Наследие Богини

Поначалу я думала, что она злится, судя по тону, которым она с ним разговаривала. Но чем больше я наблюдала за ними, тем больше деталей подмечала. Как она чуть горбится рядом с ним. Как дрожит её голос, как начинает бегать взгляд… Она не злится. Она его до смерти боится.

Я её не винила. Не имея никого, кто мог бы обуздать его амбиции и решимость, Кронос становился всё могущественнее день ото дня настолько, что даже его человеческий облик уже не выдерживал, начиная трескаться, и на каждом шагу за ним оставались чёрные следы. И хотя он видел меня, но никак не реагировал. Меня это более чем устраивало.

Я ежедневно отчитывалась перед Советом, пока однажды Дилан не озвучил мои опасения:

— Он становится сильнее, чем мы думали. Наши барьеры падут ещё до солнцестояния.

Никто из членов Совета не усомнился в этом. Все понимали, что время уходит, а без полезных сведений мы просто блуждаем вслепую. Они предполагали, какими путями Кронос может направиться в Нью-Йорк, каким способом может ударить по городу, где я выросла. Разрабатывали планы на каждый случай.

Однако их сил было мало. И сколько бы Элла и Тео ни пытались завербовать младших богов по всему миру, добровольцев не находилось. Джеймс часто помогал им, разыскивая тех, кто прятался от гнева Уолтера. Остальные же продолжали ждать, наши нервы были натянуты до предела. Я держалась особняком, и видения стали для меня не просто партизанскими вылазками, но и неким спасением от давления Совета.

Я постоянно встречала Генри во дворце Каллиопы, но он больше не подавал знаков, что замечает моё присутствие. Чем больше времени проходило, тем сильнее я сомневалась в том, что тогда в детской мне всё это не почудилось. И чем больше времени Генри проводил с Каллиопой, тем сильнее, казалось, он попадал под её чары. От прежнего сопротивления не осталось и следа. Он делал всё, что ему говорили. Зато с ним всегда был Майло, и я цеплялась за это. Где-то глубоко внутри это всё ещё мой Генри. Ему будет непросто вырваться из-под влияния, но шанс есть.

В начале ноября, когда Генри качал Майло, чтобы тот поспал днём, в детскую ворвалась Каллиопа.

— С Кроносом что-то не так.

Вместо того, чтобы положить Майло в кроватку, Генри прижал сына к себе и вышел следом за Каллиопой. Я поспешила за ними. В окнах я заметила бурю, назревающую над островом. Чёрные тучи закручивались посреди тёплого морского воздуха, заслоняя голубое небо, и раскат грома пронёсся над водой, предупреждая о грядущей угрозе.

Каллиопа пробежала по ступенькам и толкнула старую дверь, ведущую на крышу. Генри защищал Майло от сильного ветра, но, несмотря на плач малыша, не стал возвращаться внутрь.

И в тот момент, когда я заметила Кроноса посреди крыши, я поняла. Гроза возникла не сама по собе. Его облик больше не мог выдерживать его мощь. Кронос превратился в сверкающий сгусток силы.

Из него вылетали молнии с такой частотой, какой не бывает в природе. И густой туман клубился чёрной воронкой, простираясь до самого неба. Предупреждение. Сообщение. Приказ.

Выходите и сражайтесь.

Я инстинктивно потянулась к Генри. Если на лице Каллиопы читался неприкрытый страх, то его губы были мрачно поджаты, брови решительно нахмурены. Что бы ни происходило, он был к этому готов.

— Иди, — сказал он и посмотрел мне прямо в глаза. «Я тебя люблю. Предупреди остальных о том, что началось».

Я дважды открыла и закрыло рот. «А как же вы с Майло?»

«Я о нём позабочусь. Иди».

Я потянулась к нему сквозь воющий ветер, мои пальцы остановились в дюйме от его щеки. «Я тоже тебя люблю. Не забывай, кто ты есть».

Несмотря на чёрную смертоносную массу в каких-то двадцати футах от нас, если не меньше, Генри сумел улыбнуться. «Я хотел сказать то же самое тебе. Будь смелой и делай то, что должна».

Глаза слезились от ветра, но всё равно, исчезая, я ни на секунду не отрывала взгляда от Генри. «Пожалуйста, не делай глупостей».

Не успел он ответить, как усиливающаяся гроза растаяла, сменившись тишиной моей спальни на Олимпе.

Я побежала по коридору, моментально позабыв про свою способность быть в нужном месте в нужное время. Я должна бежать. Я должна кричать. Но голос не слушался, его хватало лишь на то, чтобы произнести слова, которых я так боялась.

Ворвавшись в тронный зал, я влетела в центр круга, не обращая внимания на тишину, вызванную моим внезапным вторжением. Что бы Совет ни обсуждал, это сейчас было неважно.

— Кронос, — выдохнула я. — Он вырывается. Там, над островом, буря…

— Мы знаем, — прервал меня Дилан. Я покачала головой. Он не понял.

— Финальная битва… началась.

Глава 16

ЧАС ДО КОНЦА

Уолтеру пришлось повысить голос четыре раза и даже швырнуть молнию, чтобы угомонить Совет. Все стояли на ногах, включая мою маму, и атмосфера в зале была где-то между «нервной» и «воинственной».

— Мы готовились к этому год, — сказал Уолтер, как только все замолкли. — У нас больше нет союзников, на которых мы полагались, но мы есть друг у друга, и вместе мы сильны.

Никто не сказал ни слова. Даже Дилан не издал боевой клич. Сегодня либо Кронос вернётся в Тартар, либо Совет падёт. Завтра либо у меня будет семья, либо я останусь одна, покорная тёмным желаниям Кроноса.

Если последнее, то лучше бы тот кинжал всё-таки вонзился мне в горло.

— Мы готовы. Мы вместе. И мы будем сражаться, пока не победим или пока не останется ни одного из нас, — продолжал Уолтер. — У вас есть час, который вы можете потратить на своё усмотрение, после чего встречаемся здесь.

Один за другим члены Совета разошлись. Кто-то по парам, остальные по одиночке. Я в растерянности осталась стоять на месте. Что мне делать? Мне было тяжело смотреть на то, как они уходили на войну во время прошлого зимнего солнцестояния, но в этот раз…

В этот раз нас ждёт величайшая битва, которую видел мир со времён первой войны с титанами, и вся моя семья будет на передовой.

— Я хочу сражаться, — заявила я, когда в зале остались только мама и Джеймс. — Вы сказали, что можно.

— Ох, милая. — Мама заключила меня в объятья. — Ты уже сражалась, просто иначе. Так, как никто из нас не мог. Сражаться — не всегда значит размахивать мечом на поле боя. Ты сделала достаточно и даже больше, теперь тебе лучше остаться в безопасности. Ради Майло.

— Именно ради Майло я и должна сражаться. Я понимаю, что недостаточно сильна и едва ли моё участие повлияет на баланс сил, но я могу отвлечь Кроноса или Каллиопу или… или сделать ещё что-нибудь. Что угодно.

Её руки сжали меня крепче, она прижалась тёплой щекой к моему плечу. Я зажмурилась, пытаясь запечатлеть в памяти этот момент. Она должна вернуться. Если она не вернётся…

Нет, я не могу думать об этом. Они пережили все предыдущие битвы, переживут и эту. Мама не умрёт сегодня. Никто не умрёт.

— Идём, — тихо произнесла она. — У нас мало времени, а я бы хотела ещё кое-что успеть сделать. Джеймс?

Джеймс сделал шаг к нам и коснулся наших плеч.

— Весело не будет, — сказал он, и не успела я спросить, что происходит, как зал озарил яркий свет, а мы провалились на землю.

Мои глаза повлажнели. Спускаться с Олимпа на землю не было чем-то новым. Я не поняла, зачем Джеймсу было предупреждать меня…

Как вдруг голубое небо исчезло, сменившись каменными стенами, а мы всё продолжали лететь вниз.

Меня бы стошнило, будь это вообще возможно. Даже рядом с мамой я чувствовала, как слои земли давят на меня, и сердце трепещет от страха. Я пыталась закрыть глаза, но ужас не позволял мне это сделать, поэтому я крепче обнимала маму и надеялась, что это скоро кончится.

В какой-то момент мы всё-таки приземлились в каменной пещере рядом с обсидиановым дворцом Генри. Мои колени подкосились, кровь отхлынула от головы, из-за чего окружающее пространство завращалось.

— Скотина! — Я ущипнула Джеймса изо всех сил. Впрочем, едва ли ему было больно. — Зачем ты так со мной?

Он ухмыльнулся.

— Потому что твоё выражение лица бесценно. Серьёзно, Кейт, что ты там себе успела надумать? Что я брошу тебя под землёй?

Я пожала плечами.

— Ты не сделаешь этого.

— Я не смогу это сделать, — поправил он. — Как только ты научишься пользоваться порталами, сможешь выбраться в любой момент.

Я открыла рот, чтобы ответить, но чьи-то тихие голоса привлекли моё внимание. Я развернулась ко дворцу. В тени скапливалась толпа, заполняя сад и берег реки.

— Что это? Кто они?

— Мёртвые, — пояснил Джеймс. — Потерянные души, которых нужно направить. Никто не может им помочь, поэтому они застряли здесь, пока не вернёшься ты или Генри.

Я уставилась на толпу. Их здесь, наверно, тысячи. Я понимала, что пока Генри там, кто-то здесь его ждёт, но не в таких же количествах.

Хотя это логично, что их так много. Учитывая, скольких Кронос убил, это ещё мало.

— Мы должны им помочь.

— Не сейчас, милая, — сказала мама, погладив меня по спине. — У них впереди вечность, подождут. А нам нужно кое-куда заглянуть.

— Куда это?

— К твоей сестре, — ответила она, и всё моё недовольство улетучилось. Она веками не навещала Персефону до той встречи в прошлом году. Ещё один визит после такого небольшого срока мог означать только одно: она хочет попрощаться.

— Мама, — еле выдавила я, голос не слушался. — Ты не можешь меня оставить. Ты обещала?

— Разве я сказала, что собираюсь оставить тебя, милая? — спросила она, убирая прядку волос с моих глаз. Но мы обе знали правду. Сколько бы вдохновляющих речей ни толкал Уолтер, как бы часто мама ни заверяла меня, что никуда не денется, она понимала, что такая вероятность есть. И в этот раз никакого чудесного возвращения не будет.

Я вцепилась в её руку.

— Мы можем побыть здесь, пока остальные сражаются. Они поймут. Мы поможем им как-нибудь иначе.

Она печально улыбнулась.

— Милая, ты же знаешь, Совету нужны все, кто может сражаться. Это моя ответственность перед ними, я не могу просто сбежать.

— А как же твоя ответственность передо мной? — Мои щёки пылали, глаза жгли слёзы. — Ты обещала, что больше никогда не оставишь меня.

— Я не оставляю тебя. Я сражаюсь за то, во что верю, — сказала она. — Я не собираюсь умирать, Кейт.

— Но такая вероятность есть.

— Да, есть, — согласилась она. — Как сказал Уолтер, Кронос — серьёзный противник, и мы мало что можем противопоставить ему в бою. Но ты должна помнить, что у нас за плечами многие тысячи лет опыта, и каждую секунду мы направим на благое дело. Я сделаю всё, что в моих силах, в моих отнюдь не маленьких силах, чтобы вернуться обратно к тебе. Чтобы мы все вернулись.

Она могла пообещать мне хоть звезду с неба, но это не отменяет одного крайне важного факта: Кроноса нельзя одолеть. Какой бы значительной мощью ни обладал Совет, ничто из их арсенала не позволит им сразить титана. Вместе у них мог быть шанс, но без Генри и Каллиопы им проще сдаться. Может, тогда ещё немного проживут.

Должен быть какой-то путь. Например, тот кинжал… И вообще всё оружие в пыточной Николаса, мы ведь можем использовать его в свою пользу, но как?

— Пойдём, — пробормотала мама. — Отведи нас к своей сестре.

Я бы отложила, если бы была уверена в своей затее, но если мама умрёт сегодня, я не смогу жить с чувством вины из-за того, что отказала ей в последней просьбе увидеться со старшей дочерью. Да и Персефона заслуживает шанса попрощаться.

Я протянула свободную руку Джеймсу, и он без колебаний взял её. Несмотря на все остроты, слетавшие с его длинного языка, он знает, когда лучше промолчать. Если он тоже не переживёт этот день…

Нет. Никто не умрёт сегодня. Ни мама, ни Джеймс, ни Генри, никто.

Бросив последний взгляд на души мёртвых, окружавшие дворец, я закрыла глаза. Тёплый ветерок пощекотал мою шею. Когда я открыла глаза, мы оказались посреди цветочной поляны. В десяти шагах от нас стоял домик, покрытый виноградными лозами. И хотя мы всё ещё были в Подземном мире, солнце (ну, или образ солнца из памяти Персефоны) ярко светило сверху.

— Эй! — закричала Персефона. Я обернулась и увидела её золотые кудри, развевающиеся на ветру. — А ну-ка кыш оттуда!

— Что… — начала было я, а затем опустила глаза. Мы стояли прямо на сестриных тюльпанах. Упс.

Мама хмыкнула и сделала шаг в сторону, а я вместе с ней, потому что не хотела отпускать её ни на секунду.

— Прости, дорогая. Кейт только недавно начала осваивать этот способ перемещения.

Персефона бросилась к нам, умудряясь не наступать ни на один цветок, словно она, даже не глядя, точно знала, где находится каждый. Впрочем, после тысячи лет здесь, вполне возможно, так оно и есть.

— Это не значит, что можно топтать мои тюльпаны, — возмутилась она.

