Не могу его оставить (СИ)

Глава 15

15 глава.

Море бушевало третий день. Ледяной ветер гнал волны дождя и носился по городу с пронзительным завыванием, загоняя под крышу даже самых смелых прохожих.

Женина смена сегодня закончилась в пятом часу утра. Люди, загнанные непогодой под крышу, предпочитали заказывать еду на дом. Она возвращалась домой на автопилоте, механически переставляя ноги и уже не обращая внимания на то, что промокла абсолютно насквозь. Даже клеенчатый дождевик ухитрился пропитаться влагой, не говоря уже об одежде и обуви.

Какого черта она снова должна работать вместо Алеся? Сегодня она снова таскалась с коробом всю ночь, рискуя подхватить воспаление лёгких. Парень снова не вышел на работу. Что взять с законченного, опустившегося алкоголика. Странно, что Али его до сих пор не выгнал. Женя стала злее и недоброжелательней по отношению к своему напарнику. Он уже не казался несчастным мальчиком, её соратником по тяжёлой судьбе. Обычный среднестатистический алкаш без цели и мечтаний. Наверное, так происходит потому что она слишком хорошо думает о людях. Чем оборачивается её вечное: "Да, сперва немного неудобно, жалко, некомфортно, но надо потерпеть, потом утрясется". Ничего не утрясётся. Её вечное всепрощение снова сыграло злую шутку.

Женя буквально засыпала на ходу. Сквозь накатывающую пелену дрёмы, Женя вышла к своей улице и сладостно размечталась, как сбросит мокрую одежду, примет горячий душ и наденет тёплую пижаму. А потом она будет спать. Впереди два выходных и первый день можно спокойно посвятить сну. Что ещё делать в такую отвратительную погоду? Забраться в кровать, укрыться одеялом и спать, спать, спать. А вечером Женя приготовит себе вкусный салатик и пару бутербродов. Телевизора у неё нет, но можно почитать книгу, которую ей дал Мартин или просто посидеть в интернете. С такими незатейливыми желаниями, она завернула за угол, поднялась в подъезд и начала разыскивать ключ от квартиры.

— Ну, наконец-то, — откуда-то из сумрака лестницы вынырнул пожилой мужчина в красном рабочем комбинезоне, — еле Вас дождался. Что ж вы, барышня, в такую погоду и гуляете всю ночь.

— Что случилось? Кто вы такой? — Женя непроизвольно вздрогнула и отскочила в сторону, — Я не гуляю, я иду с работы. В чём дело?

— Ветер повалил дерево. Разбито несколько окон и оборваны провода, — совершенно будничным голосом сообщил рабочий, — Во всём доме нет электричества.

Скорее всего, он поджидал Женю давно, соскучился и был не прочь поболтать.

— Это дерево такое старое и такое огромное. Я давно говорил, что его надо спилить. Но в муниципалитете упёрлись. Мол это дерево историческая ценность. Мол сам Вяйнямейнен то ли дунул, то ли плюнул под этим деревом. И, что в результате?

Предчувствуя самое дурное, Женя быстро отперла дверь и беспомощно застыла на пороге.

Её руки невольно опустились сами собой. Короб соскользнул с плеча и грохнулся на сырой скользкий линолеум.

Мало того, что в доме не было света и соответственно не работали все электроприборы, огромное старое дерево буквально выломало раму и сейчас пышная зелёная крона торчала на половину комнаты. А так-как дождь хлестал всю ночь, не только комната, но и кухня насквозь пропитались влагой. Сырым было всё. Постель, скатерти, даже обои.

Женя бессильно замерла на пороге, не обращая внимания на то, что рабочие беспардонно ввалились в её квартиру и начали пилить злополучное дерево.

— Эй, барышня, — её окликнул давешний рабочий, — вам есть куда пойти? Дерево просто огромное. Да и рама выломана с мясом. Это надолго.

— Да-да, конечно, — машинально кивнула Женя. Она была измождена и буквально падала от усталости. Вся мечта переодеться в сухое и хорошенько выспаться полетела в тартарары.

