Не дели любовь...

Глава 16

Тяжело вздохнув, собираясь с духом, мужчина бросил мимолетный взгляд на наручные часы. Почти восемь. Кира должна быть уже дома. Машины правда чего-то не видно у подъезда… Хотя, быть может, оставила где-то на стоянке. Ведь судя по слабому огоньку света, что ярким огоньком маячил где-то вдалеке, на заветном этаже, она уже там.

Так странно… Алексей и жаждал поскорее увидеть любимую женщину, в который раз впервые за последние четыре дня, и в то же время этого опасался. Опасался реакции Киры. Того, что она в очередной раз его выгонит, не станет слушать. Сбежит, в конце концов. Даже из собственной квартиры. Эта девушка была способна и не на такие нелепости… Боялся, но понимал, что если не решится, не попытается ничего сделать, очередной шаг, позволяющий пойти на сближение с любимой, то за него никто этого не сделает. Более того, из-за этой его чертовой нерешительности, которая преследовала его уже который год, их жизни могут разрушиться окончательно. Надежда на счастье… Такое долгожданное и такое необходимое. Они ведь имеют право на него, ведь, правда? И хотя бы ради этого стоит попытаться.

Мартынов ведь и так позволил Кире успокоиться. Дал еще времени на раздумья. Еще целых четыре дня, поле того, когда она, позвав его в квартиру подруги, выгнала, убеждая, что больше ничего не хочет иметь с ним общего. Такая уверенная, что сможет начать жизнь без него… Возможно, в другой ситуации Лёша и поверил бы. Как заставил себя поверить уже когда-то… Но только не теперь.

Теперь все было слишком запутанно. Они были слишком повязаны, чтобы так запросто иметь возможность расстаться и начать все заново. По-отдельности. Не та ситуация. Не то время для всего этого… Однажды они уже совершили глупость… Точнее он совершил, позволяя их отношениям столь нелепо завершится, считая, что так будет проще и лучше. Итог – прошло три с лишним года, а несчастливы оба… Разве это не показатель?

Хватит, пора что-то менять! Подхватив с соседнего сидения букет шикарных белоснежных роз, Алексей, поспешно выбрался из автомобиля. Еще раз поднял взгляд вверх, на окна любимой, затем на букет, что сжимал в руке. Зачем он его вообще притащил? Кира вряд ли оценит такие излишества. Тогда зачем? Прощение вымаливать? За то, что даже все золото мира не искупит. Какой же идиот! Но не с пустыми руками ведь идти. Безумный, дурацкий стереотип. Ну и пускай! Пускай Кира выгоняет его столько угодно, хоть отметелит этим веником, лишь бы вообще добиться от неё хоть какой-то реакции. Дать понять, что больше от неё не отступится. Даже если она имеет на этот счет несколько иные планы.

Стараясь отогнать от себя мысль, что, быть может, Кире и правда будет лучше попытаться начать жизнь без него, пускай даже теперь, спустя столько времени бессмысленного ожидания, Мартынов направился в подъезд. Уверенно поднялся на нужный этаж. Лишь оказавшись у знакомой двери, притормозил, словно на что-то решаясь. Несколько мгновений гипнотизируя дверной звонок, все же поднял руку и нещадно вдавил пальцем, в одночасье заставляя о своем появлении.

Несколько коротких секунд, пока он ждал хоть какой-то реакции, пока ему откроют дверь, Алексею показались самыми долгожданными в его жизни. Так, будто от этого будет зависеть его дальнейшая жизнь… Несколько мгновений после которых дверь широко распахнулась и перед глазами предстал… Черт, Лёшка готов был к чему и кому угодно, но это… Это было так странно неожиданно и… похоже предвещает что-то большее, нежели просто разговор…

- Алексей, ты? – нахмурив брови, оценивающе пробежавшись по Мартынову взглядом, переспросил мужчина, - вот уж кого не ожидал…

- Как видишь, - пропуская мимо ушей последнюю фразу, пожал плечами Лёша, мысленно почему-то подмечая, что тот, кого он видит перед собой, практически не изменился за последние годы. Так, возможно еще более возмужал и окреп, выглядя уже полностью состоявшимся и самодостаточным мужчиной. И как ни странно от него почти не ощущалось ожидаемой агрессии. Скорее даже наоборот. Ну и еще чуточку удивления. И это было так странно… Потому как перед Лёшкой стоял ни кто иной, как сам Михаил Слепцов. Родной брат Киры. Тот, кому однажды пообещал беречь Киру, но так и не сдержал своего слова, натворив того, чего как раз таки не стоило творить. Обманув и предав собственные слова и заверения…

- Ну, здравствуй, что ли, Алексей, - прислонившись плечом к дверному косяку и не спеша впускать гостя за порог, спокойно бросил Михаил, - я так полагаю, ты к Кире?

