Надеюсь, она не узнает (СИ)

Если бы я верил в эзотерику, то не сомневался бы, что приехал в этот раз к отцу дабы найти эту фотографию, о существовании которой успел забыть.

Когда я вышел в прихожую, папа уже ждал меня там. Я оделся и хотел по традиции обменяться хлопками по плечу, но неожиданно как для себя, так и для папы обнял его.

44

Костя

В клубе всё прошло гладко. До феста оставалось меньше недели, и оборудование было почти готово.

Напарник Тёма был хорош. Когда я познакомился с ним пару лет назад, он уже и тогда знал, как работать с пультом, разбирался в световом оборудовании и имел элементарную базу художественных знаний для работы со светом. Но за то время, что мы не виделись, Тёма впечатляюще вырос и был готов в каких-то нюансах уже и меня подтянуть: например, в вопросах программирования пульта. В общем, я был приятно удивлен и искренне рад, что позвал его.

В первую очередь мы ещё раз провели ревизию всего оборудования. Дым-машина оказалась отвратительная, но другую уже было не достать. Нам сказали работать с тем, что есть. Нестрашно! И не с таким барахлом работали.

Зато новые стробоскопы были очень хороши. Аж восемь штук. Также под фест были подготовлены старые, но рабочие бимы, воши и докуплены совсем свеженькие споты и блайндеры.

Грех было жаловаться. Оснащение достойное, световики мы хорошие, значит, и освещение будет в порядке. Я наконец-то начал чувствовать уверенность в себе насчёт предстоящего выступления.

Люблю моменты, когда во мне просыпается профессионал, обожающий свою работу и оставляющий за стенами концертной площадки все проблемы.

Для феста не надо было готовить подробную презентацию под каждую песню, но какие-то наброски мы всё-таки накидали в специальном визуализаторе на моём макбуке. Для серьёзных концертных программ, где всё выступление продумывается до мелочей, нужно прописывать световые партитуры, обсуждать с музыкантами, что они хотят получить от шоу целиком и от каждой песни в отдельности. Фестиваль — другая история. Это сборная солянка, поэтому не такие серьёзные требования, и подготовка существенно проще. Откровенно говоря, мы даже делали много лишнего, такого, что никто кроме нас и случайно забредшего на концерт коллеги по цеху не оценит, да и не заметит вовсе.

А почему? Потому что любим своё дело.

В общем, я уже был вдохновлён предстоящей работой и предвкушал настоящее шоу.

Изначально я позвал Тёму на тот случай, если меня нужно будет подменить, но в итоге настолько включился в работу, что предложил напарнику при любом раскладе вместе отработать концерт. И никакие сюрпризы на личном фронте не помешают мне провести фестиваль.

Ещё рассказал Тёме о предложении группы «No grace», позвавшей меня в тур, и мы договорились на днях обсудить эту идею, так как он оказался лично знаком с участниками группы.

Так, в хорошем настроении, что стало в последнее время совсем непривычным для меня состоянием, я поехал домой. Остановившись на одном из перекрёстков, написал Луне:

«Привет. Ты совсем пропала куда-то. А ведь у нас было свидание) Виртуальный конфетно-букетный период никуда не делся и ждёт продолжения».

Я весь день не спешил начинать разговор с ней, потому что так и не решил, как дальше строить наше общение. И не стоит ли его прервать вообще, пока не натворил ещё чего-нибудь? И где находится та черта, за которой продолжение переписки с Луной становится обманом по отношению к Вере? Или эта черта уже пройдена?

Смогу ли я потом объясниться с Верой так, чтобы она меня поняла и не стала презирать за то, что сразу не признался, кто такой Хэнг?

Не знаю. Но и сказать ей: «Привет, Вера, извини, я довёл тебя до оргазма, а потом только узнал, что Луна — это ты, я больше так не буду, прости, кстати, как твои дела, подруга детства?» — тоже не мог.

Я проехал несколько светофоров, прежде чем пришёл ответ на моё сообщение:

«Привет, Хэнг. Да, извини, что пропала. Замоталась совсем. Суетной день, как и говорила) Так на чём мы остановились? Парк с пышками, да? И с цветами. Мне нравится) Я, кстати, завтра примерно так и планирую провести время. Не будешь ревновать?»

Я почему-то не ожидал, что Луна расскажет мне, Хэнгу то есть, о встрече Кости с ней, то есть с Верой. Тьфу ты, блядь. Где-то рядом точно бродит паранойя и приглядывается ко мне. А ещё раздвоение личности.

«Прямо вот так же? Хм… не знаю, не знаю, может, и поревную немного», — написал я и понял, что снова вступаю в игру. Почему? Потому что нравится…

«Почти так же! Парк будет точно! Пышки тоже, а вот цветы вряд ли. Всё-таки это не свидание, а встреча со старым другом».

У меня мелькнула на секунду мысль, а не принести ли завтра цветы для Веры, но я тут же отмёл эту идею.

А почему, собственно, нет?

А потому что нет и всё!

«Значит, повода для ревности нет)» — ответил я.

«Нет))) Я его знаю очень много лет и никогда не воспринимала как мужчину. То есть он мужчина, он симпатичный, но я его знаю с самого детства и поэтому… Понимаешь, о чём я?»

«Да, наверное».

Я не понимал, куда вести этот разговор. Как-то всё получалось само собой, и мне не нравилось, в какую неловкую ситуацию я сам себя загоняю. К тому же я поймал себя на мысли, что мне неприятно читать рассуждения Веры обо мне, сам не знаю почему. А она тем временем продолжала:

«В общем, хочу погулять с ним как в старые добрые времена. Он очень дорог мне. Как друг».

Я резко затормозил у пешеходного перехода. Чуть не сбил женщину с ребёнком. Женщина закричала, угрожая кулаком, я кивнул головой в качестве извинения. Горел красный свет. Я был в правом ряду, поток машин был не слишком плотный, поэтому я включил аварийку, чтобы прийти в норму.

Фух, этого ещё не хватало! Надо завязывать с переписками за рулём.

«Мне вообще неудобно сейчас переписываться, не знаю, почему написал», — напечатал я.

«Просто ты соскучился по мне», — ответила Луна.

«Разве что немножко)»

«Сильно соскучился, не обманывай себя) Я вызываю привыкание)»

Я засмеялся и подумал, что в чём-то она права. Причём и Вера, и Луна. Каждая по-своему.

«Спишемся позже, если сможешь?» — спросил я.

«Теперь уже завтра. Хочу пораньше лечь спать».

«Ладно, Луна. Тогда добрых снов и хорошей тебе встречи завтра с другом».

«А тебе хорошего вечера! — написала Луна, а потом добавила: — П.С. Я тоже соскучиться успела».

Ох, Луна. Ты даже не представляешь, как скоро ты пообщаешься со мной. Ну, или почти со мной.

Загорелся зелёный, я выключил аварийку и поехал домой.

45

Костя

Какой бы замечательной девочкой ни была маленькая Катя, но мы с Верой единогласно решили встретиться без неё. Потому что материнство материнством, но надо и про отдых не забывать. В общем, я подъехал за подругой к дневному сну её дочурки.

Ждать Веру не пришлось, она птичкой вылетела из подъезда и, сев на пассажирское сиденье, так завизжала и затопала ногами от радости, как будто мы собирались ехать не в богом забытый малюсенький парк, а на рок-концерт любимой группы, в первый и последний раз посетившей наш город.

— Довели мать, довели, — сказал я и улыбнулся ей. Вера поймала волну и сразу поняла, что я имею в виду.

Она сделала гримасу чрезмерно одухотворённого поэта и, театрально жестикулируя, сказала пафосным голосом:

— Да разве знают люди, что такое есть свобода! Спросите мать в декрете, вот кто знает! Вот кто правду вам поведает!

Она по-актёрски склонила голову, а я по-зрительски зааплодировал.

Мы как будто хотели узнать, на один ли камертон настроены, как в старые добрые времена. Результатом проверки оба оказались довольны, а затем поехали в сторону детства.

Доехали быстро, почти молча. Но это была комфортная тишина, нам она нравилась, я в этом не сомневался.

Когда мы с Верой вышли из машины, над нашими головами висело бирюзовое небо со смешанными белыми и серыми облаками, перед нами стояли голые деревья, а под ногами расстилались мокрые дорожки с жилками весенних ручейков.

У парка было не очень удачное расположение, поэтому даже в воскресный погожий день тут оказалось мало людей. Но тем не менее пышки с кофе продолжали работать, а карусель крутиться.

— Кость…

— А?

— Здесь так круто! Признавайся! У тебя машина времени?

Вера и правда словно помолодела. Лицо у неё засияло так, что даже солнце выглянуло из-за тучки посмотреть, кто там с ним соревнуется в яркости.

Никакая она не Лазарева. Солнцева она, Солнцева Вера, и точка.

— И всё на месте! — продолжала восторгаться подруга. — И карусель с этими животными. И пруд… Я вот смотрю на всё это и понимаю, что толком ничего не помнила про это место. В памяти остался лишь сам факт, что этот парк существует и что мы здесь гуляли и ели пышки. А сейчас, стоя здесь, я прям всё вспомнила! Даже форму некоторых деревьев помню! Обалдеть… Вон ту корягу, например.

Я отлично понимал, о чём говорит Вера. То же самое произошло и со мной, когда я набрёл недавно на этот парк.

Поэтому я кивнул ей и жестом пригласил пойти гулять.

Мы, разумеется, сразу направились к заветной палатке. Вера заказала себе чай, одну пышку с сахарной пудрой, но я осуждающе посмотрел на неё, и она взяла ещё две.

— Так-то лучше, — сказал я одобрительно.

Я купил пять пышек в комплекте с худшим кофе на свете и был чертовски доволен. Мы съели по две штуки, после чего я прервал праздник ностальгического чревоугодия.

— А у меня сюрприз, кстати. Но для него надо немного потрудиться… — протянул я с предвкушением.

— Никогда не говори матери в декрете, что ей надо немного потрудиться! Я отдыхать приехала! — тут же откликнулась Вера, и я уловил, что она дурачится.

— Ты сильная женщина, справишься, — строго ответил я и, наигранно нахмурив брови, стал командовать дальше: — В общем, надо встать вот сюда, напротив этого дерева, поднести пышку к глазу и смотреть через неё, как будто это пенсне.

Я встал точно так же и вытянул свободную руку с телефоном, чтобы сфотографировать нас. Долго выстраивал кадр, Вера не выдержала и спросила:

— А почему ты не фоткаешь?

— Подожди-ка ещё… Вот, поймал! Высунь язык. Высунь!

Краем глаза увидел, что Вера показала камере язык, как и я, и наконец-то сделал кадр.

— Ну как, сильно утомилась?

— Фух, мне нужен отпуск!

— Ладно, Вер, вот тебе награда за труд и терпение.

Я показал ей то, что снял на телефон, а потом достал из внутреннего кармана куртки фотографию, на которой Рыжий и Солнце, только что окончившие шестой класс, точно на этом же месте около палатки, на фоне того же самого дерева, стояли с пышками у глаз и показывали язык в камеру.

— И вправду машина времени, — прошептала Вера и чмокнула меня в щёку. — Спасибо, рыжий! — и взъерошила мне волосы.

Я заметил, что глаза у неё увлажнились…

— Обращайся… — сказал я и, приобняв её, добавил: — Спасибо за детство, Вера.

Мне стало тепло. Так бывает, когда делаешь что-то правильное ради кого-то другого и видишь результат своих действий. Я видел, как Вера сияла, как она забыла про все свои тревоги и заботы. И, несмотря на сентиментальный блеск в её глазах, она не выглядела грустной. Возможно, я впервые за много лет увидел в ней промелькнувшую тень если и не счастья, то чего-то очень родственного этому чувству.

Я смотрел, как Вера разглядывает фотографии и о чём-то думает с лёгкой улыбкой на губах. Но неожиданно радость стала исчезать, а на смену ей пришли какие-то дьявольские серьёзность и сосредоточенность.

— Костя, я хочу задать тебе один вопрос, — сказала Вера и сделала небольшую паузу, как будто собиралась с мыслями. Затем продолжила: — Давно хотела спросить… Можно? — произнесла она нерешительно, а я отчего-то подумал, что это подводка к какой-то шутке, и решил подыграть.

— Весь во внимании! Спрашивай что угодно, солнце! — зачем-то сказал я и поставил сам себе капкан, добавив: — Клянусь говорить правду и ничего кроме правды!

Язык мой — враг мой.

— Почему тебе сразу не понравилось, что мы с Киром начали встречаться? — выпалила Вера тут же.

Я посмотрел ей в глаза, словно пытаясь найти там правильный ответ. Не потому что хотел обмануть, нет, а потому что мне чудилось, будто я много раз слышал этот вопрос. Но не от Веры, а от самого себя.

И все эти годы я словно убегал от ответа.

46

Вера

Прогулки с Костей я ждала с таким нетерпением, что даже умудрилась рассказать о ней Хэнгу. Абсолютно глупый поступок. Незнакомый парень, чьего имени я даже не знаю, — а я делюсь с ним сокровенным. А встреча с Костей именно таковой и являлась. Не свидание, да. Лучше!

Пожалуй, впервые за последнее время я была по-настоящему чему-то рада. Чему-то, не связанному с Катей, разумеется. А то я так погрязла в домашних делах и проблемах, в воспитании дочери, что уже почти забыла, каково это — отдыхать, дурачиться, смеяться над ерундой… есть плюшки с сахаром и пить пакетированный чай из бумажного стаканчика. Если бы не встреча с Костей, я бы и не подумала покупать такой чай — не вижу смысла покупать то, что я могу легко сделать и дома. И даже одну секунду сомневалась: может, озвучить нечто подобное… но, едва начав открывать рот, быстро захлопнула его и решила: Вера, не нуди. Ты с Киром, превратившим тебя в отчаянную домохозяйку без сна, отдыха и секса, совсем скоро консервой станешь. Надо исправляться!

И, да, ненадолго я — исключительно рядом с «рыжим»! — стала собой прежней, весёлой и беззаботной девчонкой. У которой, конечно, были горести, но при виде Костиных ярко-оранжевых волос они отступали куда-то в сторону…

Всегда так было. Поэтому, когда Кир начал рассказывать моему лучшему другу детства о своих отношениях с Миленой, мне было больно не только из-за измены. Удивительно, но я, оказывается, до сих пор считаю Костю больше своим другом, чем мужа. И этим поступком Кир словно отбирал его у меня… ещё раз. Как тогда, в школе.

Но, несмотря на то, что я очень старалась быть весёлой и не грузиться, от серьёзного вопроса всё-таки не удержалась — слишком долго носила его в себе:

— Почему тебе сразу не понравилось, что мы с Киром начали встречаться?

