Наконец пришла любовь

Глава 14

— Как ты полагаешь, Смит, — поинтересовался Дункан, когда на следующее утро камердинер помог ему надеть сюртук и удостоверился, что после этого на его рубашке и жилете не осталось ни единой морщинки, — если человек жил во лжи несколько лет, способен ли он снова говорить правду?

Смит, неудовлетворенный результатами своих трудов, подтянул его сюртук с одной стороны и отступил на шаг, окинув хозяина критическим оком.

— Люди лгут, даже если они прожили в правде большую часть жизни, — заметил он, стряхнув с рукава Дункана последнюю упрямую пылинку. — Надо полагать, обратное тоже возможно, милорд.

— Что ж, — хмыкнул Дункан, — это обнадеживает. Ты закончил?

— Да, — ответил Смит. — Она бросит на вас один взгляд и упадет в обморок от восхищения.

— Неужели? — сказал Дункан. — Это будет настоящее чудо. Она уже сообщила мне, что не считает меня не то чтобы красавцем, а даже привлекательным.

Смит искоса взглянул на него, убирая одежду, которую Дункан снял с себя.

— Неудивительно, что вы остерегаетесь лгать, милорд, — заметил он, — если вам удалось найти такую честную женщину.

Ухмыльнувшись, Дункан вышел из гардеробной и спустился вниз по лестнице.

Днем он собирался нанести визит своему деду вместе с мисс Хакстебл и лег спать с намерением встать пораньше, чтобы размяться с утра в салоне Джексона, а затем провести пару часов в «Уайтсе». Но сон не шел, пока на рассвете Дункан не принял определенное решение.

Он долго ворочался, не в силах найти удобную позу, и в конечном итоге растянулся на спине, подложив руки под голову. Что за ужасная судьба, подумал он, глядя на бутон розы в центре полога кровати, родиться с совестью. Она лишает человека шансов наслаждаться жизнью днем и спокойно спать по ночам.

И вот он одет как жених, кем он в определенном смысле и являлся, собирающийся делать очередное предложение — той же женщине, в том же месте. Дункан направлялся в Мертон-Хаус, чтобы поговорить с мисс Хакстебл. И отчаянно надеялся, что ее нет дома. Чем там занимаются женщины по утрам? Ходят за покупками, наносят визиты, посещают библиотеку, прогуливаются в парке…

Она была дома.

Дворецкий Мертона даже не стал узнавать, дома ли мисс Хакстебл, а, приняв, у Дункана шляпу и перчатки, проводил его в гостиную, которая оказалась пустой, и сказал, что сообщит мисс Хакстебл о его прибытии.

Дункан запоздало сообразил, что дворецкий, должно быть, решил, что это был ожидаемый визит. Хороший дворецкий не должен делать таких допущений.

Утром пришло еще одно письмо от миссис Харрис, напоминавшей лорду Шерингфорду, что скоро нужно будет вносить плату за квартиру.

Как будто он нуждался в напоминании.

Она вложила в конверт рисунок, который Тоби сделал для него. Он изобразил их всех — себя, с шапкой кудрявых волос, Харрисов и его, Дункана, в виде исполинской фигуры, занимавшей правую половину страницы, с круглым солнцем над головой. Его он изобразил в виде защитника, который заполняет мир ребенка и привносит в него солнце.

Дункан легко мог представить себе маленькую фигурку Тоби, согнувшегося над рисунком, с карандашом, зажатым в левой руке, несмотря на все усилия миссис Харрис заставить его пользоваться правой, с нахмуренным от усердия лбом и кончиком языка, высунутым изо рта.

Он почти ощущал его детский запах.

На мгновение на него накатила такая тоска, что он закрыл глаза и напомнил себе, зачем он сюда пришел: чтобы сделать то, что считает правильным.

Но как узнать, что правильно, а что нет?

И что важнее: совесть или судьба ребенка?

Мисс Хакстебл явно никуда не собиралась и не ждала посетителей. Она спустилась через пару минут после его прибытия, одетая в белое утреннее платье, с волосами, уложенными в простой пучок на затылке.

Видимо, ей даже не пришло в голову заставить его подождать, пока она переоденется и сделает прическу.

Удивительно, но в таком виде она казалась даже красивее, чем обычно.

Глаза у нее блестели, на щеках горел румянец. Как у юной девушки, которую впервые поцеловали накануне вечером и ей понравился этот поцелуй.

— Лорд Шерингфорд? — Она проследовала в гостиную, остановившись в двух шагах от него, и улыбнулась. — Какой приятный сюрприз, — сказала она, протянув ему руку.

