Нарушенное обещание

Глава 4

— Ты согласился делать все, что я скажу. — Элис уперла руки в бока и попыталась подавить коварную улыбку, в которой уже растянулись уголки ее губ.

Два голубых глаза взглянули на нее так пронзительно, будто вот-вот начнут метать молнии. Кол учащенно дышал, его обтянутая серой футболкой грудь вздымалась и падала. Он крепко сжал руки на груди, и накачанные мышцы напряглись. Черт возьми, как же отвлекали от дела эти его бицепсы!

— Это смешно, бессмысленно и… жестоко. — Кол смотрел на группу маленьких девочек, которые подпрыгивали на месте и, лепеча что-то друг другу, пытались вставать на пуанты.

— Если ты не можешь стоять перед четырехлетними малышками, которым и в голову не придет тебя оценивать, как ты окажешься в зале, полном деловых партнеров и конкурентов?

— Чушь собачья… — Кол бросил на Элис сердитый взгляд. — И ты сама это знаешь.

Хорошо, может быть, она и выставила Кола перед балетным классом собственной забавы ради. Но она ведь предупреждала: если он хочет от нее помощи, она — главная. И точка.

— Если тебе больше не требуются мои услуги, можешь со спокойной душой уйти. — Элис показала на дверь, явно пытаясь взять его на слабо.

— А как насчет мамаш? — Кол махнул в сторону смотрового окна на двери, за которой слонялись несколько матерей учениц. — Неужели их устраивает то, что здесь с их детьми околачивается какой-то мужик?

Элис сладко улыбнулась, наслаждаясь статусом хозяйки положения:

— О, я спросила у них разрешения. Они не возражают.

Колу ничего не оставалось, как стиснуть зубы и повернуться лицом к классу.

— Итак, девочки, — начала Элис учительским тоном, — сегодня к нам присоединится почетный гость. Это мой друг, Кол, и мне бы хотелось, чтобы вы приняли его со всем своим радушием. Сегодня он поможет мне провести занятие.

Одна из учениц вытянула пухлый пальчик в направлении Кола, и ее ангельское личико с подозрением нахмурилось.

— Вы не похожи на учителя балета. Где ваши пуанты?

Элис опустила взгляд на пол. Из обтрепанных штанин потертых джинсов Кола торчали босые ноги. Он покачнулся на пальцах, оторвав пятки от пола. Элис скользнула взглядом выше, по джинсам, которые плотно обтягивали его мускулистые бедра, и футболке, облегавшей крепкий торс.

Кол пожал плечами:

— Ввожу новую моду.

Девочка взглянула на него и, похоже, приняла ответ, потому что повернула голову к Элис, как бы говоря: «Ладно, можете приступать».

— Начнем с нашего батман тандю. — Элис хлопнула в ладоши, привлекая внимание учениц. — Приготовились! Раз, два…

Она включила музыку и стала демонстрировать упражнение, с трудом сдерживая смех при виде Кола, неуклюже затоптавшегося рядом. Он пытался поспевать за музыкой, но для человека, которому медведь на ухо наступил, эта задача была непосильной.

Ладно, возможно, это был жестоко и странно… но разве она не заслужила немного веселья? В последнее время Элис не хватало хороших развлечений — в том числе и в постели, и в этом смысле неожиданный приезд Кола вызывал у нее серьезные опасения.

— Мисс Джонсон, вы сбились с шага!

Она с досадой покачала головой, остановив музыку. Тяжелая рука опустилась ей на плечо, кремень в глазах Кола вдруг превратился в нечто иное… нечто, заставившее все внутри томительно сжаться.

— Простите, девочки… и мальчик. — Щеки Элис вспыхнули, и она повела плечом, освобождаясь от прикосновения Кола. — Даже преподаватели иногда сбиваются.

— Почему бы нам не попробовать снова? — Все та же девочка повторила фразу, которую часто произносила сама Элис, когда ее маленькие ангелы начинали отвлекаться.

— Прекрасная идея, Джинни.

Элис неловко завозилась с пультом от стереосистемы и вдруг потеряла равновесие, ощутив легкое головокружение. Может быть, она что-то не то съела на ланч. А она вообще ела ланч? Как, впрочем, и завтрак?

— Стой на месте! — Кол метнулся к Элис и подхватил ее, когда пол стал уплывать у нее из-под ног. — Элис?