Костя оторопел. Завис, вглядываясь в мои глаза, и, кажется, даже дышать перестал. Лицо его, особенно взгляд, из удивлённого постепенно становилось каким-то… понимающим, что ли?

— Ты помнишь мою маму? — спросил вдруг Костя, и я кивнула, не осознавая, при чём здесь она.

Я действительно помнила эту женщину. Хотя как — помнила… В памяти остался смутный образ — что-то яркое, громкое, с белозубой улыбкой и запахом французских духов. Она тоже была рыжей и одежду носила под стать цвету волос — броскую, привлекающую внимание. Рядом с отцом Кости, обычным мужчиной, который уже тогда был лысым, она смотрелась экзотической птичкой, случайно залетевшей в среднюю полосу России.

Мы с Костей никогда не говорили об этом, но я знала, точнее, чувствовала, что с мамой у него отношения не ахти. Лучше, чем у меня с моей, разумеется, но весьма близко к этому. Хотя Костина мама всё-таки его любила — и уже за это по моей личной родительской шкале заслуживала хотя бы парочку баллов.

— Они с отцом — очень разные люди. Всегда были разными. Он её любил, она его… не знаю даже. Он говорит, что когда-то любила, а потом разлюбила, вот только я не верю. Но не суть… Вы с Киром тоже разные. Я хорошо знал его, поэтому… можно сказать, предчувствовал, что он способен причинить тебе боль. И мне не нравилась эта мысль. Но я сразу решил, что не полезу в ваши отношения, не стану ничего говорить ни ему, ни тебе. Стыдно сказать, но я даже немножко надеялся, что у вас не получится…

Я фыркнула, и Костя тоже улыбнулся. Почему-то это замечание разрядило сгустившуюся после моего вопроса атмосферу, и я пошутила, легко ударив Костю ладонью по плечу:

— Ладно уж, рыжий, прощаю. — И продолжила заунывным голосом: — За твои прошлые заслуги отпускаю тебе нынешний грех молчаливого бездействия, а значит, и одобрения прелюбодеяния, совершённого другом твоим Кириллом Лазаревым. И, если будет суд над вами высший, как соучастник ты не пройдёшь, ибо не виновен ты в развратности друга! Аминь.

Костя так хохотал, что с последней оставшейся у него в руках пышки слетела вся пудра, да и половина кофе вылилась ему на ботинки, чего он, кажется, даже не заметил.

А я стояла и улыбалась, наблюдая за тем, как искренне и заразительно смеётся Костя. И в груди отчего-то теплело…

47

Вера

Когда я вернулась в квартиру свёкров, Катя не спала уже больше часа, и Антонина Павловна с Алексеем Дмитриевичем явно успели утомиться, пытаясь найти ей занятие. Может, им было бы проще, будь они вдвоём, но на кухне обнаружился ещё и Кир. Он сидел за кухонным столом с царским видом, и свёкры предсказуемо метались туда-сюда, пытаясь и поспевать за Катей, в которую после дневного сна обычно вселялся шкодный бесёнок, и за Киром ухаживать. Я только вздохнула, увидев эту «прекрасную» картину — чего-то подобного я и ожидала. Хорошо, что всю следующую неделю муж наверняка будет загружен на работе, и ездить сюда у него не останется времени.

— Верунь, — увидев меня, Кир улыбнулся своей фирменной улыбкой: «Посмотри, какой я классный!» и вскочил с табуретки, повалив её на пол. Эффект был слегка испорчен, но мужа это не смутило — он поднял табуретку и вновь обратился ко мне: — А я вот решил заехать… Катю увидеть, тебя…

Мне хотелось поинтересоваться, почему в таком случае Катя в комнате вместе с Алексеем Дмитриевичем играет одновременно во все привезённые игрушки, но я решила промолчать и не нарываться на выяснение отношений. Не в доме свёкров точно.

— Тёть Нин, — обратилась я к Антонине Павловне, которая в этот момент что-то делала у плиты. — А Катя ела?

— После сна нет ещё. Я тут вот паровые котлетки решила вам налепить. Будешь, Веруш?

— А Веруша, наверное, не голодная, — вмешался Кир с такой обидой в голосе, словно я слопала целую кастрюлю борща и ни с кем не поделилась. — Она же с Костей встречалась. Он её, наверное, накормил.

Я аж воздухом поперхнулась от наглости сказанного, застыв на месте столбом — растерялась, не зная, как реагировать на подобное заявление.

Решение за меня приняла Антонина Павловна, развернувшись от плиты и треснув Кира кулинарной лопаткой по макушке.

— Ай! — возопил муж, от неожиданности плюхнувшись обратно на табуретку. — Мам, ты чего?!

— А ты чего? — зашипела свекровь и подбоченилась. — Совсем мозг протрахал, что ли? Ты кому претензии предъявляешь и в чём, а? Вера когда последний раз хоть с кем-то встречалась, ходила куда-нибудь, отдыхала? Постыдился бы! Куском хлеба попрекнул!

— Не хлеба, — возразила я, отчего-то развеселившись. — Мы пышки с Костей ели. Такие, знаете, колечками, в сахарной пудре… Но они у меня уже все переварились. В общем, котлеты я бы поела. Давайте к ним ещё салат, может, тёть Нин? Катя любит салат.

— Да, я помню, — проворчала свекровь, недовольно зыркнув на Кира. — Сделаю. А ты иди, отдохни, Веруш.

Предположив, что Кирилл наверняка потащится за мной «отдыхать», я помотала головой:

— Да я не устала. Лучше помогу вам, в четыре руки быстрее будет.

Следующие несколько минут муж молчал, только смотрел на меня — я чувствовала его взгляд между лопаток. Спина горела, словно мне налепили горчичники. Постоянно хотелось потянуться туда рукой и хорошенько почесать. А ещё лучше — чтобы Кирилл наконец перестал таращиться.

Я прекрасно понимала, о чём он думает. За годы нашего знакомства и брака я успела хорошо изучить Кира — и знала, что он не мог не заметить оговорку Антонины Павловны.

«Совсем мозг протрахал…»

Ничего конкретного и очень напоминает обычный эмоциональный выплеск, но… подозрения наверняка возникли. Вот Кирилл и изучал сейчас и меня, и свою маму, пытаясь понять, ляпнула ли Антонина Павловна это случайно, для красного словца, или…

Не знаю, к каким выводам пришёл Кир, но до конца вечера он вёл себя тихо. Поиграл с Катей, вполголоса пообщался с Алексеем Дмитриевичем, периодически бросая на меня нечитаемые взгляды, и больше не пытался проехаться по моей сегодняшней встрече с Костей.

А я… да, я с нетерпением ждала, когда он наконец уйдёт. Было время, когда я ждала Кира с работы, готовила ужин, радовалась, как только он приходил, — сердце замирало от любви и гордости за него. Какой он у меня молодец, старается, работает, не пьёт, не курит… Впрочем, справедливости ради — он и сейчас такой же, как раньше. Кир-то как раз не изменился, а вот я…

Я больше не радуюсь, когда он приходит. Зато когда собирается уходить — очень даже.

Но просто так уйти Кирилл, естественно, не мог. Он же победитель, он обязательно должен оставить за собой последнее слово! Поэтому муж подкараулил меня в коридоре, когда я отлучилась в туалет, и, обняв, уткнулся носом в шею, глубоко вздыхая.

Он делал так раньше — ещё до Милены. Точнее, всегда делал, говорил, что нравится, как я пахну. И мне было приятно, когда он целовал меня в шею, туда, где взволнованной пташкой билась жилка.

— Я только что мыла Катин горшок, — сообщила я Киру вместо того, чтобы расслабиться в его руках и наслаждаться поцелуем. — И там была большая и толстая какашка.

Муж вздрогнул, но не отстранился. Удивительно. Обычно туалетные темы выбивают его из романтического настроения на раз-два.

— Верунь… прости, — прошептал Кир, вновь прижимаясь губами к моей шее. — Я тебя к Косте приревновал. Но он всё-таки… мужчина, хоть и друг.

— Ты бы ещё меня к своему папе приревновал, — хмыкнула я, отчего-то испытывая необъяснимый стыд. Впрочем… нет, объяснимый. Потому что я врала, откровенно и беззастенчиво врала. — Он тоже мужчина.

— Мой папа давно и безнадёжно влюблён в маму, — возразил Кирилл и, подняв голову, потёрся носом о мою щёку. Интересно, с Миленой он тоже так делал? — А вот Костя…

— А у Кости есть девушка.

— Девушка — это ещё не жена.

Я хмыкнула. Хотелось ответить: «Не суди по себе», но он ведь тогда не отстанет.

— Отпусти, Кир. Я к Кате пойду.

Он кивнул и действительно разжал объятия, но обрадоваться я не успела, поскольку Кирилл моментально поинтересовался:

— А давай сходим на свидание, а? Например, в среду вечером. Я пораньше освобожусь.

— Извини, Кир, — я мотнула головой, даже сделав шаг назад. — Но я сюда перебралась, потому что хочу отдохнуть… В том числе и от тебя. Все свидания позже, хорошо? Не надо. Дай мне хоть немного в себя прийти.

— От чего тебе в себя приходить? — рыкнул Кирилл, но сразу исправился, заговорил мягче: — В смысле: разве я тебя мучаю, Верунь? Я тебя люблю. Я просто в последнее время замотался, уделял тебе мало внимания. Но я исправлюсь, честное слово!

Я вздохнула. Да, нехорошо получается… Муж всё-таки. Но не хочу я с ним никуда ходить. Вот такая я противная, да.

— Через неделю, Кир. Через неделю сходим. А пока… оставь меня в покое, ладно?

Он скрипнул зубами, процедил: «Ладно», — и наконец отошёл. Вернулся сначала в гостиную, попрощался с родителями и Катей, а потом и со мной и покинул квартиру свёкров.

И только когда Кир уже ушёл, я обнаружила на своей кровати, где временно спала рядом с кроваткой Кати, букет из белых с розовой сердцевинкой гербер.

Вспомнил всё-таки… Или Костя подсказал?..

48

Вера

Свёкры к нашему с Катей приезду хорошо подготовились — даже кроватку ей поставили почти такую же, как дома, с решётками. Подержанную, но вполне себе качественную. И примостили её в третьей комнате, которая была когда-то комнатой Кира, а сейчас Антонина Павловна и Алексей Дмитриевич в основном хранили там всякий хлам для дачи. Хлам временно перекочевал на балкон, меня положили на старую кровать Кира, а Катя поселилась рядом в отличной кроватке. Свёкры даже на бортики разорились, но очень кстати — иначе мне было бы неудобно, лёжа рядом с дочкой, ковыряться в телефоне.

А я ковырялась. Искала варианты со съёмной квартирой. Чтобы была рядом с детским садом. Плохо, что и квартира мужа неподалёку — мне бы не хотелось в будущем лишний раз пересекаться с Киром. Катю пусть навещает, но сталкиваться с ним во всех местных магазинах — удовольствие ниже среднего. Однако менять работу всё же не вариант. Моя нынешняя начальница точно пойдёт навстречу, поможет, а как будет в другом месте — вопрос вопросов. Нет уж, лучше периодически видеть Кира на улице, чем пролететь с работой как фанера над Парижем.

А ещё… Я стала задумываться над тем, чтобы потребовать у мамы свою долю за квартиру. В конце концов, я тоже там прописана, и вообще эту квартиру когда-то дедушка с бабушкой получали, мама к ней отношения не имеет, она её не заработала. Я, впрочем, тоже. Но я там и не живу. И знаю: бабушка с дедушкой хотели бы, чтобы мне от их наследства хоть что-нибудь перепало, они не были бы против.

Я поморщилась. Да, скорее всего, битва будет не на жизнь, а на смерть, и мама с отчимом костьми лягут, но ничего мне не отдадут. А ведь по завещанию бабушки мне отходила половина квартиры… На эти деньги я смогу взять ипотеку, а не снимать. Значит, надо попытаться. Сначала по-хорошему, потом, если мама не проникнется (что скорее всего), — по-плохому, через суд.

Телефон завибрировал, и поверх сайта с объявлениями о сдаче квартир выползло уведомление о сообщении в мессенджере. От Хэнга, конечно.

«Спишь, Луна?»

«Нет, — напечатала я, улыбнувшись. Поуютнее завернулась в одеяло и приготовилась к увлекательной беседе. — Ты задаёшь глупые вопросы, Хэнг! Луна по ночам не спит. Она бродит по небу и заставляет волков на неё выть».

Хэнг прислал хохочущий смайлик и вдогонку вопрос:

«Кстати, ты не помнишь, а почему они это делают?»

«Волки?»

«Ну да. Почему они воют на Луну?»

«Спроси что-нибудь полегче».

«Эй! — возмутился мой полночный собеседник. — Ты же мать! Ты обязана знать ответы на все возможные «почему»! Вот спросит у тебя твоя дочка, почему волки воют на Луну, что ты ей скажешь?!»

«Дай подумать… — напечатала я, развеселившись. — Может — окей, гугл?..»

Хэнг вновь прислал ржущий смайлик, а потом написал:

«Как хорошо, что я могу сейчас с тобой поговорить, Луна».

О-о-о…

«Сложный день?»

«Нет, день хороший. Вечер был сложный. И неприятный. Не хочу о нём. Лучше расскажи, как прошла твоя встреча со старым другом?»

Я улыбнулась, вспомнив Костю. И парк, и пышки, и отвратительный пакетированный чай в бумажном стаканчике, и фотографию-привет из прошлого…

Ну как об этом расскажешь? Ещё и незнакомцу Хэнгу.

Хотя… вот как раз ему, возможно, и стоит рассказать. Надо же с кем-то поделиться?..

«Отлично прошла! Я хоть почувствовала себя человеком, а не ходячим комбайном с кучей функций. Таким, знаешь, — принеси, подай, приготовь, поиграй, расслабься и раздвинь ноги…»

«Всё настолько ужасно?» — напечатал Хэнг. Печатал долго — то ли отвлекался, то ли думал над тем, что я написала.

«Бывает ещё ужаснее, скорее всего. Просто… Не знаю, знаком ли ты с этим хреновым ощущением, что ты — не человек, а какая-то машина. Причём раз ты машина, то просто не можешь устать и задолбаться. С чего вдруг? Подумаешь, сидишь с ребёнком. Не работаешь ведь! И в такие моменты и сама начинаешь сомневаться — действительно, и чего это я? Муж вот работает, а я и правда всего лишь с ребёнком сижу. Он тоже устаёт, а я его дома ещё гружу… И перестаёшь грузить, грузишь себя. Грузишь-грузишь, мужу, наоборот, комфорт и всяческое уважение — а потом оказывается, что и фигура у тебя не та, и ноги небритые, и вся ты в принципе — не фонтан. Ай, ладно… Не хочу тебя заморачивать своей фигнёй, не стоит она того. Просто мой друг… С ним рядом вот это ощущение ненужности — оно пропадает. Девается куда-то, словно в воздухе растворяется. И легко становится. И обо всём этом вообще не хочется думать».

