Наслаждение Темного Принца

Глава 11

— Ради всего святого, прекрати это безобразие, заставь его заткнуться? — потребовала Реджин, отрываясь от видеоигры.

МакРив ревел в клетке в подвале в течение нескольких часов, держа Люсию на волоске от срыва — невыносимое испытание, учитывая её всё ещё болевшие с прошедшей ночи мышцы. Боги, как она расплачивается за то, что промахнулась.

Но больше всего нервировала Никс, сидящая на спинке дивана, рассеянно заплетающая свои соболиные косы и изучающая реакцию Люсии. Никс, глаза которой обычно были пусты, сейчас зорко следила за ней.

Она знает, как я переживаю за него…

Или, что она почувствовала с ним до того, как увидела его обращенным, со свирепым лицом и такими острыми клыками.

— Проклятье, выпустите меня отсюда! — неслось снизу.

Реджин впилась взглядом в Люсию, как будто это она была во всем виновата.

— Он ломает мне кайф, а я, — она обернулась и завопила через плечо: — в этом не заинтересована!

— Открой эту гребаную клетку, ты, чертова блестящая извращенка!

Боги, он был жестоким.

Все же, как только возникла эта мысль, Люсия тут же вспомнила, как он неловко смахивал её слезы. И вчера вечером, даже после того как понял, что она сделала ему, Гаррет всё равно пытался дотянуться до неё.

— Никому не нужно приготовить легкую закуску из Скуби или ещё что-нибудь, потому что эти подвывания довели извращенку до крайности!

Они могли слышать, как он дергает прутья решетки, но он никогда не сможет разрушить их. Несмотря на то, что Ликаны являлись самой сильной фракцией в Ллоре, этот металл невозможно сломать, так как он был укреплен заклинаниями, купленными у ведьм.

— Сходи ты, Люс, — заныла Реджин, с тоской глядя на видеоигру.

— И что, ты думаешь, я могу сделать?

— Его влечёт к тебе. Поскольку этот убогий… По крайней мере, сходи попробуй. Только не поднимай хвост для него или что-нибудь еще в этом роде.

— Реджин! — резко оборвала её Люсия, бросив выразительный взгляд на Никс.

Округлив глаза, Лучезарная протянула:

— Ах, да, возможно, прорицательница ещё не знает, какой номер ты отколола.

Никс подмигнула ей.

— Подвинься, я ещё никогда не заходила так далеко в этой игре.

Люсия медленно поднялась, стараясь не морщиться от боли, когда мышцы запротестовали.

— Отлично, я схожу, — сказала она, мастерски разыгрывая нежелание идти к МакРиву, хотя хотела увидеть его с тех пор, как он очнулся. Люсия искала возможность наконец-то поблагодарить его за спасение своей жизни — за то, что заботливо спрятал её, беспомощную от боли, чтобы затем броситься, подобно воплощению гнева, на вампиров, вторгшихся в дом её семьи.

По-видимому, зверь может быть нежным. Или смертельным. Не имеет значения, каким он был или какова его сущность, он заслужил её благодарность.

И она не возражала бы против шанса выяснить, почему её отклик настолько силён. Как она может до сих пор испытывать тягу к нему, даже после того как увидела, каков он внутри?

— С тебя должок, Редж, — добавила Люсия, придав голосу оскорбленный тон.

Никс легко вычислила её игру и подмигнула снова, с удовольствием принимая и поддерживая поведение Люсии. Но когда предсказательница последовала за ней к двери в подвал, Люсия обернулась и сказала:

— Я хочу поговорить с ним наедине.

— Даже несмотря на то, что я уже и так знаю всё, что ты собираешься сказать? Как, безусловно знала, и об обмене слюной на болоте, в котором вы принимали участие пару недель назад? — затем более мягко Никс добавила: — Тебе он нравится?

Люсия вздохнула, прислонившись плечом к стене.

— Я до конца не разобралась с этим. Он словно криптонит[18] для меня. Один только его акцент…

— Заставляет твои когти скручиваться?

