Наваждение

Глава 14

Глава 14

н. в. р

= = = = Аян = = = =

Ранним утром направляясь в аэропорт, решил по дороге заехать в кофейню. Знакомый бариста приветственно кивнул и без вопросов принялся готовить крепкий черный кофе. Устроившись за маленьким столиком у окна, задумчиво смотрел на падающий крупными хлопьями снег. Буквально за ночь снега намело по самые гланды, тяжеловато придется Еве с коляской. Кстати, Таната на днях купила для дочки санки-коляску. Может, и мне для мальчика стоит подобные заказать?

Передо мной поставили белую чашку на блюдце с ложечкой, но без сахара и остальной чепухи. Медленно помешав пустой кофе ложкой, отложил ее обратно на блюдце. Своеобразный ритуал. Насчет коляски идея хорошая, но с ее выполнением лучше обождать. Вчера я и так пережал, видел, как зеленоглазке неловко, не по себе в моей компании. Скрывать свое проживание в квартире я не собирался, но хотел преподнести более мягко, сам виноват. Не подумал о таких мелочах, как ванновые улики. Вышло как вышло, разберемся. Собственно, процентов на шестьдесят я был уверен в согласии зеленоглазки на проживание в своей квартире, а это уже неплохо.

Кстати, как она там?

Отпив кофе, вытащил из сумки ноутбук, положил на стол и вставил флешку. Пара скольжений по тачу и щелчков ― и на экран выведены четыре изображения временного жилища Евы в онлайн режиме. Девушка уже проснулась, стояла в простом махровом, до пят, но очень соблазнительном для меня халатике и босиком, варила на плите кашу. Ее малыш играл погремушками в кроватке и точно что-то болботал на своем детском, не испытывая по поводу отсутствия мамы никакого дискомфорта. Уважительно-восхищенно покачал головой.

— Какой самостоятельный малыш. Молодец, зеленоглазка.

А ведь это была именно ее заслуга. Скажем, Таната тряслась над дочкой и не оставляла ее без присмотра и на пять минут, из-за чего девочка, если не видела маму и секунду, начинала громко кричать, и если была на полу, бежала искать. У еще одной знакомой мне пары была схожая ситуация: малыш не мог находиться без мамы и трех минут. А вот подруга Таны, напротив, с рождения потихоньку приучала ребенка, уходя на пять, десять, а потом и больше минут. Итог: ее дочка, как и Дэви, прекрасно может находиться в кроватке одна до получаса и самостоятельно играть.

Хлебнув кофе, перевел взгляд на камеру с Евой и нахмурился. Девушка, помешивая ложкой кашу, или слушала говорившего по телефону, или старалась тому дозвониться, ее напряженная осанка и мрачное выражение лица напрягли и меня.

— Что случилось? — достал наушники из чехла и подключился к системе.

«Господи… Как ты меня достала со своими…» — услышал сквозь помехи, связи требовалось несколько минут, чтобы поймать сигнал и стабилизироваться.

— Кто, — слетело с моих губ грубое.

Тук. Тук. Тук. Тудух.

Это Дэвид прыгал в кроватке, держась за бортики, и раскачивал ее, при этом что-то громко лепеча. Ева дернулась было к выходу из кухни, но тут же остановилась, сняла кашу с плиты, отставив кастрюльку на другую конфорку.

«Да возьмите же вы трубку!» — шипела она. — «Как писать гадости, так смелости хватает, а как поговорить — нет!»

Скрестил пальцы домиком, недоумевая, кому именно Ева в таком настроении пытается дозвониться и кто ей успел наговорить гадостей.

«Что б тебя! Точно перееду. Сегодня же. Не хватало еще, чтобы грымза действительно подставила, — бурчала Ева, стуча пальцем по тачу. — Елизавета? Доброе утро. Подскажите, вы сегодня сможете приехать к нам часа в два, мне нужно будет отъехать ненадолго? Да? Отлично. До встречи».

Заплакал Дэвид. Мальчик упал на попу и, запрокинув голову, громко ревел. У меня сжалось сердце. Ева же, вздрогнув, бросила телефон на рабочую зону и поспешила к нему. Жаль, мы не в шпионском фильме и я не могу дистанционно подключиться к ее телефону и узнать, в чем конкретно дело и что ее так расстроило, точнее, кто именно, зато могу написать и осторожно уточнить, все ли в порядке.