Пока рабочие прилаживались, как разделать могучую крону, Женя устало опустилась на мокрый табурет. К такому повороту событий она была не готова. Такое ощущение, как-будто снова оказалась на улице без денег и крыши над головой. Что ей теперь делать? Куда податься, что бы перекантоваться хотя бы одну ночь? Женя машинально перелистывала контакты своего телефона и чувствовала, как её охватывает досада и растерянность. И опять это чувство вины. Если бы она не вплелась во всю эту историю. Если бы спокойно сидела дома, то никакой шторм был бы не страшен. А, что сейчас? Мокрая, голодная и падающая от усталости. Ещё и никому не нужная. У неё не слишком много вариантов. У Али огромная семья и наглый прыщавый сын. Алесь, скорее всего пьян. К тому же, в его берлогу без противогаза просто не зайти. Результатом такой ночевки могут стать чесотка или тараканы. Тонька живёт на другом конце города. Ольгерд и Иви ещё вчера уехали к родителям, а Мартин скорее всего заканчивает смену и отправится домой в компании очередной подружки. И уже ничего не поделать, когда целыми ты, как дурочка думаешь об этом человеке, когда его элементарную заботу и защиту так хочется принять за проявление чувств.

Внутри всё сжалось от тоски и ревности.

И тем не менее получается, что кроме, как к Мартину ей совершенно не к кому обратиться.

— Привет, ты занят? — Женя почувствовала, как её голос срывается от волнения. Хорошо же будет выглядеть ситуация, когда он вежливо пошлёт её к чёрту. Мартину хватило драки во время концерта. Лоб у него до сих пор не зажил, а организаторы выступления вкатили огромный штраф. Зачем ему нужна такая девушка, которая создаёт одни проблемы?

Кажется наступает ситуация дежавю и всё повторяется сначала. Игорь неоднократно говорил ей, что она ни на что не способна.

Что она неловкая, тупая, безрукая. Жизнь с ней это настоящий квест. Рождённый ползать лететь не может. Она слушала и терпела, потому что боялась остаться одна. Но сейчас она живёт одна и создавшаяся ситуация всего лишь цейтнот. Ей не за, что переживать и стыдиться. Здесь нет ни капли её вины…

— Можешь говорить?

— Слушаю тебя.

— У меня тут случилось… Непредвиденные обстоятельства. Дома авария. Мне надо где-то переночевать.

Воцарившаяся пауза показалась безумно долгой. Женя пыталась отстраниться от визга пилы и судорожно сжимая кулаки, непроизвольно вслушивалась в то, что звучало в трубке фоном. Вне всякого сомнения, Мартин разговаривал с девушкой и её быстрый звонкий голосок, даже за кадром звучал, как колокольчик.

— Подгребай к бару. Только быстро. У меня смена через двадцать минут заканчивается.

Женя не дослушала и ежась от невнятного двойственного волнения, начала поспешно собираться. Прихватила на кухне бутылку сока, в конце-концов идти в гости совсем с пустыми руками, как-то неприлично. Упаковку замороженных овощей(Слава Богу, морозилка ещё не раскисла). Пару пачек печенья. Зубную щётку. И всю скудную наличность.

Уже на улице Женя вспомнила, что не захватила смену одежды. Впрочем, все вещи, даже те, которые были в шкафу, благополучно отсырели. Она махнула рукой и заспешила в сторону бара.

С наступлением дня, погода ни чуть не улучшилась. Ветер по прежнему продувал до самых костей и она основательно замёрзла, едва отошла от дома.

Женя не ошиблась. Мартин, как раз запирал бар, в тот момент, когда она вывернула на нужную улицу. Он был в компании очень хорошенькой девушки и настроение Жени мгновенно устремилось к абсолютному нулю. Если бы не смертельная усталость, возможно она бы озадачилась поисками менее унизительного варианта. Но сейчас Женя буквально падала от усталости и оглядела новую Мартинову пассию с тупым равнодушием. В какой-то момент у неё мелькнуло подозрение, что он запросто может привести к себе домой и двоих, но её предположение к счастью не оправдалось.

— До свидания, — Мартин послал своей новой куколке воздушный поцелуй и тут же повернулся к Жене. У неё даже не нашлось сил, что бы удивиться. Мартин тоже выглядел усталым и помятым. Из-за непогоды ночь выдалась сложная. Количество посетителей, укрывающихся от ливня и ветра зашкаливало и к утру Мартин буквально валился с ног. Но, он провёл свою рабочую ночь в тепле и сухости, тогда, как Женя ночь напролёт таскалась с коробом по выстуженным улицам.