— Абсолютно верно. Когда я рядом с ним, я не способна обороняться. Он смотрит в мои глаза, и мой мозг отключается, — призналась Люсия. — Ты когда-нибудь сражалась с противником, против которого у тебя нет никакой защиты? Как, например, с выдыхающим огонь или брызжущимся кислотой.

— Однажды я столкнулась с женщиной с алмазной кожей, — вздохнув, произнесла Никс. — Я ничего не могла поделать, пока она выбивала из меня дух.

— Серьезно?

— Нет, я видела такую в «Людях Икс». Я только хотела посочувствовать. Увы, у меня нет слабых мест.

— Кроме твоего безумия.

Еще один вздох.

— Отлично сыграно, Лучница. Продолжим после…

Глубоко вздохнув, Люсия открыла дверь. Пока она спускалась по ступеням, внимательный взгляд синих, холодных, как лёд глаз ликана из-под взлохмаченных темно-каштановых волос пристально следил за ней. МакРив опять был одет в джинсы, но другие, хотя и столь же потертые и черный свитер с длинными рукавами. Простая одежда. Несмотря на то, что она мечтала о более изысканных нарядах для себя, ей нравилась простота в мужском облике. Еще один невольный плюс МакРиву.

Он тотчас же крепко сжал прутья, стараясь разогнуть их, мускулы перекатывались на его руках и плечах от напряжения.

— Ты не сможешь сдвинуть их с места, МакРив. Они укреплены заклятием ведьм.

Гаррет мгновенно отпустил решетку, скривив от отвращения губы. Люсия часто слышала, что ликаны испытывали неприязнь к ведьмам. Очевидно, этот слух был правдив.

— Почему ты поступила так со мной? Ты помогла им заманить меня в ловушку после того, как я спас тебе жизнь? Ты чертовски гостеприимна!

Ну, вот и рухнул её план выразить ему признательность. Люсия отвела взгляд, позволяя волосам упасть на лицо.

— В благодарность ты посадила меня в клетку в этой дерьмовой дыре!

Она посмотрела вокруг. Внутри клетки были все удобства и хорошая кровать.

— Тут не так уж и плохо, — произнесла она, в душе соглашаясь с тем, что возможно немного сыро: полуподвал был построен прежде, чем люди поняли, что в подвалах ничего толком не сохраняется во влажном климате Южной Луизианы.

— Тут есть окно, — пробормотала она, как бы защищаясь.

— Лауша, ты можешь освободить меня.

— Снова поднимешь эту тему, и я уйду.

— Тогда скажи мне, что я здесь делаю!

— Ты поверил бы мне, если бы я сказала, что Лаклейн жив? И что он похитил мою племянницу Эммалайн, утверждая, что она — его подруга?

Он замер.

— Нет, я бы не поверил. Ты ошибаешься.

— Нет никакой ошибки, — она нахмурилась. — Как так получилось, что ты этого не знаешь?

— Я не возвращался в поселение некоторое время. А теперь, как видишь, мне невозможно это сделать, чтобы проверить твой рассказ. Как долго я должен буду находиться здесь?

— Пока мы не вернем Эмму, — ответила она.

— И ты сделаешь это после того, как я спас тебя — и твоих сестер?

— Я не должна тебе ничего объяснять. Мы — враги.

— Нет, мы не враги. Мы…

— Мы — что?

— Подходим друг другу, — без запинки ответил он.

— Так или иначе, зачем ты пришел в Вал Холл в ту ночь?

Он неопределенно пожал широкими плечами.

— Я был в этом районе.

— Как и вчера вечером? Ты явно сопровождаешь меня. Ты сказал мне, что я не твоя подруга. Ты солгал?

— Ты собираешься обвинить меня в непорядочности, когда именно ты только что использовала себя в качестве приманки, чтобы заманить меня в ловушку, и затем лгала мне, глядя прямо в лицо? — когда он со всей очевидностью понял, что не убедил её, то добавил: — Подумай, если бы ты была моей подругой, как в таком случае я смог держаться от тебя подальше в ночь полнолуния?

— Такая же клетка.

— Ликаны никогда не сотрудничают с ведьмами, — он, казалось, едва сдержал неприязненную дрожь даже при одной мысли об этом.

