я шагнул внутрь и нервно нажал на первый этаж, словно хотел скрыться ото всех и вся как можно скорее. Но бросил-таки взгляд между закрывающихся дверей, чтобы увидеть там Веру…

…Поставить ногу, не дав закрыться лифту, выйти навстречу моей измученной подруге, услышать от неё: «Костя! Ты ни в чём не виноват… Я на тебя не сержусь. Ты всегда был для меня дорог, хоть мы и не общались много лет. Я знаю, что ты желаешь мне только добра и не вмешивался в нашу с Киром жизнь, потому что не знал, имеешь ли на это право… Не вини себя, мой рыжий друг…»

Однако вместо Веры в проёме закрывающегося лифта виднелась лишь пустота, залитая светом холодной флуоресцентной лампы и чувством вины.

Да, Костян. Ты виноват, как бы тебе ни хотелось услышать иное. И даже не надейся на прощение.

Да, рыжий. Только Вере дано было право называть меня рыжим и не получать за это оплеухи.

Теперь у неё новое эксклюзивное право: называть меня рыжим мудаком или рыжим предателем.

Лифт спускался целую вечность. Я снова закрыл глаза и увидел лицо Веры. Господи, как же она плохо выглядит! Как же она зачахла!

Почему-то сразу вспомнилось, как она выглядела в день свадьбы.

Вера была очень красивой невестой. И это не дежурная похвала, я знаю о чём говорю. Как раз в тот период, когда Солнцева стала Лазаревой, я работал осветителем в одном мажорном банкетном зале, где регулярно праздновались очень дорогие свадьбы. Я видел бесчисленное количество невест в разных, но, как правило, в безумно недешёвых платьях. На одной свадьбе мне на ухо нашептали сумму, которую молодожёны выложили за наряд. По ироничному совпадению моя однокомнатная квартира, за которую я и по сей день выплачиваю ипотеку, стоила столько же.

И это не зависть, не злорадство, но счастливая обладательница того платья не была красивой даже в нём.

Меня подвесят на первом же столбе за эти слова, но тем не менее — не все невесты прекрасны.

А Вера была именно такой! Она цвела.

Её платье не выглядело дорогим и помпезным. Но оно подчеркивало её природные женственность и нежность настолько, что даже я, её друг, поймал себя на мысли, что, оказывается, Вера очень красивая девушка. Да, я знал всегда, что она симпатичная, но не более того. Видимо, не дураки придумали все эти свадебные обряды-наряды.

На свадьбу Кира и Веры я пришёл с небольшим букетом, который заказал у знакомой флористки. В центре композиции была оранжевая гербера, а по краям куча маленьких голубых цветков, похожих на колокольчики, не помню точно, как они назывались.

Через неделю после свадьбы я забежал к молодожёнам, чтобы забрать удлинители и гирлянды, которые доставал для банкетного зала, где проходило празднование. Пока Кир копался в кладовке, я стоял в коридоре и среди кучи букетов, выставленных на комоде, увидел ту самую композицию. Солнце герберы совсем потухло, стало коричневым и безжизненным. А колокольчики-небо ещё держались, хотя тоже потеряли свою свежесть.

Букет зачах. Так и Вера зачахнет спустя пять лет после свадьбы.

Тогда никто ещё этого не знал. А теперь это узнал я, увидев Верины впалые карие глаза. Да, у неё с самого детства были большие глаза, но сейчас практически только они и остались на осунувшемся лице с почти прозрачной бледной кожей. Тёмные чуть вьющиеся волосы уже не блестели, а устало свисали соломой. Да и всё тело выглядело нездорово истощённым…

Как можно этого не замечать? Как можно не догадаться, что она всё знает? А, Кир? Какой же ты слепой идиот! У тебя не просто нет участка мозга, отвечающего за эмпатию, у тебя в целом вместо мозга вторая мошонка.

Обычно я не разговариваю с воображаемым Киром, потому что особо не о чем. Кир и Кир, всё с ним и так понятно. Но, пока шёл пешком от Веры до собственного дома, не мог перестать вести с ним диалог.

И, как это часто бывает, стоит помянуть какую-нибудь дрянь всуе, она сразу и объявится.

В общем, пока я материл воображаемого Кира, настоящий Кир позвонил мне.

— Здорово, дружище. Чем занят?

— Иду домой.

— Откуда?

— Из твоего дома.

— В смысле? Ты был у нас? — удивлённо спросил Кир.

— Да, был. Случайно встретил твоих в магазине, — ответил я.

— И чего не позвонил? Ну, рассказывай, узнал чего?

— Нет, просто поболтали ни о чём.

— Да ладно, вообще ничего? — в голосе Кира слышалось разочарование.

— Вообще ничего. Но, знаешь, что я тебе скажу… Ты всё-таки конченый мудак, — прорычал я в трубку.

— Да бля… не начинай!

— Ты на Веру когда последний раз смотрел? Ничего не заметил? Не заметил, как она выглядит? — Я закипал.

— Неухоженной? Ну да, мне это не очень нравится. Я люблю, когда…

— Кир, не будь долбоёбом! — прервал его я. — Какая в жопу неухоженность? Она выжатая, будто спит с дементором! Я думал, она в обморок упадёт от нехватки сил!

— Да не накручивай, а? Нормально выглядит, ну усталая мамочка в декрете, что такого? Они все такие…

— Ты специалист по мамочкам в декрете?

— Костян, отвали, по-братски прошу! Ты знаешь, что была только Милена, и я признал свою ошибку. Хватит уже докапываться, мне и так тяжело, не видишь, что ли?

— Не вижу, — отрезал я. И вправду не видел.

— У тебя друг страдает, а ты его добиваешь? Ну, что тут скажешь, спасибо за поддержку.

— На жалость давишь, да? Бедный Кир… Тебе повезло, что у Веры нет старшего брата, такого, знаешь, с традиционными представлениям о чести. Отпиздил бы или вообще убил за всё, что ты сделал с ней.

— Костян? Ты чего несёшь? Не перегибай, а? — удивлённо спросил Кир и был прав.

Я замолчал и тяжело вздохнул. Надо остановиться, пока не наговорил лишнего. Одно дело — подкалывать друг друга, как и раньше, а другое дело… Он всё ещё мой друг.

— Ладно. Взбесил просто… Извини. Если честно, мне реально захотелось тебе врезать, когда увидел, до чего ты Веру довёл. За что ты так с ней, не понимаю… Она же хорошая… хороший человек.

— Да, хорошая, не спорю. Потому и хочу вернуть всё как было, — сказал Кир непривычно серьёзным для него голосом и замолчал, а после небольшой паузы продолжил уже чуть веселее: — Но насчёт врезать не надо! Я, конечно, повыше и потяжелее буду, но драться с тобой не хотелось бы. Уж слишком у тебя милая мордашка. Да и Ритка у тебя тоже хорошая, не хочу её расстраивать. Вряд ли она захочет садиться тебе на избитое ли…

— Заткнись, Кир.

— Ладно-ладно. Молчу… Но разведчик ты херовый.

— Пока, — сказал я и бросил трубку. Кир написал вдогонку сообщение:

«Пока, на связи».

Я хотел убрать телефон, но увидел оповещение из «телеги».

Луна написала во время разговора с Киром. Видимо, до дома я не скоро дойду. Впереди меня ждёт пустая скамейка, зазывающая сесть и вновь поговорить с таинственной незнакомкой.


22

Костя

«Ну здравствуй, Луна. Второй раз ловишь меня на улице», — ответил я.

«Гуляешь?» — написала она в ответ.

«По магазинам и по делам ходил».

«Ясно… Хотела спросить, как ты? Вообще…» — спросила Луна, и мне стало приятно. На экране телефона были не просто пиксели. Это была забота. И мне она показалась искренней.

«Нормально в целом. Ты же про мою ситуацию с девушкой, да?»

«Да. Я много думала об этом, если честно. И я бы хотела дать тебе какой-нибудь мудрый совет, к которому пришла, но — увы. Я тебе искренне сочувствую. Не хотела бы оказаться в подобной ситуации».

«Спасибо, Луна. Будем честны, у тебя меньше шансов оказаться в такой ситуации)))»

«Ты не знаешь моего мужа)) Если бы знал, так бы не говорил», — написала Луна, и я немного офигел от такого неожиданного ответа.

«Муж вебкамщик? Такое вообще бывает?»

«Не удивлюсь, если да))) Только, скорее всего, он платит, чтобы на него смотрели, а не наоборот».

«))) Он такой невзрачный, что ли?»

«Нет, очень даже красивый. Просто он — павлин. Люди должны смотреть на него, а не он на них. Я не знаю, есть ли сервис, где женщины за такое платят, вот и подумала, что ему пришлось бы самому платить».

«Ты как будто бы не шутишь насчёт него…»

«Просто я знаю, на что он способен».

«Обжигалась уже?»

«Увы… Но мало кто не обжигался. Сколько таких, как я, мамочек в декрете, у которых муж сходил налево? Давай не будем сейчас обо мне».

«Да. Немало таких». Я вспомнил Веру и Кира. И Наташу с Лёхой, моих университетских друзей. И двоюродную сестру Настю, которую муж оставил с двойней через год после их рождения. Банальная до тошноты ситуация.

«Я могу как-то тебе помочь, Хэнг? Мне правда хочется», — написала Луна.

«Хочешь побить мою девушку вместо меня? Мне не положено. Я женщин не бью», — ответил я.

«Я плохо умею драться))»

«А я научу!»

«Значит, ты умеешь?»

«Немного)» — я скромничал: тренер бы со мной не согласился.

«Если скромничаешь и на самом деле хорошо дерёшься, тогда предлагаю сделку. Ты наваляешь моему мужу, а я твоей девушке))) Все довольны! Справедливость восторжествует!»

«Ха-ха-ха-ха! А мы куда после этого? Уйдём в закат?» — спросил и подумал: а не флиртую ли я? Опять.

«Если в закат, значит, нам по пути», — ответила Луна. Что ж, если я и флиртую, то Луна не только не против, но и подыгрывает мне. И мне это нравится.

«Двух закатов не бывает))»

«Точно».

Наступила пауза.

«Что ты будешь делать со своими отношениями? Если без шуток?» — спросила Луна.

Я ответил не сразу.

«Не знаю. Я с ней ещё не говорил об этом. Избегаю всеми способами, чтобы не сорваться и не рубить всё с плеча…»

«Ты примешь решение до разговора с ней или после? Извини, если лезу куда не надо. И, конечно, я не знаю твою девушку, но… В общем, может, стоит дать ей возможность хотя бы объясниться? Люди должны иметь право на ошибку. А мы должны иметь право не прощать их. Мне так кажется».

Мне понравилась эта мысль. Я задумался и спросил в ответ:

«А ты простила?»

«А я мастер давать советы, которым сама не следую))» — ответила Луна, и я в голос засмеялся. Эти слова были не только про неё, а про большинство из нас. Про меня точно.

«Какому совету ты сама не следуешь?» — я решил уточнить.

«Я имела в виду, что даже ещё не говорила с мужем. Пока что просто молча его ненавижу и терплю».

«А он имеет право на ошибку?» — поинтересовался я.

«Все люди имеют право на ошибку. И даже он».

«Ты правда так считаешь?»

Луна замолчала. Я ждал ответа и уже хотел написать, что она может не отвечать, как увидел, что она набирает сообщение.

«Умом — да. Сердцем — нет. Я хочу его казнить, без суда и следствия. И без разговоров. Но у нас ребёнок. Поэтому всё сложно и приходится включать ум, чтобы сердце не натворило то, что будет уже не исправить. Как ты сказал раньше, стараюсь не рубить с плеча. А рубить есть что))»

«Стоп! Угроза кастрацией — это красная черта, за которой включается полная и безоговорочная мужская солидарность, даже со стопроцентными тварями. Лови мой бесплатный совет: если хочешь, чтобы я оставался на твоей стороне, и собираешься казнить мужа, то руби голову, а не гениталии!»

«))) А ты на моей стороне, Хэнг?»

«Пока да) Я твой союзник. Только за красную черту не заходи».

«Это я усвоила)))»

«А ты мой союзник?» — спросил я.

«Да, Хэнг. К твоим услугам)» — ответила она, и я улыбнулся. Как минимум один виртуальный союзник у меня есть. Уже что-то.

«А не Луна? Та, которая за ней скрывается, тоже мой союзник?»

«Время покажет))) А сейчас оно показывает, что мне пора идти делать материнские дела».

«Спасибо за поддержку, Луна. Я подумаю насчёт твоих слов о праве на ошибку».

«Рада быть полезной, Хэнг. Пока!»

«Пока!»


23

Костя

Дома попытался заняться работой. Созванивался с организаторами фестиваля и отвечал на сообщения от потенциальных заказчиков. Двоим сразу отказал, а третий заинтересовал. Довольно известная группа «No grace», играющая нестандартный поп-рок, подготовила шоу для тура по стране и ближайшему зарубежью, но лишилась световика и срочно искала замену. Старт тура намечался через три недели.

Как же заманчиво было свалить куда подальше!

Их менеджеру я ответил, что нужно больше деталей, а в идеале — образец контракта с предыдущим световиком.

Я уже ездил в небольшие туры с театром, а вот с музыкантами ещё не доводилось. Но этих ребят я знал через одно рукопожатие, и, надо сказать, у них была хорошая репутация адекватных рокеров-интеллектуалов, отчего идея поехать с ними в тур стала для меня ещё более заманчивой.

Помню, у одной знакомой во «ВКонтакте» долгое время висел такой статус: «Хотели бы вы всё бросить и уехать?»

Хотел бы. Сейчас — очень хотел бы.

Как-то незаметно пролетело полдня. С фестивалем вроде прояснилось всё, на днях нужно будет поехать опробовать новое оборудование и порепетировать с двумя командами, так как у них специфические идеи для выступления. Помигать разноцветными софитами будет недостаточно.

Я уже собирал сумку для вечерней тренировки, где меня ждало наказание за прошлый инцидент с пухляшом-новичком, как вдруг пришло видеосообщение от Риты. Почему-то помешкал немного, прежде чем его включить.

Рита грустно смотрела в камеру, её глаза блестели, а голос немного дрожал. Она говорила, что переживает за наши отношения, не понимает, что вообще происходит, и ей тяжело ждать возвращения, чтобы поговорить со мной. Сказала, что любит меня. В конце видео она аккуратно убрала слезу, стараясь не смазать тушь, улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй.

