Наваждение

Глава 15

Желание обладать ею мгновенно пробежало волной по его телу, Он обхватил ее голову рукой и поцеловал сначала в губы, потом в шею.

Интересно, ее близость всегда будет так действовать на него? Только что его мысли занимали нераскрытое убийство и сегодняшняя дуэль, и вот уже осталось одно лишь волшебное ощущение — он держит Шарлотту в объятиях.

Он стал уже привыкать к волнениям страсти, хотя сегодня, как и в начале их отношений, Бакстер нисколько не приблизился к пониманию этой загадки. Она манила и притягивала его не меньше, чем все секреты философского камня.

— Бакстер? — Шарлотта ухватилась за отвороты его сюртука. — У нас есть время?

Он поднял голову и на мгновение забыл обо всем, заглянув в ее бездонные изумрудные глаза, полные обещаний.

— Не так много, как хотелось бы. — Правда собственных слов потрясла его. — Черт побери, нам всегда не хватает времени.

— Ничего, это не важно. — Она коснулась губами его подбородка.

— И вечно мы опасаемся, что нас кто-нибудь застанет. — Он окинул сердитым взглядом маленький кабинет. — Более того, и кровати-то поблизости нет.

— Бакстер…

— Как тут, спрашивается, поддерживать тайную связь, если даже спальни нет?

Она уткнулась лицом в его рубашку и начала приглушенно всхлипывать. Плечи ее тряслись.

Встревоженный столь странным поведением, он крепче прижал девушку к себе и неловко похлопал по плечу.

— Господи, Шарлотта, ты плачешь? Не расстраивайся, я что-нибудь придумаю.

— Я в этом не сомневаюсь. Ты очень изобретателен.

Она всхлипывала все громче, дрожа всем телом. И вдруг он понял: она едва сдерживает смех!

Он поднял ее лицо пальцем за подбородок. В глазах ее танцевали веселые искорки.

Ему не надо было слушать Гамильтона, чтобы понять очевидное. Ни один мужчина, в котором сохранилось хоть чуть-чуть романтической чувствительности, не стал бы сейчас терять времени на жалобы по поводу всяческих неудобств.

— Рад, что тебя это забавляет, — пробормотал он.

— Очаровательно, волнующе, потрясающе. — Она приподнялась на цыпочки, обвила его руками за шею и поцеловала — крепко и страстно.

Он мысленно послал к черту свою лишенную романтики душу и всевозможные неудобства.

Лихорадочная волна желания захлестнула его и затопила целиком.

— Ну почему, — прошептал он в ее полуоткрытые губы, — почему я никак не могу насытиться тобой?

Шарлотта не ответила, она стягивала с него сюртук и расстегивала пуговицы рубашки. В одно мгновение она обнажила его до пояса.

Ее пальцы скользнули по старым шрамам, она прижалась губами к израненному плечу и нежно его поцеловала. Бакстер закрыл глаза — так велико было нахлынувшее желание.

Он с трудом перевел дух и принялся развязывать ленточки ее платья, затем медленно опустил лиф. Огонь в камине отбрасывал золотистые отсветы на ее груди.

Она прикоснулась пальцем к его губам.

— Когда ты так на меня смотришь, мне кажется, что я прекрасна.

Он покачал головой, удивляясь силе своих ощущений. Осторожно, почти благоговейно он провел пальцами по ее соскам.

— Ты и в самом деле прекрасна.

— И вы, сэр, — тихо добавила она, — вы — чудо.

Он со стоном склонил голову и поцеловал высокий изгиб ее груди. Она обхватила его за плечи и откинула голову назад. Прильнув к нему всем телом, она скользнула подошвой туфельки вверх по его ноге. Когда же попыталась опустить свою ногу, он сжал рукой ее бедро, удерживая ее в том же положении. Юбки ее платья обвились вокруг его ног.

Не в силах больше ждать, он подхватил ее на руки, опустил на диван и, наклонившись, поднял ей юбки выше талии.

Медленно он раздвинул ее бедра. Она испуганно охнула, сообразив, как открыта его взгляду. Спохватившись, попыталась сжать ноги.