— Прости. — Несмотря на причины нашего визита, выражение её лица вызвало у меня ухмылку. Я не очень люблю Персефону, мягко говоря, и возможность позлить её немножко скрасила этот ужасный день. — В следующий раз постараюсь быть аккуратнее.

— Уж постарайся. — Она присела на траву и коснулась помятых цветов. — Зачем вы пришли? Я веками обходилась без гостей, а теперь вы решили навещать меня дважды в год? Что, в браке совсем всё плохо?

Я моргнула.

— Что? Нет, конечно…

— Если он опять не в духе, просто оставь его в покое и не трогай, пока не успокоится, — продолжила Персефона. — Потом он сам к тебе придёт.

— Мы здесь не за этим, — сказала мама, присаживаясь рядом с моей сестрой. Стоило ей прикоснуться к тюльпанам, как их охватило золотистое свечение, и цветы вернулись в прежний вид. — Вот и всё.

— Мне не нужна помощь, — проворчала Персефона, перенося вес на пятки. — Просто не надо было топтать мои цветы.

Я уже открыла было рот, чтобы сказать, куда она может запихать себе эти цветы, но Джеймс меня опередил:

— Ради всего, что ты считаешь святым, Персефона, не могла бы ты заткнуться хотя бы на две секунды и дать нам высказаться?

Мы втроём уставились на него. Он расправил плечи, явно стараясь выглядеть величественно. Но с его лохматыми волосами и ушами, торчащими как на карикатуре, он был похож на бога не больше, чем Микки Маус.

— Хорошо. Так что у вас? — спросила Персефона. Её голос всё ещё был резок, но выражение лица смягчилось.

— Кронос вот-вот покинет остров, — сказала мама. — Битва начнётся в течение часа. Я хотела попросить тебя присмотреть за Кейт, когда всё это закончится.

Мы с Пересефоной одновременно уронили челюсти.

— Ты бросишь меня тут? — воскликнула я.

— Я тебе нянька, что ли? — с таким же ужасом в голосе спросила Персефона.

Мама сначала развернулась ко мне.

— Кейт, милая, я знаю, что ты хочешь помочь, но лучшее, что ты можешь сделать, так это остаться в безопасности, чтобы я не переживала за тебя.

— Но… — начала я. Она подняла ладонь, чтобы меня остановить, но я продолжила: — Мам, пожалуйста. Я же не ребёнок.

— Ты сама прекрасно знаешь, что не можешь сражаться наравне с остальными, — прямо заявила мама.

— Разве я в этом виновата? Ты обещала меня тренировать. Я могла научиться.

— Но не за два месяца же. Мы и так прыгнули выше головы. А даже если бы я и научила тебя всему, ты всё равно не стала бы одной из первоначальной шестёрки. Ты просто недостаточно могущественна, чтобы повлиять на ход битвы с таким противником. — Она коснулась моей щеки. — Прошу тебя, это единственный наш шанс на успех. Останься в безопасности.

Мои ногти вонзились в ладони.

— Ты не сможешь меня здесь удержать.

— Да, но я верю, что ты примешь правильное решение. Майло нужна мать, ты не можешь так собой рисковать. Когда придёт время, ты понадобишься ему. А он тебе.

— То есть ты предлагаешь мне просто спрятать голову в песок, пока всё не закончится? — напряжённо уточнила я. — Как ты можешь такое говорить? Ведь ты сама учила меня бороться до конца.

Она обхватила меня руками, и я растаяла в её объятиях.

— Иногда борьба заключается в том, чтобы выжить несмотря ни на что. Я прошу тебя об этом. Что бы ни случилось, живи.

Я всхлипнула на её плече, вцепившись пальцами в её рукав.

— Пожалуйста, останься со мной.

— Если бы могла, осталась. Больше всего на свете я хотела бы остаться здесь с вами обеими.

Она протянула руку Персефоне и ждала. Спустя несколько секунд сестра всё-таки пошла навстречу и обняла её.

— Впервые за несколько сотен лет ты пришла ко мне и просишь взять на себя роль няньки, — пробормотала она. Мама поцеловала её в лоб.

— Прости, дорогая. Обещаю, что буду приходить чаще.

Она не сможет сдержать это обещание, если умрёт. Персефона вздрогнула, как и я. Неужели это наша последняя встреча втроём?

Этого не может быть. Я этого не допущу. Должен быть выход.

— Я пообещаю остаться с Персефоной, если ты пообещаешь не рисковать своей жизнью, — поставила я условие. Оно мало что изменит, но пока у меня нет плана получше, сойдёт и это.

— Ох, Кейт. — Мама поцеловала меня в макушку. — Это всё равно что не идти совсем. Я никогда ещё не уступала Кроносу и сейчас сдаваться не собираюсь, клянусь. Имей хоть немного веры в меня.

Легко ей говорить. Не ей жить с последствиями.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

Мы уже столько раз прощались… Боюсь представить, когда скажу эти слова в последний раз.

— Я тоже тебя люблю. Помни о Майло. — Она отстранилась и заглянула мне в глаза. — Сделаешь это ради меня?

Я кивнула. Всё моё тело казалось тяжёлым, онемевшим.

Мама развернулась к Персефоне, чтобы попрощаться и с ней. Вместо объятий и слёз они прижались друг к другу лбами и начали шептаться.

— Позволь мне пойти с тобой, — попросила Персефона. — Кронос и Каллиопа не причинят мне вреда. Я могла бы помочь.

Мама покачала головой.

— Ты нужна мне здесь, рядом с Кейт. Проследи, чтобы она не делала глупостей.

Персефона закатила глаза.

— Ой, да она всё равно сделает. Это же Кейт.

— Я рассчитываю, что ты её остановишь.

Мама сжала её ладонь и попросила быть хорошей девочкой, и на этом их прощание закончилось. Глаза Персефоны оставались сухими. Неужели ей так легко это далось?

Джеймс коснулся моего плеча. Я резко обернулась и обняла его.

— Если умрёшь, я буду крайне зла на тебя.

— Будем надеяться, что этого не произойдёт. И если ты окажешься на поле боя, крайне зол буду уже я.

— Будем надеяться, что этого не произойдёт, — передразнила я. — Тебя телепортировать на Олимп?

Он фыркнул.

— Хорошая попытка, но твоя мама уже обо всём позаботилась. — Поколебавшись, он прижался губами к уголку моего рта. Этот недопоцелуй был полон вопросов, на которые я не могла ответить, и обещаний, которые никто из нас не мог выполнить. — Не забудь: я стану твоей первой интрижкой на стороне.

— Тогда тебе точно надо выжить, — ответила я. После этого я ещё раз обняла маму. Ком в горле вырос до невозможности, но я отказывалась плакать. Не хочу, чтобы наши последние минуты вместе были смазаны соплями.

Ни она, ни Джеймс ничего больше не сказали. Они улыбались. На их лицах не было ни намёка на страх или тревогу. Джеймс предложил маме руку. Она без единого слова приняла её, и вместе они растворились, не оставив ничего, кроме дуновения ветерка.

— Идём, заварю тебе чай, пока ты не потеряла сознание, — сказала Персефона. Она взяла меня за локоть, а я не стала спорить. Если Кронос убьёт всех, кого я люблю, Персефона останется моей единственной роднёй. Так себе утешительный приз, но не хочу ещё больше портить наши отношения.

Я бы хотела убедить себя, что до такого не дойдёт, что мы не останемся вдвоём из всей семьи, но не могла. Это не зависит от меня. Я не могу изменить исход битвы силой мысли. Но я могу им помочь, если придумаю что-нибудь стоящее.

Что-то в словах Персефоны зацепило моё внимание, но прежде, чем я успела додумать эту мысль, она толкнула дверь.

— Адонис! Я же говорила тебе не кормить собаку ореховым маслом!

Адонис, парень — или муж? — Персефоны, встал с пола. Я уставилась на щенка.

— Пого?

Я опустилась на колени. Чёрно-белый пёсик, которого подарил мне Генри, попытался тявкнуть, но его рот был полон домашнего орехового масла. Спотыкаясь, он пересёк дом и запрыгнул мне на руки. Стоило ему один раз лизнуть меня по щеке, и я не смогла сдержать лавину чувств.

Персефона обошла меня, рыдающую и прижимающую к себе Пого. Она может сколько угодно бросать на меня презрительные взгляды. Она покинула свою семью тысячу лет назад. Я же только-только обрела свою.

К тому времени, когда слёзы кончились, меня уже ждала чашка чая на маленьком кухонном столике. Персефона сидела на стуле напротив. Адонис прислонился к стене рядом и шаркал ногой. Пока я потягивала чай, держа Пого на коленях, никто из них не произнёс ни слова.

Прошло несколько минут, и я уже не могла вынести этой тишины.

— Разве ты не боишься того, что может произойти?

Мой голос охрип после плача.

Персефона пожала плечами.

— Они уже когда-то воевали с титанами.

— Но сейчас всё по-другому. С ними нет ни Каллиопы, ни Генри…

— А что с Генри? Где он?

Вздохнув, я начала рассказывать обо всём, что произошло с того момента, как она покинула дворец после первой битвы. О том, как Каллиопа спланировала моё похищение, как я провела девять месяцев у неё в плену, о Майло, о наших отношениях с Кроносом, о том, что я предлагала ему, а он мне, о разрушенных Афинах и Египте, о борьбе Генри за жизнь, о его самопожертвовании ради меня и Майло. В общем, обо всём.

— А теперь их ждёт величайшая битва в истории против двух сильнейших противников без какой-либо надежды на успех.

Я прижала к себе Пого, он лизнул мой локоть с внутренней стороны.

Персефона постучала ноготками по деревянному столу с отстранённым выражением лица.

— И ты планируешь всё это время проторчать здесь, даже не попытаешься им помочь?

— Я разве что могла бы отвлечь Кроноса и Каллиопу, больше от меня никакого толку. Но ты слышала маму: она этого не хочет.

— Будь я на твоём месте, я бы сражалась за всё хорошее, что есть в моей жизни. Чёрта с два меня бы кто остановил, — сказала Персефона. — Не всем выпадает такой шанс. Твои отношения с матерью, с Генри… Из-за вас двоих я стала тётушкой, а ты сидишь тут, сжавшись в комочек, вместо того, чтобы делать всё возможное, чтобы вернуть их.

— Думаешь, я хочу просто сидеть здесь? Если бы я могла им чем-то помочь, я бы уже это делала, но я ничего не могу…

— Чёрта с два. — Персефона сощурила глаза. — Подумай, Кейт. Просто остановись на секунду и подумай. Ты пересекла пол Подземного мира в поисках меня из-за крошечной вероятности, что я могу знать, где находится Кронос, а сейчас ты сдаёшься? Не верю.

Они с Джеймсом сговорились, что ли, чтобы заставить меня почувствовать себя полной неудачницей? Я открыла рот, чтобы возразить, но Персефона вскинула руку.

— Из любой сложной ситуации можно найти выход. У тебя есть полчаса, чтобы это сделать, пока битва не началась. Так скажи мне, Кейт, после всего, через что ты прошла, ты просто просидишь здесь всю битву или будешь сражаться?

Я сделала глубокий вдох. Персефона права, решение есть всегда. Всегда можно исправить положение, как бы трудно это ни было. Даже если это почти невозможно.

«Всё возможно, если попробовать».

Голос Генри. Слова Генри. Он верил в меня, даже когда я перестала верить в себя.

Думай. Думай. Оружие. Сделка с Кроносом. Планировка дворца. Николас. Персефона.

Я распахнула глаза. Кусочки пазла сложились.

— Я знаю, что делать.

Персефона ухмыльнулась.

— Самое время, чёрт побери.

Глава 17

ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ

Мы вошли рука об руку в лес Персефоны. Как только земля под нашими ногами пришла в движение, сестра выпустила мою руку, но мне было всё равно. Впервые за долгое время я чётко знала, что нужно делать.

Схватив Персефону за руку, я потащила её через лес, к рыжеволосой девушке, окружённой самыми послушными зверушками, которых я когда-либо видела. Маленький оленёнок лежал рядом с ней на траве, на плече устроилась поющая малиновка, а на коленях ютились несколько крольчат размером с мой кулак.

Персефона прищурилась.

— Кто это?

— Я сама с ней поговорю, — ответила я и, как только мы подошли достаточно близко, позвала чуть громче: — Привет, Ингрид!

— Ингрид? Та самая первая девушка, которой не хватило ума выжить? — спросила Персефона. Я пихнула её локтем.

— Кейт! — воскликнула Ингрид, и эхо повторило за ней, напоминая, что мы всё ещё в пещерах Подземного мира. — Ты правда пришла! Я-то думала, что ты пообещала чисто из вежливости, но ты правда здесь!

— Да, я здесь. — Когда я опустилась на колени, чтобы погладить ручного оленёнка, лес Персефоны превратился в луг Ингрид с красочными цветами. — Но не для того, чтобы просто поболтать, к сожалению.

Лицо Ингрид помрачнело, однако не успела она расстроиться, как Персефона подала голос за моей спиной:

— Ты ведь даже кинжал в руках не держала, верно?

Ингрид нервно заправила прядь волос за ухо.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что Кронос собирается уничтожить мир, а у Совета нет шансов против него, — сказала я. — Им нужна помощь. Мёртвые — единственные, кому Каллиопа и Кронос не смогут причинить вреда. А у них во дворце куча оружия, которое можно использовать против них.

По крайней мере, против Каллиопы. Если они бесполезны против Кроноса…

Рискнуть стоит. Это наш единственный шанс.

— И вы хотите, чтобы я вам помогла? — спросила Ингрид.

— Мы хотим, чтобы нам помогли все девушки. Персефона их не знает, но мы подумали, что ты можешь знать.