- К Кире, - решив, что юлить или как-то оправдываться уже не имеет смысла, согласно кивнул Мартынов.

Теперь он как никогда понимал, что разговора не избежать. И прежде всего именно с Михаилом. Пожалуй, подобного стоило бы ожидать. В частности после того утреннего звонка, когда брат Киры пообещал, что так просто Алексею не отделаться. Что же, наверное, так даже лучше. Лучше сразу все расставить по местам, как бы нелепыми и никчемными не казались будущие попытки оправдать себя. Какой бы ни была реакция Миши, у Алексея, по сути, и выбора-то особого нет…

- А Киры еще нет, - переводя взгляд с лица Мартынова на несчастный букет, что последний сжимал в руках, Михаил упрямо поджал губы.

- Я понял.

- Проходи, поговорим, - кивнув в сторону квартиры, Слепцов отступился, тем самым окончательно подтверждая, что теперь им придется все выяснить.

Встретившись на мгновение взглядом с Михаилом, пытаясь сообразить, что стоит ждать от предстоящего разговора, и насколько он может быть полезен, Алексей все же решительно переступил порог квартиры. Но не успел он даже осмотреться толком, как откуда-то из гостиной выскочило белокурое чудо, выкрикивая звонким голоском:

- Папа, папочка, ты обещал, что здесь будет интелесно, а мне здесь скучно. Я хочу домой…

Заметив постороннего в квартире, малышка как-то вмиг поутихла, и, застыв посреди комнаты, нахмурив бровки, пытливо уставилась на Алексея своими огромными и не по возрасту умными голубыми глазками. В красивом нежно розовом платьице, и небольшими бантами в тон… Она походила на куколку. Такая же нарядная и хорошенькая. Ангелочек. На вид девочке было не более трех лет. Именно столько, сколько могло бы быть их с Кирой дочке, если бы тогда… Если бы вообще все было по-другому. Но, видно, не судьба…

- Лис, ты чего? – Мишка присел на корточки рядом с девочкой, и, протянув руки, привлекая к себе, одной рукой приобнял, а другой пригладил волосы, - мы, кажется, об этом уже говорили. Дочь, ты же у меня умничка?

Малышка насупившись, отчаянно закивала головой. Значит, все-таки дочь. Даже у Михаила есть дочь. Неожиданно. Но, в чем-то предсказуемо…

- Тогда беги в комнату, и посмотри мультики. Я ведь включил, - продолжал уговаривать Миша, - А я пока поговорю с дядей и вернусь к тебе. А там и тётя Кира придет с работы, будем знакомиться. Угу?

Девочка приподняла голову на Алексея, и несколько секунд с любопытством рассматривала его, невольно заставляя сердце мужчины сжиматься, пропуская глухие удары один за другим. Несколько мгновений, которые позволили Лё шке представить, каково это могло бы быть у них с Кирой… Несколько секунд за которые малышка будто решала можно ли оставлять отца с незнакомцем. А потом вдруг как-то неожиданно расплылась в очаровательной беззубой улыбке, и, наклонившись к уху отца, громким шепотом выдала:

- Папуль, вы только не лугайтесь сильно, ага?

Господи, как же этим маленьким существам там точно удается поймать неуловимое напряжение в воздухе, предугадать возможное развитие ситуации, а в чем-то быть может и предотвратить её? Все же это дорогого стоило… Как жаль, что взрослые порой не способны даже элементарно выслушать друг друга. Не говоря уже о каком-то понимании.

- Хорошо, милая, - уверенно пообещал Михаил, и, чмокнув дочку в щечку, отпустил её. Но прежде чем скрыться за дверью, девочка не удержалась, и, обернувшись, еще раз взглянула на Алексея, робко улыбнувшись.

- Хорошая девчушка, - искренне вздохнул Мартынов, глядя Алисе вслед. И почему-то не смог удержаться, чтобы не предположить, - наверное, Кира в детстве тоже была такой…

- Да, они во многом с Элисон похожи, - мягко улыбнувшись, согласился Михаил, - хотя, по сути, и не должны, - и прежде, чем Лёша успел обратить внимание на эти слова, посерьезнев, махнул рукой в сторону кухни со словами, - проходи, не стесняйся.