— Нет, прошу тебя. Я хочу на тебя посмотреть. — Он опустился на одно колено перед диваном, чувствуя, как дрожит ее нога, касаясь его ребер. Он накрыл ладонью ее теплую розовую плоть, и она вздрогнула.

— Бакстер? — Кончик ее язычка показался сквозь приоткрытые губы и снова исчез. У нее вырвался стон.

Бакстер наклонился, чтобы вдохнуть изысканный аромат ее тела, блестевшего в отсветах камина. Он раздвинул мягкие складки, открывая крошечный бутончик.

Опустив голову, он поцеловал ее с нескрываемым обожанием.

— Бакстер? — Ее пальцы зарылись в его волосы. — Боже правый, что ты делаешь?

Он проигнорировал ее вопрос и последовавший за этим прерывистый шепот, требующий объяснений. Его язык ласкал маленький узелок, и тот стал упругим и набухшим. Он продолжал до тех пор, пока Шарлотта не потеряла дар речи.

Когда же она тихо вскрикнула и сжала пальцами его волосы, он быстро поднялся и расположился на ней сверху. Чувствуя ее вкус на губах, он нырнул в плотную, горячую сердцевину ее тела.

Она судорожно сжалась вокруг него, затягивая его в себя так глубоко, что на мгновение ему показалось, будто он стал частью ее.

Внутри него все напряглось, и в следующий момент он достиг вершины — его поглотил опаляющий, очищающий огонь, который принес ему неизвестное ранее освобождение…

Ароматные травы тлели в жаровне.

Он медленно втянул в себя дым, наслаждаясь тем, как в нем пробуждается повышенное сознание. Еще немного — и он сможет повелевать силой.

Теперь он готов к сеансу ясновидения.

— Раскрой карты, любовь моя, — прошептал он. Гадалка перевернула три карты и долго смотрела на них в глубокой задумчивости.

— Золотой грифон подбирается ближе к фениксу — промолвила она наконец,

— Это становится с каждым часом все интереснее.

— И опаснее, — предостерегающе заметила гадалка.

— Верно. Но опасность добавляет остроту ощущениям.

Гадалка выложила на стол следующую карту.

— Связь между золотым грифоном и леди с изумрудными глазами крепнет день ото дня.

— Следовательно, она не является случайной нитью в полотне его судьбы. — Он был доволен гаданием.

Бакстер? — Шарлотта томно зашевелилась, взъерошила пальцами поросль у него на груди, — уже поздно.

— Знаю. — Он неохотно приподнялся, выпутываясь из пены ее нижних юбок. Поднявшись с дивана, он застегнул бриджи и взглянул на часы.

До рассвета осталось меньше часа. Я должен идти. Гамильтон будет беспокоиться.

Шарлотта села и принялась оправлять лиф платья.

— А что же бедняга Норрис? Уж кому как не ему следует волноваться больше других.

— Я его еще не видел. — Бакстер потянулся за очками, нацепил их на нос и подхватил рубашку. — Гамильтон говорит, что Норрис совершенно спокоен.

— Возможно, это результат гипнотического воздействия.

— Чертов шарлатан, он за все ответит. — Бакстер сгреб в охапку свой сюртук и обернулся, чтобы попрощаться. Шарлотта сидела на диване, восхитительно растрепанная, и он тысячу раз пожалел, что у него неотложная встреча. — Когда все кончится, я дам тебе знать.

— Будь осторожен, Бакстер. — Чувственная нежность окончательно покинула ее взгляд, когда она поднялась с дивана. — Не нравится мне все это. За ночь произошло столько странных событий. Я еще не все тебе рассказала.

— Я буду у тебя сегодня днем. — Бакстер внезапно умолк, заметив на столе алую розу. — Это тот самый цветок, что я видел у тебя на балу. Хотел спросить, откуда он у тебя взялся, но меня отвлекли. Кто дал его тебе?

— Долго рассказывать. Это может подождать, пока ты не решишь свои проблемы с Гамильтоном.