— Что случилось? Почему такая мрачная?

— У меня дома электричества нет, — Женя виновато вздохнула, — Мало того дерево под окном рухнуло. Раму выбило. Вся квартира залита.

— Ну, что ж. Крыша защищает от непогоды, — философски заметил Мартин и задумчиво добавил, — от погоды, впрочем тоже. Ну, что замёрзла?

Он неожиданно распахнул косуху, жестом эксгибициониста-профессионала и многозначительным кивком пригласил Женю к себе. Она предсказуемо смутилась, а Мартин выразительно пошевелил бровями.

— Ну, я ж тебя не насиловать собираюсь.

Мартин был тёплый, даже горячий и Женя робко, словно мышка прижалась к его телу. Ощущения были настолько приятными, что ей категорически не хотелось расцеплять руки и вылезать под пронизывающий ветер.

— Эй, ты там не заснула? Пойдём, а то дуба дадим от холода.

До остановки они шли довольно долго. Город притих и пронизывающий северный ветер безнаказанно гулял на пустующих улицах.

В особо острые моменты, когда порывы буквально сбивали пешеходов с ног, пробирались под одежду и прохватывали своими пронизывающими прикосновениями до костей, они останавливались, Мартин распахивал куртку и Женя прижималась к его телу. Они пережидали порыв и затем неохотно разлепив объятия, продолжали свой путь.

Если бы она не так смертельно устала, то нашла бы в себе силы, как-то осмыслить ситуацию. Женя не могла не чувствовать, что Мартин явно выделяет её среди других девушек. Она не могла понять его непредсказуемого двойственного поведения, но происходящее было таким интимно острым, нежным и вымороженным одновременно, что Женя была готова идти с Мартином как угодно и куда угодно.

— Замёрзла, сестричка? — Мартин в очередной раз распахнул косуху и ехидно пояснил, — сегодня так холодно, что женщинам эксгибиционисты могут себя только описывать.

Не смотря на холод и усталость Женя невольно хохотнула.

К счастью маленький полупустой трамвай пришёл быстро и едва устроившись на заднем сидении, Женя тут же задремала, положив голову к Мартину на плечо.

Дома у Мартина было холодно, но по крайней мере сухо.

В прихожей было темно и Женя не уловила момент, когда Мартин навалился на неё всей тушей, прижал к стене и стиснул в объятиях. Она даже пискнуть не успела. Просто стояла молча, дрожа от ужаса и возбуждения одновременно. В помещении было сумрачно и она никак не могла поймать его взгляда. Мартин зажимал её всего несколько секунд. Крепко и больно с невменяемостью пьяного человека, хотя был абсолютно трезв. Лапал за задницу, засунул свои здоровенные ручищи под футболку, тянул на себя, словно собирался овладеть Женей прямо в коридоре. Ей было жутко и приятно одновременно. Колени стали ватными и в тот момент когда она обречённо потянулась к нему губами, неожиданно отпустил.

— Переодеться есть во, что, — буднично поинтересовался он, — хорошо. Поищи себе в комоде футболку. В ванне есть мой халат тебе должен подойти, — и громко шелестя пакетом, прошёл в кухню, — я устал, как последняя сука. Бутербродами обойдёмся?

Всё ещё ошарашенная произошедшим, Женя молча кивнула, даже не соображая то, что Мартин её не видит.

В спальне тоже было прохладно. Тяжелая рулонная штора была приподнята и в комнату падал слабый серый свет. Женя аккуратно поставила свой рюкзачок на стул и выдвинула ящик комода. Футболки у Мартина все, как одна, были с логотипами различных рок-групп и такие большие, что она утонула даже в самой маленькой и короткой. Женя выбрала светло-серую майку с минимальным принтом и тут её взгляд упал на обрывок блокнотного листка, который лежал сверху. Кажется это был текст песни, точнее разрозненные наброски, написанные прозой.

"Воздух и земля перенасыщены влагой. От тяжёлых капель пожелтевшие травы низко наклонились к земле. Дождь выстукивает свои мелодии на моём подоконнике и монотонно стучит по крыше.

Ветер сорвал с деревьев все листья. Они лежат мягким багряным ковром в саду. Мокрые тонкие прутья скребутся в моё сердце. А дождь всё льёт и льёт".

