Наследник для миллионера (СИ)

— Степан Ефимович! Господин! — девушка бежит за мной и повисает на моей шее. — Я не хочу работать на другого работодателя! Я не останусь в корпорации, если вы всё же уйдёте!

Оксана плачет, вжимается лицом в мою грудь и пачкает тональным кремом белоснежную рубашку.

— Всё будет хорошо! — утешающе обнимаю её за плечи. — Я так просто не сдамся.

_37_

— Вероника-

Оставив Максимку с моей мамой, еду в "Горизонт". Всё ещё шокирована тем, что Люда смогла открыть собственный ресторан!

За короткий срок обустроить его. Найти работников.

— Привет, — встречает меня на входе. — Проходи прямо и направо, там раздевалка. Сцена уже готова, вся аппаратура настроена. Если что, то Игорь тебе поможет.

— Игорь? — удивлённо моргаю.

— Да. Это бармен, вон он, — Люда впопыхах указывает мне на молодого человека, несущего поднос с пустыми стаканами.

— Хорошо, поняла, — киваю и отхожу.

Люда встречает гостей с лучезарной улыбкой и сама провожает их за столик. Приятно за этим наблюдать, но у меня есть дела поважнее. Нужно привести себя в порядок перед выступлением, поэтому я почти сразу скрываюсь в раздевалке и переодеваюсь в чёрное обтягивающее платье с кружевами. Единственное, которое я забрала из дома Волкова, когда сбегала.

Решила, что все те роскошные наряды, которые муж купил мне, в новой жизни не понадобятся. Куда мне в них ходить? С Максимкой по двору гулять?

А это чёрное платье моё любимое, хоть и ценник у него был не заоблачный. Осматриваю себя в зеркало, поправляю волосы, наношу бальзам на потрескавшиеся от февральских морозов губы и улыбаюсь собственному отражению. Всё таки хорошо, что я додумалась это платье забрать с собой, уж очень оно классно на мне смотрится.

Выхожу в зал медленно, осматриваю занятые столики. Народ потихоньку подтягивается.

— Вероника, — Люда ловит меня за руку. — Только что забронировали последний столик!

— Это очень хорошо! — заражаюсь радостью и обнимаю подружку.

— Не верится, что у меня всё получилось! Ущипни меня! Это точно не сон?

— Не сон. Ты теперь бизнесвумен, поздравляю!

— Пока рано поздравлять. Нужно сделать "Горизонт" самым популярным рестораном в городе! — деловито выговаривает Белкина. — Ну ладно, пора начинать выступление.

Согласно киваю и подхожу к декорированной сцене. Проверяю микрофон, здороваюсь с посетителями. Заранее я подготовила для себя плейлисты с минусами известных песен, и теперь остаётся только включить их через ноутбук. Пока занята этим, Люда проводит за столик у окна ещё одну посетительницу.

А я включаю музыку и возвращаюсь к микрофону, поправляю подол платья и поднимаю взгляд.

Сердце сжимается с неистовой силой. Мне словно сильно ударили в живот, и мышцы сводит, рёбра ломаются, перед глазами цветные искры.

Мой муж стоит рядом со столиком у окна. Напротив него рыжеволосая девушка в красном платье. Я сразу узнаю её. Эвелина.

Его бывшая жена.

Волков смотрит на меня шокировано, не моргая. На его виске начинает трепыхаться та самая вена, которая всегда выдаёт его волнение.

Пропускаю вступление, а музыка всё продолжает играть на фоне. Все смотрят на меня с интересом, ждут, пока петь начну.

А меня парализовало негодованием и тревогой.

Неужели Стёпа вернулся к бывшей жене?

— Прошу прощения, — пикаю в микрофон и стремительными шагами спешу скрыться где-нибудь от пристальных взглядов.

Слёзы скопились на ресницах и готовы вот-вот пролиться.

Мне цветы отправляет с записками, а сам с бывшей встречается!

— Вероника, я не знала, что Волков будет здесь, — Людка залетает в раздевалку вслед за мной и тут же бросается меня утешать. — Если хочешь, то можешь отказаться от выступления. Я всё пойму! Главное, чтобы тебе было спокойно.

— Всё хорошо, — вытираю слёзы тыльной стороной ладони, стараясь не размазать по лицу тушь. — Я выступлю.

— Вероник, ты уверена?

— Уверена.

Перевожу дыхание, пью минеральную воду, слёзы высыхают.

Я не дам Стёпе разрушать мою жизнь, ломать меня, издеваться. Я сделаю вид, что всё хорошо, и мы вовсе не знакомы.

Только собираюсь вернуться в зал к микрофону, как дверь открывается перед самым носом.

— Давай поговорим, — взгляд Волкова буквально впивается а моё лицо.

— Нам не о чем говорить, — отмахиваюсь и отступаю назад.

Дыхание опять сбивается. Я не могу спокойно смотреть на этого мужчину. Он причинил мне слишком много боли. Сначала своим отсутствием в моей жизни и жизни нашего Максимки, затем раздавил меня своими едкими словами. Заставил спасаться бегством, чтобы не позволить раскрошить моё хрупкое сердце в пыль. А сейчас он здесь, смотрит мне в глаза с поддельным сожалением.

— Прости меня, — шепчет тихо и ближе подходит.

А я отступаю до тех пор, пока в лопатки не ударит стена. Отворачиваюсь и сжимаю руки в кулаки.

— Если ты думаешь, что можешь исправить наше расставание цветами, то ты ошибаешься! — стараюсь выдавить улыбку.

— Цветами? — вскидывает брови. — О чём ты?

— Ты совсем дурак, да?

Притворство мужа доводит меня до белого каления.

— Какими цветами, Ника?

— Волков, ты издеваешься? — непроизвольно закатываю глаза. — Лилиями, розами, пионами! По три букета за неделю!

— Я не посылал тебе цветы. Я был… — на секунду мешкает и взгляд опускает на мыски своих чёрных лакированных туфель. — Я был занят.

Интересно, чем? Бывшей женой?

— Как это не посылал? А записка… Записка на букете! Твой почерк и слова о любви… — голос становится тише.

Я была уверена, что букеты посылает Стёпа. Это очень на него похоже. При любой ссоре он всегда старался задобрить меня красивыми цветами.

— Кто тогда? — выговариваю почти шепотом.

— Видимо, кто-то из моего персонала, — пожимает плечами в ответ. — Виктор или Лиза.

— То есть ты не пытался меня вернуть? — прячу дрожь в голосе.

Подступившие слёзы обжигают горло.

Пока я наивно думала, что муж обо мне не забыл, дарит мне цветы и мечтает о примирении, он, видимо, налаживал общение с Эвелиной.

— Без тебя моя жизнь рушится, Ника. Вернись ко мне! — смотрит в глаза.

Каждое его слово, как ножевой удар в обнажённую спину. Прямо между лопаток. В тот момент, когда не ждёшь.

— Ты пришёл сюда с бывшей женой, — напоминаю ему. — К ней и иди.

— То есть меня прощать ты не намерена? — его взгляд темнеет.

— Тебе нет прощения, Волков. Я всё ждала чего-то, но теперь точно приняла решение. Я завтра же подаю на развод!

_38_

— Степан-

Гнев пронзает сердце острой ядовитой стрелой. Меня буквально трясёт от злости, когда жена, вильнув хвостом, оставляет меня одного, наедине с собственными мыслями, ковыряющимися в мозгу, как кишащие толпы тараканов. Своей непосредственностью и непониманием Вероника рушит что-то важное в самом центре моей души. То, что я давно спрятал и позабыл, что-то неизведанное, забаррикадированное.

Моя жена уже не первый раз бросается громкими словами о разводе. И я не верю, что она действительно способна на этот шаг.

Та Ника Канарейкина, которую я когда-то давно увидел на сцене, была трусихой. Слабой овечкой, пугливой и слишком доверчивой.

Выхожу в зал ресторана, бросаю мгновенный взгляд на заскучавшую за столиком Эвелину, а затем с интересом осматриваю лицо Вероники. Её опущенные ресницы отбрасывают заметную тень на щёки, губы полуоткрыты. Правой рукой она обнимает микрофон, и в какой-то момент начинает петь. Сладкий дурманящий голос заполняет пространство. Жена будто играет на моих нервах.

Волна мурашек трогает спину, а осознание реальности лупит по голове с новой силой: Ника уже не та, какой была год назад. Я изменил её до неузнаваемости.

Возвращаюсь к Эвелине, упав за столик. Меня не покидает чувство, что всё вокруг подстроено. Бывшая специально меня сюда притащила, чтобы я и Ника столкнулись лбами.

— Выпьем? — бывшая самодовольно улыбается, а её ядовитый взгляд цепляется за мои губы.

— Нет. Я не пью.

— Что? — не скрывает наглую усмешку. — С каких это пор?

— Ты знала, чей это ресторан? — осматриваюсь.

— Чей же?

— Бывшей жены Медведева. Людки. А Людка — лучшая подружка моей Вероники.

— Волков, очнись! — Эвелина откидывается на спинку кресла, в тонких пальцах крутит красивый бокал с крепким алкоголем. — Вероника уже не твоя. Она предала тебя. Как и твой отец.

— Как и ты когда-то, — напоминаю строго.

— Да. Мне жаль! — округляет глаза.

Сама невинность.

— Как ты собираешься помочь мне вернуть корпорацию? — перевожу разговор в нужное русло.

— Стёпа, ты так напряжён, — двигает ко мне бокал с янтарным напитком. — Выпей. Давай расслабимся.

— Скажи, каким образом ты собираешься…

— У меня есть один друг, он может всё изменить по щелчку пальцев. Я вас обязательно познакомлю! — хитрая лиса прищуривает глаза.

— Что за друг?

— Адвокат. С очень хорошими связями!

— И как он мне поможет? — настораживаюсь.

Это просто смешно!

— Волков, не всё сразу, — Эвелина хлопает глазками. — Если тебе некомфортно здесь, мы можем уйти.

Некомфортно слабо сказано.

После разговора с Вероникой внутри настоящая буря. Жена серьёзно настроена развалить наш брак. Но я не сдамся просто так. Если Ника действительно подаст на развод, я сделаю всё возможное и невозможное, но Максим останется жить со мной.

— Стёпа, — Орлова дотрагивается прохладными пальцами до моей руки, и я интуитивно резко одёргиваю её.

— Я хочу знать здесь и сейчас, каким образом твой друг адвокат сможет мне помочь.

Собеседница томно вздыхает.

— Ты неисправим. Тебе нужно всё и сразу! — кривит губы в полуулыбку. — Я же сказала, адвокат с очень хорошими связями. С криминальными. Есть люди, которые не хотят видеть Волкова старшего главой корпорации. А вот ты их полностью устраиваешь.

— Ближе к делу.

— Пока твой папаша не подарил никому корпорацию, нужно его припугнуть.

Опускаю взгляд в стакан с алкоголем. Стараюсь абстрагироваться от всего происходящего и обдумать слова бывшей жены.

— Как припугнуть? — шиплю почти себе под нос.

— Законно, Волков. Ничего плохого с твоим отцом не случится! Оформишь ему местечко в элитной тюрьме, доживёт свой век ни в чём не нуждаясь! — щебечет сладко и делает жадный глоток алкоголя.

— Что взамен? — наблюдаю за тем, как в глазах Орловой загорается хищный блеск.

— Я виновата перед тобой, поэтому взамен я хочу лишь прощение и крепкую дружбу!

Очень не похоже на Эвелину.

Перевожу взгляд на сцену, где сейчас выступает моя жена. Вероника крепко обнимает рукой микрофон и закрывает глаза, когда берёт высокую ноту. Её красивый голос обволакивает и заставляет сердце замереть. Всё ещё моя законная, но такая чужая.

Кажется, что я вовсе не знаком с выступающей девушкой. Уверенной в себе, дерзкой, умопомрачительной.

— Стёп, подумай только! Ты станешь главой пропорции, папочка больше не сможет влезать в твои дела. Разве ты этого не хочешь? — елейный голос Эвелины проникает в самое сердце, поднимает тину и грязь со дна души.

Именно об этом я и мечтал всегда: чтобы отец не вмешивался и не воспитывал меня.

А сейчас, когда обезумевший Волков старший обманом отобрал у меня корпорацию, я чувствую себя букашкой под мощным сапогом. Если отец поступил со мной, как с последним дерьмом, то с чего бы я должен поступать с ним по совести?

Закрываю глаза и вновь слушаю, как поёт Вероника. Она не позволила бы мне влезать в эту игру и топить собственного отца. Светлая и добрая, озаряющая всех вокруг своей всеобъемлющей любовью и заботой. "Ребята, давайте жить дружно" — её девиз по жизни.

Но сейчас Ника далека, как другая галактика.

— Я согласен, — бросаю сухо и беру стакан в руку.

Вливаю в себя янтарный виски, празднуя собственную сделку с совестью. Я упал на самое дно. И эта чёрная полоса обязана стать взлётной!

— Вот и славно! — Эвелина хлопает в ладоши от неконтролируемой радости и подзывает официанта, чтобы обновить бокалы.

Время летит, я пью уже четвёртый и продолжаю смотреть на сцену.

Моя Канарейка.

Моя жена.

Мама моего сына.

Возлюбленная.

Без неё нет смысла жить.

Сначала я верну корпорацию, затем верну Веронику.

Рассудок туманится очень быстро, и уже после пятого стакана я ощущаю покалывание в кончиках пальцев. Глаза закрываются сами.

— Стёпа, тебе плохо? — взволнованно выговаривает Эвелина.

Молчу.

— Я вызвала машину. Поехали домой.

Проваливаюсь в беспамятство.

_39_

Голова вот-вот расколется на двое. Такой боли я не испытывал ещё никогда. С трудом поднимаю обмякшее тело на локти и смотрю по сторонам, стараясь связать мысли.

Помню, как вчера залипал на свою жену, выступающую в новом ресторане. Разговор с Эвелиной и её предложение тоже отпечаталось в памяти. А вот конец вечера — провал полный. При попытке вспомнить хоть что-то ощущаю лишь тупую боль в затылке, словно вчера кто-то ударил мне по голове чем-то очень тяжёлым.

Сминаю пальцами белую простынь, ощущая электрическое покалывание. С трудом стягиваю с себя одеяло и понимаю, что я — голый.

Голый, мать его!

Раздеться самостоятельно я вряд-ли смог бы, да и помня себя, не стал бы этого делать. В пьяном беспамятстве упал бы на кровать и отрубился моментально в пиджаке и брюках.

Сажусь на кровати, выискивающий взгляд скользит по комнате в поиске объяснений произошедшего. Спотыкаюсь о кружевной бюстгальтер на столике и сглатываю ком, застрявший в горле.

"Я вызвала машину. Поехали домой" — голос Эвелины бегущей строчкой в голове.