Молча войдя на кухню, Алексея бережно положил цветы на стол, и устало опустился на табурет, дожидаясь, пока Михаил первым нарушит молчание. Но он особо не спешил с этим. Словно натягивал время. А возможно, просто собирался с мыслями…

Вытащил из шкафа почти полную пачку сигарет и зажигалку. Жестом предложил Лёшке. Но тот лишь отрицательно кивнул головой. После чего Михаил приоткрыл окно, позволяя летнему вечернему воздуху проникнуть в комнату. Медленно вытащил сигарету, прикурил. Затянулся, выдохнул облачко сизого дыма в окно, при этом уставившись куда-то в ночь. Затем резко обернувшись к Алексею, что все это время молчаливо наблюдал за его действиями, спокойно спросил:

- Лёх, вот скажи, что ты творишь с Кирой?

Казалось бы такой простой вопрос. Для кого-то незначительный. Для кого-то мало вразумительный. Но для Лёшки слишком сложный, чтобы так в одночасье взять и ответить. Он реально не понимал, что на такое можно ответить. Что он делает с Кирой? Если бы только сам мог знать это…

- Миш, я не знаю, что тебе сказать… Все слишком сложно… - замялся Мартынов.

- Сложно, - фыркнул Михаил, отворачиваясь к окну, - что же вы, как дети малые? Из ничего строите себе проблемы и преграды? Поверь, вы даже представить себе не можете, каково это, когда действительно сложно. И я, искренне желая вам этого никогда не испытать.

Спокойный голос, сосредоточенный взгляд. Но утверждать, таким образом, можно лишь совершенно ничего не зная. И Лёша не мог не возразить:

- Миш, вот только не нужно сейчас обобщать и учить уму-разуму. Поздно, когда глупости совершены. Ситуации бывают разные и проблемы тоже разные.

- По-моему, ума набираться никогда не поздно. Когда жизнь окончательно обрывается, вот тогда действительно поздно. А так… живы, здоровы, руки-ноги целы, а все остальное, поверь мне, можно исправить, - Мишка снова обернулся к Алексею, и, бросив сигарету в пепельницу, прикрикнул, - Сколько вы вот так уже бегаете друг от друга? Три года? Четыре? И как? Нравится? Быть может, заряжает адреналином? Дарит новые острые ощущения? Или чего происходит? Если так, то советую найти другой объект для подобных экспериментов, а Киру оставить в покое! Хватит и того, что она и так регулярно зареванная и расстроеная чем-то! Не сложно догадать чем. А точнее кем.

Подобной реакции стоило ожидать. И, наверное, на месте Мишки любой бы поступил точно так же. А быть может еще и более агрессивно. К примеру, спустил с лестницы, даже не выслушав. А тут… даже пытается чего-то донести. Но что толку доносить то, что Алексей и сам прекрасно понимал. И пускай не во всем, но во многом был согласен со старшим братом любимой. Уж действительно, практически все, кроме смерти и пожизненных увечий, возможно исправить. И он попытается теперь это сделать, если в свое время вышло не слишком удачно. Но это будет уже с Кирой, а вот выслушивать всяческие нравоучения от Михаила он не намерен.

- Какой на хрен адреналин? – подхватившись, взорвался Мартынов, - ты думаешь, что говоришь? Я люблю её, черт побери!

- Тогда чего ходишь вокруг да около? Что творишь? Чего добиваешься? – опираясь ладонями о столешницу, и слегка нависая над нею, не унимался Миша, - ты её любишь, она тебя любит! Поженились бы еще тогда и жили бы припеваючи! Так нет! Вот что вам мешало? Что мешает сейчас? А, Лёх?

- Я уже был тогда женат, - понимая, что давно прошел тот период, когда имело смысл хоть что-то скрывать, выдал Алексей, внимательно наблюдая за реакцией Миши.

Казалось, тот на миг даже растерялся. Нахмурился еще сильнее. Прожигая Мартынова насквозь взглядом, непроизвольно сжал ладони в кулаки. Можно было не сомневаться, что он в любой момент готов броситься с кулаками на обидчика сестры. Но, тем не менее, не спешил почему-то это делать. Слишком рассудительный и здравомыслящий, чтобы так запросто от всего отделаться… Чтобы решать проблемы таким образом…

- Да ты, оказывается, сволочь, Мартынов! – процедил сквозь зубы Михаил.

