Не могу сказать "прощай"

Сбивчивые мысли путались в голове Рея. Мы сейчас как семья... мы втроем играем на песчаном пляже в летний полдень... Вот так бы все и было в нашей жизни, если бы не умер Джейк.

Усилием воли он взял себя в руки. Рей давно понял, что некоторые мысли следует гнать прочь — слишком много боли несут они.

Через несколько минут все двинулись вдоль берега и вскоре достигли западной оконечности «саванны» — покрытой ярко-зеленой травой бо­лотистой местности.

— На другом берегу есть пруд, — сообщил Роберт. — Там кормятся утки. Но даже не пы­тайтесь пересечь саванну, Рей. Это очень опасное место. Отец обещал спустить с меня шкуру, если я приближусь к нему. Там есть такие во­ронки, где и охнуть не успеете, как засосет, — добавил он с жаром.

Саванна выглядела слишком живописно, что­бы казаться опасной.

— Примем к сведению, — пообещал Рей.

Наконец они достигли скал. Стоило проде­лать столь долгий путь, чтобы полюбоваться ими. Причудливые формы на фоне яркого неба напоминали фантастических животных, гранит­ные отроги исчезали в море, где пенились белые, словно грудь чайки, волны. Набрасываясь на камни и разбиваясь о них, вода шипела и каза­лась одушевленной. Воздух звенел несмолкаемы­ми криками морских птиц, облепивших утесы.

Роберт в радостном возбуждении взял Рея за руку и стал показывать чаек, диких уток и чис­тиков. В траве он заметил останки скелетов трех чаек и с волнением сказал:

— Где-то неподалеку должно быть гнездо со­вы. Вот здорово! После ланча пойду поищу его.

— Держись подальше от скал, — тоном стро­гого отца приказал ему Рей.

— Совы гнездятся в лесах, а не на скалах, — объяснил Рею Роберт.

Расположившись на траве в тени дерева, сидя спиной к скалам, они с аппетитом поглощали припасы Кэтти.

— На природе все так вкусно, — сказал Ро­берт, уплетая бутерброды.

Рей улыбнулся Кэтти:

— Наши знаменитые бутерброды с ветчиной.

Кэтти оставила без ответа его замечание и до­стала из пакета гроздь зеленого винограда и нес­колько упаковок со спелыми вишнями. После ланча Рей с наслаждением вытянулся на траве, подложив под голову рюкзак. Ласковое солнце разморило его. Казалось, ничто больше не уг­рожает его счастью, даже образ Юстина не трево­жил его сейчас.

— Разбудите меня через полчаса,— сонно сказал он.

Роберт листал орнитологический справочник, а Кэтти отошла в сторонку и села на краю утеса.

Рей вновь почувствовал, что счастлив. Сидящая сейчас к нему спиной женщина, наблюдающая за парящими в небе чайками, и есть та единственная и желанная — его настоящая любовь. Все будет хорошо. С этой мыслью он уснул.

Глава 5

— Рей, проснись! Рей, ради всего святого, по­жалуйста, проснись! — Кэтти трясла его за плечи.

Рею снилось, что несколько красоток, все как одна с лицом Кэтти, манили его к скалам, где толстые черные и белые тюлени лежали, нежась на солнце. Он с трудом открыл глаза.

С перепуганным лицом Кэтти отчаянно тя­нула его за руку, в ее голосе слышалась мольба:

— Роберт... Он упал со скалы...

Сна как не бывало. Рей быстро вскочил на ноги.

— Покажи где. Скорее.

Кэтти бросилась через поляну, увлекая его за собой. Судорожные всхлипывания затрудняли ей дыхание. Леденящий душу страх охватил Рея.

Он бежал за ней, ныряя под ветви деревьев. Они миновали заросли папоротника, и Кэтти ос­тановилась на краю скалы.

— Там, внизу, — прошептала она, и Рей заме­тил, что она боится посмотреть вниз.

Он подошел к краю скалы, опустился на коле­ни и взглянул вниз. Там, на глубине семи или восьми футов, с трудом сохраняя равновесие, прислонившись спиной к отвесной скале, на кро­шечном уступе сидел Роберт. По щеке текла кровь, он плакал. Ниже, футах в тридцати, на скале рядом с гнездом чайки лежал разбитый вдребезги бинокль мальчика.

Рей сразу отказался от мысли идти за помощью в гостиницу: ветер мог подняться в любую минуту, а это грозило Роберту неминуемой гибелью. Глу­боко внизу, там, где скала уходила в море, бурлили и пенились шипящие волны. Стараясь не выдать голосом своего волнения, Рей крикнул мальчику:

— Роберт, Кэтти будет держать меня за ноги, а я лягу, протяну руку и вытащу тебя оттуда, хорошо? Держись как можно крепче.

Мальчик поднял голову и посмотрел на Рея.

— Хорошо,— слабым голосом произнес он. Рей лег на живот и, повернув голову, сказал Кэтти:

— Возьми меня за ноги и держи. Как только я подам сигнал, тяни изо всех сил. Все будет в порядке, дорогая. Мы вытянем его, уступ со­всем рядом.

Кэтти кивнула в ответ и сжала его ноги с та­кой силой, что ему показалось, будто их сковали кандалами. Рассчитывая каждое движение, Рей прополз вперед, пока голова и плечи не свесились со скалы; вытянув обе руки, он ухватил мальчика за запястья. Улыбнувшись ему, он произнес:

— Не зря я все лето тренировался. Роберт, внимание...

Роберт оказался тяжелее, чем можно было предположить по его виду. Почувствовав тяжесть в плечах, Рей стал тянуть мальчика вверх, его мышцы напряглись и стали твердыми, как вре­завшийся ему в живот гранит скалы.

— Тяни, Кэтти,— задыхаясь, крикнул он и дюйм за дюймом начал отползать от края скалы. Роберт отталкивался ногами от скалы, стараясь облегчить подъем.

Пот выступил на лбу, запястья нестерпимо болели. Рей старался отползти как можно дальше назад, чувствуя, как шершавый гранит ранит руки, а острый осколок камня впился в ребро. Он подумал, что Кэтти, видимо, всей тяжестью уселась ему на ноги. Ему показалось, что сейчас она сломает ему голень; мощным усилием он преодолел еще несколько драгоценных дюймов.

Ну еще, Рей... ты должен сделать это!

Набрав в легкие побольше воздуха, он крик­нул:

— Кэтти, тяни изо всех сил! — И с нече­ловеческим усилием — казалось, мышцы его тор­са сейчас разорвутся — Рей сделал рывок и... в. следующую секунду Роберт оказался рядом с ним на траве.

Задыхаясь, он перевернулся на спину. Маль­чик, почувствовав себя в безопасности и не ис­пытывая больше страха сорваться с головокру­жительной высоты, расплакался, к нему присо­единилась Кэтти. Рей с трудом сел, обнял мальчика и протянул руку Кэтти. Она с силой ударила по ней и разрыдалась еще сильнее.

— Все в порядке, успокойся,— задыхаясь, произнес Рей. — Без твоей помощи я бы не спра­вился, Кэтти.

— Он мог погибнуть,— всхлипывая, сказала Кэтти. — Погибнуть, как Джейк.

— Но он не погиб,— заметил Рей, подавив приступ тошноты. — Хотелось бы мне знать, ка­кого дьявола тебя понесло на скалы, Роберт, ведь ты собирался искать гнездо совы в лесу?

Роберт высвободился из объятий Рея, вытер грязными руками глаза и вытащил из кармана перо. Красивое перо и расцветкой напоминало гранит с серыми и рыжими прожилками.

— Я увидел его на краю скалы, но, когда потянулся за ним, его отнесло ветром, и я сорвал­ся, — задыхаясь, объяснил Роберт. После пережи­того потрясения дыхание еще не восстанови­лось.— Это перо совы, в моей коллекции таких нет, — со слабой улыбкой закончил он.

— Роберт, ты понимаешь, что вел себя глупо и подверг себя смертельной опасности? — строго спросил Рей.

Мальчик смущенно кивнул.

— Вы скажете об этом моему отцу?

— Придется...