По лопаткам прокатывается обжигающий холод, а на лбу выступают солёные капли пота. Даже сердце бьётся в лихорадочном приступе.

Я не смог бы в таком состоянии спать с бывшей. Был слишком пьян. Или..?

Хватаюсь за голову, испытывая желание причинить себе боль и выкинуть назойливую мысль куда-нибудь подальше.

Этого не могло случиться!

Ещё раз осматриваю комнату, нахожу свою одежду, обувь, пачку от презервативов.

Нет…

Откинувшись обратно на кровать, закрываю лицо руками. Щёки горят огнём, и пока мозг пытается опровергнуть произошедшее, пазлы медленно складываются в отвратительную картину.

У меня есть жена. Я столько держался и терпел, потому что хотел только свою Канарейку. От мысли, что могу притронуться к телу другой женщины, испытывал приступ тошноты и отвращение. А сейчас вот так глупо…

Поверить в произошедшее сложно, но факты говорят сами за себя. Я изменил жене.

Изменил собственным установкам и принципал.

Изменил сам себе.

С трудом подняв непослушное тело с постели и накинув халат, спускаюсь в столовую.

— Доброе утро, — хрипло здороваюсь с Лизой и Виктором, шепчущихся о чём-то.

Мои домашние помощники дружно оборачиваются. Две пары глаз впиваются в меня с остервенелой ненавистью и скрытой обидой. Оба молчат, насупились как воробьи.

— Что происходит? — застываю с вопросом.

— Это мы у вас хотели спросить, — Лиза пожимает плечами и быстрым семенящим шагом скрывается в кухне.

— Виктор, что вчера было? — сверлю взглядом нервного мужчину.

— Посмотрите по камерам, господин, — отзывается тихо и отворачивается от меня.

— Что у нас на завтрак? — бросаю вопрос ему в спину, а в ответ тишина.

Полный игнор.

Будто меня не существует.

Посмотреть камеры — хорошая мысль.

Прохожу в кабинет охраны и начинаю отматывать записи на вчерашний вечер.

Вижу собственными глазами, как заявился домой в обнимку с бывшей и бутылкой какого-то дешёвого коньяка в руке. Прижимал к себе Эвелину в прихожей и самодовольно высказывал собравшимся у входа домашним помощникам о том, что Орлова теперь снова со мной и будет жить здесь. Потом с трудом поднялся на второй этаж, цепляясь за перила, как обезьяна за лианы. В спальню я зашёл вместе с бывшей.

А что было дальше, известно одному дьяволу. И Эвелине.

От стыда горят кончики ушей, и я могу лишь глаза закрыть обречённо. То, чего я боялся, всё таки случилось.

Ну не мог я так напиться парой стаканов!

Тревога окутывает рассудок настолько, что вообще перестаю соображать. Только ногти, до боли впившиеся в собственные ладони, отрезвляют.

Я выпил мало. Почему мой мозг внезапно решил покинуть голову?

Набираю номер Эвелины, чтобы прояснить сложившуюся ситуацию, но после долгих гудков слышу дурацкий автоответчик. Веки тяжелеют.

Кажется, я ввязался в игру, которая мне не по зубам. Рассчитывал на помощь коварной змеи, но налетел на очередную подставу.

— Степан! — леденящий холод прокатывается по спине от агрессивного баса за спиной.

— Я не в настроении говорить, папа, — даже не оборачиваюсь.

— Сын, ты выжил из ума окончательно, да?

Молчу.

Наверно, именно это со мной и случилось. Иначе как объяснить моё вчерашнее поведение?

— Что ты забыл рядом с этой шлюхой? Какого чёрта ты так позоришься? — громом разлетается по маленькой комнате.

— О чём речь? — решаюсь взглянуть на отца через плечо.

Старикан стоит в дверях и дышит медленно и шумно, в руке сжимает телефон.

— Полюбуйся! — суёт мне под нос открытую статью, и я скольжу взглядом по строчкам.

"Открытие ресторана "Горизонт" превзошло все ожидания!"

А дальше о Людке, которая обманом запустила собственный бизнес, украв у бывшего мужа пару миллионов. И обо мне с Вероникой.

"Пока Вероника Волкова строит карьеру и поёт на открытии ресторана, её муж миллионер Степан Волков ужинает с экс-супругой в романтической обстановке. Похоже, что и этот брак скоро распадётся".

— Вероника тебя не простит, — звучит как проклятие.

Я знаю, что не простит. Потому что я переступил черту.

_40_

_Вероника_

— Что думаешь делать? — осторожно интересуется Люда, подняв на меня взволнованный взгляд.

В ответ лишь пожимаю плечами и улыбаюсь собственному желанию отмотать время назад и никогда не встретить Волкова.

— Это, конечно, очень плохо. СМИ теперь от вас не отстанут! — вздыхает.

— Я пока к тебе ехала, меня папарацци сфотографировали. Прямо у дома.

— Отвратительно. Узнали, где ты живёшь, значит! — выпаливает и закатывает глаза.

— Всё будет хорошо. Ты вот цветёшь после развода, и я…

— Будешь разводиться? — Люда недоумевающе вздёргивает бровью. — У вас общий ребёнок, Вероник. Может, стоит дать Волкову ещё один шанс?

— Я смертельно устала понимать, принимать, сопереживать, — опускаю взгляд и скрещиваю пальцы между собой, чтобы унять дрожь в руках. — Когда кто-нибудь уже подумает обо мне?

— Я в шоке, что цветы тебе присылал не Стёпа, а кто-то за него, — Людка пожимает плечами.

От разговора нас отвлекают вошедшие посетители, и моей подружке приходится бежать встречать гостей. А я остаюсь наедине с собой. Сокрушительные мысли за минувшую ночь совсем меня добили.

Он посмел заявиться в ресторан со своей бывшей! С той самой, которую он люто ненавидел раньше. Которую презирал и стремился уничтожить. А вчера сидел с ней за одним столом, пил свой любимый алкоголь и улыбался ей. Смотрел в её глаза внимательно и вкрадчиво вслушивался в каждое произнесённое её подлыми губами слово.

А я давилась собственным горем. Сердце скрипело в груди, скулило, как брошенная собака. Я задыхалась от мысли, что между нами всё кончено, но не показывала виду. Просто пела и проживала боль в каждой ноте, отпускала мысли и забывалась в музыке.

Горела, как Феникс. Чтобы воскреснуть вновь.

И хоть мозг мой давно осознал, что этот брак с миллионером обречён на провал, а красивой сказке суждено обернуться жестоким уроком, сердце по-прежнему хочет верить в розовые чудеса и сладкие грёзы про исцеляющую силу любви.

Сказок не бывает. Серая реальность настигла меня и душит, убивает веру в лучшее, светлое, искреннее.

Я точно знаю, что на раскалённых дымящихся углях моей души я буду танцевать ещё долго. Буду оплакивать своё разорванное на клочки сердце и заново учиться жить без чудес.

Без Волкова.

Без людей, которые работали в его доме и стали мне родными.

Лёгким движением руки смахиваю непрошеную слезинку с щеки и до боли в лёгких задерживаю дыхание, чтобы не провалиться в истерику снова.

— Уже видела, что написали в интернете про Стёпу и его бывшую жену? — Людка появляется рядом также неожиданно, как и убежала решать рабочие моменты.

— Видела, — выдыхаю шумно и закрываю глаза. — Он вчера уехал с ней в обнимку. Знал, что я это вижу, и позволил себе такое поведение!

Лютый холод трогает спину, а руки бесконтрольно сжимаются в кулаки.

— Не злись. Может, он специально этот цирк устроил, чтобы тебя на эмоции вывести!

— У него получилось.

— Слушай, Вероник, ты точно решила ставить точку? — слезливый голос подружки как иглы пронзает. — Если он немного изменится, ты его простишь?

— Он не исправим, — отмахиваюсь.

Но ложка сомнений добавляется в бочку моих настойчивых решений уйти от него.

Если бы вернулся тот Стёпа, который любил меня до исступления и готов был весь мир положить к моим ногам… да, я бы вернулась.

— Все ваши проблемы от того, что вы потеряли связь. Перестали проводить время вместе, не разговаривали о трудностях! — мурлычет подружка.

— Ты давно в психологиню превратилась? — скептически сужаю глаза, осмотрев добродушное выражение лица Люды.

— Вероника, поговори с ним. Дай ему шанс. Вы долго вместе. И у вас ребёнок! — настойчиво требует Люда, но тут же вновь встаёт из-за стола. — Извини, посетителей сегодня много!

Цокает каблуками по новенькой плитке, а я провожаю её взглядом растерянно.

Может, она права? Мы с мужем так и не поговорили по душам. Не высказались друг другу. Не выяснили ничего.

И я, как умалишённая, всё равно люблю мерзавца Волкова!

— Вероника! — знакомый мужской голос за спиной, как раскат грома среди ясного неба. — Вот это встреча!

— Доминик? — от неожиданности часто хлопаю ресницами.

Амьель собственной персоной! Начищенный и вылизанный, одетый с иголочки, самовлюблённый, с горящими от радости глазами и широкой улыбкой на лице.

На мгновение неловко становится из-за своего простого вязаного платья, которое мне на прошлой неделе купила мама.

— Прекрасно выглядишь! — комплимент воспринимается как насмешка.

Но я нахожу в себе силы выдать нервное "спасибо".

— Ты одна здесь? Я присяду? — тараторит быстро и, не дожидаясь моего ответа, располагается в кресле напротив.

— Что ты делаешь в России? — качаю головой.

Шок от неожиданной встречи так и не отпускает.

— Приехал по работе на пору дней. Мы здесь с моей напарницей! — жестом указывает на девушку за центральным столиком. — Присоединишься к нашему обеду?

Не сразу улавливаю вопрос, с любопытством разглядывая миловидную блондинку с гордой осанкой. Кого-то она мне напоминает.

— Вероника, — Доминик касается моей руки, и я застываю.

— Я спешу, извините, — одёргиваю руку спустя несколько длинных секунд и встаю.

— Может, встретимся вечером? — с надеждой. — Я показал тебе зимнюю Женеву, ты покажешь мне весеннюю Москву.

Открываю рот, чтобы отказаться от этого предложения, но… дома я снова растворюсь в своих переживаниях и промочу подушку горькими слезами. А в Женеве мы с Домиником неплохо провели время, и ничем отвратительным и недопустимым это не закончилось.

И сейчас это просто ужин.

— Хорошо, — выдавливаю подобие улыбки. — Я буду ждать вас с восемь в этом ресторане.

— Договорились!

_41_

_Степан_

После ухода отца чувствую себя ещё паршивее.

Около часа я провёл в душе, стоя под горячими струями воды и мечтая смыть с себя случившийся позор. И не смотря на то, что кипяток обжог кожу, совесть так и осталась запачканной. Эту грязь не оттереть, не выжечь.

И виноват только я. Был рассудительным, мудрым, просчитывал всё на десять шагов вперёд. А сейчас что? Смотреть на меня жалко! Подонок и идиот в одном умопомрачительном флаконе.

Набираю номер Эвелины снова и снова, в душе закипает лютая буря, готовая снести на своём пути всё.

— Стёпочка, привет! — слащавый голос будоражит.

— Эвелина, ты где?

— Еду по делам, — равнодушно. — А что такое?

Явно насмехается надо мной.

— Нужно поговорить, — усердно тру переносицу.

— Хорошо, давай встретимся и поговорим. Нам есть что обсудить после вчерашней ночи! — выдаёт томным голосом, и моё нутро передёргивает.

Я бы отдал всё, что у меня есть, лишь бы вычеркнуть вчерашний день из своей жизни. Сложно будет сдержаться и не придушить бывшую жену при встрече, потому что меня накрывает громадной волной гнева.

Она всё подстроила. Вновь впутала меня в липкие сети своих интриг, а я повёлся, как безмозглая муха.

— Где встретимся?

— Стёпочка, давай я заеду через пару часов?

— Не называй меня так, — шиплю.

— Вчера ты был не против, — нахальная усмешка.

Закрываю глаза и сдавливаю в руке телефон до адской боли в ладоне.

— Я тебя жду, — сбрасываю.

Ситуация, мягко говоря, печальная.

Выхожу из комнаты, чтобы найти кого-то из своих домашних. Есть хочется, и голова всё ещё болит, а мой персонал ополчился против меня. Все надулись и игнорируют моё существование.

— Настя, — ловлю горничную за локоть, и та тормозит.

Нарочито громко вздыхает, плотнее прижав к себе аккуратно сложенную стопку постельного белья.

— Да, господин? — после недолгого молчания поднимает на меня зловещий взгляд.

— Скажи всем, чтобы собрались в столовой. У нас совещание.

— Совещание? — испуганно.

— Да, Настя. Найди всех. Я жду.

— Хорошо, — пожимает плечами и быстрым шагом скрывается в одной из комнат.

А я спускаюсь на первый этаж. Осмыслив то, что натворил вчера, принял решение извиниться перед своими домашними помощниками. Они добросовестно служат мне уже много лет, а я веду себя с ними, как последняя скотина. А в целом без этого сплочённого коллектива моя жизнь просто рухнула бы в одночасье. Даже сейчас мне нечего поесть, потому что они об этом не позаботились. И где лежат таблетки я не имею понятия.

Располагаюсь в столовой во главе стола в ожидании. Закрываю глаза, и в памяти всплываю обрывки прошлого.

" — Сына назовём Максом, — сообщает Ника, прижавшись ко мне.

— Ты не хочешь со мной посоветоваться? — улыбаюсь и обнимаю жену.

Она такая красивая! И этот милый животик ей очень идёт. Смесь безграничной милоты и пряной женственности. Вдыхаю аромат её волос, и внутри, словно воздушный шарик, раздувается счастье.

— Не хочу, — деловито заглядывает в мои глаза, а после касается губами моей шеи. — Я так сильно люблю тебя, милый!"

Хочется плакать. Я потерял самое дорогое, что только может быть в жизни.

"— Скорее! — хватает мою руку и прикладывает к своему животу, остановившись прямо посреди многолюдной улицы. — Чувствуешь?

Смотрит на меня с таким восторгом, будто ребёнок у которого мечта сбылась! А я ощущаю, как под тёплой ладонью шевелится мой сын!

— Ого! — после сильного пинка выдаю я.

— Наверно, сынок наш будущий футболист! — Ника смеётся, притягивая к себе взгляды прохожих."

Мы были настолько счастливыми и любящими, что то состояние казалось нам нормальным. Стабильным. Не было ни ссор, ни грандиозных скандалов. Конечно, моя жена не была ангелом, но я быстро мог её успокоить. Понимал, что это всего лишь гормональный фон пляшет из-за беременности.

А потом словно нити порвались.

"— Смотри, — показывает вытянутой рукой на семейную пару с маленьким ребёнком. — Они такие счастливые!

