Не чужие люди

ГЛАВА 20 Перемены

Юлия окинула зал прощальным взглядом. Ну вот, теперь здесь все как надо. Все настоящее, качественное и достойное внимания. Она все сделала и может быть свободна, и дело десятое, что эта свобода ей уже даром не нужна. Надо было раньше думать. Нет, Валерия, конечно, уже объединила благородство и мысли о выгоде и великодушно предложила ей остаться, но она же сама решила, что невозможно дальше вместе работать. Впрочем, уже незачем по привычке злиться и искать в словах Меркуловой эгоистичный смысл. Она вполне искренне предложила помощь, пообещала поддержку и рекомендации, если понадобится. Может, и понадобится, Юлия еще сама не знает. За что стоит сказать Меркуловой спасибо, так это за щедрость. Теперь можно по крайней мере месяца два спокойно все обдумывать, не заботясь о деньгах.

— Уходите, Юлия Викторовна? — растерянно поинтересовалась кассирша, выйдя из-за прилавка и бесцельно слоняясь по залу.

Ни в этом движении, ни в самом вопросе не было никакого смысла. Все и так прекрасно знали, что да, уходит. Знали даже почему. Просто последние дни все чувствовали себя слишком неприкаянными, потерянными, и это ошеломляющее тягучее ощущение необходимо было заглушить. Чем угодно, пусть даже глупыми вопросами. Юлия прекрасно это понимала, она и сама еще не отошла от свалившихся известий. Арест Кати, такой тихой, такой услужливой и неприметной, потом — Лериного молодого любовника, который каким-то образом тоже оказался замешан, непонятное поведение самой Валерии, которая вдруг решила жаловаться всем подряд и сама выложила любопытным неприятные подробности дела, — все это не укладывалось в голове. А Меркулова ничего не объясняет…

— Да, Алина, — кивнула Юлия, с удивлением подумав, что нет больше никакой грусти. Наверное, последнее время эмоций было слишком много, чтобы они смогли надолго задержаться.

Кассирша вздохнула, собираясь еще что-то сказать, но передумала, махнула рукой и побрела на свое место.

Предупреждающе звякнул дверной колокольчик, и в магазин торопливо вошла — даже ворвалась вертлявая жизнерадостная девушка, на ходу отряхивая снег с меха. Кассирша тут же выпрямилась, широко улыбнулась, стараясь, как ее учили, изобразить мимикой радость от появления именно этой покупательницы. Тут же, тоже улыбаясь, подскочила консультантка, неизвестно откуда сбоку материализовалась Валерия, протягивая руку и обращаясь к девице по имени.

— А у нас тут такое! Вы уже, наверное, знаете… — услышала Юлия начало уже привычного, наверняка выученного наизусть и отработанного перед зеркалом монолога.

Она незаметно вышла. Колокольчик прозвенел, прощаясь, но теперь на него никто не обратил внимания.

Снег снова падал, будто извиняясь за слишком теплый дождливый декабрь. Юлия неторопливо побрела к остановке. Спешить было некуда. Артем опять собирался к кому-то в гости, и у нее впереди длинный вечер с чаем и телевизором.

Она по привычке хотела махнуть проезжающей маршрутке, но в последний момент передумала. Пора начинать экономить. Она прекрасно доедет на автобусе.

— Тетя, дай конфету, — беззастенчиво потребовал кто-то за спиной.

Юлия невольно обернулась. Ребенок лет трех по-свойски улыбнулся и повторил:

— Дай конфету!

Она засмеялась, раскрыла сумочку. Вместо конфет нашлась пачка вафель, которые она собиралась съесть сегодня на обед. Мальчишка скорчил гримасу, демонстрируя разочарование, но вафли поспешно сцапал.

— Илья! — стоящая в стороне молодая женщина торопливо попрощалась с подругой, раздраженно направилась к ним. — Опять?! Извините! — повернулась она к Юлии, выхватив у ребенка вафли.

Та покачала головой.

— Пусть ест. У самой такой же… У вас очень обаятельный сын.

— Сын! — возмущенно воскликнула женщина. — Наказание, а не ребенок! Настоящее наказание…

Юлия отошла, не вслушиваясь в эмоциональные нотации. А что, может, ей вернуться к первоначальной профессии? Когда-то она работала воспитательницей.

Это потом появился Артем, понадобились деньги… Только кто теперь ее возьмет, с таким перерывом в стаже?! Хотя… Садиков много, да и Валерия предлагала свою помощь. К ней ведь заходят владелицы частных детсадов. Там, кстати, и зарплата побольше, чем в государственных. О деньгах тоже не стоит забывать, Юлия, как ни крути, привыкла не отказывать себе в приятных мелочах вроде хорошего шоколада и красной рыбки. Артем, конечно, будет недоволен, он и так все время говорит, что она зарабатывает неприлично мало.