Кол резко притянул ее к себе — так быстро, что она не успела подумать, среагировать. Аромат корицы и меда окутал ее, заставив покачнуться в объятиях Кола. О нет, только не это!

— Мисс Джонсон! Мисс Джонсон! — закричали ученицы, когда ее веки, затрепетав, закрылись.

— Со мной все в порядке. — Элис прижала ладонь к голове и попыталась твердо встать на ноги, слегка отталкивая Кола, все еще державшего ее мертвой хваткой.

— Ты бледная как полотно!

— Со мной и правда все хорошо. — Она сделала шаг, и комната вдруг накренилась, словно кто-то опрокинул балетную студию, как домик из детского конструктора.

— Ага, я поверю в это, когда ты сможешь самостоятельно стоять на ногах. — Кол приобнял Элис, закинув ее руку себе на шею. — Пойдем найдем, где тебе присесть.

Они направились к выходу из зала, туда, где стояла стереосистема. Элис опустилась на маленький пластиковый стул и уронила голову на руки. Если бы только комната перестала кружиться…

— Ну как ты?

Кол медленно оторвал руки Элис от ее лица, и реакция на его прикосновение волной прокатилась сквозь нее. Всякий раз, когда он прикасался к ней, тело вспыхивало пламенем воспоминаний, в котором мелькали картины, звуки, прерывистое дыхание, вкус его кожи под ее губами… Нет, только не это!

— У меня просто немного закружилась голова.

— Когда ты в последний раз ела?

— Я пила чай на полдник… — Оказывается, Кол помнил ее привычку пропускать прием пищи в моменты стресса. Она подняла на него взгляд. — Вчера.

— Черт возьми, Элис, — прорычал Кол и покачал головой. — Нельзя так наплевательски к себе относиться.

В зал вбежала Жасмин, путаясь в длинной летящей юбке:

— Девочки, я хочу, чтобы вы все потренировали со мной тандю. Кто исполнит лучший тандю, после занятий получит приз.

Группа крошечных балерин попыталась сделать несколько шагов, но все старания свелись к хихиканью.

— Что происходит? — сдвинула брови Жасмин. — Хочешь, я заменю тебя на занятии?

Элис молча кивнула.

— Кто-то решил, что потреблять калории в течение дня совсем не обязательно, — скрестил руки на груди Кол.

— Элли! — упрекнула Жасмин.

— Ой, только не надо нотаций! — Элис предупреждающе вскинула руку. — Вспомни, что было с тобой, когда несколько месяцев назад ты поссорилась со своим красавчиком!

— Оставь класс на меня. — Жасмин оглянулась и жестом приказала ученицам вернуться на свои места. Она скользнула по Колу осторожным взглядом, словно решая, стоит ли ему доверять. — Можешь отвести ее куда-нибудь поесть? И проследить за тем, чтобы она именно поела, проглотила каждый кусочек?

— Сделаю, обещаю.

Жасмин приступила к занятию прямо в своей длинной юбке и с босыми ногами. Собравшись с духом, Элис поднялась со стула, но ноги тут же задрожали, и Кол помог ей устоять на месте. Она снова прикрыла глаза, пытаясь восстановить равновесие.

— Когда ты умудрилась так отощать? — Кол обвил мощной рукой ее плечи. — У меня такое чувство, будто я держу куриную косточку.

— Не начинай.

Когда нервничала, Элис переставала есть. Если некоторых в моменты переживаний так и тянуло на чипсы и шоколад, ей становилось дурно при одном только взгляде на еду. Не то чтобы она привыкла морить себя голодом, просто не могла ничего проглотить во время стресса. Разве она виновата в том, что теперь такие моменты случались довольно часто?

— Эй, — Кол положил ладонь ей на щеку, убирая прядь волос за ухо, — я волнуюсь о тебе, моя маленькая Элли.

— Ты немного с этим опоздал. — Голод обострил ее эмоции, Элис тонко чувствовала боль, спазмом сжимавшую живот и заставлявшую сердце колотиться. На ее счастье, она просто не умела плакать.

Элис подернула плечами, стряхивая руку Кола, и пошла к выходу, избегая пристального взгляда Жасмин и скрываясь за спинами учениц. Потом быстро на ходу помахала на прощание матерям — не хватало еще, чтобы кто-то сейчас стал задавать вопросы.