Ингрид переложила кроликов на траву и встала, отряхивая белое платье, которое наверняка было на пике моды в 1920-е.

— Так уж вышло, что я не просто знаю, кто они, но ещё и встречалась с ними — Генри разрешил, пока пытался вычислить убийцу. Придётся немного прогуляться, но я вас проведу.

Хоть в чём-то нам повезло.

— У нас нет времени идти пешком. Битва вот-вот начнётся, — заметила я. — Я знаю способ быстрее.

С помощью Ингрид мы собрали восемь из десяти девушек. Двух не было на тех участках Подземного мира, которые им выделил Генри, а время было на исходе. Восьми пока хватит.

Я остановилась перед ними, нервно шаркая. Поскольку я стояла рядом с Ингрид, передо мной виднелся луг, но стоило приблизиться какой-либо другой девушке, как пейзаж сменялся. Лес, пляж с белым песком, пустой тематический парк — это было странно, но я не позволяла себе отвлекаться. Главное, что все девушки видят меня и друг друга.

— Я Кейт. Жена Генри.

Слова ощущались странно на языке, но вызвали мгновенную реакцию у девушек. Волной пошли шепотки, и те, что стояли позади, подошли ближе.

— Это невозможно. Ты реально прошла испытания? — спросила девушка с вьющимися рыжими волосами. — И типа выжила?

Я прикусила язык. Для них это, конечно же, было странно. Каллиопа убила каждую из них. Даже Генри потерял веру в то, что это возможно.

— Это было непросто, но мне повезло.

— Поверить не могу, что всё это время это был Каллиопа, — воскликнула та же самая девушка. — Эта сучка воткнула мне нож в спину и бросила в реку. А я грешила на Джеймса.

— Да, выходит, ты всё-таки не так уж умна, Анна, — прокомментировала темноволосая девушка с другой стороны группы. Она едва доставала макушкой до моего подбородка.

Первая девушка, Анна, фыркнула.

— Как будто ты лучше, Эмми. Не ты ли считала, что убийцей была Ава?

— Она переспала чуть ли не со всеми богами, — сказала Эмми. — Она вполне могла захотеть и Генри.

— Хватит, — оборвала их Персефона. — Дайте высказаться Кейт.

В третий раз за последний час я рассказала, что сейчас происходит. Никто меня не перебивал.

— Битва вот-вот начнётся, а мы уступаем в численности, — завершила я. — Я бы не стала вас об этом просить, не будь мы в отчаянном положении. Но так уж вышло — нам нужно подкрепление.

— Я не умею сражаться, — призналась Эмми, и другие девочки повторили за ней. Анна же выступила вперёд, разминая кулаки. Окружающая среда сменилась садами, которым мог бы позавидовать Версаль.

— Шанс отомстить Каллиопе? Я в деле.

Одна есть, осталось семь.

— Я могу провести вас во дворец незамеченными, — сказала я. — Каллиопа и Кронос ничего не смогут вам сделать.

— Ты уверена? — пропищал голосок сзади.

— Не глупи, Бетани, — сказала Анна. — Конечно, она уверена.

— Да, — поспешила добавить я. — Клянусь, если вы нам поможете, вам ничто не будет угрожать.

— Это правда, — подтвердила Персефона. — Я уже выступала против Кроноса и Каллиопы год назад. Они старались, как могли, но вот она я, без единой царапины.

В группе снова зашептались.

— А ты уверена, что оружие сработает? — уточнила Эмми.

Я помедлила. Нет, я не была уверена. Даже если одна из нас и сможет избавиться от Каллиопы, я понятия не имею, получится ли это с Кроносом. А вдруг девушки на земле станут нематериальными? Просто призраками, как я была в своих видениях?

— Мы должны попытаться, — произнесла я. — В крайнем случае, просто отвлечём их, чтобы Генри успел сбежать. Нам нужна его помощь. Совет в нынешнем составе уступает врагам. Если мы не найдём способ помочь олимпийцам, они падут. Может, не сегодня и не завтра, но рано или поздно Кронос уничтожит их всех. Нас всех, — исправилась я. — И Генри умрёт вместе с ними.

Молчание. Я смотрела на лица каждой, ища хоть какие-то признаки того, что они согласны, но девушки отводили глаза. Я уже мысленно подбирала новые аргументы, как вдруг позади всех подала голос Бетани:

— Я с вами.

— И я, — согласилась Эмми. Одна за другой все девушки присоединились.

— Спасибо, — выдохнула я. — Вы не представляете, как много это значит…

Ба-бах!

Земля вокруг нас задрожала. Несколько девушек взвизгнули. Ингрид вцепилась в мою руку. Мы подняли глаза к небу над нами. Большинство душ понятия не имели, где находятся, и считали свою посмертную жизнь реальностью, а не иллюзией Подземного мира, но не девушки Генри. Они все понимали, что солнечный свет им лишь мерещится, а за пушистыми облаками скрываются каменные своды огромной пещеры.

Землетрясение утихло, но это уже неважно. Над нами развернулась битва. Больше нельзя терять времени.

— Мне нужна белая доска и маркер, — сказала я. Девушки недоумённо уставились на меня. — Или школьная доска с мелом.

И тут их появилось сразу с девять. Даже если это просто иллюзия, в том, чтобы быть мёртвым, есть свои преимущества.

Я, как могла, схематично изобразила план замка Каллиопы, стараясь максимально понятно отметить самые важные места — пыточную Николаса, детскую Майло, спальню Каллиопы. Спустя три минуты у нас уже был план. Не знаю, сработает он или нет, но так у богов будет хотя бы шанс.

Вывести девушек на землю не самая простая задачка, но, благо, зияющая дыра в том месте пещеры, откуда в первый раз вырвался Кронос, всё ещё оставалась там. Сам титан был заперт на острове, но я дважды проверила выход. Я могу спокойно заходить и выходить.

— Ты первая, — обратилась я к Персефоне. Она взглянула на мою протянутую руку так, будто это был котёл с кислотой.

— Откуда мне знать, хорошо ли у тебя это получается? Ты раздавила мои тюльпаны.

Я закатила глаза и схватила её за запястье. Подземный мир рассеялся, сменившись суровыми белыми стенами моей комнаты во дворце Каллиопы.

— Довольна? Стой здесь.

Персефона сверкнула глазами, но я исчезла прежде, чем она успела высказаться на мой счёт.

Я телепортировала двух девушек за раз, и уже через минуту все они были в спальне. Девушки заёрзали, на меня в ужасе смотрело несколько пар глаз. Огромная волна разбилась о скалы, защищающие дворец.

— Просто следуйте плану, — напомнила я. — Помните, что никто не сможет причинить вам вреда. Ни Каллиопа, ни Кронос, никто.

— А тебе? — тоненьким голосом спросила Эмми.

— Если всё пойдёт по плану, со мной всё будет в порядке, — соврала я. Никто не мог ничего гарантировать, но им сейчас нужны заверения, что всё будет хорошо, а не правда. — Времени больше нет. Доверьтесь мне. Доверьтесь себе.

Я толкнула дверь, открывая, и проскользнула в коридор. За мной нерешительно ступали девушки. Я не оглядывалась и не пересчитывала их. Они согласились прийти сюда. Теперь остаётся только надеяться, что они не струсят в последний момент.

Коридор, ведущий от моей комнаты к Николасу, был подозрительно пуст. Неужели Каллиопа решила, что никто не сможет проникнуть в замок, или самонадеянно не придала этому значения? Я прокралась к нужной комнате, готовая к любым неожиданным ловушкам, установленным Кроносом, но мы добрались до пыточной Николаса без каких-либо препятствий. Вот только дверь оказалась заперта.

— Я перемещусь внутрь и вынесу оружие, — предложила я, но Эмми пробилась вперёд.

— Пусти.

Вытащив шпильку из волос, она присела на колено перед дверным замком. Я прислушивалась, не идёт ли к нам кто. Пять секунд — и дверь со щелчком открылась.

— Проще простого, — довольно заявила Эмми. Я благодарно улыбнулась ей. Распахнула дверь, готовая увидеть Каллиопу. Но там был только Николас, прикованный к стулу и окружённый своими работами.

— Кейт? — произнёс он, пытаясь что-то разглядеть подбитыми глазами. Кровь стекала по его лицу из огромного пореза на лбу. Похоже, Каллиопа была тут совсем недавно. — Персефона?

— Здравствуй, братишка, — сказала Персефона. Остальные девушки зашли в оружейную. Их глаза распахнулись при виде изувеченного Николаса и всевозможного оружия.

Я опустилась рядом с его стулом, разглядывая светящиеся цепи.

— Я не могу к ним прикоснуться, — извиняющимся тоном произнесла я.

— Знаю. Не беспокойся обо мне. Разберитесь с Кроносом.

— Я не брошу тебя здесь. Эмми, сможешь вскрыть этот замок?

Эмми отделилась от группы и подошла ко мне. Персефона вместе с ней.

— Этот намного сложнее, — заметила она. — Но думаю, справлюсь.

— Попытайся, пожалуйста.

— Она справится, — заявила Персефона. — Идите вперёд без нас. Мы уведём Николаса отсюда.

— Спасибо, — сказала я. Персефона отмахнулась.

— Они и моя семья тоже. Идите.

Воздух вокруг нас буквально содрогнулся от лязга металла о металл. Девушки мигом притихли. Я сделала глубокий вдох. Пора включать лидера.

— Вы все знаете, что нужно делать, — произнесла я с большей уверенностью, чем ощущала. — Возьмите оружие, которое окружает туман, и задайте им жару.

Анна издала боевой клич и, схватив булаву, выбежала из комнаты, бросившись к узкой лестнице, ведущей к остальной части замка. Одна за другой девушки брали мечи и прочее оружие, часть из которого я бы даже не смогла назвать, и выходили. Я подождали у двери, пока их воинственные выкрики не стихли вдалеке. Вряд ли они причинят серьёзный вред, но если они сумеют отвлечь противников, пока я спасаю Майло и Генри, значит, всё это уже не зря.

— Похоже, им весело, — с трудом выдавил Николас. Он улыбался. Нескольких зубов не хватало. — Сломайте уже этот замок. Я хочу к ним присоединиться.

— Ага, конечно, — ответила я, выбирая из оставшегося оружия светящийся изогнутый нож с острыми зубцами. — Тебе повезло, что ты жив.

Персефона с упрёком взглянула на меня.

— Он имеет полное право сражаться за свою семью, не меньше тебя. Так что хватит командовать, иди за сыном.

Проглотив язвительный ответ, я кивнула. И уже через секунду оказалась в детской. Раздался раскат грома. Видимо, Совет где-то неподалёку.

— Майло!

Я бросилась к кроватке. Она была пустой. Ну конечно, Генри не оставил бы сына одного в разгар битвы, но моё сердце всё равно сжалось. Я надеялась перенести Майло к Адонису, перед тем как отправиться на поиски Генри, но, видимо, не судьба.

Я развернулась, чтобы уйти, но врезалась в кого-то тёплого и упала. Моё сердце чуть было не остановилось. Неужели Каллиопа рассчитывала на моё появление? Сидела в засаде, пока Кронос отвлекал остальных? Я сжала рукоять ножа, приготовившись пустить его в ход.

— Кейт?

Не Каллиопа. Ава.

— Где он? — спросила я, поднимаясь на ноги. Она загородила мне выход. Щёки бледные, глаза округлившиеся. Очевидно, она не ожидала меня здесь увидеть. Это хорошо. Значит, Каллиопа, скорее всего, тоже.

— Майло? У Генри.

— А где Генри?

Ава прикусила губу.

— Я не могу тебе сказать. Каллиопа тебя убьёт.

— Не убьёт, если я доберусь до них раньше, чем она об этом узнает. И если ты её не предупредишь.

— Что? Нет, конечно, я не собиралась я её предупреждать, — удивлённо возразила она. — Я на твоей стороне.

— Тогда скажи мне, где Генри и Майло.

Она сглотнула. Её глаза были красными и блестящими от слёз.

— Она убьёт нас всех. Меня, тебя, Генри, Майло, Николаса…

— Персефона и Эмми прямо сейчас уводят его из замка. С ним всё будет в порядке.

— Эмми? Это та, которую Генри…

— Долгая история.

Ава помедлила, но затем на её лице появилась решимость.

— Идём. Я тебя отведу.

Где-то на задворках моего сознания интуиция забила тревогу.

— Почему я должна тебе доверять?

— Потому что мы когда-то были подругами, — ответила она. — И потому что, будь я на твоём месте, я бы хотела, чтобы кто-то помог мне спасти сына.

Точно, она уже как-то упоминала своего сына. И хотя я ей поверила, она выбрала весьма подозрительное время, чтобы об этом сообщить.

— Ты никогда раньше не рассказывала мне о нём.

— Вечность — большой срок, между делом всего не расскажешь, — объяснила она. — Его зовут Эрос… Сейчас уже вроде бы Эрик. Так ты идёшь?

Проверять каждую комнату замка слишком долго, а Генри и Майло могли спрятаться в каком-нибудь таком месте, где я никогда не смогу сама их найти. Поэтому, недолго думая, я кивнула.

Мы побежали по коридорам. Я старалась не обращать внимания на сгущающиеся чёрные тучи за окном и огромные волны, агрессивно бьющиеся о скалы. Совет приближается. Возможно, у нас всё-таки есть шанс.

— Где они? — попыталась я перекричать шум бушующего моря. Ава бегом поднималась по лестнице, таща меня за собой. Я едва не выронила нож, но прижала к груди. Не могу его потерять.

— На крыше вместе с Каллиопой и Кроносом, — ответила Ава.