Хэнг помолчал… а потом спросил неожиданное:

«А рядом с ним ты ощущаешь себя красивой?»

Я на мгновение задумалась, вспоминая Костины взгляд и улыбку.

«Знаешь… да. Я об этом не думала, пока ты сейчас не спросил. Но правда — рядом с ним я ощущаю себя красивой. А вот рядом с мужем уже нет, к сожалению».

«А если он тебя поцелует, ты что почувствуешь?»

Я обалдела от подобного вопроса, но, пока удивлённо хлопала глазами, Хэнг напечатал ещё кое-что:

«А то некоторые не верят в дружбу между мужчиной и женщиной. Бытует мнение, что если парень и девушка дружат, то кто-то из них во френдзоне. У вас это кто?»

Я тихо фыркнула, пытаясь не разбудить Катю.

«Думаю, что никто. Заноси в Книгу рекордов Гиннесса, Хэнг, — мы с этим моим другом действительно друзья. Без задних мыслей».

Напечатав это, я закусила губу, признаваясь самой себе, что вру. И да… захотелось обсудить это враньё с Хэнгом. Он же незнакомец. С ним можно.

«Хотя… нет, не совсем. Задние мысли были».

«Что ты имеешь в виду?» — быстро написал Хэнг, причём сделал две орфографические ошибки. Волнуется, что ли? Или опять пьян? Да даже если и так, не моё это дело.

«Ты спросил про поцелуй… Так вот, я представляла пару раз, как целуюсь с ним. И не только целуюсь. И знаешь… Мне кажется, ещё год назад меня ужаснули бы подобные мысли. Но интрижка мужа словно что-то сломала во мне. Заставила посмотреть на мужчин под другим углом… И я стала реагировать на своего друга. Когда он недавно меня обнял, я… ну, ты понимаешь».

«Не уверен, — ответил Хэнг, а потом добавил, словно пытаясь иронизировать: — Я всё-таки не девочка».

«Да? Точно-точно?»

«Определённо — не девочка».

«А чем докажешь?»

«Тебе руку сфотать?))»

«Рука — это ерунда, у некоторых девушек руки как у мужиков. А вот чего у девочек точно нет, так это…)))»

Вообще-то я просто шутила. Правда. Ну, наверное.

И никак не ожидала, что мне в мессенджер прилетит…

Ох ты ж ё…

49

Вера

«Ну, теперь веришь?))))»

Я ошеломлённо моргала и облизывала губы, словно у меня сушняк, разглядывая фотографию. Хэнг, конечно, здорово схитрил, сделав снимок в темноте. И на нём были видны только очертания… Но вполне себе внушительные. И совершенно определённые.

Рука, сжимающая член. В темноте, да… но, если бы это всё было при свете, оно было бы слишком пошлым. А так…

Никогда бы не подумала, что испытаю возбуждение от подобной фотографии незнакомого мужчины.

«Эм…»

«Не веришь?!»

И плачущий смайлик.

«Верю. Просто в шоке. Такое со мной впервые))))»

«Луна, поверь — со мной тоже, — напечатал Хэнг и прислал подмигивающий смайлик. — И, скажи мне кто ещё месяц назад, что я пошлю девушке в телегу подобную фотку, я бы не поверил».

Я тоже думала о чём-то похожем совсем недавно. И отлично понимала, какие чувства сейчас должен испытывать Хэнг…

«Но всё же послал. Почему?»

«А вот захотелось. Надоело быть серьёзным».

О-о-о, да-а-а… Та же проблема, дружище.

«Значит, будем шалить!» — напечатала я, вылезла из-под одеяла, закинула одну ногу на другую и, включив фонарик, сфоткала открывшийся вид. С учётом того, что фон был абсолютно тёмным, а ночная рубашка, задранная до живота, синей, фотография получилась скорее космическая, нежели соблазнительная. Хотя и провокационная.

Я отправила её Хэнгу тут же, не задумываясь ни о чём. Шалим — значит, шалим!

«М-м-м, — пришло мне от него через полминуты. — Какие ножки, Луна. И, главное, сразу видно, что и правда Луна. Они белые, а вокруг всё тёмное… Я сейчас завою на них, как волк».

Я зажала рот руками, чтобы не расхохотаться и не разбудить Катю.

«Если будешь хорошим волком, завтра покажу тебе ещё что-нибудь», — отправила я вдогонку. Хэнг тут же прислал сразу три смайлика с открытым ртом и капающей с губ слюной и написал:

«Обещаешь, Луна?»

«Конечно!»

«Ну, мало ли… Луна — это ведь карта обмана, ты сама говорила».

«Точно. Но тебя я обманывать не буду. С тобой я буду честной Луной))))»

«Какая… хм… честь!»

Перебросившись ещё парой шуток, мы пожелали друг другу спокойной ночи и распрощались до завтра. И засыпала я через пару минут с ощущением какого-то странного счастья… дрожащего, как осенний лист на лёгком ветру. То ли стянет с ветки, то ли останется там…

50

Вера

Мне снился поцелуй. Нежный и сладкий поцелуй с незнакомцем. Он ласкал мои губы, бережно и трепетно, но настойчиво, не оставляя права на отказ. Обхватывал лицо ладонями, прижимался ко мне, и я чувствовала, что он дрожит — так же, как и я сама.

— Луна… — шепнул незнакомец странно знакомым голосом, и я вздрогнула от возбуждения. Я ещё не понимала, кому принадлежит этот голос, но сердцем чувствовала, что этот человек нужен мне. Нужен и дорог. И уже давно…

Горячие губы спустились ниже, на шею, и я запрокинула голову, не открывая глаз. Мурашки бежали по коже, грудь болезненно ныла, требуя прикосновений, и, когда она наконец получила их, с моих губ сорвался непроизвольный стон удовольствия. И так же непроизвольно я открыла глаза, решив всё-таки посмотреть на Хэнга…

Во сне я ничуть не удивилась, обнаружив перед собой знакомую рыжую макушку Кости. Только чувственная дрожь усилилась, и ощущения стали острее… Особенно когда он поднял голову и, заглянув мне в глаза с необычайной страстностью, вновь поцеловал. Крепко и отчаянно, словно печать ставил — моя, моя, и не может быть иначе…

— Вера, что ты делаешь? — раздался позади ещё один знакомый голос, и я замерла, ощутив, как к моей спине и бёдрам прижалось тело Кира. В отличие от Кости, чьих откровенных прикосновений я не знала, поэтому и не сразу поняла, что это он, — Кира я определила тут же. Было бы странно не узнать собственного мужа. И не почувствовать его возбуждение. — Почему ты целуешься с Костей? А как же я? Повернись ко мне.

Я мотнула головой и сильнее обхватила руками шею Кости. Мне отчего-то казалось, что если я обернусь и увижу Кира, то Костя исчезнет.

Всегда так было. Всегда. С самого начала. Как только в моей жизни появился Кир — Костя ушёл из неё почти полностью.

Точнее, сначала Кир появился в его жизни, а потом уже — в моей… Он разделил нас тогда, может разделить и сейчас…

— Вера, повернись ко мне, — искушающе шептал муж, поглаживая мои ягодицы. Потом переместил ладони вперёд, сжимая талию и то, что было гораздо ниже. Он словно не обращал внимания на то, что я целуюсь с Костей… Что мы стоим, держа друг друга в объятиях — он ласкает моё лицо, а я — его… Киру было всё равно. Он тёрся об меня бёдрами, шёпотом требовал немедленно повернуться к нему и даже задирал юбку, чтобы пробраться настойчивыми пальцами под трусики. Я не хотела этого, но, куда деться, не представляла. Ведь если я обернусь и взгляну на Кира — Костя точно исчезнет, а этого я не желала ещё сильнее…

Не знаю, как бы продолжился этот сон и, тем более, как бы он закончился, если бы из Катиной кроватки мне в лоб не прилетела её любимая соска. Не больно, но достаточно для того, чтобы резко проснуться и сесть, тараща глаза.

Дочь стояла в кровати и, лукаво улыбаясь, смотрела на взъерошенную меня.

— Мама, пи-пи, — заявила Катя, и я вздохнула. Подхватила её на руки, поставила на пол, сняла штаны и усадила на горшок.

— Всё, котёнок, — заключила я, потерев пострадавший лоб. — С сегодняшнего дня никаких больше сосок. Давно пора.

С другой стороны — кто знает, что было бы дальше в этом странном сне, если бы не Катя и её дурацкая привычка выбрасывать соску из кровати…

И приснится же такое! Я и Костя… которого я поначалу приняла за Хэнга. Вот уж точно нелепость!

Я закусила губу и зажмурилась, вспоминая поцелуи во сне. Удивительно, они были такими реальными… Так ли он целуется на самом деле? Или…

Боже, Вера, о чём ты думаешь?.. Костя — табу! Лучше уж с Хэнгом пофлиртуй, толку и то больше будет…

51

Костя

Какая ж тишина в голове!

После того как отвез Веру домой, обнаружил, что внутри меня впервые за долгое время воцарился какой-то странный покой. Вроде как всё осталось прежним, и проблемы, мучащие меня последние дни, никуда не исчезли, но какое-то умиротворение в мыслях, да и в теле, всё равно возникло.

Я поехал к себе, но по пути решил, что не хочу домой. Дома тесно и мало воздуха. А мне так легко дышалось! Хотелось продлить это удовольствие, я давно ничего подобного не испытывал. Может, сегодня погода какая-то особенная? Всё-таки весна на дворе! А в этом году она ещё и будто бы другая, что-то есть необычное вокруг, я только сегодня это заметил. Наверное, из-за этого так легко и дышится.

А как же славно мы с Верой погуляли! Совершенно незамысловатая прогулка, просто побродили по маленькому парку, поели пышек, поболтали о том о сём, а по итогу я как будто в отпуск скатался. Почему, чёрт побери, после встречи с Верой я почувствовал себя таким отдохнувшим?

Хоть рыжий из нас только я, но ведьма точно она! Ну, а как ещё объяснить магию этой встречи?

И даже тот каверзный вопрос, который задала мне Вера, не омрачил впечатление от прогулки. Мне было приятно рассказать ей что-то личное, без утайки, про маму и её измену, и в целом просто быть с ней честным. Мне хотелось этого — не врать ей! Вроде бы я и не соврал…

Я заехал в кафе недалеко от дома, где, как я заметил, ещё когда ехал за Верой, были выставлены столики на улице. Видимо, хозяева заведения поверили, что весна действительно пришла. И я был рад их оптимизму, потому что в тот момент всё, чего я хотел, — есть и дышать. Таков был мой план.

Пока ждал кофе с сэндвичем, получил сообщение от Риты:

«Привет! Ты когда будешь дома? Хочется поговорить без лишнего шума».

«Привет. Думаю, через час».

«Ок. Через час и поговорим».

Нет уж, я лучше сам позвоню. Не нужна мне так скоро ни Рита, ни кто-либо ещё. Слишком хорошее настроение. Если испортится, тогда и позвоню ей.

«Я сам тебя наберу», — ответил я.

«Ок».

Сообщения Риты никак не повлияли на радостную беззаботность, поселившуюся во мне, и я с огромным удовольствием и без спешки насладился едой. Омрачили момент только мысли о том, что надо бы почаще работать, иначе накоплений и текущих заказов скоро будет недостаточно для покрытия всех моих потребностей.

Хорошо, что воздух бесплатный. Правда, за сегодняшний не жалко было бы и деньги заплатить. Какой же он удивительный!

В итоге я добрался до своей квартиры примерно через полтора часа после переписки с девушкой, которую сегодня не хотел бы даже вспоминать. Насвистывая мелодию одной из групп, играющих на предстоящем фесте, открыл входную дверь и сразу увидел Риту.

Она сидела за кухонным столом и улыбалась мне. А моё чудесное настроение в это время мигом оказалось на эшафоте.

— Привет, — сказала она.

— Привет. Решила сделать сюрприз? — буркнул я. Выяснилось, что по телефону было легче с ней разговаривать, не выдавая своих чувств.

— Нет, я не дура. И так понятно, что моё внезапное появление тебя не обрадует.

— Зачем тогда?

— Чтобы ты не смог больше избегать меня… Костя, я не могу больше ждать, давай поговорим?

— Что ж, давай, — обречённо вздохнул я.

А ведь день был таким волшебным…

Я снял обувь, прошёл на кухню и сел за стол напротив Риты.

— Костя… что происходит?

— А ты не догадываешься? Совсем нет? — с лёгкой язвительностью в голосе поинтересовался я, потому что был уверен — Рита очень даже догадывается. Кем она действительно не была, так это дурой.

— Не знаю… Конечно, я думала все эти дни, пыталась понять, что произошло и почему ты не говоришь прямо, а нагнетаешь таинственность этими недомолвками…

— И как, придумала что-нибудь? — перебил её я.

Рита тяжело вздохнула, убрала со лба упавшую прядь волос и продолжила:

— Я думаю, у нас обоих есть секреты друг от друга. И возможно… Возможно, ты узнал обо мне что-то такое, что тебя расстроило…

— О да, Рита! — Я опять её перебил. — Ты правильно догадываешься… И это охренеть какой секрет! И да, блядь, я очень расстроился! Да я в бешенстве от этого дерьма! — заорал я, вскочил со стула и со всей силы ударил кулаком по столу. Отошёл к раковине, встал, опираясь на неё, выдохнул и постарался изобразить спокойствие, потому что заметил, какой ужас появился на лице Риты.

Это меня напугало. Я впервые чётко осознал, насколько был прав, решив не разговаривать со своей девушкой сразу же после получения письма от поклонника её «творчества». Было жутко признаваться себе, что, возможно, я не смог бы сдержаться и навредил бы ей.

Нет, не верю. Я не такой. Надеюсь, что я не такой!

— Рита. Ты — вебкам-модель. И это очень-очень, мать его, большой секрет, — тихо и размеренно проговорил я.

Рита не стала изображать удивление, чем подтвердила мою догадку — она давно уже всё поняла.

— Костя…

— Что?

— Костя, прошу…

— Что? Что просишь? Забыть? Простить? Выкинуть из головы? А может, что-то ещё есть, чего я не знаю? — Я снова начинал заводиться.

— Нет, Костя, ничего больше нет! Я прошу тебя только об одном — выслушай меня…

Я стоял с закрытыми глазами, и, хотя внешне был спокоен, внутри меня бурлил кристально-чистый гнев. В это мгновение я ненавидел Риту, презирал её в первую очередь за обман… И уже во вторую очередь за унижение от осознания, что моя девушка, в перерывах между встречами со мной, занималась виртуальным блядством с другими мужиками.