- А-то я не знаю, - ожидая уже какой угодно дальнейшей реакции на свои слова, неопределенно пожал плечами Лёша.

- Значит, все-таки женат… А я подозревал, что здесь что-то нечисто, - к удивлению спокойно отметил Мишка, - слишком складно у вас все получалось. Особенно, когда я уехал. И эти извечные странности в Кире. А потом, как она рассказывала, ваше нелепое расставание по причине не схождения характерами…

С этими словами мужчина снова отвернулся. Но на сей раз опять потянулся к шкафу. Безмолвно вытащил из самого дальнего угла чуть начатую бутылку коньяка, две рюмки, и под вопросительным взглядом Алексея, со звоном поставил их на стол, усаживаясь напротив.

- Ну что? Рассказывай, - открывая бутылку, требовательно выдал Миша. Наполнил обе рюмки до половины алкоголем. Одну из них протянул Лёше, а другую одним махом осушил. Лишь, после чего, отметил, - я так понимаю, от Киры подробностей мне не дождаться…

И Лёша рассказал. Абсолютно все, ничего не тая и не скрывая. Начиная от нелепого знакомства с Кирой и тем, как довел ситуацию до точки не возврата. Заканчивая ситуацией с Евой, что сложилась по его же вине. Вплоть до причины их окончательного с Кирой расставания. Той, которую никогда и никому не рассказывал. Даже лучшему другу. Элементарно потому что боялся осуждения и жалости. Боялся недопонимания и чувства гадливости. Просто потому, что сам предпочитал об этом никогда не думать и вспоминать. Лишь от случая к случаю и исключительно тогда, когда считал, что без этого не обойтись.

Похоже, это был именно тот случай. А еще отчего-то исповедоваться перед Мишкой ему было совсем не боязно, и не ощущалось той неловкости, которую он вроде как должен был испытывать. Быть может, подсознательно понимал, что Михаил не осудит и попытается понять, а возможно, просто устал все держать в себе. И кто как не брат любимой девушки, открыться перед которой не так-то и легко, может в итоге подойти на эту роль? Да, по сути, кто угодно. И в большей степени Мишка должен был быть последним в списке кандидатов, но… вышло отчего-то все наоборот… Теперь Алексей рассказывал Михаилу все то, что в первую очередь должна была узнать именно Кира. Причем еще тогда, три года назад. На что имела полнейшее право. Но тогда он смалодушничал… Хотя ведь и сейчас малодушничает… Но открываясь Михаилу уже делает хоть какой-то шаг вперед, ищет возможность двигаться. Ждет понимания и вероятно даже поддержки… Да, если его сможет понять Мишка, то ведь не все так плохо? Наверное, тогда его сможет понять и сама Кира…

Алексей на протяжении всего своего душевного излияния даже предположить не мог отношения Михаила ко всей ситуации, потому как последний просто молча слушал, не сводя взора с Мартынова, лишь изредка качая неопределенно головой и снова и снова доливая себе коньяка. Но по этому трудно было определить истинное восприятие… И в то же время Лёшка видел, что Мишка не остался равнодушным. Вероятно, многое недопонял, что-то его возмутило, что-то удивило, но в целом… Это походило на исповедь. Ту самую, которая, как, оказалось, так была необходима Лёше все это время… Ту, что не просто должна была облегчить душу, но и стать первым шагом на пути к пониманию.

- … Вот собственно, поэтому я и решил, что лучше будет отпустить Киру. Для всех нас. В первую очередь для неё… - подводя итог, вздохнул Алексей, и одним махом осушил рюмку с коньяком. Первую, которую Мишка налил ему еще перед началом разговора, и которую он все это время неловко сжимал и вертел в руках.

- Решил он, - фыркнул Михаил, окинув взглядом Алексея, - а тебе никто не говорил, что принимать такие решения самостоятельно, по крайней мере, глупо? Неужели оно стоило того, что теперь происходит?

- Мих, ты думаешь, я не понимаю этого? – возмутился Лёшка, - но только представь, как бы ты повел себя на моем месте?

- Да уж как-то попытался хотя бы поговорить с ней…

- Да? Ты так уверен в этом? – не давая закончить, перебил Мартынов, - и что бы из этого получилось? Ну, хорошо, рассказал бы я ей все, она бы их жалости или все еще ослепленная чувствами, осталась. А что стало потом? Сожаления? Упреки? А быть может, обвинения? И виноват в этом был бы только я, понимаешь? Я! – зажмурившись, Лёша стукнул ладонью по столу, - да, она, возможно, не сказала бы этого вслух, но… это не та ситуация, когда стоило надеяться на какой-то другой исход…

- Хорошо, а проявив это никому ненужное благородство, мать твою, ты хочешь сказать, что сделал лучше? – спокойно, но со стальными нотками в голосе, переспросил Миша, и тут же сам ответил на свой вопрос, - себя изводишь, Киру изводишь…

- А то я не понимаю, - отмахнулся Алексей, - теперь-то понимаю, когда возвращаться в прошлое, чтобы что-то изменить, уже поздно.

- Да тут прошлым не отделаешься, - Михаил отвернулся к окну, и задумчиво проговорил, - сейчас нужно все исправлять.

- Это я тоже понимаю, - согласился Мартынов, - именно поэтому и пришел, чтобы заставить, наконец, Киру выслушать и хотя бы попытаться меня понять.

- Эх, Лёха, - поднимаясь со стула, вздохнул Миша, - Накостылять бы тебе хорошенько. Так, для профилактики. За все хорошее. Да только понимаю, что бесполезно будет. Мне раньше стоило об этом позаботиться. А уже теперь дурь-то не выбьешь ни с тебя, ни с Киры.

- Миш, спасибо тебе… - толком не соображая, за что благодарит, замялся Алексей.

Пожалуй, за то понимание, которое хоть и не было высказано вслух, но отчетливо ощущалось в каждом слове Михаила. За отсутствие осуждения. А еще за то, что при всем при этом не было жалости… Ненужной и слишком бесполезной. Но такой предсказуемой и ожидаемой для него.

- Да не за что меня благодарить, - после неловкой паузы, нарушил тишину Михаил, что до этого разряжало лишь веселое бормотание телевизора в гостиной, - я даю тебе последний шанс все исправить лишь потому, что хочу, чтобы Кира была счастлива. А судя по тому, как она мается последние годы, счастлива без тебя она вряд ли будет.

- Миша, я обещаю, что в этот раз…

- Лёх, не нужно обещать того, чего не знаешь, удастся ли выполнить, - перебил Слепцов, после чего бросил взгляд на настенные часы, и странно усмехнувшись, кивнул в сторону двери со словами, - если хочешь, можешь подождать Киру здесь, а я пойду укладывать Лиску. Уже поздно. Да и судя по всему, бесполезно надеяться, что сегодня им удастся пообщаться.

Лёша так же проследил взглядом за стрелкой часов, с удивлением отмечая, что уже половина десятого. Да уж, хорошо они с Мишкой поговорили. Главное продуктивно. А Киры до сих пор нет, хотя и должна уже быть давным-давно дома…

- Спасибо, но нет, - поднимаясь следом, вздохнул Лёша, - я все же лучше покараулю у подъезда. Не думаю, что увидев тебя, она вообще захочет о чем-то со мной говорить.

- Смотри, как знаешь, - пожал плечами Михаил, выходя в коридор, и когда Алексей дошел до входной двери, напомнил, - и цветы свои не забудь.

Цветы. Нужны ли они кому-то эти дурацкие цветы? Если и нужны, то в самую что ни на есть последнюю очередь. Они уже ничего не помогут исправить. Их с Кирой ситуация давно вышла за рамки, когда любую провинность можно было загладить простым букетом роз. Хотя, их отношения никогда и не были на этом уровне. Как-то обошел их стороной тот самый знаменитый конфетно-букетный и в чем-то подростковый период максимализма во всем. А жаль…

Обернувшись, Алексей и опомниться не успел, как вдруг тяжелый мужской кулак прилетел ему куда-то в район скулы, заставляя от неожиданности отдернуться в сторону, поморщившись.

- Хоть и знаю, что не поможет, но так хотя бы моя совесть будет чиста, и я буду знать, что использовал все методы, - растирая ладонь, хмыкнул Михаил. И с этими словами скрылся в гостиной, явно давая понять, что на этом разговор закончился.

Ухмыльнувшись, Лёшка без лишних слов, подхватил букет и вышел из квартиры. В голове крутилась одна единственная мысль – у него есть шанс. Шанс все исправить. Во всяком случае, он уже смог заручится негласной поддержкой Михаила, а это в его ситуации значило довольно много. И даже удар, который он, по сути, получил справедливо, лишнее тому подтверждение.

Алексей даже не имел права обижаться на Мишку. Защищая свою родную и единственную сестру, можно было пойти и не на такое… Во всяком случае, Лёша очень сильно сомневался, что будучи на месте Михаила поступил бы столь адекватно и гуманно. И уж точно не позволил бы обидчику подойти и на пушечный выстрел… Хотя что сравнивать. Алексей и на своем-то месте поступает не лучшим образом…

Прислушиваясь к лифту, Мартынов поспешно спустился вниз по лестнице, опасаясь прозевать Киру. Но, к счастью, или, же наоборот, Лёша так до конца и не решил, лифт стоял на месте. А это значит, что Киры нет. Ёлки-палки, скоро десять часов вечера, а её все еще нет дома! В то время, когда рабочий день в редакции максимум до семи. Ну, разве что в периоды аврала могут задержаться на лишний часок. Но не на три же!

Оказавшись на улице, Лёшка втянул полные легкие терпкого ночного воздуха. Как никогда пахло грозой. Да и судя по тому, как затянуло небо тяжелыми чернильными тучами, не давая пробиться и так редким для города звездочкам, скоро польется дождь. Окончательно смывая летнюю пыль и грязь, даже некую наэлектризованность, что за последние дни буквально витала в воздухе. Если бы еще он так же смог смыть и очистить воспоминания от горечи былых обид… Если бы только…

Осмотревшись по сторонам, убеждаясь, что ни машины Киры, ни самой девушки пока на горизонте не предвидится, Лёшка прошел к своему авто. Помявшись еще несколько минут, убеждаясь, что вокруг тихо и никого нет, мужчина забрался обратно в машину, бережно положив цветы рядом с собой. Нервно побарабанил пальцами по рулю, и, откинувшись к спинке сиденья, задумчивым взглядом уставился перед собой, воскрешая в памяти обрывки своего прошлого…

Осень… Промозглая, бесконечная и однообразная. Уже давно канули в лету теплые летние деньки, и даже последние напоминания о них, в виде традиционного сентябрьского бабьего лета. Лишь промозглая сырость и мрачность, неизменная и переходящая изо дня в день. Она давно окутала город, навевая череду тоски и грусти. Казалось, что уже не различить, где день, а где ночь, потому как дожди не прекращались уже почти неделю, не давая никому ни малейшей передышки... Но даже эта нелепая погода не оставляла выбора. И прохожие все так же, как и жарким летом, куда-то спешили. Теперь лишь кутаясь в длинные плащи и прячась за огромными зонтами…

Лёшка никогда особо не жаловал осень. Но в этом году она представлялась ему особенно угнетающей. Наверное, потому, что она лишь отчетливее отражала то состояние души, в котором Мартынов жил уже относительно долгое время. С каждым новым днем эта осень все больше заставляла угасать слабые огоньки надежды на возможные перемены. Она с каждым днем все сильнее окутывала своей паутиной безысходности. День ото дня…

Алексей так устал от подобной жизни. Все пытался вырваться. Все на что-то надеялся… Уже давно перестал планировать, но все так же продолжал верить, что еще не все потеряно… Вот только суровая реальность все отчетливее доказывала обратное…

Уставившись куда-то в окно, Алексей машинально теребил в руках телефонную трубку, не решаясь на такой необходимый ему, но слишком неправильный звонок. Этот бесконечный круговорот грусти и самообмана… Безумного влечения и необходимости… Желания обладать и быть с любимой, и самой обыкновенной жалости, чувства вины… И самое страшное, что создавалось впечатление, что это не закончится никогда. По вине его же мягкотелости и нерешительности. Его глупости… В чем-то трусости…

- Лёша, принеси мне, пожалуйста, чай. Я замерзла, - откуда-то из комнаты донесся капризный женский голос.

Ева. Все такая же. Все та же. Когда, казалось, все вокруг меняется с регулярной периодичностью, только одна она остается прежней. Ничто не учит её жизни. Даже теперь, спустя несколько месяцев после аварии, после не самой удачной операции… Порой Алексею казалось, что она застряла где-то там, в прошлом. В каком-то своем, выдуманном мирке, в котором ей было наиболее удобно и комфортно. Там, где не было ни проблем, ни сожалений о содеянном, ни страха перед будущим. Только иллюзорно-образцовая семейная жизнь, которая уже по определению не может быть таковой… Но самое ужасное, что Лёша не мог ей запретить вести себя таким образом, не мог что-либо изменить…

Нет, он, безусловно, мог наплевать на все принципы, на все муки совести и попросту уйти. Да, возможно, именно так было бы правильнее. Или если и не совсем правильно, то, по крайней мере, справедливо по отношению ко всем троим. Хотя с другой стороны он никогда и не пытался убедить Еву, что у них есть будущее. Он изначально был с ней откровенен, и как бы она себя не вела и не делала вид, что все отлично, изначально знала, что ничего толкового из этого не выйдет…

Да, Алексей все так же не мог уйти. Все так же был не в силах бросить жену в подобном состоянии одну…

Тогда, когда выяснилось, что пластическая операция прошла безуспешно, и вроде бы известный и хороший хирург толком ничего не смог сделать, оставив Еву с изуродованным лицом, у неё случился довольно серьезный нервный срыв, которого так опасался Петр Степанович. И после которого ей достаточно долгое время приходить в себя и восстанавливать душевное равновесие. Жуткий период. Серьезное испытание, выйдя из которого, жена отчасти замкнулась в себе.

Иногда у Лёшки создавалось впечатление, что она впала в какое-то аморфное состояние, и категорически отказывалась из него выбираться, придумывая все новые и новые, неимоверно абсурдные и нелепые тому причины. Если поначалу она частенько обвиняла Лёшу в случившемся с ней, снова и снова намекала, что если он уйдет от неё, то с подобной внешностью вряд ли кому-то понадобиться еще, то теперь она попросту смирилась. Лишь изредка посылала немые укорительные взгляды на мужчину, тем самым подливая масла в огонь и незримо напоминая о его вине.

Девушка больше не верила, что может стать прежней Евой. Умницей, красавицей, вернуться к любимой работе, снова стать одной из самых популярных ведущих. Отчасти изуродованная внешность, огромные шрамы на пол лица, и боязнь снова пойти на риск, чтобы хоть что-то изменить, поставили на всем этом крест. Первое время все популярные таблоиды только и пестрили заголовками вроде тех, что Ева Белова теперь в страшных увечьях, и больше никогда не станет прежней, а журналисты так и пытались урвать кусочек сенсации, надеясь заполучить заветные фото нынешней Евы. Этот момент стал последней каплей, заставляя девушку окончательно замкнуться в себе, прячась дома ото всех и вся…

Она категорически отказывалась пойти на еще одну операцию, опасаясь очередного провала. Да и сам Константин Игоревич теперь тщательно проверял связи, выискивая того, кто действительно может помочь. Несколько раз у него это практически получилось, но, к сожалению, дальше обследований дело не дошло, потому как Ева каждый раз только и делала, что упиралась рогом, напоминая отцу, чем в прошлый раз закончилось его желание помочь. На это Белов не мог ничего возразить, но, тем не менее, как и сам Алексей, все еще не терял надежды. А еще, как ни странно, но ради Евы он уже практически смирился с ролью Алексея в жизни Евы. И Мартынов пока не особо понимал, что это ему может принести в дальнейшем. Планируй он жить с Евой нормальной семейной жизнью, то непременно бы порадовался, что тесть, наконец, практически принял его в семью. А так… Лёша просто пока не мог уйти. Чувство вины съедало его изнутри, и он намерен был изначально сделать хоть что-то, чтобы помочь Еве… Правда пока что его роль в этой ситуации вертелась исключительно вокруг заботы о жене…

- Лёш, ну где ты ходишь? – снова послышалось недовольное бормотание девушки.

- Иду, - на мгновение замешкавшись, Алексей, отбросив на столик телефон, налил свежезаваренного чая и поставив его на поднос, направился в спальню.

Оказавшись в комнате, мужчина застал Еву все в таком же положении, как и уходя. Устроившись на мягких подушках, укутавшись в плед, она делала вид, что увлечена чтением какого-то глянцевого журнала. Но без труда можно было понять, что её мысли витают где-то очень далеко от реальности, и уж тем более каких-то нелепых статей.

Не говоря ни слова, Алексей поставил поднос на прикроватный столик, и развернулся, чтобы уйти. Но девушка не позволила ему этого сделать, ошарашив следующей фразой:

- Лёш, а давай, родим ребенка.

Мартынов так и застал на пороге, не зная, что и ответить на подобное предложение. Видимо Ева так шутит. Какой может быть ребенок, если у них уже давно не было ничего общего в интимном плане. Кажется, еще с тех самых пор, как Лёшка познакомился с Кирой и понял, насколько она для него важна. И честно говоря, он не горел особым желанием что-либо менять в их с Евой отношениях. Оба ведь прекрасно знали истинную причину того, почему он все еще не ушел.

- Почему ты молчишь? – выводя мужчину из ступора, переспросила Ева.