— Знаешь, а ведь тебя настигла карма, — заметил Кол, выйдя вслед за ней на улицу.

Последние солнечные лучи заливали светом стоянку, а гигантский пылающий шар катился за горизонт. И с чего это она вдруг стала замечать красоты пейзажа, тогда как обычно мчалась к машине, не глядя по сторонам?

— Карма?

— Ага, за этот твой сегодняшний глупый урок.

Уголки губ Элис вздернулись в улыбке. Пусть уж лучше Кол шутит над ней, чем жалеет ее.

— Кол, ты платишь мне за мои профессиональные знания. Так почему бы тебе не позволить мне планировать программу занятий?

— Еще раз попробуешь выкинуть подобный фокус — и я заставлю тебя хорошенько заплатить за это.

Элис подошла к своей машине, и Кол остановился рядом. Осознание его близости пронеслось по ее венам. Элис слышала звук его участившегося дыхания, царапанье его ладони по заросшему щетиной подбородку, даже биение его сердца — или, возможно, своего собственного. Как и множество раз прежде, она просто перестала отделять себя от него.

Элис повернулась к нему — медленно, осторожно, чтобы не нарушить свое шаткое равновесие. Ее щеки тронул бледно-розовый румянец, серые глаза скрылись под темными ресницами. Желание поцеловать ее обрушилось на Кола с сокрушительной силой. Он никогда не встречал девушку, подобную ей, ту, что могла бы сравниться с этим нагромождением сложности и уникальности, которое как магнитом притягивало его. Она была отчаянно независима, и все же Кол знал, что под сарказмом, чувством юмора и легкомыслием таится уязвимость, такая изысканная и прекрасная, что сейчас он отдал бы все, лишь бы почувствовать ее.

Когда-то он уже отдал все ради этого желания, нарушил обещание, данное лучшему другу, и расплатился за это всем, что у него только было. Но он, похоже, готов был сделать это опять. Ради нее он бросал бы все, что у него есть, снова и снова. «Перестань, поезд давно ушел, — одернул он себя. — Ты уже потерял все в прошлый раз — и поступил правильно, когда решил уехать от нее».

— И как же ты заставишь меня заплатить? — Элис задрала нос, глядя на него дерзко и обольстительно.

Кол наклонился так, что его губы почти коснулись ее уха:

— Тебе не нужно это знать.

Он ощутил дрожь, пронзившую ее тело, заметил вспышку, мелькнувшую в ее зрачках, стремительный вдох, ее язык, метнувшийся к уголку рта. Все это сулило ему верную погибель…

— По-моему, все это пустой разговор, Колби Хиллам, ничего ты не сделаешь!

— Элис… — предупреждающе зарычал он.

— Все. Пустой. Разговор, — она язвительно выплюнула слова, и ее губы скривились в усмешке, заставляя кровь Кола закипеть. — Ты. Ничего. Не сделаешь.

Повинуясь порыву, Кол схватил Элис за плечи и прижал к машине. Его лицо зависло в считаных дюймах от ее лица, так близко, что Кол мог ясно различить блеклые веснушки, усыпавшие ее нос, и странные золотистые колечки на радужке, делавшие ее глаза не просто серыми.

Ее губы приоткрылись в ответ — то ли потрясенно, то ли приглашающе… Он почувствовал, как нарастает эрекция, горел желанием прижаться к Элис, ослабить это напряжение. Ее ресницы опустились, и она застыла на месте, как изваяние. Он мог поцеловать ее, мог наклонить голову и с такой невероятной легкостью завладеть этим сладким, восхитительным ртом…

«Держи себя в руках, даже не вздумай!» — вдруг мелькнуло у него в голове.

— Я отвезу тебя поужинать. — Он отстранился, распрямив плечи и игнорируя ноющую неудовлетворенность, от которой одеревенели конечности.

Элис закатила глаза:

— Когда ты приглашаешь так вежливо, разве можно отказаться?

— Такой дерзкий рот на таком ангельском личике. — Кол с укоризной покачал головой. — И я точно знаю, что «вежливо» в твоем случае не работает.

Элис открыла рот, чтобы запротестовать, но тут в животе у нее громко заурчало.

— Ладно, но я поведу.