Может, стоило остаться женоненавистником, тогда бы я не вляпался в настолько мерзкую историю. Или просто продолжал бы встречаться с разными партнёршами, трахаться и расставаться, трахаться и расставаться. Романтика! Это был бы мой девиз по жизни! Так всё было бы намного проще.

— Костя. Давай я тебе всё расскажу, а ты меня просто послушаешь?

Я не ответил, а лишь кивнул, не глядя на Риту.

52

Костя

— Я начала заниматься вебкамом за год до знакомства с тобой. Может, ты помнишь, я рассказывала, что меня в то время уволили из магазина одежды, где я работала консультантом. Мне срочно нужны были деньги для съёма квартиры, да и вообще на жизнь, плюс проблемы со здоровьем у мамы требовали финансовых вложений. Я уже не знала, что делать, крутилась как белка в колесе, пробовала то одно, то другое… И тут одна знакомая подсказала мне этот способ заработка и даже пообещала помочь на первых порах. — Рита сглотнула, кашлянула и продолжила ещё тише, чем говорила до этого: — Дело пошло хорошо. Хотя поначалу я робела, но это оказалось не недостатком, а привлекательной особенностью, из-за которой деньги посыпались на меня с первых же недель работы. Резко стало намного проще жить, я оплатила маме кучу обследований, нашла квартиру получше, стала копить на ипотеку… Но помимо денег, знаешь… У меня неожиданно появилось то, чего я очень давно желала. Внимание… и восхищение от мужчин. Да, мне было неловко от осознания, что все эти люди приходят просто посмотреть и подрочить на меня, но в то же время мне нравилось быть возбуждающей и получать этому однозначное подтверждение в виде монет, восхищённых комментариев и комплиментов. Я ведь рассказывала тебе, что никогда не была избалована мужским вниманием, скорее наоборот. В младших классах меня дразнили за прыщи и лишний вес, потом я занялась танцами, и всё это постепенно ушло, но комплексы остались. Работа в вебкаме помогла мне поверить в себя, сделала меня более раскрепощённой и уверенной. Я стала больше ухаживать за собой в целом и даже, возможно, больше любить себя, как это ни странно… И, знаешь, Костя, это ещё серьёзный вопрос, положил бы ты на меня глаз тогда в клубе, если бы я не стала к моменту нашей первой встречи… такой. Извини, что всё это говорю вот так… прямо. Знаю, это неприятно слушать, но я просто хочу быть честной с тобой. Всегда хотела…

— Честной… — повторил я с издёвкой в голосе и усмехнулся.

— Костя!

Рита встала из-за стола и подошла ко мне чуть ближе. Я остановил её жестом руки.

— Костя, выслушай меня! — почти закричала она, умоляюще сложив ладони. — Потом появился ты… И всё так завертелось у нас, я была так счастлива, мне даже не верилось, что это на самом деле происходит! Я думала, что скоро всё закончится и мы расстанемся, потому что — «с чего это вдруг у меня всё хорошо в личной жизни»! Такого же не было никогда! Вот я и продолжала работать моделью, в ожидании краха наших отношений, а тебе не говорила, сам понимаешь почему…

— Почему? — Я хотел услышать это от неё.

— Боялась потерять тебя. А мы всё не расставались и продолжали быть вместе. Поэтому я и начала заниматься обычным блогингом года полтора назад — чтобы постепенно уйти из вебкама… Поэтому я и хожу на все эти конференции, семинары, курсы по ведению соцсетей… Я не хочу разрушить то, что мы строили с тобой эти три года. Понимаешь?

Я понимал.

Видимо, Рита увидела, что я смягчился и пока не готов послать её ко всем чертям здесь и сейчас, и поэтому сделала несколько шагов в мою сторону, медленно, словно крадущаяся кошка.

— Костя, дай я тебе вот что скажу. У нас с тобой сейчас есть три пути для разрешения этой ситуации. Путь первый: мы можем закончить прекрасные три года, что были вместе… вот так, из-за каких-то виртуальных глупостей…

— Из-за обмана! А это не глупости! — выпалил я.

— Ладно, из-за обмана, на который я пошла, боясь тебя потерять. Так пойдёт? Можем разойтись сейчас… — Рита сделала ещё шаг ко мне и продолжила: — Второй путь. Мы можем поставить всё на паузу, сделать перерыв, чтобы не принимать поспешных решений. А потом, через какое-то время, уже обсудить всё снова. Но ты же знаешь, чем обычно заканчиваются паузы в отношениях, да?

Я кивнул, потому что и вправду неоднократно слышал, как подобные предложения оказывались для других пар дорогой в один конец, без обратного билета.

Рита уже подошла вплотную ко мне… Я почувствовал через одежду тепло её тела и запах духов. Глядя в глаза, она положила ладони мне на грудь и произнесла более тихим голосом:

— Есть ещё третий путь. Поступить по-взрослому. Принять, что все мы неидеальны и можем совершать ошибки… Я пообещаю, что брошу эту работу и больше ничего и никогда не буду скрывать от тебя! Могу поклясться чем угодно! Ты простишь меня, забудешь эту ситуацию, и мы просто двинемся дальше… и переиграем нашу сегодняшнюю встречу…

Она прижалась ко мне ещё плотнее.

— Представим, что я вот только-только зашла в квартиру и вспомнила, как сильно скучала по тебе, по нашим разговорам, по твоему телу…

Рита поцеловала меня в губы. Я не ответил, просто стоял как истукан.

— Я так хотела быстрее оказаться с тобой… и даже не трогала себя ни разу… Хотела только с тобой вместе…

Она поцеловала меня в шею, а её ладони спустились по моему животу вниз, и она взяла меня за член через джинсы и сжала его…

— А дальше я встану на колени и буду смотреть тебе в глаза… как ты любишь…

Я стоял как парализованный и совсем не мог пошевелиться. Рита слишком хорошо меня знала. Знала, куда нажать, что сказать, как смотреть. Не то чтобы я был каким-то сложным механизмом, но инструкцию ко мне она изучила вдоль и поперёк. В том числе и благодаря этому у нас были три года потрясающего секса. Я всегда желал Риту, с первой же нашей встречи. И, глядя на неё, опускающуюся вниз, несмотря на всю сложность ситуации, я снова почувствовал, что хочу её…

— Я достану твой член и немного пососу его…

Уже стоя на коленях, Рита расстегнула мне ширинку и запустила в неё руку, посмотрела мне в глаза, будто проверяя, нахожусь ли я под её чарами или нет. А я находился! Ещё как!

Как говорится, верхняя голова отключилась, потому что кровь ушла к нижней. Рита достала мой возбуждающийся член и, держа его словно микрофон, сказала:

— А потом ты меня трахнешь сзади, грубо, чтобы всю злость выплеснуть… Кончишь куда хочешь, и мы оба забудем про мою бывшую работу и станем наконец-то пить чай. Хорошо? Так ведь будет лучше… Я, кстати, пирожные купила, твои любимые… Я уже начинаю…

Она открыла рот и чуть не коснулась губами головки члена, как вдруг чары почему-то рассеялись, и я сделал то, чего бы мне никогда не простил Костя-девственник из прошлого.

53

Костя

— Стоп-стоп-стоп… — выдохнул я и убрал свои причиндалы на место, застегнул джинсы и опустился на пол рядом с Ритой. На её лице было недоумение и отчаяние.

Да, её план не сработал.

На смену желанию пришла острая жалость, потому что я видел: Рита действительно соскучилась и по мне, и по сексу со мной. Она была возбуждена.

Чёрт побери, как же тяжело было отказать ей… Но я сделал это! Требую памятник за силу воли! Желательно рукотворный, из бронзы и на центральной площади города.

На меньшее я не согласен.

Не сомневаюсь, Рита чувствовала себя униженной в тот момент, но я абсолютно этого не хотел! Не было никакого желания мстить, несмотря на злость, которую я к ней всё ещё испытывал.

Я улыбнулся ей, обнял и сказал на ухо:

— Давай всё же пойдём по второму пути?

Она молчала.

— Давай начистоту. Я верю, что ты не изменяла мне в реале. Я верю, что ты больше не будешь заниматься этим вебкам-пиздецом и даже, может быть, я смогу забыть это всё. Но я не знаю, смогу ли быть с тобой и при этом верить, что ты не обманешь меня снова. Ты три года жила со мной и врала… Три. Года. — Я поцеловал Риту в щёку, встал сам и помог подняться ей. — Поставим пока всё на паузу… хорошо?

Она не отвечала и не смотрела мне в глаза. Села на стул возле окна, что почему-то ещё сильнее добавило грусти её и без того печальному виду.

Кухню захватила тишина, которая с каждой секундой становилась всё более и более осязаемой. Я нарушил её, включив чайник.

От слёз у Риты появились тёмные разводы туши под глазами.

Вода вскипела, и я заварил себе чёрный чай, а Рите зелёный с жасмином, как она всегда любила.

Я сел напротив, она повернулась ко мне, попробовала чай на вкус, поджала обожжённые кипятком губы и вдруг вновь заговорила:

— Ты любил меня когда-нибудь?

— Да… — я ответил мгновенно, искренне считая, что не вру.

— А мне иногда казалось, что ты влюблён в кого-то ещё…

Поворот разговора был неожиданным и настораживающим.

— Нет… такого не было, — уверенно произнёс я.

— Я даже какое-то время ревновала тебя, — вздохнула Рита и пристально посмотрела на меня, считывая мою реакцию. На её лице появилось раздражение.

— Почему ты говоришь об этом именно сейчас? — недоумевал я. — Ты будто хочешь перевести тему со своей измены на…

— Я тебе не изменяла! Если онлайн-баловство для тебя измена, то повзрослей уже, Костя! — выпалила Рита, а я вдруг понял, что никогда не видел её такой — с нотками ненависти в голосе и с блеском презрения в глазах. Она тем временем продолжала: — Я тебя любила… и сейчас люблю. А вот ты… Я просто не могу понять, почему ты так не держишься за наши отношения, что из-за какой-то глупости готов их разрушить!

Рита начинала по-настоящему злиться. Это было частью трюка, которым женщины владеют намного лучше мужчин. Может быть, подобное обусловлено эволюцией и необходимостью выживать среди маскулинных самцов, и по этой причине женщины умеют в спорах настолько ловко переворачивать ситуацию с ног на голову. И опомниться не успеваешь, как становишься виноватым.

Как они это проделывают?

— Обман — это не глупость! — пытался парировать я. Но против лома нет приёма. Я знал, что уже проиграл и обязательно буду виновен в конце этого разговора.

— Я обманула, потому что не хотела всё испортить! Поэтому обманула… А почему ты не можешь мне этого простить, я не понимаю! Я уже начинаю сомневаться, любил ли ты меня.

— Сказал уже.

— Да, сказал. Но, знаешь, мне иногда казалось, что ты, если и любишь меня, то не этим… — Она показала себе на область сердца. — А вот этим! — и перенесла палец на голову. — Или вообще членом! — Махнула рукой небрежно в мою сторону.

— Как ты ловко всё перевернула! — предпринял я тщетную попытку разоблачить Риту-трюкача.

А она закипала: казалось, вот-вот и взорвётся, как вулкан, и из неё вырвется что-то давно наболевшее, что-то молчавшее слишком долго и неспособное сдерживаться дальше.

— Нет! Ничего подобного! Правда — мне иногда казалось, что ты лишь частично со мной, а в мыслях ещё где-то, с кем-то. Просто трахаешь меня, болтаешь для приличия…

— Рита?! Да не было такого. Ты переписываешь историю сейчас!

— Ничего я не переписываю! И ревность была… — она перебила меня очень уверенным голосом.

— Не помню ничего подобного! Ты никогда не была ревнивой!

— Если ты про свои шуточные флирты с официантками, так это да, глупости. Я знала, что ты всё равно мой.

— Так и было, я был твоим… Я тебя лю…

— К жене Кира… — неожиданно выпалила Рита.

Сказать, что я охренел, — ничего не сказать.

— Что? — спросил я рефлекторно, хотя всё отлично расслышал.

— Я ревновала тебя к жене Кира.

— Почему это?! Я давал повод? — искренне недоумевал я.

— Это сложно объяснить…

— А ты попробуй, раз обвиняешь!

— Я не обвиняю! Просто это было в твоём голосе, когда ты говорил про неё. А я — женщина, и мы такое отлично чувствуем. Я слышала, как ты… дышишь про неё.

— Думаю?

— Нет, дышишь.

— И что это значит?

— Тебе не понять, малыш.

— А зачем тогда сказала мне? Почему, блядь, мы вообще говорим о жене Кира сейчас? Рита?!

— Потому что есть те, с кем только трахаются, а есть те, на ком ещё и женятся.

— Что за бред?

— Это ты мне сказал, три года назад…

— Я так не считаю…

— Может, и не считаешь, но считал. И ты трахался со мной и решил при первой же проблеме бросить меня!

— Это серьёзная проблема!

Рита была в шаге от истерики… Она снова стала кричать:

— Проблема была бы серьёзной, если бы я тебе изменила! А я этого не делала! Никогда и ни с кем! А мне предлагали, и за огромные деньги, которые ты за год своей никчёмной работы не заработаешь! А я ни разу даже не сомневалась, что им отвечать! Слала куда подальше, говорила, что у меня есть парень! Понятно?! Но, видимо, я не из тех, на ком женятся. Ты ведь намекал на это, когда мы познакомились. Тоже не помнишь?

Я встал и ушёл в комнату. Рита догадалась, что это не финал разговора, поэтому молча ждала. Когда она увидела, с чем я вернулся, её лицо резко изменилось. Не знаю, что на нём появилось, то ли это была новая волна отчаяния, то ли сожаление о сказанном, а может, что-то ещё…

— Я не помню, что говорил три года назад. Зато точно знаю, что в январе купил вот это, — почти спокойно произнёс я и протянул Рите открытую коробку с кольцом. — Я бы не был с тобой только ради секса столько лет… Просто не умею так. Не моё это. И только что, когда ты хотела мне сделать… э-э-э… Я бы не смог отказать тебе, если бы хотел только трахаться и ничего больше. Не надо переписывать нашу историю, Рита.

Она прикрыла рот ладонью, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства.

— Я относился к тебе серьёзно и на самом деле собирался делать предложение.

— А почему же не сделал? — спросила она, выдержав небольшую паузу.

Я не знал, что ответить, и просто пожал плечами.

Мы оба замолчали. Рита захлопнула футляр с кольцом и отодвинула его от себя. А я вдруг заметил, что она по своему обыкновению закрыла форточку, пока ждала моего приезда. Я открыл её, но дышать как будто бы и не стало легче. Видимо, дело было ни в весне, ни в особенном воздухе, ни в том, что меня окружало в тот день, а в том, кто был рядом со мной.