По щеке Вероники моментально катится хрустальная слезинка.

— Милая, мы тоже счастливые! Сынок вот-вот появится! — напоминаю заботливо, потому что в моменте кажется, что Ника позабыла о своём положении.

— Мы будем самыми лучшими родителями! — сообщает без сомнений и прижимается ближе ко мне."

Я не оправдал её надежд. Не стал хорошим мужем и отличным родителем. Был занят собой, своими мыслями о работе. А нужно было сконцентрироваться на семье. Отвести Веронику к психологу, как только она впала в вечную усталость и отказывалась принять помощь. А я нашёл психолога только себе и вовсе забил на жену.

Это только доказывает то, что я конченый идиот.

Виктор и Лиза молча входят в столовую, вытаскивая меня из плена размышлений о совершённых ошибках.

— Присаживайтесь, — киваю, осмотрев недовольные лица персонала. — Где остальные?

— Настя ищет Олесю, — сухо бросает Лиза, заняв место напротив меня.

— Виктор, принеси воды и таблетку от головной боли.

Мужчина нервно вздрагивает и с опаской косится на грузную женщину. Домоуправляющая едва различимо кивает, и только после этого дворецкий решается исполнить мою просьбу. Видимо, Лиза главная у них, она всем заправляет.

— А вот и мы! — Олеся появляется с улыбкой, чего не скажешь о Насте.

Выпив обезболивающее, я встаю и начинаю совещание.

— В первую очередь, я должен извиниться перед вами за случившееся вчера. Моё поведение было непозволительным. Как все уже поняли, Эвелина здесь жить не будет. Произошедшее было огромной ошибкой, и мне стыдно. Простите меня!

Домашние помощники внимательно слушают, но на их лицах нет никаких эмоций, словно я говорю с каменными изваяниями.

— Во-вторых, я хочу знать, кто из вас на протяжении месяца отсылал Веронике цветы от моего имени?

Тишина.

Не хотите сознаваться?

— Виктор, может это ты? — вопросительно осматриваю дворецкого, но тот лишь отрицательно головой качает. — Лиза? — перевожу взгляд на неё.

— Это не я, — буркает недовольно. — Господин, никакими цветами не искупить вину за то, что вы сделали!

Я знаю.

Опускаю взгляд на свои вспотевшие от волнения ладони.

— Ладно, — выдыхаю. — Ещё кое что…

Прокручиваю в голове то, что должен сказать, но не могу пошевелить языком.

— Нам не хватает Вероники, — пикает Настя. — Она стала частью нашей семьи.

— Тихо, — шикает на неё Лиза.

— Мне тоже её не хватает… — пальцы сжимаются в кулаки. — Я не знаю, что делать и как её вернуть.

Чистосердечное признание даётся мне с трудом. Язык онемел от волнения.

— После вчерашней ночи… — Лиза посылает в меня убийственный взгляд-проклятье. — Вы не достойны Вероники!

— А что такого Степан Ефимович сделал вчерашней ночью по вашему? — встревает Олеся, пожав плечами.

— Трахнул бывшую жену! — домоправительница вскрикивает, всплеснув руками.

— Нет, — няня качает головой и загадочно улыбается.

— Как это "нет"? Мы же знаем… — начинает Настя.

— Степан Ефимович послал её, — Олеся переводит взгляд на меня. — Я проходила мимо и… стыдно в этом признаваться… я сняла на видео, как эта рыжая бестия разговаривает по телефону.

Няня достаёт свой мобильник и включает двухминутное видео того, как Эвелина злится и рассказывает подробности вчерашней ночи. Оказывается, я выгнал её. Высказал, что она дрянь и шлюха. Даже пальцем к ней не притронулся, и подмешанные в алкоголь таблетки не помогли.

— Олеся, — глаза становятся влажными. — Спасибо!

— Степан Ефимович, я не могла поступить по-другому. Я чувствовала, что эта женщина собирается обмануть вас!

— Ну чтож, друзья! Нам нужен план, как вернуть Веронику! — сообщаю бодро, чувствуя душевное облегчение.

_42_

— Господин, в первую очередь потребуйте время с сыном. Вероника не сможет отказать, у Максимки ведь должен быть отец, — несмело начинает Лиза, пристально смотря в мои глаза своими напуганными.

Я точно знаю, что все присутствующие желают вернуть в нашу семью Канарейку.

— За этот короткий период я поняла, что Веронику не купишь, — выдаёт Олеся, опустив глаза. — Поэтому нужны не дорогие подарки, а внимание, забота и время.

— Что ты хочешь сказать? — невольно хмурюсь, взвешивая её слова.

— Купите ей что-то простое. Тёплый плед, который будет согревать её этой весной, или простой брелок с каким-нибудь музыкальным символом. И, когда будете дарить, скажите, что эта вещь напомнила вам о ней. Мне кажется, она любит такое.

— Точно! — радостно взвизгивает Настя. — А ещё выпросите у неё свидание, но проведите время не так, как вы привыкли. Вместо дорогого ресторана привезите её куда-нибудь посмотреть на звёзды и послушать тишину природы!

— Вы правда думаете, что она это всё оценит? — стараюсь прикрыть удивление недовольной гримасой.

— Ну конечно! Это же наша Вероника! — заключает Лиза.

— Хорошо, я, кажется, понял, — утвердительно киваю, стараясь сложить в голове все созревшие мысли по полочкам.

Моя Вероника к роскоши не привыкла. И сердце её дало трещину после обычного ужина в какой-то столовой на трассе, а не в дорогом ресторане с устрицами и камчатскими крабами. Почему бы не попробовать эту простоту использовать сейчас, чтобы получить желаемое?

После совещания с домашними помощниками мне намного легче. И меня больше не трясёт от мысли, что с минуты на минуту должна заявиться моя бывшая жена с серьёзными разговорами.

Дожидаюсь её в своём кабинете на втором этаже, и чтобы скоротать время пересматриваю фотографии с Вероникой, сохранившиеся на моём телефоне. Любуюсь её искренней улыбкой и сияющими глазами, освещающими темноту в моём сердце.

— Привет, Стёпочка! — с бесцеремонной дерзостью на пороге появляется Эвелина.

Сияет бриллиантами и ослепительной улыбкой. Удивительно, как жизнь любит эту змею. Ещё совсем недавно она плакала и просила меня помочь ей с финансами после того, как посадили её "любимого" муженька, а сейчас снова зацвела и приоделась. И я уверен, что не заключённый Орлов спонсирует её красивую жизнь.

— Здравствуй, — коротко отзываюсь я, осматривая бывшую супругу с ног до головы.

— Повторим вчерашнюю ночь? — строит глазки и косит под дурочку.

Конечно, она же подсыпала мне что-то в алкоголь. И теперь на полном серьёзе думает, что я ничего не помню.

— Если честно, я ничего не помню, — вру.

Какую бы игру она не задумала, я на шаг впереди.

— Стёпа, ты вчера был бесподобен! У меня давно не было такого яркого секса! — выдаёт томным голосом и подходит ближе.

Актёр из меня плохой, и я это знаю. Стараюсь разыграть истинное потрясение, удаётся с трудом, но Эвелина верит. Она ни чуть не сомневается в своём плане, который каким-то чудным образом смог созреть в её красивой рыжеволосой головке.

Не удивлюсь, если она лишь пешка в чьих то умелых руках.

— Ну, не хлопай глазками, милый. Вчера мы хорошо развлекались, но ты же не хочешь, чтобы об этом узнала твоя жена? — искры коварства проносятся на дне её тёмно-зелёных глаз.

— Эвелина, послушай, — откидывают в кресло и расслабленно стучу пальцами по ровной поверхности стола. — Я не хочу играть в твои игры.

— У меня есть доказательства твоей измены, — парирует бывшая.

— А у меня есть опровержение твоих доказательств.

Эмоции на смазливом личике меняются с бешеной скоростью, и я на мгновение ловлю настоящий кайф с этого. Расколол её розовые мечты о том, что сможет меня шантажировать. Эвелина задумчиво хмурит брови, а после вспыхивает от злости.

— То есть… — начинает тихо.

— То есть у тебя ничего не вышло, — победно киваю. — Скажи, милая, твоё предложение про отставку моего отца тоже было липовым?

Рыжеволосая бестия опускает взгляд, внимательно рассматривает что-то на полу. По её выражению лица понятно, что в пустой головке запустился сложный мыслительный процесс. Только вряд-ли эта пауза поможет ей придумать хоть какое-то адекватное объяснение.

— Я не думала, что… — шепчет, взгляд поднять боится.

— Ты хотела денег? — усмехаюсь. — Обломись.

Ещё пару секунд любуюсь покрасневшими щеками бывшенькой, а после указываю ей на дверь:

— Пошла вон!

Мгновение, и от Орловой остаётся лишь приторный шлейф духов.

— Степан Ефимович, — Лиза проникает в кабинет почти не слышно. — Вероника сейчас в ресторане "Горизонт", вам стоит поехать туда прямо сейчас.

— Оперативно сработано, Лиза. Вызови машину.

_43_

_Вероника_

— Ну и куда ты опять? — мамино лицо выражает вселенское недовольство.

— У меня выступление, — отвечаю на автомате.

Не хочу обманывать, но по-другому меня не отпустят.

— С каких пор выступления стали для тебя дороже собственного ребёнка?

На мгновение замираю, опустив глаза.

Нет ничего дороже Максимки. Но я сойду с ума, если буду продолжать сидеть в четырёх стенах.

— Мам, ну я же Максимку с тобой оставляю. Тебе то я могу доверить самое дорогое, что у меня есть.

— Можешь, — утвердительно кивает, крепче прижав Максимку к себе.

— Ну всё, я побежала, — целую сыночка в пухлую щёчку и улыбаюсь нежно.

— Пока-пока, — мама закрывает за мной дверь.

На улице холодно и мрачно. Повисли густые тёмно-серые тучи с примесью синевы, окутав всё пространство вокруг. Кажется, что небо вот-вот коснётся многоэтажных домов и снесёт их. Пока добираюсь до ресторана, город стремительно утопает в ночи, и даже фонари сегодня не спасают. По коже гоняют мурашки от каждого дуновения ледяного ветра, и я лишь сильнее кутаюсь в зябкое пальто.

Додумалась же дорогие вещи у Волкова оставить… забирать нужно было всё! Гордая, равно глупая.

Вхожу в тёплое помещение и с облегчением вдыхаю комбинацию приятных запахов.

— Вероника? — Людка осматривает меня с головы до ног, пока я спешно снимаю пальто.

— Не говори ничего. У меня встреча с Амьелем! — закатываю глаза устало.

— С этим швейцарцем? — давится нервным смешком. — Ты, подруга, решила пуститься во все тяжкие!

— Нет. Просто встреча.

— Ммм, — тянет Люда и показывает за свободный столик у окна. — Присаживайся.

Место довольно уютное. Рядом мерцают фонари, подсвечивая изморось золотым светом, капельки выглядят как цветные конфетти. Расслабляюсь, заказав себе шампанское.

Доминик появляется в ресторане без опозданий, в компании прекрасного букета молочных роз. Наблюдаю за ним издалека, стараясь рассмотреть другим, свежим взглядом.

С Волковым точно всё.

Наши отношения зашли в тупик, и чтобы выйти из него мы должны действовать сообща, взявшись за руки и обсудив каждую деталь. Но Стёпа неисправимый циник и твердолобый идиот, для которого существует лишь одно правильное мнение — его собственное. Я давно проиграла в любовь, и больше не дам мужу дотрагиваться до моего сердца.

А Доминик Амьель… Он давно меня приметил. Он не скрывает, что испытывает ко мне симпатию. И почему бы мне не присмотреться к нему получше?

Я без пяти минут разведённая женщина!

Швейцарец замечает меня, расплывается в искренней улыбке и движется к столику.

Хорошенький в этом чёрном костюме…

Такие костюмы всегда носит Волков.

Сердце безбожно вздрагивает и опускается в пятки, как камень в воду. Сглатываю ком в горле, перекрывший кислород. В секунду становится так душно, что хочется выбежать на улицу и остудить вспыхнувшие щёки дождевой водой.

— Добрый вечер, Вероника, — Доминик с особым энтузиазмом протягивает мне букет.

Его взгляд фривольно скользит по моей фигуре в чёрном обтягивающем платье, и в глазах проносятся подозрительные вспышки.

— Здравствуй, — выдавливаю, еле дыша.

— Ещё когда я был дома, в Швейцарии, мне приснился сон, что я должен подарить букет роз самой красивой девушке, которую встречу в России! — садится напротив, не переставая смотреть в глаза. — И я решил, что ты — самая красивая в этой стране.

— Ты меня смущаешь!

Притворяться не приходится, я улыбаюсь. Мне понравился его комплимент.

— Уже что-то заказала?

— Только шампанское, — стреляю глазами на свой полупустой фужер. — Ждала тебя.

— Надеюсь, недолго? — взволнованно.

— Мне нужно было хорошо подумать перед нашей встречей, — откидываюсь на спинку кресла.

— Позволишь узнать, о чём?

— О своей жизни. Ты ведь знаешь, что мы с Волковым…

— В ссоре? — хмурит тёмные брови.

— Мы расстались. Я собираюсь подать на развод! — нагло заявляю о своём решении.

И от собственного голоса начинает воротить. Желудок скручивается в трубочку, и горло болезненным спазмом пульсирует в горле.

Я ведь всё ещё страдаю по Стёпе. И никакой Доминик не заткнёт дыру в моей душе, вызванную расставанием с мужем.

Но у других же как-то получается переключить своё внимание с одного мужчины на другого!? Почему я не могу перестать думать о прошлом?

— Я приятно удивлён, — косит губы в полуулыбку. — Тогда понятно, почему ты так легко согласилась поужинать со мной.

— Я почти свободная, — выдаю с натяжкой.

Нет. Я не свободная. Я всё ещё в браке.

Борьба здравого смысла и желания перестать чувствовать душащую боль расставания набирает обороты с бешеной скоростью. Прошу у официанта добавить мне шампанского, чтобы поскорее перестать сомневаться в своём решении: сегодня будет запоминающийся вечер с Домиником, а завтра я уже и не вспомню Волкова. Мой спутник заказывает какой-то салат, и я прошу тоже самое.

На самом деле есть не хочется, но просидеть весь вечер только с алкоголем не могу.

— Что планируешь делать после развода? — спрашивает в лоб.

Учиться жить заново.

— Буду записывать свои треки и набирать целевую аудиторию. В планах проводить собственные концерты, иметь армию фанатов и жить счастливо.

— Грандиозно! — хлопает в ладоши. — Уже нашла продюсера для себя?

— Даже не начинала искать, — пожимаю плечами. — Я не продумывала всё до мелочей. Пока что мои мечты — это только мечты, не подкреплённые никакими действиями.