Не затейливо, напоминает школьное сочинение на тему "Осенний дождь", но видимо от души. Забавно. До сих пор ей казалось, что Мартин предпочитает более грубые и прямолинейные тексты. Потянуло на лирику? Кажется это вторая баллада за то время, как они познакомились.

— Всё прочитала? — Мартин вошёл так тихо, что Женя от неожиданности вздрогнула всем телом.

— Мне нравится. Но почему прозой?

— Потому что в стихи не складывается, — Мартин отнял у Жени бумажку скомкал и зашвырнул в угол, — футболку нашла?

— Можно я эту надену? Хотя они у тебя все такие большие. Для меня, все как ночные рубашки.

— Бери, что хочешь. И пойдём пожрём. Я умираю от голода, — Мартин вытащил из стенного шкафа вторую подушку и почти угрожающе предупредил:

— И не вздумай выё*ываться, спать будем вместе. Сама знаешь кровать у меня одна.

Он тоже устал, был злой и Женя решила не перечить.

После душа она немного взбодрилась. Кутаясь в безразмерный халат-палатку, Женя вылезла из запотевшей ванной комнаты и почувствовала, как голые ступни мгновенно прохватило ледяным сквозняком.

— Носки надень, — Мартин хмуро оглядел её закутанную фигуру с ног до головы и кивнул подбородком на босые ноги, — там в комоде должны быть шерстяные.

Ей снова хотелось удивиться, но не было сил и утеплив ноги, она присела за стол. Пока она мылась, Мартин настрогал громадные ломти хлеба, щедро сдобрив их маслом и брусками жёлтого пористого сыра. Ели молча, запивая незатейливый завтрак смесью чая с соком и пряностями. Скорее всего, Мартин старался. Возможно даже хотел её удивить, но Женя так устала, что глотала янтарно-розовый коктейль, совершенно не чувствуя его вкуса.

— Иди, ложись. Мне ещё помыться надо и позвонить, кой кому.

— Давай я посуду помою, — Жене хотелось хоть, как-то отблагодарить Мартина и она потянулась к пустым чашкам и тарелкам.

— Иди уже, — неожиданно рявкнул Мартин, — не строй из себя заботливую сестричку. Всё равно не поверю.

Конечно можно было бы обидеться или хотя бы удивиться, но Женя так устала, что просто пожала плечами и послушно поплелась в спальню. Сейчас ей действительно было всё равно. Главной потребностью был сон и Женя шлёпнулась на кровать неловким кулём. После еды её окончательно разморило. Уже сквозь сон и слипающиеся глаза, она неловко стащила с себя халат и неуклюже перекатилась к стене. Однако, уставший организм дал сбой и вместо того, что бы погрузиться в сладкий и крепкий сон, Женя долго лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к звукам, которые доносились из глубины квартиры. Мартин гремел посудой, потом долго и невнятно разговаривал по телефону.

" Может быть даже с этой хорошенькой куколкой из бара", — безразлично подумала Женя, но услышав "Ольгерд" и длинную матерную тираду, которая донеслась даже до спальни, успокоилась окончательно. Потом Мартин шумно полоскался в душе. Монотонно гудел феном. Этого Женя уже не слышала. Сон накрыл её мгновенно. Она просто вырубилась, крепко стиснув подушку и даже толком не накрывшись одеялом. Кажется прошло несколько часов, но когда влажный и пахнущий ромашкой Мартин заявился в спальню, оказалось, что она задремала всего на несколько минут.

— Вторая подушка нужна? — он присел рядом, — я то люблю, что-нибудь обнимать во сне. Впрочем, подушку я тебе не дам, будешь обнимать меня.

Сказал и грохнулся на кровать, словно слон повалился. Повалился и… повернулся к Жене задом.

— Ну, типа спокойной ночи.

Первый раз Женя проснулась днём. Дождь прекратился, но небо было низкое, плаксиво набрякшее. Скорее всего через час другой снова начнётся ливень. А ветер гуляет по прежнему. Со свистом треплет кроны деревьев и промокшие ветки жалобно царапаются в стекло, словно просят, что бы их пустили в тепло.