— Конечно, нам придется все рассказать тво­им родителям, — всхлипнула Кэтти.

Роберт прижался к Рею, и тот снова обнял его.

— Я не хотел вас испугать, Кэтти, — пролепе­тал мальчик.

— Я все время сидела около скалы. Ты, долж­но быть, прокрался у меня за спиной, Роберт.

— Я не крался,— возразил Роберт.— Я об­наружил гнездо в лесу, а выйдя оттуда, увидел перо.

— Тебе нельзя доверять,— с жаром заявила Кэтти.

— Кэтти, перестань, — примирительно сказал Рей.

— Не надо мне давать советов, как себя вес­ти! — зло выкрикнула Кэтти.

— Успокойся, — повысив голос, сказал Рей. — Роберт напуган, и я готов поспорить, что в следующий раз, когда увидит перо совы, он дважды подумает, прежде чем захочет пополнить им коллекцию... А теперь нам, пожалуй, пора возвращаться. Мне не нравятся его царапины, придется заняться ими, когда вернемся в гостиницу.

В момент падения Роберт здорово ободрал колено, и в рану набилась грязь; царапина на щеке казалась не столь серьезной, но туда тоже попали частички почвы. Мальчик по-прежнему прижимался к Рею, и от этого тот испытывал смешанное чувство радости и горечи, хотя ему совсем не хотелось, чтобы Кэтти в ее теперешнем настроении заметила его эмоции.

Стараясь успокоиться, Рей продолжал:

— Кэтти, будь любезна, возьми у меня рюк­зак, а я понесу Роберта.

Ничего не сказав, Кэтти с сердитым видом взяла рюкзак и, повесив его на плечо, направи­лась в лес. Рей опустился на колени, чтобы Ро­берт смог забраться ему на спину, и пошел за ней. Медленно шагая вдоль берега, чувствуя на шее худые руки Роберта, Рей принял решение, что до конца дня обязательно поговорит с Кэтти. Хва­тит недомолвок и молчания, за последние пол­тора года их было более чем достаточно. Пусть сегодня вечером Кэтти объяснит, почему она вы­шла из себя среди скал.

Он мог поклясться, что знает ответ на этот вопрос.

Ладно, подумал Рей, тем интереснее будет беседа.

Пробило девять часов, когда Рей увидел мяг­кий свет, льющийся из окон коттеджа Кэтти. Заметив, что она плотно задернула занавески, он натянул поверх рубашки свитер и спустился вниз.

Днем, когда они вернулись в гостиницу, Ро­берт получил хорошую взбучку от Салли, и даже Мел добавил несколько довольно весомых слов. Рей промыл раны мальчика и забинтовал их.

Кэтти исчезла в кухне. Подала обед миссис Бенсон, обслуживая Рея подчеркнуто холодно. В дру­гое время он нашел бы это забавным.

Мягко ступая по упругой почве, Рей подошел к коттеджу Кэтти и постучал в дверь. Он го­товился к тому, что она окажется запертой. Од­нако Кэтти широко распахнула перед ним дверь и сказала:

— Я ждала тебя. Заходи.

Второй раз он был в жилище Кэтти. Он ожи­дал, что после вспышки раздражения в скалах Кэтти выберет местом беседы берег моря или лес, а не свою комнату. Здесь же, куда бы он ни смотрел, его взгляд постоянно натыкался на огромную двуспальную кровать.

Неужели она настолько уверена в себе или столь сильно настроена против него, что готова вести с ним беседу в собственной спальне?

С наигранным спокойствием Рей спросил:

— Могу я сесть?

— Не стоит, это не займет много времени,— ответила Кэтти.

Даже так? Рей выдвинул стул и уселся на него верхом, положив руки на спинку.

— Не хочешь начать? — спросил он. — Похо­же, ты вполне готова к этому.

Кэтти облокотилась на спинку кресла и молча посмотрела на него. Рей почувствовал, как напря­глись его нервы. Ты борешься за свое счастье, напомнил он себе. Сохраняй спокойствие.

— Я прошу тебя уехать, — сказала Кэтти. — Завтра придет катер с продуктами, ты можешь вернуться с ним в Хобарт, а оттуда на материк. Я не хочу, чтобы ты оставался здесь, Рей.

С огромным трудом ему удавалось сохранять спокойствие. Его разочарование не знало границ — ведь в глубине души, вопреки всему, теп­лилась надежда, что все будет иначе.

— Будь любезна, объясни почему, — сказал он.

— Я не обязана ничего объяснять, я все тебе уже сказала.

— Что произошло в скалах, Кэтти?

— А ты так и не понял?

— Если говорить о тебе, то нет.

Четко подбирая слова, она холодно произнес­ла:

— Если ты не понял, то, по крайней мере, мог заметить, что я наслаждалась прогулкой, мне нравилось быть с тобой и Робертом... Пока он не упал со скалы.

От благих намерений Рея сохранять спокойст­вие не осталось и следа:

— Не смешивай меня с Робертом! Надеюсь, что я значу для тебя все-таки больше, чем он.

— Замолчи и выслушай меня,— вскипела Кэтти.— Было здорово собирать малину, играть с «фризби» и устроить пикник. Но потом...

— А целоваться со мной разве было не здоро­во, Кэтти? Скажи-ка?

— Да, — ответила она, гордо вскинув голо­ву, — было здорово. Ты умеешь убеждать. Но я говорю не о приятной прогулке на свежем воздухе. Рей, мальчик мог погибнуть в скалах. Мы с тобой оба это понимаем. Потому я и хочу, чтобы ты уехал. Новой утраты мне не пережить.

— То, что произошло в скалах, напомнило тебе о смерти Джейка,— констатировал и без того очевидный факт Рей.

— Конечно.

— Но ведь все закончилось благополучно.

— А могла случиться трагедия, будь честен до конца!

Она была права. Рей решил собраться с сила­ми и высказать ей правду, сказать все, как есть. И пусть она принимает решение.

— Мне нужна семья, Кэтти. Другой ребенок. Это у меня в крови. Когда сегодня мы втроем были на берегу, я представил...— Он перевел дыхание. — Но больше, чем семья, мне нужна ты, Кэтти. Именно ты. Моя жена. Я хочу, чтобы ты вернулась в мою постель, в мой дом, в мою жизнь. Навсегда. И если ты не хочешь иметь детей, то я готов с этим смириться.

Кэтти непроизвольно сделала движение, луч света от лампы упал на копну ее блестящих волос.

— О, Рей...— прошептала она, и на мгнове­ние ему показалось, что он одержал победу.

Но затем, стиснув руки и побледнев как по­лотно, она со свойственной ей прямотой продол­жала стоять на своем:

— Я не могу пойти на это, Рей. Это было бы величайшей несправедливостью на свете. Я помню, каким прекрасным отцом ты был Джейку. Вижу, как ты ведешь себя с Робертом, — ты просто создан быть отцом. А я боюсь иметь другого ребенка. Ты должен понять меня и уехать.

— Есть множество способов предотвратить рождение ребенка, — спокойно сказал он.

— Все кончится тем, что ты меня возне­навидишь.

— Кэтти, я никогда не смогу ненавидеть тебя, я слишком сильно тебя люблю.

Движением руки она остановила его.

— Рей, мне тяжело продолжать этот разго­вор. Я не имею права обрекать тебя на жизнь без детей. Пожалуйста... садись завтра на катер и ос­тавь меня.

Секунду Рей колебался. Неужели она права? Он пытается головой пробить стену. В конце концов, для того чтобы быть вместе, необходимо обоюдное желание, а за последний год Кэтти ни разу не сказала, что любит его. Разумнее всего сейчас уйти, а завтра уехать отсюда.

Ты трус, Рей, услышал он внутренний голос, ведь ты ведешь сражение за свое счастье.

Рей поднялся со стула и прошелся по ком­нате.

— Кажется, я не говорил тебе, что мне пред­ложили работу в Лондоне. О такой работе можно только мечтать, необходимо дать ответ в бли­жайшие два дня. Я приехал сюда еще и потому, что не хотел принимать решения, не посоветовавшись с тобой.

