Майя Бессмертная Не бывшая жена миллионера

Глава 1

Вероника

*****

– Добрый день, девушка, вы не могли бы составить букет из белых роз?

Звонкий, чуть надменный женский голос настигает меня у кадки со свежесрезанными розами, и я моментально поворачиваюсь на звук. Навешиваю на лицо самую спокойную улыбку, впериваясь взглядом в длинноногую шатенку.

– Да, разумеется. С чем вы хотите их скомбинировать?

– Ой, да всё равно. Лишь бы смотрелось прилично.

Она небрежно делает взмах рукой, закатывая глаза. Делает вид, что ей совершенно безразлична судьба букета и его ценовая категория.

Ещё бы!

У таких, как она, рождённых в золотой колыбели, небось, всё легко давалось с детства. Получалось словно по мановению волшебной палочки, без особых усилий.

А ведь мы с ней, наверное, одного возраста.

Только я – в замызганном, перепачканном землёй фартуке флориста, практически без макияжа, а она – в дорогом чёрном платье-футляре, обвешанная с ног до головы золотыми украшениями. Да ещё и тёмный лакированный «Бентли», натёртый до блеска, приветливо мигает фарами прямо у окна моего салона.

Ну, и кого предпочтёт принц?

Разумеется, у этой феи должен быть самый красивый мужчина на Земле. Сексуальный и богатый. Добрый и мужественный. А мой потолок – разведённый бизнесмен средней руки.

Ни больше, ни меньше.

Одна маленькая деталь – я замужем.

Правда, развод я так до конца и не оформила, потеряв бывшего мужа из поля зрения около пяти лет назад. Но всё же, давно считаю себя необременённой семейным положением успешной женщиной, строящей свой цветочный бизнес практически с нуля.

– Хорошо, подскажите, для какого торжества вы покупаете букет? Мне так будет легче определиться.

– Для мужчины. Поздравление с удачной сделкой.

– Понимаю…

Собираюсь, делая стойку как охотничья собака, на новых, только что всплывших подробностях подарка. Приподнимаю уголки губ, осторожно делая шаг в направлении шикарных, недавно доставленных со склада, гладиолусов:

– Для мужчины больше подойдёт букет из синих или фиолетовых гладиолусов. Посмотрите на эти растения – в переводе они означают «меч», или «маленький кинжал» и специализируются именно как мужские цветы.

– Заверните!

Шатенка не дала мне даже договорить, вытаскивая из сумочки платиновую кредитку. Я спокойно киваю, начиная вытаскивать из вазы синие гладиолусы, цепляя их за толстые гладкие стебли.

Девушка нервно постукивает пальцами по столешнице, выбивая какой-то замысловатый ритм, и я понимаю, что внутри она страшно нервничает.

Колокольчик над дверью мелодично звякает, потонув в бархате мужского взвинченного голоса.

– Регина, ну где ты ходишь?

Обжигающее ощущение сдавливает грудь, и я машинально разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Сканирую вошедшего, поражённо замирая на месте.

Сердце грохочет в груди как товарный поезд, норовящий сойти с рельсов. Бьётся об рёбра, заглушая все мысли, появляющиеся в моей бедной голове. Глаза расширяются от удивления, а по рукам начинают бежать мельчайшие искры колючих разрядов.

Сколько раз я представляла себе эту встречу.

Лелеяла мечту, что всё будет играть в мою пользу. Что я пройду мимо него с высоко поднятой головой. Красивая, статная, успешная. Непременно под ручку с каким-то шикарным мужчиной. А он будет вынужден отойти в сторонку и лишь смотреть мне вслед, глотая злые слёзы. Будет жалеть, что потерял меня.

Упустил, не дав раскрыться по-настоящему.

Но наяву всё иначе.

Я – со свежесрезанными гладиолусами в руках, которые предназначены именно для него, в статусе обслуживающего персонала. Перемазанная землёй замарашка, с обычным «хвостом» на голове.

А он – одетый с иголочки, в дорогом костюме, сшитом явно на заказ. На его запястьях часы дорогой марки, а в зажиме для галстука искрятся настоящие бриллианты. Он одуряющее пахнет дорогим парфюмом и спокойно прищуривается, глядя на меня.

– Вероника? Вот так встреча. Не ожидал…

– Здравствуй.

Опускаю глаза, продолжая составлять красивый букет из благородных цветов. Скольжу пальцами по гладким стеблям, аккуратно складывая из них завершённую композицию.

Получается плохо – видно, нервы сдают.

Надеюсь, теперь его девушка не передумает оплачивать букет?

Внутри всё дрожит от осознания того, что он рядом. Стоит в паре метров от меня, скрестив руки на груди, и напряжённо дышит. Словно обдумывает сложившуюся ситуацию.