— У меня есть знакомый продюсер. Очень хороший! — рука Доминика скользит по столу и накрывает мою ладонь. — Я дам ему твои контакты, но сначала посмотрим, чем закончится сегодняшний вечер.

Озноб вдоль позвоночника предвещает меня об опасности, но я остолбенела и даже руку не в силах убрать. Зря я заикнулась о расставании с Волковым. Эта игра мне не по зубам.

А Доминик теперь всерьёз думает, что между нами что-то может быть. Он, как паук, уже расставил сети! Осознание накрывает мой запьяневший рассудок, и становится по-настоящему страшно.

— Степан Ефимович, я не могу вас пустить, мест уже нет, — слышу голос Людки у входа. — Нужно было бронировать столик заранее.

Одёргиваю руку, придя в себя.

Волков показывается из-за стены слишком неожиданно.

— Степан Ефимович! Мест нет! — Людка предпринимает очередную попытку задержать его, но тщетно.

Увидев меня, замирает. Его лицо становится бледным, а на виске начинает играть синяя выпуклая венка.

Ну всё. Волков в ярости.

_44_

Наши взгляды сцепились и буравят друг друга на бешеной мощности. Он стоит далеко, но я спинными мурашками чувствую его ненависть к моему сегодняшнему спутнику.

Боже, как бы он не взбесился окончательно, а то набросится на невиноватого ни в чём Доминика!

Встаю из-за стола и делаю шаг навстречу к мужу. Почти бывшему. По которому я ещё не переболела, но уже приняла решение не подпускать к себе близко и отвергать все попытки вернуть отношения. Сердце громко стучит между лопаток и пугающий холод трогает позвоночник.

— Что ты тут делаешь? — шикаю, остановившись в метре от Волкова.

Его глаза презрительно сужаются, смотрит из-под тёмных ресниц с нескрываемым осуждением.

— Это ты что тут делаешь? — стреляет взглядом в Амьеля. — С этим…

Морщится, не закончив фразу.

— У меня свидание, — парирую, сложив руки под грудью.

А ладошки покрываются красными нервными пятнами и пальцы прошибает дрожь.

— Свидание? — удивление и негодование смешиваются в хриплом тембре его голоса.

— Да, свидание. А ты думал, что я буду ждать, пока ты опомнишься?

Стёпа молчит. Только смотрит кровавым взглядом. Будто задушить готов голыми руками. Меня окутывает паника, лапает рассудок и нагоняет туман… я не знаю, зачем говорю это всё. Точно бес за язык тянет.

Если драка неизбежна — бей первым. И я, видимо, хочу ударить побольнее.

— Ты. Моя. Жена! — чеканит каждое слово.

Делает шаг ко мне, заставляя кровь отхлынуть от лица. В мгновение щёки холодеют, и голова кружится. Нагло хватает мою руку, игнорирует попытки вырваться.

Ошарашенная Люда стоит рядом и молча наблюдает за происходящим. Испуганная, бледная, как сметана, даже дышать забывает.

— Отпусти! — заглядываю в тёмные глаза Стёпы.

Я будто падаю с огромной высоты.

— Ты идёшь со мной, — безапелляционно.

Крепко обнимает за талию, не давая права возразить.

— Хватит, люди смотрят… — еле шевелю губами.

Во рту пересохло, и, кажется, я начинаю задыхаться от собственного бессилия.

Почему Доминик не вмешался?

Волков вытаскивает меня на улицу, не дав даже забрать пальто. Темно. Только одинокие фонари светят и новенькая неоновая вывеска ресторана.

— Ты с ума сошла, Ника? — держит за предплечье, заставляя замереть.

— Я не твоя игрушка!

— Ты моя, Волкова. Моя, чёрт возьми! А если СМИ увидят тебя с этим… швейцарским недоразумением!? Ты вообще думаешь, что напишут в прессе?

— Я думаю только о своих желаниях, — вырываюсь, наконец ощутив свободу.

— Ах, вот как!

— Да, так.

— Послушай, милая, мы всё ещё в браке. Имей совесть сначала развестись со мной, а потом флиртуй со всякими иностранцами!

— Хорошо, — выдыхаю.

Стёпа расправляет плечи и растерянно смотрит на мои губы. Замираю на мгновение.

Целуй. Целуй же меня! Наговори банальных фраз, что я лучшее, что было в твоей жизни. Скажи, что любишь, дышать не можешь без меня.

Верни меня к жизни!

Я без тебя умираю!

Стёпа закрывает глаза, делает демонстративный глубокий вдох и сжимает руки в кулаки.

— Желаю счастья, — выдаёт серьёзно и грубо.

Я ёжусь от холода, ударившего в спину. И виной тому вовсе не ветер, налетевший из-за угла.

— Что? — переспрашиваю растерянно.

— Счастья тебе, Ника, — улыбается насмешливо. — Будь счастлива с Амьелем.

Нет. Нет, нет, нет!

Волков нажимает кнопку на брелоке, и его машина моргает фарами. Силуэт мужчины в тёмном пальто удаляется, садится за руль, заводит мотор.

Я не могу пошевелиться. Никак не выберу, что сделать: побежать за ним, прижаться к его груди и молить, чтоб он остался в нашей с Максимкой жизни, или надеть на себя маску гордого высокомерия и безразличия, спокойно вернувшись в ресторан.

Внедорожник срывается с места, взвизгнув резиной, а у меня горло дерёт от едва контролируемых слёз.

— Ника, ты как? Замёрзнешь! — заботливая Людка накидывает мне пальто на плечи.

— Это конец.

По лицу катятся горькие слёзы. Я больше не в силах держать лицо и быть пластмассовой субстанцией без чувств и эмоций.

— Что он сказал? — подруга тянет меня в тёплое помещение, но я не двигаюсь.

— Люд, я пойду домой. Передай Доминику мои извинения.

— Ты в норме? Вероник, может…

— Нет, — пресекаю попытку проявить излишнее сострадание. — Со мной всё хорошо, но я хочу домой.

ДРУЗЬЯ!

Очень боюсь что-то обещать, потому что жизненные обстоятельства оказались сильнее моих планов на творчество.

НО!

Во мне плещется море вдохновения и бурлит вулкан нереализованных идей.

Буду рада вашей поддержке.

Давайте пошумим в комментариях? Отвечу каждому! Со временем сейчас более свободно, возвращаюсь с новыми силами, с новым рвением радовать вас.

Порадуйте и вы меня)))

Поставьте звёздочку книге, поддержите подпиской на мою авторскую страничку!

А ещё я веду группу ВКонтакте. Там красиво. Душевно. Тепло. Приглашаю убедиться в этом! (Группу можно найти на странице автора во вкладке "обо мне")

Всех обнимаю!

Ваша Р.Старкова

_45_

Медленным шагом иду в сторону дома. Слёзы уже не душат, могу спокойно вдыхать холодный ночной воздух и предвкушать скорую весну. Всё растает, расцветёт, заиграет новыми красками. И у меня вновь вырастут крылья и появится желание жить.

Да, больно. Страшно. Но никто не обещал, что сказка будет длиться вечно. Я заигралась и проиграла. И пусть сейчас на душе нагадили кошки, расцарапали её всю… заживёт.

Нужно жить дальше, стиснув челюсти.

Просто быть, существовать. Лишь для того, чтобы в будущем со мной ещё что-нибудь случилось. Хорошее или плохое, уже не важно.

Время проходит незаметно. Противная изморось закончилась, ветер разогнал тучи, даже светлее стало. И на небе видны бледные звёздочки, почти невидимые, засвеченные фонарями, но предвещающие удачные дни впереди.

Эх, вот бы существовала таблетка от боли разбитого сердца.

— Вероника! — басистый голос застаёт меня врасплох, и я подскакиваю на месте, перепугавшись до чёртиков.

Большой белый джип перегородил дорогу, и из опущенного стекла на меня смотрят знакомые глаза. До дома осталось каких-то жалких пятьдесят метров, и угораздило же меня встретить на пути своего "любимого" свёкра.

— Ефим Святославович? — хлопаю ресницами.

— Добрый вечер, — сухо бросает и выходит из машины. — Прогуляемся?

— С чего бы вдруг? — сторонюсь.

Хочется обойти его новенькую машину и забежать в подъезд, скрыться. Запереть квартиру на сотню замков, а для ещё большей безопасности с головой под одеяло укутаться.

— Мы никогда не говорили по душам, — пожимает плечами как-то слишком добродушно, по простому. — Может, пришло время?

— Я не хочу, Ефим Святославович, — уже собираюсь улизнуть, но неведомые силы всё же заставляют меня задержаться.

И пока я мешкаю, Волков старший подходит ближе.

— Прости меня, Вероника. Я был к тебе несправедлив.

Шок ударяет в голову, как молоток по наковальне. Молчу.

Волков старший действительно хочет просто извиниться? Не будет волны упрёков и жалящих слов?

— Я всё искал в тебе подвох, копал, вынюхивал. А нужно было просто тебя поддержать! — задумывается, отведя взгляд. — Ты всё это время терпела моего несносного сына и делала его лучше. Ты бы видела, как он страдает без тебя!

Ага, заметно. Страдалец тот ещё!

— Вероника, я хочу видеть внука, — переводит на меня взгляд, полный надежды. — Вот, возьми!

Выуживает из потайного кармана дорогой дублёнки увесистый конверт и вкладывает мне в руки.

— Мне не нужно! — прячу ладони в карманы.

— А я говорю бери! Дурочка! — понижает голос до вибрирующего баса, и мне снова становится страшно.

Приходится принять внушительную сумму. Только бы он поскорее отстал.

— Есть шанс, что ты вернёшься к моему сыну? — седая бровь вздрагивает.

Жадно втягиваю морозный воздух, выигрывая себе время перед ответом.

— В понедельник подам на развод, — опускаю взгляд и щёки краснеют.

— Сильное решение, — выговаривает обречённо и губы поджимает. — Ладно, Вероника. Можно я заеду в среду? Хочу Максимку на руках подержать.

— Зачем это, Ефим Святославович?

— Это же мой внук. Волков! — во взгляде сверкает неподдельная гордость. — Может, ты воспитаешь его достойно, а не как…

Замолкает.

— Вы хорошо воспитали Стёпу, просто он такой человек! — вырывается прежде, чем успеваю обдумать.

— Ему явно не хватило материнской любви.

С этим не поспоришь.

— Приезжайте. Только позвоните заранее, мама пирогов испечёт! — стараюсь улыбнуться.

— Хорошо, Вероника. Не буду тебя задерживать.

Волков старший оживляется. Даже рукой мне машет, когда захожу в подъезд.

Отец из него вышел так себе. Возможно, он сможет стать хорошим дедушкой?

_46_

_Степан_

Пока сердце пульсирует в горле, а мозг утонул в неистовом гневе, выжимаю на максимум. Машина ревёт мотором, обгоняя всех на своём пути.

Мужчины не плачут.

Да только тогда почему у меня глаза намокли?

Бесит, что Вероника непреклонна, а я бессилен. Хочу её. Обратно. В семью.

Я бы всё исправил. Поставил бы на первое место жену и сына. Наверно, всё рухнуло лишь потому, что мне не хватило поддержки от любимой женщины. Да и ей, в целом, тоже не хватало меня все те дни, когда я задерживался на работе и прятался.

Неисправимый мудак!

Крепко вцепившись холодными пальцами в кожаный руль, прибавляю скорость. И слишком поздно замечаю красный на светофоре. Ударяю по тормозам, ремень безопасности срабатывает и вжимает меня в сиденье, тачка взвизгивает и останавливается.

Шум в ушах и белые пятна перед глазами. Делаю вдох, сердце заводится и начинает гонять кровь по организму.

Ещё секунда, и я бы впечатался в машину, стоящую впереди. Закрываю глаза и прикладываю к щекам дрожащие пальцы. В голове сразу всплывают грустные глаза Вероники и пухлые сочные губы, потрескавшиеся от мороза. Я так хотел её поцеловать, но струсил. Испугался, что разозлится и оттолкнёт, ударит. Я бы выглядел нелепо, поэтому заглушил голос сердца и просто ушёл.

Хотел казаться сильным, хотя душа трескалась и крошилась в пыль. В дребезги! Сдался и собственноручно отдал самую дорогую женщину на свете этому ублюдку. Разрешил ей быть с ним! Благословил!

Идиот!

Сигнал машин заставляет вынырнуть из липких мыслей и взглянуть на светофор. Уже давно горит зелёный. Медленно начинаю движение по оживлённой трассе в сторону дома. Остыл, уже не хочется гнать, подвергая опасности не только свою жизнь, но и судьбы других водителей. Кого-то из них дома ждут счастливые жёны и дети.

А что ждёт меня?

Пустота.

Я больше не крутой мужчина, занимавший пост директора корпорации Нефть "ВЕС", я не миллионер, не завидный жених.

Я — никто.

И даже моя Канарейка от меня отвернулась.

Мне обрезали крылья. Был гордым орлом, взлетевшим до предела, и сейчас момент падения настолько болезненный, что, кажется, мне не выжить. Больше никогда не подняться с колен: высокой должности не жди.

И жену твою будет трахать другой, более состоявшийся и успешный.

Вероника не такая, ей деньги не важны. Только почему она тогда предпочла швейцарского миллионера?

Кованые ворота распахиваются, и я въезжаю в свой двор. Смотрю по сторонам, выискивая что-то. Здесь Вероника хотела посадить яблоневый сад, а тут мечтала возвести детскую площадку. А сейчас зачем мне столько земли?

Зачем мне персонал, которому скоро нечем будет платить?

— Степан Ефимович, как всё прошло? — Лиза встречает на входе вместе с Виктором.

Смотрят на меня жалостливыми щенячьими глазами.

Неужели я настолько плохо выгляжу?

— Не спрашивайте, — снимаю пальто и швыряю его под ноги.

Желание одно — напиться до беспамятства, чтобы голова отключилась и навязчивые мысли не ходили за мной по пятам.

Вхожу в кабинет и открываю бар.

— Господин, что случилось? — Лиза не отстаёт от меня и уже стоит за спиной.

— Она выбрала другого.

— Кого? — недоверчиво жмётся.

— Амьеля. Миллионера. Красавца.

Скулы сводит. Я вновь закипаю.

— Не верю, — домоправительница качает головой. — Вы что-то наговорили Веронике, да?

— Лиза, оставь меня в покое!

— Наша госпожа любит вас! И если бы вели себя как мужчина, то она бы вернулась.

— А я по твоему кто? Не мужчина? — презрительный взгляд мажет по пухлым щекам прислуги.

— Нет, — кривится, будто хочет мне в лицо плюнуть. — Вы — идиот.

— Пошла вон! — указываю на дверь.

— Я старше вас вдвое. Имейте уважение!