Заметив ее встревоженный взгляд, он почувствовал беспокойство. Бакстер пересек комнату, схватил розу со стола и увидел под ней смятый листок бумаги. Холодок пробежал у него по спине.

— Что это? Откуда эта записка?

— Уверяю, у тебя нет поводов для ревности.

— Я не ревную. Для таких смешных пустяков темперамент мой не настолько горяч.

— Вот как, — промолвила она с задумчивым видом. — А у меня, знаешь ли, наоборот.

— О чем, черт побери, ты говоришь? — спросил он, разворачивая листок.

— Если бы какая-нибудь женщина прислала тебе письмо или подарила цветок, я бы этого так не оставила.

Он поднял на нее глаза, удивленный страстностью, с какой она произнесла эти слова. На мгновение ее взгляд заставил его позабыть о записке, которую он держал в руках. Смущенно кашлянув, он промолвил:

— Сомневаюсь, чтобы какая-нибудь леди прислала мне букетик.

— Ха! Не зарекайтесь, мистер Сент-Ивс. Удивительно, как это еще мне не приходится разгонять своих соперниц тростью. Полагаю, одна из причин кроется в том, что вы слишком долго избегали светского общества и никто вас толком не знает. Мне повезло, что вы предпочитаете проводить время большей частью в своей лаборатории.

Бакстер почувствовал, как кровь прилила к era щекам. «Черт побери, теперь она вгоняет меня в краску. Неужели ее власть надо мной безгранична?»

— Тебе не стоит беспокоиться о соперницах. Их нет.

— Вот и отлично.

Он заставил себя сосредоточиться на записке. Пробежав ее, он перечитал, не веря своим глазам.

Ваш любовник-алхимик ищет философский камень отмщения… Он использует любую возможность… даже вашу любовь… вы станете его очередной жертвой.

— Черт побери.

— Сейчас это не так важно, Бакстер. Ты должен сперва разобраться с дуэлью. Потом я расскажу тебе про розу и письмо.

Он смял листок в кулаке и встретился взглядом с Шарлоттой.

— Кто дал тебе это?

— Я не знаю его. Он был одет в черное домино. Когда я увидела его, то подумала, что это ты. Но его голос. — Она умолкла, подыскивая подходящие слова. — Такой странный голос — хриплый, резкий. — Она бросила взгляд на часы. — Тебе пора. Я все расскажу потом.

— Вот уже второй раз кто-то пытается настроить тебя против меня.

— И тщетно. — Она расправила юбки и подошла к двери кабинета. — Торопись, Бакстер. Гамильтон ждет тебя. Он надеется, что ты поможешь спасти его друга.

Она права. У него нет сейчас времени выслушать полностью всю историю. Сперва дело, напомнил себе Бакстер.

— Проклятие! — Бакстер вышел в холл, взял со стола шляпу и открыл парадную дверь. Он обернулся и посмотрел на Шарлотту, застывшую в дверях кабинета. — Ты не спала всю ночь. Отправляйся в постель. Я заеду днем, и мы поговорим об этом письме.

— Да-да, но ты ведь дашь мне знать, как прошла дуэль?

— Конечно.

— И будешь осторожен?

— Позволь тебе напомнить, — бросил он через плечо, спускаясь по ступенькам, — с Энтони Тайлсом сегодня встречаюсь не я.

— Знаю. Но и мне позволь, в свою очередь напомнить тебе, Бакстер, что я слишком хорошо знаю твою натуру. Вряд ли ты будешь так осторожен, как мне бы того хотелось.

— Не понимаю, с чего ты взяла, что я отчаянный сорвиголова. Я не только не обладаю горячим темпераментом для всех этих новомодных развлечений — у меня нет даже приличного портного. Спокойной ночи, Шарлотта.

Наступил рассвет, и легкий серый туман окутал Брент-Филд. Подходящая обстановка для всей этой мрачной чепухи, называемой дуэлью, подумал Бакстер.

Он стоял рядом с Гамильтоном и смотрел, как молодой человек отсчитывает шаги с легкомысленным и невозмутимым видом, который сделал бы честь записному дуэлянту раза в два старше его.