Моё сердце упало. Туда собиралась пойти Персефона, но она наверняка ещё с Николасом. Если ни одна из других девушек не добралась до туда, проверив свою часть замка, то мы будем сами по себе.

Впрочем, неважно. Майло и Генри там. Я бы поднялась туда, даже будучи смертной и голой, как в день, когда я родилась, если только это позволит мне их спасти.

Я без вопросов последовала за Авой. Она могла бы привести меня прямо к смерти, но я отчаянно хотела верить, что Ава, которую я знала и которую любила, готовая пожертвовать всем ради общего блага, всё ещё осталась. Она бы не подставила меня, и я должна верить, что эта Ава тоже.

Дверь, ведущая на крышу, показалась впереди. Я сделала глубокий вдох. Так или иначе, скоро узнаю.

Глава 18

КРОВОПРОЛИТИЕ

Мы вышли на открытый воздух. Послеполуденное небо было чернее ночного. Циклон, которым был Кронос, исчез, растянувшись по небу и не пропуская огоньки, похожие на звёзды. Совет. Я опустила голову. Если мама заметит меня и отвлечётся…

Я должна рискнуть. Мама сильна. Кроносу так просто её не одолеть. Чтобы всё у нас получилось, мне нельзя в ней сомневаться. Мне нельзя сомневаться в себе.

Каллиопа стояла на краю крыши, её волосы развевались на ветру, а лицо было устремлено к эпицентру сражения. Генри стоял рядом с ней, его руки защищали свёрток из белых покрывал от песчинок, пулями прилетающих с берега. Зачем он принёс сюда Майло?

Я подавила возмущение. Майло бессмертен, и на руках Генри ему безопаснее всего. Мне нельзя отвлекаться.

— Каллиопа! — крикнула я. Мой голос едва не заглушил сильный ветер, но она всё равно обернулась, удивлённо вскинув брови.

— Так ты и вправду совсем безмозглая, — сказала она, подходя ко мне. Генри и Майло остались позади. — Пришла умереть?

— Не совсем. — Я сжала нож в руке, который наверняка ничем не уступает её кинжалу. — Отпусти Генри и Майло. Это только между тобой и мной.

Каллиопа невинно распахнула глаза.

— Генри может уйти в любой момент, когда захочет. Я не виновата, что он предпочёл меня тебе.

Кровь во мне вскипела.

— И каково же это осознавать, что твоя реальность — не более чем фантазия, которую ты добилась путём шантажа и угроз? Никто тебя не любит. Ни муж, ни дети, ни братья, ни сёстры — никто.

Воздух вокруг неё яростно затрещал.

— Думаешь, мне есть до них дело? Я победила, Кейт. У меня есть всё, чего ты когда-либо хотела. И скоро все, кого ты любишь, будут мертвы. Ты проведёшь вечность в одиночестве, и никто не придёт тебя спасти.

— Дело не в победе или поражении. — Я сделала шаг к ней. — Даже если ты никогда не отпустишь Генри, глубоко внутри он всегда будет любить меня. Потому что он этого хочет, потому что нам хорошо вместе. А не потому что Ава его заставила. Как бы я ни была одинока, меня будут греть мысли о том, что хотя бы кто-то в этом мире любит меня по-настоящему. Но ты… Ты всего лишь гнусная, одинокая, никем не любимая сука, и навсегда ею останешься.

Каллиопа с воплем бросилась на меня. За эти несколько секунд Ава попыталась закрыть меня спиной, но я обогнула её и сама побежала к Каллиопе, сжимая в руке изогнутый нож. У меня есть только один шанс, и я им воспользуюсь.

Мы врезались друг в друга, бессмертная против бессмертной, и я едва не отлетела от ударной волны. Каллиопа ногтями вцепилась в моё лицо, её визги всё ещё звенели в моих ушах, но она была безоружна. А я нет.

— Я изуродую твоё хорошенькое личико, — прорычала Каллиопа. — И заставлю твоего сына смотреть, как я выковыриваю твои глаза и сдираю с тебя кожу. И лишь когда от тебя останется лишь комок дрожащей плоти, я, может быть, позволю тебе…

Её глаза округлились, а слова резко оборвались, едва мой нож вонзился в её бок.

— Что ты мне позволишь? — спросила я. — Умереть?

Каллиопа упала, растерянно сведя брови. Опустила взгляд на нож, торчащий из-под её рёбер.

— Как ты…

— Это оружие выковал Николас. Не у тебя одной есть мозги, знаешь ли.

Она потянула за рукоять, морщась от того, как зубчики ещё сильнее разрывают кожу, нанося ещё больший урон. Кровь растекалась по её светло-голубому платью. Она выронила клинок, тот с лязгом упал.

— Но…

Её глаза остекленели. Не успев договорить, она упала.

Я смотрела на её тело. Мои руки тряслись, но отнюдь не от холода. После двух с половиной лет нашего противостояния, моей борьбы за жизнь, это случилось. Я сделала это.

И это было как-то слишком просто. Я пнула её, чтобы убедиться. Но когда она перевернулась, точно дохлая рыба, я попятилась. Я убила её. Я реально, по-настоящему её убила.

Я теперь убийца. Она не была невиновной, но она была безоружной. Я могла дать ей выбор, но вместо этого хладнокровно убила её. Чем я теперь лучше неё?

Уже ничем.

Стиснув зубы, я отвернулась. У меня ещё будет время для самобичевания. Пускай Каллиопа мертва, огромный смертоносный вихрь в небе никуда не делся.

— Генри! — воскликнула я. Оставив Каллиопу лежать, я бросилась к нему, продираясь сквозь сильный ветер. — Вам с Майло нужно уходить.

Он смотрел на небо. Сначала мне показалось, что он меня не слышит. Я открыла рот, чтобы позвать его вновь, но когда он развернулся ко мне, его глаза светились, как две луны. На секунду мне показалось, что в них промелькнула эмоция, которая тут же пропала.

— Уходи, Кейт. — Его голос звучал так, будто за него говорили тысячи богов одновременно.

Я в ужасе смотрела на него.

— Ты… ты помогаешь Кроносу?

— Нельзя тебе было приходить.

— Да? И когда же это меня останавливало? — Я потянулась к Майло. — Если ты не заберёшь его в безопасное место, это сделаю я.

Он отвернул малыша от меня. В моём горле застрял ком. Не верю, что это происходит на самом деле. Где-то глубоко внутри должен быть мой Генри, который ждал этого момента, чтобы стряхнуть с себя чары. Но я видела только равнодушное лицо могущественного божества. Не Генри. Не своего мужа.

— Ава! Не знаю, что ты сделала с Генри, но отмени это! — крикнула я, несмотря на оглушительные завывания ветра. Ответа не последовало. Я оглянулась через плечо. Ава смотрела на меня широко распахнутыми глазами, полными страха, её рот был приоткрыт… Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять почему.

Тела Каллиопы не было на крыше.

Ураган эхом разнёс девчачье хихиканье, слившееся со свистом ветра и грохотом волн, поднимающихся всё выше и выше. Я застыла. Как такое возможно? Я же видела, как она умерла.

— Знаешь, в чём проблема с этим оружием, — раздался голос Каллиопы. Я резко обернулась. Она стояла рядом с Генри. Он обнимал её одной рукой за плечи, как делал это со мной. Её собственный кинжал парил в воздухе между нами. — Они были отбракованы как неудачные.

Позади меня кто-то вскрикнул, и светящийся клинок устремился ко мне. Я присела, надеясь, что он пролетит мимо, но кинжал повторил моё движение, не сбавляя скорости.

Моя спина ударилась обо что-то жёсткое. Край крыши. Остриё кинжала прижалось к моему горлу. Я отклонилась, насколько могла, чтобы не упасть.

— Генри, — прохрипела я. — Пожалуйста.

— Не слушай её, Генри, — пропела Каллиопа тошнотворно сладким голосочком. — Она наш враг, помнишь? Ты верен мне.

— Только потому что она использует на тебе чары. — Я жадно глотнула воздух. — Ну же, Генри, я знаю, что ты сильнее этого.

— Да, Генри, — произнёс голос с другого края крыши. Персефона. Краем глаза я увидела, как к ней присоединились другие девушки. — Я думала, ты выше этого.

— Персефона? — Генри нахмурился. — Как ты здесь…

— Не слушай её, — перебила Каллиопа. — Теперь у тебя есть я.

Генри убрал руку и шагнул к Персефоне и остальным девушкам.

— Что вы здесь делаете?

— Спасаем твою задницу, — ответила Анна, размахивая булавой. — И мстим этой стерве.

Она издала боевой клич, и все девушки побежали по крыше к Каллиопе и Генри… и Майло.

— Стойте! — крикнула я, но они не услышали, а только ускорились. — Генри, уходи! Забери Майло отсюда!

Он никак не отреагировал, продолжая смотреть на девушек так, будто ничего страннее в жизни не видел. Каллиопа рядом с ним взмахнула рукой, и кинжал сместился от моей шеи к сердцу. Остриё вжалось в мою кожу. Я поморщилась. Капля крови пропитала футболку.

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Просто уйди…

Свист металла заглушил мои мольбы, ещё и полдюжины изумлённых голосов зазвучали одновременно. Туман, который Кронос, хоть и сражался высоко в небе, умудрился создать барьер перед Каллиопой, защищая её. Персефона и другие девушки пытались его пробить, яростно крича, но их оружие было бессильно против тумана.

— Окружите их! — скомандовала Персефона. Девушки разошлись. Но как бы они ни двигались, приблизиться им не удавалось.

Каллиопа ухмыльнулась.

— Предлагаю сделку, Генри. — Она положила ладонь на его руку, и он вздрогнул. Он стал собой? Каким-то образом пришёл в себя? — Ты зашвырнёшь этих крошек туда, откуда они пришли, а я, возможно, не стану убивать Кейт.

Кинжал вонзился в мою грудь, увеличивая рану. Я ахнула, чувствуя, как пламя титана распространяется внутри. Генри напрягся, но уже через мгновение страх сменился маской безразличия, которую он всегда надевал, когда душевная боль становилась невыносимой. Это всё ещё он. Знает ли Каллиопа? Намеренно ли она ослабила контроль?

— Что выберешь, Генри? — спросила она. — На твоём месте я бы не затягивала с ответом.

Лезвие входило всё глубже, ломая кости, пока не оказалось в миллиметре от сердца. Свечение передо мной усилилось. Пот стекал по лицу. Туман растекался внутри меня, удерживая остатки жизни в моём теле.

«Прости». Генри взмахнул рукой, и Персефона с остальными исчезли. Бесполезное оружие с лязгом посыпалось на крышу.

Кровь стекала по моей груди. Я не могла отвести глаз от Генри. Плевать, что Каллиопа уничтожила его привязанность ко мне; моя к нему осталась.

— Сделай это, — собрав крупицы сил, рявкнула я. Да, я в очередной раз готова пожертвовать собой, лишь бы Генри унёс Майло в безопасное место. — Ну же!

Раздался чей-то визг, который был даже громче завываний ветра. Николас вышел на крышу через дверь, и Ава повисла на нём, целуя фиолетовые щёки и сжимая в стальных объятьях. И пусть весь мой остальной план провалился, по крайней мере, мы освободили Николаса. И дали Аве причину бороться на нашей стороне.

— Как мило, — протянула Каллиопа. — Счастливое воссоединение перед тем, как Кронос предаст вас всех забвению.

Николас выпрямился, заслоняя Аву собой.

— Ты никогда не победишь, — заявил он. — Кронос может убить нас всех, но ты будешь всего лишь второй после него.

Каллиопа зарычала. Я своими глазами наблюдала, какой эффект на неё оказали эти слова. Кулаки сжались, зубы стиснулись, щёки вспыхнули. Стоило ей отвлечься, как кинжал чуть вышел из моей груди. Глядя на клинок, я медленно сдвинулась в сторону, надеясь, что Каллиопа не заметит.

— Будучи моим сыном, ты мог бы добиться снисхождения, — напомнила она. — Но ты, как я погляжу, отказываешься от такой возможности?

— Снисхождение? Так ты называешь то, что с ним сделала? — Ава стряхнула руку Николаса и метнулась к Каллиопе. Без её поддержки Николас покачнулся и прислонился к стене. Его ноги так тряслись, что непонятно, как он вообще стоял.

Каллиопа встретила её на полпути. Они столкнулись нос к носу.

— Ты увязла во всём этом так же глубоко, как и я. Мало того, что ты сделала с Кейт… Ты ведь с самого начала предала Совет. Думаешь, они с радостью простят тебя после этого? — спросила она с злодейским блеском в глазах. — Так или иначе, ты труп.

Ава ухмыльнулась.

— Я была здесь, потому что папочка попросил меня. Он всё это время знал обо всём. И поэтому я помогла тебе с Кейт… — Её улыбка померкла. Ава бросила взгляд на меня. — Папочка знал, что мы не победим в этой войне без Генри. Даже твой собственный муж против тебя.

Каллиопа зашипела. Её золотистая аура теперь уже ослепляла.

— Думаешь, мне есть дело до твоих мотивов? Это всё равно произошло. Всё кончено. Благодаря тебе я победила. Генри любит меня, а не её. Дело сделано.

— А это самое интересное, — ответила Ава. — Генри тебя не любит, идиотка. И никогда не любил. Всё это время он просто притворялся.

Я резко вдохнула. Каллиопа развернулась к нему.

— Это правда? — возмутилась она. Губы Генри поджались в тонкую полоску, он укоряюще посмотрел на Аву. Этого подтверждения мне достаточно.

Всё-таки Каллиопа не забирала его у меня. Это всё ещё мой Генри.

«Уходи, — направляла я ему мысль, прикладывая всевозможные усилия. — Если не уйдёшь сейчас, она убьёт Майло. Со мной всё будет в порядке».