Написав зеленоглазке, расплатился в кафе и, взяв еще один кофе на вынос, вернулся в машину. До аэропорта еще час езды. Я надеялся узнать, какая у Евы проблема, и помочь ее разрешить. Аккуратно, и желательно, чтобы она сама об этом не знала.

= = = = Ева = = = =

Утро не задалось еще с ночи.

Мало того, что у Дэвида с вечера болели режущиеся зубы и мы не спали практически целую ночь, так еще и утром, когда я честно написала хозяйке квартиры, что скорей всего не буду продлевать с ней аренду квартиры, поскольку нашла более приемлемое жилье, на меня вылили ушат помоев и пригрозили тюрьмой, нагло заявив, что, во-первых, уже оплаченные деньги мне не вернут, во-вторых, я еще, оказывается, должна сумму чуть ли не больше уже оплаченной, поскольку она решила, что озвученных денег за ее квартиру мало и собиралась как раз мне писать о значительном повышении цены. А когда я сказала, что не буду продлевать, на меня «наорали» матом, обозвали разными некрасивыми словами, из которых литературное «сука» ― самое безобидное, и заявили, что если не отдам завтра же долг, то на меня вызовут «ментов» и заявят, будто я самолично вскрыла квартиру и поселилась в ней. Ведь договора никакого нет, документов, подтверждающих мое право на проживание, тоже. Еще и добавят, что своровала и успела продать какой-то бесценный раритетный прабабкин сервиз и драгоценности в сейфе вместе с сейфом!!!

Мои попытки дозвониться и спокойно разрешить конфликт были проигнорированы, Борисевич просто не брала трубку, сообщения читала, но не отвечала.

Дерьмо.

Господи, настолько плохо, как в тот момент, я не ощущала себя давно. Из меня будто выжали соки. Такого я ожидать не могла и в кошмаре. Хотя еще тогда, когда разговаривала насчет пандуса и выслушивала о своем вероятном воровстве, стоило задуматься.

Черт.

Бежать отсюда надо, и как можно скорей. Хватать сына и бежать, сверкая пятками! Ведь подставит. Нутром чувствую: подставит меня. А если в полиции ей поверят? А если действительно посадят? Ох… Что будет с моим мальчиком⁈ Господи Иисусе, спасибо, что мне встретились Божнев и наваждение, их мне послали свыше, особенно наваждение.

Позвонив Элизабет и договорившись о ее приезде, замерла, бездумно таращась перед собой и пытаясь уложить в голове хаос. Руки дрожали, нервы трещали от натуги. В спальне, будто чувствуя творившийся беспредел и мое настроение, горестно заплакал сынок. Дернувшись, небрежно бросила телефон на стол и поспешила к нему. Взяла на руки, воркуя и покачивая, вернулась обратно на кухню, замечая, как вместе с вибрацией пришло сообщение. По спине пробежал холодок.

— Постой, сыночек, — пробормотала, спустила мальчика на пол и попросила держаться за стульчик для кормления, сама поддерживала ногами и смотрела в телефон. Живот свело судорогой, когда увидела адресата.

Аян.

Мужчина спрашивал, как у меня дела и просил прощения за то, что вчера немного «пережал». Он не хотел давить с квартирой и все поймет, если я решу отказаться. Именно это дало мне толчок и уверенность, что я приняла верное решение — принять его предложение. Также он спрашивал: может ли он мне чем-нибудь помочь? А мне так вдруг захотелось вывалить на него несправедливость в виде хозяйки квартиры, хоть волком вой. Я и завыла… Точнее, как на духу призналась в утреннем «прошествии», после чего мне определенно стало легче, будто теплой, уносящей тревоги водой обмыло, и стало так хорошо.

Мою жалобу Аян не прочитал, но я не расстроилась. В благодушном настроении покормила своего мальчишку, собралась и, когда приехала няня, сжала в кулаке ключи от квартиры наваждения и со спокойной душой, но трепещущим сердцем отправилась к нему. Зачем конкретно, я не знала сама. Наверное, хотела еще раз тщательно осмотреться, понять, так ли этот вариант подходит мне и не получится ли, что снова прилетит камнем по лбу.