Дункан взял ее руку и пожал, с опозданием сообразив, что она, возможно, ожидала, что он поднесет ее к губам.

— Возможно, не такой уж приятный, — сказал он. — Я пришел, чтобы дать вам шанс отказаться от моего брачного предложения, прежде чем объявление о нашей помолвке будет опубликовано.

Румянец на ее щеках стал ярче. Улыбка осталась, но стала более настороженной.

— Мистер Тернер вызвал вас на дуэль? — предположила она.

— Нет.

— Если на вас повлияли сегодняшние утренние газеты, — сказала она, — то не стоит беспокоиться. Я уже привыкла к глупостям, которые пишут обо мне и о вас. А на Стивена произвело большое впечатление то, что я рассказала ему за завтраком. Он надеялся встретиться с вами в «Уайтсе» и заключить перемирие. Уверена, мои сестры и их мужья отнесутся к этому так же. Я написала им письма. Я бы сходила к ним сама, но не хочу тратить силы перед визитом к маркизу Клавербруку.

— Мисс Хакстебл, — произнес Дункан, — я был не совсем искренен с вами. Есть кое-что, что я не рассказал вам и что скорее всего заставит вас отказаться от вашего намерения выйти за меня замуж.

Не то чтобы он собирался быть совсем искренним даже сейчас. Есть детали, которые он не вправе рассказывать.

Ее улыбка полностью увяла, и она отвела глаза.

— Нам лучше сесть, — предложила она, опустившись в кресло возле камина.

Он сел в кресло, стоявшее рядом.

— Я не стал бы так торопиться с женитьбой, — сказал он, — только ради сохранении Вудбайн-Парка, как бы я его ни любил. Если не случится ничего чрезвычайного, он и так будет моим. Да и потеря средств к существованию не подвигла бы меня на брак с совершенно незнакомой женщиной. Осмелюсь предположить, что со временем я буду достаточно богат, а пока я в состоянии заработать себе на жизнь, хотя мне и не приходилось этого делать. Честно говоря, до последних событий я даже не задумывался о женитьбе.

Он выдержал паузу, достаточно долгую, чтобы она заговорила.

— Как я понимаю, — сказала она, — лорд Шерингфорд, вы пришли к выводу, что не хотите жениться ни на мне, ни на ком другом и предпочитаете работать, пока не вступите в права наследства. Я могу понять, что близость помолвки заставила вас одуматься и понять, чего вы хотите на самом деле. Я даже могу уважать вас за это, а также за то, что вы пришли сюда сегодня утром, чтобы честно предупредить меня об изменении ваших планов. Лучше уж так, чем быть брошенной у алтаря. — Она мимолетно улыбнулась. — Вы не должны переживать. Я не влюблена в вас, и у меня нет необходимости срочно выходить замуж. Через несколько дней я, вне всякого сомнения, пойму, что легко отделалась. Не слишком приятно быть скандально известной.

Возможно, ему следовало остановиться на этом. Возможно, через несколько дней она действительно будет благодарна за избавление от всего этого безумия. Возможно, ему надо просто встать, принести ей прочувствованные извинения и уйти.

— Мисс Хакстебл, — сказал Дункан вместо этого, — все дело в ребенке. В Тоби, Тобиасе. Я люблю его и обещал ему, что он будет жить в Вудбайн-Парке. Что он обретет надежное убежище после всех скитаний. Лора панически боялась, что нас найдут. Мы постоянно переезжали, поселяясь в одном месте только для того, чтобы двинуться дальше — с новыми именами и новыми биографиями. Я обещал Тоби, что он будет жить в Вудбайн-Парке.

Она устремила на него взгляд, лишенный всякого выражения.

— Ребенок? — переспросила она. — Очевидно, ваш и миссис Тернер.

— За ним присматривает семейная пара, — сказал он, — Харрисы. В Харрогите. Они-то по крайней мере всегда присутствовали в его жизни. В Вудбайне нужен главный садовник, и я предложил эту должность Харрису. Миссис Харрис всегда была няней Тоби, и можно было бы выдать его за их внука, чтобы не возмущать окружающих присутствием незаконнорожденного ребенка в детской. Узнав, что я должен жениться, чтобы сохранить Вудбайн, я некоторое время тешил себя идеей поселить всех троих в одном из коттеджей. Но я не могу выставить Тоби из дома только потому, что там будет жить моя жена. Я надеялся, что смогу каким-то образом поселить всех под одной крышей, скрыв правду. Но Тоби привык называть меня папой, хотя мы пытались приучить его обращаться ко мне «сэр», прежде чем перебраться в Вудбайн. Не сомневаюсь, что все открылось бы достаточно скоро, но слишком поздно, чтобы вы могли отказаться от брака со мной. Но даже если бы эта тайна могла храниться вечно, прошлой ночью я понял, что не могу так поступить с вами. Я не могу поставить вас в положение, когда вам придется жить в одном доме с у… незаконнорожденным ребенком.