Кэтти с удивлением посмотрела на него.

— Рей, я же ясно дала понять, что не хочу вмешиваться в твою жизнь, — отрывисто сказала она.

— Мне придется продать дом, — продолжал он, не обращая внимания на замечание.— Мы оба являемся владельцами, ты должна подписать свое согласие и, конечно, получишь половину вы­рученных денег.

— Мне не нужны твои деньги, Рей, — сдав­ленным голосом сказала она.— Я уже это говорила.

— Тебе придется их взять. Можешь отдать их на приют для бездомных кошек или просто вы­бросить — мне плевать, как ты с ними поступишь! Но по закону ты будешь вынуждена их принять.

Кэтти строго произнесла:

— Помню, вскоре после нашего знакомства ты сказала, что я умею приводить весомые ар­гументы в споре. Но тебя мне не убедить, Рей Адамс. Я думала, что слово «нет» легко понять. Всего три буквы, один слог. Но ты почему-то остаешься глух. — Гнев Кэтти нарастал, сдержан­ностью она не отличалась никогда. — Будь любе­зен, уходи отсюда.

— Ты сама пригласила меня. — Он перевел взгляд на кровать. — Просто поговорить, конеч­но. Вот и все.

— Уходи сейчас же, — скрипя зубами, сказала она. — Или я позову Мела.

— Трудно представить, что Мелу удастся словесно убедить меня покинуть твой дом,— за­метил Рей. — Его «доброе утро» — половина всех слов, произносимых им за день. А коль скоро я выше и сильнее его, то других способов заста­вить меня уйти отсюда у него нет. Хотя ты можешь призвать на помощь Гюнтера... вот бу­дет забавно. — Рей засмеялся.

— Вон! — закричала Кэтти.

— Что бы ты хотела оставить себе из мебели, Кэтти? Может быть, картину, что я подарил тебе в Париже? А как насчет твоей коллекции раку­шек? А твоя вышивка? — И с намеренной жес­токостью он добавил: — Ну а детскую мебель мне придется продать.

— Я ненавижу тебя,— прошептала она. За­тем отошла от кресла и направилась мимо него к двери. — Если не уйдешь ты, то уйду я.

Он не сделал попытки остановить ее. Но когда рука Кэтти легла на защелку замка, под­чиняясь внезапному порыву, Рей протянул к ней руку и погладил по голове — желание вернуть ее расположение оказалось сильнее страха быть отвергнутым.

Спокойствие, с которым она воспринимала его ласку, было сродни поведению загнанного животного, заметившего приближение охотника. Его раздражение сразу исчезло, и слова сами вырвались наружу:

— Когда ты уехала, я беспробудно пил три дня. Потом чувствовал себя так, словно провел десять раундов на ринге в бою с профессионалом. — Рей криво усмехнулся. — Сейчас я чувствую себя так же, как тогда. Тебе не надо уходить — уйду я. — Он с нежностью провел ладонью по ее щеке. — Я слиш­ком многого хотел от тебя. У тебя умер ребенок, а шесть месяцев спустя я стал настаивать, чтобы ты родила другого. Сам того не желая, этим я лишь причинил тебе новую боль, Кэтти. Прости меня.

В глазах Кэтти блеснули слезы.

— Спокойной ночи, Рей, — запинаясь, произ­несла она.

На следующее утро за завтраком миссис Бенсон объявила, что катер с продуктами прибудет через час, и с ним можно отправить почту в Хо­барт. Без аппетита Рей доел яичницу и отправил­ся на половину Салли и Мела, чтобы сменить Роберту повязку на колене. Рана выглядела чис­той, Роберт чувствовал себя хорошо. На полках в его комнате были аккуратно разложены собран­ные мальчиком раковины, перья и камни; рядом с кроватью лежала стопка книг.

— Папа наказал меня,— сказал он.— Два дня мне не разрешено выходить из дома. Рей, если вы увидите сову, скажите мне, ладно?

Худшего наказания для мальчика, чем домаш­ний арест, нельзя было придумать.

— Конечно,— пообещал Рей.

Итак, подумал он, сегодня я не воспользуюсь продуктовым ка­тером.

— Спасибо, Рей, — тепло поблагодарила его Салли, убирая аптечку.

Она отбросила с лица выбившуюся прядь во­лос. Словно сквозь сон, Рей услышал собствен­ный голос:

— Вы не вините меня и Кэтти за приключив­шееся с Робертом?

— О нет, — явно удивленная, ответила она. — С тех пор как он научился ходить, с ним всегда что-нибудь происходит. У него задатки исследователя, но здравого смысла ни на грош. Я так благодарна вам двоим, что вы вытащили его со скалы.

Ее огромный живот являл собой резкий кон­траст ее хрупкой фигурке.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Рей.

— Устала, — слабо улыбнувшись, ответила она. — Последние две недели тянутся бесконечно.

— Я не акушер, но, похоже, вы родите рань­ше.

— Не думаю, — убежденно сказала она.— Роберт родился позже срока.

— Когда вы отправляетесь в Хобарт?

— На следующей неделе. До родов я смогу остановиться у сестры. — Она аккуратно сложила стопку книг, поцеловала сына и направилась в холл.— Кэтти сказала, что вы сегодня ут­ром уезжаете. Я попрошу Мела приготовить ваш счет.

Не слишком ли много себе позволяет Кэтти, подумал Рей и почувствовал внезапный прилив ярости. В голове мелькнула новая мысль. Пусть это нечестный прием, но он прибегнет к нему.

— Я остаюсь. Сделайте мне одолжение, Сал­ли, — сказал он. — Если Кэтти спросит вас обо мне, будьте любезны, скажите ей, что я уехал.

Темные глаза Салли холодно смотрели на него.

— Если Кэтти не хочет больше быть вашей женой, зачем вы принуждаете ее, Рей?

Рей подумал, что у Гюнтера на этот счет другая точка зрения. Он с трудом выдавил из себя:

— Я все еще надеюсь, что она любит меня. Возможно, что-то поможет мне убедиться в этом.

С явной неохотой Салли посоветовала:

— Тогда вам лучше забрать из комнаты ве­щи. Она там будет убираться.

— Спасибо,— испытывая чувство неловкос­ти, ответил Рей. Он понимал, что Салли помогает ему лишь в знак благодарности за вчерашнее спасение Роберта.

В своей комнате он набросал короткий ответ институту в Лондоне. Уложив кое-как вещи в сумку, он спрятал ее в шкафу в пустующей соседней комнате и отправился на пристань.

Конрад выгружал ящики с продуктами из шлюпки, а Мел укладывал их на небольшой трейлер, стоящий в дальнем конце причала. Обрадовавшись возможности размяться, Рей от­нес несколько ящиков с овощами и фруктами. Когда они погрузили все продукты, Мел кивнул ему в знак благодарности, попрощался и уехал в гостиницу.

— Где ваши вещи? — спросил Конрад. — Мел сказал, что вы уезжаете.

— Нет, — ответил Рей. — Я задержусь здесь еще на недельку.

Он вручил Конраду конверт и объяснил, что требуется сделать.

— Оттолкните меня от причала, ладно? По­стойте, сюда идет Гюнтер.

Торопливой походкой по причалу шел Гюн­тер, размахивая пачкой писем.

— У меня в часах села батарейка, — за­пыхавшись, сказал он.— Не обратил внимания, пока не заметил время на часах Салли. Чуть не опоздал. Как дела, Конрад? И вы здесь, Рей. А где же ваша жена? Разве вы не увозите ее домой? Вы меня разочаровали. — Он грозно взглянул на Рея. Затем начал объ­яснять Конраду, куда отправлять почту. После этого они с Реем оттолкнули шлюпку, и Конрад в пене волн отчалил.

— Так, — сказал Гюнтер.— В гостинице хо­дили слухи, что сегодня утром вы уезжаете.

— Как видите, слухи ложные,— ответил Рей.

— Она что, заупрямилась?

— Да нет, Кэтти считает, что упрямлюсь я.