Я сел в коридоре на стул и как-то сразу же понял, что никуда не пойду.

Рита, я так хочу тебя ненавидеть! Но не могу, не получается никак! И от этого ещё больнее.

Я ей снова ничего не ответил.

Вспомнил разговор с Луной о праве на прощение. Захотелось опять поговорить с этой девушкой. Сейчас она казалась единственным человеком, с которым у меня всё просто и понятно. Да, я не знал, кто она, но мне это чем-то даже нравилось. Так проще. Мы друг другу никто. Но, видимо, очень нужные никто.

Написал ей, но сообщение осталось непрочитанным.

Так и сидел в коридоре, прикрыв лицо ладонями.

Попытался переключиться с мыслей о Рите, но неудачно вспомнил последний разговор с Верой, снова ощутил тепло её щеки на своих губах, вдохнул запах кожи, смешанный с сигаретным дымом. Мои руки будто бы вновь обнимали всё ещё дорогого мне человека, и я снова просил прощения.

Стало ещё хуже.

Ответь, Луна!

В результате вместо похода на тренировку я добрался до кухонного шкафчика, где лежал вискарь. Эту бутылку нам с Ритой подарили друзья на позапрошлый Новый год. Мы всё грозились её распить, но, видимо, не судьба.


24

Костя

Пьяный, с мутной головой и скомканными мыслями, листал во «ВКонтакте» страницу за страницей, человека за человеком. В списке друзей онлайн мелькнула одноклассница. Кристина Григорова. Жуткая зануда, окончившая школу с золотой медалью.

Я вспомнил, что Кристинино стремление делать всё по правилам и наводить везде порядок имело и полезную сторону — она создала настоящий архив школьных фотографий для одноклассников и учителей и отметила всех, кого нашла. Кристина настолько потрудилась, что даже оцифровала фотографии, снятые на плёнку в начальных классах.

В альбоме с фотографиями за первый класс увидел нас с Верой, сидящими за одной партой. Детишки совсем. Без улыбки невозможно смотреть.

Мы были отмечены на этой фотографии, и я машинально кликнул на Веру, чтобы перейти на её страницу.

Вера — не Кристина. У неё даже личных фотографий на странице совсем немного. Только небольшой альбомчик сборной солянки из различных эпизодов жизни.

Клик за кликом, фотка за фоткой, быстро перелистал половину альбома: от чёрно-белых фоток, сделанных её родственниками, когда Вера только родилась, до снимков примерно пятилетней давности. Завис на фотографии, где мы сидим на квартире у Кира. Свадьбы пока нет даже в проекте, но с Верой они уже встречаются. Кажется, это была какая-то вечеринка, возможно, чей-то день рождения, по фотографии не распознать. Хм… А может, Хэллоуин?

На снимке я, Кир и Вера и несколько друзей на заднем плане. Кухонный стол завален бутылками и пакетами из-под чипсов и солёных кальмаров, вокруг туман сигаретного дыма. Каждый из нас дурачится по-своему: Кир замер в позе супергероя, широко расставив руки и горделиво задрав подбородок, я держу в руках воображаемую подзорную трубу и пытаюсь разглядеть фотографа, стоящего в метре от нас, а Вера сидит за столом и изображает колдунью, если судить по рукам над невидимым хрустальным шаром.

Глядя на этих жизнерадостных, беззаботных людей, сложно было представить, что через несколько лет отношения между ними потерпят полное фиаско.

Вера, Вера… Что же ты не наколдовала себе другого мужа?..

И вдруг я заметил, что на месте воображаемого шара под Вериными руками лежит вполне реальная колода карт.

Таро.

Я вспомнил, как в один из вечеров — очень может быть, что именно на этой вечеринке, — Вера рассказывала про своё увлечение гаданием.

Мы все подвыпили, и я остался с ней вдвоём на кухне. Кир общался с друзьями в другой комнате, а мы сидели уже глубокой ночью и болтали обо всём подряд, в том числе и про Таро.

Вера рассказывала, какие удивительные события происходили с ней, а я старался с уважением слушать, хотя и не всегда сдерживался и дружелюбно подтрунивал над ней, так как считал Таро полной чушью. За каждый подкол Вера меня больно щипала.

Очень странно, что я не помню точно, когда и где был этот разговор, совсем не помню, о чём ещё мы говорили в ту встречу, но некоторые образы с карт и то, что мне рассказывала Вера про них, въелось в голову до сих пор.

Странная вещь — память. Никогда не знаешь, что она будет хранить до самой деменции, а что выкинет в следующую секунду.

Я приблизил колоду карт и увидел, что на верхней из них изображена луна. Стало смешно от короткой и нелепой мысли, возникшей в голове.

Очень нелепой! Мысль о том, что Луна могла оказаться Верой.

В голове начались шевеления, которые я не мог уловить. Но они очень сильно утомляли, и на меня неожиданно напала жёсткая усталость. Я закрыл ноутбук и кое-как встал, чтобы добраться до кровати, но бросил эту затею и плюхнулся на диван, который был ближе.

Вискарь бьёт в голову похлеще моего тренера.

Ну я и нажрался…

Лежал с закрытыми глазами, и где-то в дальних уголках сознания всё ещё происходили мыслительные процессы.

А мысль точно нелепая? Прям вот совсем?

Да, есть совпадения.

Да, у обеих маленькая дочь.

Да, мужья, сходившие налево.

Да, Таро.

И что? Что с того?

Да, аватарка у Луны частично совпадает с картой на старой фотке. И что?

Это всё ничтожные совпадения! Ничтожные… Невозможно среди миллионов людей на просторах интернета встретить именно Веру.

То есть она, Луна, меня встретила.

Таких совпадений не бывает… Интернет слишком боль-шой!

Невозможно это…

Практически не-воз-мож-но!

Хороший всё-таки диван мы купили с Риточкой…

Так! Подожди! Луна написала мне первой… Так? Так!

Сейчас полежу немного и дойду до кровати…

Господи, как же я пьян…

А где Луна нашла меня?

Сейчас… ещё немного…

Не вспомнить… Не могу… Вроде бы она писала где… в начале… в самом начале…

Где ты нашла меня, Луна?

А где телефон?…Надо ещё раз это… как его… разговор прочитать… Где телефон?

…Ещё немного и пойду…


25

Вера

Разговор с Хэнгом действительно помог отвлечься. От всего. И от Кира с его Миленой, но особенно — от визита Кости. Я видела и ощущала, что он искренне сочувствует мне, переживает, поэтому сердиться на него настолько сильно и обжигающе, как раньше, больше не получалось.

Что бы я делала, будь на его месте? Попыталась представить. Правда, я не общалась с девушкой Кости, только видела её пару раз и помнила имя — Рита. Но только благодаря тому, что они с Киром, бывало, говорили про неё в переписке. Точнее, Кирилл говорил, отпуская типичные для себя пошлые шуточки. Мне всегда нравилось поведение Кости, который не позволял Киру оскорблять Риту и каждый раз одёргивал его. Сомневаюсь, что Кир стал бы одёргивать Костю, если бы тот вздумал пошленько пошутить про меня, тем более что Кирилл и сам периодически проходился по моей персоне. Уважением ко мне со стороны мужа давно даже и не пахло…

В общем, если вообразить, что я общаюсь и с Костей, и с Ритой и тут вдруг узнаю, что у Кости есть любовница… Стала бы я открывать на это глаза Рите? Или хотя бы намекать? Или предпочла бы остаться в стороне?..

Если быть до конца честной с собой, то… не знаю. Скорее всего, я промолчала бы. И дико злилась, что в принципе оказалась втянутой во всю эту грязь, которая меня не касается. А раз втянули, то я вроде как становлюсь соучастником, причём не по собственной воле, а по воле собеседника, который решил поделиться со мной собственным восторгом. Так было у Кира, да. Он делился с Костей своим восхищением Миленой, сравнивал её со мной… Не в мою пользу, естественно. Мой школьный товарищ вяло отпихивался и — да — шуточки про нас с Миленой не поддерживал. Скорее, пытался устраниться, но Кир ему не давал, день за днём заводя разговор об одном и том же.

Да, нужно быть справедливой: Костя не заслуживает того, чтобы я на него сердилась и обижалась. Случившееся — дело рук, точнее, члена Кирилла. И теперь, после того, как мы с Костей… хм… поговорили — я начала понимать, что друг и сам был, мягко говоря, не в восторге от ситуации, в которую его добровольно-принудительно макнули. Он вёл себя как человек, которому тяжело и неприятно. И который мне сочувствует. Мне, а не Киру…

Про объятия я предпочла не думать — отчего-то воспоминания о тёплых руках Кости, которые легко гладили меня по спине, превращались в целый табун волнующих мурашек и тяжесть внизу живота. И сразу становилось стыдно. Нет, не перед Киром — перед ним мне не было бы стыдно, даже если бы я переспала с доставщиком пиццы.

Перед Костей. Он всё-таки мой друг, поддержал меня, как мог, — а я при этом умудрилась погрузиться в чувственность и ощутить желание по отношению к нему. Знал бы он — офигел бы, наверное. Между нами, несмотря на все детские подколки, никогда ничего не было, кроме дружбы.

Интересно… а могло бы быть?

Почему-то эта мысль выбила меня из колеи, причём надолго. Я пыталась представить, что рядом со мной не Кир, а Костя… и это неожиданно волновало до мурашек. Особенно когда я воображала нас не за кухонным столом, а в кровати. Как он трогает меня, как целует…

Неловкость и стыд усилились, и я даже сходила в ванную, умыла лицо, остужая горящие щёки. Кошмар! Надеюсь, Костя о подобных моих фантазиях никогда не узнает.


26

Вера

Кир вновь пришёл раньше. Хотя как — раньше… Просто последние полгода он приходил сильно позже, поэтому нынешнее почти вовремя воспринималось мной как раньше. На самом деле — не более чем на полчаса. Но мне и этого хватило, чтобы встревожиться.

Что опять? Ресторан? Или он что-то другое придумал? Учитывая тот факт, что Кир в очередной раз притащил домой веник — то есть букет алых роз, снова забыв о том, что такие цветы любит Милена, а не я, — значит, что-то всё-таки придумал.

Я к этому времени чувствовала себя выжатым лимоном — Катя после сна гиперактивничала, гулять мы не пошли из-за сильного дождя со снегом, поэтому дочка методично растаскивала квартиру по камешку. И к половине седьмого, когда Кирилл появился на пороге дома, я чувствовала только дикое желание лечь и уснуть. Можно прям посреди коридора.

Поэтому, когда Кир встал передо мной на колени, я даже не особенно удивилась. Пусть хоть танец маленьких лебедей исполняет.

— Верунь, — муж улыбнулся своей фирменной улыбкой: «Кто молодец? Я молодец!», — знаю, что виноват, в последнее время уделял тебе мало внимания из-за проблем на работе…

Хм, интересно, что сказала бы Милена, узнав, что Кир назвал её «проблемой на работе»? Да уж, проблемка. Когда ты каждое утро начинаешь с минетика в туалете — это же жуткая проблема, разве нет?

Вот у меня каждое утро начинается с высаживания Кати на горшок. И никаких проблем. Вообще!

— Надеюсь, ты меня простишь, — с пафосом продолжал Кир. А я сразу вспомнила, как он писал Косте: «Надеюсь, она не узнает». Забавно… Если не узнаю, то и прощать вроде бы не за что, так? Тогда за что же он извиняется? — И чтобы легче было прощать… вот!

Муж достал откуда-то из-за спины продолговатый футляр, такой же алый, как и букет. Я равнодушно на него покосилась, а Катя, само собой отреагировав быстрее замученной и заторможенной матери, схватила протянутое Киром и с визгом бросилась в гостиную.

— Эй! — искренне возмутился муж, пока я почти дьявольски хохотала над этой ситуацией. — Катя! Отдай! Это маме!

— Не дай, не дай, не дай, не дай! — восторженно раздалось уже из комнаты, и рассерженный Кир ломанулся следом. Я схватила его за пиджак, едва не оторвав воротник, и остановила на пороге.

— Донт вори, би хэппи, — вздохнула, глядя на обескураженное лицо Кирилла. — Провожу ликбез. Чем старательнее ты пытаешься что-то отнять у ребёнка, тем больше он сопротивляется, а потом ещё и орать начнёт. Громко.

Кир нахмурился.

— Тогда… как?

Как… как жаль, что мне некуда уйти. Я бы свалила прям сейчас из этого кошмара, в котором жила последние полгода.

— Никак. Либо жди, пока сама отдаст, либо пытайся отвлечь.

— Как?

— Иди лучше на кухню, — хмыкнула я, закатив глаза. — Цветы в воду поставь, поужинай. А с Катей я сама разберусь.

— Ладно, — просиял Кир и поспешил убраться прочь, даже не подумав поцеловать меня.

И этот мужчина хочет что-то там вернуть? Да зачем? Он же ко мне как к удобному аксессуару относится, а не как к человеку. Я для него — словно машина, у которой вдруг забарахлил моторчик. И корпус слегка покоцан, надо бы подновить мордашку-то. Он даже не помнит, какие у меня любимые цветы! И украшения…

Я подошла к Кате и после недолгих уговоров забрала из её рук подарок Кира. Ну, что и требовалось доказать — внутри был золотой браслет с красными камнями. Я не ношу золото, никогда не носила. Золото любит Милена! Видимо, с ней меня Кир и перепутал.

Захотелось открыть окно и выкинуть браслет «за борт». Но это было бы слишком, после такого скандал неизбежен, а сил скандалить у меня не имелось.

Поэтому я позволила Кате засунуть украшение в ящик с игрушками.


27

Вера

После ужина Кир явился в гостиную и стал играть с дочкой. Точнее, Катя сама начала с ним играть — соскучилась, я-то ей успела за день надоесть. Вот она и прыгала на Кирилле, пока он не взмолился о пощаде.

— Потерпи, — ответила я нейтральным тоном, посмотрев на часы. — Ещё немного, и я пойду её мыть и укладывать.

— Сегодня, я надеюсь, ты придёшь ко мне? — тут же откликнулся Кир, и мне моментально захотелось в него плюнуть. Или послать матом. А можно и то и другое.

— Не знаю, посмотрим, — сказала я всё так же вежливо и замерла, когда муж почти жалобно поинтересовался:

— Верунь, тебе не понравился мой подарок?

