Наследник олигарха

Глава 32

ВЛАДИСЛАВА

С лица не сходит улыбка. Так легко на душе: кажется, в моей жизни происходит что-то настолько хорошее, что даже посторонние заряжаются атмосферой тепла и счастья.

— Мам, пришли? — сын тянет за руку, в который раз задавая один и тот же вопрос. Мы приехали на такси, и я попросила высадить нас за квартал от дома сестрёнки, чтоб Мишка прошёлся пешком.

— Нет, зайчик, нам ещё дом обходить.

Свидание с Демидом вчера сорвалось. Он звал сегодня, но я твёрдо отказалась, заметив, что мой вечер уже обещан.

Ну не могла я не пошутить. Демид так смешно надулся, и яркие молнии недовольства сверкнули в мужском взгляде.

— Не понял. В каком смысле?

— Оля сегодня утром вернулась из командировки, а должна была только завтра. Вот мы и договорились встретиться, пока у неё время появилось. Она нас в гости позвала. Завтра ведь уже на работу.

— А… ну ладно. Я уж сразу о плохом подумал. Что кто-то претендует на моих малышей.

— На таких малышей грех не претендовать, — я вновь скалю зубки, но Демид уже успел взять себя в руки. Ревнулька он. Предложил заехать за нами с Мишуткой, а когда я отказалась, сообщил, что он в таком случае встретится с давним другом: тот ненадолго прилетел из Европы. Но обещал набрать вечером.

На том и порешали. Как-то даже странно. В последнее время выдаётся довольно мало вечеров, когда каждый из нас окунается в личные интересы.

И да. Наши отношения с мужчиной за короткое время вышли на новый уровень. Теперь мы… ну вроде как… не посторонние друг другу. Звучит забавно, но получается именно так. У нас нет секса, но мы проводим довольно много времени вместе, а наше общение носит определённый подтекст.

И это уже успели приметить в СМИ. Я своими глазами видела статью, где крупными буквами блистал заголовок: «Олигарх Демид Маркелов бросил свою невесту ради бывшей любовницы и сына!» и вдобавок два фото. Мишкино. И то самое. Трехгодичной давности, когда кто-то из жёлтой прессы сделал неудачный кадр, где мы с Демидом целовались на улице. А я уже и позабыть успела о том снимке…

Вся ситуация и громкие слова очень потрепали мои нервы. Звучит, конечно, отвратительно. Когда я сделала скрин и отправила Демиду, он тут же перезвонил, заверив, что это все сделано для привлечения публики и мне не о чем волноваться. Я спрашивала об их отношениях с Ритой. Демид не слишком распространялся, но открыл, что их связь уже давно превратилась просто в данность. И по поводу разрыва они с Ритой друг к другу претензий не имеют. Но эта статья…

Чуть позже мне стало известно, что отец Риты звонил Демиду с претензиями. Нестеров поверил неприятным заголовкам. И потребовал объяснений. Конфликт не удалось закрыть полностью, но после Демид дал интервью, где объяснил, что в его жизни действительно была «та самая девушка». Одни отношения закончились, начались другие. Позже, когда они с Ритой разошлись, он узнал о сыне и захотел участвовать в жизни мальчика. А «чувства к его матери вспыхнули вновь», и противостоять им он был не в силах.

В общем… как-то так. Кстати говоря, репортёры меня пытались подстеречь возле дома и офиса пару раз, но охрана Демида превосходно сработала: приблизиться ко мне смогли и даже полить ведром неприятных вопросов попытались, а вот вовлечь в запретный разговор — нет.

— Пришли, маа-ааам?

— Да, пойдём в домофон звонить.

Возвращаюсь мыслями к сыну и вновь тянусь к телефону. Что ж такое? Оля не отвечает. Я уже раза четыре ей звонила. Не перезванивает. Может, она дома уснула? Странно. Сама выбрала время, но просила предупредить, как мы будем подъезжать.

Вызов в домофон тоже ничего не дал. Дома явно никого нет. И я начинаю нервничать. Это очень непохоже на сестру.

— Оля! — зовёт сын в пустоту. А я чувствую недоброе и вновь набираю ее номер. И опять тишина. Сейчас ещё один вызов, и если он останется без ответа так же, как другие, то наберу Егору.

Длинные гудки царапают обеспокоенное сознание. Что за черт, а?! Необязательность совершенно не в характере сестры!

Придерживая телефон возле уха и напряжённо вслушиваясь в те же длинные гудки, я оборачиваюсь и замираю.

Медленным шагом, обхватив себя руками за поникшие плечи, к подъезду приближается Оля. Глаза красные, тушь потекла, нос опух. Лицо словно перекошено от боли, и губы искривлены. Сердце падает в пятки, а я, крепко придерживая сына за руку, в ускоренном темпе устремляюсь навстречу сестрёнке.