— Хм. Я никогда не был женат,— заявил Гюнтер.— Но если бы это случилось, то пред­почел бы быть женатым на сильной духом жен­щине. Дело в том, что такая женщина не всегда поступает так, как тебе того хочется. Интересная мысль, да? — Нахмурившись, он стал вгляды­ваться в даль, туда, где на волнах покачивались «Пять фей».

Рей почувствовал, что стоит в воде, волны накатывали на причал — начинался прилив.

— Вам надо пойти на кухню, взвалить ее себе на плечи, погрузиться в шлюпку и уплыть от­сюда. Так вы решили бы все проблемы, — горя­чился Гюнтер.

— И сел бы за это в тюрьму, — возразил Рей. — Давно миновали дни, когда рыцари, пере­бросив юных дев через седло, скакали с добычей в лучах заходящего солнца, Гюнтер.

— Но тогда, по крайней мере, было ясно, что к чему, — рявкнул Гюнтер. — Мужчины были мужчинами, и никакой чепухи насчет равных прав.

— Нашлось бы достаточное количество жен­щин, готовых возразить вам. Особенно сильных духом женщин.

Гюнтер достал из кармана носовой платок огромных размеров и, как всегда, оглушительно громко высморкался.

— Думаю, вам стоит повидаться с Юстином, — посоветовал он. — Я старый холостяк, но готов поклясться, что Кэтти и Юстина не связывают горячие чувства, однако проверить не помешает. Нельзя полагаться на этого ху­дожника. Солнце, вино, дикая природа и все такое...— Он задумался. — Я считаю Кэтти до­статочно благоразумной, но ни за кого нельзя ручаться. Женщинам иногда свойственно совер­шать странные поступки. Вы сможете сами найти его жилище?

Рей не считал, что ему так необходимо встре­титься с Юстином. Но Гюнтер уже набросал на конверте небольшую карту, пометив на ней крес­тиком нужное место, и протянул ее Рею.

— Дайте мне знать, когда все выясните, — сказал Гюнтер, при этом глаза его загорелись, как у цапли, заметившей лягушку. — И будьте сегодня в лесу осторожнее. Похоже, скоро ляжет туман.

Рей заметил на горизонте полоску серого цве­та.

— Но ночью светила луна,— заметил он.

— Здесь погода меняется мгновенно. А туман бывает таким густым, что ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Лучше с ним не шутить.

Он попрощался с Реем, плотнее запахнул куртку и решительно зашагал к маяку.

Рей остался на берегу, вслушиваясь в шум океана. Ему совсем не хотелось встречаться с Юстином — художником, похожим на древне­греческого бога, рядом с которым на фотографии Кэтти выглядела такой веселой.

Он уныло побрел вдоль берега в противопо­ложную от маяка сторону. Рей шел, погрузив­шись целиком в раздумья. За час пути он удалил­ся на значительное расстояние от гостиницы. Из­вилистая лесная тропка сделала очередной поворот, и Рей остановился как вкопанный.

В пяти метрах от него стояла Кэтти. Обхватив руками дерево, Кэтти прислонилась щекой к гру­бой коре, словно нуждалась в опоре. Выглядела она изможденной. Нет, хуже того. Разбитой. По­терянной. Рей не мог найти нужные слова, пере­дающие ее состояние.

Он понял, что нарушает момент сокровенного уединения. Кэтти ушла так далеко от всех, чтобы побыть наедине со своими чувствами. Он должен оставить ее в покое.

Рей хотел отойти бесшумно, но задел рукой ветку. С громким криком с дерева на противопо­ложной стороне тропинки взмыла, сорока. Кэтти повернула голову.

Она увидела его. Смутившись, Рей быстрыми шагами направился к ней.

Кэтти страшно побледнела. Казалось, она вот-вот лишится чувств. Рей подумал, что так она выглядела в тот день, когда умер Джейк. Огром­ные синяки чернели под ввалившимися глазами. Кэтти так плотно стиснула губы, словно пыта­лась сдержать крик отчаяния, который, вырвав­шись однажды, уже не прекратится никогда.

— Кэтти... О Боже, Кэтти, — пробормотал он, протягивая к ней руки.

Она с силой вцепилась в ствол дерева, чтобы удержаться на ногах.

— Мел сказал мне, что ты уехал,— ошелом­ленно прошептала она.

— Я... я передумал.

Но она не слышала его.

— Ты даже не попрощался. Уехал, не попро­щавшись со мной.

— Кэтти, я...

— Мне пришлось убирать твою комнату. Салли очень устала.— Голос Кэтти срывался, ей с трудом давались слова.— Я должна была поменять белье на твоей кровати.

— Кэтти, пожалуйста...

Слезы стояли в ее глазах, губы дрожали.

— Простыни, наволочки, я прижимала их к лицу, и, клянусь, я чувствовала... запах твоего... тела.

Рею становилось все труднее переносить это.

— Кэтти, не...

Она не обращала на него внимания, он мог поклясться, что она его не слышит. Собственно, подумал он, я не произнес ничего, заслуживающе­го внимания. Словно заевшая пластинка, я повто­ряю одно и то же: Кэтти, Кэтти, Кэтти.

— Почему ты остался? — дрожащим голосом спросила она, вытирая глаза тыльной стороной руки и отрываясь от ствола.— Почему ты передумал?

Единственный способ поправить положе­ние — сказать ей чистую правду. Хриплым голо­сом Рей произнес:

— Я не собирался уезжать. Я хотел убе­диться...

— Так это была хитрость? — ужаснулась она.

— Кэтти, я поступил глупо...

— Ты решил посмеяться над моими чувства­ми?! Сделал вид, что уехал, не попрощавшись, а сам тайком все время наблюдал за мной?

Он запротестовал:

— Я случайно наткнулся на тебя здесь. Уви­дев тебя, я хотел уйти незаметно.

— Ты думаешь, я поверю тебе? Я не настоль­ко глупа, Рей.

— Я просто шел по берегу, не зная, куда себя деть. Я не следил за тобой, Кэтти.

Ее лицо, еще недавно смертельно бледное, раскраснелось.

— Ты очень изменился за этот год. Раньше ты никогда не обманывал меня, Рей. Никогда! Как теперь верить тебе?

— Если ты не хочешь иметь со мной ничего общего, то этот вопрос скорее риторический, — огрызнулся Рей.

— Я всегда была против насилия, — не об­ращая внимания на его слова, продолжала Кэт­ти. — Такой способ преодолеть разногласия мо­жет вызвать лишь отвращение. Знаешь, сейчас мне жаль, что я не боксер-профессионал и не могу нанести тебе ответный удар. Такой же болезнен­ный... Ты представляешь, что я пережила за пос­ледние два часа?!

Рей испытывал смешанное чувство стыда, го­речи и раскаяния.

— Почему бы тебе не рассказать об этом?

Глаза Кэтти расширились, она с трудом пе­ревела дух.

— Я все поняла, ты сделал это нарочно, — упавшим голосом сказала она. — Ты хотел прове­рить, не безразличен ли мне твой отъезд?

— И что же? Он тебе не безразличен?

— Итак, трюк удался. Думаю, должна тебя поздравить с успехом. Ты очень находчив. — Каждое слово казалось ему каплей раскаленного металла, падающей на кожу. — Знаешь, что я ис­пытываю? У меня такое чувство, словно меня заставили раздеться догола перед толпой незна­комых мужчин.

Гримаса исказила лицо Рея.

— Выходит, я для тебя незнакомый мужчина?

— Одурачив меня, ты поступил мерзко! Мо­жешь оставаться на острове сколько тебе угодно, но между нами все кончено. Я не желаю с тобой разговаривать, не вздумай даже близко подхо­дить к моему дому или сыграть со мной одну из твоих милых шуток. А теперь, — она прищурила глаза,— я собираюсь прогуляться. Возвращайся в гостиницу, Рей, распаковывай вещи и занимай свою комнату. Делай, что тебе угодно, только не попадайся мне на глаза.

Кэтти гордо прошла мимо Рея и быстрым шагом направилась вдоль берега.

Рей смотрел ей вслед. В душе бушевали чувст­ва, разобраться в которых до конца он так и не смог. Но он отчетливо понял: Кэтти по-прежнему любит его.