Я чувствую мятное дыхание, смешанное с терпким ароматом мускатного парфюма и еле слышно сглатываю слюну. А он не изменился за эти пять лет. Тот же благородный блеск в глазах, та же стать, тот же парфюм. Только на висках прибавилось немного седины и мне очень хочется думать, что это – из-за меня.

Но это не так. Я знаю, я чувствую, потому что Никита не искал меня все эти годы. Просто дал уйти, устав от непонимания. Начал новую жизнь. Ещё успешнее, чем ранее.

Без меня.

Поднимаю глаза на шатенку, которая смотрит на нас с непониманием. Терпеливо спрашиваю:

– Какого цвета лентой перевязать?

– Жёлтой! Нет…

Запинается, оборачиваясь к спутнику. Заискивающе улыбается, растягивая на губах милую улыбочку, больше похожую на оскал опасной хищницы.

– Никита, ты какой цвет предпочитаешь?

– А?

Он словно отмирает. Вздрагивает, поднимая на меня свой проницательный спокойный взгляд. Елозит по моему лицу, цепляя морщинки от усталости под глазами и минимум косметики.

Хмурится.

– Какой цвет?

Обращается уже ко мне.

– Вероника, неужели забыла?

Я упираю глаза в столешницу и прикусываю губу, стараясь не выдать своего нервного напряжения.

Забыла ли я? Боже, да конечно же, нет.

Как я могла?

Никита был моим первым и единственным мужчиной. Самым лучшим и невероятно любимым. Поэтому он и стал моим мужем всего спустя три месяца после знакомства. Я знала о нём всё. Могла вскочить с утра пораньше, чтобы приготовить ему его любимый омлет с помидорами. Всегда провожала на работу, собирала контейнеры с едой, чтобы он не питался в дешёвых столовых и ждала до позднего вечера его возвращения.

И конечно я не забыла, какой его любимый цвет.

– Зелёная лента закончилась.

Вздёргиваю подбородок, отпихивая моток глянцевой ленты цвета молодой листвы второй рукой, роняя её на пол. Изображаю на лице самое страдальческое выражение.

Вот, пусть так. Маленькая месть, а всё равно приятно.

– Возьмите оранжевую.

Любезно протягиваю катушку с яркой лентой его спутнице. Замечаю, как по породистому лицу Антонова ползёт раздражение, и мысленно упиваюсь этим.

Прекрасно ведь знаю, как ненавистен ему этот оттенок. Пусть радуется. Подарок же.

– Ой, да, давайте!

Девушка хлопает в ладоши, принимая от меня громоздкий букет, составленный по всем правилам флористики, и торжественно вручает его мужчине. Хлопает нарощеными ресницами, переходя на какой-то интимный шёпот:

– Это тебе, дорогой.

– С какой стати?

Никита хмурится. Втягивает со свистом раскалившийся воздух и переводит грозный взгляд на меня. Он не привык получать букеты, равно как и дарить, считая цветы ничего не значащей травой, которая не приносит никакой пользы.

Хотя он так считал раньше. Пять лет назад, будучи в браке.

Равнодушно пожимаю плечами, отходя в сторону.

Продолжаю наблюдать за немой сценой, чувствуя какое-то горькое сожаление.

Мне ни разу не доводилось дарить мужу цветы. Он отлично знал, что я устала от ведения домашнего хозяйства и хотела бы попробовать себя в каком-нибудь бизнесе, но всегда противился этому. Слышать не хотел о флористике, считая выращивание цветов и составление букетов пустой тратой времени.

Считал, что место женщины – у плиты и в детской комнате, а по ночам – в спальне, не больше.

Наверное, поэтому у нас ничего не вышло. Загнанная в угол постоянной глажкой его фирменных рубашек и приготовлением обедов, я просто не могла дышать свободно. В спальне начались проблемы, а регулярно приходящие месячные и отсутствие крохотного продолжения рядом добавляли мне ещё больше нервозности. Осознания, что всё идёт не так.

Но вот теперь он здесь, держит в руках составленный мной букет гладиолусов, и я вижу, как он начинает медленно взрываться, не смотря на присутствие новой девушки рядом.

– Регина, объяснишь, наконец?

– Ну, ты же подписал этот контракт с японцами? Вот, поздравить тебя захотела.

Шатенка трясёт завитыми кудрями, соблазнительно улыбаясь, и кладёт изящную ладонь на мужское плечо. Чуть наклоняет голову, стараясь выглядеть при этом ещё сексуальнее, как восковая кукла.

– Не подписал.

Рычит, обращаясь ко мне.

– У меня возникли кое-какие проблемы из-за бывшей жены.

Пронимает меня горящим, каким-то ядовитым взглядом.

– Это замечательно, что ты попалась на моём пути именно сегодня – не придётся тратить время на твои поиски. Вероника, мне нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас.

На мои поиски он не хотел тратить время?

Говорит это с таким пренебрежением, как будто речь идёт о ничего не значащей вещи. Старой футболке, например.

