Наперекор всему

7

Проснувшись наутро, Элизабет тотчас вспомнила свои вчерашние злоключения, и ее сердце наполнилось ужасом. Однако голова была на удивление ясной и почти не болела. Только во рту было сухо, как в раскаленной пустыне. Но на низенькой тумбочке рядом с кроватью стояла бутылка с минеральной водой, и Элизабет радостно утолила жажду. После этого она почувствовала себя совсем хорошо и даже смогла переместиться из лежачего положения в сидячее. И только тут осознала, что снова находится не у себя дома, а в спальне Тома.

– О черт! – в замешательстве воскликнула Элизабет. Я опять провела ночь в его постели и опять абсолютно не помню, как я здесь оказалась! Нечего сказать, хорошенькие дела!

– Проснулась, Бет? – раздался из соседней комнаты голос Тома. А затем Элизабет увидела и его самого. Он был в уже знакомом Элизабет белом махровом халате, и его волосы были влажными, вероятно после душа. – Доброе утро, дорогая. Как ты себя чувствуешь?

– Кажется, нормально. И меня это очень удивляет.

– Ничего удивительного, просто те таблетки, что я дал тебе вчера, начали действовать.

– Да, вот только немного поздновато.

– Нет, просто я не догадался вовремя их тебе дать. Таблетки от похмелья нужно употреблять до начала возлияний, а не только после. Но я не ожидал, что ты так рьяно набросишься на спиртное. – Том посмотрел на Элизабет с добродушной усмешкой. – Вчера ты побила все рекорды по разовому употреблению вина.

– А ты не мог меня остановить? – с упреком бросила Элизабет.

Том ласково рассмеялся.

– Я пытался, но куда там! Ты же не хотела ничего слушать. Легче остановить локомотив, мчащийся на полном ходу, чем разгулявшуюся Элизабет Джемисон.

– Да-а! – смущенно протянула Элизабет. – И такое случается уже второй раз за недолгое время нашего общения. Могу только догадываться, что ты теперь обо мне думаешь!

– Ты уже говорила это три дня назад, – напомнил ей Том. – И мой ответ остается тем же. Я думаю, что ты самая обворожительная женщина на свете!

– Ну-ну! – недоверчиво хмыкнула Элизабет. – Не сомневаюсь, что в те минуты, когда я опорожняла свой желудок в твоем присутствии, я выглядела крайне обворожительно!

Том подошел к Элизабет и нежно потрепал ее по волосам.

– Успокойся, глупышка! Разве ты забыла, что я врач? А врачи всегда относятся терпимо к таким вещам. Обычный физиологический процесс, не более того.

– Но ведь я испортила тебе вечер!

– С чего ты взяла? Нет, Бет, ошибаешься. Наша вчерашняя вечеринка удалась на славу. Пожалуй, мы могли бы гудеть до самого утра, если бы не тот дурацкий торт. Это его проклятый крем произвел в твоем желудке революцию. А в остальном все было отлично. Поверь мне, я уже сто лет так не веселился.

Элизабет бросила на него подозрительный взгляд.

– Интересно знать, и над чем же ты так веселился? Уж не надо мною ли?

– Нет, – с теплой улыбкой возразил Том. – Мне просто было весело рядом с тобой. И очень хорошо.

– Значит, я не показалась тебе скучной?

– Скучной?! Да ты один из самых интересных людей, которых я только встречал в своей жизни! Веселая, остроумная, на редкость приятная собеседница. Жаль, что ты нечасто бываешь такой. Но, думаю, причина не в тебе. Просто твоя жизнь в последнее время была не слишком веселой.

– Это правда, – вздохнула Элизабет. – Веселого в моей жизни за последние десять лет было мало. Пока я училась в колледже, еще куда ни шло, а потом… – Она обреченно махнула рукой.

Том строго посмотрел ей в глаза.

– Что такое, Бет? Ты опять начинаешь жалеть себя? А я-то надеялся, что вчера ты достаточно нажаловалась мне на свою злую судьбу. Или ты хочешь сказать, что мои усилия по поднятию твоей самооценки пропали даром?