Впервые в жизни она так сильно разозлилась на него. Она презирала его за глупую выходку. Но за всем этим скрывалась ее любовь. Любовь и влечение к нему.

Итак, его трюк удался.

Глава 6

Как и предсказывал Гюнтер, после обеда спус­тился густой туман. Рей недолго поиграл в карты с Робертом, затем взял в библиотеке детективное чтиво и поднялся к себе. Ему не хотелось думать о Кэтти, он не имел ни малейшего представления, как ему действовать дальше. Его сегодняшний поступок трудно назвать поступком настоящего мужчины. Остаток дня придется провести в сми­ренном одиночестве.

Чтение отвлекло его от мрачных мыслей, а де­тективный сюжет захватил настолько, что, когда раздался стук в дверь, ему потребовалось время, чтобы вернуться из мира шпионажа и агентов ЦРУ в мир действительности.

— Войдите,— сказал он, уверенный, что че­ловеком, пожелавшим увидеть его, вряд ли ока­жется Кэтти.

Дверь открыла Салли и остановилась на поро­ге, опираясь на ручку.

— С вами все в порядке? — быстро спросил Рей.

— Вы хуже Мела, — сказала она. — Со мной все в порядке. Я хотела узнать, не знаете ли вы, где Кэтти.

— Нет. Последний раз мы виделись с ней утром.

Помрачнев, Салли сказала:

— Она уже час назад должна была появиться на кухне. Опаздывать на работу не в ее привычках.

— Вы хотите сказать, что она пропала? — Рей спустил с кровати ноги и встал. — Вы проверяли, возможно, она у себя? А может быть, у Гюнтера или Юстина?

— Я связалась с Юстином по телефону, он вообще не видел ее сегодня. А Мел говорил с Гюнтером — тот же результат. Роберт весь день провел у себя в комнате, а миссис Бенсон последний раз видела ее за завтраком. Все любители птиц сидят внизу у камина — туман такой густой, что и дороги не найти.

— Последний раз я видел Кэтти в лесу, она направлялась к скалам вдоль берега. Она была очень расстроена моей выходкой. Не сле­довало мне прикидываться, будто я уезжаю,— признался Рей.

— Я ее видела после уборки в вашей комнате: выглядела она ужасно, — заявила Салли. — Ска­лы — опасное место во время тумана.

Тревога охватила Рея.

— Уверен, она проявит осторожность после случившегося с Робертом. Но она может заблу­диться в тумане, Салли.

— Кэтти знает, как опасно болото, и, ко­нечно, постарается держаться подальше от «саванны».

Рей похолодел от страха.

— Роберт только вчера предупредил нас о то­пях.

— Мел слегка преувеличил опасность, чтобы Роберт один не ходил туда. Но в такой день — это не место для прогулок.

Рей схватил куртку, висевшую на двери.

— Надо идти искать ее. Буду прочесывать берег и восточную часть «саванны», а Мел пусть ищет в западной.

— Хорошо. Я свяжусь с Юстином — пусть ищет там, где вы видели крачек, и рядом с мая­ком. Попрошу наших постояльцев тоже помочь: они пойдут в противоположную от маяка сторо­ну, к гнездовьям тасманской султанки.

Салли вдруг взяла его за руку.

— Не вините себя в этом, Рей.

— Это так заметно, Салли?

— Заметно, как вы любите ее, — мягко сказа­ла Салли.— Не забудьте фонарь. У Мела есть сирена, если он найдет Кэтти, то подаст сигнал.

Рей положил в рюкзак фонарь и запасной свитер, на кухне он налил в термос кофе и взял с собой несколько плиток шоколада. Уточнив с Мелом маршрут, он зашнуровал ботинки и вы­шел через боковую дверь.

Туман казался осязаемым — таким густым и непроницаемым, что в первое мгновение Рей испугался. Ему повезет, если он просто сможет увидеть тропинку, не говоря уж о Кэтти.

Он обязан найти Кэтти. Ибо, что бы ни гово­рила Салли, вся ответственность за приключив­шееся с ней лежит на нем.

Тропинка вывела Рея на пляж, оттуда он пошел вдоль тянущегося по береговой линии горного кряжа. Видимости практически не было никакой. Он то и дело натыкался на стволы деревьев, и, хотя отчетливо слышал рядом с со­бой шум бьющихся о камни волн, моря он не видел совсем. У него вдруг появилось странное чувство полной оторванности от мира. Словно он остался в нем один. Словно Кэтти вообще не существовала.

Проклиная воображение, Рей продолжал путь по утоптанному грунту тропинки, вьющейся сре­ди деревьев, останавливаясь через каждые нес­колько футов, чтобы громко прокричать имя Кэтти. Но голос его тонул в непроницаемой тол­ще тумана. Возможно, Кэтти где-то рядом, но она не слышит его. Подавив очередной приступ страха, он двинулся дальше.

Его джинсы от хлеставшей по ногам мокрой травы вскоре вымокли до колен, на куртке, слов­но драгоценные камни, сияли капли воды, волосы прилипли ко лбу. Он вспомнил, что на Кэтти были лишь майка и джинсы. Он представил, как ей сейчас холодно. Рей еще раз прокричал ее имя и остановился, физически ощущая, как тишина давит на уши.

Почувствовав под ногами скользкие мокрые камни, Рей понял, что достиг берегового отрога скал. С моря послышался крик чайки, за ним сквозь туман до него донесся печальный звон колокола одного из бакенов. Словно на похоро­нах, вздрогнув, подумал он и вновь во всю мощь своих легких прокричал имя Кэтти, стараясь та­ким образом заглушить растущий в нем страх. В ту же секунду он прямо перед собой увидел бугристый ствол дерева, рядом с которым стояла утром Кэтти.

Теперь ее здесь не было. Он, с трудом различая дорогу, двинулся впе­ред в том направлении, в котором несколько часов назад ушла от него Кэтти. Тропинка снова свернула в лес, затем деревья поредели. У Рея перехватило дыхание, когда он понял, что при­ближается к «саванне» — болотистому лугу, простирающемуся от одного берега этой узкой части мыса до другого. По словам Салли, мест­ность не представляла той большой опасности, о которой говорил Роберт, но Мел, напутствуя его час назад, призывал Рея быть в этом месте предельно осторожным.

Рей медленно продвигался вперед, хотя внут­ренний голос подсказывал, что Кэтти не стала бы задерживаться здесь, скорее всего, она пошла прямо к скалам понаблюдать за морскими пти­цами, и потому он должен торопиться. И вдруг он остановился как вкопанный. Пышное соцветие диллвинии было примято к земле, следы ног оставили отпечатки на сырой траве. Дважды он, надрывая голос, позвал Кэтти и напряг слух, стараясь хоть что-то разобрать в густом тумане.

Ни звука в ответ.

Следы вели в глубь саванны. Их мог оставить любитель птиц, забывший о подстерегающей че­ловека опасности на болоте, подчинившись ми­нутному порыву исследователя. А может быть, это следы Кэтти? Рей похолодел от ужаса. Он помнил, в каком возбужденном, взволнованном состоянии она ушла от него. Она, конечно, не думала об осторожности.

Это так похоже на Кэтти.

Чтобы Рей не заблудился, Мел дал ему моток ярко-красной ленты. Размотав ее, Рей укрепил ее конец кучкой камней и двинулся по следам, лента тянулась за ним. Оглянувшись через несколько минут, он мысленно поблаго­дарил Мела за предусмотрительность: какие-ли­бо ориентиры отсутствовали, и он вполне мог сбиться с пути и блуждать по болоту среди попадавшихся то тут, то там зарослей травы,— ничем не отличавшихся друг от друга,— пока не рассеется туман.

Рей осторожно продвигался вперед, под ногами чавкала болотная жижа. Наконец ноги нащупали почву потверже, дальше следы вели в нескольких направлениях, словно кто-то бродил кругами.