54

Костя

После ухода Риты я, опустошённый случившимся разговором, сидел на кухне. Захотелось курить. Я подумал, что, если так пойдёт и дальше, в какой-то момент я воспользуюсь примером отца. Начну убивать свои лёгкие, убеждая себя, что исходя из моей родословной это не опаснее, чем есть мороженое. И, пожалуй, сразу начну делать это прямо на кухне, всё равно к этому приду рано или поздно, так чего тянуть. Вот сидя на этом самом стуле и стану окуривать табачным дымом свою ипотечную квартирку.

Не знаю, сколько я пробыл в тишине, но через какое-то время объявился Кир, написав мне в мессенджер:

«Как пышки пожрал?»

Я сразу не стал церемониться с ним. Кир занимал второе место после Риты в топ-2 людей, которых я не хотел бы сегодня ни видеть, ни слышать, ни быть с ними на одном земном полушарии. Поэтому я написал: «Жрут свиньи и мой лучший друг. А я кушаю, ем и иногда трапезничаю».

«Ладно, принимается. Как погуляли с Верой? Узнал что-нибудь?» — на удивление сдержанно ответил он.

«В смысле? Ты думаешь, я за ней шпионю для тебя, что ли?»

«Нет, но вдруг моя жёнушка моя сказанула что-то случайно…» — написал Кир, дважды использовав слово «моя». Опечатка или дурной знак? Впрочем, любое общение с ним сплошной дурной знак.

Не стоит находить лучших друзей в школе. Там ты в силу возраста, скорее всего, не разберёшься, с каким куском дерьма можешь связать свою дальнейшую жизнь. А когда осознаешь, во что вляпался, будет уже поздно. Потому что привычка, потому что уже как родственники и потому что лучший друг. И всё тут, терпи.

«Не-е-е, вообще не вспоминали ничего такого. Просто гуляли и отдыхали от долбоёбов и долбоебинь, которые окружают нас по жизни».

«Что, со своей посрался?» — спросил Кир, поразив меня нехарактерной для него догадливостью.

«Чего?»

«Да ничего. Почему вы вдруг впервые за до хера лет пошли гулять вместе?»

«А нам нельзя?»

«Можно, но почему вдруг?»

«Я же сказал. Отдохнуть надо было! Затрахали нас такие вот вторые половинки, которые нам достались…»

«Ясно. Значит, посрался с Риткой и сразу побежал гулять с Верой? Впервые за до хера лет? И как это, блядь, понимать?»

«Ещё раз повторить? За-тра-ха-ли нас. Мы друзья по несчастью».

«Друзья, значит…»

На экране засветился входящий вызов от Кира. Я ответил:

— Аллё.

— Аллё, блядь. А может, вы ещё и потрахались по несчастью? — завопил Кир в трубку.

— Ты ёбнулся, что ли? Мы гуляли в парке. Всё. Точка, — отрезал я, а сам на секунду вспомнил, как недавно представлял себя с Верой…

— Вершинин, держи свой хер на привязи, понял?

— Так точно. Куплю сегодня поводок… — хмыкнул я и засмеялся вслух. На другом конце трубки поначалу было слышно только грозное сопение, затем тишина, а потом и смех. Кир, видимо, понял, что перегнул палку, и тоже засмеялся над тупостью нашего диалога.

— Кир? Что за ревность? Откуда, к чёрту, она взялась?

— Да, Костян, я уже на взводе от всего этого говна. Я и так к Вере и сяк пытаюсь подобраться, вообще ни в какую не пускает. И всё жёстче и жёстче со мной… А сегодня она пришла после прогулки с тобой, и вся счастливая такая, довольная, светится. Я уже не помню, когда её в последний раз такой видел… Ну и, в общем, зная, как она всегда хорошо относилась к тебе… Подумал, что…

— Что мы в кустах перепихнулись? Или где? В машине? — перебил я.

Меня так всё достало, что мне уже хотелось не просто постебаться над Киром. Мне хотелось поиздеваться над ним.

— Да бля… Ну тупо это всё, понимаю, — вздохнул он.

— Нет, Кир, подожди. Возможно, в этом есть смысл… Думаю, я могу тебе помочь.

Меня понесло. Я знал, что пожалею о сказанном.

— Ты о чём? — с подозрением спросил Кир.

— Возможно, ты просто не решаешься признаться себе кое в чём… Есть вероятность, что тебе нравится нечто, но смелости не хватает… Скажем так: возможно, тебя просто заводят определённые сюжеты, например, в порно…

Уже пожалел.

— Что ты несёшь? — судя по голосу, Кир и вправду не понял, куда я веду и — тем более — что я снова стебусь над ним. Только в этот раз жестоко и не по-дружески.

— А ты проверь, может, твой фетиш — это видео с названиями типа «Жена трахается с другом мужа»…

— Сука, Вершинин!

Я ржал как конь. Кир в этот раз не присоединился ко мне и бросил трубку.

Чуть погодя я решил написать ему.

«Да шутки это всё. Просто завязывай с ревностью. И не трахай себе лишний раз мозги, если они ещё у тебя есть».

Кир помолчал, а потом прислал в ответ:

«А с Риткой что?»

«Да хрень. Поругались немного, ничего серьёзного», — соврал я, а потом подумал — наверное, не такая Кир и табуретка, раз что-то да замечает вокруг? Может, не зря ревнует? А Рита? Что это вообще такое было? Почему она вспомнила Веру?

В общем, пусть Кир и Рита встретятся и, раз уж они такие специалисты по части Кости и Веры, обсудят всё, а потом расскажут нам, кто мы друг для друга. Пусть диплом напишут и защитят, вот им тема: «Корреляция между взаимоотношениями Кости-Веры и неправильным выбором друзей и вторых половинок в период с шестого класса по наши дни».

Как они меня все достали…

А могло бы всё быть иначе!

Могло же ведь?

На самом деле, я никогда не любил жанр альтернативной истории. Но, думая о своей жизни, порой невольно скатывался в дебри сослагательного наклонения.

А что, если бы?

А что, если бы я не встретил Риту три года назад?

Или так. А что, если бы я не подружился с Киром в школе?

А если быть смелее и не сдерживать фантазию, то можно многое о себе узнать, задавая честные вопросы.

Вот, например, а что, если бы я остановил машину сегодня… Наклонился к Вере и… поцеловал её. Что, если бы я положил руку ей на грудь? Что бы она сделала? Оттолкнула? Залезла бы на меня сверху… Или врезала пощёчину и написала заявление в полицию за попытку изнасилования?

Звучит бредово.

А что, если…

Что, если бы Кир не пришёл на встречу выпускников?..

В тот день я увидел Веру впервые за очень долгое время, потому что каким-то образом мы даже случайно нигде не пересекались. И когда я столкнулся с ней на встрече, первым, что мне бросилось в глаза, было то, что она похорошела. Я так и сказал ей: «Солнце, ты похорошела. Годы идут тебе на пользу!»

Она шутливо ответила: «Конечно, спасибо, но с годами солнце гаснет».

«Возможно, в будущем, — засмеялся я. — Но пока ты отлично светишься!»

Мы обнялись. Вера в шутку прощупала мои мышцы и сказала, что я тоже похорошел и что спорт идёт мне на пользу. А потом вдруг ударила меня кулаком в живот и изобразила, будто бы сломала об меня руку.

Так и дурачились, пока к нам не присоединился Кир.

А что, если бы он так и не появился в тот вечер?

Тогда я бы вспоминал совсем другую историю…

… О том, как мы были не втроём, а вдвоём с Верой. На танцпол я бы её, наверное, не вытащил, мы, скорее всего, ушли бы раньше всех. Может, даже и в парк… Был бы поздний вечер. С нами, возможно, была бы бутылка вина, которую мы стащили с праздника. Пластиковые стаканчики сминались бы под давлением пальцев, парень и девушка, друзья детства, встретившись впервые за долгое время, увидели бы, что изменились, что детство уже далеко позади, а всё, что осталось от него, — это смех, который по-прежнему их сопровождает, когда они вместе. Его они не утратили. Они много смеются, если им никто не мешает.

Алкоголь и лёгкость бытия накрыли бы их в тот вечер, и в какой-то момент, сидя на лавочке под тусклым светом фонаря, он повернулся бы к ней, она к нему, и, повинуясь магии притяжения, которая сводит сердца людей вместе, они впервые по-настоящему поцеловались бы.

Хеппи-энд.

Или ещё нет? Или они целовались бы и дальше, и так сильно возбудились, что, несмотря на то, что это не в её правилах, да и он не предложил бы ей такого, оба поняли, что не смогут больше терпеть, если не отдадутся друг другу полностью в этот вечер… Они бы поехали к нему и в ту ночь занимались любовью, целиком и без остатка. Иначе никак.

И на телефоне у него была бы куча пропущенных звонков и сообщений от Кира, друга, который пропустил вечер выпускников…

Потому что, конечно же, я не стал бы в такой вечер отвлекаться на этого дятла!

Да, я слишком увлёкся этой фантазией… И самое страшное, что мне не хотелось из неё выходить.

Неужели Кир в кои-то веки оказался хоть в чём-то прав?

Неужели его ревность была оправданной? И его, и Риты?..

А может, я уже виноват только за мысли о Вере и хочу быть наказанным, как преступник, возвращающийся в места своих злодеяний? Поэтому и провоцировал Кира сегодня?

На мгновение мне стало стыдно перед ним. Но лишь на мгновение, потому что, хоть я раньше и не вмешивался в его отношения с Верой, но никогда не прощал Кира за то, какую боль он причинил ей.

А ещё хоть он и не рушил нашу с Верой дружбу специально, но где-то глубоко внутри я, вероятнее всего, обвинял его за эту утрату.

Меня разрывало на части. С одной стороны, я хотел перестать думать про Веру и нашу альтернативную историю, с другой стороны, мне очень захотелось вновь услышать её голос. Или попереписываться с ней, хотя бы немного… Но это было бы как-то странно и даже подозрительно. Что бы Вера подумала, если бы я вдруг объявился второй раз за день и стал болтать с ней?

В итоге я нашёл срединный путь — написал не Вере, а Луне.

Думал, что получится либо беззаботно поболтать, либо…

В общем, получилось «либо». Разговор принял неожиданный поворот: Луна-Вера рассказала, как представляла себя с другом, то есть со мной…

И от этих слов мне сорвало башню…

А потом… Как бы это назвать? Наложились, видимо, несколько факторов: усталость, сорвавшийся секс с Ритой и несброшенное сексуальное напряжение, затем мои фантазии о близости с Верой, которые, как выяснилось, в некотором виде посещали и Веру-Луну, что как будто бы нас больше сближало… А ещё мне вдруг стало чуть сильнее плевать на то, что будет дальше, потому что все эти сложности с девушками меня уже порядком затрахали.

Короче. Я отправил Луне фотку своего члена в качестве доказательства, что я — мужик. Да, за такое можно было и в бан попасть. А может, я этого отчасти и хотел… Одной проблемой стало бы меньше, и Вера никогда, скорее всего, так и не узнала бы, что Хэнгом был я.

Но, к счастью или к сожалению, в бан я не попал. Более того, Луне-Вере, судя по всему, даже понравилось…

Она прислала мне фотку своих ножек и пообещала добавку на следующий день.

Что я делал после этой переписки, никому знать не надо. Скажу лишь, что стереотипы женщин о мужчинах иногда бывают абсолютно правдивыми. Например, что мужики думают больше членом, чем головой.

Вынужден согласиться. Но в своё оправдание могу сказать, что в эти весенние дни, когда голова у меня точно не работала, что-то глубоко под кожей в области грудной клетки явно имело самое непосредственное отношение ко всем глупостям, которые я в это время творил.

Это было сердце. Оно стучало. «Тук-тук». И что оно сказало бы мне, если бы умело говорить?

«Тук-тук, Костя. Ты можешь головой думать что угодно. Тук-тук. И вставать у тебя может на кого угодно. Тук-тук. Но меня тебе не нае…»

А ведь вся ирония в том, что сердце действительно способно с нами говорить! Это мы не умеем его слушать.

Вот и я не умел.

55

Вера

После своего феерического сна про «тройничок» — и приснится же такое! — я была несколько пришибленной, поэтому, войдя на кухню в сопровождении весёлой и беззаботной Кати, не сразу заметила свёкра. Тем более что сидел он в углу, ещё и газету читал, накрывшись ею едва ли не с головой. И только я начала усаживать Катю на детский стульчик, чтобы в дальнейшем дать ей альбом и карандаши, а затем начать готовить завтрак, как газета опустилась и послышался тихий голос Алексея Дмитриевича:

— Доброе утро, Веруша. — Я подпрыгнула от неожиданности, и свёкор тут же извинился: — Ох, прости, не хотел тебя пугать. У меня просто бессонница в последнее время, сплю плохо. Особенно почему-то по утрам. Нина вот уже на работу ушла, а у меня по понедельникам выходной, и всё равно не спится.

— А врачи что говорят? — поинтересовалась я, подсовывая Кате альбом, пока она не начала калякать на поверхности стола. Я знала, что Алексей Дмитриевич не брезгует поликлиниками и даже частными медицинскими центрами, регулярно проверяется. Причём, как я теперь догадывалась, не совсем по своей воле…

Понаблюдав за свёкрами более плотно в течение пары суток и зная рассказанную Антониной Павловной историю, я неожиданно обнаружила то, что бросалось мне в глаза и раньше, но я абсолютно не понимала, откуда растут ноги.

Алексей Дмитриевич делал всё, как хотела жена. И в поликлинику ходил, если она говорила, что нужно, и не перечил практически, и вообще вёл себя как мужчина, который… да — виноват. В это было сложно поверить, потому что всё-таки больше двадцати пяти лет прошло. И тем не менее — отец моего мужа будто бы до сих пор ощущал собственную вину перед Антониной Павловной и старался всячески её загладить.

— Да какие врачи, — вздохнул свёкор. — Не нужны мне врачи в этом плане. Я просто за вас с Киром переживаю.

Я знала, что свекровь поделилась с ним моей проблемой, но, в каком объёме, не представляла. И в том, что Алексей Дмитриевич не стал просвещать Кирилла и сообщать ему, что я в курсе его интрижки с Миленой, была несомненная заслуга тёти Нины. Уверена, это она запретила свёкру говорить с сыном.