– Нет, – рассмеялась она, – не пропали. Я правда чувствую себя намного бодрее. И даже немного увереннее. Просто сейчас мне чуть-чуть взгрустнулось.

– В таком случае нужно позавтракать. Ведь на сытый желудок, как говорится, и горе не беда. Иди в ванную, а я пока что-нибудь сварганю. О’кей?

– О’кей, Том!

– Надень мой запасной халат, он лежит справа от тебя, на кресле. И тапочки там рядом, видишь?

– Да. – Элизабет посмотрела в указанном направлении и многозначительно хмыкнула. – А тапочки-то женские! Значит, ты все-таки с кем-то встречаешься?

– Нет, – невинным тоном ответил Том. – Я купил их так, на всякий случай.

– Понятно, – усмехнулась Элизабет.

Том ушел, а она выбралась из постели и потянулась к белому махровому халату. И с неудовольствием обнаружила, что он женский. Вернее, покрой был самым обычным, общим для женщин и мужчин, но зато размер халата явно не соответствовал размеру Тома. Когда Элизабет облачилась в халат, то увидела, что он пришелся ей впору и по росту, и по ширине. А Том был выше ее на полголовы и шире в плечах.

– Надень мой запасной халат! – язвительно передразнила его Элизабет.

Красные шлепанцы с бантиками тоже пришлись ей по ноге. Прежде чем надеть, Элизабет внимательно их осмотрела. Они выглядели новыми, будто только из магазина, но в сердце Элизабет все равно закрался червь сомнения. Зачем одинокому мужчине, по горло занятому работой, держать дома женские вещи? На всякий случай? Но что это может быть за случай? Элизабет очень сомневалась, что Том станет водить домой случайных женщин, подцепленных на улице или в баре. Тогда кто к нему приходит? Может, какая-нибудь замужняя дамочка, не вполне удовлетворенная супругом? Или кто-нибудь из коллег? В любом случае она чувствовала себя задетой этим открытием. Хотя и сама не понимала почему. Действительно, какое ей дело до личной жизни Тома Хантера? Она не имеет права спрашивать его про тапочки. А тем более пытаться уличить его во лжи. Бестактное поведение, да и только.

Однако, несмотря на эти мудрые выводы, оказавшись в ванной, Элизабет принялась искать следы женского присутствия. И вскоре нашла их: на полочке перед зеркалом стояла баночка с кремом для чувствительной кожи лица. Причем она была неначатой, а значит, Том не пользуется этим кремом. Да и кожа его лица не выглядит чувствительной. Но тогда для кого же он купил этот крем? И точно ли он неначатый? Возможно, раз или два им уже кто-то пользовался, ведь край не совсем ровный.

Опомнись, голубушка! – сердито одернула себя Элизабет. Что это на тебя нашло? Ты что, ревнуешь Тома к этой неизвестной женщине? Но ведь это, мягко говоря, не совсем нормально! С чего бы тебе его ревновать?

Отогнав неуместные мысли, Элизабет сбросила халат и погрузилась в ванну, наполненную ароматной пеной с запахом мускуса. В тот же миг ее окутало поистине неземное блаженство. Казалось, она нежится в волнах теплого южного моря, на берегу которого растут прекрасные цветы. Это впечатление усиливал интерьер ванной, выполненный в лазурно-золотистых тонах. Лазурная плитка на стенах, голубая плитка с золотым тиснением на потолке, просторная голубая ванна. И огромное зеркало в золоченой раме, расположенное над умывальником из голубого мрамора, в обрамлении искусственных зеленых растений с желтыми цветками. Настоящий райский уголок! Даже трудно представить, что за его стенами бушует ноябрьский ветер и сыплет противный дождь.

Элизабет так замечталась, что забыла про время. Из радужных грез ее внезапно выдернул громкий стук в дверь.

– Бет! – донесся до нее несколько встревоженный голос Тома. – Как ты там? С тобой все в порядке?

– Да, Том, все хорошо! – прокричала Элизабет. – А почему ты спрашиваешь?