Отмотав побольше ленты, Рей прошел из кон­ца в конец поляны, внимательно изучая следы. В дальнем конце над травой возвышались колю­чие стебли дикорастущих цветов, на их бахром­чатых лепестках бриллиантами сверкали капли влаги. Именно сюда, подумал Рей, могла отпра­виться Кэтти. Впереди виднелся еще один участок твердой почвы, покрытый цветами. Перепрыгнув через высокую кочку, Рей снова окликнул Кэтти.

Слева от него, издалека, в ответ раздался слабый звук, похожий на заунывный крик выпи.

Сердце Рея заколотилось в груди бешеным ритмом.

— Кэтти! — крикнул он изо всех сил. — Кэт­ти?

На этот раз звук прозвучал отчетливее. Рей бросился в том направлении, откуда, как ему казалось, доносился голос. Прыгая с кочки на кочку среди камышей, торчащих из стоячей воды, отдающей серой, ему с трудом удавалось сохра­нять равновесие. Внезапно он остановился, вновь заметив следы; в нем шевельнулась надежда: от­печатки ног принадлежали явно не ему.

И в этот момент до него донесся голос, кото­рый он так мечтал услышать.

— Рей, сюда. Будь осторожен, я рядом с во­ронкой, — звала его Кэтти.

Он не мог разглядеть ее в тумане, до него доносился лишь ее голос. С многочисленными предосторожностями он двинулся вперед, вслу­шиваясь в этот ускользающий звук.

— Сюда! — вновь услышал он.

Теперь он увидел ее: припавшую к мокрой траве фигурку. На мгновение он застыл в немой благодарности судьбе за то, что нашел Кэтти живой. Преодолев разделяющее их последнее препятствие из болотной жижи и травы, Рей опус­тился рядом с ней на колени.

Она сразу бросилась в его объятия и, припав лицом к груди, прижалась к нему. Испытывая в душе безграничную благодарность, Рей еще крепче обнял ее. Кэтти дрожала. Стараясь со­греть ее своим телом, он произнес:

— Все в порядке, дорогая, теперь ты в без­опасности... Все в порядке.

Мокрые локоны Кэтти касались его подбород­ка. Она обвила его руками. Рей чувствовал гру­дью пышный бюст. Отрешенно подумав, можно ли умереть от счастья, Рей припал щекой к мок­рым волосам. Я люблю тебя... люблю тебя... Он мысленно вновь и вновь повторял эти слова. Но как ему произнести их вслух, если сегодня утром Кэтти сказала, что между ними все кончено.

Словно читая его мысли, она подняла голову. В серых глазах отразилась буря эмоций, она плакала.

— Рей, что нам делать?

— Лично я намерен достать из рюкзака сви­тер, надеть его на тебя и предложить тебе горяче­го кофе,— сказал он, попытавшись вложить в улыбку всю свою любовь.

— Когда ты так смотришь на меня, я готова разрыдаться от отчаяния, — всхлипывая, сказала Кэтти. — Но речь не об этом. Я имею в виду, что нам вообще делать.

— Не знаю, Кэтти,— искренне ответил Рей. — Я не знаю, что нам делать.

— Ты видел меня утром в ужасном состоя­нии. Мне казалось, жизнь кончена — ты уехал, не попрощавшись со мной.

— Хочешь сказать, что если бы я попрощал­ся, то все было бы нормально? — бесстрастно спросил Рей.

— Нет, я совсем не то имею в виду! Мне казалось, что я собственными руками перерезала себе горло... будто я умираю от того, что прогна­ла тебя. — Он почувствовал, как дрожащие паль­цы Кэтти сжали его. — Я уже мало что понимаю, Рей. И меньше всего себя.

Кэтти била дрожь, лицо превратилось в маску скорби. Собрав все самообладание, Рей сказал:

— Кэтти, сегодня утром я свалял дурака, прости меня. Сейчас у меня нет готовых ответов на твои вопросы. Я люблю тебя — это все, что я могу сказать. Но думаю, что даже этого ты не хочешь слышать.— Он перевел дух, стараясь не смотреть на Кэтти. Мокрая майка облепила ее красивую грудь. — Думаю, тебе лучше переодеть­ся в сухое, и надо скорее вернуться в гостиницу — ты слишком измотана.

— После нашей утренней встречи я отправи­лась к скалам, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя. На обратном пути я заметила в саванне болотную курочку. Она была такая красивая, что решила взглянуть на нее поближе. Я не заметила, что погода меняется. Туман окутал ме­ня так внезапно, что я растерялась. Ничего не было видно. Старалась вернуться по собствен­ным следам, но на полпути потеряла их. — Кэт­ти щекой нежно коснулась его шеи.— Здесь и впрямь призраки бродят. Я так рада, что ты нашел меня.

— А уж как я рад, — ответил Рей. Он снял со спины рюкзак и вытащил из него свитер и тер­мос. — Я дам тебе еще мою куртку.

Кэтти разжала руки. Не отрывая глаз от его лица, медленными движениями она стянула через голову мокрую майку и протянула руку за свитером.

Уже давно Рей не видел ее обнаженной, долгие месяцы минули с тех пор, когда последний раз он занимался с ней любовью. Быстрого взгляда хватило, чтобы увидеть все сразу — и прелесть ее упругой груди с розовыми сосками, и изгиб бедер, и живот, исчезающий под поясом джинсов. От желания обладать ею у Рея за­кружилась голова.

— В тебе заключен мой мир,— прошептал он.— Моя душа вращается вокруг тебя... Я не могу жить без тебя.

Она выхватила из его рук свитер и поспешно натянула через голову.

— Так больше не может продолжаться... мы убиваем друг друга.

— В таком случае что ты предлагаешь? — спросил он.

— Не знаю... я просто не знаю.

Рей снял с себя куртку и набросил ей на плечи. На мгновение она припала к ней лицом. Подняв на него глаза, Кэтти пробормотала:

— В ней так тепло... она хранит твой запах. О, Рей, я столько причинила тебе мучений!

— Я приехал сюда по собственной воле,— сказал Рей, стараясь сохранять спокойствие.

— Ты приехал, потому что не знал, куда себя деть, — ответила она.

— И поэтому тоже,— криво усмехнувшись, сказал он.

Не глядя на него, Кэтти пробормотала:

— Без куртки ты замерзнешь.

— Ничего. Вот, выпей.

Кэтти сделала глоток горячего кофе.

— Так намного лучше.

— Пора возвращаться, нужно предупредить остальных, что ты в безопасности. Мел, Юстин и все постояльцы отправились на поиски.

Кэтти встала и плотнее запахнула куртку.

— Сколько же я всем доставила хлопот.

— Не без этого,— подтвердил Рей.

Кэтти одарила его лукавой улыбкой, которая всегда так нравилась ему.

— Болотная курочка была такой красивой.

Рей принялся заматывать ленту, находя по ней дорогу среди кочек, покрытых сочной зеленой травой. В одном из труднопроходимых мест он взял Кэтти за руку, пытаясь помочь ей сохранить равновесие, она неуклюже прыгнула с кочки, а Рей обхватил ее руками. Она взглянула на него, в ее глазах по-прежнему отражалось беспокойст­во. Но в следующий момент, подчиняясь минут­ному порыву, она наклонила к себе его голову и страстно поцеловала.

Ее губы были влажными, от прикосновения ледяных пальцев к его шее по спине Рея побежали мурашки. Возможно, сейчас нас и окружает ту­ман, думал он, но рядом с Кэтти я отчетливо вижу все вокруг. Когда она коснулась языком его губ, он прекратил вообще о чем-либо думать.

Через несколько секунд она оторвала от него губы, ее щеки покрывал лихорадочный румянец.

— Мама всегда говорит, что, прежде чем по­думать, я хватаюсь за дело. Хотя иногда я думаю слишком много.

— А когда я нахожусь на расстоянии десяти футов от тебя, мои мысли сосредоточены только на одном,— выдавил из себя Рей.— Но, черт меня побери, болото — не место для занятий любовью.

— Занятий любовью, — повторила она, будто впервые в жизни услышала от него эти слова. — Жаль, что мне недостает твоей храбрости. Эх, мне бы половину твоей уверенности в себе!

— Я знаю, что ты по-прежнему любишь ме­ня.