" Мокрые тонкие прутья скребутся в моё сердце". Интересно, что Мартин имел в виду. Женя осторожно приподнялась на локте и пользуясь возможностью, долго изучала его лицо. Спит, как убитый. Даже не шевелится. Она машинально прислушалась к мерному и глубокому дыханию. И лицо спокойное, умиротворённое. Рельефные губы, щёточки ресниц. Такие густые и шёлковые бывают только у хорошеньких маленьких девочек…

Интересно сколько сейчас время? Она поискала глазами часы.

Мартин пошевелился, закинул руку за голову, прикрываясь от пасмурной полосы света, которая падала в наклонное мансардное окно.

— Блин, я, что вырубился? — он неохотно разлепил один глаз.

— Да, — Женя не нашла более удачного эпитета и неловко брякнула, — прямо, как бревно!

— Как бревно? — Мартин сочно зевнул, — тут недавно по телеку гимнастику показывали. Там такие девки! Знаешь, чего на бревне вытворяют…

Женя невольно фыркнула.

— Сколько там времени? — Мартин нашарил мобильный телефон и удовлетворённо констатировал, — Выйди из орбиты времени и войди в орбиту любви. Ммм… Ты, кажется хотела меня обнять.

Женя обняла Мартина за талию осторожно, словно боясь обжечься или того хуже нарваться на насмешку или того хуже грубость. Она, вообще, настолько отвыкла от таких моментов, что это простое, но такое приятное действие показалось до неприличия странным. Женя привыкла терпеть. Отдаваться, стиснув зубы. Подкладываться по первому требованию мужа, не получая взамен ни малейшей нежности или ласки. Механический процесс, лишённый всякой эмоциональной окраски. Мартин заграбастал её под мышку и крепко прижал к своей обнажённой груди. Женя провела пальцами по чёрно-синему рисунку на плече. Что-то абстрактное. Не совсем понятное. Переплетение листьев, змей. Она провела пальцами, затем прижалась грубыми. Нежно. Осторожно. Едва ощутимо, что бы Мартин не подумал ничего такого… Какая же она идиотка…

Женя погладила Мартина по щеке, осторожно дотронулась пальцами до лба с тёмно-розовым свежим шрамом. Он смотрел на неё молча. Поглаживал по спине, плечам, талии. Женя положила голову Мартину на грудь. Только бы всё это не кончалось. Только бы тянулось подольше. Она и не знала, что так тоже бывает. Она так и заснула, сжимая Мартина за талию так крепко, словно боялась потерять.

Во второй раз она проснулась ближе к вечеру и какое-то время не могла понять, где находится. На улице снова начался дождь и его косые струи громко барабанили по подоконнику. В комнате было по прежнему зябко и Женя машинально натянула нагретое одеяло на плечи. Голова была тяжёлая и всё ещё хотелось спать. Впрочем, отдохнуть ещё несколько часов ей решительно ничего не мешает. Почему бы воспользоваться отсутствием Игоря и оказать себе маленькое удовольствие. Муж не любил, когда она долго залёживалась и Женя привыкла подниматься раньше. Тихонько выскальзывала из нагретой кровати и начинала домашние дела максимально тихо, что бы не разбудить супруга. Порой это утреннее действие было мучительней самых изощрённых издевательств. Женя любила поспать и ранний подъём в чёрное и холодное зимнее утро был особенно мучителен.

Сбоку, что-то негромко прошелестело и Женя, наконец, сообразила, что никакого Игоря здесь нет. Оказывается Мартин уже проснулся и сидел на краю кровати, перемещая сонный взгляд то на мокрое окно, то на кровать и спящую Женю.

— Надо, что-нибудь приготовить, — рассеянно заметил он, — чего-то я проголодался. Быка бы сожрал.

— Хочешь я, что-нибудь сварю.

Вылезать из кровати категорически не хотелось. Ей было тепло и уютно, а дождь барабанил так умиротворяюще, что на глазах едва не навернулись слёзы, но привычка выскакивать из постели раньше оказалась сильнее.

Женя и так чувствовала себя виноватой за это очередное вторжение и хотела привычно загладить вину. К тому же готовила она очень недурственно. Даже во всём плохом есть доля хорошего. Жизнь с Игорем научила её кулинарить, а Мартина хотелось отблагодарить.

— Давай, — Мартин кивнул, — можешь, что-нибудь ваше русское национальное?

— Вполне. У тебя свёкла есть?

— Неа. Я её, как-то не очень.

— А огурцы солёные и перловка?

— Перловка это, что?