= = = = Аян = = = =

«Доброе утро, Аян. (веселый смайлик) Честно сказать, ночь выдалась очень плохой, у Дэви режутся зубы, думаю, ты понимаешь мою боль. Но дело не только в этом. Я сама не знаю, почему решила спихнуть на твою голову свои проблемы, но, как видишь, спихиваю без особого зазрения совести. Если быть краткой, то хозяйка квартиры оказалась недобросовестной… Сначала я хотела расписать нашу с ней переписку, а сейчас подумала, что будет проще скинуть переписку, пока она ее не удалила, да? Да, так будет проще. Скину следующим сообщением».

Незамедлительно открыл присланные Евой скрины, от чтения которых у меня брови поползли к волосам, а челюсти стиснулись до хруста.

Так, так, так. Кое-кто почувствовал запах дармового сыра и совсем забыл о мышеловке, которая всегда больно ломает хребет. Не подозревал, что она посмеет зайти настолько далеко, а ведь прикидывалась более-менее нормальной теткой. Сколько живу на свете, казалось, уже перестал удивляться людской подлости и двуличию, но иногда, бывает, продолжает поражать.

Незамедлительно набрал номер Борисевич, кидая быстрый взгляд на часы, и сделал жест бармену в кафетерии дьюти-фри налить в кофе коньяк.

— Добрый вечер, Елена. Я вам звоню вот по какому поводу…

Закончив разговор, довольно ухмыльнулся. Женщина пыталась юлить, затем угрожать, потом плакать и ссылаться на шутки, а осознав тщетность и бесполезность своего кручения мягким местом, сердечно заверила, что уже завтра вечером вернет Еве Итановне все до копейки, принесет извинения и оставит ту в покое.

Уже в самолете успокоил зеленоглазку простым сообщением, написал, чтобы спокойно заселялась, и в конце напомнил о дате своего возращения. Когда самолет взлетал, на моих губах играла улыбка.

= = = = Ева = = = =

В прошлый раз за волнением я не обратила внимания, что квартира Аяна на самом деле — пентхаус, и достаточно большой по площади. Он больше походил на небольшой домик в многоэтажке, чем на простую квартиру. Несмело потоптавшись на кухне, теребя в руке связку ключей, постояла у стола. Перед глазами пролетел наш недавний за ним разговор. Взгляд метнулся к окну, где стояла фантомная я, нарисованная моим буйным воображением, и прижавшийся ко «мне» мужчина с черными вьющимися волосами. По коже разлился жар. В кухне витал его запах, дразня и щекоча ноздри, заставляя быстро и шумно дышать. Да что там, вся квартира пропиталась этим мужчиной. Впоследствии я в этом только убедилась.

Выдохнув, скинула на стул куртку с рюкзаком, неторопливым шагом первооткрывателя вышла в коридор, чтобы тут же осторожно раздвинуть двери и нырнуть головой в гостиную с мягким белоснежным ковром на полу, во всю стену горкой цвета молока и устрашающих размеров плазмой, хотя нет, домашним кинотеатром, и диваном из эко кожи напротив. Здорово.

Заглянула под тяжелые шторы, находя дверь на обитый деревом застекленный широкий балкон с уютными на вид креслами. Удивленно наклонила голову к плечу, рассматривая в потолке люк, наверное — выход на крышу, но трогать его я не решилась, как, впрочем, и заходить на сам балкон. Вместо этого направилась дальше, только на миг застыла перед полкой с тремя альбомами с фотографиями, а на обложке он — Аян, в разном возрасте. Совсем юный и не менее красивый, постарше и, наверное, буквально несколько лет назад. Ладошки зачесались от почти нестерпимого желания взять их все и просмотреть запоем. Только титаническим усилием воли и напоминанием, что меня так не воспитывали, ― трогать чужие вещи, прошла мимо под противный внутренний голос, что меня как бы не воспитывали вторгаться и в чужое жилище.

Жадно глянув на ту самую дверь, за которой вчера видела вещи Яна, стиснула зубы и с трудом повернула в противоположную сторону, заглядывая в две другие, оказавшиеся, вероятней всего, гостевыми спальнями, достаточно просторными, напоминающими комнаты в дорогом отеле. Одна была с двуспальной кроватью, а вторая ― с тремя односпальными. Также в них присутствовала и другая стандартная мебель: шкафы — по одной штуке, тумбочки — по две штуки, комод, тяжелые гардины и ковры. Прикрыв двери, с предвкушением развернулась к трем другим.