Наверное, в системе ценностей Антонова я всегда стояла именно там – где-то между выцветшей, но уютной футболкой и детским велосипедом, отдающимся в груди ярким воспоминанием.

Вроде и не нужные вещи, а выкинуть жалко.

– Я не могу сейчас. Простите. Нужно выполнить один заказ, скоро клиентка придёт.

Вздёргиваю подбородок вверх, стараясь говорить как можно равнодушней. Делаю акцент на этом подчёркнуто – вежливом «вы», надеясь больнее уколоть Антонова.

Поставить его на место.

Под его твёрдым взглядом становится неуютно – как-то чересчур горячо. По спине начинает стекать липкий пот, и я делаю шаг назад.

Перевожу взгляд на шатенку, как бы умоляя увести этот оживший плод моих эротических фантазий подальше. Понимаю, что своими карими глазами Никита вновь умудряется зажечь во мне что-то былое. Пройденное и давно похороненное под слоем обид.

И я не могу этого допустить.

Я только начала жить снова. Задышала свободно, занимаясь любимыми цветами в купленном мною крошечном магазинчике. Раскрутилась, обросла постоянными клиентами, оставляющими хвалебные отзывы на моём сайте.

И я не позволю ему снова всё испортить.

Ныряю под прилавок, прикрывая глаза.

Очень надеюсь, что недовольный отпором, бывший муж уйдёт. Исчезнет навсегда. Растворится в воздухе вместе со своей новой пассией.

– Я подожду тебя в машине, Вероника.

Бархатный, с нотками стали голос раздаётся совсем близко. Я поднимаю глаза – муж стоит рядом, смотря на меня свысока своего почти двухметрового роста. Нагло ухмыляется.

Бросает только что составленный букет на прилавок, выдыхая в меня облачко мятного воздуха.

– Не нужно, я намерена задержаться.

Вскакиваю на ноги, загораясь от смущения. Даже на каблуках, стоя рядом с ним, я кажусь малышкой. Крошечной и хрупкой, как и пять лет назад.

Он нагибается, поднимая с пола моток зелёной ленты. Вкладывает его в мои ладони, переходя на вкрадчивый баритон:

– Ты никогда не умела лгать, мышка.

Я дёргаюсь, словно получила оплеуху. Дрожу от этого наглого, проникающего под моё тонкое ситцевое платье, взгляда. Уверена, что он раздевает меня сейчас глазами. Ощупывает всё то, что скрыто от его настойчивых глаз. Анализирует, как я изменилась за эти пять лет.

– А как же я, Антонов?

Шатенка закусывает припухлую губку, смотря на меня с неприкрытой неприязнью. Нервно теребит тонкими наманикюренными пальчиками ремешок на фирменной сумке.

– Поезжай домой. Я наберу тебя.

Отворачивается, оставляя Регину вспыхнуть от гнева. Она подпрыгивает на месте, как от удара током, наваливаясь на прилавок. Шипит разъярённой кошкой:

– Знаешь что, Антонов? Это переходит всякие границы!

– Да ладно?

Бровь Никиты описывает дугу, взлетая к потолку. Иронично выгибается.

– Я и так спускаю с рук слишком многое! Терплю, когда ты обращаешься со мной как с идиоткой, но терпеть твои подкаты к другой женщине я не намерена!

– Проваливай.

Он пожимает плечами, разворачиваясь ко мне. Сканирует рентгеновским взглядом, явно намереваясь продолжить наш разговор.

– Мерзавец!

Роскошный букет, оказавшийся в руках разъярённой фурии, с треском обрушивается на затылок Никиты. Заставляет его втянуть голову в плечи, не ожидая нападения.

Я отшатываюсь к стене, окидывая взглядом магазинчик.

Чёрт, она сейчас всё тут разнесёт!

С болью замечаю взмывшие в воздух сине-фиолетовые лепестки свежесрезанных гладиолусов и прыгаю в гущу событий, хватая Регину за запястье правой руки.

Она неожиданно останавливается.

Замирает, вздрагивая от моего цепкого прикосновения, и тут же принимается визжать. Выхватывает из напольной вазы кроваво-красные розы на толстых стеблях, принимаясь с ожесточением опускать их на спину Никиты, оставляя затяжки на его дорогом пиджаке острыми шипами.

– Идиотка!

Он, наконец-то, перехватывает инициативу. Ломает розы, отбрасывая их в сторону, и запрокидывает девушку себе на плечо, словно мешок картошки.

Бесноватая продолжает опускать на мощную спину точные удары, лупя с остервенением по мускулистому телу, но Антонов не замечает этого.

– Мы не закончили, Вероника.

Кивает в мою сторону, гадко при этом усмехаясь. Чуть наклоняет подбородок в знак прощания.

Распахивает дверь ногой, вынося свою девушку из моего магазинчика. Оставляет меня посреди погрома, больше напоминающего поле боя.

Чёрт. Вот зачем он снова появился?

Чтобы снова всё разрушить?

Загрузка...