— Оль? — зову тихонько, останавливаясь напротив, но она все равно испуганно вскрикивает и вздрагивает. Смотрит невидящим взглядом и еле слышно с удивлением произносит мое имя в ответ. — Оль, ты что?

Пояснений нет, а я даже не знаю, как реагировать.

— У тебя телефон в сумке разрывается. Ты не слышишь? Я тебе раз десять звонила.

Она смотрит долго. Сначала на меня, потом на Мишку. И снова на меня. И вдруг дрожащим шепотом выдаёт:

— А, да. Звонил. Точно.

— Что с тобой?

Из глаз ее вдруг хлынули слёзы, а голос начал срываться:

— П-прости… я з-забыла, что вы приед-дете, — я просто в шоке. Смотрю, не в силах подобрать слова, боясь вообразить самое страшное, ожидая хоть каких-то пояснений, и Мишка тоже смотрит недоуменно.

Очевидно, что совсем недавно она плакала навзрыд. Так, что остановиться не в силах. Когда горло сводит легкой судорогой…

— Ты меня пугаешь! Тебя кто-то обидел?

— Кто обидел! — расстроенно вторит сын.

Может быть… снова их постигла неудача с малышом? В последний раз это слишком сильно ударило по Олечке. Шутка ли. Два выкидыша. И одна замершая…

— Влад, — Оля поправляет сумку на плече, стирая мокрые потоки с лица, но плечи так и остаются поникшими, а голос дрожит. Раненый взгляд любимой сестрёнки режет по живому, — давай Мишку к маме отвезём. А ты посидишь со мной до вечера?

— Конечно. Поехали. Но… Оль, ну ты скажи хоть что-нибудь, я не знаю, что и думать.

— Я тоже не знаю. Как будто полжизни прошло впустую, — до меня никак не доходит смысл ее слов, я уже собираюсь уточнить, но Оля в секунду вышибает весь воздух из легких горестным заявлением: — У Егора ребёнок есть.

— Мальчику год. Даже чуть больше. Влад, ты можешь себе представить? Бесконечная ложь. Обман. Почти два года. Это просто невероятно…

Мы с Олей отвезли Мишку маме на пару часов. По пути в аптеке купили маленькую бутылочку мицеллярной воды и ватные диски. В такси сестрёнка сняла испорченную косметику с лица.

Ехать домой или ко мне она наотрез отказалась, заявив, что держать себя в руках и логически рассуждать ей будет намного проще где-нибудь в кафе.

В итоге я вызвала машину и настояла на походе в новый модный ресторан «De Noel». Цены тут, конечно, очень кусаются, но место потрясающее: уютное, тихое, светлое. Приличная публика. А ещё город «переодевается» к Новому году, — в этот раз подготовка началась довольно рано, аж в начале ноября — и окна уже украшены мягко мерцающими гирляндами и потрясающими фигурками в еловых веточках. Мы недавно были тут с Демидом. Мне очень запомнилось это чудесное место. Поэтому захотелось привезти сегодня сестренку именно сюда.

Смотрю на Олечку, и сердце сжимается. Так больно за неё. С Егором у них замечательные отношения. Во всяком случае, все вокруг так считают. Они познакомились много лет назад, когда Оля ещё была студенткой. Егор был так влюблён в неё… на руках носил. Это потом он стал владельцем собственного бизнеса, важным и деловым. Солидным и обеспеченным мужиком на крутой тачке, в дорогом костюме, с модной стрижкой и прокачанными мускулами. А я помню его ещё стеснительным парнишкой с отросшими волосами и серьгой в ухе. Даже не верится, что в их многолетнем браке есть место лжи и изменам. Очень горько… очень.

— Мы вот-вот должны были процедуру сделать, — сестрёнка имеет в виду ЭКО: они с супругом очень хотели детей, но судьба пока не наградила их общим малышом, — а у него уже готовый ребёнок бегает. Нет слов. Я чувствую себя не просто преданной. Такое чувство, что меня иголками истыкали и душу проткнули. Я никогда в нем не сомневалась… никогда.

Я предложила сестре закрытую от посторонних взоров зону, но Оля настояла сесть у окна в общем зале, и теперь я ловлю ее хмурое отражение в стекле.

Даже не знаю, что сказать. Так хочется поддержать ее. Но нечем. Это так ужасно. Такое предательство. Как нож в спину.

— А ты как узнала?

— Случайно, конечно. В магазине их увидела на кассе. Втроём. Егор сына на руках держал. Я в том районе не бываю никогда, но мы с коллегой вызвали такси одно на двоих, чтобы ещё кое-что обсудить в машине после выставки. В Европе, сама понимаешь, прогуляться хотелось, — сестрёнка тяжело вздыхает, а потом… — Сначала ее завезли, и я попросила таксиста зарулить в продуктовый.