– Ты слишком долго не выходишь, и я испугался, не стало ли тебе плохо. Сама понимаешь, после вчерашнего всего можно ожидать!

– Извини меня, Том. Я просто разнежилась в ванне.

– Ничего страшного, Бет, можешь не торопиться.

– Да нет, я уже все, сейчас выйду.

Ополоснувшись душем, Элизабет начала одеваться. Покидать уютную, теплую ванную ужасно не хотелось. Но, вспомнив, что ее ожидает вкусный завтрак в не менее уютной комнате, Элизабет почувствовала прилив радостного волнения. И не только поэтому. Было ужасно приятно сознавать, что о тебе кто-то заботится и беспокоится. Кто-то боится, что ты заснешь в ванне или потеряешь сознание и утонешь. Причем этот кто-то весьма интересный молодой мужчина. Обаятельный, умный, добрый, целеустремленный…

Прямо-таки портрет идеального героя! – иронично подумала Элизабет. Героя девических грез!

Да, но в твоих-то девических грезах не было места Тому Хантеру! – ехидно поддел Элизабет внутренний голос. Ты грезила о совсем других мужчинах!

Элизабет озадаченно нахмурилась. А правда, почему она тогда не влюбилась в Тома? Разве Алан Робертс был красивее или умнее его? Да и все остальные тоже? Нет, нет и нет! Все мужчины, в которых она влюблялась или с которыми встречалась, по всем параметрам проигрывали Тому Хантеру. Даже не нынешнему – об этом и речи не шло, – а тому мальчишке, каким он был десять лет назад. И тем не менее она никогда не замечала Тома, никогда не воспринимала его всерьез.

В огромной комнате Элизабет ожидал накрытый стол. Он стоял в просторной нише, отделенной от основного пространства комнаты сводчатой аркой. Получилось как бы две комнаты – гостиная и столовая, объединенные в одну. В гостиной имелись два широких окна, в столовой – одно. Все они были задрапированы коричневыми шелковыми шторами. Такой же тканью были обиты диваны, кресла и стулья. А нежно-оранжевые обои на стенах делали помещение светлее. Подушки из шелка более темного оттенка украшали диваны и кресла. Пол устилал огромный бежево-коричневый ковер. На стенах висели светильники из матового белого стекла. В одном из углов гостиной стоял телевизор с большим плоским экраном. В другом углу находился небольшой камин, обложенный белым мрамором с желтоватыми прожилками и украшенный бронзовой решеткой.

Какая красивая комната! – уже не в первый раз подумала Элизабет. Все подобрано со вкусом, все такое новое, чистое. Вот бы мне жить в такой квартирке!

Эта мысль смутила Элизабет и заставила ее залиться краской. Слава богу, Том принял этот румянец за следствие долгого сидения в ванной.

– Ну ты, я вижу, совсем запарилась, – сказал он, посматривая на нее с легкой тревогой. – Ты что, всегда так долго принимаешь ванну? Это же вредно для женщины!

– Нет, я обычно вообще не сижу в ванне, – с улыбкой пояснила Элизабет. – Наскоро принимаю душ, и все. Просто сегодня у меня какое-то расслабленное состояние.

– Понятно… Ну что ж, леди, прошу к столу! – Том галантным жестом пригласил Элизабет в нишу. – Правда, ничего замысловатого я готовить не умею. Но зато у меня всегда есть мясные деликатесы и свежие овощи.

Полчаса спустя Элизабет пришла к выводу, что Том сильно приуменьшил свои кулинарные способности. За то время, пока она нежилась в ванне, он успел приготовить вкуснейшее спагетти под крабовым соусом, салат из свежих помидоров и сладкого перца, а также нарезать целую тарелку копченой грудинки, ветчины и сыра. А к кофе был подан песочный торт.

– Ты всегда так сытно питаешься? – спросила Элизабет. – Или только по праздникам?

– Вообще-то всегда, – чуть смущенно признался Том. – По крайней мере стараюсь.

– Удивительно, что ты не растолстел! Наверное, потому, что ты с утра до ночи крутишься на работе.

– Наверное, так.

– И готовишь ты замечательно. Где научился?