— Крупа такая. Очищенный ячмень.

— Тоже нет.

— Ну, а капуста?

— Капуста есть.

— Я щи сварю. Самый национальный суп. Ещё могу пельмени накрутить. Фарш найдётся?

— Фарш есть, — подтвердил Мартин и сунул руки в рукава халата, который давеча надеваля Женя, — если хочешь полежи ещё, а я пойду отлить. А то мочевой пузырь — он, как сердце. Ему не прикажешь.

Через некоторое время они перебрались на кухню. Стуча зубами от холода и не очень отойдя от сна, Женя поспешно запалила сразу все четыре конфорки и принялась хозяйничать.

Мартин сидел на табуретке, опираясь затылком о стену и наблюдая её перемещения полуприкрытыми сонными глазами. Он был хмурый и какой-то помятый. Все её движения он отслеживал вроде бы ленивым, но тем не менее очень ревнивым пристальным взглядом. Он, вообще выглядел непривычно. Мягкий, домашний и одновременно крайне настороженный.

Когда она спросила, где у него специи, Мартин небрежно кивнул подбородком на полочку и Женя неожиданно догадалась, что парень впустил её в святая святых. Он легко укладывал в свою постель, всех подряд, но в его царстве кухни до сих пор никто не бывал.

— Ты энциклопедию дочитала?

— Да. Но к сожалению я больше половины групп даже не слышала.

— Хочешь проиграю? Для примера. Что бы тебе наглядней было.

— Хочу, — Женя ловко вывалила в миску ком фарша и потянулась за сахаром.

— Эй, ты чего сыплешь? — Мартин подорвался со своего места и поспешно выхватил сахарницу из её рук, — это ж не соль! Совсем заспалась?

Женя непроизвольно отшатнулась — Игорь мог запросто треснуть. Мартин покачал головой и протянул ей солонку.

— Не волнуйся, — засмеялась Женя, — это мой маленький секрет. Если в фарш добавить чайную ложечку сахара, начинка или котлеты будут мягче и сочнее.

— Да? — удивился Мартин и заглянул в миску, где Женя разминала будущую начинку для пельменей, — надо запомнить!

— А ещё можно добавить мелко натёртую капусту, морковь и лук. Получится необычно. Она машинально хотела добавить " Мужу очень нравится", но вовремя прикусила язык.

— Надеюсь, что готовишь так же хорошо, как и пи*дишь, — Мартин неожиданно обнял её сзади, на мгновение прижался щекой к щеке и спросил:

— Ну, что? Сыграть тебе?

— Прямо так проиграешь? Любое, что я назову? Без нот? Без подготовки?

— Конечно, — Мартин хмыкнул, — я же с этого начинал. Сперва просто переигрывал известные группы. Подражал. Пробовал играть так же.

Он сходил за гитарой, несколько секунд помедлил и осторожно извлёк первые звуки. Женя слушала молча, склонив голову на бок и пытаясь впитать в себя каждый звук.

— Красивая баллада. Чья она?

— Black Sabbath — Planet Caravan.

— Я не знала, что рок может звучать именно так.

— Ты ещё много чего не знаешь. Хочешь сыграю ещё, что-нибудь?

Женя молча кивнула. Баллада оказалась пронзительной. Очень душевной. В некоторые моменты её пробирало до мурашек. Совершенно восхитительная вещь от которой прожигало буквально насквозь.

— А это, кто?

— Мetallica — Fade To Black.

— Я пожалуй за всю жизнь слышала только Scorpions — Wind Of Chanqe. Это ведь баллада?

— Угу. Попробую. Я конечно, не Клаус Майне…

Мартин тряхнул кудрями осторожно провел по струнам. На самом деле мелодию он слышал много раз и мог сыграть интуитивно, просто по памяти, порой не в той тональности, пусть не очень верно, но зато с душой.

Он играл, а сам наблюдал за Женей.

Она хлопотала у плиты, ловко нарезая овощи и помешивая в кастрюле. Руки делали привычное дело, быстро и ловко. А ещё Мартину понравилась её аккуратность. Стол был чистый. Под разливательную ложку Женя подложила салфетку, и сковородка не плевалась жиром. А вот лицо у неё было какое-то безучастное, словно Женя ничего не замечала вокруг и все время думала одну невеселую думу.