Ну и ладно, устало подумала Юлия, в конце концов и так очень долго делала все, что могла. На бытовом уровне они по-прежнему смогут жить безбедно, а все эти дорогущие фирменные вещи, которыми ее племянник привык козырять перед девушками и приятелями… Уж кому как не ей знать, что чаще всего деньги отдаются только за престиж, без которого прекрасно можно обойтись. Артем перестроится. Привыкнет. Он же на самом деле ее любит, несмотря на затянувшиеся подростковые капризы.

— Как я устала! — Валерия рухнула поперек низкой широкой тахты, с удовольствием потянулась. — Кто у меня сегодня только не побывал! Не знаю, у меня бы никогда язык не повернулся в такой ситуации приставать к человеку со своим любопытством! Одно утешает — этим в СИЗО гораздо хуже, чем мне.

— А что, их под подписку не отпустили?

— Нет. Они сами виноваты — что-то выдумывают, изворачиваются. Про медвежат так и не признались. Димка, правда, может действительно не знать, он бы раскололся… А эта стерва уже опомнилась, кричит, что сама чуть ли не жертва, Димка все придумал, а ее почти что силой заставил!

— А он? — заинтересовался Игнат.

— Он? — Валерия усмехнулась. — Не хотел, не думал, всех подробностей даже не знал, Катька уговорила. Дружная парочка.

— И все-таки я до сих пор не понимаю, зачем они придумали этот балаган с игрушками?

Игнат присел рядом, протянул стакан с ледяным грейпфрутовым соком. Валерия лениво приподнялась на локте, жадно, быстрыми глотками выпила и потянула со стола вазочку с жареным миндалем.

— Зачем? — невнятно пробормотала, снова падая на спину и жуя орехи. — Ну как зачем? Наверное, чтоб запутать, если вдруг кто-то что-то заметит. Так бы сразу догадались, что орудует кто-то из своих, а тут — взлом, через разбитую витрину может пробраться любой. А поскольку без причины разбитое стекло вызвало бы разные вопросы и подозрения — вот вам мишки! Гадайте, ищите и не мешайте воровать. Я гений?

Игнат наклонился к ней, с улыбкой всматриваясь в довольное, сияющее лицо.

— Ты сокровище.

Валерия, не открывая глаз, свесила руку, пошарила по полу, отыскивая часы. Ну вот, восемь утра. Пора подниматься. Надо съездить домой, переодеться и — вперед, удовлетворять любопытство покупателей. Интересно, кто-нибудь догадывается, что на самом деле все ее жалобы — только попытка сохранить репутацию, показать, что вот, я сама пострадала и не имею никакого отношения к безобразию с подделками. Но! Враг найден и ничего такого больше не повторится. Приходите ко мне и выкладывайте свои денежки, не бойтесь.

Пока что тактика была результативной. Знакомые, более-менее постоянные клиентки с удовольствием выслушивали причитания, ужасались, ахали и призывали держаться, а уж они, конечно, ее не бросят, как она вообще могла такое подумать!

Нет-нет, они прекрасно все понимают, тем более виновные ведь найдены, да? Значит, подделок больше нет и можно не волноваться!.. А, кстати, неужели правда, что все организовал ее любовник? Ох бедняжка! Он ведь еще и нигде не работал, да? Жил за ее счет? Ужас, ужас… А сколько ему было лет?

Ах, ну да… Бедняжка!

У многих все-таки хватало совести не убегать сразу, поболтав, а поинтересоваться новинками ассортимента. Некоторые даже что-то покупали. Это было главным, а все остальное… Конечно, неприятно, неудобно немного, но Валерия как-нибудь переживет. И забудет.

Она решительно поднялась с кровати, потянулась к телефону.

— Коля, на Горького подъезжай за мной.

— Ты куда? — сонно пробормотал Игнат.

— Работать!

— Еще рано, — удивился он. — Иди сюда.

— У меня теперь не бывает рано, — сообщила Валерия, кое-как причесавшись и пытаясь заколоть волосы на затылке, чтобы не мешали. — Только поздно… Все, вечером позвоню.

Через час она уже была в магазине. Приветливо кивнула консультанткам, поколебавшись, устроилась в кресле для посетителей, подумав, что нет никакого смысла покидать торговый зал: через пять минут они откроются — и начнется…

— Здравствуйте! — замученная Алина поспешно изобразила улыбку и двинулась навстречу очередной визитерше.

— Начальство на месте? — поинтересовалась та, небрежно кивая на приветствие.

— Лиза! — не скрыв раздражение, поднялась Меркулова. — И ты туда же! Мне, наверное, надо написать рассказ со всеми подробностями и повесить на дверь!

Сташевскую она считала приятельницей и могла с ней не церемониться.

— Не надо мне ничего рассказывать! — обиделась та. — Во-первых, и так уже все известно; во-вторых, разве я не понимаю?! Между прочим, заглянула спасти тебя от стаи гарпий, а ты тут тоскуешь в одиночестве.