— Один, два, три…

Подняв пистолеты дулом вверх, Норрис с ничего не выражающим лицом и Тайлс с жестким взглядом расходились друг от друга в противоположные стороны.

— …восемь, девять, десять…

— Ты уверен, что это сработает? — негромко спросил Гамильтон.

— Ты уже в двадцатый раз задаешь мне этот трое, — пробормотал Бакстер. — И я в двадцатый раз тебе отвечаю, что это должно сработать.

— Ну а если нет…

— Успокойся, — тихо приказал Бакстер. — Слишком поздно менять планы.

Гамильтон погрузился в тревожное молчание.

Бакстер бросил на него быстрый взгляд, в то время как секундант продолжал отсчитывать смертельные шаги. Гамильтон нервничал гораздо больше, чем его друг. Норрис был явно не в себе. Бакстер тайком наблюдал за ним во время приготовлений к дуэли.

Норрис вел себя странно. Он односложно отвечал на прямые вопросы, но не обсуждал ситуацию в деталях. Создавалось впечатление, что он не замечает, что творится вокруг него. Когда Гамильтон попытался последний раз уговорить, его извиниться перед Тайлсом, Норрис его как будто не слышал.

— …четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…

Гамильтон придвинулся к Бакстеру и снова вопросительно взглянул ему в лицо. Бакстер покачал головой, приказывая ему молчать.

Он сделал все от него зависящее, чтобы как-то обезопасить Норриса на случай, если его план не сработает. Он выторговал у секундантов Тайлса расстояние в двадцать шагов вместо предполагаемых пятнадцати. Дополнительные пять шагов помешают тщательно прицелиться — это будет сложно даже для такого стрелка, как Тайлс.

— Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать двадцать. — Легкомысленный молодой человек неприятно ухмыльнулся в предвкушении дальнейших событий. — Готовьтесь. Стреляйте!

Гамильтон затаил дыхание. Оба противника на поле повернулись друг к другу. Норрис даже не попытался прицелиться. Он направил пистолет в сторону Тайлса и спустил курок.

В тумане гулко прозвучал выстрел.

Тайлс не сдвинулся с места. Он холодно усмехнулся и поднял пистолет.

Норрис медленно опустил руку. На его лице появилось недоуменное выражение. Он уставился на Тайлса, который целился в него, потом на Гамильтона. Бакстер заметил изумление и ужас; в его глазах. Леннокс снова повернулся к Тайлсу. Губы его беззвучно шевелились, но он не произнес ни слова, напоминая беспомощную мышь в лапах кошки.

Тайлс хладнокровно нажал курок.

Второй выстрел прогремел в тишине.

Норрис часто заморгал глазами и оглядел себя, ожидая увидеть кровь на теле.

Но не только Норрис выглядел потрясенным. Свидетели дуэли во все глаза уставились на него, живого и невредимого, с нескрываемым удивлением.

— Проклятие, Тони промахнулся, — вымолвил кто-то наконец.

Доктор, которому заплатили за участие в дуэли, выскочил из экипажа с озабоченным видом. Но, увидев Норриса, замер как вкопанный.

Бакстер выступил вперед.

— Каждый сделал по выстрелу, как было условлено. Дуэль окончена. — Он взглянул в сторону Тайлса, который внимательно осматривал свой пистолет. — Кодекс чести соблюден по всем правилам. Всем известно, как быстро распространяются слухи о подобных делах. Разойдемся по домам, пока сюда не нагрянули представители закона.

Все согласно закивали головами. Перспектива быть задержанным за участие в дуэли никого особенно не прельщала. Джентльмены разошлись по экипажам, стоявшим за деревьями на краю поля.

Бакстер бросил хмурый взгляд в сторону Норриса, который все еще выглядел смущенным и испуганным. Однако застывшее выражение исчезло из его глаз. Он снова вернулся в реальный мир.

— Я отведу Норриса в карету, — сказал Гамильтон и направился к своему другу.