Ещё сказал бы «подарочек». Миленкино слово, кстати. Она почти всё и всех называла уменьшительно-ласкательно. Один «пупсик» в адрес Кира чего стоил. Назвать бы его так сейчас… Представляю, как у него тотчас бы вытянулось лицо.

Но нет. Не хочу ругаться. Покоя хочу!

— Угу.

— А где он? — Кир огляделся. — Ты его в шкаф убрала?

— Угу, — кивнула я, но тут в наш диалог вмешалась Катя. Подошла к коробке с игрушками и, порывшись там, жестом фокусника достала оттуда алый футляр с браслетом.

— Ня! — заявила дочь и протянула Кириллу его подарок. Муж, удивлённо покосившись на меня, забрал футляр и пробормотал:

— Видимо, не понравился…

И тут меня всё же прорвало. Как плотину, которую долго и упорно грыз один тупой бобр.

— Я не люблю золото, — почти огрызнулась я, отворачиваясь. Достала из коробки несколько гоночных машинок и позвала Катю: — Иди, запускать будем. Давай посмотрим, какая дальше уедет?

Дочка обожала запускать машинки. И я даже не в курсе, знает ли об этом Кир. Вполне возможно, что нет. Это ведь намного сложнее, чем запомнить, что я не ношу золото и не люблю алые розы!

— Я думал, все любят золото… — негромко сказал Кир, пока мы с Катей играли в гонки. Я запускала все машинки по очереди, а дочка сидела у меня на руках и восторженно хлопала после старта каждой. — Это же золото…

— Не всё то золото, что блестит, — хмыкнула я, отчего-то вспомнив фотку комплекта из ожерелья и серёг, который Кир подарил Милене после расставания. «Чтобы уменьшить её душевную боль», — так он написал Косте и получил грубоватый ответ: «Скорее, пиздострадания». — И, кстати, алые розы я тоже не люблю.

Последующее после этих слов молчание было почти физически осязаемым. Я буквально чувствовала недоумение Кирилла… Но мне было абсолютно безразлично. И я продолжала запускать машинки вместе с Катей.

Наверное, даже моя двухлетняя дочь помнит обо мне больше, чем муж. По крайней мере, в магазине она чётко знает, какие товары надо взять с полок. Для Кира это был бы слишком сложный квест.

— Блин, Вер… Прости… Ты сказала — и я вспомнил. Давно тебе цветы не дарил просто, поэтому и…

— Ну почему давно? Ты на Восьмое марта мне дарил. Мимозу. Ещё даже месяца не прошло. Видишь, какой ты молодец?

— А-а-а… — протянул Кир и резко захлопнул варежку. Видимо, вспомнил, что мимозы я тоже не люблю.

Восьмого марта в этом году муж торопился к Милене — он в то время ещё не созрел до того, чтобы с ней расстаться. Хотел хорошенько потрахаться в свой выходной день, поэтому с утра сбегал «по-бырому» за мимозой для меня, а после свалил, соврав, что у него срочная встреча по работе. И Восьмое марта мы с Катей провели вдвоём. И неплохо провели, кстати. Жаль, что Кир вообще вернулся от Милены, я бы предпочла, чтобы он остался у неё навечно. Однако у той губа оказалась не дура, и через пару дней после Восьмого любовница потребовала у Кирилла новую машину. Видимо, решила, что раз он уже проводит праздники не с семьёй, а хрен знает с кем, то можно. Просчиталась. Машину Кир зажилил. А заодно решил расстаться с вымогательницей.

Жмот.

— Вер…

— А пойдём купаться, Катюш? — перебила я Кира, не желая ничего слушать. Ну что он мне может сказать-то? «Прости, я дебил»? Хотя… нет, Кирилл так никогда не скажет, он слишком любит себя. — С пеной? И с мыльными пузырями?

— Да-а-а-а! — восторженно завизжала дочка, вскочила с моих колен и умчалась в ванную. Я, естественно, пошла за ней, едва не чертыхнувшись, когда Кирилл с виноватым лицом проследовал за нами.


28

Вера

Виноватая физиономия мужа преследовала меня следующие полчаса, пока я мыла Катю, старательно затягивая купание, чтобы расслабить разыгравшуюся дочь, и потом, пока переодевала её в пижаму, а Кир маячил рядом и пытался поймать мой взгляд. Противно было до ужаса, но я старалась не обращать внимания, сосредоточившись на Кате.

Когда укладывала дочку, завибрировал телефон. Скорее всего, это был Хэнг, и я бы с удовольствием ответила, но Катя висела на руках — пришлось повременить. Хотя после сегодняшнего дневного общения поговорить с ним как-то особенно хотелось. Он меня тогда здорово встряхнул и успокоил.

Без двадцати одиннадцать Катя, допив молоко из бутылки, всё-таки задремала. Я переложила дочку в кроватку, выключила ночник и рухнула на кушетку, укрывшись пледом с головой. Потянулась ладонью к подушке, под которой лежал телефон, — думая ответить Хэнгу… Но не успела.

Дверь в детскую открылась, впустив в комнату полоску неяркого света из коридора, а заодно и Кирилла. Я едва не зашипела на него рассерженной кошкой, сдержалась только из-за Кати. Придурок! Так секса хочет, что совсем мозги в член утекли?!

— Верунь, — прошептал муж, сев на кушетку рядом со мной, и попытался погладить меня по голове. Я дёрнулась, уходя от прикосновения. — Не сердись… Пойдём, а? Ну хватит уже здесь спать… Признаю, я накосячил. Прости меня, а?

— Ты за что просишь прощения? — прошипела я сквозь зубы. Как же хотелось врезать ему! Не до смерти, но хорошенько — чтобы очень больно было. Больнее, чем мне! — Я не понимаю.

Кир замер. Сглотнул. Он и сам, видимо, не понимал, за что просит прощения. Просто отыгрывал роль. Не совсем искренне, поскольку построена она была на вранье. Но талантливо.

— Я тебе с подарком не угодил, Верунь… — зашептал Кир, наклоняясь и пытаясь поцеловать меня. — И в целом мы мало общались… Даже не помню, когда у нас в последний раз был секс…

О, я помнила прекрасно. Секс у нас был до того, как в отдел Кира пришла работать Милена. Больше полугода назад. Потом он начал жаловаться Косте на то, что я стала свиноматкой и запустила себя, и я отправилась ночевать сюда.

— Пойдём, а? — Муж запустил ладонь под одеяло и принялся оглаживать мою грудь. Точнее, то, что от неё осталось. — Ну пожалуйста. Очень тебя хочу…

— С чего вдруг? — хмыкнула я, отталкивая его руку. — Я же плохо выгляжу. Не соблазнительно. Без макияжа и чулок. И вообще у меня ноги небритые.

Кир замер. Да… на эти «небритые ноги» я обиделась чуть ли не сильнее, чем на свиноматку. Даже не знаю почему. Может, потому что это было абсолютно несправедливое замечание? И Кир, на мой взгляд, написал это Косте просто так, чтобы что-нибудь написать. Чтобы оправдать своё залипалово на Милену.

Вот только это его не оправдывало, скорее наоборот. Отягчающее обстоятельство.

— Верунь, ну что за ерунду ты говоришь…

— И месячные, — добила я мужа, подняла ладонь и ткнула его в грудь, спихивая с кушетки. — Поэтому иди. И Катю не разбуди, а то я её с трудом уложила.

Кир ещё несколько мгновений недовольно сопел, и я была уверена, что, если бы не мой последний аргумент по поводу месячных, он обязательно пошёл бы в более активную атаку. Но кровушка мужа не возбуждала. Даже у Милены, что уж говорить обо мне — свиноматке с небритыми ногами, без чулок и макияжа.

Ушёл всё-таки. Хмурый и сердитый, но ушёл. А я запустила руку под подушку, достала телефон и ответила Хэнгу на последнее сообщение, написав, что я здесь, и поставила смайлик.

Но шло время, а сообщение оставалось непрочитанным… Жаль.

Тогда я, поразмыслив ещё немного, написала Косте:

«Привет! А ты помнишь, какие у меня любимые цветы?»

Увы, но и он молчал. Спят они оба, что ли?

Не дождавшись ответа ни от Хэнга, ни от Кости, я в итоге уснула сама.


29

Вера

Утром я поняла: нужно что-то делать. Если так пойдёт и дальше, то через несколько дней, когда у меня якобы закончатся месячные, Кирилл начнёт настаивать на близости, а я к ней не готова. Варианта, как её отсрочить, было два: либо признаваться мужу, что я всё знаю, либо… куда-то уезжать подальше от него хотя бы на некоторое время.

Первый вариант мне не нравился от слова совсем. Я понимала, разумеется, что когда-нибудь придётся обсудить связь Кира с Миленой, но всё ещё не желала этого разговора. По той же причине, что и раньше: у меня не имелось окончательного решения, что делать с нашим браком. Я знала, что Кир попросит шанс для себя, но, хочу ли я давать этот шанс, не имела понятия. Пока скорее нет, чем да.

Вариант с отъездом… Он нравился мне гораздо больше варианта с откровенным разговором. Сбежать, чтобы подумать, остыть, принять решение… Да, это было бы отлично. Но куда я могу уехать? Попроситься с Катей в какой-нибудь санаторий? Ну, попроситься-то я могу, вот только фиг Кир меня отпустит. Я уже заводила с ним разговор на подобную тему — давно, ещё до Милены и её «пупсика». Муж тогда сказал, что не отправит нас с Катей вдвоём никуда, потому что: «Мало ли». Я пыталась уговорить на поездку свекровь, но Антонина Павловна категорически не желала ехать куда-то на две недели с Катей.

— Я очень устаю от неё даже за полдня, когда приезжаю к вам, — так она мне тогда объяснила. — А если целыми днями, ещё и надолго… Боюсь, что домой я вернусь полутрупом.

Вот так я и осталась без отдыха — к полнейшему удовлетворению Кирилла. Ему было нисколько меня не жаль. И разве сейчас что-то изменилось?

Единственной возможностью уехать и отстраниться от мужа хоть на какое-то время были свёкры. И я бы, может, ещё поразмышляла над этим… но Кирилл, с утра пораньше приготовивший завтрак — впервые за пять лет семейной жизни — и сваривший кофе, явно показал, что решил брать меня штурмом, а значит, надо поторапливаться с отъездом. Яичница была пересолена, кофе, наоборот, слишком сладкий, но сам факт того, что Кир поднялся раньше, чтобы позаботиться обо мне, говорил о многом. Нет, не о любви, естественно. А о том, что Кир хочет, чтобы я перестала морозиться, вновь перебралась в супружескую постель и «всё было как раньше». Он ещё не в курсе, что как раньше точно никогда уже не станет, и пока у меня не было сил ему об этом сообщать.

— Не нравится? — огорчённо поинтересовался муж, когда я решительно отодвинула в сторону тарелку и отправилась к плите, чтобы приготовить нормальный завтрак. Ладно я — мне сойдёт и пересоленная яичница. Но Кате такое нельзя. — Плохо получилось?

— В следующий раз лучше просто не соли вообще, — пробурчала я, доставая из холодильника творог и яйца. Сделаю Кате сырники, она любит. — Когда не солишь, меньше риск что-то испортить.

Кир промолчал, вздохнул только. А когда я сделала сырники, умял больше половины, несмотря на то, что до этого вроде как поел и я на него в принципе не рассчитывала. Даже не поинтересовался, а что я-то буду есть, если они с Катей всё слопали? Заботливый. Как слон в посудной лавке.

Зато впиться своим ртом в мои губы Киру ничего не помешало. Хотя я всего лишь отошла на секунду, чтобы закрыть за ним дверь.

— Пахнешь зубной пастой, — усмехнулся он, отпустив вяло сопротивляющуюся меня, и, к моему полнейшему омерзению, лизнул уголок моих губ. — Ням.

— Это потому, что ты съел мой завтрак и у меня во рту за всё утро кроме зубной пасты больше ничего не было! — огрызнулась я, вырвавшись из объятий. У Кира вытянулось лицо, взгляд вновь стал виновато-несчастным, но на меня это давно уже не действовало. — Пока!

Я поспешила скрыться на кухне, где Катя доедала последний кусочек сырника, увлечённо размазывая его по тарелке. Дочка была уже сыта, поэтому у неё начался период игры с едой — как у кошки с мышью.

— Гулять пойдём? — поинтересовалась я, покосившись на окно. За спиной хлопнула входная дверь. Ушёл всё-таки! — Погода хорошая, смотри, солнышко.

— Дя! — кивнула Катя и подняла ко мне улыбающееся лицо, перемазанное в сгущёнке до самого лба.


30

Вера

Я позвонила свекрови уже на улице, после того, как прочитала Костин ответ на своё сообщение. Жаль, что он не пришёл ещё вчера… может, было бы не так обидно, что Хэнг тоже молчал.

«Помню, конечно, — ответил друг на вопрос, помнит ли он, какие у меня любимые цветы. — Ты же их каждое Первое сентября с собой притаскивала. Герберы».

Вот так. Костя помнит, а Кир — нет. А у меня, между прочим, даже свадебный букет был из белых гербер. Как можно было забыть? Костя же не забыл, когда дарил мне в тот день свой букет…

Ответ от Хэнга пришёл почти одновременно с Костиным, но я пока не стала его читать, зная себя — сразу захочется написать ему что-нибудь, а я пока не могла сосредоточиться — Катя требовала внимания. Но свекрови я всё же позвонила, решив не откладывать разговор в долгий ящик. Тем более что Катя занялась важным делом — перекладыванием снега лопатой из одной кучи в другую.

Антонина Павловна, услышав мою просьбу приютить нас с Катей на две-три недели, отказывать, к моему облегчению, не стала. Даже сообщила, что сама хотела предложить нечто подобное.

— Тебе нужен покой сейчас, а Кир его не даст, — вздохнула она и неожиданно поинтересовалась: — Хочешь, я сама с ним поговорю?

— О чём? — я вздрогнула, подумав, что Антонина Павловна желает обсудить с Киром его связь с Миленой.

— О том, почему ты хочешь временно пожить отдельно. Не бойся, про измену ни слова не скажу. Скажу, что ты устала, тебе нужна помощь, а я не могу ездить к вам каждый день. Поможем тебе с Катей, ты хоть немножко отдохнёшь. Кир же не соглашается отпускать тебя в санаторий. Вот пусть теперь пожинает плоды.

Я подумала пару секунд… и согласилась. Действительно будет лучше, если Антонина Павловна сама объяснит всё Киру. Если я возьмусь за эту сложную задачу, то потрачу на уговаривание целый вечер, а свекровь — пять минут.