Боже правый, он никогда не употреблял таких слов в отношении Тоби.

— В конце концов, — сказал он, — большинство отцов содержат, одевают и кормят своих детей на зарплату. Я буду делать это, сколько придется. Простите меня, мисс Хакстебл. Мне не следовало приезжать в Лондон и обращаться с просьбой к деду. И определенно не следовало принимать ультиматум, который я вынудил его предъявить. Мне следовало извиниться перед вами на балу у Тинделлов за то, что я налетел на вас, и позволить вам продолжить путь. Мне даже не следовало приходить на тот бал.

— Вы не налетали на меня, лорд Шерингфорд, — возразила она. — Все было наоборот.

Он невесело рассмеялся.

— Сколько ему лет? — спросила она.

— Четыре года.

— Он похож на вас? — поинтересовалась она.

— Нет, на Лору. — Он закрыл глаза, а когда открыл их, то уставился на свои руки, лежавшие на коленях. — Белокурый, с голубыми глазами и хрупким телосложением. Его психика несколько расшатана из-за вечной неустроенности и ощущения опасности, но у него есть все задатки счастливого и озорного мальчугана. Если дать ему шанс, он будет совершенно нормальным ребенком. Мне очень жаль, мисс Хакстебл. Он должен быть на первом месте в моей жизни. Он не просил, чтобы его рожали. Он не просил трудностей, которые выпали на первые годы его жизни. В горе или радости он находится под моей опекой, и я позабочусь о нем. Надеюсь, я не причинил лишней неловкости вам и вашей семье. Хотя, конечно же, причинил.

— Лорд Шерингфорд, — мягко произнесла она, — не могли бы вы жениться на мне? Пожалуйста.

Он вскинул глаза, пораженный.

— Я понимаю, — сказала она, — что на самом деле вы не хотите жениться. Я также понимаю, что, будь у вас время, чтобы оглядеться по сторонам, вы скорее всего выбрали бы не меня. Но ваш ребенок нуждается в доме и жизни, которые вы обещали ему. Ему нужен отец, который всегда будет рядом, чтобы успокоить его страхи и волнения. И осмелюсь предположить, что он нуждается в матери, хотя, конечно, никто на свете не заменит ребенку родную мать.

Дункан был настолько поражен, что сказал не подумав:

— Лора практически не уделяла ему внимания. Она была слишком подавлена после его рождения и так и не оправилась от депрессии. Или от страха. Большую часть времени она проводила в одиночестве. В затемненной комнате. Обычно в постели. Она не выносила даже вида Тоби.

— Бедняжка. — Она нахмурилась. — И бедный малыш. Значит, ему нужна мать, лорд Шерингфорд. Позвольте мне стать его матерью.

— Не может быть, что вы это всерьез, — отозвался он. — Только подумайте, Мэгги. Одна мысль об этом должна оскорблять вас. Вы будете жить в одном доме с м-моим у… незаконнорожденным ребенком.

Мисс Хакстебл устремила на него ровный взгляд.

— Я заметила вашу заминку, — сказала она. — Именно это слово вы привыкли употреблять, говоря о своем сыне, лорд Шерингфорд?

— Нет, — ответил он. — Я не употреблял это слово до сегодняшнего дня.

— Так и не употребляйте его, — предложила она, — тем более в моем присутствии. Как вы сказали некоторое время назад, ваш сын не выбирал себе в родители замужнюю даму и ее спасителя и любовника. Он всего лишь ребенок, столь же ценный, как королевское дитя. В будущем, когда вы станете говорить о нем, называйте его своим сыном.

Это было настолько неожиданно, что Дункан даже улыбнулся.

— Соседи будут возмущены, — возразил он. — Пусть это останется нашим секретом.

Она прищелкнула языком.

— Неужели вы никогда не усвоите урок? — поинтересовалась она. — Ваши соседи, вне всякого сомнения, в курсе скандала. И в любом случае отнесутся к вам весьма подозрительно, когда вы вернетесь, если не враждебно. Лучше уж быть повешенным за овцу, чем за ягненка. Мы не будем скрывать тот факт, что в Вудбайн-Парке появился ребенок, который будет жить с нами как ваш сын. Мы не станем притворяться, скрывая тот факт, что мы любим его как собственного сына. Ваши соседи могут думать все, что им угодно, но если я сколько-нибудь разбираюсь в деревенских соседях, а я разбираюсь, то могу с уверенностью сказать, что почти все вскоре простят вас, примут вашего сына и продолжат жить как раньше.