— Выметайтесь! — взрываюсь. — Пакуйте чемоданы и валите из моего дома! Все! Собирай всех и увози!

Лиза хлопает глазами и шевелит губами беззвучно. Видимо, мои слова повергли её в глубокий транс. И слёзы катятся с её светлых глаз.

— Уходите из моего дома, — повторяю почти не слышно.

— Хорошо, Степан Ефимович, — кивает и скрывается за дверью.

А я открываю бутылку, чтобы вновь погрузиться во тьму.

_47_

***наши дни***

_Степан_

Выхожу на улицу из полицейского участка. Боль сдавливает голову, а свежий осенний воздух кажется вязкой субстанцией и вдыхать его неприятно. Между домами полыхает яркий малиновый рассвет, жёлтые полосы облаков разрезают небо на части.

Мы просидели в кабинете полковника Шилова всю ночь, а никаких известий так и не поступило. Тишина. Давящая, скользкая, паршивая до коликов между рёбрами.

Где мой сын и что с ним?

— Стёпа, — Вероника выходит вслед за мной.

Оборачиваюсь и внимательно изучаю её белое измученное лицо с синими покусанными до кровоподтёков губами.

— Прости меня, Вероника. Я виноват.

— Уже не важно, — осторожно берёт мою ладонь холодными пальцами и сжимает крепко.

Смотрит в глаза, на ресницах блестят капли солёных слёз.

— Мы найдём сына. Мы вместе его найдём! И будем жить вместе, одной семьёй! — стараюсь подбодрить её, а голос срывается в хриплую дрожь.

Жена прижимается лбом к моей груди и всхлипывает. Я бы всё отдал, чтобы забрать её боль себе. Она не заслужила всего этого.

— Стоит признать, что это точно сделал не Константин и не Олеся, — шепчет она.

— Ты права, они не посмели бы. Моя бывшая Эвелина и конкурент Репин, естественно, тоже не причём.

— Про Артура мы последний раз слышали давно, когда он только с Людкой расстался, — продолжает также тихо, сильнее прижавшись ко мне.

— Твой швейцарец и продюсер — отметаются. Им это зачем? — даже усмехаюсь от собственной глупости, что мог выдвинуть такое предположение.

— Давай всё же позвоним твоему отцу, Стёп! Речь о нашем сыне! — отстраняется и смотрит так, что сердце биться перестаёт.

— Хорошо, — достаю телефон, оледеневшими пальцами набираю номер, который не набирал уже полгода.

— Да, — голос отца как выстрел.

— Здравствуй, — закрываю глаза.

Как начать разговор с человеком, которого вычеркнул из своей жизни?

— Что тебе нужно? — по интонации ясно, что Волков старший не рад моему раннему звонку. — Ещё и в пять утра! Ты охренел, Стёпа!?

— Максима похитили, — выдаю резко, и повисает молчание.

Старику нужно секунд десять, чтобы понять смысл услышанного.

— Где ты?

— Я у полицейского участка, где Шилов работает.

— Выезжаю.

Убираю телефон обратно в карман брюк. Ника смотрит на меня вопросительно, но молчит.

— Отец скоро подъедет, — сообщаю без особого энтузиазма.

Не хотел бы его снова увидеть.

— Я уверена, что Ефим Святославович нам поможет! — выдавливает скорбящую улыбку. — Пойдём в кабинет, тут очень холодно.

_48_

***Три месяца назад***

_Вероника_

— Мне кажется, что Волков подкупил суд, — обречённо закрываю лицо руками и выдыхаю тёплый воздух в ладони.

— Да быть такого не может! — Люда разводит руками.

— Ну как такое возможно, что нас уже три месяца не могут развести? — закатываю глаза. — На последнем заседании суда он… ты бы его видела, Людка! Сам на себя не похож. Похудел. Борода вот такая!

Показываю жестом себе почти до груди.

— Что он хочет вообще? — подружка хмурится.

— Примирения.

Отвлекаюсь на Максика, приползшего к моим ногам. Всё время, пока мы болтали о насущных проблемах, сынок играл с ложкой и кастрюлей, перебивая наш разговор оглушительным звоном.

— Гу-гу-гу-гу-гу! — задорно говорит на своём языке, когда сажаю его на колени.

— Ладно, Вероник. Разведут вас, потерпи! — Людка машет рукой и хитро прищуривается. — Как прошло твоё прослушивание?

— Не знаю, — качаю головой. — Я почему-то спела мимо нот. Разволновалась.

— Я уверена, что продюсеру ты понравилась! У тебя козырь в рукаве, ты ведь выигрывала в теле-шоу!

— Козырь, конечно, есть. Но я сомневаюсь, что из двадцати девушек выберут меня.

— А ты не сомневайся! — подмигивает. — Есть планы на вечер?

— Ефим Святославович заедет.

— Тогда окей. Созвонимся. Мне пора работать.

Провожаем Люду и спешим одеваться. По расписанию у Максика прогулка, тем более погода потрясающая. Начало лета выдалось сказочным. Не слишком жарко, чтобы прятаться в тени деревьев от палящего солнца, но и не холодно, не нужно больше кутать ребёнка в сто слоёв. Хорошо будет, если сыночек уснёт в коляске. Сон на природе полезный и крепкий.

Два круга по парку возле дома, и маленький розовощёкий малыш начинает сладко зевать. Опускаю спинку прогулочной коляски и предлагаю сыночку соску. Он медленно моргает и закрывает глаза, забавно чмокая во сне.

Усаживаюсь на скамейке и достаю телефон. Самое время, чтобы найти ещё какие-нибудь конкурсы и прослушивания. Между делом делаю удачное селфи и заливаю его в соцсеть. Последнее время я стала более активной в интернете, и неожиданно люди стали ставить лайки и подписываться.

Моя жизнь не такая уж и плохая. Волков однозначно помог мне расправить крылья. Осталось только удачно взлететь.

— Вероника! — радостный голос за спиной звучит на высоких вибрациях, аж уши закладывает.

Максик начинает ворочаться во сне, и мне приходится встать, чтобы вновь укачать его.

Мимолётно осматриваю худую девушку в светлых джинсах и с забавным пучком на голове. Прикладываю палец к губам, изображая просьбу больше так не кричать.

— Простите, — шепчет, подходя ближе ко мне.

Осматриваю её молодое красивое лицо и узнаю знакомые черты.

— Настя? — удивлённо моргаю. — Что ты здесь делаешь?

— Вышла на прогулку. Дядя Витя в магазин меня отправил.

— Виктор? В магазин? — всё ещё не могу вникнуть в происходящее.

Ну же, мозг, включайся!

— Ну, да! Мы тут квартиру купили недалеко, живём теперь вчетвером!

Настя пожимает плечами и улыбается.

— Подожди, какую квартиру? А как же Стёпа? — от шока начинаю активнее качать коляску.

— Стёпа… мудак. Так Лиза сказала! — по-детски блестит глазами.

— Вы больше не работаете у Волкова? — задаю вопрос на прямую, чтобы наконец рассеять туман.

— Мы ушли от него. Лиза сказала, что нам в том доме больше не рады.

Ошарашенно закрываю глаза и головой качаю. Как же Волков обходится без своего персонала? Он же шагу не мог ступить без Настеньки, которая наводила порядок, без Виктора, который знал всё и про всех, встречал гостей, напоминал о важных встречах. И уж тем более без Лизы. Эта волевая женщина держала весь дом, начиная от закупки элементарных продуктов для готовки и заканчивая финансовым распределением.

— Давно вы видели Стёпу? — нервно сжимаю пальцы.

— Три месяца уже прошло.

— Обалдеть. Так вот почему он…

Замолкаю.

Волков выглядел просто ужасно в суде, когда мы последний раз виделись. От сильного и смелого мужчины остались только воспоминания. Встреть я его внезапно на улице — не узнала бы.

— Вероника Алексеевна, а вы не хотите зайти к нам в гости? Я думаю, что все будут рады вас видеть! — радушно предлагает Настя.

Я смотрю на часы.

Максик скоро должен проснуться, с собой есть пара запасных подгузников и пюре. Почему бы не увидеться с близкими людьми?

— А кто четвёртый? Ты сказала, живёте вчетвером…

— Олеся решила остаться с нами, — поясняет Настя.

Неожиданно.

— Мы с удовольствием зайдём в гости. На самом деле я безумно соскучилась по всем!

По пути забегаем в магазин. Беру вкусный кремовый тортик, чтобы порадовать друзей. Предвкушение встречи ощущается физически. Будто свечусь изнутри.

— У нас не очень большая квартира, — взволнованная Настя суетливо проворачивает ключ в замочной скважине и распахивает дверь.

Сын на руках прижимается ко мне, всё ещё сонный и удивлённый. Смотрит большими глазами по сторонам, будто в другой мир попал.

На пороге нас уже встречает Лиза.

— Вероника! — выдаёт с искренней радостью. — Максим Степанович!

— Привет! Максик, помаши рукой! Приве-е-е-ет! — беру сыночка за локоток и трясу.

— Какой большой стал!

Искренняя радость и улыбки сменяются, как только мы все вместе оказываемся на уютной маленькой кухне. Максим уже успел переселиться на коленки к няне Олесе, Лиза накрыла на стол, а Настя заварила всем вкусный чай.

— Пропадёт он без нас, — с задумчивым видом выговаривает Виктор, а после шумно отпивает из чашки горячий напиток.

— Взрослый мужик. Не пропадёт! У него охрана осталась, в конце концов! — строго внушает всем Лиза.

— Жалко Степана Ефимовича, — пикает Настя, нервно дёрнув худыми плечами.

— Да ладно, нечего его жалеть!

Видимо, Лизу Волков обидел больше всех. Она непреклонна. Даже не думает о том, чтобы вернуться в тот просторный уютный дом и дать Стёпе ещё один шанс. И другим запрещает об этом заикаться.

— Он выгнал нас. Сказал, что мы ему не нужны. Всё! — продолжает домоправительница, измерив своих друзей строгим взглядом.

— Всё равно, я по нему даже скучаю, — Настя выдыхает, покосившись на грузную женщину с опаской.

— Нечего по нему скучать, — отсекает.

Повисает тишина. Даже Максимка молчит, покусывая сушку.

— Столько лет ему служили, а он… — Виктор встаёт из-за стола, оставив чашку на столе.

— Вот именно, а он неблагодарный! Слова доброго от него не услышишь! — тут же подхватывает Лиза и тоже встаёт.

Вслед за ними молча уходит и Настя, оставляя нас втроём.

— Вероника Алексеевна, он ведь любит вас, — Олеся поднимает на меня слезливый взгляд.

— Сомневаюсь.

— А вы не сомневайтесь! У Степана Ефимовича сейчас жизнь рушится. Корпорация больше ему не принадлежит, персонала рядом нет. И вы… больше не с ним.

— И что ты предлагаешь? Мне самой к нему пойти? Напроситься, чтоб принял обратно?

— Нет, — няня качает головой. — Сложно всё у вас. Я с первого дня поняла, что отношения ваши обречены. Даже…

Олеся резко замолкает, будто язык прикусила.

— Я к нему не вернусь, — ставлю точку и забираю ребёнка с её коленей.

После этой встречи долго прихожу в себя. С одной стороны я понимаю, какой он… Волков. Невыносимый. Высокомерный. Импульсивный. Никогда ничего хорошего в лицо не скажет. И собственных чувств он боится.

Но какого ему сейчас?

У него и вправду рухнул привычный мир.

— Ефим Святославович, а вы давно виделись с сыном? — отрываюсь от своей тетради со стихами.

Свёкр сидит на полу посреди комнаты прямо в офисном костюме, держит в руках игрушечную удочку и пластмассовую рыбу.

— Давно, — отвечает сухо, и взгляд его меняется.

— Может, вам стоит с ним поговорить?

— Вероника, он сам выбрал этот путь. Думаешь, я бы не отдал ему корпорацию, если бы увидел от него хоть какое-то стремление? Он же ничего не делает, только в бутылку смотрит и дым пускает своими сигарами!

— Ему, наверно, плохо, — произношу шёпотом.

— Наверно, — Волков старший согласно кивает, но потом безапелляционно добавляет. — Он этого заслужил!

Наверно, Ефим Святославович прав.

Перед сном ещё раз перечитываю написанные за вечер строчки и ложусь в постель. Беру в руки телефон, чтобы завести будильник, и обнаруживаю сообщение от ассистента известного музыкального продюсера.

"Приглашаем на итоговое прослушивание завтра в 13.00"

Сердце поднимается в горло и быстрее пульсирует.

Неужели, я прошла в финальный отбор?

_49_

_Степан_

Стою на втором этаже и осматриваю дом. Опустевший и тихий.

За три месяца так и не привык к этой пустоте.

— Степан Ефимович, доставка приехала, — кто-то из охраны тенью проскальзывает мимо. — Я отнёс еду в ваш кабинет.

— Спасибо.

Когда-то в стенах этого дома звучали голоса весёлых живых людей, ласковые фразымоейжены и плачмоегоребёнка. Даже наши ссоры с Вероникой сейчас кажутся чем-то сладким и желанным, лишь бы не было этого немого молчания.

Нет ни шорохов, ни криков.

Я будто один в огромной бесполезной вселенной. Раньше я работал, путешествовал, ходил на светские вечера и общался с людьми. Теперь меня никуда не зовут. А желание увидеть мир растаяло, как туман по утру.

Лишившись любви значимой женщины, я лишился жизни.

Прохожу в кабинет, где пахнет вкусной едой. Вот только засунуть хоть один кусок себе в горло — настоящая проблема. От одного запаха меня тошнит и выворачивает наизнанку.

Застываю взглядом на фотографии с выписки Максимки. Вероника столько раз просила снять её со стены и никому не показывать, а я не слушал, гордился этим снимком. Наверно, этот день был последним счастливым.

И от Вероники остался только образ, вновь и вновь возникающий в моей голове. Желанные губы, потрескавшиеся от мороза, холодные бледные руки и мелкие созвездия родинок на лице… родная, но недосягаемая.

Как глупо и неисправимо.

Подхожу к зеркалу и залипаю на своё отражение.

В кого я превратился? Стал похож на отца: опустил руки и решил больше не бороться за свою любовь.

Оставив ужин нетронутым, плетусь в сторону спальни, нарочно шаркаю ногами по полу, чтобы не слушать тишину. Засыпаю после долгих убивающих мыслей.

А на утро вновь голова раскалывается, а мысли продолжают роиться в голове.

— Степан Ефимович, можно? — женский голос заставляет приподняться на кровати и часто заморгать сонными глазами.

— Олеся? — не скрываю удивления.

— Ужасно выглядите! — фыркает по-доброму и косит уголки губ в хитрую улыбочку. — Я пришла, чтобы пригласить вас на обед. Собирайтесь.

— Олеся, мне не до этого! — отмахиваюсь.