Положив трубку, не удержалась, заглянула в сообщение Хэнга. И хихикнула, увидев откровенное:

«Извини, я вчера нахрюкался и уснул. Как у тебя дела, Луна?»

Покосилась на Катю. Дочь стояла возле горки и, задумавшись, колотила по ней пластиковой зелёной лопатой, наслаждаясь звучанием этого «музыкального инструмента». Хорошо, что рядом нет никаких домов — гулять с Катей я сегодня пошла в ближайший парк, — поэтому можно было не волноваться, что мы кого-то беспокоим. Если только птичек.

Кстати, о птичках…

— Катюш, пошли к пруду, уток покормим? Я с собой хлебушек взяла.

Дочка приостановила своё занятие и, секунду поразмыслив, ответила:

— Гага!

Так она называла практически любых птиц, кроме ворон — те были «каг». Значит, пойдём к птичкам…


31

Вера

Телефон гневно завибрировал, когда мы с Катей обедали. Да, я тоже обедала — после проваленной попытки позавтракать сырниками есть очень хотелось, поэтому налила себе суп и быстро вылакала его, пока Катя ковырялась в своей тарелке. С каждым днём она ела ложкой всё лучше и лучше, но без заляпанного стола и испачканных футболок (слюнявчики дочка сдирала с криком Тарзана) ещё не обходилось.

Я покосилась на экран, про себя молясь, чтобы это был не Кир. Но увы…

Видимо, Антонина Павловна всё же с ним поговорила, и он решил выразить мне своё возмущение. Но не на ту напал. Не буду я брать трубку! Пусть с него пена сойдёт. А вечером поговорим.

Телефон дотрезвонился до того, что Катя обратила на него внимание и начала требовать включить ей мультик. Я вяло сопротивлялась, доказывая дочери, что она должна сначала съесть суп, Катя канючила и дула губы… В общем, минут через двадцать обед всё-таки был съеден, мультик по итогу просмотрен, горшок тоже не забыт — и мы отправились укладываться на дневной сон.

Вот тут и обнаружилось, что Кир телефонными звонками не ограничился… и закидал меня гневными сообщениями в стиле: «Вера, ты сошла с ума, не настолько у нас всё плохо, чтобы убегать от меня жить к маме. Тем более к МОЕЙ маме!»

Не настолько? Интересно, а насколько — по десятибалльной шкале? Мне-то казалось, что мы с Киром уже давно рухнули даже не к нулю, а куда-то в минус.

А что его мама… Могла бы я уехать к своей, уехала бы. Так что спасибо Антонине Павловне за помощь. Кир в силу собственной абсолютной неэмпатичности был не в состоянии осознать, что его мама пытается сохранить наш брак, при этом не вмешиваясь в отношения и не пытаясь надавить на меня. Она замечательный человек, и ему следовало поблагодарить её, а не ругаться.

Вчитываться в остальные сообщения я не стала, уверенная, что там примерно то же самое — то есть сплошные претензии. Усыпила Катю, вышла из детской и отправилась в кабинет Кира. Курить сегодня не буду — из-за вчерашней реакции Кости не хотелось брать сигареты даже в руки, — а вот в переписку мужа с его лучшим другом загляну.

М-да… Лучше бы я этого не делала.

Нет, Костя-то молчал. Точнее, он ответил впервые совсем недавно, ближе к полудню, и кратко: «Слушай, я в жёстком похмелье, давай всё потом». Похмелье, значит… Забавно, что Костя и Хэнг надрались синхронно.

Но Кира это не остановило. Он продолжал изливать душу, рассказывая Косте, как облажался с подарками, потом досадуя на мои месячные, жалуясь, как его собственная мать отчего-то «поддерживает Верку», а не родного сына, и под конец… с кучей смайликов переслал Косте откровенное видео с Миленой, сообщив, что она, дурында, таким образом пытается его вернуть. И если бы я вела себя иначе, то он бы и внимания не обратил, но раз я пыжусь, то он подумает… и, может, трахнет Миленку ещё раз.

Костя отреагировал немедленно.

«Ты охуел?» — написал он. Учитывая тот факт, что до этого момента Кир от друга получил только одну фразу, по-видимому, Костю здорово пробило. Как и меня, впрочем.

Я закрыла все окна и с силой захлопнула крышку ноутбука, а потом пошла за сигаретами. Встала на балконе и задымила вовсю, изображая из себя паровоз. Дым был настолько едким, что у меня даже глаза заслезились… А может, это я просто плачу?

Пытаясь отвлечься, включила радио на телефоне. И замерла, услышав старую и почти позабытую, но родную и знакомую песню, которую мы давным-давно разучивали в школе к какому-то празднику. Я всегда плакала, когда её слушала…

«Печальной будет эта песня о том, как птицы прилетали, а в них охотники стреляли и убивали птиц небесных…»

Вера, ты хотела успокоиться? Не получится. Я только ещё сильнее расплакалась. Потому что… да, как там поётся? «…а в них охотники стреляли для развлеченья и веселья». Вот и Кир так — для собственного развлеченья и веселья выстрелил в меня, толком даже и не целясь…

Я погасила сигарету, выключила радио и, спотыкаясь от слёз, скопившихся на ресницах, побрела к бару. Точно помню, у Кира там был открытый вискарь. Если я выпью оттуда немного, он даже не заметит, уверена. Хрена с два он замечает хоть что-то кроме себя любимого!

«Немного» выпить не получилось. Даже не знаю, сколько я выпила — стакан? два? — прежде чем подумала: а чего это я до сих пор не ответила Хэнгу?..


32

Вера

«Отвратительно у меня дела», — напечатала я, вернувшись в детскую и завалившись на кушетку. Накрылась пледом с головой, моргнула, пытаясь сфокусироваться на экране…

Сознание слегка плыло. Да, с вискарём я явно переборщила. Ещё и без закуски! Суп не считается — его было мало. Вот, кажется, даже слово «отвратительно» получилось с ошибками. Как-как?! Мама дорогая… «Совратительно»?!

Можно было бы сказать, что это «по Фрейду», но нет — я же ни о чём таком не думаю! Или думаю?

«А ещё я пьяная, — добавила, пока Хэнг не успел прочитать. — Поэтому пишу хню. Не совратительно, а от-вра-ти-тель-но! Вот».

Галочки поголубели, и мне показалось, что удивление собеседника чувствуется даже на расстоянии.

«Пьяная?! Ты шутишь, Луна?»

«Не-а. Расстроилась из-за мужа. Пока дочка спит, пошла и выпила стакан виски с горя. Ела я мало, поэтому теперь голова кружится. Лежу».

«Лежи((А что он сделал?»

Хотела спросить кто, потом сообразила.

«Кроме того, что вместо меня полгода спал с другой женщиной? Дай подумать…»

И пока я думала, Хэнг ответил:

«Почему вместо тебя? Не одновременно?»

«Не-а. Со мной он как раз не спал. Может, и спал бы, но я убежала ночевать в другую комнату. Противно было. Так что… вот. Без секса уже полгода. Впору уходить в монастырь».

«Тогда лучше в мужской», — ответил Хэнг, и я обрадовалась.

«Слушай, ты так хорошо меня понимаешь))))) Я именно это и имела в виду! Что в женском-то делать, неинтересно! А в мужском… м-м-м…»

Хэнг прислал ржущий смайл, и я, вздохнув, решила признаться:

«Знаешь, что самое обидное? Все люди как люди, а я вот не умею… ну, сама. Неловко о таком говорить, даже пьяной)))) Не получается никак, хоть что делай. По-разному пробовала… Даже порно смотрела, и всё равно. Приятно, но до оргазма я не дотягиваю почему-то».

Если бы не вискарь, я бы в жизни ничего подобного не напечатала. Нет, может, и напечатала бы, но точно не Хэнгу — незнакомому парню. Хотя… возможно, всё наоборот и как раз то, что он незнакомый, послужило спусковым крючком.

Он меня не знает. Он никому не расскажет. И даже если не поймёт и осудит — невелика потеря.

Хэнг что-то печатал… неуверенно, с перерывами. А когда появился ответ, у меня глаза полезли на лоб.

«А давай я тебе помогу?»

Я сглотнула. Отчего-то стало тесно в груди и плеснуло жаром между ног.

«Это как?»

«Да просто. Понимаешь, я где-то читал, что порнуха — это как раз для мужчин, а женщин больше возбуждает текст. Вспомни «Пятьдесят оттенков» — они же стали популярны именно среди девчонок. Так что… Давай я напишу тебе, что делать, а ты будешь исполнять, ласкать себя. Может, и получится».

По телу пробежала дрожь, губы пересохли, и я, облизнув их, ответила:

«И как ласкать?»

Надпись «Хэнг печатает…» появилась не сразу. Видимо, он думал. А может, как и я, офигевал от происходящего.

«Соски. Начни с сосков».

Я послушно запустила ладонь под футболку.

«Если есть лифчик, сними его. А затем обхвати рукой сначала одну грудь, потом другую. Так, чтобы она целиком легла в ладонь».

Белья на мне не было, поэтому всё получилось легко.

«И погладь».

Погладила…

Сразу после этого между ног возникло тянущее ощущение, как всегда бывало, когда я предвкушала отличный секс.

«Теперь сожми соски пальцами. Тремя пальцами, как горошинки. И перекатывай их, сжимай и тяни. Можешь перед этим облизать пальцы, чтобы было не так остро».

Остро…

Чёрт, от всех этих подробностей у меня реально начало крышу сносить. Я даже отложила телефон, чтобы начать ласкать себя двумя руками, просто глядела на экран, приняв под пледом коленно-локтевую позу. И пальцы перед этим действительно облизала…

«Надеюсь, ты молчишь, потому что тебе нравится?))» — напечатал Хэнг, и я, не в силах оторваться от собственного занятия, нажала на значок аудиосообщения.

— Да, — выдохнула-простонала в динамик, и сообщение ушло. Через мгновение Хэнг его прослушал — и тут же стал писать вновь.

«С тобой всё ясно)))) Значит, дальше. Переходим к самому интересному… Опусти одну руку в трусики. Второй продолжай ласкать грудь».

Если бы я могла хоть что-то ответить сейчас Хэнгу, непременно написала бы, что я там уже готова… Но у меня не было свободных рук. Обе были заняты.

«Представляю, как там сейчас влажно… — напечатал Хэнг сам, и я жалобно всхлипнула. — Растирай эту влагу. Чтобы всё-всё было в ней. Особенно такая маленькая и хорошенькая часть тела, похожая на бугорок. Ласкай его. Представь, что он очень нуждается во влаге и ласке… И растирай — сначала круговыми движениями, потом нажимай на него, как на кнопочку».

Напряжение внизу нарастало, дыхание участилось, и я изо всех сил сдерживала откровенные стоны. Чёрт… давно мне не было настолько хорошо…

«Ускоряйся. Всё быстрее и быстрее… И, когда почувствуешь, что уже близка, сожми его пальцами. Не жалея. Как до этого сжимала соски».

Я была близка… очень… И, ещё немного покружив пальцами вокруг набухшего клитора, сжала его, сразу взорвавшись ярким, ослепительным оргазмом, словно вынувшим из моего тела все кости до единой, — и рухнула обратно на кушетку, уткнувшись лбом в светящийся экран мобильного телефона…

Боже… Вот это да…

Ещё с минуту я просто лежала и дышала, глупо улыбаясь. Потом привстала и, откинув в сторону плед, посмотрела на диалог с Хэнгом.

«Луна? Ты как? С тобой всё в порядке? Не молчи))))) Я волнуюсь))))»

Я тихо хмыкнула. А потом…

Не знаю, зачем я это сделала. И кто в этом виноват — я сама, Кир или Хэнг, — но после оказалось, что это была точка невозврата…

Я запустила ладонь в трусики, коснулась пальцами влажной до безобразия кожи, а затем, вытащив руку, сфотографировала её на фоне пледа.

И отправила фотографию Хэнгу, напечатав:

«Я должна тебе оргазм».


33

Костя

Костя, ты — грёбаное животное. Как можно было от такого безобидного общения скатиться к виртуальному сексу? А главное — зачем? ЗА-ЧЕМ?

Что ты там говорил? Луна — единственный человек, с которым у тебя всё просто и понятно?

Ха. Ха. Ха. Молодец, Костян. Ставлю тебе лайк!

С такими мыслями я вспоминал последнюю переписку с Луной, сразу же как проснулся в субботу ранним утром. Похмельная голова, доставшаяся в наследство от Кости из прошлого бессмысленного дня, плохо соображала.

А накануне был и вправду невероятно пустой день. Я даже ни разу не вышел из дома. Проснулся ближе к полудню, прочитал, что Кир подумывает трахнуть Милену ещё раз, конструктивно покритиковал его, спросив, не «охуел» ли он, почувствовал тошноту, но не столько от виски, сколько от друга, поэтому сразу же продолжил пить. У меня никогда не было запоев, и опохмеляться — чуждое для меня занятие. Но, видимо, потеряв девушку, я нашёл страсть в саморазрушении. Ладно, девушку я ещё не потерял, официально, во всяком случае, а вот саморазрушение явно уже было со мной.

Затем я обнаружил гневное сообщение от тренера. Он написал, что если я не приду ещё на одну тренировку, то могу больше не возвращаться. Не буду утверждать, что занятия тайским боксом, эти клуб и тренер стали чем-то неотъемлемым в моей жизни, как это бывает у других людей. Кто-то в спортивных клубах чуть ли не вторую семью обретает. Но это не про меня. Изначально я пошёл на занятия не для того, чтобы стать профессионалом, а для того, чтобы иногда спускать пар. Поэтому завязать с клубом мог довольно легко, но ситуация всё равно была неприятной. Да и тренер — хороший дядька, искренне любящий своё дело. Не хотелось его расстраивать, уходя вот так. В общем, настроение скатилось до плинтуса, хотя казалось, что ниже уже и некуда.

Что касается работы, то вчера я активно старался испортить и эту часть своей жизни. Даже не отвечал на звонки организаторов феста. Это игнорирование не прошло бесследно, и они закономерно поинтересовались, нет ли у меня на подхвате кого-нибудь. И единственно полезное, что я сделал за день, — написал коллеге, которого уже брал в напарники на несколько проектов. Да, я решил подстраховаться, потому что, если вдруг мне предстоит участь профессионального алкоголика, работу бросать рановато. Ипотека и вискарь всё же стоят денег.