Дункан откинулся в кресле, устремив на нее задумчивый взгляд.

Она и в самом деле незаурядная женщина. Возможно, через пару месяцев совместной жизни она начнет действовать ему на нервы. А возможно, он полюбит ее.

В последнем случае его ждет воистину страстная любовь.

Хотя откуда возникла эта убежденность, он не знал.

— Вы уверены? — спросил он.

Она ответила ему твердым взглядом.

— Наверное, — сказала она, — я верю в судьбу. Я не задумывалась об этом раньше, но, пожалуй, мне следует довериться ей. Последние несколько дней были настоящим безумием. Десять дней назад я была еще в Уоррен-Парке, задержавшись там дольше, чем предполагала. Четыре дня назад я собиралась на бал к леди Тинделл, надеясь встретить там маркиза Аллингема и возобновить нашу дружбу. Четыре дня назад я даже не знала вас. Понадобился целый ворох нелепостей, случившихся со мной, чтобы привести меня к столкновению с вами на балу, — и цепочка драматических событий, которая привела вас туда в поисках невесты. За последние дни произошло столько всего, что порой мне кажется, что эти несколько дней стоят целого года жизни. Все это просто не могло произойти случайно и без всякого смысла. Если я сегодня отправлю вас восвояси и вернусь к своей прежней жизни, я всегда буду думать, что упустила знак свыше, определяющий всю мою жизнь. Ведь почему-то все это случилось? Произошло столько совпадений, что я не могу не думать, что все это не случайно.

Возможно, судьба желает, чтобы я стала матерью для вашего малыша, лорд Шерингфорд.

— И моей женой? — спросил он. Она помедлила, затем кивнула.

— Да, — сказала она. — Странно, не правда ли? Надеюсь, я не ошиблась. И нам не придется всю жизнь расплачиваться за опрометчивое решение.

Дункан встал и протянул ей руку. Она вложила в нее свою ладонь и тоже поднялась на ноги.

— Я сделаю все возможное, — сказал он, — чтобы вы не только не пожалели о своем решении, но и имели все основания радоваться ему. Я сказал, что Тоби занимает первое место в моей жизни. Но вы не будете на втором, Мэгги. Иначе ничего не получится ни в жизни, ни в отношениях.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.

Его сердце ныло. Она убедила его ничего не скрывать, когда они вернутся в Вудбайн, и он уступил, потому что понимал, что она права. Слишком долго он прятал Тоби от посторонних глаз. Но Дункан прекрасно сознавал, что тем самым он согласился открыть ящик Пандоры. Собственно, это случилось еще вчера, когда он рассказал мисс Хакстебл о некоторых обстоятельствах, касавшихся его побега с Лорой Тернер. И вряд ли все ограничится Вудбайном. Новости о том, что там происходит, неизбежно распространятся за его пределы — особенно столь увлекательные и необычные.

Тоби нужна свобода. Но какой ценой она может быть достигнута?

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он. — Вы не возражаете, если я вернусь позже, как планировалось, и мы отправимся в логово ко льву?

— Конечно, — ответила она. — Мне не терпится встретиться с маркизом Клавербруком. Никому не позволено возбуждать такой страх, как, похоже, это делает он.

— В детстве я обожал его, — отозвался Дункан. — Когда мы встречались, он обычно хмурился, ворчал и бросал грозные взгляды, а затем начинал рыться в карманах, пока не извлекал оттуда шиллинг. При этом он всегда изображал удивление и со словами «так вот что впивалось мне в бок» бросал монетку мне, милостиво разрешая истратить ее на сладости.

Она рассмеялась.

Дункан поклонился и вышел. Неужели она права, гадал он? И это судьба? Неужели вся его жизнь была прелюдией к этой странной встрече с Мэгги Хакстебл?

Это была ошеломляющая мысль.

У него есть сын. Маргарет не понимала, почему это оказалось для нее такой неожиданностью. В конце концов, он прожил с миссис Тернер пять лет до ее смерти. Собственно, гораздо удивительнее, что у них только один ребенок.

В прошлый раз он сказал ей, что никогда не любил миссис Тернер — в романтическом смысле. Все это перекликалось с тем, что говорил Криспин. Неужели мужчины не способны на любовь? На романтическую по крайней мере? Это была тягостная мысль.

Хорошо, что она больше не ищет романтической любви.