– В процессе холостяцкой жизни. Правда, при моей нагрузке совершенствоваться некогда, но я стараюсь хотя бы не утрачивать приобретенных навыков. Да и вообще, честно говоря, люблю иной раз повозиться на кухне.

– Да ну? – изумилась она. – Первый раз встречаю мужчину, который любит готовить! Да ты просто настоящий клад! Я даже начинаю завидовать твоей будущей жене!

Том вскинул голову и бросил на Элизабет быстрый взгляд, под которым она залилась краской по самые уши.

Проклятье, и как я могла ляпнуть такие неосторожные слова?! Совсем не умею следить за своим языком! Что, если Том истолкует последнюю фразу как намек на то, что я не прочь занять вакантное место его жены? Мол, посмотрела, какая у него прекрасная квартира, какой он трудолюбивый и хозяйственный, и решила, что было бы весьма недурно перекинуть на его сильные плечи свои проблемы. Ужасно! Просто позор!

– Том, я… – запинаясь начала Элизабет. – Я вовсе не…

– Я знаю, – с улыбкой ответил он. И без всякого перехода спросил: – Как тебе нравится мое жилище, Бет? Оно не выглядит слишком неуютным?

– Напротив! – пылко возразила она. – Оно очень даже уютное! Вообще, это одна из самых уютных и красивых квартир, что я когда-либо видела.

– Ну что ж, ты меня успокоила, – облегченно вздохнул Том. – А то я все-таки опасался, не перестарались ли дизайнеры с утонченностью и хорошим вкусом. Видишь ли, Бет, мне было некогда заниматься интерьером, и я нанял дизайнера по совету одного коллеги. Мне понравился его проект, но потом я жалел, что ни с кем не посоветовался. Ведь дизайнеры часто делают квартиры безликими.

– Может быть, но к твоей это не относится.

– Ну слава богу. Теперь я больше не буду об этом думать. Кстати, ты ведь еще не выходила на балкон? Хочешь взглянуть?

– Да, хочу, – кивнула она. – Хотя я уже видела из окна кусочек прелестного парка.

Прежде, чем вывести Элизабет на просторный балкон, огибающий кухню и две комнаты квартиры, Том заботливо укутал ее в плед. Потом открыл балконную дверь. Элизабет вышла туда вслед за ним. И застыла на месте с открытым ртом. Вид, открывающийся с балкона, был просто великолепным. Прямо под балконом простирался огромный парк с множеством высоких деревьев, усыпанных желтыми и багряными листьями. За ним начинался ряд не очень высоких домов, а за этими домами вставала гряда небоскребов, тонущих в осеннем тумане.

– Впечатляюще! – восхищенно воскликнула Элизабет. – А главное, столько зелени! Наверное, летом здесь очень красиво?

– Да, очень, – с улыбкой подтвердил Том. – Да и ранней осенью тоже.

– А еще здесь почти не слышно шума большого города, – заметила Элизабет, прислушавшись. – Такое чувство, будто находишься не в Нью-Йорке, а где-нибудь в Лондоне или Париже. Наверное, эта квартира стоит баснословных денег?

– Ну, в общем-то я заплатил за нее прилично.

– Счастливец!

– Наверное, да.

Они помолчали. Потом Том как бы между прочим спросил:

– Ты не против провести со мной и следующий уик-энд? Мы могли бы съездить куда-нибудь за город на пару дней.

Элизабет оживленно повернулась к нему и уже хотела ответить «да», но внезапно замешкалась, вспомнив про свое нынешнее незавидное положение.

– Даже не знаю… – нерешительно проговорила она. – Ведь мне нужно заняться поисками работы.

– Нет, – с легким нажимом возразил Том, – не делай этого, Бет, прошу тебя. Если ты и найдешь работу, то это будет наверняка не слишком удачный вариант. Лучше забудь об этом и положись на меня. Обещаю, что к концу недели я для тебя что-нибудь подыщу.

– Ты так уверен?

– Уверен.

– Ну хорошо, – чуть растерянно промолвила Элизабет. – А когда ты мне позвонишь?