Он колебался. Каллиопа кричала на него, но её слова стали не более чем фоновым шумом, когда он мне ответил: «Ты должна пойти с нами».

«Я не могу».

«Можешь. Как только я исчезну, Каллиопа попытается тебя убить. Я не уйду, пока ты в опасности».

Я окинула взглядом крышу. Ава всё ещё здесь. Николас беспомощно опирается на стену, избитый до полусмерти, он явно на грани обморока. Я не могу их бросить, но Генри прав. Каллиопе ничто не помешает сейчас убить меня, пока Кронос занят в битве.

«Хорошо», — ответила я.

Генри вздохнул.

«Встретимся в спальне на Олимпе».

«Договорились».

Пауза.

«Ава говорит правду».

Его слова были словно бальзам на душу, снимающий всю боль, что причинили мне Кронос и Каллиопа. Нам обоим.

«Знаю. Уходим».

«Ты первая».

Я закрыла глаза, и секунду спустя по телу пробежало знакомое ощущение. Когда я подняла веки, вокруг была спальня в цветах заката, которую мы делили с Генри. Я затаила дыхание. Он должен появиться. Он не нарушит обещание вот так; не тогда, когда на кону стоит безопасность Майло…

Противный вопль разнёсся по небесам. Каллиопа. Меня охватила паника, но не успела я опомниться, как рядом появились Генри и Майло. Я обняла их, едва ли не плача от облегчения.

— Вы в безопасности.

— Как и ты. — Генри прижался губами к моему лбу, но наше воссоединение продлилось всего несколько секунд. — Я должен вернуться.

— Ты… Что?

Генри протянул мне Майло. Я застыла. Голубые глаза малыша были широко распахнуты, он махал крошечными кулачками, глядя на меня. Ждал, когда я возьму его. Мне безумно хотелось обнять его, но я знала, что как только коснусь его, то больше не смогу отпустить. А у нас ещё война не окончена.

— Возьми его, — тихо произнёс Генри. Я замотала головой, сцепив руки за спиной. — Ты нужна ему.

— И ты тоже, — с трудом выдавила я. Никогда в жизни мне не было так тяжело, как сейчас, когда я отказываюсь взять сына на руки, но у меня нет выбора. — Я не возьму его, Генри.

Мы смотрели друг другу в глаза, и я не собиралась отступать. Хочет он это признавать или нет, но мы оба знаем, чем это кончится. И у нас нет времени на споры. В конце концов Генри вздохнул. Рядом появилась кроватка. Не глядя на меня, Генри посадил малыша в неё и подоткнул покрывало.

Когда Генри выпрямился, я схватила его за руку, ни за что не собираясь отпускать.

— Я с тобой.

Генри поморщился. Под нами шла жестокая война, её звуки оглушали. Каждая секунда промедления может привести нас к поражению.

— Кейт, я должен.

— Если ты идёшь, то я тоже.

— Я не могу рисковать тобой.

— А я не могу рисковать тобой. Мы одна команда. Мы всё делаем вместе. С этого момента никто больше не останется в стороне и ни один из нас не будет делать глупости, не обсудив с другим.

Желваки заиграли на его щеках.

— Если ты вернёшься, Каллиопа пойдёт на всё, чтобы тебя убить.

— Я понимаю. — Я распрямила плечи, собирая оставшиеся крупицы смелости. — Я родилась смертной. Я всегда знала, что когда-нибудь умру, и не боялась этого. Но я боюсь потерять тебя. Меня страшит вечность без тебя.

— Меня тоже, — тихо ответил он. — Майло…

— Если со мной что-нибудь случится, ты вернёшься сюда и позаботишься о нём, — твёрдо сказала я. — И если что-нибудь случится с тобой, я сделаю то же самое. Обещаю. Он не останется один.

Генри медлил. Звуки сражения становились громче. У нас мало времени.

— Генри, я люблю тебя. Я не спрашиваю у тебя разрешения. Я прошу сказать мне, чем я могу вам помочь.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я снова его опередила:

— Вариант «остаться здесь» не обсуждается.

Он выдавил слабую улыбку.

— Очень по-командному.

— Да, мы команда. — Я коснулась его щеки. — До самого конца. Настанет он сегодня или через миллион лет, но мы пройдём через это вместе.

Мы стояли так несколько долгих мгновений. Он смотрел мне в глаза, и воздух вокруг нас словно бы застыл. Майло в своей кроватке тихо что-то пролепетал, и Генри уступил.

— Есть кое-что, с чем ты могла бы помочь.

— Что угодно.

Он накрыл мою ладонь своей. Я разжала руки на его талии, чтобы переплести наши пальцы.

— Ты видела, как отреагировал Кронос, когда девушки его атаковали?

Я замотала головой.

— Я не понимаю, что он делает в этом своём тумане.

— Он отвлёкся. И это позволило остальным приблизиться. — Генри сжал мою ладонь. — Тебе нужно привести девушек из детской и постараться привлечь внимание к той крыше. Если у тебя получится, у нас будет шанс.

Улыбка расплылась на моём лице.

— Ты не отправил их обратно в Подземный мир?

— Нет, конечно. Это была гениальная идея. — Он склонился ко мне, мазнув губами по моим. — А теперь идём побеждать.

Я поцеловала его в ответ.

— Вместе.

— Вместе.

* * *

В сине-золотом коридоре рядом с детской я появилась одна. Генри, скорее всего, перенёсся на крышу. Но как бы я ни напрягала уши, так и не услышала, чтобы ход битвы каким-либо образом поменялся.

— Ну наконец-то! — воскликнула Персефона, когда я открыла дверь в детскую. Остальные девушки толпились позади неё.

— Простите, — сказала я. — Нам нужно…

— Мы знаем, — перебила Ингрид, потыкав в свой висок. — Генри нас уже просветил.

А, ясно.

— Тогда давайте поиграем с титаном.

Мы побежали по лестнице на крышу, я перепрыгивала через две ступеньки, меня всем существом тянуло к Генри, словно мы два магнита. Но едва мы вышли наружу, я резко притормозила.

Ава и Каллиопа стояли в центре крыли, всего в нескольких дюймах друг от друга. Аву окружало пурпурное свечение, Каллиопу — золотистое. Кронос кружил позади них — огромная воронка чистой энергии. Генри нигде не было видно.

Он что, остался на Олимпе? Ага, если бы. Я глянула вверх. Лучи света были бледнее, чем раньше. Совет проигрывает. Но рядом с ними появился ещё один, ярче других, и туман словно бы уступал ему. Генри присоединился к битве.

— Вперёд! — выкрикнула я, и девушки бросились к своему оружию. Пускай оно и не опасно, но туман от каждого удара мерцал, и искры вспыхивали во тьме.

— Я убью тебя! — Голос Каллиопы звучал громе раскатов грома. — Когда я одержу победу, я сдеру с тебя кожу заживо и буду смотреть, как ты истекаешь кровью!

Ветер разнёс звонкий смех Авы.

— Ты никогда не победишь. Ты заслуживаешь участи похуже, чем просто исчезнуть. Ты заслуживаешь того, чтобы твоё имя было стёрто из истории, и я об этом позабочусь. Ты уже выглядишь жалко, но погоди… Когда я закончу, ты превратишься в ничто.

Пока все были заняты, я рыскала вокруг светящихся богинь в поисках кинжала. В руках Каллиопы его не было, а значит, он где-то ещё. Может, она убрала его в карман, но судя по тому, как они общаются с Авой, Каллиопа уже давно бы воспользовалась им, будь он под рукой.

Ну же, ну же, он должен быть где-то здесь…

Вот! Я заметила сверкающее лезвие у самого края крыши, где я стояла ещё несколько минут назад. Схватив его, я развернулась к Каллиопе. Сейчас или никогда.

Я побежала по крыше, занеся руку с кинжалом, как кирку. Каллиопа была так увлечена спором с Авой, что даже не заметила моего приближения, и я сбила её с ног. Золотистое свечение пропало, когда она упала подо мной, жёстко ударившись о поверхность крыши.

Я придавила её к месту, зажав между своими коленями. Одно бесконечное мгновение мы смотрели друг на друга: я с мрачным удовлетворением, она с неприкрытым ужасом в глазах. Я замахнулась кинжалом. В этот раз я колебаться не буду.

— Отец! — закричала она за секунду до того, как я вонзила оружие в её шею. Едва слово сорвалось с её губ, как из ниоткуда возник туман, и время замедлилось между нами. Чем ближе лезвие было к её шее, тем сложнее мне было давить рукой, и клинок полностью застыл в дюйме от её горла. Как бы я ни старалась, он не поддавался.

— Хорошая попытка, Кейт, — оскалилась Каллиопа. — Жаль, что это всё, на что ты способна.

Порыв ветра выбил кинжал из моей руки. Я с криком отлетела в сторону, больно приземлившись на спину. Каменная крыша затрещала подо мной. Туман просочился в рану на моей груди, и я застонала.

— Так всё и закончится, — произнесла Каллиопа, поднимая кинжал. — Я бы сказала что-то остроумное, но ты того не стоишь.

Я зажмурилась. Яростный крик пронзил воздух, сливаясь с шумом океана, и я уже не могла отличить одно от другого. Вот и всё. Конец.

Секунда. Другая.

Боль так и не наступила.

Коллективный вздох эхом пронёсся над крышей и по небу, как будто весь мир резко втянул воздух ртом одновременно. Я всё-таки решилась открыть глаза. Каллиопа стояла рядом, но в её руке ничего не было. Нож исчез.

А между нами скрючилась Ава. Рукоять ножа торчала прямо над её сердцем.

Глава 19

СВЕТ

Николас позади меня закричал, и ветер подхватил его скорбь. Огонёчки на неестественно чёрном небе застыли, словно бы почувствовав его боль. Я не сразу поняла, что произошло..

— Ава?

Она упала, я подползла к ней. Поднесла руку к её ране. Слишком глубокая… Явно смертельная, если только я не успею вытащить кинжал до того, как туман доберётся до её сердца. Смогу ли я это сделать, не усугубив её состояния? Выбора особо не было. Если ничего не предпринять, она умрёт наверняка. Я сжала рукоять.

— Будет немного больно.

Я медленно вытаскивала кинжал. Её крики были громче шума битвы. Как только лезвие покинуло её грудь, я зажала рану ладонью, пытаясь остановить кровотечение. Она не может умереть. Только не после всего этого…

— Прости, — прохрипела она. В её глазах полопались капилляры. — Я думала… Думала, так будет лучше… Я думала, что…

— Ты всё сделала правильно. — Её лицо поплыло перед моими глазами. Я заморгала, прогоняя слёзы. — Спасибо. Прости, что сомневалась в тебе.

— Ты… прощаешь меня? — прошептала она.

— Конечно. — Я прижалась губами к её лбу. — Я люблю тебя.

Струйка крови потекла из уголка её рта.

— Закончи начатое, — едва слышно произнесла она. На одно жуткое мгновение мне показалось, что она хочет, чтобы я добила её, но она сжала похолодевшими пальцами мой кулак, в котором была рукоять кинжала, и я поняла.

Я оглянулась через плечо. Каллиопа смотрела на Аву, и, как бы она ни старалась держаться, на её лице был явный шок. Почему? Разве не это было её целью?

Нет, это было случайностью. Она целилась не в Аву, а в меня. Как бы то ни было, я не стала давать ей время прийти в себя. Я резко бросилась к её лодыжке. Меня охватило мрачное удовлетворение, когда лезвие рассекло кожу и кость.

Каллиопа упала, издав жуткий, душераздирающий вопль, меня аж до костей пробрало. С нечеловеческой силой она вцепилась в мой кулак, чтобы забрать кинжал.

— Всё кончено, Кейт. Отдай.

Но её попытки отнять оружие привели только к тому, что она изрезала кожу ладоней, и кровь ручьём текла по моей руке, но она продолжала разжимать мои пальцы.

— Ты совсем не знаешь, когда надо остановиться? — спросила она девчачьим голосочком. Ещё несколько секунд, и она отберёт у меня кинжал. Я взвыла, когда рукоять начала выскальзывать из моего окровавленного кулака. Слёзы бессилия потекли по моему лицу. — Я всё равно верну Генри, и Каллум будет моим. Он мой сын, не твой и ничего ты с этим не сделаешь. Я расскажу ему, что ты его бросила. Он будет верить, что ты никогда его не любила. Он возненавидит тебя сильнее, чем кого-либо…

Я взревела, едва ли не ослеплённая яростью. Моя рука дёрнулась между нами, и послышался тошнотворный хлюпающий звук. Каллиопа согнулась пополам, её тело одеревенело, глаза округлились от шока.

Тяжело дыша, я попыталась стряхнуть её с себя. В моём кулаке всё ещё была зажата рукоять кинжала. Но что-то было не так… Когда я попыталась дёрнуть его на себя, клинок не поддался, а Каллиопа всем телом повалилась на меня.

Её вопль сменился бульканьем. Она изо всех оставшихся сил рванула мой локоть на себя. Оружие выскользнуло из моей руки. Каллиопа упала, царапая свою грудь.

Я отползла назад. Серебряная рукоять торчала из её груди под углом, войдя прямо в сердце. Кровь лилась из раны. Каллиопа билась в конвульсиях. Золотистая аура постепенно бледнела, пока не угасла вовсе.

— Ты… — выдавила она, но остаток фразы умер вместе с ней. Её тело замерло, глаза смотрели на меня, пустые и невидящие.

— Нет, — прошептала я. — Ты сама это с собой сделала.