— Да, это так, Рей. Так что утром мы понап­расну теряли время. — Она отбросила с лица мокрые пряди и грустно улыбнулась.

Под глазами Кэтти чернели синяки. Пока она так измотана и беззащитна, Рей испытывал ост­рое желание проявить настойчивость и в конце концов добиться своего. Но не придется ли ему потом пожалеть об этом? В надежде, что принял правильное решение, он сказал:

— Я никуда не уезжаю, и нам ни к чему торопиться с решением. Сейчас ты выглядишь как человек, которому необходим длительный сон.

— Ты прав. — Она посмотрела по сторонам и, вероятно вспомнив блуждания в тумане, вздрогнула. — Думаю, я ничего не потеряю, если больше никогда не увижу этого болота.

Кэтти поцеловала Рея, и моток ленты выпал из его рук. Когда они добрались до коттеджа Кэтти, уже темнело.

— Прими горячую ванну, Кэтти, — посовето­вал Рей, — а я пойду скажу всем, что ты нашлась, и принесу тебе немного супа.— И шутливо до­бавил: — Только не целуй меня на прощание, иначе я не отвечаю за последствия.

Кэтти улыбнулась.

— Глупо, да? Я веду себя так, что можно подумать, мы не женаты и это наше первое свида­ние... Рей, извинись за меня перед Салли и Ме­лом. Мне, право, жаль, что я доставила им столь­ко хлопот.

Оказалось, что Мел и любители птиц верну­лись всего несколько минут назад. Увидев Рея, Мел сразу спросил:

— Ну как?

Рей сообщил новость и передал извинения Кэтти.

— Она сама поблагодарит вас завтра. Кэтти так продрогла и устала, что сейчас ей лучше сразу отправиться в постель.

— Рад, что с ней все в порядке,— сказал Мел. — Надо держаться подальше от болота во время сентябрьского тумана.

Это была самая длинная фраза, которую ус­лышал от него Рей.

— Я согрею суп, — вмешалась Салли, — а вы, Рей, отнесете ей. Передайте, что утром завтрак приготовлю я сама. Пусть раньше одиннадцати на кухне не появляется.

— Хочу высказать слова благодарности за сочувствие к Кэтти, — растроганно сказал Рей. — Похоже, вы оба к ней прекрасно относитесь?

— Конечно, — сказала Салли. — За последние месяцы она стала нам настоящим другом. Я бы без нее пропала.

— Точно, — подтвердил Мел.

— Позвони-ка Юстину, Мел, — сказала Сал­ли. — Он наверняка тоже волнуется.

Кэтти не влюбилась в Юстина. Теперь Рей был абсолютно уверен в этом. Она никогда не переставала любить собственного мужа.

Пятнадцать минут спустя Рей постучал в дверь коттеджа. Кэтти открыла ему. На ней был туго затянутый в талии домашний халат, волосы пыш­ными вьющимися прядями обрамляли лицо. От нее исходил приятный запах мыла, которым она обычно пользовалась; Рей так любил этот запах, что узнал бы по нему Кэтти с завязанными глаза­ми в переполненной незнакомыми людьми комна­те. Протянув ей поднос, он поспешно сообщил:

— Салли сказала, что до одиннадцати мо­жешь не появляться на работе, а Мел произнес целых две фразы подряд, так что, думаю, ты прощена.

Держа перед собой пустой поднос, словно щит, Кэтти попросила:

— Ты не мог бы посидеть со мной... пока я ем?

Это прозвучало так, словно она хотела ска­зать — я не приглашаю тебя в постель. Но с дру­гой стороны, это шаг вперед. Пять месяцев назад в Сиднее она неохотно согласилась впустить его в свою квартиру.

— Конечно,— с готовностью ответил Рей, его совсем не радовала перспектива отправиться назад на кухню пить там кофе с постояльцами.

Он сел за стол и откусил большой кусок ис­печенного миссис Бенсон хлеба. За окнами сгусти­лась тьма, и Рей вдруг снова ощутил себя ото­рванным от остального мира. Чувствуя, как пере­сохло в горле, он подумал, что на этот раз он не один, рядом с ним Кэтти.

— Сегодня утром,— сказал он,— я отпра­вил с Конрадом письмо в Лондон. Кэтти, я от­казался от предложенной работы. Это никак не связано с тобой. Мой отъезд в Англию был бы похож на бегство. Я понял это сразу, как толь­ко попал сюда. Разве можно убежать от самого себя?

Кэтти проглотила ложку супа и настороженно спросила:

— Итак, ты не продаешь дом?

Он отрицательно покачал головой.

— Кэтти, ты когда-нибудь изменяла мне? — вопрос сорвался у него с языка.

Ее рука с ложкой супа застыла в воздухе.

— Нет, — не раздумывая, ответила она.

— Но ведь прошло столько времени.

— Рей, я могу забеременеть от другого точно так же, как и от тебя.

— И только поэтому ты не ложилась в по­стель с другими мужчинами? — резко спросил он. — Потому что боишься забеременеть?

— Нет. — Ложка звякнула о тарелку. — Ты полон решимости заставить меня сказать это, да? Отлично, тогда я скажу. Да, я по-прежнему люб­лю тебя, поэтому не изменяла тебе.

Однако в ее взгляде не было любви: она ско­рее выглядела рассерженной и готовой к схватке. Но Рей ни на секунду не усомнился в правдивости ее слов, огромная тяжесть упала с его плеч. Оче­видно, это отразилось на его лице, потому что Кэтти спросила:

— Ты, видимо, полагал, что последние пол­тора года я только тем и занималась, что прыга­ла из постели в постель?

— Гюнтер своими намеками заронил у меня подозрение, что ты спала с Юстином.

— Гюнтер с таким же успехом может судить о женщинах, с каким ты о певчих птицах. — Она нахмурилась и зачерпнула ложку супа.

— Самцы певчих птиц крупнее, разумнее и ярче окрашены, чем самки,— блеснул по­знаниями Рей.

Кэтти, к его удивлению, рассмеялась.

Сколько раз они с Кэтти допоздна засижива­лись за столом на кухне, ужиная и обсуждая события прошедшего дня, а потом отправлялись наверх и лежали, тесно прижавшись друг к другу на огромной кровати. Они не всегда занимались любовью, но чувство близости, связывающей их, от этого не ослабевало.

Когда Кэтти ушла от него, именно этой теп­лоты их отношений ему не хватало так же сильно, как и секса. Ему не хватало ощущения блаженст­ва, когда она лежала, свернувшись в его объятиях, положив его руку себе на грудь, не хватало тонкого аромата ее волос и той щемящей нежно­сти, которую он испытывал к ней, когда Кэтти была рядом.

Она не переставала любить его — теперь он знал это, но пока не тешил себя надеждой, что Кэтти готова вернуться с ним домой. Тем не менее, оставить ее здесь и уехать он не может.

Не находя себе места, Рей отодвинул стул и встал:

— Не мешало бы и мне поесть супа, — сказал он. — Я очень проголодался.

Глядя в тарелку с супом, Кэтти тихо сказала:

— За этот год я была ужасно несправедлива к тебе, Рей, и прошу за это прощения. Но не думай, что мне давалось это легко.

— Нам нужно поговорить о Джейке! — забыв об осторожности, воскликнул Рей.

Кэтти сжалась от этих слов.

— Да, да, думаю, нужно.

Он все-таки добился, чтобы она пошла ему на уступки. Стараясь сохранять спокойствие, он произнес:

— Но не сегодня, дорогая. Давай увидимся завтра утром. После одиннадцати.

— Спокойной ночи,— пробормотала она и поспешно добавила: — Я так рада, что именно ты нашел меня.

— Я тоже, — сказал Рей и вышел.

Кэтти по-прежнему любит его. Она не изме­нила ему. И она согласилась поговорить об их умершем сыне — тема, ставшая в последние ме­сяцы их брака запретной. Ощутив на лице вла­гу, Рей подумал, что должен благодарить ту­ман. Кэтти заблудилась в нем, но он нашел ее и одновременно нашел что-то еще, что дарило ему надежду. В их отношениях наступил перелом.