Вскоре они уже сидели в уютном итальянском ресторанчике. Это маленькое семейное заведение будто создано было для обсуждения безопасных тем — вроде того, как Элис обычно готовится к выступлениям. Теплое сияние свечи смягчало окружавший их свет, оставляя золотистые блики на волосах Элис, а их колени то и дело сталкивались в тесном пространстве. И Кол совсем не чувствовал себя в безопасности.

Пока за время пребывания в Австралии он успел сделать совсем немного. У Кола так и не дошли руки до уборки в доме отца — это место он на дух не выносил. Он едва просмотрел присланные пресс-секретарем тезисы предстоящего выступления, слишком погруженный в мысли, которые не стоило допускать до сознания.

— Даже не пытайся выкинуть еще один фортель вроде того, что ты вытворила сегодня, — сказал Кол, старательно изображая раздражение.

— Это был не фортель. Я просто воспроизвела сценическую атмосферу. — Элис разломала пополам чесночный хлеб и отправила кусок в рот. — И то, что этот урок немного развеселил меня, не делает его менее полезным.

— Хватит морочить мне голову! Я знаю, Элис, ты прекрасно отдаешь себе отчет в том, что делаешь, в каждой мелочи. — Он сделал глоток красного вина и многозначительно посмотрел на нее. — Так что можешь не прикидываться дурочкой. Я на эту удочку не попадусь.

Она кивнула и подавила улыбку:

— Разве можно обвинять девушку в том, что она пытается хоть немного отплатить парню, который, как говорится, поматросил и бросил?

— Так это была месть за мой отъезд? А я-то думал, ты отплатила мне за все те времена, что я обзывал тебя Упертой Балериной.

— В свое время я с гордостью носила прозвище Упертая Балерина. — Грустная улыбка коснулась ее губ.

— Ты буквально жила балетом.

— Только этим я всегда и хотела заниматься. — Она обвела кончиком пальца край бокала. — Помнишь, как я опаздывала на репетицию, и ты подвозил меня после работы? Мне пришлось переодеваться на заднем сиденье машины, потому что без формы меня не пустили бы на занятие.

Помнил ли он? А кто забыл бы ту красивую девчонку на заднем сиденье, срывающую с себя рабочую одежду и натягивающую узкое балетное трико и этот балетный костюм — леотард? Кол с усилием сглотнул, вновь ощутив неловкое натяжение брюк.

— Ладно, давай по-честному, Кол. Поговорим о твоем выступлении, и на сей раз без фокусов, серьезно. — Элис накрутила спагетти на вилку и отправила порцию в рот. — Начать хорошо бы с того, по какой причине ты боишься публичных выступлений. Это позволит понять, какая методика подготовки тебе подойдет.

— Я рассчитывал на подход из серии «глубоко дышать и считать до десяти». — Он нервно взъерошил волосы и стал отбивать ногой быстрый ритм. — Все эти мудреные психологические штучки не для меня.

— Тебе придется в них разбираться, если хочешь предстать перед всеми этими людьми. Мы говорим о сотне человек? О тысяче?

Паника противными мурашками поползла вверх по спине Кола, а горло будто ледяными пальцами сжало.

— Не знаю.

Он старательно избегал заглядывать в эту часть короткой справки, составленной для него секретаршей, потому что знал, как остро отреагирует. Кол с шумом выдохнул — эти проклятые публичные выступления были его ахиллесовой пятой!

— Ладно, это не так важно. — Элис повертела в руках вилку. — Думаешь, все дело в количестве присутствующих? Ты упоминал, что у тебя не возникает проблем в переговорной, так что, может, нам нужно найти нескольких подопытных кроликов, перед которыми ты мог бы попрактиковаться…

— Нет, — резко выпалил Кол, хотя совсем не собирался грубить.

Элис, посерьезнев, задержала на нем взгляд:

— Если ты не можешь даже немного потренироваться, как тогда собираешься выйти к публике?

«Я не знаю!» — отчаянно стучало у него в голове. Это было просто смешно. Он, человек, добившийся такого успеха, с инновационной технологической компанией, названной в его честь, и… ладно, на самом деле его жизнь этим и ограничивалась. Что тоже, впрочем, было немало. В столь юные годы он достиг таких высот, которых иные индивидуумы не в состоянии добиться и за всю свою никчемную жизнь.