В один момент небо вспыхнуло, белый свет пробился сквозь тьму. Грохот войны сменился хором наипрекраснейших голосов, когда-либо слышанных мной, а тело Каллиопы вновь засияло. Я бросилась к Аве, взяла её за руку. Рядом оказался Николас. Слёзы текли ручьями по его лицу, но при этом он улыбался.

Чёрные облака образовали воронку, которая постепенно становилась всё меньше и меньше, принимая форму мужчины. Кронос.

— Рея! — прогремел его голос везде и всюду одновременно. Белый свет тоже принял человеческую форму, и с неба спустилась Рея. Она по-прежнему была в облике маленькой девочки, какой мы её встретили в Африке, но, несмотря на это, от неё исходила огромная мощь.

Пройдя мимо Кроноса, как будто его здесь не было, Рея опустилась на колени у бездыханного тела Каллиопы.

— Дочь моя, — прошептала она. От её прикосновения вся кровь исчезла. Кинжал упал на пол, затупившись и лишившись силы титана. — Что с тобой стало?

Я вытерла глаза, размазав кровь по лицу. Меня только сейчас накрыло осознание свершённого, и тяжкий груз обрушился на мои плечи. Я убила её дитя. То, чего я боялась от Каллиопы, сделала я сама по отношению к Рее. Я в самом деле убийца.

Но это не было намеренно… Я просто защищалась. Каллиопа не хотела сдаваться. Она преследовала меня. Она всё это начала.

Даже если бы я могла вернуться в прошлое, я поступила бы также.

— Прости, — с трудом выдавила я. — У меня не было выбора.

Серебряная слеза скользнула по щеке Реи.

— Похоже, что так.

Один за другим боги спустились на крышу, больше не встречая сопротивления Кроноса. Но они не стали подходить к Рее и Каллиопе. Вместо этого они окружили Аву, Николаса и меня.

Уолтер приблизился первым. Он сел на потрескавшуюся поверхность крыши рядом со мной, положив голову Авы на свои колени, погладил её волосы, шепча слова, которых я не могла расслышать. Ава слабо улыбнулась. Странный свет исходил из его ладоней. Мне не нужно было спрашивать, чтобы догадаться, что он каким-то образом поддерживает в ней жизнь.

— Пожалуйста, мама, — произнёс Уолтер, его голос звучал сдавленно. Я никогда ещё не видела, чтобы он плакал. — Ты не в силах спасти свою дочь, но ты можешь спасти мою.

Рея застыла.

— Что сделано, то сделано. Моя дочь выбрала свой путь, как и твоя.

Мир вокруг сузился до единственного ощущения тепла руки Авы в моей, уходящего с каждой секундой. Нет. Нет. Во власти Реи спасти Аву. Она должна.

— Ты не можешь позволить ей умереть. — Я попыталась встать, но кто-то положил руки на мои плечи, не давая этого сделать. Генри. — Она просто пыталась остановить Кроноса. Она не сделала ничего такого, чего бы не сделала ты.

Рея не ответила. Кронос опустился на колени рядом с ней, и хотя его лицо оставалось безучастным, его пальцы ласково коснулись лица Каллиопы.

— Пожалуйста, Кронос, — взмолилась я. — Ава не должна умирать.

Он взглянул на меня, и на секунду я позволила себе надежду. Может, в нём всё-таки есть крупица человечности. Не говоря ни слова, он махнул в нашу сторону, и приятное покалывание пробежало по моему телу. Огонь в груди утих. Кронос исцелил меня. Он всё-таки понял.

Я сжала руку Авы и радостно посмотрела на неё, вот только её кровь продолжала вытекать с каждым слабеющим ударом сердца.

— Но… — Я подняла глаза, Уолтер склонил голову.

— Она не должна, но умрёт, — ответил Кронос. — Считай, мы квиты.

У меня потемнело в глазах, закатное небо закружилось, расплываясь от скорости.

— Квиты? — прошептала я, и как если бы вся моя скорбь, отчаяние, чувство вины вырвались наружу одновременно, я прокричала: — Ты позволишь ей умереть, чтобы мы просто были квиты?

Я попыталась вырваться из хватки Генри, но его руки сжимали меня так сильно, что я едва могла пошевелиться.

— Кейт, успокойся, — сказал он, его тёплое дыхание касалось моего уха, но я не собиралась слушаться.

— Он убивает её! — заорала я. Джеймс опустился на колени рядом с Генри. Моя ярость пересилила облегчение от осознания того факта, что с ним всё в порядке. — Это не моя вина! Вы не можете просто переложить ответственность на меня!

«Всё в порядке, — услышала я шёпот Авы в своей голове. Её пальцы сжали мои. — Ты права. Это не твоя вина».

Я сжала её ладонь.

«Прости. Мне так жаль. Всё не должно было так закончиться».

«Так уж вышло. Я готова».

Громкий удушливый всхлип вырвался из меня. «Мы найдём способ, — обещаю я ей. — Я придумаю, как тебя спасти».

Слабая улыбка заиграла на окровавленных губах Авы.

«Не в этот раз, Кейт. Я люблю тебя. Мы все любим, даже если некоторые из нас не знают, как это выразить. — Её голубые глаза, из которых стремительно уходила жизнь, посмотрели на Генри. — Не забывай об этом. И меня не забывай, ладно? Я не исчезну на совсем, пока обо мне кто-то помнит».

Я не могла дышать. Всхлип за всхлипом раздирали меня изнутри, и в ответ я смогла только пробормотать:

— Не забуду.

Один за другим члены Совета беззвучно с ней попрощались. Все, включая Дилана, оплакивали её. Как ни была раздавлена я, это не сравнится с тем, что испытывают они, поэтому я заставила себя молчать. Но всё же эгоистично не выпустила её руки. Уолтер не переставал гладить её по волосам, его пальцы светились, продлевая её жизнь. За эти несколько бесценных минут он постарел на тысячу лет.

В конце концов солнце скрылось за горизонтом, и свет в руках Уолтера погас. Авы не стало.

Мир замолк. Даже океан затих, и мрачные цвета сумерек задержались в небе дольше, чем должны были. Никто ничего не говорил. Никто не шевелился. Никто не переступал черту между «до» и «после», мы все застыли в этом вечном моменте.

Моменте, который не должен был заканчиваться, но даже боги не могли остановить время. Руки Генри скользнули по моей спине и нежно забрали мою ладонь, всё ещё сжимавшую холодные пальцы Авы. Разлука была болезненной, но я ничего не могла с этим поделать. Она умерла.

Уолтер прочистил горло и переложил её горло на поверхность крыши. Поднявшись на шатающихся ногах, он с заметным усилием выпрямился во весь рост, явно измождённый.

— Око за око, — произнёс он. — Давайте больше не повторять этого впредь. Уйдёшь ли ты с миром, отец?

— Нет, — ответил Кронос. Не успела злость затмить остатки моего инстинкта самосохранения, как Генри погладил меня по спине, снимая напряжение.

— Уйдёшь, — твёрдо сказала Рея. — Всё кончено. Я не позволю тебе продолжить этот порочный круг. Они забрали одну из нас, мы забрали одну из них. Это конец.

Облик Кроноса расплылся, преобразовываясь в чёрный туман, но его тут же окружил белый свет, и он взревел:

— Рея, пусти!

— Не пущу, — с тихой решимостью возразила она. — Как и Совет. Это теперь их мир, а тебе, как ты мог сам убедиться, здесь места нет. Я повторю вопрос сына только один раз: ты уйдёшь с миром?

Молчание.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора, — добавила Рея. Свет вокруг Кроноса стал ослепительным. Я отвела взгляд. Кронос заорал — впервые на моей памяти ему стало по-настоящему больно.

Вот и правильно. Он это заслужил.

— Стой! Я уйду… уйду с миром, — сумел выдавить он, и свет чуть ослаб.

— Хорошо. Сын? — обратилась Рея к Генри, и он выпустил меня из своих рук.

— Я скоро вернусь, — сказал он, целуя меня в макушку. — Джеймс, позаботься о ней.

Как только он встал, руки Джеймса сменили руки Генри. Только сейчас я окинула взглядом Совет. Здесь были все, даже Элла и Тео. Все, кроме…

— А где мама? — Кровь отхлынула от моего лица, мир снова закружился. — Джеймс, где она?

— С ней всё хорошо, — быстро ответил он. — Клянусь. Она с Майло.

— Я хочу её увидеть, — сказала я. Он кивнул, проводя пальцами по моим волосам, как ещё недавно Уолтер делал с Авой. Может, он пытался таким образом меня поддержать, но пустота в груди не уменьшилась. Не уверена, что эта дыра в принципе когда-нибудь исчезнет.

Рея коснулась локтя Кроноса и взяла за руку Генри. Наши с мужем взгляды встретились, он кивнул мне, и они втроём исчезли — очевидно, телепортировались в Тартар. Меньше всего мне хотелось выпускать его из поля зрения, и знакомый страх сковал мои внутренности. А вдруг что-то пойдёт не так, и я больше никогда его не увижу?

Прежде, чем мой страх окончательно оформился, Джеймс поднял меня на ноги. Его щека блестела. Я провела подушечкой большого пальца по влажной коже.

— Мне жаль.

Я могла бы повторять это вечно.

Джеймс покачал головой, его губы беззвучно шевелились, словно он не мог справиться с голосом. Я обняла его, он крепко прижал меня к себе. Ему нужна была моя поддержка так же, как мне его.

— Идём, — произнесла я. — Пора возвращаться домой.

* * *

Мама ждала нас на Олимпе, качая кроватку спящего Майло. Я с огромным облегчением бросилась к ней, уже ничего не видя перед собой.

— Ох, милая, ты в порядке, — воскликнула она, обхватывая меня обеими руками. На секунду я забыла, как дышать, но мне было всё равно. С ней всё в порядке, с Майло всё в порядке, с Генри всё в порядке…

Только с Авой нет.

В один миг все мои внутренние опоры рухнули.

— Ава умерла, — прошептала я, давясь словами.

Мама напряглась. Джеймс, стоявший в дверях, прочистил горло.

— И Каллиопа тоже, — сухо произнёс он. — Рея и Генри возвращают Кроноса в Тартар.

— Хоть какая-то победа, — сказала мама со слезами на глазах. — Хотя бы… Хотя бы…

Она не договорила. Впервые за всю мою жизнь она проявила слабость. Её колени подогнулись, и она опустилась на край кровати. И хотя мне отчаянно хотелось пойти к Майло, я легла в обнимку с ней, поддерживая, пока она плакала. Она годами оставалась сильной, была моей опорой и скрывала свою боль, чтобы не усилить мою. Теперь мой черёд.

— Весь этот год мы так плохо с ней обращались… — Мама сотворила носовой платок и протёрла глаза. — Ей там было не место. Надо было позволить ей вернуться, когда она попросила.

— Ты не виновата, — сказала я. Решение принял Уолтер. — Она столько раз пыталась объясниться, а я не слушала. Кронос… — Мой голос надломился. — Он отказался её спасать. Исцелил меня, хотя мог и её тоже, но из-за меня… Из-за меня он отказался.

Мама прижалась лбом к моему и притянула в свои объятия.

— Ты тоже не виновата, — прохрипела она, но в её голосе звучала убеждённость в своих словах. — Кронос бы ни за что её не спас, даже если бы ты была на его стороне и выполнила бы все обещания. Он ничего не знает о чести. Для него имеет значение только сила, а ты ущемила его эго. Ты не изменила его суть, его выбор.

Я всхлипнула.

— Я так сильно её ненавидела. Я думала… Я винила её во всём, а она всё это время пыталась мне помочь… защищала Майло… и Николаса. А Уолтер…

— Уолтер сделал то, что должен был, чтобы победить. — Мама убрала локон за моё ухо. — Дальше со своими демонами он будет справляться сам.

Мой подбородок задрожал.

— Я должна была что-то сделать. Выслушать её… Защищать её… Простить… Не знаю, что-нибудь.

— Ты всё это сделала, — вмешался Джеймс. — Твоя мама права. Это не твоя вина, не её и… не вина Авы. Это вина Калиоппы. Её больше нет. А нам остаётся только помнить Аву и любить её.

Я согласно кивнула. Это всё, что я могу теперь для неё сделать, и сделаю. Как и все мы.

Майло в кроватке захныкал.

— Кажется, кое-кто по тебе соскучился, — сказала мама. Несмотря на покрасневшие глаза, она сумела выдавить улыбку и взяла малыша на руки. — Хочешь его подержать?

Больше всего на свете. Но, протянув руки, я помедлила. Всего несколько дюймов, и я прикоснусь к нему. По-настоящему. Он здесь. Невидимый барьер, полный вопросов и сомнений, остановил меня. Я опустила руки на колени.

— Как я могу? Что, если у меня не получится стать ему матерью?

— Ты уже его мать, — возразила она. Я замотала головой.

— Я недостаточно хороша… Я не такая сильная, как ты.

Мама снова коснулась лбом моего, и её волосы пощекотали мою шею.

— Ты сильная. Во многих отношениях ты сильнее, чем я когда-либо была. Грусть и слабость — не одно и то же, милая. Если уж на то пошло, это показывает, как много в твоём сердце любви, а в мире нет ничего сильнее. Ава знала это лучше нас всех.

Тень появилась в дверном проёме.

— Твоя мама права, — присоединился Генри. — Лучший способ почтить память Авы — это всем сердцем любить своих близких. Она бы этого хотела. — Опустившись на кровать рядом со мной, он улыбнулся моей матери. — Вижу, ты уже познакомилась с нашим сыном.

— Он прекрасен, — сказала мама. Майло снова недовольно промычал. — Он хочет к тебе, Кейт.