— Только что Гловацкая ушла, — махнула рукой Валерия. — Поухмылялась, всю душу вытрясла и ничего не купила.

— Ты тут целый день всех развлекаешь? — с сочувствием поинтересовалась Лиза.

— Ага, — зло согласилась Валерия. — Работаю достопримечательностью.

— Тебе положен антракт, — решила Сташевская. — Обедать пойдешь?

— Пошли, — подумав, решила Валерия. — Соберусь с новыми силами.

— Знаешь, меня на самом деле мучает совесть, — вздохнула Лиза, когда устроились за столиком в маленьком полупустом кафе. — Я все думаю: если б я тогда помогла твоему Диме с его картинами, может, ничего бы не было?

Валерия оторвала глаза от меню, посмотрела с удивлением.

— Не поняла.

— Ну помнишь, ты же мне его представляла на каком-то вечере. А я не захотела возиться. Там же правда ничего особенного, у меня такого добра хватает.

— Лиза! — Валерия невольно засмеялась, махнула рукой. — Они в то время уже резвились вовсю, успокойся.

— Ну и ладно, — с облегчением вздохнула Сташевская. — А то, знаешь, как-то совсем неприятно…

— Все ерунда, — беспечно отозвалась Валерия, подзывая официанта. — Как-нибудь выплыву… Чай и блинчики с творогом.

— А мне мясо, — распорядилась Лиза. — Любое. С рисом и овощами. Еще латте и рогалик с черносливом.

— Если бы еще Юлька не ушла так не вовремя, — задумчиво продолжила Меркулова. — Без нее мне, конечно, хоть разорвись.

— А я всегда говорила, что она тяжелый человек, — не удержалась Сташевская. — С заморочками… Слушай, возьми моего Вадима!

Валерия скептически скривила губы. Сынок Лизы был, на ее взгляд, обычным лоботрясом, которого родителям лучше бы держать при себе и не подпускать к важным делам.

— А что? — загорелась приятельница. — Вкус у него потрясающий, я тебе как художник говорю! И вообще, обаятельный молодой мужчина в дамском магазине всегда привлечет туда клиенток!

— Ага, а через пару месяцев ему опять покажется, что он не нашел себя и хочет сменить сферу деятельности, — фыркнула Валерия. — Лиз, твой детка где-нибудь хоть полгода продержался?

— Знаешь, он уже столько всего перепробовал, что ему больше просто некуда бросаться, — нисколько не обиделась Лиза. — Я думаю, вы сработаетесь.

— Не знаю, — задумалась Меркулова. — А в принципе, выбор небольшой. Его я по крайней мере всю жизнь знаю… И он кого надо знает, быстро вольется. Вообще идея хоть нелепая, но неплохая. А он-то сам захочет?

— Конечно, захочет! — легкомысленно отмахнулась Сташевская, без всякого смущения разложив локти на столе и приступая к обеду. — Он тебе к вечеру позвонит, я скажу. Кстати, ты в курсе, что наш Пашка развернул кампанию по восстановлению твоего доброго имени?

— Какой Пашка? — удивленно нахмурилась Валерия.

— М-м, — Лиза нетерпеливо замахала руками, торопясь проглотить кусок отбивной. — Ну какой, скажи, у нас есть Пашка?! Липатов, конечно!

— Да? — переспросила Меркулова, ожидая продолжения.

— Угу. Всех уже замучил разговорами, что свой самый-самый эксклюзив в единственных экземплярах поставляет только тебе. И всегда, говорит, так будет, о как!

— Да? — повторила Валерия, не зная, что сказать.

Сташевская с удовольствием жевала, видимо, решив, что сообщила все нужное, и совершенно не тяготясь возникшим молчанием.

— Мы с ним недавно помирились, — наконец сказала Валерия. — В смысле, мы и не ссорились… Вообще, Лизка, я совсем не знаю, что мне теперь делать, — призналась она.

— Не усложнять, — отрезала Лиза и для большей убедительности кивнула головой. — Человек хочет дружить. Хороший человек, между прочим, у которого больше никого хоть немного родного не осталось. Кстати, это единственный разумный вариант, самое большее, что вы можете друг для друга сделать. И нечего разводить эти душевные терзания, поздно уже.

Да, Валерия сама это знала и повторяла себе тысячу раз, но… Какие могут быть но, разозлилась она на себя. Можно подумать, другие проблемы разом закончились и есть время прокручивать в который раз одни и те же мысли!

— Пора возвращаться, — вздохнула она. — Кто-нибудь еще обязательно должен сегодня притащиться. А Вадиму передай, что я буду ждать.

— Угу, — кивнула Лиза, дожевывая рогалик и попутно пытаясь отыскать в сумочке кошелек. — Кстати, у меня в следующую пятницу открытие новой выставки, приходи.

— Обязательно, — вставая, пообещала Валерия.