Бакстер попридержал его за руку.

— Я хотел бы поговорить с вами обоими, прежде чем ты отвезешь Норриса домой.

Гамильтон замялся, потом кивнул:

— Не знаю, что мы сможем рассказать тебе, но мы обязаны ответить на твои вопросы. Мы с Норрисом поедем вместе с тобой.

Бакстер шагнул к своему экипажу. Энтони Тайлс неожиданно вырос у него на пути.

— Сент-Ивс, можно тебя на пару слов?

Бакстер остановился, снял очки и стал протирать линзы платком. Он и без очков видел немой вопрос в проницательных серых глазах Энтони Тайлса.

Несмотря на дурную славу, Тайлс не был ни легкомысленным повесой, ни распутником, как его дружки. Бакстер чувствовал, что злость, которая глодала его изнутри, как ни странно, наполняла его жизнь смыслом. Как только она поглотит его всего, Тайлс умрет как личность. Шарлотта права. Тайлс неминуемо движется к своей гибели.

— В чем дело, Тони?

— Много лет прошло со времени Оксфорда, не так ли?

— Да.

— Я редко встречал тебя за последние годы.

Признаюсь, мне не хватало твоего общества.

— Наши интересы несколько разошлись.

Энтони задумчиво кивнул:

— Да, верно. У тебя всегда было увлечение — твоя лаборатория. А я предпочитал болтаться в различных притонах. Но мы до сих пор схожи в одном, ведь правда?

— Правда. — То, что они оба были внебрачными сыновьями, на время сблизило их в Оксфорде. Возможно, остатки былой дружбы сохранились и по сей день.

— Признаюсь, я удивился, когда увидел тебя здесь сегодня утром. Никогда не думал, что ты участвуешь в подобных мероприятиях.

— А я и не участвую. — Бакстер снова надел очки. — Если бы у тебя было побольше здравого смысла, Тони, ты бы нашел себе более полезное занятие, чем назначать встречи на рассвете. Настанет день, когда тебе придется столкнуться с тем, кто целится лучше тебя.

— И чей порох не подпорчен.

Бакстер слабо усмехнулся.

— Надеюсь, ты не пытаешься обвинить меня в мошенничестве. Твои секунданты видели, как заряжались пистолеты.

— Да, но среди моих секундантов нет химиков. — Энтони скривился. — Вряд ли кто-нибудь из них заметил бы, что порох был заменен на неизвестный порошок.

— Тони, все слышали, как прогремел выстрел, когда ты спустил курок.

— Да, шуму было достаточно, — согласился Энтони. — Но это ни о чем не говорит — пуля все еще в моем пистолете.

— Тебе ведь не нужна кровь Леннокса-младшего. Мы оба знаем, что он не забияка. Когда он вызвал тебя, то был не в себе.

— Да, мне тоже показалось, что это не в его характере. — Энтони выглядел задумчивым. — И я согласен — мне вовсе не хотелось всадить в него пулю.

— Рад слышать. — Бакстер двинулся к своему экипажу.

— Еще один вопрос, Сент-Ивс.

— Да?

Энтони пристально смотрел на него из-под полуопущенных век.

— Насколько мне известно, ты сегодня здесь потому, что молодой Эшертон попросил тебя спасти его друга.

— Ну и что из этого?

— Я слышал, старик граф завещал тебе вести денежные дела семьи и наказал приглядывать за юным Гамильтоном.

— К чему ты клонишь, Тайлс?

— Твой сводный брат получил то, что по праву должно было стать твоим. Тебе предоставился отличный случай пустить по ветру состояние, в котором тебе было отказано. — Руки Энтони сжались в кулаки. — Почему ты этого не сделал?

Бакстеру тут же вспомнились слова Шарлотты: «Энтони Тайлс позволил своему происхождению поставить себя на путь, который неминуемо приведет его к гибели. Слава Богу, что ты избрал для себя иную судьбу».

Он смотрел на человека, который когда-то был его товарищем, а может, и другом, и вдруг понял то, о чем никогда раньше не задумывался. Его отец не завещал ему ни титула, ни наследства, но взамен он дал своему внебрачному сыну частичку себя самого. Энтони повезло меньше.