Ещё и Вера объявилась со странным вопросом. Если это была какая-то проверка, то лучше бы спросила что-нибудь посложнее. В «Кто хочет стать миллионером?» это был бы вопрос на сто рублей.

Герберы. Вера дарила их учителям на каждый праздник, перед собственным днём рождения намекала, какие букеты будут «особенно приятны», да и на дневнике за какой-то класс у неё были герберы, и, по-моему, в свадебном букете тоже, но не уверен. Помню только, что сам их дарил. Вообще я бы понятия не имел, как называются эти цветы, если бы не Вера.

Как-то раз, лет пять назад, она сказала, что хочет набить татуировку и даже нашла эскиз — цветок, изящно окутанный цепями или прорывающийся сквозь цепи, смотря как трактовать.

И какой цветок был на рисунке?

Да-да, тот самый.

Интересно, в итоге она сделала тату или нет? Кир тогда высмеял идею. Я промолчал, как обычно. Наверное, всё-таки стоило сказать другу, что он безвкусный дятел и ни хрена не понимает, потому что эскиз на самом деле был хороший.

К чему вообще Вера написала про любимые цветы? Было интересно, но спрашивать я отчего-то не стал. Скорее всего, потому что чувствовал: это связано с Киром, а его в моей жизни в последнее время стало как-то слишком много.

А потом позвонила Рита. Как ни странно, я, не задумавшись, сразу нажал на зелёную кнопку вместо красной, и мы сухо поговорили. Дела у меня «нормально», у неё тоже «нормально», и вообще всё «нормально». Но тем не менее я почему-то не только не почувствовал злости, но и был немного рад её слышать. То ли одиночество стало пожирать меня настолько, что я оказался рад даже разговору с Ритой, то ли всё же первая волна ненависти и гнева прошла и не за горами момент, когда я смогу всё обсудить с ней открыто и без лишних эмоций.

Рита сказала, что, если я захочу, она приедет пораньше. Я ответил, что можно не спешить: я всё равно очень загружен делами. Ага. Очень загружен, аж не продохнуть! Я в тот момент чуть не засмеялся в голос, потому что уже минут двадцать кидал скорлупки от фисташек в мусорное ведро, но никак не мог попасть.

Рита — не чудовище, вот что я знал однозначно. Она хорошая, хоть и совершила подлый поступок по отношению ко мне, но, несмотря на это, я всё больше и больше склонялся к мысли, что Рита не изменяла мне офлайн и что принимать решение о нас будет тяжелее, чем я думал.

Договорились с ней созвониться ещё раз на днях.

Вот так незаметно и прошёл бы вчерашний день. Я часами смотрел «Ютуб», засыпал на диване с бутылкой в руках и просыпался, скатившись на пол, затем забирался обратно и заходил на очередной круг алкогольный сансары.

Но нет.

Потом взошла… Луна.

«Сожми соски и запусти руку в трусики»? Ты серьёзно, Костя? Зачем? Зачем ты предложил ей вирт? Или ты решил сменить профессию?

Рита, я теперь твой коллега. Работку не подкинешь?


34

Костя

Я сидел на диване, понимая, что третий день пускать под откос не готов. Всё же на профессионального алкоголика я не тяну, и раз уж провалил испытательный срок (у настоящих пьяниц он ведь явно дольше двух дней), то больше не могу и не хочу пить.

В попытках понять, что вчера натворил, я стал перечитывать разговор с Луной.

И хоть я и ругал себя за произошедшее, но не мог не признать, что часть меня была довольна…

«Я должна тебе оргазм». И фото с влажными пальчиками. Красивая ладонь… Интересно, я бы узнал её, если бы увидел вживую? Я приблизил фото и не увидел никаких особых примет. Простой маникюр, никаких родинок, шрамов или татуировок.

Несколько раз включал аудио, которое прислала Луна, вслушиваясь в её волнительное «да». Забавно, но мне и в голову не пришло, что она могла притворяться, а ведь это было вполне допустимо. А я почему-то верил…

Из-за ситуации с Ритой в последнее время мысли о сексе стали даже немного противны, моё либидо впало в спячку, и я не расслаблялся уже много (по моим меркам) дней. Но теперь что-то изменилось и желание резко нахлынуло на меня.

Накануне во время переписки я был спокоен, вирт меня больше забавлял, чем возбуждал. К тому же я был пьян. А перечитав всё с похмельной, но тем не менее трезвой головой и глядя на фото, присланное Луной, я сжал рукой уже твёрдый член и закрыл глаза. Я очень захотел кончить, воздержание было непривычно долгим, и я стал представлять абстрактную девушку, которая могла бы быть Луной, и, как вчера в вирте, начал говорить ей, что делать, а она послушно выполняла мои команды.

Вначале она была похожа на Риту, но я прогнал этот образ, и Луна осталась таинственной незнакомкой.

Подошёл ближе и стал уже сам гладить её между ног. Она была влажная и звала к себе.

Обычно если я расслабляюсь без порно, то вспоминаю свой последний секс: ощущения ещё свежи, и иногда получается восстановить их в памяти тела удивительно точно. И порой для возбуждения достаточно вспомнить даже безобидные прикосновения, лишь бы настоящие.

Несколько лет я занимался сексом только с Ритой и никаких тактильных ощущений ни с кем больше не испытывал. Но к её помощи я не хотел прибегать даже в своей голове, поэтому снова прогнал этот образ.

Возбуждение было очень сильным, но чего-то не хватало, чтобы дойти до пика…

Представлял, как занимаюсь сексом с Луной, до сих пор не имеющей конкретной внешности. Я держал её руки за спиной и входил в неё уже не пальцами, а членом. Воображаемые фрикции были быстрыми, резкими, в такт движению моей руки в реальности. Я хотел, но всё никак не мог кончить.

Прижался к Луне вплотную, коснулся губами её щеки и неожиданно почувствовал тепло и запах тела, но не выдуманные, а неправдоподобно настоящие, словно я опять прижимаюсь к Вере, обнимаю и вдыхаю её.

Луна обрела внешность Веры.

В то мгновение чувство стыда, вероятно, вышло покурить, поэтому я ухватился за образ подруги, чтобы достичь своей нехитрой цели.

А что если бы я закрыл тогда дверь в кабинет, где курила Вера? А что если бы я не отпустил её и прижал к себе крепче? А что если бы…

И меня накрыл сильнейший оргазм, от которого будто бы разряд тока прошёл от пяток до самого мозга. Короткое мгновение абсолютного счастья.

Но, в отличие от полноценного секса, после которого приходит удовлетворение, спокойствие и желание повторить, после рукоблудия всё иначе.

Не знаю, какие чувства испытывают женщины, когда кончают в одиночестве, но для мужчин — это стыд, неловкость и ощущение, что жизнь идёт куда-то не туда и надо прекращать этим заниматься. А если ещё и запачкался в порыве самоудовлетворения, то сразу после оргазма наступает одно сплошное унижение. Лежишь на диване, живот и руки испачканы в сперме, пытаешься вытереться салфетками, а они намокают и прилипают кусками к пальцам. И, глядя на всё это безобразие, думаешь: «Ты — мужик, убийца мамонтов, покоритель женщин и новых земель, строитель и разрушитель цивилизаций! А, нет. Ты всего лишь тот, кто дрочит в одиночестве…»

У меня есть один знакомый, который, по собственному признанию, спит с проститутками, потому что ему стыдно заниматься онанизмом. Так и сказал, слово в слово.

Но тебе, Костя, мало стыда, и ты решил в этот раз добавить в фантазию свою подругу, да? Отличный план, браво.

Посмотрел на испачканный живот и подумал: во-первых, не для этого я качал пресс…

…А во-вторых, прости меня, Вера. Рад, что ты не видишь ни меня, ни фантазий в моей голове.

Вздохнул, поднялся и пошёл приводить себя в порядок.


35

Костя

Душ — волшебное место. Горячая вода расслабляет тело, и в то же время если прогревать шейный отдел, то кровь лучше поступает к мозгу и это помогает проснуться и думать эффективнее.

Я вдруг начал складывать пазл в голове.

А может ли Вера быть Луной? Если серьёзно…

Фото руки не очень помогло, хотя, если бы я вживую посмотрел на ладонь Веры, может, что-то и смог бы заметить. Например, убедиться, что у обеих мамочек в декрете одинаковый обычный маникюр. Хотя Вера в таком состоянии последние полгода, что я бы не удивился, узнав, что «сходить на ноготочки» для неё теперь означает «грызть ногти бессонными ночами».

Аудиозапись, мягко говоря, немногословная, и с придыханием, а это меняет голос. Да и Луна явно старалась быть тихой, а это тоже искажает речь. Так что краткое «да», одновременно и похожее, и непохожее на обычный голос Веры, совсем не тянет на зацепку.

Что ещё было? Полгода измены мужа. Это полностью совпадает. Так же, как и тот факт, что Вера, как и Луна, полгода спала отдельно. Серьёзное совпадение, на самом деле…

Таро? Обе увлекаются, и, возможно, у обеих особое отношение к карте с луной. Но это неточно. Однако зацепка всё же рабочая.

У обеих маленькие дочки. Это тоже пришьём к делу о невероятных встречах в сети.

А какой у неё возраст? Вроде бы обсуждали, что мы ровесники, но надо проверить. Я быстро вытерся полотенцем и, увлечённый своим расследованием, голый выскочил из ванной комнаты, чтобы быстрее найти телефон.

Открыл переписку с Луной и набрал в поиске слово «ровесники», но без результата. Потом перебрал ещё несколько слов и в итоге обнаружил, что Луне двадцать восемь лет. Как и Вере…

Нитки, которыми сшито это дело, резко побелели.

Чем больше было совпадений, тем меньше была уверенность, что стоит копать глубже. Но это лишь одна часть меня так думала. Другая жаждала узнать правду, какой бы она ни была.

А вдруг на самом деле один и тот же человек? Получается, что я вчера занимался виртом с Верой…

Нет! Это бред. Абсолютный бред! Обычные совпадения, ничего особенного, в жизни и похлеще бывают! Ну не может быть такого, чтобы на просторах бесконечного интер…

И тут меня осенило! Я вспомнил, как в пьяном забытьи хотел выяснить, где Луна нашла меня. Быстро пролистал переписку до самого начала и даже выругался вслух, прочитав первое сообщение:

«…Увидела твой пост в сообществе нашего района…»

Необъятная вселенная интернета сразу же схлопнулась до размеров небольшого кусочка нашего с Верой родного города.

Твою ж мать…


36

Костя

Я оделся и, немного прибравшись в квартире после двухдневной деградации, сварил себе кофе. До похода в душ хотел написать Луне что-то типа: «Хоть ты и не составила мне компанию, но мысли о тебе помогли с оргазмом. Считай, что долг вернула». Но в итоге решил списаться позже и, может, даже сфоткать какую-то часть себя и отправить ей.

Однако, после того как почти собрал имеющиеся куски пазла, пребывал в замешательстве и не знал, что именно следует написать, ведь если Луна и Вера действительно один и тот же человек, то, чёрт побери, хорошо, что я не отправил никакой обнажёнки.

И вообще надеюсь, что Вера никогда не узнает, с кем занималась виртом!

А я в свою очередь забуду эту дурацкую фантазию, где занимался с Верой сексом.

Тогда я решил начать издалека и написал Луне:

«Привет… Хотел узнать, как ты?»

Она ответила почти сразу:

«Привет, Хэнг) Если бы не похмелье, то всё было бы не так и плохо. Хотя и день предстоит сложный».

«Рад это слышать)) Не про сложный день)) А что не так всё и плохо. И рад, что ты ответила. Я не был уверен, что наутро ты не пожалеешь о вчерашнем и не посчитаешь, что это было виртуальное совращение… или извращение…»

«Нет, Хэнг!))) Было очень хорошо и очень в тему) Мне нужна была разрядка, поэтому я рада, что всё случилось. Так что спасибо, без тебя я бы не справилась) Конечно, виски тоже чуток помог. Вопрос вопросов, что было бы на трезвую голову… Надеюсь, что всё то же самое)) Ничего же такого не произошло. Просто лёгкое виртуальное хулиганство. В общем, мне не о чем жалеть, а вот благодарить тебя есть за что)»

Странно было переписываться с Луной после расследования. Я невольно начал искать новые совпадения в её словах. Теперь даже какие-то выражения, которые она писала, были или казались знакомыми.

Вдруг возникла идея, которая одновременно и отталкивала обычного меня, и будоражила Костю Холмса, которым я с чего-то себя возомнил.

Но этого новоиспечённого сыщика уже было невозможно остановить.

«Рад это слышать, то есть читать) И всё же думаю, что если бы мы встретились в реальности, то вряд ли занялись бы сексом на первом свидании. Даже с виски. Просто почему-то так кажется», — написал я.

«Секса у нас и не было) Это была просто виртуальная дружеская помощь)) Но оргазм я тебе всё же должна…» — ответила Луна, и мне стало очень неловко. Я всё хотел уйти от темы секса, потому что совсем не желал представлять, что это пишет Вера.

Попытался вернуться к своей идее…

«Ладно, пусть будет виртуальная помощь) Но всё же давай представим, что мы делаем шаг назад и по классике начинаем всё со свидания. Тоже онлайн, разумеется) Пойдёшь?»

«Пойду)»

«Тогда виртуальный конфетно-букетный период объявляется открытым! Хоть и с опозданием, но будем винить во всём алкоголь, который заставил нас забежать вперёд. Итак, я зову тебя на свидание. Какое место выберешь?» — написал я и отправил стикеры с кафе, музеем, парком и кинотеатром. И невольно затаил дыхание.

Луна помолчала и написала: «Парк».

Я тяжело выдохнул и продолжил:

«Далее у нас сладости. Выбирай…» — и отправил Луне четыре стикера: леденец на палочке, шоколадные конфеты, похожие на трюфели, тортик с вишенкой наверху и… В этот момент часть меня запротестовала и захотела прервать опрос, но Костя Холмс был непреклонен, и пышки в сахарной пудре всё же были отправлены.

Остановись, пока не поздно!

Луна выбрала трюфели. А потом удалила ответ, помолчала немного и написала: «Пышки».

Парк и пышки…

В голове начало пульсировать. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Внутри меня кто-то кричал, словно пытаясь быть услышанным…

Стоп! Не надо этого делать! Признайся, ты же не хочешь знать правду! Оставь как есть! И без того всё сложно и запутанно!