Вытерев щёки окровавленными рукавами, я кивнула. Мама передала Майло мне на руки, и он прижался к моей груди, идеально устроившись. Он оказался теплее, чем я ожидала, и тяжелее. Повернув головку ко мне, он уткнулся носом, и моё сердце едва ли не выскочило из груди.

— Да, вот так, — тихонько подсказала мама, поправляя мой локоть так, чтобы я правильно держала голову сына.

— Вы только посмотрите, — произнёс Джеймс. — Ты как будто была создана для этого.

Майло, успокоившись, посмотрел на меня своими большими голубыми глазами. Связь, возникшая между нами ранее каким-то невообразимым способом, укрепилась, и в этот момент весь мир для меня перевернулся. Мой малыш был таким красивым, таким невинным, что я могла бы простоять так вечность, лишь бы он таким и остался. Чтобы он никогда не узнал, что такое война, ненависть, боль потерь. Чтобы не боялся, что каждый день может стать последним для близкого ему человека. Чтобы никогда не почувствовал себя одиноким, недостойным или нелюбимым. Нет, он узнает, что такое счастье. Что такое мирное небо над головой. Что такое семья. И у него всегда будем мы с Генри.

Слеза скатилась с моего подбородка и упала на нос Майло. Малыш скривился. Генри хохотнул.

Мама поднялась.

— Оставлю вас втроём, — сказала она. И хотя она улыбалась, в голосе всё ещё слышалась скорбь. Не знаю, пройдёт ли она когда-нибудь окончательно. Они с Джеймсом покинули комнату, закрыв за собой дверь.

— Он так похож на тебя, — пробормотал Генри. — Каждый раз, беря его на руки, я видел твоё лицо. Я скучал по тебе, Кейт.

Я провела костяшками по щеке Майло. Пускай у него мои глаза, но волосы тёмные, как у Генри. И папина форма ушей.

— Что бы ни было на острове между тобой и Каллиопой…

Он напрягся.

— Кейт, я…

— Это неважно. — Я посмотрела на него. — Ты сделал это, чтобы защитить Майло. Я всё понимаю.

Его руки скользнули по моей спине. Он сжал моё плечо.

— Ничего не было. Ава не использовала на мне свои чары. Я притворялся с самого начала и до конца.

Я подалась вперёд и поцеловала его. Его губы были сладкими, и я не могла от него оторваться, пока Майло между нами не захныкал. Мы оба понимали, что, когда он притворялся, он делал что-то, чтобы убедить её в своей любви. Часть меня сгорала от желания услышать все подробности, но всё это уже не имело значения. И я не позволю Каллиопе мучить нас с того света. Через что бы ни пришлось пройти Генри, вместе мы справимся. Когда-нибудь, если он захочет рассказать, я выслушаю. Но до тех пор сделаю вид, что поверила ему. Чтобы защитить его так же, как он защищал меня. Потому что я люблю его, а он меня.

Мы семья, и никто — ни Каллиопа, ни Кронос, ни даже смерть — у нас этого не отнимет.

Глава 20

ВЕЧНОСТЬ

В какой-то момент посреди ночи я выпуталась из объятий Генри и соскользнула с кровати. Он крепко спал, очевидно, устав после битвы. Но я, как бы ни пыталась, заснуть не могла.

Подойдя к кроватке, я коснулась лба Майло, чтобы убедиться: он всё ещё здесь. Вид его поднимающейся и опускающейся груди успокоил меня, и я вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Даже глубокой ночью потолок оставался ярко-голубым, а под ногами разливался дивный закат.

Прийти сюда не было моим сознательным решением. Я только что стояла в коридоре, и вот уже ноги ведут меня к тронному залу в поисках кого-то. После такого тяжёлого вечера шансы, что кто-то ещё не спит, были невысоки, но проверить стоило.

На пороге тронного зала я застыла как вкопанная. Небо здесь не было голубым. Вместо потолка виднелось ночное небо с мерцающими звёздами. Тронов не было, вместо них только стеклянный гроб на платформе. А в нём, одетая в белое платье, с розами в волосах, лежала Ава.

Не думая, я пересекла комнату и прижала ладонь к стеклу. Её губы были вишнёвого цвета, и в приглушённом свете мне даже показалось, что она улыбается.

В моём горле образовался ком. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, — извиниться, пообещать, что никогда её не забуду, простить её снова и снова, пока у Вселенной не останется иного выбора, кроме как поверить мне, — но я не смогла выдавить ни слова. Ава в любом случае меня не услышит, да и я всё это ей сказала, когда прощалась. Она всё уже знает.

— На самом деле её здесь нет.

Я нахмурилась.

— Оставь меня в покое.

Шорох ткани, тихие шаги, и вот Уолтер стоит рядом со мной, выглядя таким же постаревшим, как и на крыше.

— Это что-то вроде отражения, только более реалистичное, чем просто картинка.

Я убрала руку со стекла и отошла на шаг дальше от него.

— А где её тело?

— Исчезло, — сказал он. — Вернулось в небытие.

— Тогда зачем здесь… эта голограмма?

Пустой трон, пустая спальня, пустая дыра в нашей жизни там, где когда-то была она, — как будто всё это было недостаточным напоминанием о том, что её больше нет.

Уолтер сделал глубокий вдох, и, когда выдохнул, в тронном зале раздался приглушённый раскат грома.

— Она прожила долгую жизнь, повлияла на жизни многих. Те, то захочет с ней попрощаться, получат такую возможность.

— Но для Каллиопы ты такого не сделал.

Он поморщился.

— Моя жена выбрала свой путь. Она решила отделиться от Совета. Ава оставалась с нами до конца.

— Неправда. Ты всё решил за неё. Из-за тебя она умерла.

Уолтер уставился на гроб.

— Я совершил немало ошибок…

— Ошибок? — Мой рык эхом пронёсся из одного конца зала в другой. — Ава умерла, а ты говоришь, что просто совершил пару ошибок?

Уолтер запнулся. Он пытался держать голову высоко, но слёзы потекли по его лицу, лишая его возможности задавить меня авторитетом.

— Не тебе судить… Ты не знаешь всех обстоятельств…

— Я знаю, что Ава мертва. Знаю, что она подыгрывала Каллиопе, потому что ты ей так велел.

— Ради Николаса. Ради всеобщего блага.

— Разве это оправданная цена? — Я указала на гроб. — Стоило ли оно того? Она могла бы быть жива, если бы не ты.

— Она бы всё равно умерла, — хрипло возразил он. — И мы вместе с ней. Генри бы не присоединился к нам, и Кронос бы победил. Всё просто.

— В войне победила Рея, не Генри. Большую часть битвы он стоял в стороне, а не сражался.

— Он сражался. Там, на крыше, он противостоял чарам Каллиопы. Непростая задача для любого из нас, особенно когда нужно остаться нераскрытым, но он справился. Когда он пришёл к нам и сказал, что ты намерена сдаться Кроносу, мы все знали, как он поступит дальше. Ава же видела желание Каллиопы заполучить Генри. Так мы и придумали эту уловку. Всё это время он снабжал нас информацией о планах Кроноса и Каллиопы. Мы бы не справились без его помощи. Равно как и без помощи Авы. Благодаря ей — и тебе — он вообще согласился в этом участвовать.

— Должен был быть другой способ сделать это, не впутывая Аву. Всегда есть иные пути.

— Если бы был другой путь, думаешь, я бы стал рисковать ею? — спросил Уолтер. — Ты правда веришь, что будь у меня другой гарантированный способ вовлечь Генри в войну…

— Ты мог бы попросить. Мог бы дать ему время. Необязательно было играть в игры с Каллиопой и рисковать жизнями всех. — Я повернулась к нему лицом. — Мы не фигурки на шахматной доске, но именно так ты к нам относился, а теперь расплачиваешься за это. Все мы расплачиваемся. Надеюсь, те оправдания, которые ты сам себе придумываешь, греют тебя по ночам, потому что никто другой в здравом уме не станет связываться с тобой после того, как все узнают, что ты сделал.

Он коснулся гроба, и весь его воинственный настрой улетучился, оставив лишь бледную тень на месте Короля Богов, стоявшего здесь ещё несколько секунд назад.

— Я знаю, чего я заслуживаю. Мне не нужно, чтобы ты, мойры или сама вселенная указывали на мои ошибки. Я сам их знаю, сам за них расплачиваюсь и буду делать это до конца своего вечного существования. Если это не ад, которого ты мне желаешь, то я не знаю, что вообще в этом мире способно удовлетворить твою жажду мести, дочь моя.

— Я не твоя дочь.

Уолтер склонил голову. Все мои инстинкты кричали уходить, пока он не решил мне отомстить каким-либо образом: эмоционально, физически — неважно. Вот только ноги отказывались слушаться. Это был мой самый долгий разговор за всё наше время знакомства с предполагаемым отцом, и вот до чего мы дошли.

— Ты моя дочь, так же как и Ава была, — тихо ответил он. — Она единственная из всех моих детей видела, какой я на самом деле. Другие видели во мне лишь силу. Каллиопа видела во мне бабника. Но только Ава понимала, какую любовь я питаю ко всем вам. Она понимала, что не всегда мы выражаем свои чувства открыто, но любовь от этого не становится меньше.

— Мне это известно. — Она же всегда была уверена, что Генри любит меня несмотря ни на что. — Ты же понимаешь, что если бы ты не изменял, всего этого бы не произошло?

— Если бы я не изменял, ты бы никогда не родилась. — Его глаза блеснули, когда он посмотрел на меня, и я выдержала этот взгляд. — Джеймс бы никогда не родился. Элла и Тео, Ирен, Персефона… Я любил свою жену. Мои грехи не её вина. Но я не стану извиняться ни перед ней, ни перед кем-либо другим за появление на свет моих детей. В том числе тебя.

— Тогда ты ничем не лучше неё. Любовь не даёт тебе право причинять боль своей семье. Ты ведь понимаешь, что такое семья?

Он наклонил голову.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты ни разу меня не навещал. — Мои ногти впиваются в ладони. Если удастся прорезать кожу до крови, может, ярость, кипящая внутри, получит выход. — Ты знал, как мне было тяжело, когда маме поставили диагноз, но тебе было плевать.

— У меня много смертных детей, — медленно произнёс он. — Не было никаких гарантий, что ты пройдёшь испытание, а я не хотел привязываться, пока не буду знать наверняка.

— А что так? Боялся, что ваш драгоценный секретик будет раскрыт?

— После всего, что твоя мать рассказывала мне о тебе, я знал, что как только увижу тебя, сразу полюблю. Терять детей, которых я не знал, само по себе больно. Но прощаться с теми, кого я любил…

Он провёл ладонью по грани стеклянного гроба.

Мои плечи задрожали от беззвучных слёз.

— Я нуждалась в тебе. Мне нужен был кто-то, кто бы сказал, что всё будет хорошо. Мне нужно было знать, что я не одна, а ты предпочёл не связываться со мной, потому что боялся меня полюбить?

— Совет наблюдал за тобой с самого начала, так или иначе участвуя в твоей жизни. Любя и защищая, как это было в Эдеме. Ты никогда не была одна, Кейт, даже в самые трудные времена.

— Но я ведь не знала об этом! — вспылила я. — Это не играло никакой роли, потому что я ничего не знала.

— Мне жаль. — Его голос надломился. — Жаль, что я не был тем отцом, в котором ты нуждалась. Жаль, что не был королём, которого мои поданные заслуживают. И мне жаль, что я допустил, чтобы моя дочь принесла себя в жертву. Я не жду ничьего прощения, её это всё равно не вернёт, но надеюсь, что в память о ней ты позволишь мне стать твоей семьёй. Быть твоим отцом, каким я должен был быть, пока ты росла. Этого Ава хотела бы для нас обоих.

Я же хотела плюнуть ему в лицо, крикнуть, чтобы катился в ад и искал там себе другую дочь, готовую любить такого козла-манипулятора, но в его словах была доля правды, которая заставила меня застыть на месте. Он прав. Ава хотела бы этого. Не только потому что мне нужен отец, но и потому что Уолтеру нужна дочь, которая будет любить его со всеми недостатками, которая будет понимать его, которая даст ему шанс. Я постоянно кричала всем, включая Кроноса и Каллиопу, о важности понимания и сострадания. Ава бы хотела, чтобы я проявила их к нему. Не отворачиваться от Уолтера, как отвернулась от неё.

— Ты просишь больше, чем я готова дать, — тихо ответила я. Весь запал иссяк. Я вновь посмотрела на изображение Авы. — Ты причинил боль мне, моей матери и всей нашей семье.

Он нерешительно опустил ладонь на моё плечо.

— Знаю. И проведу остаток вечности, пытаясь реабилитироваться. Многого не обещаю, но клянусь, что всегда буду рядом. Мы все будем. Как и должно было быть с самого начала.

Поджав опухшие губы, я кивнула. После всей той боли, что он мне причинил, я не могла вот так просто взять и сходу простить его, но когда-нибудь я попытаюсь. Ради Авы.

* * *

Стеклянный гроб оставался в тронном зале ещё три дня, и образ Авы в нём никогда не был одинок. Сначала к ней приходили только члены Совета. Каждый из нас хотел побыть с ней наедине. После этого Уолтер открыл портал на Олимп, позволив другим самостоятельно приходить сюда.

За считанные часы весть о её смерти разнеслась по свету. Боги, которых я никогда прежде не видела, приходили на Олимп, чтобы отдать дань уважения. Имена некоторых были мне знакомы, но я и представить не могла, сколько будет желающих попрощаться с богиней любви. Три дня тронный зал был полон скорби. Атмосфера становилась только мрачнее с каждым новым посетителем.

Парень со светлым кудрями долго стоял у гроба, не говоря ни слова. К нему по очереди присоединялись Николас и Дилан. В присутствии последнего он сидел как каменный, но с Николасом словно бы расслаблялся.