— Это не обсуждается! — выдаёт безапелляционным тоном и руки под грудью складывает. — У вас час, чтобы подготовиться. И бороду, пожалуйста, сбрейте. Мы пойдём в приличное заведение.

Выходит, захлопнув дверь. Оставляет меня наедине с собственной прострацией и негодованием. Я точно не ожидал увидеть кого-то из своего бывшего персонала. Наверно, я слишком жестоко с ними обошёлся, когда наорал на Лизу и в грубой форме приказал убраться.

Эти стены долгое время были приютом для одиноких людей, объединённых крепкой дружбой. И именно они делали это место моим домом.

Нехотя поднимаюсь с кровати и принимаю душ. Прощаюсь с густой бородой, укладываю изрядно отросшие волосы, надеваю костюм. Сам не понимаю, для чего я это делаю. Приглашение Олеси кажется мне настолько абсурдным, что даже сосёт под ложечкой. Но я почему-то не могу отказать.

Наверно, потому что она единственный человек, пришедший в этот дом по собственному желанию за последние три месяца.

Оглядываю мужчину в отражении зеркала, и, наконец, узнаю того Волкова, каким когда-то был. Дерзким. С горящими глазами, жаждущими положить к своим ногам не только столицу России, но и весь мир.

— Степан Ефимович, — Олеся скользит одобрительным взглядом по моему лицу. — Первый шаг сделан.

— О чём речь?

— Я не скрывала того, что вы мне нравитесь. Однажды даже перешла черту дозволенного, — поджимает губы и краснеет. — Но я больше не претендую на ваше сердце. Знаю, что оно занято.

— Занято, — бурчу себе под нос. — Только какой от этого смысл, если я уже всё потерял.

— Я помогу вам вернуть Веронику. Сегодня у вас с ней свидание!

— О боже… — шиплю.

Только этого не хватало.

— Решила поиграть в сваху? — смотрю на няню с насмешкой.

Как же это глупо…

— Да, — отвечает твёрдо. — Не облажайтесь.

_50_

_Вероника_

Такси ждёт меня у подъезда уже больше десяти минут, а я в спешке пытаюсь найти свои красивые туфли. Помню, что убирала их на обувную полку, но они, как по волшебству, оттуда исчезли. Уже вся вспотела и умаялась.

— Вера, может эти подойдут? — заботливый отчим дядя Петя вырастает за моей спиной с туфлями-убийцами в руках.

О нет, снова эти сумасшедшие шпильки…

— Я в них упаду! — отмахиваюсь.

Нервы поднялись до предела.

Олеся позвала меня на праздник. У неё, оказывается, сегодня день рождения. Наша няня решила собрать персонал и посидеть в дорогом ресторане, а я в такой ответственный день умудрилась потерять удобную обувь.

— Верочка, так это ты раньше падала, сейчас то, наверно, научилась в каблуках ходить, — дядя Петя одаривает меня добродушной улыбкой.

Эх, была не была! Всё равно времени на поиски у меня больше нет.

— Ладно, — хватаю туфли и стремительно обуваюсь.

Вроде, не так уж и плохо.

С божьей помощью дохожу до такси и расслабляюсь. Уверяю себя мысленно, что всё пройдёт хорошо. Главное дойти до столика, а потом я усядусь поудобнее и всё. Падений не предвидится.

Ресторан, который выбрала Олеся, довольно дорогой. Сначала я удивилась её выбору, ведь заведение больше подходит для романтических встреч, чем для празднования дней рождений. Но эту мысль я стёрла из своей головы, словно ластиком.

У Олеси давно не было свиданий. Наверно, поэтому она и решила устроить свой праздник на широкую ногу, с роскошью и при свечах.

Осторожно вхожу в ресторан. Администратор оглядывает меня оценивающим взглядом, прищуривается, будто пытается узнать.

— Вероника Волкова? — сладкий голос молодого юноши обволакивает.

— Да, — коротко киваю.

— Прошу, вас уже ждут! Следуйте за мной! — выдаёт весело и направляется в вип-зал.

Иду за ним, стараясь контролировать каждый свой шаг. Смотрю себе под ноги, балансируя на шпильках, как канатоходец.

— Ваш столик, — красивый жест худой руки администратора выписывает в воздухе полукруг.

А меня словно кипятком по спине обдаёт и тут же в холод бросает. Зависаю на мгновение, открываю рот, но звука не издаю. Связать своё потрясение и смятение в связную речь не получается.

— Аааа… Вы уверенны, что…. - начинаю бубнить себе под нос.

— Ошибки нет, — сладкий голос становится механическим.

Моргаю несколько раз, осматривая Волкова за моим столиком.

Неужели, Олеся и его пригласила к себе на праздник?

Робкими шагами начинаю продвигаться к без пяти минут бывшему мужу, перед глазами туман, в голове — пустота. Смутно вижу, что Стёпа встаёт из-за стола, чтобы встретить меня. Сердце быстрее стучит в груди, как заведённый двигатель.

Нога предательски проскальзывает. Я даже слышу, как трещит шпилька, прежде чем сломаться.

Я так и знала!

Взвизгнув, я лечу вперёд. Если не пропашу носом метра два, это уже будет настоящая удача!

Одна секунда, и крепкие мужские руки сжимают меня в свои объятия, подхватывают за талию и спасают от катастрофы.

Туфля слетела с моей ноги, и теперь лежит на мраморной плитке, сияет сломанной шпилькой с каким-то ехидным коварством.

Я так и знала, что эта обувь меня подведёт! Чувствовала спинным мозгом!

Стараюсь отвлечься на что угодно, лишь бы не думать о том, что в данную минуту меня держит на руках мужчина, которого я бесконечно люблю. Не вдыхать его запах. Не позволять себе расчувствоваться и дать слабину.

Хотя мой напускной лёд уже плавится под горячими пальцами мужа.

— Поставь меня! — рявкаю, намеренно выбрав озлобленную интонацию.

— Не хочу, — выдыхает мне на ухо, запуская мурашки по шее.

Волков внимательно наблюдает за моей реакцией, ощупывает взглядом каждую мурашечку, оценивает мои шальные глаза, полные ужаса и восторга.

Я будто лечу в парашютом, и ещё не знаю раскроется ли он. Предстоит мне разбиться насмерть или насладиться полётом? Завораживает и устрашает.

Стёпа делает несколько шагов и легко, будто я вовсе ничего не вешу, усаживает меня на мягкое удобное кресло. Только сейчас я с опаской осматриваюсь по сторонам, встречаясь с десятками глаз, нацеленными на меня.

Конечно, как можно пропустить такой спектакль?

Пока я прихожу в себя, прикусывая губы до крови и стараясь успокоить разыгравшийся пульс, Волков поднимает с пола мою несчастную поломанную туфлю.

— Шпильки-убийцы, — искренне улыбается.

Уголки мои губ нервно вздрагивают в ответ.

— А где все? — хлопаю ресницами.

— Кто "все"?

— Ну Олеся, Виктор… Настя…

Пазл в голове медленно складывается.

Это подстава! Олеся соврала, чтобы организовать нашу встречу с Волковым.

— Вероника, я…

— Ага! Я всё поняла! — уже вскакиваю с кресла, по холодный взгляд останавливает.

Словно никому неведомые силы заставляют меня остаться на месте.

— Олеся всё подстроила! — шиплю я, хватаясь за голову.

С одной стороны, мне неприятен такой поступок с её стороны, но с другой… наверно, нам с мужем нужна эта встреча, чтобы последний раз обсудить всё в непринуждённой обстановке. Он отец Максимки. Нужно договориться обо всём до следующего заседания суда.

— Я сделал заказ за нас двоих. Скоро подадут, — садится напротив и сразу меняется в лице.

Атмосфера медленно перестаёт быть раскалённой. И если до этого я сидела, словно на дымящихся углях, то теперь откинулась на спинку кресла и выдохнула.

— Я так понимаю, ты не настроена на свидание? — интонация скорее утвердительная.

— Не настроена.

— Значит, мы можем просто поговорить о погоде, вкусно поесть и разойтись. Мне тоже свиданий не хочется.

Как отрезвляющая пощёчина.

— Ты издеваешься? — смотрю диким волком, желая испепелить сидящего напротив мерзавца.

— Я говорю серьёзно. Идея Олеси мне не понравилась, но сопротивляться было бесполезно.

— Волков, ты неисправим! — закатываю глаза.

_51_

_Степан_

Жена смотрит на меня так, будто ненавидит каждой клеточкой своей широкой души. И от этого взгляда под кожей проносятся искры, а заготовленная правильная речь не идёт.

Вместо этого льётся какое-то говно… Соберись, идиот!

Тяжело вздыхаю, прочищаю горло и резко кладу свою ладонь на её руку.

Кожа Вероники тёплая. Бархатная. До бешенства приятно к ней прикасаться. Кровь отливает от мозга в пах, и я ощущаю движение в штанах.

Впервые за долгие месяцы у меня эрекция!

— Вероника, — выдавливаю хрипло. — На самом деле я хотел сказать…

Замолкаю. Закрываю глаза.

И почему так тяжело выжать это из себя? Что за страх быть отвергнутым, глупым?

Молчание длиться слишком долго.

— Что, Стёпа? — убирает руку, разрывая этот недолгий контакт.

Как ножом по горлу.

— Я хочу начать всё сначала, — голос дрожит, как у юного мальчишки.

И почему все думают, что любовь — это выбрать подходящую женщину и прожить с ней до конца своих дней? Любовь не имеет ничего общего с выбором. Она пронзает сердца людей, подобно ядовитой стреле. Затмевает рассудок, заставляет пульс ускориться до предела и тут же вовсе остановиться. Любовь прошибает молнией. Ты можешь тысячу раз выбирать правильную женщину, подходящую тебе до мельчайших деталей, а любить будешь не идеальную, колючую, не подходящую.

И вот я смотрю на свою Веронику и понимаю, что она и есть та самая женщина. Я не выбирал её. Она появилась в моей жизни неожиданно, растянувшись перед моими ногами из-за своей неловкости, и с того момента я влюбился в неё до беспамятства. До одержимости.

Какой бы ответ она сейчас не дала, я не отстану. Я буду добиваться её. Потому что она, чёрт возьми, пробудила во мне чувства, перевернула мой мир и моё представление о любви. Она затмила всех своим ангельским голосом и чистым смехом. Я полюбил каждую её веснушку, яркую улыбку и волны мягких волос. В сердце хранятся воспоминания о всех мурашках, которые бегали по её коже от моего голоса или от прикосновения.

Она необыкновенная. В ней есть та космическая глубина, которую не понять другим людям. Непонятная, смешная, странная… дикая, неудержимая, волевая.

— Стёпа, ты дурак? — сталкиваюсь с холодным взглядом и болезненно сглатываю ком в горле.

Пальцы бесконтрольно сжимаются в кулаки.

— Я серьёзно, Вероника. Давай попробуем?

— Тебе мало всей боли, которую мы друг другу причинили?

Зависаю, переваривая её слова. Не нравится мне такая реакция.

Ну и баран! Ожидал, что запрыгнет в мои объятия и растает, как кубик льда на ярком солнце!

Раньше у меня не было проблем. Я легко получал всё, что мне хотелось. Деньги, славу, друзей, любовниц. Всё можно было купить. Кто-то стоил чуть дороже, кто-то продавался за дёшево. И, кажется, только Веронику не интересовал мой статус и мои миллионы.

Чтобы получить Волкову снова, мне придётся побороться не только с её характером, но и с самим собой, потому что первые шаги даются слишком сложно. Хочется поджать хвост и спрятаться, как трусливая дворняга.

Но я не пёс. Я — Волков! А значит, я добьюсь поставленной цели, какой бы строптивой она не была.

— Прости меня за всё, — виновато опускаю взгляд. — Прости.

Неловкость момента скрашивает появившийся вовремя официант с ароматными блюдами и игристым напитком.

Вероника с наслаждением вдыхает запах, даже глаза закрывает. Её лицо становится добрее.

— Давай просто поедим, поговорим о погоде и разойдёмся, — строго чеканит, принимаясь за трапезу.

— Нет уж, дорогая жёнушка, — следую её примеру. — Я буду надоедать тебе до тех пор, пока твоё сердечко не оттает.

— Этого не будет! — гневно.

— Приятного аппетита, Вероника, — усмехаюсь.

Сама не успеешь опомниться, как снова станешь моей.

После сытной порции итальянкой пасты, Ника берётся за алкоголь. С восхищением наблюдаю за каждым грациозным жестом, вновь проскальзывает мысль о том, как сильно она изменилась. Из робкого цыплёнка в прекрасного лебедя!

— Так что на счёт моего предложения? — изгибаю бровь вопросительно, смотря в её глаза.

— Стёпа, мы разводимся! Всё уже решено!

— Ты правда хочешь расстаться и всё забыть?

Лицо Ники мрачнеет. Я отчётливо вижу, как туманится её взгляд, наполняясь грустью и тоской.

Да она же ведёт борьбу с собственными чувствами!

Запуталась, как и я. Сердце у неё скулит, воет, разрывается. Это своим прокаченным мозгом она больше не хочет иметь со мной ничего общего, но её душа…

— Я люблю тебя! — встаю с кресла и резко нависаю над женой.

Пару секунд смотрю на её сочные губы, манящие и желанные. Вероника застыла. Даже грудная клетка не колышется от вздохов — задержала дыхание.

Мягко прикасаюсь губами к её сладким и пересохшим от волнения и неожиданности. Легко и невинно. С трепетом. У самого дух замирает!

Она не отталкивает, и это добрый знак. Размыкает губы, и я с осторожностью обхватываю её нижнюю, чувствую привкус игристого напитка, и голова идёт кругом. Пьянею.

Я изголодался по своей безупречной девочке. По запаху кожи, по вкусу, по запаху.

Тяжело выдыхаю и отстраняюсь.

Хорошего понемножку…

— Стёпа, — выдыхает, лаская потоком тёплого воздуха мою щёку. — Почему ты раньше этого не сделал?

Потому что я трус…

Закрываю глаза и обречённо усмехаюсь.

Ну не могу я ей признаться, что боюсь собственных чувств.

— Так мы попробуем всё сначала? — поворачиваю голову, и желанные губы вновь оказываются в миллиметрах от моих.

— Да.

_52_

_Вероника_

— Пойдём отсюда, тут слишком душно, — безапелляционно заявляет Стёпа, небрежно кинув на стол несколько пятитысячных купюр.

Моё сознание шатается, словно маятник.

Либо я сделала самую большую глупость в своей жизни, либо в ком-то веке поступила правильно!

Волков берёт меня на руки и уверенно направляется к выходу из ресторана. Я даже не жалею, что эта чёртова шпилька сломалась, подарив мне возможность оказаться в крепких объятиях мужа. Машина уже ждёт нас у самого входа.