Зачем, черт возьми, он страдал этой фигней? Достаточно сказать организаторам конференции, что у него дел по горло, и уехать, не выставляя себя на посмешище. Но тогда его общение с Элис прервется. Всем своим существом, всеми фибрами души Кол не хотел ее покидать.

И все же он должен был это сделать. Она могла обойтись и без такого проблемного субъекта, как он, который только и делал, что все портил.

— Кол? — Голос Элис прервал его мысли.

— Не буду я этого делать. Все, точка, не о чем и говорить.

— А ты все так же упрям, как я погляжу.

Стоявшая между ними свеча замерцала, будто улавливая повисшую напряженность. Кол почувствовал, как под столом стройная нога Элис прижалась к его ноге, и его тело окутало теплом.

— Чья бы корова мычала.

— Я не упрямая.

— Да, не упрямая, а просто невероятно упрямая. Как бы это назвать? Может быть, упертая?

Ее рот в негодовании округлился, и кровь застучала в ушах Кола. Вот такую Элис — злющую, колючую, с выпущенными коготками — он любил больше всего. Ему казалось, что такая Элис могла справиться с чем угодно.

— Слушай, все это, конечно, очень интересно, но ты так и не ответил на мой вопрос. — Она снова попыталась стать хозяйкой положения.

— На какой вопрос?

— Я спросила, почему ты так боишься выступать на публике? — Она пристально посмотрела на него.

— А я тебе ответил, что не хочу всяких там психологических штучек. — Он пронзил вилкой порцию пасты, и столовый прибор лязгнул о фарфоровую тарелку.

— Как я смогу тебе помочь, если ты не будешь со мной откровенным? Ты платишь мне — и, наверное, хочешь оправдать свои затраты.

Ее глаза с вызовом вспыхнули, и у Кола перехватило дыхание. Это ведь именно она настаивала на деловом общении — никаких разговоров о прошлом, никаких вопросов и ответов. Элис никогда не поддавалась эмоциям, не испытывала чего-то столь же неловкого и мрачного, как то, что переживал он сам. Ее научили стоически переносить невзгоды, и теперь она хотела знать, какое же именно неприятное событие — из множества подобных в его биографии — стало причиной его страха.

Кол вздохнул, решив быть честным:

— Помнишь, как-то в детстве на День семьи нам нужно было устроить небольшое представление о своей семье?

Элис сдвинула золотистые брови и часто заморгала, словно просматривая воспоминания перед мысленным взором.

— Вспомни, Элис. Ты пришла с папой, и вы изображали, как ловите злодеев.

— Что-то смутно припоминаю…

— Мое представление было не таким удачным, как твое. — Комок встал в горле у Кола, а унижение обожгло ему грудь, словно и не было всех этих лет. — Я с ума сходил от волнения из-за того, что отец явится в школу и предстанет таким, какой он есть. Я ведь не мог сказать, что он был врачом, адвокатом или полицейским. Он не помогал людям… черт побери, он даже на полставки не работал! В итоге он заявился пьяным.

Кровь отлила от лица Элис. О да, теперь она все вспомнила!

— Он ввалился в класс, и его тут же вырвало прямо на пол, — еле слышно прошептала Элис. — Учителя хотели звонить в органы опеки, но мы забрали тебя к себе домой.

— И ты оставила меня у себя на неделю.

— А потом, через некоторое время, ты переехал к нам насовсем. — Она подняла на него мерцающие глаза.

— Вот почему я ненавижу публичные выступления. Тогда я поначалу надеялся, что отец забыл о Дне семьи и не предстанет там никчемным пьяницей, но он завалился в класс как раз в тот самый момент, когда я говорил. — Своим признанием Кол явно растеребил старую рану.

— Все смотрели на тебя. Смотрели на него. — У Элис перехватило дыхание.

— С тех пор всякий раз, поднимаясь на сцену, я могу думать лишь о нем, о том, как он испортил мое представление, как выдал всем и каждому то, что я так отчаянно скрывал.

— Никто больше не сделает с тобой ничего подобного. Он больше не причинит тебе боль. — Элис потянулась через стол и сжала его руки.

Она говорила, что не хочет говорить о прошлом, но сейчас смотрела на него так, будто пыталась найти ответы, не задавая вопросов.

— Я знаю. Он умер.