— Не буду отрицать, я часто думаю о прошлом, — медленно промолвил Бакстер. — Но мне удалось избежать искушения мести, поскольку я нашел себе более интересное увлечение.

— Ах да, твой интерес к химии. — Энтони пренебрежительно скривил губы. — А вот для меня нет ничего интереснее мести.

— Послушайся совета старого приятеля: постарайся сменить свои увлечения — игорные притоны, дуэли. Ты уже не в том возрасте, Тони.

— Умоляю, не надо поучений. Хватит с меня и того, что ты испортил мне утреннее развлечение.

— Не прикидывайся циником. — Бакстер бросил взгляд в сторону кареты, в которой его ждали Гамильтон и Норрис. — Я понимаю, что ты вел себя благородно. Вряд ли тебе нужна моя благодарность, но, тем не менее, прими ее.

— Прекрасно. — Губы Энтони искривила волчья ухмылка. — Я положу твою благодарность в карман — может быть, понадобится. Но уверяю тебя, ты ошибаешься. Я никогда не утруждаю себя благородными жестами. Какой в этом смысл, если ты незаконный ублюдок?

— Значит, ты устал от своих бесконечных дуэлей больше, чем хочешь себе признаться.

— На что ты намекаешь?

— С моего места было видно, что ты направил пистолет чуть выше и левее. Если бы пистолет тебя не подвел, пуля пролетела бы за левым ухом Норриса и не попала бы ему в грудь. — Бакстер вскинул брови, — Мне кажется, мое вмешательство в это дело было излишним.

Энтони бросил на него странный взгляд. Затем, не говоря ни слова, повернулся и направился к своему фаэтону и к своему добровольному одиночеству.

Бакстер смотрел, как элегантный фаэтон исчез в тумане. Ему вдруг представилась картина: Энтони Тайлс постепенно превращается в призрака.

У Бакстера все сжалось внутри: «И я мог бы стать таким».

Внешне они с Энтони были совсем не похожи. Тайлс заполнил свою жизнь риском и лихорадочным безумием. Бакстер предпочел уединенный мир собственной лаборатории. Но каждый из них по-своему оградил себя от эмоций, которые могли сделать его уязвимым.

Раньше Бакстера всегда возмущало, когда его пытались вытащить на время из лаборатории и заставить заниматься нудными семейными проблемами. Как только его задача во внешнем мире была выполнена, он с облегчением возвращался в свое предсказуемое, упорядоченное королевство, где ему никто не мешал предаваться мрачным думам.

На этот раз ему почему-то не хотелось спешить к своим ретортам и колбам. Ему больше не хотелось быть одному.

Шарлотта внимательно разглядывала полную розовощекую седовласую женщину, сидевшую за кухонным столом перед очагом.

— Хорошо, что вы пришли, миссис Гатлер.

— Миссис Витти пообещала мне, что я не пожалею. — Миссис Гатлер прищурила ярко-голубые глазки. — А еще она обещала, что вы ни одной живой душе ни слова не скажете.

— Даю вам слово. Я умею хранить тайны.

— Так и миссис Витти мне говорила. — Миссис Гатлер покосилась на миссис Витти, которая месила тесто в другом углу кухни.

— Ты можешь ей все рассказать, Мэгги. — Миссис Витти ободряюще подмигнула. — Она не проболтается, будь спокойна.

— Еще чашечку, миссис Гатлер? — Шарлотта взялась за чайник.

Визит бывшей экономки Друсиллы Гескетт весьма ее удивил. Ариэл полчаса назад ушла с Розалиндой за покупками. Бакстер прислал ей записку, что дуэль прошла благополучно, но сам еще не приехал.

Она делала записи в дневник по поводу их расследования, чтобы как-то привести в порядок полученные сведения, когда миссис Витти торжественно объявила о приходе экономки Друсиллы Гескетт.