— Куда мы поедем? — интересуюсь с осторожностью.

— В любую гостиницу, которую ты выберешь.

— Хочу туда, где мы кормили оленей, — без раздумий.

То место запомнилось мне, как одно из самых замечательных. Не смотря на то, что в наших отношениях тогда была полная неразбериха, как в общем-то и сейчас, мы стали ближе именно там.

— Ты хоть расскажи, что делала все эти полгода? — муж смотрит на меня с нежностью.

Я помню этот его взгляд. Именно так он смотрел на меня, когда я была на девятом месяце и ждала роды. Думала, вот бы поскорее родить! А нужно было наслаждаться моментами.

— Искала работу. Подрабатывала. Растила нашего сына.

— Как Максимка? — этот вопрос я ждала с особым трепетом.

— У Максимки уже получается вставать на ножки и стоять без опоры. А ещё у него прорезались три зуба! — перечисляю оживлённо. — Я начала вводить прикорм. Максик уже ест и каши, и фруктовые пюре, и даже мясо!

— А не рано? — Волков негодующе хмурится.

— Стёпа, сколько месяцев твоему сыну? — мажу строгим взглядом по его вытянувшемуся лицу.

— Ты думаешь, я не помню, сколько месяцев моему сыну? — пытается увильнуть от ответа.

— Ну, так сколько?

Повисает неловкое молчание.

— Девять, — отвечает после паузы.

— Молодец, посчитал! — прищуриваю взгляд, подготавливая новый вопрос. — А какого числа он родился?

— Четырнадцатого сентября, — самодовольно улыбается.

Ну, хотя бы что-то о своём ребёнке помнит.

— Ника, я же не идиот. Как я могу забыть день, когда стал отцом?

Закрываю глаза.

— Я обижена на тебя за то, что ты недостаточно помогал мне. Знаю, я вела себя неадекватно, но у меня было очень много страхов. И я нуждалась в твоей поддержке и любви. А ты пропадал на работе! — начинаю исповедь. — Я думала, что не нужна тебе.

— Я говорил, у меня были серьёзные проблемы. Ты ведь знаешь, что корпорацией я больше не руковожу?

— Знаю. Но это тебя не оправдывает. Ты фактически оставил меня одну с малышом на руках.

Волков виновато улыбается.

— Теперь работы нет. Есть только мелкие бизнесы. Кафе, клубы. Там все вопросы решаются проще. Теперь я буду с вами, но я больше не миллионер.

— Какая досада! — наигранно изображаю грусть. — А я, кстати, была на прослушивании сегодня днём. Заключила контракт. Скоро буду записывать свои песни.

— Хорошая новость. Скоро моя жена будет зарабатывать больше меня!

На какое-то время мы замолкаем, но эта тишина в салоне машины больше не тяготит. Кладу голову на сильное мужское плечо, а грубые пальцы любимого сжимают мою руку. Долгожданное спокойствие и умиротворение, которое мы заслужили.

— Ник, а у тебя что-то было с Домиником? — бросает вопрос с нескрываемым отвращением.

— А у тебя с твоей бывшей?

— Естественно, нет! — бросает брезгливо.

И почему я готова слепо ему довериться?

— И у меня, естественно, нет, — отвечаю тихо.

Сильнее сжимает мою ладонь, гладит большим пальцем по коже, запуская тёплые приятные ощущения внутри: в тёмных уголках моей израненной души зажигаются блёклые фонарики надежды.

Хочется верить, что Стёпа не переставал думать обо мне. Что он мечтал меня вернуть и разрабатывал стратегии, как поскорее это сделать.

Машина медленно и плавно въезжает на территорию красивого отеля. Водитель Волкова, как и всегда, не обмолвился ни словом. Только сейчас осознаю, сколько секретов хранит этот человек, ведь он слышал множество наших разговоров о личном, но никому не раскрыл ни одной тёмной завесы.

— Пойдём? — Стёпа ласково мурлычет мне на ушко, и у меня от его бархатного голоса пальчики на ногах поджимаются, как в самом начале наших сложных отношений.

— Пойдём, — в сердце зарождается прежняя нежность, накрывает меня огромной волной, как бескрайний океан.

До отеля Стёпа несёт меня на руках. Я обнимаю его за шею, вдыхаю запах дорогого одеколона, как в старые добрые времена, стараюсь не улыбаться слишком откровенно, чтобы не показывать всех яростных чувств, внезапно обрушившихся на меня, как снег на голову. Медленно начинает смеркаться. Яркого закатного солнца уже нет, и на потемневшем сероватом небе появляются первые звёздочки. Вдыхаю летний воздух до предела, пока лёгкие не обожжёт, наслаждаюсь этой болью. А сердце в груди радостно трепыхается.

— Самый дорогой номер для двоих, — Стёпа не опускает меня на пол у ресепшена, так и держит на руках, как трофей, и красивая брюнетка за мраморной стойкой с нескрываемой завистью косит глаза на моё слишком счастливое лицо, которое я прячу, уткнувшись в мужское плечо.

— Пожалуйста, четвёртый этаж. Номер с балконом.

Поднимаемся по ступенькам, и чем выше, тем сильнее я предвкушаю нашу сладостную ночь, где будем только он и я.

_53_

Торопливыми движениями открывает наш номер, распахивает дверь и заходит, внося меня на руках в уютную комнату.

Ноги тут же становятся ватными, когда осознаю, что пути назад уже не будет. Он не отпустит. Хотя бы на эту ночь.

Как только пятки касаются пола, голова начинает кружиться. Мне было настолько хорошо в сильных мужских руках, что теперь я ощущаю волнение и непривычную дрожь в коленях.

Уже забыла, каким томным бывает предвкушение.

Смело прохожу вглубь просторной комнаты. На модной мебели лежит полутьма, за лёгкой тканью полупрозрачной тюли играют блики от уличных ламп. Атмосфера сразу начинает казаться интимной, и я отдаю себе отчёт, что так и было задумано. Это же лучший номер! И девушка на ресепшене явно поняла, что мы приехали поздним вечером в отель не чтобы вдаваться в философские беседы. Эта мысль на секунду заставляет кровь разогнаться, даже щёки горят.

Мягкой поступью подхожу к окну, осматриваю ровную аллею, ведущую от здания до выхода с территории, работающий фонтан в виде милых дельфинчиков, ажурные фонари и кованые распахнутые ворота рядом с парковкой.

Замираю, когда чувствую на своей талии прикосновения жадных пальцев. Стёпа сжимает ладони, обжигая кожу даже сквозь ткань моего вечернего платья, и я невольно закрываю глаза, утопая в блаженстве.

Когда последний раз мы были рядом? Просто обнимались, мягко и невинно касались раскалённых тел друг друга, дышали одним кислородом на двоих… прошло уже так много времени… будто наше счастье было в прошлой жизни. На секунду становится больно от этой мысли, по сердцу ударяют жалящие кнуты.

— Я соскучился, — Волков нарушает устоявшуюся тишину тихим голосом, почти дрожащим.

— И я соскучилась… словами не передать, насколько сильно…

Обхватываю пальцами его руки, и меня ведёт. Шатает. И только его объятия не дают мне упасть. Он облапил меня, как медведь.

В душе разгуливается нежная боль от воссоединения, ведь я по-настоящему страдала без него, выла и металась, как бабочка в стеклянной банке. И когда Стёпа утыкается носом в мой затылок и шумно вдыхает запах моих волос, я больше не могу контролировать ситуацию: слёзы внезапно брызгают из глаз и текут по щекам прозрачными водопадами.

— Ну, милая, ты чего? — шепчет успокаивающе на ухо, когда я потихоньку всхлипываю.

— Мне так плохо было без тебя! Я никому не говорила, что больно! Никому! — слова вырываются из меня яростным потоком, и я не могу найти в себе силы, чтобы заткнуться и не ляпнуть лишнего. — Я так боялась, что мы уже не будем вместе, что ты помирился с этой сукой Эвелиной и обо мне забыл!

— Я постоянно о тебе думал, Ника. Глушил боль коньяком и виски, чтобы память отрезало, но так и не смог перестать вспоминать о тебе.

Резким движением муж поворачивает меня, встречаемся взглядами и молчим. В его глазах столько неподдельной тоски, что у меня во рту пересыхает и пульс замедляется.

Проводит пальцами по моей щеке, вытирая влажные дорожки слёз, сжимает мой подбородок и наклоняется, чтобы вновь прикоснуться к моим губам. Я отвечаю на поцелуй сразу, не медля ни мгновения. Обхватываю его плечи руками и земля уходит из под ног. Стёпа отрывает моё тело от пола одной рукой, делает несколько шагов в сторону кровати, целует как изголодавшийся зверь.

Вся тревога, боль и обида улетучивается, как только чувствую яркий вкус его губ, ловкий язык, скользнувший в моём рту. Меня опаляет от желания, и за спиной вновь вырастают крылья.

— Если ты не хочешь, я могу… — выдыхает мне в лицо жаром, скрывая сбившееся дыхание и неровное сердцебиение.

— Я хочу, — выдаю уверенно и сама впиваюсь в его губы поцелуем.

Диким. Ненасытным. Мы ударяемся зубами до боли, и поцелуй приобретает металлический привкус крови, но мы не придаём этому никакого значения. Словно звери продолжаем терзать друг друга, испытывать.

Стёпа садится на кровать, и я оказываюсь сверху, находит молнию на платье и тянет вниз, распаковывая моё тело, словно подарок. Шумно дышит, хаотично покрывая поцелуями мою шею и обнажённые ключицы. А я чувствую его набухший член, которому слишком тесно в штанах и меня прошибает молниями. В глазах темнеет от удовольствия, мучительное желание становится физически ощутимым, оживают все спящие бабочки.

Одним движением муж возвращает меня на пол, дёргает за подол платья, и оно послушно падает к моим ногам. С любопытным блеском на самом дне его тёмных глаз, он осматривает моё тело в тёмных чулках и кружевных трусиках.

— Какая же ты красивая, — гортанный хриплый стон.

Притягивает в свои объятия, заставляя забыть о разлуке, о страхах, обо всём на свете! Прикасается влажными губами к моему животу, заставляя все мышцы напрячься. Я уже горю от желания, как спичка. Чувствую, как мокро стало между ног, но это больше не заставляет меня смущаться. Наоборот, испытываю радость. Я мокрая для него, готовая на всё, покорная.

Непослушными пальцами принимаюсь расстёгивать пуговицы на его дорогой рубашке, а он отвлекает меня прикосновением к влажной ткани между моими ногами. Издаю слабый стон, стараясь сконцентрироваться на чёртовых пуговицах, которые никак не поддаются, но Стёпа проникает пальцами под кружево, скользит по складочкам, задевает набухшую бусину клитора, и я сдаюсь. К чёрту эту рубашку! Пусть делает со мной всё, что захочет. Я готова играть по его правилам. Опытные пальцы проникают в меня, глубоко и жадно, набирают темп. Одной рукой он ловко доводит меня до пика, второй прижимает к своему горячему телу, губами играет с затвердевшим соском.

Впиваюсь ногтями в его плечи, когда чувствую скорую громадную волну беспощадного цунами. Седьмое небо уже совсем близко, я инстинктивно двигаю бёдрами, глубже насаживаясь на его пальцы. Стоны разрывают тишину, по спине катятся прохладные капельки пота.

Он позволяет мне взорваться.

Наслаждается моим удовольствием.

Ловит кайф от того, как бесконтрольно дрожат мои ноги. Их просто судорогой сводит от яркой вспышки незабываемого экстаза, и Волков довольно улыбается.

Резким движением поднимает меня с места, и уже через секунду я чувствую лопатками мягкую кровать подо мной. Прихожу в себя, переводя дыхание, наблюдаю, как мой мужчина расстёгивает брюки, как они падают на пол вместе с трусами. Прикусываю губу и пальцами сильно сжимаю одеяло, когда вижу его набухший член.

Казалось бы, я только что получила желанную разрядку, но моё тело не насытилось. Узлы возбуждения вновь завязываются внутри меня, и всё ещё пульсирующее пространство вновь хочет заполниться, только в этот раз вовсе не пальцами.

Стёпа будто читает мои мысли, нависает сверху, касается губами моего полуоткрытого рта, прикусывает, посасывает. Головка члена упирается в складочки, покрытые моим соком, скользит по ним, задевая клитор. Волков ловит мой стон новой порцией поцелуев, плавно качает бёдрами, дразня меня.

— Хочешь ещё? — спрашивает с издёвкой.

— Давай уже! — нетерпеливо обхватываю его бёдра ногами, заставляя скользнуть в мою раскалённую плоть.

— О боже… да! — рычит, проникая в меня до предела.

Разгоняется. Берёт меня страстно и грубо. Я насколько увлечена процессом и своими ощущениями, что забываю дышать. С каждым новым его толчком мне всё приятнее, мучительная сладкая боль бежит по телу жаром.

— Вероника… — выдыхает моё имя, как что-то запретное, что нельзя произносить. — Какая же ты узкая!

— Да, любимый, да! — задыхаюсь от нехватки воздуха и сминаю ладонями рубашку, которую он так и не снял.

— Я скоро кончу, — замедляется и целует меня в мочку уха.

— Я тебе помогу, — выскальзываю из-под его мощного тела.

Толкаю в плечо, и Стёпа послушно ложится на спину, а я перемещаюсь ниже.

Глажу его пульсирующий член своей рукой, а после наклоняюсь и целую бархатную кожу. Обнимаю губами и провожу вниз, лаская языком и слегла прикусывая зубами. После одобрительного стона ускоряю движения. Мне нравится доставлять ему удовольствие. Нравится, как громко он дышит, как запрокидывает голову и невнятно что-то бормочет. Движения становятся всё смелее, глубже, быстрее.

Член пульсирует, и я ощущаю, как тёплая жидкость заполняет мой рот. Думала, что будет противно, но гортанные стоны Стёпы и его пальцы на моём затылке заставляют меня наслаждаться происходящим.

Глотаю, вытираю рот рукой и улыбаюсь.

— Вероника, ты — чудо!

Притягивает к себе, и я послушно падаю в его объятия. Кладу голову на его широкую грудь и закрываю глаза.

И чего я боялась столько времени!?

Секс по-прежнему такой же потрясающий, как и до родов, а все мои страхи и опасения были вымышленными.

Друзья!

У наших героев, наконец-то, всё налаживается, но впереди осталось ещё несколько испытаний!

Пишите в комментариях "хочу проду", и тогда сегодня днём я выложу ещё одну главу

Ваша Р.Старкова

_54_

***два месяца назад***

_Степан_

— Мама опять задавала вопросы, — уныло начинает Вероника, устроившись на соседней подушке. — Она начинает подозревать, что я провожу время с мужчиной.