Наверное, впервые в жизни Мартин задумался о девушке ни, как об объекте удовлетворения. Ему импонировала её странная и нежная покорность. Коварная женская черта, позволяющая мужчине быть верхним и сильным. Необъяснимая преданность, безвозмездное подчинение катализирующие его великодушие. А впрочем, в Жене чувствовалась упрямая, взведённая, словно курок сила, будто сжатая пружина, которая кажется временами сжималась все крепче и туже, чтобы когда-нибудь распрямиться и выстрелить.

— Начинаю понимать, почему ты влюбился в рок.

— Не знаю. В какой-то момент это помогло мне принять свои чувства. Двенадцать лет. Тяжёлый развод родителей. Переезд в другую страну, — Мартин разоткровенничался совершенно неожиданно. Сам не ожидал, что выстраданное и давно наболевшее внезапно польётся наружу.

Подобным он не делился даже с одногруппниками. С невоспитанным, высокомерным и хамоватым Ольгердом и добродушным, но таким странным фриковатым Тони. В своём классе они оказались особо проблемной троицей и прошли непростой путь вместе.

— Это было тяжёлое время. Лавина стресса. Разлад с родителями. Проблемы с языком, новыми одноклассниками, учителями. Веришь, что я был ужасным ребёнком? Драки, стычки, курение, первый алкоголь. Потом гормональный взрыв. Прикинь я потерял девственность в тринадцать лет.

Мартин почувствовал, как внезапно заполыхали собственные щёки:

— Признаюсь это было отвратительно. Мокрое и хлюпающее ощущение, как-будто провалился в болото. Я не думал, что будет так противно.

— Глядя на тебя такое трудно представить, — Женя сдержанно улыбнулась, — так какое же отношение это имеет к рок-музыке?

— Слава Богу, что моя мать оказалась мудрой женщиной и не запретила мне в тот момент слушать рок. Вся моя злость уныние и ненависть как-то упорядочились, направились в одно русло.

— Тебе видимо повезло, — негромко ответила Женя.

— Как ни странно вся агрессия рок-музыки помогла мне собраться. Привела в тонус и дала энтузиазма. Я уже не мог думать о чём-то другом.

Мартин сидел на табуретке, Женя стояла рядом и он почувствовал, как её рука провела по его волосам. Грива у него была знатная, густая, шелковистая. И весь уход: пара взмахов щёткой по утрам и пятернёй в течении дня.

— Я не знала, что ты такой.

— Какой? Невоспитанный хам и пошляк?

Мартин тёрся о её руки словно огромный кот. Горячий. Пугающе жадный и ласковый.

Его странная грубая нежность была пугающей и восхитительной одновременно. Он поймал Женю за талию и посадил к себе на колени.

Женя обхватила его лицо ладонями. Провела большими пальцами по щекам.

Мартин поцеловал её. Как-то немного странно, не грубо, но властно, словно радуясь её неожиданной слабости. Обхватил ладонью её затылок и смял волосы, запрокидывая голову назад. Медленно наклонился к Жениным губам, не сводя упрямого и голодного взгляда. Первое прикосновение его губ было тесное и горячее. Жене показалось, что в какой-то миг её прожгло молнией. Легкое касание переросло в немного грубый требовательный поцелуй. Он буквально перекрыл ей воздух, и Женя, неожиданно для самой себя задохнулась в сладкой истоме. Дыхание Мартина горячее и нетерпеливое обжигало кожу. Чуть прихватив её нижнюю губу, он углубил поцелуй и вторгся в её рот языком.

Его руки, сильно сжали Женю за талию и притиснули к своему большому телу. Перекинув ногу через её бедро, Мартин опрокинул Женю на спину и без труда затащил на кухонный диванчик. Она чуть не задохнулась под сладкой тяжестью его тела. Вскинула руки, обхватила его затылок и зарылась пальцами в кудрявые рыжеватые волосы. Такие мягкие на ощупь.

— Ещё! Не останавливайся, — Женя выдохнула эти слова Мартину в губы.

Она не ожидала от себя такой примитивной животной просьбы, но Мартин отстранившись, заглянул Жене лицо, словно не веря в происходящее.

— Да, знаю, что я скотина и е*ливая сволочь, но скажи ещё раз, — шепнул он, — скажи, что я нужен тебе.

— Ты мне нужен, Мартин…