Но я продолжил:

«А теперь цветы. Какие подарить?»

Отправил стикеры с ромашкой, розой, тюльпаном и…

Прошу, не надо, слышишь, не надо этого делать!!! Ау-у-у! Остановись, Костя!

… и герберой. Оранжевой, как в букете, который я дарил Вере на свадьбу.

Какой бы ни был ответ, это же не будет ничего значить на сто процентов! В мире бывают удивительные совпадения! Да ведь?

Кто-то продолжал очень неумело прикидываться дурачком.

Но Луна стала неожиданно долго печатать что-то и прислала такое сообщение:

«Я, кстати, всегда любила цветы. Хоть они и умирают быстро и всегда грустно их выкидывать, но всё равно. А может, из-за этого я к ним и неравнодушна. Они не только радуют своей красотой, но и учат ценить то, что любишь, и помнить — ничто не вечно. И самое дорогое, что есть в жизни, — тоже не вечно. Вообще у цветов многому можно научиться! А ещё когда-то давно я даже хотела сделать татуировку с цветком. Хотя, может, это и глупо всё… Не знаю, почему вдруг решила рассказать это)»

Вдогонку пришёл стикер с оранжевой герберой.

Твою ж мать…

Я зажмурился, потёр глаза. И поймал себя на том, что качаю головой из стороны в сторону, как человек, который не может поверить в происходящее.

Снова вдохнул, выдохнул и написал ответ:

«Нет, Луна, это не глупо».

Нет, Вера. Это совсем-совсем не глупо. И эскиз татуировки был на самом деле хороший.

«Спасибо за поддержку! Хэнг, извини, но я должна сбежать с этого чудесного свидания. Сегодня очень суетной день! Но мы обязательно продолжим позже, или новую встречу устроим, или что-нибудь другое. Ладно? И спасибо тебе ещё раз… За всё! Обнимаю!»

И не успел я попрощаться с Луной, как Вера написала мне, то есть Косте, то есть да, мне.

«Привет, друг. Мы с Катюшкой временно переезжаем к свёкрам. Можешь нам помочь сегодня, если не сильно занят?»

Я мгновенно ответил: «Да», потому что упрощать жизнь не в моих правилах. Видимо.


37

Костя

Я продолжил уборку и, пока собирал мусор, накопленный за два дня, пытался осмыслить, что произошло и как мне вести себя дальше и что вообще творить со своей жизнью. Но с одним делом я всё же определился и решил не откладывать его в долгий ящик. В конце концов, гештальты сами себя не закроют. И я написал Киру:

«Привет».

«Ну, привет. Чего надо?»

«Да сказать надо кое-что».

«Извиниться за то, что назвал меня охуевшим?»

«Нет)»

«А стоит извиниться, ДРУГ».

«Спасибо, нет».

«Бля… Ну чего тогда?» — рявкнул Кир.

«Просто давно хотел сказать, что ты безвкусный дятел», — с довольной улыбкой напечатал я.

«???»

«Это всё. Больше ничего. Хорошего дня)» — попрощался я и вернулся к уборке.

Через некоторое время, вновь подойдя к телефону, я обнаружил, что Кир ответил:

«Видимо, ты пьян. Ладно, будешь в адеквате, пиши».

А я был трезвый. Возможно, трезвее, чем когда-либо.


38

Вера

Выпитое в пятницу во время Катиного дневного сна не прошло даром — у меня весь вечер разламывалась голова. В результате я не запомнила почти ничего из того, что мне, шипя и плюясь, как бешеный гусь, высказывал Кир, вернувшись с работы. Я включилась в эту ситуацию, только когда Катя, впечатлённая безобразным поведением папы, заревела белугой и полезла ко мне на ручки.

— Слушай, хватит воздух сотрясать, — поморщилась я, прижав дочку к себе. Кир наконец замолчал, видимо вспомнив, что мы с ним всё-таки тут не одни и не стоит скандалить при ребёнке. — Я устала как собака. Твои родители хоть с Катюшкой помогут, разгрузят меня немного.

— Я предлагал тебе отдать её в сад с полутора лет! — огрызнулся Кирилл, побагровев, и дочка моментально отреагировала, прибавив громкости плачу. Я только рукой махнула — чего дураку объяснять? — и вернулась в детскую. Усадила Катю на стульчик, дала карандаши и восковые мелки, альбом и стала вместе с ней рисовать всё, что мы увидели сегодня на утренней прогулке.

До замужества я работала воспитателем в детском саду, и меня никогда не радовали группы короткого дня, состоящие из детей до двух лет. Я считала, что отдавать ребёнка в детский сад лучше после двух, идеально — два с половиной-три года. Кому как хочется, конечно, — мне вот совсем не хотелось передавать Катю на руки чужим тётям. Осенью ей будет два с половиной — тогда и пойдём. И тогда же я, вероятнее всего, наконец вернусь на работу.

Всё это я много раз озвучивала Киру, но муж не воспринимал эту информацию, как бывало всегда, когда он не считал что-то важным. В одно ухо влетало, в другое вылетало, не задерживаясь в голове.

Кирилл присоединился к нам с Катей через полчаса, скорее всего перед этим уничтожив весь ужин, и я, поглядев на его сытое лицо, вздохнула и поинтересовалась:

— Посидишь с ней, пока я займусь посудой?

— Я уже всё загрузил в посудомойку, — огорошил меня Кир, садясь на кушетку. Ого. Обычно он тарелки на столе оставлял, и я быстро запихивала их в мойку перед тем, как идти мыть Катюшку. Опять решил подлизаться, что ли? — Послушай, Вер… Извини, я погорячился. Просто рассердился, что ты решила сбежать, ещё и к моим родителям.

— Если бы я «решила сбежать», как ты выразился, в другой город, было бы легче? — фыркнула я, и муж поморщился.

— Ладно тебе, не выпускай колючки. Просто скажи, что мне сделать, чтобы ты перестала сердиться?

Сердиться… Я бы не сказала, что сержусь на него. Разве на кучу говна сердишься, когда на неё случайно наступишь? Скорее, испытываешь раздражение и брезгливость, хочешь быстрее помыться. И в идеале выкинуть обувь.

Примерно то же самое я и ощущала последние полгода.

— Я не сержусь. Всего лишь хочу сменить обстановку. Что ты так переживаешь, не пойму? Твои родители живут недалеко отсюда, рядом с Костей. Он, если что, за мной присмотрит.

— Присмотрит, как же… — пробормотал Кир, и я внутренне усмехнулась, вспомнив, как муж просил друга прийти к нам в гости и выведать что-нибудь у меня. Трус Кирилл всё-таки. Как Милену трахать, так он смелый, а как откровенно поговорить…

Впрочем, чья бы корова мычала, Вера. Ты тоже не хочешь никаких откровенных разговоров, предпочитаешь спрятаться, уехать, лишь бы не признаваться, что формула «надеюсь, она не узнает» стала нерабочей ещё до того, как Кирилл впервые переспал с Миленой. Для него подобная новость, наверное, будет шоком. Бедняга!

— А ты ужинала? — вдруг спросил муж, и я перевела на него удивлённый взгляд. И от неожиданности выпалила:

— С каких пор тебя волнует, ужинала я или нет?

Кирилл нахмурился и, вновь побагровев, буркнул:

— Ты меня монстром, что ли, считаешь?

— Нет, — я пожала плечами. — Монстром — нет. Просто тебе не до меня было, последние полгода так точно.

Кир настолько резко побледнел, что я подумала: сейчас в обморок хлопнется. Но нет, устоял. Только бледность сменилась какой-то нездоровой зеленоватостью.

Наверное, как-то так выглядят люди, боящиеся высоты, стоя неподалёку от глубокой пропасти, которую нужно перешагнуть.

— Ты… к чему… про полгода? — выдохнул Кир, нервно поёрзав задницей по кушетке и впившись взглядом в моё лицо. Словно искал там ответ на свой панический вопрос.

— Да ни к чему, — хмыкнула я, не собираясь облегчать мужу задачу. Пусть сомневается, думает, мучается. Может ещё и с Костей проконсультироваться. — Просто так.

Молчал. А я думала: спросит, уточнит что-нибудь. В конце концов, признается… Неужели-таки я вынуждена буду заговорить о его связи с Миленой первой? Наверное, да. И Кирилл, самовлюблённое существо, считающее себя всегда правым и не виноватым ни в чём и никогда, будет всё отрицать до последнего.

Противно.

Однако этой фразой про полгода я, очевидно, выбила мужа из колеи, потому что в детскую Кир тем вечером так и не пришёл. А я, утомлённая долгим укладыванием Кати и — ещё сильнее — головной болью из-за выпитого днём, уснула даже не укрывшись пледом.

И так и не написала Хэнгу.


39

Вера

В субботу во время завтрака Киру позвонил его непосредственный начальник и попросил подъехать часам к двум в ресторан в центре города. Ему нужна была помощь во время переговоров с каким-то важным клиентом. Последние несколько лет Кир работал главным менеджером в отделе продаж (их фирма занималась производством и сбытом автомобилей), и такое случалось, но редко, хотя во время его связи с Миленой чаще — но тогда муж просто мне врал, используя подобную отговорку как возможность свалить от нас с Катей ещё и в выходные. Обидно было до жути, но теперь уже всё равно. Я только поинтересовалась, как тогда быть с переездом.

— Не знаю, — скрипнул зубами Кир. Естественно, он не собирался облегчать мне жизнь. — Может, завтра?

— Не надо завтра. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, — почти продекламировала я. — Давай я лучше такси закажу.

— А вещи ты сама таскать, что ли, будешь?

— Почему сама? Костю могу попросить.

— Вер… — начал Кирилл, набрав воздуха в грудь, но я его перебила, заявив:

— Решено! Если Костя сегодня свободен, сегодня и переедем. А если занят, то дождусь тебя. И переедем завтра.

На самом деле я сказала неправду. Если бы Костя сообщил, что занят, я бы оттащила вещи вниз, воспользовавшись помощью мужа какой-нибудь знакомой мамочки с детской площадки. Сомневаюсь, что мне бы отказали, — парни у нас там гуляли хорошие, не такие распальцованные эгоисты, как Кир. Ну, или, на худой конец, можно приплатить денег за пару ходок наверх таксисту. Да и вещей у нас с Катей не так уж и много — небольшой чемодан, спортивная сумка и моя старая вместительная сумка через плечо, оставшаяся со времён института. Если бы не любимые игрушки и книжки, было бы ещё меньше, но совсем ничего не брать с собой к свёкрам я всё-таки не рискнула. Знаю, у них тоже есть игрушки, но Катя ведь привыкла к определённым…

Оставив после завтрака дочку на Кира, я пошла в душ, захватив с собой телефон. Именно в это время написал Хэнг, и я, как больная на всю голову, вместо того чтобы заняться делом, принялась переписываться с ним, закрывшись в ванной и глупо улыбаясь пришедшим сообщениям. Опомнилась, только когда Кирилл снаружи поинтересовался возмущённым голосом, почему у меня до сих пор не льётся вода и когда я вообще собираюсь выходить. Пришлось поторапливаться, глотая раздражение — сам-то он мог плескаться практически бесконечно, а мне и пятнадцати минут нельзя в ванной провести, я обязана мыться и одеваться как солдат — пока горит спичка.

Перед тем как залезть под душ, я всё же написала Косте. Он оказался свободен и ответил, что подъедет к часу дня. Отлично — Кир к этому времени уже уедет, и у нас с Катей будут два часа, чтобы переехать, быстро разобрать вещи и пообедать. Обед мне готовить не нужно, Антонина Павловна подсуетится — хоть какое-то облегчение. Да и в целом, даже если свёкры не станут особо сидеть с Катей, хотя бы тот факт, что мне не придётся убирать квартиру и готовить Кириллу завтраки-обеды-ужины, здорово меня разгрузит.

До самого отъезда муж пребывал в раздражённом настроении, смотрел на меня волком, а когда собрался поцеловать перед уходом и я увернулась, со злостью процедил:

— Вер, а ты не боишься, что я себе кого-нибудь найду, пока ты меня динамишь?

От наглости подобного заявления я аж остолбенела, а потом… расхохоталась. Да так заразительно, что Катя, стоявшая в этот момент у меня в ногах, тоже начала хихикать. И звучал наш унисон, по-видимому, настолько издевательски, что Кир, так и не дождавшись ответа, чертыхнулся и почти выпрыгнул за дверь.

Найдёт он себе кого-нибудь, ага. Ой напугал…


40

Вера

Отсмеявшись, я загрустила. И задумалась. Потому что на самом деле моё отношение к Киру давно стало ненормальным — мало того, что я постоянно подстёбывала его и в уме, и на словах, так ещё и мне было теперь абсолютно безразлично, кого он там себе найдёт или не найдёт.

Оказывается, любовь умирает после того, как уходит уважение. Кир своей связью с Миленой уничтожил моё уважение к нему. Хотя… дело было не только в связи, сейчас я это чётко понимала. Если бы только в ней! Возможно, я могла бы простить пару перепихонов по пьяной лавочке, чтобы расслабиться после тяжёлого рабочего дня. С трудом, но… может, и получилось бы. Однако у меня никак не получится забыть и простить то, что Кир писал обо мне Косте. Свиноматка, небритые ноги и прочая гадость — всё это осталось выжжено в моём подсознании как на доске почёта. Кир говорил обо мне с таким пренебрежением и даже брезгливостью, словно я после рождения Кати превратилась в какую-то хрюшку. Это было тем обиднее, чем отчётливее я понимала, что, если бы Кирилл оказался на моём месте, я бы никогда не стала отзываться о нём подобным образом. Я бы пережила и выросшее пузцо, и лысину, и даже возрастные проблемы с потенцией — ведь я искренне считала, что именно так и проявляется любовь. В поддержке, в принятии близкого человека в любом виде и состоянии. Никто не может вечно оставаться молодым и красивым. И если Кир позволял себе плевать в меня уже сейчас, когда я ещё была не старой и вполне себе симпатичной, то что же будет дальше?..

Думать о разводе было страшно. Придётся снимать квартиру, выходить на работу раньше, чем планировала, и отдавать Катю в детский сад. Хорошо хоть пойдёт она в тот же садик, откуда я уходила в декрет, и мне, возможно, позволят вернуться на работу не осенью…

Впрочем, для этого всё же сначала необходимо было принять окончательное решение о разводе, найти жильё, поговорить с Киром… Зарплата у него серая, так что на хорошие алименты можно не рассчитывать — не будет он отрывать кусочки от себя любимого, уверена. Хорошо, что у меня есть немного собственных сбережений — накопила за последние полгода, откладывая на отдельный счёт детское пособие, — которых нам с Катей хватит на пару месяцев самостоятельной жизни, а вот дальше нужно будет вертеться.