Повезло мне всё-таки с ними…

— А что вы переживаете, Алексей Дмитриевич? Разберёмся уж как-нибудь. — Я постаралась улыбнуться и только отвернулась к холодильнику, чтобы определиться с сегодняшним меню на завтрак, как свёкор, вновь вздохнув, сказал:

— Да не похоже, чтобы вы разбирались… Кир какую-то дичь говорит и творит, ты вообще молчишь и к нам уехала… Поговорила бы с ним лучше, Веруш. Объяснила бы всё откровенно…

— Почему я, а не он? — хмыкнула, доставая из холодильника молоко. Сегодня кашу сварю. Вдруг мне повезёт, и Катя её съест, а не размажет по тарелке и столу? И по себе до кучи, естественно. — Он ведь виноват, не я.

Я ожидала поучительной фразы в стиле: «Виноваты всегда оба супруга», но Алексей Дмитриевич удивил.

— Потому что ты умнее, Веруш. Не надо, не жди ты от него признаний, не сможет он. Трусит. Понимает ведь, что неспроста это всё, что ты либо догадалась, либо точно знаешь, и боится. Пока вы оба молчите, у него ещё есть шанс оставить всю эту гадость и грязь только внутри себя, а если откроете рот — она выплеснется наружу и измажет всё вокруг. И ничего уже не будет прежним. А Кир хочет, чтобы всё было как раньше.

— Это невозможно.

— Я знаю.

Когда я отвернулась от холодильника и кинула быстрый взгляд на Алексея Дмитриевича, выяснилось, что он, мягко улыбаясь, смотрит на рисующую Катю — дочка обнаружила в карандашнице восковые мелки и пришла в полный восторг, аж забулькала от него, — но, судя по горечи в улыбке, мыслями свёкор был не с внучкой…

— Нина ведь рассказывала тебе? Она говорила, что рассказывала.

— Рассказывала, — кивнула я, не очень понимая, зачем Алексей Дмитриевич сейчас заговорил об этом. Не похоже, чтобы он собирался защищать Кирилла… тогда зачем?

— Меня тогда, знаешь, что в чувство привело? — продолжал рассуждать свёкор, несмотря на то, что я отвернулась к плите и начала готовить овсянку. — Нина стала обращать внимание на других мужчин, кокетничать, за ней принялись ухаживать. И… мозги на место встали. Я представил, что она сейчас уйдёт, причём не просто от меня — к другому мужику. И почувствовал, что не хочу этого.

— Ревность взыграла, — хмыкнула я, вспомнив, как Кирилл признался, что приревновал меня к Косте.

— Да, она самая. Я вот к чему, Веруш… Если ты всё-таки примешь решение не рушить семью и дать моему дураку шанс, помни об этом. И вызывай у него ревность постоянно.

— Тётя Нина так делала? — удивилась я. Свекровь вообще не была похожа на роковую женщину, но мало ли…

— Делала, — подтвердил Алексей Дмитриевич. — Иногда невольно, но порой и специально. Всю жизнь мне расслабляться не давала. И я точно знал: если ещё раз загуляю, она тоже не станет никому отказывать. Это хороший стоп-сигнал… по крайней мере, в моём случае, а Кир всё же мой сын. Если не хочешь, чтобы твоя жена поступила с тобой так же, как ты с ней — не б… Ну, ты поняла.

— Алексей Дмитриевич, — я кинула быстрый взгляд через плечо, помешивая кашу, — свёкор сидел, прямой, как шпала, и серьёзно, сосредоточенно смотрел на меня, — вы честно скажите: а вам как такая жизнь, нормально? Всю жизнь ревновать, а Антонине Павловне — держать вас в тонусе. Вам… нравится?

— Нет. Никогда не нравилось. Но по-другому было никак — либо так, либо расставаться. А расставаться мы не захотели. И если ты не захочешь, то…

— Я поняла. Но, знаете… все эти эмоциональные качели не для меня. Может, Кириллу будет и нормально, но мне…

— Я понимаю, и мне очень жаль, — негромко сказал Алексей Дмитриевич с таким искренним сожалением, что я моментально устыдилась своего желания развестись с Киром. Где я ещё таких классных свёкров найду? — Я очень радовался за него, когда он на тебе женился. И пять лет всё хорошо было, и Катя у вас родилась… Жалко её…

Я промолчала. Мне тоже было жалко Катю, но…

Я никогда не верила в сохранение семьи ради ребёнка — потом этому же ребёнку в результате и будет хуже всех, когда он вырастет и поймёт, как сильно мешал родителям жить счастливо. Но я понимала резоны Алексея Дмитриевича, я на его месте тоже попыталась бы хоть как-то смягчить ситуацию, поговорив с кем-то из участников «конфликта».

Но одному его совету я всё же последую — пообщаюсь с Киром и расскажу ему правду. Не сегодня, конечно, надо ещё к этому морально подготовиться. Но вот через пару дней вполне можно…

56

Вера

Днём я попыталась поговорить с Хэнгом, но этот «гад» меня отшил, хоть и мягко — сказал, что на работе. Я, в общем-то, тоже была занята — гуляла с Катей и Алексеем Дмитриевичем, — но отвлечься на диалог возможность имелась. Однако я понимала, что не у всех так, и, фыркнув, пошутила, напечатав:

«Отлично! Я видела твой член, но при этом не имею понятия, кем ты работаешь».

Хэнг помолчал пару минут, потом прислал ржущий смайл и… да, то, отчего мне стало жарко, причём сразу везде.

«Я видел и того меньше, так что всё честно)))))»

Если это был намёк, то он удался — я действительно смутилась. Но, нет, всё-таки делать настолько откровенную фотографию я пока не буду. Наверное. И не потому, что не хочу — скорее, опасаюсь, — а потому, что непонятно как. Я почти всё время нахожусь с Катей. В одиночестве я только, если дочка спит, ну или в туалете. Но в туалете как-то неэротично. Хотя-я-я…

Меня так резко осенило, что я даже подпрыгнула. И нервно огляделась — не заметил ли кто, как я схожу с ума? Действительно ведь схожу — стою и придумываю, в каком ракурсе моя почти отсутствующая после похудения грудь будет лучше смотреться! И собираюсь послать эту фотку незнакомому парню, про которого знаю… Да ничего я про него не знаю! Откровенная фотография не считается.

Выдохнув, я зачем-то открыла диалог с Костей и написала уже ему, поинтересовавшись:

«Что ты делаешь, если чувствуешь себя так, будто сходишь с ума?»

Костя ответил минут через пять:

«Иду на тренировку и отрываюсь там по полной».

Я вздохнула и покачала головой. Нет, этот способ мне не подходит. Не считать же за тренировку забрасывание четырнадцатикилограммовой Кати на особенно высокую горку? Или готовку подряд салата, супа, второго и сладкого пирога? Хотя, если я проверну нечто подобное, Антонина Павловна мне этого не простит. Она слишком любит готовить сама, да и считает, что мы с Катей у них в гостях, поэтому должны по максимуму отдыхать.

И тут Костя написал вновь.

«Что-то случилось?» — поинтересовался он, и мне почудилось в этом кратком вопросе искреннее беспокойство.

Отвечать, что я думаю над тем, как повыгоднее сфоткаться обнажённой, я не стала, разумеется. Ответила кое-что другое, но и не соврала:

«Да так, хочу всё-таки поговорить с Киром. Но не знаю, в какой день лучше».

«В выходной», — тут же ответил Костя, и я, удивившись, спросила:

«Почему?»

«Потому что он успеет бухнуть и опохмелиться до работы».

Смеялась я до слёз…

57

Вера

Во время дневного сна Кати на этот раз Хэнг был занят, поэтому я оказалась предоставлена самой себе. И, немного посомневавшись, стоит ли вообще затевать подобное или лучше мирно подремать, пока Катя спит, всё-таки отправилась в ванную.

Если уж сходить с ума, то на полную катушку, да. Впрочем, чем мне грозит подобное хулиганство? Будь у меня хорошие отношения с Киром, понятно — я бы рисковала ими. Правда, будь у меня всё в порядке с мужем, с Хэнгом я бы вовсе не познакомилась. Так что… Кирилл первый начал.

Я зашла в ванную, заперла дверь, убедилась, что надёжно закрылась, на всякий случай подёргав за ручку, и быстро начала раздеваться. Почему-то мне казалось, что, чем быстрее я всё это сделаю, тем меньше мне потом будет стыдно. Странная иллюзия.

Оставшись в неглиже, я повернулась спиной к зеркалу, откинув волосы назад, и, подняв телефон повыше, попыталась сделать фотографию. Немного изогнулась, наклонившись вперёд, и закрыла второй рукой грудь. Щёлкнула камерой.

Получилось… Да Бухенвальд получился. Кошмар, что я с собой сделала… Мне надо килограмм пять наесть. А лучше восемь, чтобы сравняться с собой до родов.

Придётся хитрить, иначе у Хэнга на меня не встанет.

Я вновь оделась и, чувствуя себя дурой — но тем не менее было забавно, я даже улыбалась, — вернулась в комнату, где спала Катя. Порылась в своей одежде, разложенной в шкафу, нашла лифчик пуш-ап, который я купила совсем недавно — когда поняла, что всё «добеременное» бельё с меня сваливается, как с вешалки. И вернулась в ванную.

Я проделала те же самые действия, только надев лифчик и опустив руку не на грудь, а ниже, на живот. Сфотографировала… Нет, всё равно не то. Хотя гораздо лучше, так хоть какой-то объём есть. И спина, отражающаяся в зеркале, симпатично получилась. Но всё равно чего-то не хватает…

Ладно, будем уж честными. Знаю я, чего не хватает. Просто…

Чёрт, Вера, ну хватит уже мямлить, в конце концов! Либо фоткайся так, как хотела, либо дуй отсюда и не занимай помещение!

Я, почти зловеще запыхтев, всё же сделала то, что задумывала изначально — чуть опустила вниз чашечки лифчика, обнажая соски. Подняла руку с телефоном, встала в позу и сделала снимок.

Вот теперь было горячо. И объём, и кости не торчат, и… да. То, что нужно. Надеюсь, Хэнгу понравится.

Хотя главное, что мне нравится — это уже дорогого стоит. Нужно себя любить в первую очередь, а мужики… приложатся.

58

Вера

Вечером, когда мы с Катей — Алексей Дмитриевич на этот раз остался дома — выползли на улицу и отправились на ближайшую детскую площадку, благо было сухо и тепло, я чуть не упала от неожиданности, увидев на лавочке хмурого и нахохлившегося Кирилла.

То, что это подстава со стороны свёкра, я и не подумала — нереально, мы с Катей решили, что пойдём гулять, минут пятнадцать назад. И сказали об этом Алексею Дмитриевичу почти перед самым уходом. Не мог Кир здесь так быстро оказаться, он же не умеет телепортироваться!

— Папа! Папа-папа-папа! — обрадовалась Катя и кинулась вперёд, залезла Кириллу на ручки, и он, слабо улыбнувшись, поцеловал её в щёчку:

— Привет, принцесса.

Я, в отличие от Кати, рада не была. Только вчера вроде виделись, я объяснила, что мне нужно отдохнуть… И вот Кирилл опять притащился. Ну и чего ему дома не отдыхается?..

— Привет, — сказал муж и поднял на меня глаза. Несчастные-пренесчастные такие глаза, как у побитой собаки. — Извини, я просто… вообще даже не планировал вам показываться. Приехал сюда после работы, хотел только рядом посидеть. А тут вы выходите.

— Ясно, — я вздохнула и тоже опустилась на лавочку.

Что ж… я всё равно собиралась ему писать, договариваться о встрече в выходные, чтобы поговорить откровенно. А он сам приехал, значит, можно озвучить лично.

Хотя и не хочется. Хочется, как раньше, спрятать голову в песок и промолчать. Легко ведь не будет от этого обсуждения…

— Ты говорил про встречу, — начала я, косясь на Катю, которая пока ещё сидела верхом на Кирилле. Но это ненадолго — того гляди побежит осваивать качели с горками. — Давай в субботу пересечёмся? Можно в сквере погулять, пока Катя будет спать…

— В сквере, — усмехнулся Кир, кинув на меня быстрый и какой-то горький взгляд. — Ты со мной сейчас только по ближайшим палаткам готова бродить? В кафе, ресторан, хотя бы просто в кино — нет?

— Можно и в кафе… — протянула я с сомнением. Кирилл был не самым спокойным человеком в мире, мог вспылить и разораться, и мне бы не хотелось потом краснеть перед посетителями и официантами. Впрочем, в парке может быть и не лучше, смотря как повезёт.

— Давай тогда так, — заговорил муж уже более решительно, кажется чуть приободрившись. — Я с родителями договорюсь, они нам весь вечер освободят. Вот прям с момента дневного Катиного сна и до ночи. Я за тобой заеду. Ладно?

— Ладно.

«Надо будет купить пустырника», — думала я, пока Кир с энтузиазмом рассказывал, куда он хочет меня отвезти. Нет бы промолчать, сюрприз сделать. Хотя… раньше мне это даже нравилось. Кирилл и сюрпризы — да, несовместимы.

Вон и с Миленой сюрприза не получилось, я всё узнала ещё до того, как он с ней переспал.

Через тридцать секунд, не дослушав откровения папы, Катя убежала на качели, и я ринулась за ней. Кир ожидаемо потащился следом и гулял с нами ещё час — пока с работы не пришла уставшая Антонина Павловна. Честь и хвала свекрови, она не стала приглашать Кирилла на ужин, хотя он наверняка был голоден и обрадовался бы подобному предложению. Нет, промолчала, только посмотрела на него с такой строгостью, будто была школьной учительницей, а мой муж — нашкодившим учеником.

И уже позже, после ужина, когда Катя решительно потребовала заменить тарелку на альбом для рисования и выдать ей восковые мелки, Антонина Павловна поинтересовалась, поставив передо мной кружку с чаем:

— Ты что всё-таки собираешься делать, Веруш? Я давно хотела спросить, но не желала вмешиваться. Надеялась, ты сама расскажешь. Приняла уже решение?

— Вам не понравится, тёть Нин.

— Ясно, — она вздохнула и тоже села за стол, но без чая. С сожалением погладила Катю по голове — дочка не обратила на этот жест внимания, сосредоточенно рисуя в альбоме какие-то закорючки. — Тогда вот что… Первое время у нас поживи, не надо Катю по съёмным клоповникам таскать. А с Киром я насчёт квартиры поговорю. Ну, после того как ты ему своё решение озвучишь, конечно.

— Насчёт какой квартиры?

Антонина Павловна посмотрела на меня с укоризной.

— Ох, Веруша… Добрая ты девочка. Совсем не меркантильная, не хваткая. Мне это в тебе всегда и нравилось. А Кир… Что бы ты сейчас ни сказала — он в ответе за происходящее, в первую очередь он. И не должно так быть, что вы с Катей с голыми задницами на улицу, а он будет жить как раньше жил. Квартиру эту, в которой вы сейчас живёте, Кирилл в браке покупал — значит, она и твоя тоже. И твоя, и Катина, она ведь там прописана. Ты об этом не думала?