Выходит, что я не его подруга.

— МакРив, твой брат жив.

— Ты говоришь, что он восстал из мертвых после ста пятидесяти лет и что его королева, эта Эмма, является валькирией?

— Не совсем так.

Она — наполовину вампир. Как Гаррет отреагировал бы на тот факт, что подруга его брата, даже такая робкая и добрая как Эммалайн, всё-таки была пьющей кровь?

— Скажи мне, что в точности не так? — потребовал Гаррет.

— Не важно, забудь об этом.

— Тогда мне придется самому увидеть Лаклейна, чтобы я смог поверить этому, — ответил он, в этот момент впуская надежду в свою душу. Хотя весть о возвращении брата больше походила на фантастический рассказ, сам Гаррет никогда не верил в смерть Лаклейна. На протяжении десятилетий он пытался найти скрытый чарами главный город Орды. После первых тридцати лет поисков и ожиданий, он признался себе в том, что было бы лучше, если бы Лаклейна убили.

Деместриу, как стало известно, пытал немыслимыми способами.

Сейчас же, если Гаррет действительно позволит себе по-настоящему поверить в то, что брат вернулся, а затем всё же узнает, что это ошибка… он не думал, что сможет пережить потерю Лаклейна дважды.

— Ты испытываешь моё терпение, Лауша.

Она действительно это делала и добилась бы большего, если бы его «поимка» не была несколько насильственной — он очнулся только тогда, когда его уже перевезли сюда. Всесторонне изучая своё узилище на предмет попытки бегства, он спросил:

— Где вы держите меня?

Она была бледной, её глаза остекленели, затянутые пеленой боли:

— В Вал Холле.

Гаррет прекратил бороться. В конце концов, он был Ликаном — ни одна клетка не могла удержать его, а Люсия привела его в свой дом. Он подумал, что это оказалось неожиданным поворотом событий. Он был ближе к ней. У него появилось больше возможностей защитить её. Но его поймали в ловушку.

Чертовы ведьмы!

Сев на пол, он прислонился к стене, согнув ногу в колене.

— Садись, — скомандовал он и добавил более мягко: — это самое малое, что ты можешь сделать.

Сердито глядя, Люсия подтащила к клетке стул и осторожно опустилась на него.

Она до сих пор страдает от боли.

Он напрягся, стараясь скрыть от неё беспокойство.

— Почему ты была в агонии в ночь нападения вампиров? Я не учуял на тебе крови, не видел раны.

— Это не твоё дело.

— Получается, твоё наказание чувствовать боль, когда промахиваешься?

Она выглядела испуганной до крайности, снова позволяя локонам упасть на лицо.

Её волосы были заплетены в косы над заостренными ушками, но большая часть блестящей гривы свободно опускалась на спину и завитками падала на лоб.

— Что ты можешь знать обо мне?

— Больше, чем ты думаешь. Я сделал тебя предметом моего исследования. Однако не думай, что я узнал всё, что хотел. Большинство людей думают, что ты просто Лучница.

Заметно успокоившись, она ответила:

— Я такая и есть. Это всё, что нужно знать.

— А как насчет твоей семьи, твоей биологической матери? Кем был её народ?

Она бросила взгляд через плечо в сторону лестницы, прежде чем снова посмотреть на него.

— Я не знаю, кем она была. Я даже не знаю, кто она была.

— Возможно, она была из ликанов?

Люсия пожала хрупкими плечами.

— Кто знает.

— Ах, так вот почему ты более корректна с другими фракциями. Ты можешь быть связана с ними, — заметил он. — В любом случае, если в твои намерения входило напустить на себя таинственности, то здесь ты преуспела.

— О, я — таинственная? Это ты появился в моей гостиной из ниоткуда, чтобы обезглавить двух вампиров.

— Спроси меня о чём угодно, и я отвечу.

Она вызывающе подняла брови.

— Неужели, Темный Принц?