Вскоре после ухода лорда Шерингфорда прибыла Ванесса. Она явилась, чтобы порадоваться вместе с сестрой, что в конечном итоге он оказался не таким негодяем, как все считали. Но она заехала ненадолго. Ванесса обещала детям, что повезет их на прогулку, и не хотела разочаровывать их. Собственно, они ожидали ее снаружи в карете с няней.

Через полчаса после того, как Маргарет распрощалась с ними, появилась Кэтрин. Когда доставили записку Маргарет, она была в библиотеке, но, вернувшись домой, прочитала ее с таким восторгом, что, не сняв шляпку, поспешила к сестре, чтобы обнять ее и даже смахнуть пару слезинок. Но с минуты на минуту мог прийти Джаспер, и она хотела быть дома, чтобы поделиться с ним хорошими новостями.

—О, Мэг, — сказала она со слезами на глазах, прежде чем уйти, — твое замужество может обернуться браком по любви. Вот увидишь.

Маргарет не сказала ни одной из них о ребенке. О Тобиасе, Тоби. Интересно, какая у него фамилия?

Что ж, вскоре они узнают. Она твердо решила, что не допустит, чтобы малыша прятали в какой-то темной кладовке с придуманным происхождением, словно он был чем-то постыдным. Каждый, кто живет в окрестностях Вудбайн-Парка, будет знать, кто он такой. Для нее не было секретом, что многие джентльмены имели незаконных детей, которые жили, скрытые от глаз их жен и светского общества, со своими матерями или в сиротских приютах.

Ничего этого никогда не случится с сыном графа Шерингфорда. И пусть только кто-нибудь попробует посочувствовать ей в том, что ей приходится терпеть подобное унижение. Она выдерет этого сочувствующего за уши!

Маргарет оделась с особой тщательностью, готовясь к визиту в логово льва — к маркизу Клавербруку. Очень важно произвести на него хорошее впечатление, хотя вряд ли у него найдутся причины не одобрить ее, если только он не водит своего внука за нос и намерен отвергнуть любую женщину, которую тот представит. Что ж, в таком случае она и ему задаст трепку.

Услышав стук дверного молотка, Маргарет поспешила вниз. Она ощущала воинственный настрой, возможно, потому, что внутри у нее все дрожало от нервного возбуждения. Она остановилась на лестничной площадке, увидев в холле Стивена, который пожимал руку ее жениху.

— Не стану извиняться, — говорил Стивен, — за прием, который я оказал вам несколько дней назад. Мой долг заботиться о сестрах, особенно о Мэг, которая живет под моей крышей и которой я обязан большим, чем способен заплатить. Я бы сделал все возможное, чтобы защитить ее от вреда и несчастья, а все свидетельствовало о том, что вы можете причинить ей и то и другое. Но сегодня утром она рассказала мне, строго по секрету, кое-что, убедившее меня, что я заблуждался на ваш счет. Я могу только надеяться, что, если бы мне пришлось принимать такое же невероятно трудное решение, как то, что стояло перед вами пять лет назад, у меня хватило бы смелости поступить так же, как вы, и сохранить все в секрете, в соответствии с пожеланиями дамы. Ваш поступок достоин всяческого уважения.

— Тем не менее ничего не изменилось, — заметил граф. — Мисс Хакстебл по-прежнему выходит замуж за парию, отвергнутого обществом. Я по-прежнему считаюсь виновным в предательстве одной женщины и в похищении другой от законопослушного мужа. Полагаю, ваша сестра сообщила вам, что она приняла мое предложение?

— Да, — ответил Стивен, — и должен признаться, что я счел своим долгом предостеречь ее, что брак с вами не будет легким. Хотя я уважаю ее решение. Мэг не занимать храбрости.

— Я сделаю все, что в моих силах… — заговорил граф, но на этом месте Маргарет кашлянула и начала спускаться по лестнице.

Лорд Шерингфорд отвесил ей поклон.

— Мэгги, — сказал он.

— Лорд Шерингфорд.

— Мэгги? — повторил Стивен со смешком. — Это что-то новенькое.

— Новое имя для новой жизни, — заявила Маргарет, — как указал несколько дней назад лорд Шерингфорд. Пожалуй, оно мне нравится. Оно делает меня менее занудной и менее степенной. Я готова.

— Занудной? — рассмеялся Стивен. — Степенной? Тебя, Мэг?

Он поцеловал ее в щеку и подождал, пока они не ушли. Маргарет испытала странное чувство, осознав, что он стал совсем взрослым и считает себя ответственным за ее судьбу.

Ее захлестнул прилив любви к брату.