Думала. Но…

— Тёть Нин, Кирилл же за свои деньги квартиру покупал. А я…

— А ты его жена, которая ему пять лет комфорт обеспечивала, — возразила Антонина Павловна и даже нахмурилась. — Я понимаю, для тебя это сложно, но давай так. Подумай о Кате. Зачем ей жить хер знает где?

— Тёть Нин! — я улыбнулась: никогда не слышала от свекрови подобных выражений.

— Ну а что? Ты небось уже смотрела объявления, выбирала клоповник подешевле. Даже не думай! Никуда мы с Лёшей тебя не отпустим. Решишь с Кириллом развестись — пусть выделяет тебе деньги на первый взнос, а потом помогает с ипотекой. Он обязан обеспечить жильём хотя бы свою дочь!

Я вздохнула. Всё это было разумно, но как-то… противно.

— По правде говоря, я хотела попросить свою долю у матери…

— Это хорошая мысль, — кивнула Антонина Павловна. — Но одно другому не мешает. Разведёшься, получишь от Кирилла отступные, а потом можно и в суд подать. Мама твоя, прости господи, без суда точно тебе ни копейки не отдаст.

— Это да, — подтвердила я. — А Кир?

— А Кир пусть только попробует не дать! Мы с отцом ему тогда уши оторвём. Или ещё что-нибудь, пониже.

59

Вера

Перед сном — естественно, Катиным, а не моим, — когда дочка уже клевала носом, телефон тихо завибрировал, и я покосилась на экран, ожидая увидеть там сообщение от Хэнга. Он ведь обещал написать, как освободится и будет дома. Но сообщение было от Кости…

И пока я окончательно утрамбовывала Катю на сон, всё вспоминала эти буквы во всплывающем окне:

«А давай в среду встретимся? У меня выходной».

Интересно… он написал только потому, что Кир уже успел рассказать про наше «свидание» в субботу, или самому захотелось? Было ли это желанием просто оказать моральную поддержку старой подруге или…

Господи, Вера, о чём ты думаешь? Это ведь Костя Вершинин! Не должен он тебя волновать как… кто-то ещё, кроме старого друга. Не должен и не может волновать. Это всё стресс! И сексуальные игры с Хэнгом.

Как только Катя засопела, я опустилась на свою кровать и быстро ответила Косте:

«Было бы здорово. Куда отправимся?»

«Всё-то тебе сразу расскажи! Сюрприз!» — написал Вершинин, и я тихо хмыкнула. Да, они с Киром всегда кардинально отличались друг от друга. И что Костя вообще нашёл в Кирилле, как в друге?..

А я? Что я нашла в нём, как в муже?

Сложный вопрос. И в любом случае, что бы я раньше ни находила в нём, сейчас это точно уже не работает.

Вздохнув, я закрыла диалог с Костей и открыла переписку с Хэнгом.

И сразу же увидела наверху голубую надпись: «печатает…»

60

Костя

Сегодня был рабочий день.

У меня ненормированный график, но то, что в понедельник надо делать дела, — это установленный порядок мироздания, против которого не попрёшь.

Да, хватит тунеядствовать, на одном фесте себя не прокормить. Там вообще деньги небольшие, что уж говорить.

С утра зашёл в чат, где коллеги делятся подработками, иногда подстраховывают друг друга, обсуждают всякую аппаратуру и — конечно же, ну кто бы сомневался, самое любимое! — матерят тупых заказчиков.

Увидел там крик о помощи от знакомого: он просил подменить его на каком-то мероприятии сегодня вечером. Деньги хорошие и даже площадка знакомая, я там уже подсвечивал год назад. Заказчики нетребовательные, им важно одно — лишь бы было красиво. А таких мы и любим!

Списался с коллегой и договорился днём встретиться уже на точке, где будет что-то кем-то устраиваться. Да, на детали мне и вправду было наплевать.

И вот, когда я уже подъехал на место встречи и меня стали вводить в курс дела, мой внутренний профессионал начал давать слабину.

Раньше я бы ни в коем случае не стал отвлекаться на телефон во время работы — возможно, краем глаза посмотрел бы на оповещение, и всё. Но не в этот раз…

Вначале Луна написала Хэнгу. Я вежливо слился с разговора, но фраза про то, что она видела мой член, а где я работаю, даже не знает, немного выбила из рабочего настроя.

Я извинился перед знакомым, и только он хотел продолжить рассказывать про аппаратуру, которая будет в моём распоряжении, и о плане мероприятия, как пришло ещё одно сообщение, но уже от Веры.

И, пока коллега вещал про особенности пульта, за которым мне предстояло работать уже этим вечером, я мысленно был где-то в других местах, отвечая Вере. Сначала она спросила какую-то ерунду, а потом написала, что хочет встретиться с Киром. И в этот момент у меня что-то ёкнуло внутри. Из-за чего?

— Костян, ты здесь? — недовольно спросил коллега. — Заказчики покоя не дают?

— Да, — усмехнулся я, — не продохнуть. Цени, что я тут!

— Ценю, конечно! Нет, правда, спасибо, что выручил… И хоть ты и профи, но всё же дослушай меня, лады?

— Да, извини… Я весь твой.

А уже перед началом мероприятия мне написал Кир:

«Прикинь, Вера предложила встретиться… Я не знаю, что думать. Вроде обрадовался, а потом испугался. Почему она вдруг передумала? И зачем хочет встретиться…»

«Я не знаю, Кир. Но вариантов немного… сам понимаешь».

Судя по сообщениям, мой друг был слегка не в себе. Сейчас Кир словно не был тем абсолютно уверенным в себе человеком, которого я хорошо знал. Что-то в нём было как будто сломлено. И, пусть он мудак, но, нравится мне это или нет, однако он действительно стал мне как родня за годы нашей дружбы. И мне вдруг стало жаль его. Даже шутить и подкалывать в этот раз не хотелось.

«Да, поэтому и стрёмно. Я хочу вернуться к Вере… но, чую, не для этого она предложила встретиться».

«Что тут сказать. За всё рано или поздно приходится платить. Ты крепись там…» — утешать его я не собирался, да и пусть лучше готовится к худшему. Легче будет пережить.

«Спасибо», — кратко закончил разговор Кир.

Вот чёрт! Мне и вправду было немного жаль его. Но всё же не настолько сильно, как Веру. Я представил, какой тяжёлый разговор ждёт её в субботу, и сразу подумал, что ей будет полезно набраться сил перед этой встречей, поэтому решил предложить увидеться в среду. И даже придумал, куда можно будет пойти, если получится всё устроить.

Да и просто хотелось её… увидеть.

Я списался с Верой перед тем, как на своей машине отправиться домой. А сразу после этого разговора решил и перед Луной извиниться за то, что отшил её, когда был на работе.

«За это не покажу тебе ни-че-го!» — написала она в ответ на мои дежурные оправдания про работу и прочее, когда я выруливал со стоянки. И я уже хотел заходить на новый круг оправданий, подумав, что Вера-Луна и вправду обиделась, когда она прислала мне следующее сообщение:

«Ничего, кроме этого…»

И прикрепила фото с обнажённой грудью.

61

Костя

В первую секунду я отвёл взгляд и даже убрал телефон, будто увидев что-то очень постыдное. Это была территория, на которую мне нельзя заходить. Запретная территория! Причём не в первый раз.

Мне срочно понадобилось остановить машину у обочины.

Да, сначала было фото руки… Потом ножки… Ну, невинные вполне образы.

От стыда, что я настолько далеко зашёл в этом обмане, мне снова захотелось прервать общение или признаться во всём. Вот просто взять и прислать видеосообщение или селфи с виноватой рыжей мордой, чтобы закончить эту эпопею, и пошло всё к…

Но это была первая реакция… Потом возникло непреодолимое желание посмотреть присланную фотографию ещё раз. И оно победило. Да, на то оно и непреодолимое.

Я стал рассматривать снимок, ничего не отвечая Луне.

Она написала:

«Всё так плохо?»

«Не-е-е-ет! Наоборот! Я засмотрелся, и кое-что началось…» — поспешил ответить я.

«?»

«Возбуждение подкралось…»

«О-па! Хэнг попался! Настало время возвращать оргазм! Я же задолжала…»

«Звучит, конечно, заманчиво…»

«Хочешь, я расскажу, что я сделала бы с тем красавцем, которого ты мне прислал недавно?..»

Я автоматически огляделся вокруг, высматривая, нет ли кого рядом с машиной, будто бы намеревался заняться самоудовлетворением, но тут же одернул себя. Совсем голову потерял! Дрочить в машине? Что дальше? Наденешь плащ на голое тело и пойдёшь гулять по парку?

Фу.

«Я сейчас в неподходящем месте…» — попытался я соскочить с темы.

«А я в очень… почти в идеальном…» — Луна отвечала быстро, будто бы спешила не упустить чего-то.

У неё явно было игривое настроение. Её фотография и меня завела, что тут говорить, но окружающая обстановка не способствовала желания устраивать ещё один вирт, за который будет стыдно.

А стыдно будет. Это я понимал отлично.

К тому же я знал, кто со мной переписывается, и из-за этого был значительно более скован, чем Вера, которая думала, что развлекается с незнакомцем. Возможно, она считает, что никогда с ним не увидится, а значит, можно и не стесняться, не переживать о последствиях и вообще расслабиться и получать удовольствие.

Поэтому, когда Луна намекнула на виртуальный минет, я понял, что потом не смогу смотреть Вере в глаза при реальной встрече. Снова. А мне этого совсем не хотелось.

«Мне правда сейчас неудобно, Луна, извини… Может быть, позже? Я ещё до дома не добрался. Решил написать тебе в пути, потому что ни на какие шалости не рассчитывал…))»

Вера была прямолинейна и настойчива. Видимо, её поступок — то, что она решилась отправить интимное фото, — раззадорил её саму.

«Мне без тебя не справиться…» — откровенно поделилась она.

Как так получается, что с каждым нашим разговором я перехожу всё новые черты, которые изначально не хотел переходить?..

Я затупил и не отвечал около минуты. И вдруг Луна позвонила мне через «Телеграм»…

Я охренел от неожиданности и сбросил вызов, подумав, что она по ошибке не туда нажала. Она поняла это и тут же написала:

«Я не случайно) Просто хочу, чтобы ты слышал меня… Без слов».

И снова позвонила мне.

Из трубки было слышно взволнованное дыхание. Судя по всему, Луна была уже возбуждена и, возможно, ласкала себя. Я включил громкую связь и прижал микрофон телефона к губам так, чтобы ей тоже было слышно, как я дышу… Наверное, Луне хотелось знать, что я здесь, как будто бы рядом с ней.

Мимо проносились машины.

Меня накрыло сильное желание, но я сдерживался. Разве что по рукам себя не бил.

Я слушал, как Луна приближается к оргазму… Дыхание становилось всё более интенсивным, и она стала издавать звуки приближающегося блаженства. Вдохов и выдохов становилось всё меньше, а сдавленных стонов больше, и больше, и больше. А затем Луна не сдержалась и издала слишком громкий стон, после чего связь резко прервалась.

Да хватит уже. Не Луна, а Вера.

В этот раз я всего лишь молчал. Не отправлял никаких фото, да вообще ничего не делал! А всё равно было стыдно.

Потому что обман всегда остаётся обманом, как себя ни оправдывай, какие отговорки ни выдумывай.

«И снова спасибо… я же говорю, без тебя никак) А ты там чего…?))» — написала она через минуту.

«Держусь) Непросто, но я справляюсь)»

«Будешь дома — не сдерживайся. Я разрешаю))»

«Будет исполнено, капитан», — написал я и поправил натянутые до предела джинсы.

«Мне надо отойти)) На связи!»

И стикер с поцелуйчиком.

Я тоже попрощался, но перед тем, как закрыть чат, снова открыл присланную фотографию.

Да, Веры становится всё больше и больше в моей жизни. И меня всё чаще посещают мысли о ней в том или ином ключе. И если совсем недавно я думал о ней лишь как о подруге, то эти переписки с Луной что-то переключили в моём сознании, и я стал думать о Вере ещё и как о девушке, а теперь и как о…

Надо быть честнее. И начать хотя бы с того, чтобы не обманывать себя.

Костя, кем бы Вера ни была для тебя в жизни: женой лучшего друга, твоей дорогой подругой детства или просто важным для тебя человеком, но есть один стопроцентно достоверный факт, который для тебя либо новый, либо ты просто тупой и не осознавал его раньше…

Ты. Хочешь. Веру.

62

Костя

Бывают дни, настолько наполненные делами, что ничего не успеваешь понять, а только бегаешь туда-сюда, а потом если кто-то спросит, чем был занят, то и ответить сходу не сможешь.

Вторник был однозначно таким вот днём, несмотря на кое-что знаковое, случившееся утром.

По вторникам и четвергам я несколько лет подряд ходил на тренировки по тайскому боксу. Вообще-то ещё по субботам, но там больше обычной физической подготовкой занимались, а так как я не метил в профессионалы, то тренер и не заставлял меня посещать субботние тренировки, чем я регулярно пользовался.

Я давно понял, что для выброса пара мне всё-таки нужен противник. А без него неинтересно всем этим заниматься: получается как секс с самим собой — сколько ни старайся, а с партнёром лучше.

Ровно неделю назад я сорвался на пухляше-новичке, после чего тренер дал понять, что меня ждёт наказание. За пропуск следующей тренировки, что была в четверг, он поставил ультиматум — если пропущу ещё, могу больше не приходить вообще. Распространялась эта угроза на субботние тренировки или нет, было непонятно, но так или иначе я решил, что настал день, когда надо закрыть этот вопрос.

Тренер не соврал. Наказание оказалось не менее жёстким, чем я предполагал.

— Сегодня у нас будет урок под названием «Неравный бой». В назидание вспыльчивым засранцам, да, Костик? — усмехнулся Владимир Григорьевич и рассказал, что мне предстоит биться против четырёх бойцов по очереди, перерыв между каждым боем — две минуты.

После небольшой разминки началась моя расплата за ошибки прошлого вторника. Тренер, пухляш-новичок и другие не участвующие в испытании ученики-зеваки потирали руки и, по-моему, даже спорили, сколько я протяну.

В общем, первого, белобрысого сухопарого Сашку, я вырубил быстро. Сашке всегда не хватало уверенности в себе, и я устроил ему такой напор с первых секунд, что он испугался, а дальше уже — дело техники.

Со вторым, широкоплечим загорелым татарином по имени Азамат, я помучился подольше и даже получил пару ударов в корпус. Но благословенные колени, которыми в тайском боксе очень активно пользуются, меня не подвели, и я удачно пробил его защиту, а потом и добил ударом в голову, покрытую синим шлемом.