Я всё ещё не могла поверить, что всерьёз думаю о разводе, поэтому моя улыбка, когда я открывала Косте дверь, была немного неестественной.

— Привет, Костя, — вздохнула я, впуская в коридор своего друга детства. И тут же улыбнулась чуть более расслабленно, заметив, как вспыхнули его рыжие волосы, когда он оказался прямо под люстрой.

— Пиет, Катя, — повторила, точнее, попыталась повторить Катя, и Костя фыркнул, услышав, как она его переименовала.

— Оригинально, — улыбнулся он, глядя то на меня, то на мою дочку. — Катей меня ещё никто не называл.

— Скажи спасибо, что не «кака», — фыркнула я. — Это у неё сейчас любимое слово.

— Кака! — подтвердила Катя, кивнув, и Костя засмеялся.

Мы отправились в гостиную, я показала на собранный чемодан и спортивную сумку и попросила Костю побыть немного с Катей, пока я окончательно оденусь и соберу последние мелочи. Оставила их вдвоём, а сама побежала в детскую, быстро поменяла домашнюю футболку на свитер, причесалась, стянув волосы в простой хвост, глянула на себя в зеркало и усмехнулась — красавица! В салон, что ли, сходить? Пусть сделают что-нибудь с этой паклей вместо волос. Да и стрижку обновить не мешало бы. И маску на лицо, и ногти…

Хотя… нет. Если я действительно собираюсь уходить от Кира, лучше поберечь деньги. Буду больше спать! Сон помогает от всех болезней. Проверено!

Зачем-то подмигнув своему отражению, я запихнула в сумку через плечо мобильный телефон, паспорт и гигиеническую помаду и вышла из детской.


41

Вера

До квартиры свёкров мы с Катей и Костей добрались на его машине, и всю дорогу дочь проверяла на прочность мои нервы. Кате дико не понравилось сидеть в детском кресле, поэтому она то плакала, то ныла, то выла, то орала, то плевалась. Ехать было всего пятнадцать минут, но, когда мы наконец вывалились из машины, у меня возникло ощущение, что я провела в поездке как минимум полдня.

— Вот так и становятся чайлдфри, — пробормотал Костя, постучав себя по уху, в которое завизжала Катя, как только он попытался вытащить её из кресла. Вообще нам колоссально повезло, что пару месяцев назад Кир убрал его из своей машины, заявив, что всё равно мы с Катей никуда не ездим, так что нечего место занимать. Вспомнила я об этом только перед самой поездкой, и то благодаря Косте, который поинтересовался в мессенджере, как будем перевозить Катю. Иначе пришлось бы заказывать такси или срочно бежать за новым креслом — у Кости-то ничего подобного в машине не имелось.

— Чайлдфри становятся гораздо раньше, — фыркнула я, взяв довольную дочь на руки. — Женщины ещё на этапе беременности, а мужчины — после первой бессонной ночи из-за кишечных колик.

— Не говори мне таких ужасных слов, — произнёс Костя с настолько серьёзным лицом, что я рассмеялась. И почему-то подумала, что Кир наверняка не врубился бы, что мы шутим, и начал бы доказывать мне или Косте, насколько мы не правы. Он вообще всегда был немного на другой волне. Хотя я бы не сказала, что у Кира нет чувства юмора… Есть, да. Но только отвлечённое от собственной персоны и его жизни. Он никогда не умел смеяться над собой или тем, что было для него важно, в отличие от нас с Костей.

Катя, увидев дедушку и бабушку, вновь завизжала, но теперь восторженно, и, пока свёкры тискали внучку, я тихо поинтересовалась у друга, который стоял возле двери с чемоданом и спортивной сумкой наперевес, останется ли он на обед. Костя неуверенно покосился на Антонину Павловну, и она, то ли заметив этот взгляд, то ли услышав мой негромкий вопрос, решительно заявила, что голодным его не отпустят.

— Ам! — тут же сказала Катя, открыв рот и показав внутрь пальчиком. Свёкры моментально расплылись в умильных улыбках и засюсюкали:

— Ах, ты кушать хочешь! Пойдём скорее руки мыть и на кухню, у нас там су-у-упчик!

Счастливую и довольную Катю увели в ванную, а мы с Костей, переглянувшись, начали разуваться и раздеваться. Я, порывшись в обувнице, нашла там свои гостевые тапочки, потом достала обувь и для Кости. Он попытался отказаться, сославшись на носки, но я решительно запротестовала:

— Ты что? Забыл, что у тёти Нины и дяди Лёши живёт очень пушистый кот? Ты через полчаса на свои носки столько шерсти наберёшь, что сможешь заняться валянием!

— Он ещё жив? — удивился Костя. Ну да, столько лет прошло… Сникерс драл Костины ботинки, когда мы ещё учились в школе. Я помню, как друг жаловался, что как ни придёт в гости к Киру, так вредный котофеич обязательно попытается оставить следы своих когтей на его обуви. По этой причине свёкры давно привыкли всё убирать в обувницу.

— Жив-жив и относительно здоров. Голову подними.

Костя послушно посмотрел наверх и непроизвольно сделал шаг назад, обнаружив на одном из коридорных шкафов здоровенную десятикилограммовую тушу Сникерса. Мейн-куны — крупные кошаки, да.

— Чувствую себя Алисой в Cтране чудес, — пробормотал друг, изучая безмятежную морду кота. — Даже не удивлюсь, если он сейчас улыбнётся и скажет: «Ну, тут уж ничего не поделаешь. Все мы здесь немного сумасшедшие».

— И куда же ты хочешь попасть? — подхватила я тему «Алисы», зная, что Костя поймёт и вспомнит.

— Мне всё равно, — улыбнулся друг, разведя руками.

— Тогда всё равно куда и идти, — заключила я и засмеялась. — Боже, как давно это было! Помнишь, как мы читали её вместе, а потом обсуждали, гуляя в парке? И пышки эти… На моём экземпляре, между прочим, до сих пор так и остались следы твоих пальцев на нескольких страницах!

— Да… — Улыбка Кости стала какой-то странной. Более напряжённой, что ли? Хотя напрягаться не было причин — то время для нас обоих было одинаково счастливым. Какой же это был класс? Пятый? Точно не начальная школа, и ещё до того, как Костя переключился с меня на Кира и других мальчишек. — Пышки… Я в то место недавно забрёл, кстати. И там этот ларёк, который мы с тобой палаткой называли, до сих пор стоит.

— Да ладно? — Я оживилась. — И пышками торгуют, а не хот-догами?

— Пышками, — кивнул Костя и неожиданно предложил, отчего-то слегка покраснев: — Хочешь, сходим туда как-нибудь?

— Конечно! — Я почувствовала, как у меня после этого предложения настроение моментально скакнуло вверх, словно Костя мне не в парк наведаться предложил, а уехать на Сейшелы. — А давай завтра? Я могу вырваться вместе с Катей или пока она днём будет спать. Если договорюсь с тётей Ниной, даже подольше погуляем.

— Это было бы отлично, — ответил Костя радостно и так на меня посмотрел, что я вдруг смутилась. Неожиданно возникло ощущение, что мы с ним не о дружеской прогулке в местах нашего детства договариваемся, а о тайном свидании.

Ерунда какая-то. Это же Костя!

Костя, да. Вот только смотрел он на меня сейчас не как друг детства, который постоянно таскал карандаши и ластик из моего пенала, а как мужчина смотрит на заинтересовавшую его девушку. Причём привлекательную, а не «яжемать» вроде меня, когда из красоты — одни синяки под глазами.

Мне даже жарко стало. И отчего-то вспомнился Хэнг с его «опусти руку в трусики». Вот сейчас очень захотелось сделать то же самое…

И тут же накатил стыд. Вера! ЭТО ЖЕ КОСТЯ! Костя Вершинин, с которым ты сидела за одной партой с первого по седьмой класс. Закрой глаза — и моментально вспомнишь, каким он был тогда. Маленьким, рыжим и конопатым, но тем не менее очень серьёзным и вдумчивым. И желание тут же пропадёт, потому что нельзя хотеть Костю.

«Почему это нельзя?» — спросил внутренний голос, но я забила его поглубже в себя, чтобы не слышать. Это всё гормоны и банальный недотрах.

Чёрт! У меня — да. Со мной всё ясно. Но Костя тогда почему так на меня смотрит?! У него же девушка есть вроде. Или?..

— Вера? — прошептал Костя, взволнованно дыша, и мне показалось, что он сделал шаг вперёд, ко мне, и даже протянул руку к моему лицу, будто хотел прикоснуться…

…Но тут с кухни громко закричала Антонина Павловна:

— Ребята, вы где? Идите быстренько суп есть! Катя вас уже заждалась!

Мы с Костей от неожиданности вздрогнули — и чувственный туман, окружавший нас последние пару минут, сразу рассеялся. А ещё через пару минут, поглощая чудесную куриную лапшу тёти Нины, я слушала весёлые голоса свёкров, которые наперебой сюсюкались с Катей, смотрела на солнечную улыбку Кости и думала о том, что мне, скорее всего, всё почудилось. И взгляд его откровенный, и тот жест, словно он хотел меня коснуться, и взволнованное дыхание — всё-всё почудилось.

Мне точно надо больше спать, иначе какие-то глупости мерещатся…


42

Костя

Как же повезло, что у меня были запланированные дела, иначе я взорвался бы от рефлексии после встречи с Верой. Столько всего накатило, такой букет мыслей и чувств, что во мне места свободного не осталось ни для чего. Мозги и сердце чуть в отпуск не уехали от такой перегрузки.

Мало того, что во время встречи я не мог не вспоминать, что Вера — это Луна, так ещё и эта квартира разбудила бесконечный каскад воспоминаний про юность и дружбу с Киром, что, в свою очередь, пробудило во мне ещё и стыд за фантазии о его жене.

Куда-то ты не туда свернул, Костя!

И вправду: ехал без навигатора и свернул на вечно ремонтируемую дорогу. Забавно! Это была та самая дорога, о которой писали в новостях и фотографию которой я выложил в сообществе района, написав дурацкий комментарий. Именно он и притянул ко мне Луну. Или Веру.

Как её теперь называть?

Нужно добавить в жизнь хотя бы немного определённости. Значит, поеду по навигатору. Я вбил в строку поиска нужный адрес и продолжил медленно плестись с остальными водителями, объезжающими дорожные работы.

Оказавшись в квартире родителей Кира, я решил, что сегодня поеду навестить своего старика. Глядя на чужих родителей, часто вспоминаю своих. И так как у меня образовалось окно между переездом Веры и рабочей поездкой в клуб, то грех было не воспользоваться появившейся возможностью.

Интересно, но, чем ближе я был к дому Веры, тем больше думал о ней и о Луне. А чем ближе был дом отца, тем больше начинал думать о нём, о детстве с родителями, о маме.

Я как космическое тело двигался между двумя планетами и оказывался в зоне притяжения то одного, то другого.

Вначале меня удерживала в своей орбите Вера. Луна. Несмотря на то, что дорога отвлекала от мыслей, я старался думать о работе и даже специально включил музыку из плей-листа предстоящего феста, но полностью переключиться не удавалось.

Вера — женщина. Такой вот удивительный факт от Капитана Очевидность. Какого чёрта? Она была подругой, но никак не девушкой и не женщиной. Что изменилось? Я ведь никогда не воспринимал её иначе! Да ведь?

Вроде бы да.

А может, сегодня я не совсем на неё смотрел? Может, я смотрел на Луну, то есть вспоминал Луну и наше с ней виртуальное хулиганство, и это отразилось на моих чувствах к Вере? Отрикошетило, скажем так, и немного задело Веру…

Да? Почему бы и нет…

Вера симпатичная, я это, конечно, знал всегда, но никогда не смотрел на неё как мужчина. Я воспринимал её внешность примерно как красоту мраморной статуи обнажённой дневнегреческой богини — восхищался, даже любовался, но ни о каком влечении речи быть не могло.

А теперь что-то изменилось.

Кстати, у неё красивые руки. Я раньше этого точно не замечал. Невольно вспомнил фотографию руки Луны, и стало чертовски стыдно перед Верой. А ведь она когда-нибудь наверняка узнает…

Наконец-то проскочил пробку и выехал на более-менее свободный проспект. Отдалялся от Веры-Луны, приближался к отцу.

А ведь они знакомы. Вера неоднократно бывала у меня в гостях много-много лет назад. Последний раз в одиночку она приходила в классе шестом, наверное? Да, точно. Потом всё изменилось. Потом только на дни рождения, но уже вместе с другими ребятами. Папа до сих пор спрашивает меня: «Как там Вера?», «Как Кирилл?», «Общаетесь? Ну и хорошо…»

Вера нравилась моим родителям, но мама постоянно неуместные своднические шуточки отвешивала. Когда она видела нас вместе, то частенько говорила что-то вроде: «О, голубки прилетели». Или даже: «А свадьба когда будет?» Мне было неловко, но между нами с Верой это не создавало никакой напряжённости.

Мама была эксцентричной женщиной. К счастью, в школе она появлялась редко, поэтому краснеть за неё мне особо не приходилось.

А Вера, в свою очередь, понимала, что я стесняюсь мамы, поэтому старалась в разговорах её не упоминать и всячески показывала, что мне нечего стыдиться, да и вообще: «Нет у тебя никакой мамы, о ком ты, рыжий?» — говорила Вера с серьёзным лицом и оглядывалась по сторонам, будто выискивая, о какой маме идёт речь, и я начинал смеяться.

Так сложилось, что ни Вера, ни Кир, да и никто вообще, долгое время не знали, что моя мама бросила папу, а в каком-то смысле и меня, когда я был в девятом классе. Точнее, в то время мама начала изменять папе, он подозревал это, но терпел около года, так как надеялся, что она перестанет ходить налево и не уйдёт от него. Когда я возмужал достаточно для того, чтобы спросить отца, почему он повёл себя так сдержанно в ответ на измену, он ответил: «Слишком сильно любил эту женщину».

Настолько сильно, что полностью задушил чувство собственного достоинства. Но это уже мои соображения, а не его.