— Много мне пришлось побегать, чтобы ее разыскать, — призналась миссис Витти. — Не больно-то она хотела, чтобы ее обнаружили.

— Пожалуй, выпью еще чаю, — сказала миссис Гатлер. — Не каждый день хозяйка дома чаи тебе разливает.

Шарлотта вежливо улыбнулась.

— Рада сделать вам приятное. — Она бы с не меньшей радостью налила экономке джину, если бы это помогло развязать ей язык. — Итак, ближе к делу.

Миссис Гатлер еще раз стрельнула глазами в сторону миссис Витти и придвинулась к Шарлотте.

— Видите ли, он не знал, что я была там.

— Кто?

— Тот, кто ее убил. Миссис Гескетт отпустила прислугу на ночь. Она всегда так делала, когда ждала лорда Леннокса. — Миссис Витти захихикала. — Она обычно устраивала так, чтобы весь дом был в их распоряжении, когда у них назначена встреча. Кухня, подвал, гостиная — везде они побывали, уж поверьте мне.

— Выносливость, — пробормотала Шарлотта.

— Можно и так сказать. Ну а в ту ночь я собиралась пойти к моей сестре, да в последний момент передумала — все тело разболелось. Так вот, я и решила, что останусь да приму чего-нибудь от болей. Я сидела в своей комнате, что рядом с кухней, когда услышала, как он прошел в холл.

Шарлотта сдвинула брови.

— Кого вы слышали? Лорда Леннокса?

— Нет-нет, это был не он. Я всегда знала, когда Леннокс приходит. — Миссис Гатлер покачала головой с нескрываемым восхищением. — Они оба такой шум поднимали, что любо-дорого.

— Прошу вас, продолжайте, миссис Гатлер. Этот человек ворвался в холл, взломав дверь?

— То-то и оно, что нет. Вот это и странно. Возник бесшумно, словно привидение. Я и узнала-то, что он пришел, только услышав, как миссис Гескетт с ним говорит.

Шарлотта застыла.

— Так она была с ним знакома?

— Навряд ли. Мне так почудилось, она испугалась, как его увидела. Спросила, что он делает в ее доме.

— Вы говорите, слышали его в холле. Он постучал в дверь?

— Нет. — Миссис Гатлер наморщила брови. — Стук я бы услышала. Я так думаю, у него был ключ.

— Ключ?

— Миссис Гескетт обычно раздавала ключи своим джентльменам, что к ней ходили. — Миссис Гатлер пожала плечами. — И у Леннокса был ключ.

Шарлотта обменялась взглядом с миссис Витти, затем вновь обратилась к своей собеседнице:

— Что случилось потом?

— Некоторое время они о чем-то разговаривали в холле. По крайней мере миссис Гескетт. А его я никак не могла расслышать — видно, голос у него был очень тихий. Но он говорил, поскольку миссис Гескетт ему все время что-то отвечала.

— А вы не вышли в коридор и не спросили, может, вашей хозяйке требуется что-нибудь для гостя?

— Ну конечно, нет. Ведь я должна была в эту ночь быть у сестры. А если бы мадам узнала, что я дома, она бы отправила меня на кухню — готовить холодные закуски для своего приятеля. — Миссис Гатлер поморщилась. — Хозяева сразу забывают, что у прислуги выходной, если уж им что-нибудь потребуется. Правду я говорю, миссис Витти?

Миссис Витти сочувственно хмыкнула и снова принялась месить тесто.

Шарлотта подлила еще чаю своей гостье.

— Прошу вас, продолжайте ваш рассказ, миссис Гатлер.

— Так-так, на чем я остановилась? — Миссис Гатлер наморщила лоб. — Да я вам почти все рассказала. Спустя некоторое время миссис Гескетт и джентльмен поднялись наверх. А через несколько минут послышался выстрел. Я была в ужасе. Верите ли, сидела не шевелясь, тихо, как мышка. А потом услышала, как он спускается по ступенькам.

— Вы слышали шаги убийцы?

— Я слышала его голос. — Миссис Гатлер вздрогнула. — Должно быть, спаниель миссис Гескетт оказался у него на пути. Он обругал бедное животное. Прочь с дороги, сказал.