На третьем бойце, моём хорошем знакомом по имени Марат, который тем не менее и не подумал играть в поддавки, моя дыхалка начала давать сбой. Быстрый и ловкий товарищ хорошенько меня потрепал, пришлось в основном уходить в защиту, и в итоге я стал больше избегать его на ринге, чтобы восстанавливать дыхание и ловить момент. Который я и вправду поймал — один удачный удар в голову, и Марат на мате.

Четвёртый боец был тёмной лошадкой для меня. Он явно не был новичком, бритоголовый бугай, имени которого я не знал.

Дыхание ещё не успело восстановиться после предыдущего бойца, но я не уверен, что это было главной причиной, по которой бугай буквально уничтожил меня за пару минут. Он был крупнее, каким-то образом быстрее и победил бы меня и в честном бою, но зачем-то применил ещё и удар локтем, что было строго запрещено на тренировках.

Парень рассёк мне бровь, отчего моё лицо быстро залило кровью.

Тренер дал бугаю подзатыльник за запрещённый удар, но бойцы всё равно продолжили поздравлять его с эффектной победой.

— Киря, круто ты вырубил Костю…

Я услышал это и, глядя на бугая, поинтересовался:

— Киря — это Кирилл?

— Да, рад знакомству… Извини за бровь. Это спорт, ничего личного.

Я ухмыльнулся, и бугай, скорее всего, решил, что это был жест одобрения его словам, но на самом деле я подумал в тот момент, что, возможно, жизнь сейчас намекает мне о последствиях, которые неизбежно настанут от моих действий. Я вспомнил другого Кирилла, чью жену я вчера снова довёл до оргазма… Думаю, отговорка про виртуальность секса не сработала бы ни для кого.

Что, Костя, чувствуешь себя лучшим человеком, чем Рита? Или уже не очень?

Уже начал придумывать отмазки?

Например, такая: «Ну, я же знал, что они расстанутся…»

Или такая: «Первый вирт был по пьяни… А фото члена я отправил только для того, чтобы вспугнуть неверную жену друга!»

И вот такая ещё есть: «А второй вирт… Ну, понимаешь, она уставшая была, я хотел просто помочь ей расслабиться, по-дружески, чтобы она отдохнула и подобрела к своему мужу!»

Ха-ха, ещё скажи, что для друга старался.

И я вот прям действительно знаю, что они расстанутся? Серьёзно? Откуда?

А я? Я-то сам уже расстался с Ритой?

От этих мыслей все пиздюли, полученные от тёзки моего друга, казались очень заслуженными.

Тренер выдернул меня из раздумий, сказав:

— Костик, с возвращением. Испытание принял, не зассал, можешь продолжать заниматься, но не сегодня! А то тебя подлатать ещё надо.

— Тренер… Я зашёл только чтобы попрощаться…

— Мазохист грёбаный… — выкрикнул кто-то из бойцов, но тренер жестом руки велел ему замолчать.

Позади всех я видел пухляша-новичка, одобрительно показывающего мне палец вверх. Я сдержанно улыбнулся ему, продолжая сидеть на мате, не в силах подняться, и, тщетно пытаясь снять перчатки, продолжил говорить:

— Конечно, я не хотел, чтобы меня избили! Я просто не мог уйти вот так. Не хотел, чтобы вы думали, что я струсил. Всё же я очень вас уважаю, Владимир Григорьевич, и благодарен за всё, что вы мне дали за годы тренировок. Я не спортсмен, а любитель. И настало время двигаться куда-то дальше…

Я не сказал об этом, но там, в своей голове под красным шлемом, подумал, что незачем цепляться за то, чем не дорожишь по-настоящему. И на мгновение вспомнил Риту, которая недавно упрекнула меня в том, что я не держусь за наши отношения. Может, она права? Может, недостаточно держусь, потому что недостаточно дорожу?

От этих мыслей меня избавил тренер, протянув мне руку, чтобы я наконец встал. Удивительно, потому что Владимир Григорьевич обычно не протягивает руку тем, кто не пытается встать сам. Я видел в его взгляде уважение. И оно мне точно не померещилось, потому что вместо того, чтобы отправить меня в медпункт и продолжить тренировку, он раздал парням задания, а сам помог мне подняться и повёл к себе в кабинет, чтобы посмотреть и обработать разбитую бровь. Оказалось, ничего серьёзного, даже швы не понадобилось накладывать.

А напоследок тренер в своей типичной манере поделился житейской мудростью. И, несмотря на банальность, мысль была очень актуальной:

— Костик… Ты, главное, хуйню не твори!

Знал бы он, насколько это трудно выполнимый совет. Хотя, возможно, и знал.

Я поблагодарил Владимира Григорьевича, пообещал когда-нибудь зайти к ним в клуб на чай, поклонился и ушёл. Избитый, но довольный поехал на встречу с рок-группой «No grace». Надо будет не забыть объяснить им, почему я так выгляжу. А то рокеры рокерами, но с собой в тур даже им надо брать ответственного профессионала, а не алкоголика-драчуна.

63

Костя

На следующий день я, как и в прошлый раз, заехал на машине за Верой. И первым, что она сказала, нырнув в салон, было:

— Вершинин, колись, куда мы едем?

Вторым:

— А что это у тебя с бровью?

И третьим:

— Привет, кстати!

И чмокнула меня в щёку.

Насчёт брови я объяснил, как есть, а от ответа на первый вопрос увиливал как только мог. Отшучивался, запугивал, говорил загадками. Например: «Там, куда мы едем, тебе понадобится немного смелости…»

И когда мы приехали к джазовому клубу, Вера посмотрела на меня с недоумением:

— Смелости?

— Ага, потому что здесь причиняют боль и исполняют давние желания.

— Интригуешь ты знатно, — хмыкнула Вера с иронией, — но что-то мне уже страшновато становится.

— Я же говорю, смелость понадобится. Ладно, пойдём внутрь, там всё поймёшь.

Мы зашли в холл с несколькими дверьми. Сдав вещи в гардероб, Вера сначала попыталась пройти туда, где за стёклами виднелась сцена с репетирующими на ней музыкантами, но я поманил в другую сторону.

— А может, всё же туда? — протянула Вера, умоляюще глядя на меня. — Сто лет не слушала живую музыку.

— Не переживай, музыку ты услышишь. Правда, это лишь репетиция, концерт у них вечером. Но они даже репетируют классно! Настоящие профи. Так, а нам надо вот сюда….

Я указал на соседнюю дверь с надписью «Мастер» и наклейками с черепами.

За ней скрывался тускло освещённый коридор с обшарпанными стенами и одной-единственной дверью со стеклянным окошком, через которое пробивался свет. Мы слышали, как внутри играет музыка — какой-то металл — и суровый мужской голос моего хорошего друга подпевал музыкантам, не попадая в ноты и откровенно фальшивя.

— Костя-ян! — радостно воскликнул исполинских размеров бородатый мужик с разрисованным татуировками добрым лицом и полез обниматься, как только мы с Верой вошли в помещение.

Подруга испуганно оглядывала тату-салон, в котором мы оказались неожиданно для неё.

— А это… дай-ка вспомню… Рита?

— Не-ет, — хором ответили мы с Верой и переглянулись.

— Это Вера, моя… подруга, — объяснил я, почему-то ощутив острый укол вины где-то в области грудной клетки.

— А-а-а, понял. Сорян. Вы похожи на парочку почему-то… Да и Костян меня с Ритой так и не познакомил… Вот я и подумал. Впрочем, неважно! Что ж, рад знакомству. Я Гена, для друзей — Гектор.

Мастер протянул Вере руку, она ответила тем же, и он по-джентльменски поцеловал кисть девушки.

— А ведь, глядя на него, и не подумаешь, что он обучен манерам, да? — засмеялся я, стараясь подбодрить Веру. Но она шутку не оценила, а лишь испуганно посмотрела на меня и спросила, почему-то очень тихо, хотя Гектору было отлично всё слышно:

— Костя… а зачем мы здесь?

Комната как будто бы затряслась от громогласного хохота Гектора:

— Ты ей не сказал? Аха-ха-ха! Вот уж сюрприз так сюрприз…

Да, я действительно не был уверен, что Вере понравится то, что я для неё приготовил. Но вдруг понравится? Мне хотелось рискнуть.

— Вера… — я развёл руками, по-прежнему стараясь ободряюще улыбаться. — Ты ведь на самом деле уже догадалась, да? Ай, ладно, короче, Гектор, покажи, что я тебе прислал…

Подруга стояла с ошарашенным выражением лица и даже не моргала. Видимо, она и вправду уже всё поняла. Но, когда мастер повернул ноутбук к Вере, она вдруг зажмурилась и спрятала лицо за ладонями. Я не понимал, удался ли сюрприз, но впечатлить точно получилось. Главное, чтобы не в негативном ключе…

Вера несколько секунд стояла молча, а Гектор довольно улыбался и ждал, что будет дальше.

— Я нашёл тот эскиз… — начал я, но мастер тут же меня перебил:

— Отличный эскиз, между прочим! Это Джованни, потрясающий итальянский тату-мастер нарисовал, один из лучших в Европе, а может, и в мире. У тебя хороший вкус, Ри… Вера!

— Если не хочешь, можем просто пойти послушать джаз, — вмешался я, решив дать Вере понять, что у меня есть план «Б». Уж слишком испуганной она выглядела.

— Рыжий… — Вера посмотрела на меня блестящими от волнения глазами. — Мне страшно.

Я обнял её и поцеловал в лоб.

— Можем уйти. Просто я помню, как ты хотела, как тебе нравилась эта идея тогда, давно…

— Мне и сейчас нравится! И я хочу! Но боюсь до жути!

— Что я могу сказать. Я буду с тобой! А Гектор, — я показал на него рукой так, как экскурсовод показывает на что-то великое и значимое, — потрясающий мастер! И, несмотря на брутальный вид, он славится своей… эм… нежностью…

— Да, это правда! Не зря у меня в основном девушки клиенты, — с гордостью заметил Гектор и погладил кудрявую бороду.

Вера немного помолчала, и было видно, что она собирается с духом, чтобы дать ответ.

А через несколько секунд она очень громко выдохнула и поинтересовалась:

— А нальёте мне выпить для смелости? И тогда я согласна!

— Увы, красавица, — развёл ручищами Гектор. — Перед сеансом, во время него и пока не заживёт — никакой алкашки, прости, это не я придумал. Для здоровья и для качества татуировки вредно. Если интересно, могу рассказать почему, но позже. Надо же как-то во время сеанса вас развлекать.

— Ладно! — кивнула Вера, не очень убедительно изобразив уверенность в голосе. — Всё равно я согласна…

— Уважаю! — восхитился Гектор. — Тогда я начну подготовку.

Он отошёл, и Вера обратилась уже ко мне, с перепугу изо всех сил вцепившись пальцами в мои плечи:

— Вершинин! — прошипела она, тараща глаза. — Не знаю, что мне хочется с тобой сейчас сделать… убить или расцеловать. Это… это… У меня нет слов.

— Решишь через несколько часов. А сейчас — да будет джаз! — провозгласил я и попросил Гектора выключить его металлюг, чтобы лучше слышать музыкантов, играющих в соседнем помещении.

У друга всё уже было подготовлено для быстрого переноса эскиза на кожу. Вера решила сделать тату на спине, в области лопатки. Она взялась за край просторного худи и бросила на меня стеснительный взгляд… Я понял намёк, отвернулся, пока она не дала сигнал, что можно поворачиваться. Вера лежала с голой спиной и спущенными бретельками лифчика. Я невольно вспомнил фотографию, которую она недавно прислала мне, и понял, что снимок был одновременно и правдивым, и в то же время кое-что утаивал от зрителя. У Веры было красивое тело, но я не мог не отметить, какая она худая в реальности, как сильно у неё видны рёбра… Моё сердце сжалось.

А когда дело дошло до использования машинки и Вера зажмурилась от страха, я взял её за руку и не отпускал до самого конца сеанса.

Так и держал. И, если честно, не хотел отпускать.

Я не знал, пожалеет она о том, что согласилась пойти на это испытание или нет. Но я точно знал, что был безмерно рад быть рядом с ней в эти непростые минуты и часы.

Вот бы и раньше так, да, Костя? Когда ты был ей очень нужен…

64

Вера

Впоследствии, когда я вспоминала то, что творила в понедельник после того, как Катя уснула, — плотно закрыв дверь и убедившись, что свёкры смотрят на кухне телевизор… нет, мне не было стыдно. Мне было хорошо, как ни странно. Хорошо от испытанного оргазма, и хорошо оттого, что я всё-таки умудрилась отомстить Киру хотя бы немного.

Наверное, я плохой человек, но мысль о том, что я занималась виртуальным сексом с незнакомцем и этим самым наставила мужу рога, пусть и виртуальные, приносила мне удовольствие. Пускай Кир об этом так и не узнает — я не скажу, а больше узнавать неоткуда, — мне достаточно и того, что я сама знаю. Он завёл интрижку с Миленой, а я немного развлеклась с Хэнгом. Считай, квиты.

Да, возможно, так и разрушаются в конечном итоге многие браки… Когда один из партнёров не выдерживает и идёт налево, то второй потом тоже не считает нужным хранить верность. Взаимные обиды и недоверие, ложь и обман точат отношения, и отнюдь не как вода камень, а гораздо быстрее. Я была убеждена, что для счастливого брака любовь — не самое главное. Важнее доверять партнёру, быть в нём уверенным. Знать, что он никогда и ни при каких обстоятельствах не воткнёт тебе нож в спину…

Увы, но про Кира я уже никогда не смогу так сказать. Даже если он усвоил урок, как его отец, и больше никогда не предаст моё доверие — всё равно. Доверие как чашка — единожды разбитую, её уже не восстановить, не сделать прежней. Можно склеить, красиво замаскировать швы и даже пить из неё, но всё равно ты всегда будешь держать в уме, что эта чашка однажды уже была разбита.

Так уж получилось, что в понедельник, после моей авантюры с фотографией и внезапным звонком, я уснула до того, как Хэнг добрался до дома. И увидела его вечернее сообщение о том, что он добрался и готов к беседе, только утром, когда сама уже была занята проснувшейся спозаранку Катей. Я быстро ответила, что можем поболтать днём — но он, к сожалению, вновь был загружен работой — или вечером, после отбоя. Мне безумно хотелось поговорить с Хэнгом — просто так, ни о чём, а вовсе не обсуждать случившееся, — однако и вечером у нас опять не получилось состыковаться. Когда я уложила Катю и написала Хэнгу, он ещё был на работе, минут через тридцать написал, что выезжает и будет дома где-то через полчаса, но я не дождалась — уснула.