– Как только что-то найду. Думаю, во вторник или в среду.

– Хорошо. – Элизабет грустно посмотрела на Тома. – Ну что ж, наверное, мне пора домой? Это я бездельница, а у тебя наверняка есть дела.

– Честно говоря, да, – ответил он с извиняющейся улыбкой. – Не то чтобы важные, но нужно сделать пару визитов.

– Что ж, тогда я пойду, – сказала Элизабет, почувствовав какое-то непонятное сожаление, что нужно уходить. – Еще раз спасибо за вчерашний вечер и… вообще за все.

– Это тебе спасибо, – с улыбкой сказал Том. – За то, что скрасила вечер одинокого холостяка.

Элизабет хотела ехать на метро, но Том настоял, чтобы отвезти ее на машине. По дороге они говорили мало. Том следил за дорогой, а Элизабет была погружена в свои мысли. А мысли эти были не очень веселыми. Ей ужасно не хотелось возвращаться в свою квартирку и сидеть целый день в одиночестве. И не только сегодня, но и завтра и послезавтра. Правда, можно было созвониться с кем-нибудь из знакомых или навестить в больнице Клэр. Но почему-то мысль о посещении больницы не воодушевляла Элизабет. Во-первых, завтра у Тома выходной и она не встретит его в больнице. А во-вторых, даже если она пойдет туда в понедельник, то тоже вряд ли встретит: ведь у Тома и помимо нее забот хватает. Возможно, он будет на операции, когда она придет, и они не увидятся даже мельком.

А если увидятся? При этой мысли сердце Элизабет вдруг так гулко забилось, что она пришла в замешательство. Что с ней такое творится? Сначала этот нелепый приступ ревности, потом сожаление о том, что они расстаются, а теперь… Она вдруг почувствовала, что ее щеки начинают гореть. Испугавшись, что Том прочитает ее мысли, она украдкой взглянула на него. Но он смотрел на дорогу. И его лицо было безмятежно-спокойным.

Интересно, ему хоть немного грустно, что мы расстаемся? – подумала Элизабет. И почувствовала прилив необъяснимой досады, не обнаружив на лице Тома признаков грусти или сожаления. Да, он явно не печалится, что не увидит ее несколько дней. Он вообще уже, похоже, о ней забыл, судя по его отстраненному взгляду.

Высадив Элизабет у ее дома, Том поцеловал ее в щеку, еще раз пообещал позвонить на неделе, а затем уехал. Проводив взглядом его машину, Элизабет медленно побрела к подъезду. На душе у нее было тоскливо и неспокойно.

На душе у Тома тоже было неспокойно. Но совсем по другой причине, чем у Элизабет. Теперь, когда он остался один, он мог наконец дать волю чувствам и сбросить с лица маску сдержанности. Той самой сдержанности, которая, как он подметил, вызвала у Элизабет прилив досады. И даже расстроила ее… Но Том мужественно выдержал свою роль до конца. Нет уж, довольно. Он больше не будет бегать за Элизабет хвостиком, как было много лет назад. Иначе она снова не оценит его преданности. Пусть лучше посидит одна и хорошенько обо всем подумает. Главное, что ему удалось зацепить ее чувства. Теперь только бы не расслабиться и не распустить сопли. Иначе все полетит к чертям…

Посмотрев на часы, Том поехал к одному из своих бывших пациентов. Они заранее договорились о встрече. Сегодня он собирался решить вопрос о работе для Элизабет. И не сомневался, что решит. Его пациенту, пожилому владельцу юридической фирмы с солидной репутацией, как раз нужна была секретарша. Рекомендации Тома было достаточно, чтобы Элизабет приняли на это место, да еще и положили солидную зарплату. В том, что работа понравится Элизабет, Том тоже не сомневался. Кому же не захочется работать под началом интеллигентного человека с отзывчивым сердцем, да еще и неполную рабочую неделю?!

Однако Том твердо решил не звонить Элизабет до самой среды. Пусть посидит в одиночестве и убедится, что ей не на кого положиться в жизни, кроме него. Может, тогда она хоть немного начнет его ценить.