— Расскажите мне все, что вы слышали, миссис Гатлер.

— Мне показалось, он пнул собаку — та взвизгнула. А потом он прошел к черному ходу — прямо мимо моей двери. Я сидела не дыша и молилась. За всю жизнь мне не было так страшно.

— Этот человек остановился у вашей двери?

— Нет, слава Всевышнему. Он прошел прямиком через кухню. Я не открыла дверь, пока он не ушел. А потом собака залаяла. Я поднялась наверх и нашла там миссис Гескетт. Она лежала на полу в луже крови. Это было ужасно, ужасно! Я так думаю, она не сразу умерла.

— Почему вы так решили? — быстро спросила Шарлотта.

Миссис Гатлер беспокойно заерзала на стуле.

— Она вытянулась на ковре, словно пыталась подползти к шкафу. Нижний ящик был открыт. Кровь была на его деревянной крышке. Наверное, она пыталась на ноги подняться.

Нет, подумала Шарлотта. Друсилла Гескетт не пыталась подняться — в последние мгновения перед смертью она постаралась спрятать альбом. Она знала, что в нем содержится единственная улика, способная навести на след убийцы.

— Почему вы сразу же не вызвали полицию? — спросила Шарлотта. — Почему не рассказали им, как все произошло?

Миссис Гатлер взглянула на нее так, словно она была не в своем уме.

— Вы что думаете, я совсем спятила? В ту ночь, кроме меня, никого в доме не было. Власти решили бы, что я убийца. Прислуга всегда виновата, знаете ли. Меня бы наверняка арестовали и обвинили в том, что я пыталась украсть столовое серебро или что-нибудь в этом роде.

Шарлотта забарабанила пальцами по столу.

— А что именно произнес убийца, когда наткнулся на собаку?

— Когда? Ах да, на лестнице. — Миссис Гатлер проглотила остатки чая и нахмурилась, припоминая. — Кажется, он сказал: «Прочь с дороги, проклятая шавка». Но, по правде говоря, мне запомнились вовсе не его слова, а его голос.

Шарлотта похолодела.

— Голос?

— Такой грубый, хриплый. — Миссис Гатлер снова передернулась от ужаса. — Я как его услышала, мне и подумалось, что так камни в ущелье скатываются.

— Боже правый! — У Шарлотты перехватило дьгхание. Человек, который дал ей розу с запиской, и тот, кто убил Друсиллу Гескетт, — одно и то же лицо. Она повстречалась лицом к лицу с убийцей Друсиллы!

Нет, не лицом к лицу. Он был в черном домино и в черной полумаске. Ей был известен только один человек, который мог бы опознать обладателя хриплого голоса.

— Что с вами, мисс Шарлотта? — Миссис Витти отряхнула муку с ладоней и встревоженно нахмурилась. — Вас словно молния ударила.

— Тот, кто нанял Джулиану Пост, чтобы она рассказала мне всю эту чепуху про мистера Сент-Ивса, вчера передал мне записку. — Шарлотта потерла виски в поисках логического объяснения. — Это один и тот же человек — другого быть не может.

— Откуда вам знать? — спросила миссис Витти.

— Цель была одна и та же в обоих случаях: заставить меня поверить в худшее о Сент-Ивсе. — Шарлотта оперлась ладонями о стол и поднялась с места. — И этот человек — убийца. Боже.мой, надо спешить, скорее! — С этими словами Шарлотта вылетела из кухни.

— Да куда же вы? — крикнула миссис Витти ей вдогонку.

— К Джулиане Пост. — Шарлотта остановилась в дверях. — Боюсь, ей грозит опасность, я должна ее предупредить.

— Но, мисс Шарлотта…

— Скоро придет мистер Сент-Ивс. Как только он появится, скажите ему, где я.

Миссис Витти сурово нахмурилась:

— А почему мисс Пост грозит опасность?

— Потому что она единственная может опознать убийцу. Остается только надеяться, что он еще не понял, какую угрозу она для него представляет.