Ту, которая Аяновская, оставила на закуску, и открыла левую, удивленно застывая на пороге. Рабочий кабинет. Это точно был рабочий кабинет: деловая обстановка, документы на массивном столе, кожаные кресла. Захлопнув эту дверь, перешла к правой комнате, а та оказалась гардеробной, самой настоящей огромной мужской гардеробной. Нет, в моем доме тоже была подобная комната, но под мои нужны, бывшему мужу всегда хватало одного шкафа. А Ян совершенно не скромен. В полки я лезть, разумеется, не стала и с громко бухающим сердцем вошла в святая святых.

Комната Яна мало чем отличалась от тех, отельных, но в ней больше всего присутствовал дух самого мужчины. На кровати лежал халат, запонки и наручные часы ― на тумбе, здесь же был выход еще на один балкон. Потоптавшись в дверях, нетвердой походкой подошла к кровати. Упала рядом с халатом, и пальцы сами… Сами! Потянулись к махровой белоснежной ткани, взяли подол и потащили к носу. Шумно вдохнув горьковатый мужской запах, блаженно выдохнула и откинулась спиной на подушку, с блаженной улыбкой маньяка уставилась в потолок.

Сколько я так лежала, бездумно смотря в него, я не знала: пять минут или час. В тот момент мне было настолько хорошо, спокойно и тепло, как никогда в отчем доме, будто я спустя много лет вернулась в родные пенаты. Мечтала, как нам с Дэвидом будет здесь уютно и безопасно. Пришла в себя, когда в кармане джинсов завибрировал телефон. Вздрогнув, поднялась рывком. Разблокировала экран, и при виде, от кого пришло сообщение, сердце испуганно сжалось в тисках. Буквально за секунду до того, как я непослушными пальцами далеко не с первого раза открыла текст, у меня промелькнуло множество мыслей, и самая главная ― что может быть в таком доме камера, и Ян прекрасно видел все мои передвижения. А самое такое ― как я нюхаю его халат. О господи… Вот это будет позорище.

Паниковала я рано, но тем не менее сообщение Аяна меня немного насторожило. Сама не поняла почему.

«Ева, не волнуйтесь. Уверен, ситуация с хозяйкой в самом скором времени разрешится в вашу пользу. Вместе с тем я поддерживаю вас в решении принять мое предложение и ваш переезд. Заселяйтесь спокойно. Если нужна будет помощь в перевозке вещей, только скажите, и грузовая машина приедет в любое удобное для вас время. Напоминаю: вернусь ко вторнику. Буду рад, если наша переписка не прервется. Пишите мне, Ева, ладно?»

Долго думала, что можно ответить, и написала лаконичное:

«Хорошей плодотворной командировки, Аян. Большое спасибо за поддержку».

А когда отправила, вздрогнула, перечитав:

«Хорошей плодотворной командировки, Аян. Большое спасибо за поддержку. Кстати, вы так и не сообщили вашу фамилию».

Черт. Как я умудрилась последнее написать⁈ Но стирать было поздно, мой будущий квартиродатель уже прочитал.

Сердце трепыхнулось в груди. Заблокировав телефон, поправила после себя плед и, подхватив вещи, сбежала из квартиры. К моему огорчению, в тот день Ян ничего не ответил и только потом, перечитав сообщение, обозвала себя истеричкой: мне показалось, что он прочитал, на самом деле нет, но стирать все равно ничего не стала. К тому моменту я осознала, что мой вопрос о фамилии ничего такого в себе не несет, просто помешанному влюбленному до фанатизма мозгу любая мелочь кажется взрывом и катастрофой. А вечером мне вдруг позвонила Борисевич.

Каюсь, отвечать не хотела, чтобы не портить такое прекрасное завершение дня, но она оказалась настойчивой, да и ее угрозы меня тяготили. Однако, к моему глубочайшему изумлению, женщина говорила со мной мало того, что любезным тоном, но и горячо извинялась, заверяя: крайнее время ― завтра утром деньги вернут мне курьером все до копейки. Просила отписаться, когда я их получу, не держать на нее зла, якобы она старая женщина и сама не ведала, что творила, только вот опомнилась и ужаснулась своим поступкам. Вот так.

И вроде бы все хорошо, Аян оказался пророком, но меня отчего-то не покидало стойкое ощущение, что именно он приложил к этому свою мощную руку.