Навязанная жена

Глава 28

Прошло два месяца

Асия

Сегодня занятия в университете закончились поздно. На улице уже темно. И скользко. Поправляю шапку с помпоном. Она немного детская, но такая мягкая и уютная, что я не смогла отказать себе в том, чтобы купить ее. И ношу с удовольствием. Тем более, Марат говорит, что мне очень идет. Подлизывается, наверное. Но всё равно приятно.

Отвлекшись ото льда под ногами, делаю неловкое движение и начинаю падать.

Меня подхватывает Милка.

— Аккуратней, Ась. Тут если грохнешься, то точно потом мы медицину на тебе будем изучать.

— Фух, — останавливаюсь и перевожу дух. Падать и правда очень не хочется. В моей жизни хватило экстрима на долгие годы вперед.

Я вышла вместе с девочками, с которыми учусь в одной группе. Точно знаю, что сзади нас телепается моя охрана. Но после устроенного скандала они хотя бы перестали ходить за мной шаг в шаг, что создает видимость нормальной жизни.

— Ой! Ась, смотри, твой приехал! — восклицает Катя, указывая пальцем на Марата, который стоит возле своей машины.

Улыбка касается моих губ. Не могу не улыбаться, когда вижу его. Люблю его до безумия.

Снова поскальзываюсь. Марат, видя это, торопится мне навстречу. Он на четвертом курсе, специальность связана с финансами, но уже работает и поэтому в университете появляется лишь по мере необходимости. Впереди 8 Марта и праздничные дни. Мы решили, что заслужили отдых, потому что пережили самое страшное. Я понемногу справляюсь со своими страхами и вернула себе способность улыбаться. Во многом — благодаря Марату. Сейчас и не представляю, что бы со мной было, если бы со мной не случилось его.

— Какой же он у тебя! — мечтательно вздыхает Екатерина.

Показываю ей кулак.

— Но, но! Я — очень ревнивая.

Она смеется.

— Да он кроме тебя и не видит никого... Слушай, а у него брата или друга свободного нет?

Теперь смеюсь уже я.

— Друзья у него есть. И свободные. Но они ему пальцем у виска крутят, потому что считают, что в двадцать с небольшим жениться — это глупость несусветная. А брат... Брат есть. Но он женат.

— Эх! — вздыхает Катя, — Не везет. Но ничего! Перевернется и на моей улице камаз с пряниками.

Мы дружно начинаем хохотать. Катя умеет внести легкость в любое общение, и этим мне нравится.

Марат тем временем оказывается рядом, сгребает меня в охапку и целует в губы.

Девчонки кричат: "Пока" и торопятся оставить нас, чтобы не мешать. Марат почти сразу отстраняется. Я заметила, что он не любит проявлять свои чувства на людях. Я — тоже не большая любительница это делать. Но сейчас мне не хочется отстраняться и соблюдать дурацкие приличия. Я соскучилась, словно тысячу лет его не видела. Поэтому тянусь к его губам сама и целую его.

— Ух, ты! Я прям согрелся. И мысли мои потекли не туда, — тянет Марат, когда мы перестаем целоваться. Он игриво щурится.

— А куда они текли? — с любопытством спрашиваю я.

— Что нам нельзя опоздать на самолет в Женеву...

— Куда? — переспрашиваю я.

— В Женеву. Ты ж хотела с горок покататься. Вот теперь мы и покатаемся. В Гриндельвальде, — обвиваю его за шею и висну на нем, — Это мой тебе подарок на 8 Марта.

— Классно! — снова лезу к нему целоваться, — Скажи, что мы туда на неделю!

— Можем даже на две, если захочешь, — смеется Марат и, взяв меня за руку, ведет к машине, — Но для этого нам нужно успеть на самолет.

— А документы? Вещи? А... - меня сразу же одолевает беспокойство.

— Документы я тебе сделал, вещи собрал. Всё, Ась, не суетись. Мы летим отдыхать.

— Я только на лыжах давно не каталась, — вздыхаю ему в спину. Это увлечение было на двоих с мамой. Мы и на горнолыжные курорты несколько раз ездили. Не в Альпы, конечно. Но было очень неплохо. И лишь в доме отца ничего этого было нельзя — девушки из приличной семьи так себя не ведут. Хотя что позорного в катании на лыжах?

— А я на них вообще кататься не умею, — подбадривает меня муж, — Будешь меня учить.

— Ага. Если вспомню, как.

— Вспомнишь, вспомнишь. Ты у меня умненькая.

Дальше нам приходится поторопиться, потому что до вылета не так много времени. Но я от такого сюрприза в восторге. Так хочется провести праздники как-то необычно, чтобы этот отдых нам обоим запомнился. Посадку мы проходим одними из последних, но всё-таки успеваем. Спокойно выдохнуть можем только в самолете.

— Неужели мы успели? — спрашиваю Марата.

— Конечно, успели. Планировал-то я. А я — мега-мозг, — знаю, что шутит. Он не умеет раздуваться от собственной значимости и пестовать собственное эго.

— О, великий муж мой! Чтобы я без тебя делала! — подыгрываю я ему. Но в большей степени мои слова — правда.

— А я — без тебя, — тихо говорит Марат, сжимая мою ладонь и поднося к губам пальцы.

Перелет проходит без затруднений. В Женеве мы пересаживаемся на поезд и с пересадками добираемся до Гриндельвальда.

Когда выходим из поезда, то я замираю и впитываю в себя эту картину — величественные горы в сгущающихся сумерках, дома и домики, освещенные веселыми огнями. Кажется, что я попала в сказку, и сейчас нам навстречу выбегут семь гномов.

— Нравится? — спрашивает Марат, поправляя мою съехавшую на бок шапку.

— Еще спрашиваешь! Конечно, нравится. А ты тут бывал? — не могу удержаться от вопроса.

— Да, один раз. Упал с лыж и подвернул ногу, — выдает он.

— Ой! — восклицаю я, — Ты не хотел сюда ехать?

Это для меня ожившая сказка, а у него — не очень приятные воспоминания.

— Глупости не говори, Ась. Я бы с тобой даже в ад спустился. И мне было бы там хорошо. Пошли. За нами машина приехала.

Нас действительно встречают и везут в гостиницу "Бельведер". Холл гостиницы гостеприимно светится яркими огнями, возле входа растут заснеженные деревья. Это место словно возвращает магию новогоднего волшебства. Мы проходим внутрь и заселяемся в номер, который отделан в сдержанных тонах. А еще там есть балкон, с которого открывается потрясающий вид на гору Эйгер.

— Марат! — говорю я, оказавшись на балконе, — Ты действительно мега-мозг. Но кататься ты со мной всё равно пойдешь.

— Пойду, — сразу соглашается он, — Разве я отпущу тебя одну?

Потом подходит ближе. Его глаза загораются. Я хорошо знаю этот блеск.

— А сейчас мы будем пить глинтвейн и опробовать эту шикарную кровать.

Я облизываю губы.

— Как скажешь, любимый! — сама прижимаюсь к нему, как можно теснее.