— Ну конечно! — насмешливо сужаю глаза. — Ты в прошлый раз соврала, что поедешь к Людке в ресторан помогать, а твоя подруга в этот же вечер завалилась к тебе в гости и спалила тебя.

— У мамы был такой шок! — издаёт подобие смеха, но я то понимаю, что это от нервов.

Нежно провожу ладонью по её волосам, разбросанным в хаосе по белоснежной наволочке, наблюдаю, как глаза закрывает и губы растягивает в притягательную улыбку. Красивая до зависти! Вот честно, сам к себе порой её ревную.

— Как твой новый бизнес? — переводит тему, сбрасывая с себя одеяло, оголяет красивое тело без какого-либо намёка. Но…

Как можно обсуждать работу, когда тут такое…

— Ты меня опять возбуждаешь, — рычу довольно, увесистой ладонью мну её оголившееся бедро.

— Ну Стёпа! Я уже больше не могу! — бормочет недовольно и отодвигается. — Я правда устала, сегодня записала ещё один трек, завтра встреча с продюсером.

— Не нравится он мне! — выдаю слишком грубо.

— Савицкий очень хороший! С ним мои песни зашли в пятьдесят лучших. И скоро у меня съёмки в телешоу.

— Ты же говорила, что на телеке всё куплено!

— Куплено. Но ни в этот раз! — самонадеянно кивает. — И вообще, это только для того, чтобы поскорее пробиться выше и начать уже полноценную карьеру певицы. Ты вообще представляешь, что я скоро смогу гастролировать по всей России? Буду полные залы собирать! Петь для своих людей, которым нравится моё творчество!

— Это Савицкий тебе мозги так промыл?

— Волков, прекрати! — цокает языком недовольно и ёжится. — Ты что, не веришь в меня?

— Я не верю Савицкому.

О нём я наслышан. Хотелось бы, чтобы все грязные сплетни о нём оказались просто сплетнями, не имеющими ничего общего с реальными событиями. Однако я помню, что говорили обо мне после разрыва с Эвелиной, и отчасти это было чистой правдой. Такой же чистой, как утренняя роса. Мои собственные "друзья" распускали слухи, что я трахаю каждую женщину, которая ко мне хоть на метр приблизиться. Я и не скрывал, что число моих любовниц перевалило за десяток, но богатеи на светских вечерах между собой перешёптывались так, будто у меня тысячи женщин. А СМИ это впитывали, как губки, и распространяли в массы. Через год после развода с бывшей женой я всерьёз задумался о своей репутации, только опровергнуть шумные факты оказалось сложно.

Так что даже если этот Савицкий и не пропускает каждую новую звезду через свою постель, то каждая десятая точно выбивается на большие сцены именно плоским способом.

— А мне? Мне ты доверяешь? — Ника переворачивается на живот и укладывается мне на грудь своим обнажённым телом, смотрит в глаза с дерзким вызовом и коварством.

— Доверяю, — тяну с неохотой. — Будь осторожна, ладно? Ты моя жена, не забывай.

— Об этом никто не знает, — шепчет мне в губы, опаляя горячим дыханием, а после сладко целует.

— Почему ты не хочешь, чтобы все узнали о воссоединении семьи? — отстраняюсь от томных ласк.

— Я же уже говорила: хочу посмотреть на твоё поведение. Ты же знаешь, что у нас сложные отношения…

— Сложные? — изгибаю бровь от возмущения. — Ну, конечно, я ведь тот ещё конченый абьюзер!

— Не дуйся! Вот исполнится Максюшке годик, и мы всем расскажем. Осталось потерпеть всего ничего!

Так то оно да. Но неоправданные подозрения и сомнения порой наводят на меня лютый гнев и ужас. Иногда такая мысль в голову закрадывается, что дыхание перехватывает и пульс взвинчивается до смертельной отметки.

А вдруг Вероника не хочет афишировать наше примирение, потому что в статусе свободной женщины ей проще построить карьеру, которой она так внезапно стала грезить наяву?

Нет, нет. Моя Канарейка не такая.

Была не такая при нашем знакомстве. А сейчас у неё глаза горят по-другому. Вероника огрубела, и из бесформенного камня превратилась в гранёный алмаз. Моя драгоценная девочка больше не простушка из ресторанчика среднего класса. Её узнают на улицах, в соцсети почти миллион подписчиков, она не нуждается ни в деньгах, ни в чьём-то одобрении. Как локомотив прёт только вперёд.

— Стёпа, ты чего загрустил? — проводит рукой по моему прессу, запускает пальцы под белоснежное одеяло, всё ниже и ниже.

Я бессилен перед ней. Обезоружен. Сокрушён.

Она — мой единственный смертельный яд и излечающее плацебо в одном флаконе.

И я больше не могу потерять её.

_55_

_Вероника_

Протягиваю руки, и Максик маленькими неуверенными шагами топает в мою сторону. Задорно смеётся, когда падает ко мне в объятия, оголяет свои шесть зубов в искренней детской улыбке, а у меня сердце плавится.

Сыночку скоро год. Осталось каких-то полтора месяца, и мы отпразднуем первое его день рождение. Время неумолимо движется вперёд, жизнь меняется, дети незаметно растут, а мы…

Мы стареем.

Оборачиваюсь к родителям и пару минут залипаю на лицо моей мамы, покрытое заметными морщинками. Она устало улыбается, прикрыв глаза, а отчим ласково прижимает её к себе и гладит по руке.

Редко выдаются вечера, когда мы можем провести время все вместе, но вот сегодня собрались за ужином, успели обсудить почти всё на свете. Я то к Стёпе срываюсь, то на студию, то к Людочке в ресторан. Мама подрабатывает в продуктовом магазине, а дядя Петя так и не забросил свои вахты, вот-вот должен уехать на три недели.

Пролетел почти год!

За это время многое произошло. Чем-то я могу гордиться, а что-то меня шокировало и выбило из привычной колеи. Хотя где она, моя дорога? Ровная и простая, как у многих других! Почему-то меня шатает из стороны в сторону всю жизнь, то я счастлива до безумия, то нахожусь в глубокой депрессии.

Укладываю сыночка после десяти, на свои дела уходит ещё около часа, и, наконец, ложусь в постель. Стёпа написал около двух десятков сообщений. Соскучился. Ждёт встречи. Любит меня.

А у меня на неделе совсем времени не будет, чтобы с ним увидеться.

Утро обрушивается на меня беспощадной перекличкой будильников. Мой телефон громко сигнализирует на прикроватной тумбочке, в соседней комнате разрывается дядин Петин. Поднимаюсь на постели, отключаю звук. Встаю.

Максимка уже привык, на звон будильники уже даже внимания не обращает. Мирно сопит, удобно устроившись на подушке, только позу лениво поменял, даже не проснулся.

— Доброе утро, — мама встречает на кухне.

— Доброе, — на автомате щёлкаю кнопку чайника, достаю кружку с полки, кидаю в неё пакетик чая.

— Мне тоже завари, — мимо проходит отчим, целует маму в щёку и скрывается в ванной комнате.

— Дядь Петь, ты надолго? Мне на студию через два часа.

— Успеешь! — недовольно.

Эта квартира немного тесновата для нас четверых. Спасает то, что дядя Петя часто на вахтах, а то бы я уже не выдержала и убежала обратно в дом Волкова, там у меня своя собственная ванная была, всегда свободная.

— Опять на студию? — улавливаю нотки негодования в мамином голосе.

— Ты же побудешь с Максимкой?

Чайник закипает. Наливаю кипяток в кружку. Оборачиваюсь через плечо, чтобы посмотреть на маму, которая молчит. Вид у неё суровый, брови сдвинула к переносице и губы надула.

— Ма?

— Вероника, ну сколько можно! Ты что, звезда? Студии, песни, продюсер этот твой! Ты к нему по ночам уезжаешь? К этому мерзкому лысому дядьке?

Сердце агонией вспыхивает в грудной клетке, и я даже теряю дар речи от таких высказываний.

— Что? — только и могу выдохнуть в раскалённый воздух.

— Я же знаю, что всё в шоу-бизнесе через постель! — беззастенчиво продолжает мама, переведя на меня осуждающий взгляд. — Спишь с мужиком, который в два раза тебя старше! Да был бы толк! Денег как не было, так и нет!

— Мам, что за стереотипы про шоу-бизнес? — усмехаюсь сквозь злость.

— Всё, Вероника. Я с Максимкой сидеть не буду! Ищи нормальную работу! Вон, к подружке своей в ресторан устраивайся официанткой, тогда поговорим.

Отворачиваюсь. Взгляд расфокусируется, и пульс долбит в ушах.

Искать причины такого странного поведения мамы совершенно не хочется, поэтому стискиваю челюсть и скрываюсь в комнате. Нахожу в телефонной книге номер Олеси и, выдохнув, пишу ей в мессенджер:

"Привет! Можешь сегодня посидеть с Максимкой?"

Сжимаю мобильник в руке, по спине течёт холодный пот, пока жду ответ. Сегодня очень важный день. Савицкий сказал, что у него для меня необычное и очень выгодное предложение, которое даст блестящий пинок моему продвижению. Продюсер требовательно смотрел на меня, когда сообщал это, а ещё улыбался зловеще и интригующе. Мне нельзя сегодня опаздывать!

Максимка тянется в кроватке и открывает сонные глаза, и я отвлекаюсь. Когда я рядом с сыном, то забываю обо всём на свете. У него каким-то образом получается вытеснить из моей души весь негатив и заполнить меня светом и радостью через край.

— Доброе утро, котёнок! — глажу его по пышной шевелюре.

— Ма-ма-ма! — повторяет цепляясь пальчиками за подвеску на моей шее.

— Ты мой золотой мальчишка! — наклоняюсь, чтобы поцеловать.

Телефон вибрирует на столике, хватаю его в надежде, что ответила няня. Но нет.

"Доброе утро, любимая! Куда пропала? Сегодня увидимся?"

Стёпа стал требовать моего внимания. С тех пор, как мы помирились, он всегда находит время и на свидания, и на переписки, и на короткие телефонные звонки. Мне его повышенный интерес очень нравится, я чувствую свою значимость и ценность в его жизни.

"Доброе утро! На этой неделе я занята."

Отправляю в ответ и откладываю телефон. Пока жду ответ от Олеси, успеваю покормить Максимку манной кашей и помыться. Времени на сборы остаётся всё меньше.

— Мамочка, пожалуйста, побудь с Максимкой! Я обещаю, что на студии буду не долго! — умоляю почти на коленях.

— Ладно, — бубнит.

Вижу, что соглашается в неохотой.

Нужно возвращать няню Олесю в нашу жизнь на постоянно основе.

Через полчаса выезжаю, уже опаздываю. Савицкий будет в ярости!

_56_

На студии появляюсь с опозданием.

Крадусь по коридору, словно мышка. В комнате звукозаписи слышу отдалённые голоса.

— Ну и где твоя Канарейкина? — фыркает женский голос.

— Ну потерпи немного, Лора, она вот-вот появится, — ласково отвечает Савицкий. — Нельзя быть такой капризной, звезда моя.

— Ты же знаешь, что мне нельзя задерживаться, у меня ещё фотосессия сегодня.

— Надеюсь, в одних трусиках? — пошлая усмешка. — Фотки скинешь?

Застываю у входа, как каменное изваяние. Нужно идти, но ноги не слушаются. Мама учила, что подслушивать нехорошо, но я и с места не могу сдвинуться.

— Александр Владимирович! — комнату заполняет женский смех.

— А ну, покажи мне свой образ, — требовательно.

Закрываю рот рукой, а надо бы уши. Собираюсь с силами, выдыхаю. Раньше, услышав такое, я бы испугалась и сбежала, поджав хвост.

Отмираю и стучу в дверь.

— Извините за опоздание, — выдаю гордо и уверенной походкой прохожу в центр маленькой комнатки. Стараюсь игнорировать, как Лора спешно одёргивает подол неприлично короткой юбки.

Девушку узнаю не сразу, но спустя пару секунд до меня доходит! Это же Лора Шорох! Хлопаю ресницами растерянно.

— Наконец-то! — известная певица прерывает тишину, громко цокнув языком.

— Ну, девочки, вот вы и встретились. Лорочку представлять не нужно, а это — Вероника Канарейкина. Мы должны её зажечь! Зовите звукача, будем писать хит.

Заворожённо смотрю на Лору. Она — мой пример для подражания. У неё миллионы слушателей, на её концерты билеты скупают тысячами! Я знаю наизусть текста почти всех её песен… и вот она стоит передо мной. Сверкает золотыми украшениями, пафосно и дорого.

— Канарейкина, алло! — звезда складывает руки под грудью. — Звукача зови!

— Да, хорошо, — лепечу испуганно.

Оставляю сумочку на кресле и выдвигаюсь на поиски, а у самой шум в ушах. Кровь прилила к щекам, кожа горит.

Божечки, неужели Савицкий хочет, чтобы я и Лора Шорох записали совместный трек? О таком я и мечтать не могла! Сердце ускоренно стучит, каждый удар отзывается а ушах. Кровь превратилась в раскалённую сталь от напряжения.

Я ведь не напридумывала себе это… мне это не снится!

На всякий случай щипаю себя за руку, больно и неприятно обжигает кожу.

Нет, не сплю!

Нахожу звукача и зову его в комнату звукозаписи.

Лора и Александр Владимирович непринуждённо обсуждают предстоящий концерт в Питере, когда я появляюсь на пороге замолкают.

— Звукач сейчас придёт, — сообщаю я.

— Хорошо. Чтож, девочки. Я предлагаю сегодня записать одну из песен Вероники. Уверен, что ваш дуэт выйдет уникальным и ярким.

— Мою песню? — снова теряюсь.

Не ожидала.

Риски высоки. Все подумают, что текст написала известная певица, а моё имя рядышком могут даже не заметить.

— Вероника, поверь, это очень перспективное предложение. Если песня зайдёт слушателям, то Лора разрешит тебе выступить в Питере на концерте вместе с ней. Для тебя это шанс не только прославится, но и заработать.

Вспоминаются слова мамы, что мои попытки выступать на сцене до сих пор не принесли результата, и лучше бы мне отказаться от мечты, бросить всё и снова устроиться официанткой, и кровь закипает от бешенства.

В этот раз я точно не сдамся.

— Я согласна, — сжимаю пальцы так, что слышен хруст костяшек.

Хочу доказать самой себе, что достойна большего, чем принимать заказы и разносить еду.

Проходит два с лишним часа, прежде чем нам удаётся сделать всё, что было задумано. И когда Савицкий утвердительно качает головой после очередной записи, у меня за спиной вырастают крылья.

Всё получилось! Скоро моя песня взлетит, нас с Лорой будут слушать, меня начнут узнавать всё больше людей! Я буду творить музыку для своих преданных слушателей. Буду стараться для них!