— Да. Так меня прозвали, — Гаррет никогда не думал, что станет королем, только не с бессмертным старшим братом, и поэтому вел себя соответственно, говоря и поступая так, как Лаклейн никогда не мог себе позволить. Гаррет будучи совершенно неуправляемым, получил прозвище Темного принца прежде, чем достиг двадцати.

И да, отождествление с именем Люцифера не было случайным.

Ответственный Лаклейн привык вытаскивать его из беды после грязных историй.

— Какую ещё информацию ты нарыла на меня?

— Нарыла? Информации о тебе довольно много и она печально известна.

— Возможно. Я, несомненно, делал ошибки.

Большие.

Будь он больше привязан к клану и менее эгоистичен, то, вероятно, его брат не отправился бы один в ту роковую ночь.

— Но, по меньшей мере, я признаю свои проступки, несмотря на то, что здорово подпортил разной хренью свою репутацию.

В отличие от тебя, моя маленькая подруга.

Игнорируя его резкий комментарий, Люсия спросила:

— Зачем ты привел свой народ сюда? В Луизиану?

— После того, как мой брат пропал без вести, большинству ликанов захотелось уйти от Орды как можно дальше. Это не первое место, которое мы выбрали, поверь. — Унаследовав корону, он полностью покончил со своим скандальным прошлым и первым делом начал искать землю для их нового дома, желая сделать хотя бы это для своего народа. — Зато, в конце концов, определились.

Еще раз посмотрев через плечо, Люсия поинтересовалась:

— Определились, нарушив границу территории валькирий?

Да, иначе я мог бы никогда не встретить тебя.

— Мы не такие уж плохие соседи, девушка. Ликаны и валькирии — не враги.

— Кроме времени Воцарения. Когда мы все вынуждены воевать.

Каждые пятьсот лет в Ллоре начинали происходить ключевые события, каждое из которых способствовало зарождению конфликтов между фракциями. Некоторые говорили, что такой переизбыток событий был мистическим механизмом, запускающим своеобразный естественный отбор постоянно растущего населения бессмертных.

Это не было великой войной за всеобщее выживание — по крайней мере, не в прошлом, — но столкновения и конфликты истощали силы равносильно войне. После пронесшегося Воцарения побеждала фракция с наибольшим количеством игроков, оставшихся в живых.

— Ликаны не будут сражаться ни с одной из валькирий в это Воцарение.

— Ты знаешь, что движет всем этим. Ты не одержишь верх над ситуацией, — произнесла она, снова оглянувшись через плечо.

— Твои сестры осудили бы то, что тебя влечёт ко мне?

Она тут же повернулась к нему лицом.

— Меня не влечет!

— Лги себе, Лауша. Не мне. Я был там с тобой той ночью, помнишь? Ты, возможно, пытаешься забыть об этом, но это навсегда запечатлелось в моей памяти.

— Нет, на самом деле и я хочу помнить это. Я люблю вспоминать свои ошибки, чтобы больше не повторять их.

— Значит, ошибка? Так валькирии называют оргазм, вызывающий крик?

Люсия процедила сквозь сцепленные зубы:

— Я просила тебя не делать определенные вещи, но ты просто проигнорировал меня.

— Какие, например?

— Такие, как не снимать мое нижнее белье. Ты разорвал его на мне, затем украл! Зачем?

Гаррет ответил ей бесстыдной улыбкой.

— Чтобы делать с ним неприличные вещи.

Она вскинула руку.

— Я не желаю слышать подробности. Повторяю снова, МакРив, зачем ты пришел в Вал Холл в ту ночь?

— Потому что ты кричала, как банши[19]. Я видел разбросанные на полу стрелы. Ни одной окровавленной. Ты расплачивалась за промах? Возможно, ты действительно заключила сделку с дьяволом, чтобы так стрелять.

Её глаза сверкали серебром.

— Ты ничего не знаешь!

Она вскочила на ноги и без оглядки бросилась вверх по лестнице.

— Вернись, Лауша.

Игры закончились, Гаррет хотел выбраться из клетки. Сжав челюсти, он попытался согнуть прутья — ничего.

— Будь ты проклята, валькирия.

Когда он получит свободу… все ведьмы мира не смогут защитить её.