Если бы не папа, я бы ненавидел свою мать, но он постоянно твердил мне, что эта ситуация касается только их двоих, и что она ушла от него, а не от меня, и что я не должен её ни в чём обвинять. «Разлюбила. Бывает. Это жизнь», — говорил папа. И я на какое-то время смягчался. Да и мама действительно не совсем исчезла из моей жизни. После своего переезда к любовнику она продолжала со мной видеться, но, как правило, на нейтральной территории, чтобы лишний раз не пересекаться с папой, а я не видел маминого хахаля, которого ненавидел всей душой. А на мои дни рождения она приезжала к нам и вполне удачно отыгрывала роль прилежной мамы. Поэтому никто из друзей и не заподозрил, что в семье Вершининых настали перемены. Единственный, кто бывал у меня в гостях в обычные дни, это Кир, но он всегда был настолько невнимательной тупой табуреткой, что ни о чём не догадывался. Я рассказал ему всё лишь пару лет спустя.

Когда я учился на первом курсе, любовник мамы стал её новым мужем.

На свадьбу к ним я не пошёл из уважения к отцу. Он был против такого решения, даже говорил: «Это же твоя мама!», но я был непреклонен. Для меня было важнее поддержать отца, который продолжал любить эту женщину, и каждый новый её шаг убивал папину надежду на то, что они снова когда-нибудь будут вместе.

Весь день маминой свадьбы отец пролежал в кровати, говорил, что приболел, но я-то знал, как называется его недуг. Уж точно не простуда.

Чем больше я видел страдания папы, тем бессмысленней были его попытки оправдать мать. Не то чтобы я начинал её ненавидеть, но со временем мне всё меньше и меньше хотелось поддерживать с ней связь. И надо сказать, что такие взаимоотношения с тем, кто тебя родил, никогда не проходят бесследно.

Я помню, как влюбился в девочку в детском садике. Невинное детское чувство. А вот в школе я как будто и не влюблялся ни в кого. Дружил с Верой, но совсем не помню, чтобы кем-то заинтересовался хоть раз. По-моему, Вера даже спрашивала меня как-то, нравится ли мне наша одноклассница, в которую все пацаны были влюблены. А я вообще не понимал, что в ней находят другие.

С парнями я иногда обсуждал, кто мне нравится, но это было скорее от ума и чтобы они не подумали, будто я какой-то ущербный. Настоящего влечения я ни к кому не испытывал. А вот в старших классах у меня появился даже небольшой негатив по отношению к девушкам. И только годы спустя я смог связать в одну логическую цепочку уход мамы и эти женоненавистнические настроения, с которыми прожил около трёх лет.

В конце первого курса универа всё изменилось. Отчасти потому, что природа взяла своё. Отчасти повлияло стечение обстоятельств.

Весь первый курс я ходил в бассейн, потому что сколиоз не любит плавающих людей. Мне так сказали. Но просто плавать мне было скучно, и я стал заниматься с тренером, который параллельно со мной готовил людей к настоящим всероссийским соревнованиям. В итоге такая серьёзная нагрузка не только поправила мне спину, но и отсекла от моего тела всё лишнее (а я и не знал, что оно было), и добавила недостающее (о нём тоже не предполагал).

В результате я впервые в жизни начал замечать, что на меня обращают внимание девушки. А так как для меня это было непривычным явлением, то и реагировал я на это так, будто мне показалось. Эта моя отстранённость, как выяснилось позже, ещё сильнее привлекала противоположный пол.

Скромные девушки просто стреляли в меня глазками. Те, что посмелее, начали невзначай прикасаться ко мне во время разговора: то руку потрогает одна, то приобнимет другая, или коснётся плечом якобы случайно. А самая дерзкая девушка из параллельной группы как-то раз поймала меня в пустом коридоре и сказала прямо: «Я раньше и не замечала, какой ты секси! Я бы тебя трахнула!» После этих слов она засмеялась и потрогала мой пресс, засунув руку мне под футболку. Всё моё женоненавистничество исчезло вмиг, а голодное тело сказало: «Я не возражаю», и игриво улыбнулось девушке.

Так я лишился девственности и полюбил женщин.

Потому что не надо переносить говнистость характера своей матери на всех женщин мира. Не надо! Иначе много радостей жизни случится с другими людьми, а не с тобой.

О, да. Первые годы после того, как этот ящик похоти был открыт, мне хотелось получить всю радость мира, наверстать упущенное, попробовать секс с разными девушками. Но потом я стал ловить себя на мысли, что хотел бы более длительных отношений и чего-то посерьёзнее обычного перепихона. Но это оказалось уже сложнее.

До встречи с Ритой ничего большего, чем пара месяцев развлечений, так ни с кем у меня и не было. Как правило, мне становилось скучно и пусто, потому что на лёгкой влюблённости и сексе далеко уехать не получалось.

Не знаю, может, я боялся такой сильной и разрушительной любви, какая случилась с отцом, а может, что-то ещё. Но факт остаётся фактом: самые долгие отношения у меня были, точнее всё ещё есть, с Ритой. И это чертовски странно! Не могу толком объяснить почему, но в голове не укладывается, что из всех девушек мира у меня получилось пожить с кем-то по-взрослому именно с вебкамщицей. Я чую какой-то парадокс, но не понимаю, в чём он заключается.

Психотерапевта мне! Пусть расскажет, что со мной не так и при чём тут моя мать. Они ведь ко всему матерей приплетают…

Ладно, хватит.

А думал, что получится избежать чрезмерной рефлексии.

Я, наивный Костя, виляя по улицам города и закоулкам памяти, незаметно для самого себя добрался до дома детства.


43

Костя

Открыл входную дверь своим ключом и сразу почувствовал едкий запах сигаретного дыма, пропитавший всё вокруг.

Папа всегда был заядлым курильщиком. А после ухода мамы он стал курить ещё больше. На мои возражения по этому поводу отвечал так: «Мог бы и запить, но не запил. Уже хорошо».

А когда я впервые съехал от него, он начал дымить и в самой квартире, даже не выходя на балкон.

Отец услышал, что я дома и вышел встречать меня с кухни, откуда доносились звуки какого-то политического ток-шоу.

— Привет, сын.

— Привет, пап.

Мы обычно не обнимались при встрече, а как-то неловко хлопали друг друга по плечу. Но нас это устраивало и уже стало скорее традицией, чем скованностью в выражении чувств.

— Проходи. Кушать будешь? Чего не сказал, что заедешь? — буркнул по-доброму отец.

— Это импровизация. Вообще я не голоден, но за компанию поем.

— Ну хорошо, я как раз собирался. Только учти, мы народ хоть и образованный, но простой, без выкрутасов. У меня только сосиски с макаронами, — сказал папа, пристально посмотрев на меня, будто выглядывал, не надеялся ли я на лобстеров с игристыми винами.

— Мне другого и не надо. Макароны, сосиски и чаю. Если бы ещё сигаретами так сильно не пахло, было бы совсем хорошо. А то, когда я ем тут, постоянно будто пепел жую вприкуску. Ты хотя бы сбавил обороты? — поинтересовался я без всякой надежды.

— Никак нет. Но и не добавил, прошу заметить. Ровно две пачки в день, — ответил папа и откашлялся, как бы показывая, что я правильно ни на что не надеялся.

— А лёгкие проверить не хочешь?

— Не хочу. У меня в роду…

— Да-да, — перебил я его и продолжил фразу, которую слышал примерно каждый раз, когда с отцом заговаривал о его пристрастии: — В роду никто не болел раком лёгких, да и вообще. Я помню.

Папа поставил мне тарелку с едой на стол, а сам сел в своё любимое протёртое кожаное кресло. Он держал свою тарелку на ладони, другой рукой вылавливая вилкой макароны, и смотрел телевизор, то и дело бросая на меня быстрые взгляды, словно проверял, ем ли я или притворяюсь, и здесь ли я вообще или уже собрался уходить. А может быть, я ему напоминал о маме, потому что рыжие волосы — это не про папину линию. Да и в целом черты лица у меня больше её, чем его.

Я в основном смотрел в тарелку, но иногда, когда папа этого не видел, изучал его, отмечая про себя, не изменился ли он с последней нашей встречи. Отец выглядел хорошо для своих лет, и я не разглядел каких-либо причин для тревоги. Лысина на месте. Сутулость прежняя, глаза не щурит. Усы в наличии. Нормально, в общем. Как говорится, в пределах нормы.

Вот если сбреет усы, я точно начну переживать, потому что ни разу не видел отца без них. Либо рак, либо новая женщина. Вряд ли что-то ещё может заставить его расстаться с ними. В новую женщину я не верю, а вот рак…

Папа тридцать шесть лет отработал инженером на атомной электростанции, благодаря чему имел право на досрочную пенсию, на которую и вышел пять лет назад. С тех пор немного занимался дачей, когда сезон и погода позволяют, и непрекращающимся ремонтом в квартире всё остальное время.

Я очень долго не понимал, зачем это всё, а потом догадался, что ему нужно о ком-то заботиться. Но взрослый сын, то есть я, неподходящий объект для подобной самореализации, животные — мимо, потому что на шерсть аллергия, вот папа и решил заботиться не о ком-то, а о чём-то — о недвижимости. А через неё как бы и обо мне.

Однажды у нас случился такой короткий разговор:

— А что, хорошо же будет? Умру я, а квартира готова к продаже! Удобно ведь? — сказал он, но я не оценил идею и только завопил в ответ:

— Па-а-ап!

Говорю же, короткий разговор. И я так и не понял, шутил он тогда или нет.

Мы молча поели под аккомпанемент орущих друг на друга политических аналитиков. А потом папа завёл свою обычную шарманку:

— С мамой не общался?

— Нет.

— Совсем?

— Почти. Как-то перекинулись парой сообщений.

— Почему так? Она же твоя мама.

— Этого недостаточно! — я начал раздражаться.

— А чего тебе ещё надо? Я твой папа. Со мной же ты общаешься…

— Ты не поступал с ней подло! — Я закипал.

— Костя, я много раз говорил…

— Да, пап! Ты много раз говорил, и я…

Вот-вот взорвусь, как обычно. Хоть раз бы сдержаться.

— Она ушла от меня, а не от тебя! — продолжал папа линию защиты неверной супруги.

— Мама поступила подло с нами!

Когда я говорю эти слова, всегда чувствую себя маленьким мальчиком, а не взрослым лбом. Но всё равно говорю их из раза в раз. Лишь слова переставляю местами.

— Со мной!

— С нами!!! Да, после ухода к своему хахалю мама была в моей жизни, но со временем я понял, что она делала это просто на откуп. Ей было плевать на всех: на меня, на тебя… — сказал я и осёкся.

Зря это произнёс. Папины брови нахмурились, он пытался скрыть, что ему больно. Годы идут, а шрамы на сердце этого мужика так и не зажили. Я это видел. Я это знал. Но, наверное, просто не верил, что можно так безусловно, бескорыстно и безответно через года продолжать любить другого человека. Тем более такого, как моя мать.

— Давай не будем о ней, — вздохнул я и попытался перевести тему: — А в моей комнате ты будешь делать ремонт?

Папа помолчал немного, а потом ответил:

— Нет, там я оставлю всё как было. Это музей твоего детства.

— М-м-м! Звучит красиво. Я думал, что меня вырастил инженер-ядерщик, а оказалось, что поэт!

— А одно другому не мешает. Наука очень поэтична, — улыбнулся папа, а я обрадовался и возможности поговорить с ним на интересную тему, и тому, что смог направить разговор в другое русло.

— Но не ядерная физика, энергетика и вот это всё.

— Как же! Ещё как поэтично.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи! Пап, ты серьёзно? Ладно области физики, связанные со звуком, светом, или астрономия — там понятно, где поэзия, но твоя специальность совсем не такая.

Папа усмехнулся и принял вызов.

— Она такая же. Легко докажу сейчас.

— Только не слишком сложно, а то я в ней ничего не понимаю.

— Хорошо, простой пример. Знаешь, откуда берётся ядерная энергия?

— Приблизительно… И где же там поэзия?

— Есть ядро атома. Да?

— Да, пап, я не настолько тупой. Это я знаю.

— Хорошо. При делении ядра высвобождается энергия, которая может быть направлена как на созидание, так и на разрушение.

— И?

— Тебе мало, что ли? Да что может быть поэтичнее? Чтобы создать что-то, иногда нужно разрушить то, что было? — спросил папа очень эмоционально, как это всегда бывало, когда он по-настоящему включался в спор.

— Банально, если честно…

— Ах, банально? Но ведь поэтично! И к тому же правда! Было целое ядро! Его разделили, и это может как сделать мир лучше, так и уничтожить его. — Я попытался прервать папу, но его было уже не остановить. — Опять банально? Мы были с твоей мамой единым целым, нас разделила судьба, и высвободившаяся энергия разрушила мою жизнь, а её жизнь создала заново…

— Или так. Вы были целым ядром. А потом появился я… разрушительная энергия, которая убила нашу семью, — сказал я спонтанно. И откуда это во мне?

— НУ НЕТ! — крикнул папа. — Это абсолютная неправда! Твоя мать всегда была такой! Всегда! И задолго до твоего рождения! Ты тут совсем ни при чём! И не смей думать иначе!

Вау! Оказывается, мой отец может её критиковать…

Я положил руку на плечо папы и произнёс:

— Ну вот, мы снова говорим о ней. — Я улыбнулся ему, давая понять, что всё в порядке.

— Но правда, сынок, не смей думать, что ты…

— Я и не думаю, пап. Успокойся, я просто так это сказал, развивал мысль и ляпнул что в голову взбрело. Ради поэзии!

Это, кстати, было правдой. Я никогда всерьёз не допускал, что наша семья посыпалась из-за меня.

— Пап, я в музей моего детства зайду на минутку и поеду уже. А то пора…

— Да, хорошо, сын, — сказал папа вновь спокойным и размеренным голосом. — Я пока покурю…

В моей комнате и вправду всё было по-старому. Конечно, я съехал отсюда, будучи уже совсем не ребёнком, но в ней сохранилось многое даже с начальной школы. Парочка трансформеров стояли на книжной полке. Сама полка была забита всем подряд, причём не только книгами, но и CD-дисками, и коробками с настолками. В целом это была комната не зрелого мужа, но мальчика.

Я открыл выдвижной ящик письменного стола, за которым делал уроки все одиннадцать классов школы, и достал оттуда два фотоальбома. Я пролистал один полностью, затем второй до предпоследней страницы и расплылся в довольной улыбке.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги