(Не)Холостяк (СИ)

Глава 40

Четыре года спустя. Май.

Полумрак кабинета. Сижу верхом на коленях мужа, пытаясь отдышаться от произошедшего безумства между нами. Так спонтанно и страстно.

Поглаживаю большим пальцем по его губам, а второй рукой накручиваю его волосы. Он это обожает, готов мурлыкать, как котёнок.

Мой любимый доктор Грозный...

— Тебе надо постричься,— делаю замечание.

— Прямо сейчас? Не вовремя как-то,— поднимает откинутую назад голову и открывает глаза.

— Нет. Но надо. Я запишу тебя к мастеру.

— Чтобы я делал без любимой жены?— обхватывает сильно руками мою талию.

— Зарос бы...

— Раньше я как-то справлялся,— улыбается и чмокает меня в губы.

— То было раньше... Отпусти, мне нужно идти,— пытаюсь оторвать его руки от себя, но он только их ещё крепче сжимает.— Вит, у меня пациент через пять минут.

— Подождёт твой пациент,— снова целует меня.

Внутри опять начинается бурление чувств и желаний. И так каждый раз.

— Ум... Всё! Ночью пошалим,— вырываюсь из его объятий и от сладких поцелуев.

— Ночью у нас может быть очередной аттракцион с "мам, мне страшно" и ночевкой между нами. С Илюхой не пошалишь...

— Ну, боится ребёнок, что теперь делать?— приглаживаю волосы и разглаживаю руками помятый в порыве страсти халат.— Сам виноват. Не надо было громко ужасы смотреть, пока меня не было. Он проснулся, увидел, вот — получай страхи. Смешно, что мы два врача, специализирующиеся на этом, справиться не можем.

— Потому что это свой ребёнок, а не чужой... Со своим всегда сложнее. И я не работаю с детьми,— встаёт с дивана Грозный и поправляет одежду.— Я тебя люблю,— снова ловит в свои объятия и целует.

— Доктор Грозный!— произношу с повышенной интонацией.— Вы ведёте себя неприлично. Мы на работе, Вит... Тут столько ушей... Потом слухи по больнице...

— Забей на них,— целует в шею.— Мы взрослые и женаты. Я что свою жену обнять и поцеловать не могу? С какого...?

Да, женаты. Уже три с половиной года. Расписались через два месяца после рождения Ильи. Не хотела я идти в ЗАГС с животом.

Свадьба была скромная — только родные и самые близкие друзья. Не было желания устраивать пышное торжество, на которых настаивали Лиля и Инга Матвеевна. У нас малыш на руках был, столько всего понадобилось для него.

Родился раньше времени на месяц. Кесарево. Неделю в инкубаторе провёл, были проблемы с сердцем. Антитела всё же ударили по нему. У Илюши теперь врождённый порок сердца. Хорошо форма не тяжелая и с таким люди живут долго и почти не замечают его. Есть риск обострения в подростковом возрасте, но надеемся, что нас это обойдёт.

В остальном сын очень жизнерадостный, общительный и непоседливый. Беготня, прыгалки — скакалки, шумные игры — это всё у нас присутствует. У меня ощущение, что я не одного родила, а сразу двух. Грозный тоже вечный участник этого кавардака.

Удивительно, как человек может так любить чужого ребёнка. Пока Илюша был маленьким, я с ним проблем не знала. Виталя вставал ночью, переодевал, кормил и снова укачивал малыша. Сейчас обязательная процедура перед сном — прочтение сказки. Умиляюсь, когда в щель приоткрытой двери вижу, как он целует спящего сына.

Только Илья вылитый отец — светленький и голубоглазый. Даже тест ДНК делать не надо, как говорит Лиля. Поэтому я никогда не выкладываю его фото в соцсетях. Моё имя до сих пор иногда мурыжат в СМИ, как бывшую возлюбленную Гаса, если придурка в очередной раз застукивают с кем-то папарацци. Не хочу, чтобы они совали нос и в мою жизнь.

Кстати, Лиля добилась, и Карпова посадили на семь лет. Сейчас где-то валит лес на зоне. Ник прошёл в деле как свидетель. Я отказалась от претензий к нему, но с условием, что больше никогда не увижу его и близко возле себя. Кто теперь его продюсер я понятия не имею. Да и не хочу знать. Его и так слишком много везде.

И с Антиповой мы помирились. Когда узнала, что я беременна, пришла и слёзно просила прощения, что промолчала об аварии. Я простила и отпустила все обиды.

Теперь она у нас за бабулю, с которой можно оставить вечером сына и выйти куда-нибудь с мужем. Если он не занят, конечно.

Его бесконечные совещания и конференции меня скоро с ума сведут. Я каждый раз дергаюсь, когда он улетает. А потом сижу, гипнотизируя телефон в ожидании звонка или сообщения от него. Долетел, всё хорошо — вот чего я жду. И очень боюсь, что однажды не будет ни того, ни другого.

Этот страх сидит глубоко во мне, где-то на уровне подсознания. Не понимаю почему. Возможно из-за того, что сама боюсь летать.

Как и ожидала, со временем я перестала чувствовать мужа. Могу спокойно к нему прикасаться и ничего больше не вижу. Только приятное покалывание кожи на руках, словно слабый ток по ним пропускают. Иногда я специально поглаживаю его, чтобы почувствовать это. А он заводится с пол оборота. Думала, у меня такого больше не будет, но любимый доктор разрушил все мои худшие прогнозы. Не зря у меня сразу было к нему притяжение.

Последний пациент покинул кабинет и пора домой.

Отдавая ключи дежурной медсестре, слышу сзади прыгающий стук о пол.

— Мама,— бежит ко мне моё сокровище.— А мне папа вот что купил,— хвастается новой машинкой.

Грозный забрал его из детского сада.

— У нас же этого добра дома мало по углам свалено,— смотрю с возмущением на мужа.

— Не ругайся,— приобнимает меня с сыном.— Ася, если что, я на связи,— обращается к медсестре.

— Хорошо, Виталий Олегович.

— Погуляем перед поездкой домой?— смотрит на меня муж.

— Да, мам, поехали в палк,— умоляет сынишка.

То, что я устала — никого не волнует.

— Ладно...

Мы бредём по дорожкам парка Победы. Илюша держась одной рукой за отца, второй запихивает в рот мороженое.

— Илья, не торопись! Нам ангины ещё не хватало.

Впереди толпа молодёжи, скопившейся на одной площадке. Шум и девичий смех.

— Что там?— приостанавливаюсь.

— Без понятия. Хочешь посмотреть?

— Нет, не очень...

Нехорошее предчувствие поселяется в душе. А потом я замечаю почему.

Это автограф-сессия Гаса.

В толпе все стоят с футболками, кофтами или фотографиями с его лицом. Я встаю, как вкопанная, и смотрю на это всё с неприкрытой неприязнью.

Толпа вдруг расходится, пропуская несколько человек вперёд. Среди них Ник.

Поднимает глаза и его взгляд падает прямо на меня. Губы дёргаются в подобии улыбки.

— Пошли отсюда!— подхватываю сына на руки и отворачиваю, чтобы он не видел лицо.

Я ведь обманула его, сказала, что не он отец Ильи, а Виталя. И если Гас увидит сына, то сразу догадается. Трудно не догадаться, когда он полная твоя копия.

— Мама, давай подойдём,— канючит сын.— Там дядя из телевизола.

— Нет. Это плохой дядя...