— Эрос. Сейчас его зовут Эрик, — сказал Генри, пока мы стояли в коридоре, наблюдая со стороны. — Её старший сын.

Мои глаза наполнились слезами, и я поспешила уйти. Я знала, как к ней привязаны члены Совета, но видеть, какой путь она прошла, какую семью создала за тысячу прожитых лет… Вновь раскрылись раны, которые, уверена, никогда не заживут до конца.

На третий день звёздное ночное небо сменилось рассветом. Уолтер собрал нас вместе. Мы стояли в кругу богов, глядя, как стеклянный гроб переливается в свете утреннего солнца. Как только ночь окончательно уступила дню, гроб испарился.

Пока земные боги уходили один за другим, Эрос оставался на месте. Троны вернулись, расставленные вокруг того места, где отражение Авы было ещё пару минут назад. Каждый из нас занял своё место. Я держала на руках Майло, который в этот момент сладко спал, и пыталась не обращать внимание на пустые троны по обе руки от Уолтера. Николас, исхудавший, но постепенно идущий на поправку, положил ладонь на подлокотник трона-ракушки, принадлежавшего Аве. Когда он начал вытирать мокрые щёки, я отвела глаза.

— Братья и сёстры, сыновья и дочери, — заговорил Уолтер в полной тишине. — Мы все пытаемся пережить утрату, тем не менее, пришло время объявить, кто займёт их места.

Я повернула голову к маме. Замену Каллиопы я могу понять: как Генри не может править Подземным миром в одиночку, так и Уолтеру нужна партнёрша в управлении его территориями. Но место Авы?

Мама похлопала по моей руке. Подожди и узнаешь.

— Я лично займусь поисками королевы, — объявил Уолтер. — А пока прошу Диану временно взять эту роль на себя и помогать мне по мере необходимости.

— Конечно, — ответила мама. — Я всегда готова помочь.

Уолтер благодарно склонил голову.

— Спасибо. Что касается места Авы, нам придётся ещё раз обойти весь мир в поисках достойной кандидатуры. Это будет непростой задачей. Ава была… — Он запнулся. — Она была незаменимой. Мы не можем это отрицать, но должны двигаться дальше. Кейт.

— Да?

Мама сжала мою ладонь.

— Полагаю, будет уместно тебе занять место Авы. Временно, — добавил он. — Пока мы не найдём кого-нибудь, способного взять на себя её роль.

— А как же её обязанности в Подземном мире? — спросил Генри прежде, чем я успела возразить. — Она нужна мне рядом, особенно сейчас, когда моё царство слишком долго находилось без присмотра.

— Я не прошу о многом, — заверил Уолтер. — Только поддержать нас, пока мы не найдём новую богиню. Кейт вполне может заняться этим летними месяцами.

Я покачала головой.

— Я останусь на лето в Подземном мире. Не хочу покидать Майло.

Как и Генри, но Уолтеру этого не понять.

— Ты можешь параллельно выполнять обязанности Авы, это не станет чем-то непосильным, — настаивал Уолтер. — Из всех нас ты лучше кого-либо подходишь на эту роль. По крайней мере, на небольшой промежуток времени.

Для Уолтер «небольшой промежуток времени» вполне может составлять сотню лет.

— Я не могу. Извините, но я не могу её заменить. И не могу оставить свою семью.

— Я готов, — заявил Эрос… Эрик. Хоть его голос и был ещё по-мальчишески высоковатым, но я слышала мифы о нём, а значит, он не так уж молод. — Этого бы хотела мама.

— Это очень любезное предложение, — сказал Уолтер, — но ты не член Совета. Тебе не хватит способностей.

Эрик расстроился. Разочарование, смешанное со скорбью, на его лице было ударом ниже пояса.

— Я ему помогу, — выпалила я. — Он может присылать мне отчёты, а я прослежу, чтобы он действовал согласно плану. Главное, чтобы мне не нужно было покидать Подземный мир на значительный срок.

Уолтер повернулся к Генри, тот кивнул.

— Меня это устраивает. Главное, чтобы на Кейт не возлагали насильно обязанности, к которым она не готова.

— Хорошо, — ответил Уолтер. — Дополнительно я попрошу Кейт и Эрика взять на себя задачу по поиску подходящей кандидатуры на эту роль на постоянной основе.

По поиску богини. Он хочет, чтобы мы нашли ещё одну богиню. Или смертную, готовую пройти испытания и заслужить бессмертие, как это было со мной.

— Каким образом?

Он пожал плечами.

— Мне неважно, как именно вы это сделаете, главное — результат. Генри имеет кое-какое представление. Он может вам помочь.

Генри что-то пробормотал, соглашаясь. Вот так просто на меня и сына Авы повесили задачу по поиску кого-то, кто сможет заменить её в Совете… То есть кого-то попросту несуществующего.

Но ведь Генри, должно быть, думал так же, когда начинал поиски новой королевы. Если он смог справиться со своими страхами и сомнениями, то и я смогу.

— Хорошо, — тихо ответила я. — Я попытаюсь.

— Ты справишься, — сказал Уолтер. — Причём прекрасно справишься, я уверен.

Возможно, это преувеличение, но я постараюсь ради Авы. Она этого заслуживает.

Джеймс с противоположной стороны круга улыбнулся мне, и я слегка приподняла уголки губ в ответ. Пускай я не готова к выполнению задания, он будет рад помочь в любой момент. Как и все они.

Члены Совета не идеальны, отнюдь. С Диланом мы вообще вряд ли когда-нибудь поладим. И все они продолжат обмениваться многозначительными взглядами, непонятными мне. Уолтер и я будем вечно бодаться друг с другом, и он ещё не скоро увидит во мне равную себе. Но несмотря на все ссоры, секреты, враньё, разочарования и тысячи лет истории, в которых я никогда их не нагоню, они теперь моя семья. И я ни за что от них не откажусь.

* * *

Мы с Генри и Майло вернулись в Подземный мир на следующее утро. При всей унылости пещер я бы не хотела оказаться где-либо ещё. Мы дома.

Стоило нам войти в красно-золотую спальню, как я остановилась в дверях и огляделась, сглотнув ком в горле. Ава украсила это место перед моим приездом год назад. Придёт ли когда-нибудь день, когда мне не будет всё вокруг напоминать о ней?

Надеюсь, никогда. Я сдержу обещание всегда помнить её, как бы ни были мучительны боль потери и чувство вины.

Генри склонил голову. Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от моего.

— Со временем станет легче.

— Обещаешь?

— Да. — Он прижался губами к моему лбу. — Не скажу, что боль совсем исчезнет, она теперь навсегда с тобой. Со всеми нами. И зная о ней, зная, что нам пришлось её пережить, мы сделаем всё возможное, чтобы такое никогда не повторилось вновь.

Я вздохнула.

— Я скучаю по ней. Не знаю, как Уолтер представляет себе, что мы просто возьмём и найдём ей замену.

— Я тоже не верил, что когда-нибудь смогу найти замену Персефоне, — тихо произнёс он. — К слову, так и не смог. Зато нашёл кое-кого получше. Тебя.

Я положила ладонь напротив его сердца, ничего не говоря. Словами невозможно описать, как сильно я люблю его в эту секунду. Закопавшись носом в мои волосы, Генри обнимал меня, и мы без какой-либо музыки раскачивались из стороны в сторону.

— Ты никогда не найдёшь замену Аве, потому что её не существует, — так же тихо продолжал он. — Но ты найдёшь кого-то, кто будет понимать любовь так же хорошо, как Ава. Кто воплощает любовь. Кто без всяких сомнений обладает той же страстной и преданной натурой. И однажды, может, через пару лет, может, через множество веков, но ты застынешь на месте и оглянешься вокруг, внезапно осознав, что жизнь идёт своим чередом и всё нормально. Пускай не так, как раньше, не полностью, потому что эту пустоту ничто не восполнит. Но рваные края заживут. Ты будешь любить. Ты будешь счастливой. Ты будешь смеяться, радуясь жизни. И этот день будет лучше, чем сегодня. Обещаю.

С малышом между нами я обняла его, прижавшись носом к его шее.

— Я люблю тебя, — прошептала я. — Спасибо, что выбрал меня. Спасибо, что открыл мне сердце.

— Это я должен тебя благодарить. — Его губы мазнули по моим волосам, и пальцы запутались в кончиках, когда он поместил ладонь на мою спину. — И буду делать это остаток вечности. Ты спасла мне жизнь, Кейт. Ты дала мне всё. Нет ничего, чего бы я хотел больше, чем провести вечность с тобой.

— Проведёшь, — пробормотала я напротив его груди. — Я больше никогда тебя не отпущу.

Он отстранился ровно настолько, чтобы можно было коснуться губами моих.

— Это хорошо.

Я притянула его для очередного поцелуя, уже более глубокого, вложив в него всё, что я не могла передать словами. Как сильно я его люблю, как благодарна не только за то, что он есть у меня, но и за всю нашу семью. Возможно, я спасла его жизнь, но он тоже спас мою. Никому из нас больше не придётся проходить через то тёмное одиночество вновь.

Майло между нами пискнул, и я разорвала поцелуй, чтобы посмотреть на него. Он агукал, размахивая крошечными кулачками.

— Да, конечно, и тебя поцелую, — сказала я, ухмыляясь, и чмокнула его в лобик. — Какой требовательный малыш.

— Детскую оборудовали в соседней комнате, — сообщил Генри. — Там есть всё, что ему нужно.

— Хорошо. — Я вновь подняла глаза на Генри. — Могу я тебя кое о чём попросить?

— Конечно, — ответил он. Я помедлила, но затем всё же задала самый непростой вопрос, который когда-либо озвучивала ему.

Надо отдать Генри должное, он не стал спорить. Ему, конечно, это не понравилось, да и мне, честно говоря, тоже. Но это ничего не меняет. Так будет правильно. Генри взял меня за руку, и спальня вокруг нас постепенно растворилась, сменившись чёрными каменными стенами жуткой пещеры.

Вход в Тартар.

— Я запечатал проход в стене, — сказал Генри. — Теперь только мы можем сюда спуститься.

Я кивнула. Нам не нужны лишние риски. Не говоря ни слова, я снова поцеловала Майло и передала его Генри. Руки казались пустыми без него, но опасности, в которой он уже побывал, должно было хватить ему на всю его вечную жизнь. Он будет в безопасности рядом с Генри, что бы ни случилось.

Я медленно подошла к вратам. Прутья, некогда высеченные из камня, теперь светились белым. Рея. Я выпрямилась, насколько могла.

— Кронос, я хочу с тобой поговорить.

Несколько секунд ничего не происходило. Не то чтобы я ожидала, что он прибежит по первому моему зову, но и усложнять нам обоим жизнь вовсе не обязательно.

— Пожалуйста, — произнесла я. Слово отдало горечью на языке. — Я не буду ждать вечно.

В конце концов по земле пополз туман и остановился перед прутьями. В отличие от прошлого раза, когда ему хватало сил сеять хаос в Подземном мире, сейчас Кронос был надёжно заперт.

Туман уплотнился, принимая мужской силуэт. Кронос шагнул к вратам, всё такой же высокий и гордый собой, как и прежде.

— Кейт, дорогая, я знал, что ты за мной вернёшься.

— Я здесь не для того, чтобы тебя освободить. Я здесь, чтобы побыть с тобой.

— О как? — Кронос вкинул брови. Он присмотрелся к чему-то за моей спиной. Я нахмурилась. Он не вправе смотреть на Генри и Майло после всего содеянного. — В каком плане?

— Как друг. Если нет, то просто составить компанию. — Даже если сама я предпочла бы вариться в адском котле. — Никто не должен целую вечность проводить в таком одиночестве.

Лицо Кроноса стало задумчивым.

— Не ожидал, что ты так беспокоишься обо мне.

— Вовсе нет, — холодно ответила я. — Я ненавижу тебя за то, что ты сделал с моей семьёй. За то, что ты не исцелил Аву. За то, что ты страдаешь манией величия и не видишь ничего, кроме собственных желаний. Но ты спас жизнь моему сыну в день, когда он родился, и я никогда этого не забуду. — Я сделала паузу. — Я знаю, каково это — видеть перед собой лишь чёрное беспросветное будущее, когда рядом никого больше не осталось. Никто такого не заслуживает. Поэтому я буду тебя навещать. Не каждый день, но достаточно часто, чтобы ты знал, что за тобой присматривают. Что ты не один.

Он сощурил глаза.

— А если я не хочу, чтобы ты приходила?

— Тем хуже для тебя. Потому что я буду приходить независимо от твоего желания, так что начинай привыкать.

После продолжительного молчания Кронос наконец кивнул.

— Хорошо. Тогда до встречи.

Он обернулся туманом, уплывшим обратно во тьму. Я сделала судорожный вдох, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Генри положил руку на мою спину.

— Я тебя люблю, — прошептал он. Эти три слова никогда не утратят своей магии. — Даже когда ты чересчур хорошая.

Я провела пальцами по щеке Майло, в сотый раз убедившись, что он здесь, со мной.

— Хоть кто-нибудь в Совете должен быть таким, — ответила я. Генри усмехнулся.

— Да, наверное, ты права. А теперь пойдём. — Он взял меня за руку. Его прикосновение напоминало обо всём, что так дорого мне в этом мире. — Нам пора домой.

Чёрные каменные стены исчезли, оставив лишь воспоминания о войне и пережитой боли. Генри прав: со временем станет легче, жизнь будет лучше. Боль формирует наш характер, так же как и способность надеяться.

Отныне и во веки веков, что бы ни приготовило нам будущее, мы будем вместе. Всегда.

* * * * *