— Он тебя увидел?

— Успел расплатиться за покупки, сгрузил пакеты в тележку, а потом мы столкнулись взглядами. И он чуть ли не позеленел. Что-то сказал, отошёл от них… не помню уже, что потом было. Помню, как в такси ругались. Он в машину со мной уселся и сказал водителю двери заблокировать. Я попросила просто не трогать меня, сказала, что нужно в себя прийти. Егор меня у дома высадил, а сам за Кадиллаком своим поехал. Туда. К ним. Влад… мальчик у него такой хорошенький. Крепко отца за шею держал… Господи… — Оля закрывает глаза рукой, а по щекам вновь текут слёзы.

У меня сердце просто разорвётся сейчас от боли. Это невероятно. Как же так можно! Какая же ты сволочь, Егор!

— Никогда такое простить не смогу. Я не смогу так жить, а без него как, Влад? — салфетками промакивает влагу с кожи и пытается взять себя в руки. У Оли все лицо распухло. И глаза, и нос, и губы…

— Привет, девчат, — раздается сбоку родной голос. А я потрясенно проворачиваю голову. — Почему-то думал, вы дома будете. А Мишка где?

Демид буравит меня тяжёлым взглядом, но сейчас совершенно не до этого. Ну так получилось, в ресторан поехали, неужели это преступление?

— Мишутка у мамы. А нам нужно было наедине побыть.

Демид переводит взгляд на Олю, и его брови недоверчиво взлетают вверх. Вновь смотрит на меня, молчаливо уточняя, все ли в порядке.

А я поджимаю губы и едва заметно трясу головой. Даааа… как будто не видно, что ничего не в порядке.

Уже собираюсь намекнуть, что пора бы нас с сестрёнкой оставить вдвоём, как на стол опускаются чьи-то широкие ладони и до меня доносится чувственное глубокое:

— А говорила, не встретимся больше никогда. Ну привет, Оль.

Мы с сестрой как по щелчку пальцев поворачиваемся на звук незнакомого голоса, а Оля тихо всхлипывает в этот момент. Я вижу, сестра пытается выглядеть непринуждённо и достойно, но в глазах ее застывает непередаваемое удивление. Она неверящим взором скользит по мужскому лицу и тихо-тихо выдавливает:

— Здравствуй, Аскар.

— Приятно, что ты помнишь, как меня зовут, — ответ вышел излишне мягким, игривым, а мужчина не сводит с Оли горящего взгляда.

Хм… Лично я никогда этого имени раньше не слышала. Оскар — да. Аскар — нет. И ударение оглушительно громко падает на второй слог.

Мы с Демидом настороженно переглядываемся, но вмешиваться не решаем.

— А мы хотели перекусить, зарулили сюда, — Аскар коротко объясняет причину их с Демидом появления и вдруг выдаёт, восхищённо пожирая Олю глазами: — не возражаете, если мы присоединимся?

Я уже собираюсь ответить, что сейчас это не слишком-то уместно, но Оля удивляет спокойным замечанием:

— Да, конечно. Тем более я скоро уезжаю.

— Мы уезжаем, — уточняю на всякий случай, дабы сестрёнка не подумала, что я ее бросаю и остаюсь с Демидом.

Как только мужчины делают заказ, у Оли телефон оживает в сумке. Сестра сбрасывает раз, другой, третий. Ясное дело, кто на том конце провода.

Разговор выходит вполне дружелюбным, расслабленным. Я отмечаю, что Аскар постоянно буравит Олю взглядом, а она делает вид, что не замечает этого. В нём потрясает сочетание несочетаемого. Он вроде и серьёзен, но на дне зрачков пляшут бесенята. Вроде тверд и несколько резок, и черты лица его немного грубы, но что-то их смягчает. Возможно, слегка насмешливая улыбка или лучистые глаза. Рукава модной рубашки цвета хаки закатаны по локоть, открывая чернильные узоры на предплечьях. Мужчина выглядит дерзко и по-молодежному. Шутит, рассказывает забавные истории. Живет он в Европе, а в Москву приехал навестить родственников.

А еще… он не в состоянии скрыть своего ликования. Взгляд его вновь задержался на сестренке неприлично долго.

— Здорово с вами, но мне пора. Рада была увидеться. Влад, — сестрёнка обращается ко мне и встаёт из-за стола, — не беспокойся, я доберусь сама.

Аскар тут же как по команде отодвигает стул. Смешинки в его глазах растворились бесследно. Твердым бескомпромиссным тоном мужчина заявляет:

— Лучше я отвезу.