- Ты думаешь, что говоришь, вообще? – немного резко, но по-другому вряд ли получилось бы, фыркнул Мартынов, оборачиваясь.

- А что в этом такого, Лёш? – отложив в сторону журнал и сложив руки на груди, взирая на мужа из-подо лба, серьезно уточнила девушка, тем самым подтверждая, что она даже не пытается шутить, - мы муж и жена. А у нормальных мужа и жены обычно бывают дети, если ты не знал.

- Какие на хрен дети? – прикрикнул Алексей. Он честно пытался сдерживаться, как мог, но подобное предложение было последней каплей для его давным-давно переполненной чаши терпения. Он готов был выдержать и смирится с чем угодно, но это… - Ты хоть понимаешь, насколько абсурдным является твое предложение? То, что мы живем под одной крышей, со штампом в паспорте, еще не значит, что мы нормальная семья!

- Лёша, вот почему ты все время кричишь? – спокойно, но с укором в голосе, бросила Ева, - Я, между прочим, любви хочу! Чтобы обо мне заботились, хочу! А ты… ты… - привстав, девушка медленно сползла с кровати, - ты хоть понимаешь, что я устала от всего этого?- О, Лёшка как никто другой это понимал! Если бы Ева только могла представить, насколько он устал! - От твоей вечно кислой мины, от твоего равнодушия, от твоих постоянных измен, в конце концов. А ты мне что-то говоришь об абсурдности!

- Ну, раз устала, тогда, думаю, что хватит уже с нас этого цирка! – окинув рукой спальню, закричал Алексей. Он отчетливо видел, как в глазах жены заблестели слезы. Понимал, что вероятнее всего задевает её своими словами, но и смолчать больше не мог, - Я не тот, кто способен дать тебе ту желаемую любовь! И хватит уже строить воздушные замки! Я ухожу!

Высказав, наконец, все то, что долгое время не давало мужчине покоя, и пользуясь мимолетным замешательством Евы, он резко отвернулся и бросился прочь из квартиры, на ходу хватая ключи. Он пока даже не представлял, что его ждет дальше. Чем может обернуться этот разговор, и обернется ли вообще хоть чем-то… Удастся ли вырваться из клетки обязательств… Но на тот момент он очень верил, что удастся… Его уже практически не заботило то, насколько сильно зацепил Еву и какова будет её реакция. Лишь громко хлопнув дверью, он сбежал вниз по лестнице, торопясь к той, с кем все это время был мыслями и сердцем…

Зажмурившись на мгновение, Алексей резко махнул головой, желая избавиться от неприятного наваждения, что вновь напомнило о себе. Вновь взглянув куда-то в ночь, он увидел, что с неба стали опускаться тяжелые капли дождя, громко барабаня по лобовому стеклу.

Наверное, именно поэтому мужчина не сразу и обратил внимание на подъехавший к подъезду автомобиль. Лишь когда водитель, выскочил на улицу, на ходу раскрывая зонт, бросился к пассажирской дверце, и галантно отворил её, помогая выбраться оттуда девушке, сердце Мартынова гулко забилось в груди, вызвав какой-то неприятный трепет… Машинально сжав руками руль, мужчина напрягся, с интересом наблюдая за развернувшейся перед ним картиной. Казалось, он и дышать престал, когда понял, кто является той самой девушкой, выбиравшейся из авто…

О чем-то весело щебеча, и даже улыбаясь… Другому, совершенно незнакомому Лёшке мужчине… Позволяя этому наглецу взять себя под руку и провести прямо к подъезду… Без сомнения, это была Кира. Его Кира. С другим… Неужели, действительно, решила начать новую жизнь? Именно теперь, когда Лёшка окончательно понял, что не в силах её отпустить…

- Черт! – взревел Мартынов, когда незнакомец наклонился ближе к Кире, и еще немного и готов был поцеловать, но она вовремя увернулась, подставив под губы щеку.

Хотя какая разница, щеку, или губы! Она с другим! Всего через каких-то четыре дня! Неужели он таки упустил свой шанс? Неужели Кира решила таки внять его давнишнему совету найти себе кого-то более достойного и подходящего? Идиот! Как он только мог допускать подобные вещи, не говоря уже о том, чтобы предлагать подобное Кире…

Крепко выругавшись, Алексей включил зажигание, и, ударив по газам, со скрежетом шин по мокрому асфальту, сорвался с места, на ходу выбрасывая в окно букет девственно-белых роз…