На следующее утро в половине десятого Рей решил нанести визит Юстину. Он должен по­благодарить его за помощь в поисках Кэтти. И кто знает, возможно, ему удастся выяснить что-нибудь, что окажется полезным и поможет развеять страхи Кэтти.

Туман рассеялся, ориентируясь по карте Гюнтера, Рей добрался до лесной поляны в западной части мыса, где стоял крытый дранкой ветхий домишко, продуваемый со всех сторон океан­скими ветрами. Рей постучал в дверь, которой явно не повредил бы слой свежей краски. Но, по-видимому, подобный способ использования красок меньше всего интересовал Юстина. Дверь распахнулась.

На пороге перед ним стояла Кэтти.

На мгновение Рей замер от потрясения, к ко­торому примешивались ревность и панический страх. Кэтти изумленно уставилась на него так, словно увидела впервые в жизни.

— Что ты здесь делаешь?— резко спросила она.

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос.

— Я пришла посоветоваться с Юстином,— заметила она.

На помощь Рею пришло чувство юмора.

— И я тоже,— сказал он, проходя мимо нее внутрь.

Спиной к окну, занимавшему всю стену от потолка до пола, около видавшего виды стола стоял мужчина и мыл кисти.

— Доброе утро, — спокойно произнес Рей. — Я муж Кэтти, Рей Адамс. И если я удивлен, застав ее здесь, то лишь потому, что вчера вечером мне казалось, она собирается провести ночь у себя.

Он не скрывал перед другим мужчиной своих притязаний на женщину, которая вела себя здесь как у себя дома. Она преспокойно села на сто­ящий рядом стул и недовольно фыркнула, ког­да Юстин, вытерев тряпкой руку, протянул ее Рею.

Рей не мог не отметить мужественности этого человека, его ауры чисто мужского начала, столь ценимого женщинами.

Кэтти не изменяла ему, твердо сказал себе Рей. И если она устояла перед чарами такого привлекательного мужчины, как Юстин, то ему остается лишь поздравить себя.

— Я очень рад наконец-то познакомиться с вами. Кэтти мне столько про вас рассказы­вала, — вполне радушно улыбаясь Рею, сказал Юстин.

— Плохого, хорошего или малозначительно­го? — поинтересовался Рей.

— Только не малозначительного, теперь я сам вижу почему. Кэтти, предложи-ка мужу кофе. У меня где-то были булочки.

— У тебя не осталось чистых кружек,— воз­мутилась Кэтти.— Я решительно отказываюсь мыть тебе посуду, Юстин.

— Вот закончу картину и устрою генераль­ную уборку, — сказал Юстин.— Хотите взгля­нуть на картину, Рей? Идея написать ее родилась из моих бесед с Кэтти.

Он подвел Рея к высокому мольберту, сто­ящему у окна. Без дурных предчувствий Рей взглянул на картину. И в то же мгновение он непроизвольно стал хватать ртом воздух, слов­но кто-то без предупреждения и с дьявольской точностью нанес ему удар в солнечное сплете­ние. Все поплыло у него перед глазами, он не замечал ничего, кроме белых и черных мазков на холсте.

Фигура — мужская или женская, хотя, похоже, это не имело значения, — стояла у окна, вгля­дываясь во что-то, что можно было принять за сильный снегопад. Казалось, фигуру на кар­тине окружает лишь пустота одиночества. И Рей тут же ощутил ее, пустоту, с которой он жил столь долго.

Джейк ушел и не вернется никогда. Джейк, его нежно любимый сын...

Глава 7

Рей наблюдал за собой как бы со стороны — по щекам текли слезы, а руки сжаты в кулаки в попытке сдержать крик боли. Он был похож на раненого, беспомощного зверя. Рей не сразу осоз­нал, что перед ним стоит Кэтти, закрывая собой холст, стараясь защитить его от впечатления, вы­званного картиной.

Она с силой сжимала его руку, словно этим пыталась вернуть его к действительности. Как молитву, она повторяла:

— Рей, милый Рей, перестань. Я не вынесу этого. Пожалуйста, перестань... Юстин, зачем ты показал ему картину... если бы я только знала. Дорогой Рей, я люблю тебя. О, пожалуйста, взгляни на меня.

Дрожь пробежала по телу Рея. Невероятным усилием воли он заставил себя оторвать взгляд от холста с одинокой фигурой у окна и посмот­реть на Кэтти. Она с трудом сдерживала стоящие в глазах слезы. В эту минуту она напоминала самку, защищающую своего детеныша в момент опасности и испытывающую ярость от собствен­ного бессилия. Рей с трудом проглотил слюну. Слова сами вырвались наружу.

— Нам всегда будет не хватать его, Кэтти?

— Всегда, — с болью ответила она.

— Иногда я вхожу в детскую и просто стою там. Мне кажется, что так я ближе к нему...

Кэтти протянула к нему руку и с нежностью вытерла слезы на щеке. Затем провела пальцем по морщинкам около глаз.

— Ты всегда был для меня самым красивым мужчиной, таким и остался, но ты постарел за этот год, Рей. Появилась седина на висках, я это сразу заметила, как только увидела тебя.

— Тебе нет дела до страданий других, Кэтти.

В этих словах вылилась вся накопившаяся пос­ле ее предательского ухода горечь.

— Горе делает человека эгоистом, забываю­щим обо всем на свете, — сказала Кэтти и запла­кала. — Мне потребовалось собрать в кулак всю силу воли, чтобы не лишиться рассудка. Для тебя и других у меня ничего не осталось. Я только сейчас понимаю, что была не права, но тогда я ничего не могла с собой поделать. — Она запну­лась. — Рей, а что чувствовал ты?

— Раньше ты меня об этом не спрашивала.

— Я спрашиваю тебя сейчас.

— Хуже всего мне пришлось, когда ты уеха­ла. После смерти сына я жил так, словно от­городился от всего мира непроницаемым занаве­сом. Я дышал, ел, работал, но делал все автома­тически и воспринимал окружающий мир сквозь этот занавес. Мне даже удавалось успешно де­лать операции, но я вообще мало что чувствовал тогда, только контролировал свои действия. Но когда ты ушла, занавес исчез, и я стал видеть в каждом ребенке Джейка, а в себе родителя, обязанного спасти его от смерти.

Он умолк, пытаясь собраться с мыслями.

— Я искал утешения в работе. Понимал, что нельзя потерять чувство реальности, иначе можно лишиться рассудка. Не осталось ничего, я не мог нигде скрыться от горя. Потому единствен­ным смыслом жизни стало спасение каждого ре­бенка, попадавшего в мой кабинет.

Смятение отразилось на лице Кэтти. Про­жив с ним несколько лет, она прекрасно пони­мала, с какими переживаниями сопряжена его работа.

— Через четыре или пять месяцев после тво­его ухода я поехал на конференцию в Канаду. Там я встретил Александра Монта — помнишь, кардиолог, он плавал с нами на «Марине»? Он вытянул из меня все и прочитал лекцию о докторах, раздавленных депрессией. После это­го ко мне потихоньку стали возвращаться жизненные силы.

Кэтти, всегда отличавшаяся способностью ух­ватить самую суть дела, сказала:

— И когда ты больше всего нуждался во мне, меня рядом не оказалось.

Рей мог бы солгать, но он ответил:

— Нет, не оказалось.

— Как я вообще могла просить у тебя проще­ния? Мне не удастся заслужить его! Почему ты не разлюбил меня, Рей?

— Почему восходит солнце? Не знаю, Кэтти! Боже правый, временами я пытался. Когда ты уехала, отчасти мне стало легче: невмоготу было находиться рядом с тобой, зная, что не могу тебе ничем помочь, а своим присутствием лишь все усугубляю. — Он опустил глаза. — Видеть тебя и знать, что ты не хочешь заниматься со мной любовью, было пыткой для меня.

— Душа моя разрывалась, но я ничего не могла с собой поделать. — Она глубоко вздохну­ла. — Давно мы не говорили так откровенно.

— Больше всего меня угнетало то, что наши отношения изменились. Мы следили за каждым словом, чтобы не причинить друг другу новой боли, были подчеркнуто вежливы друг к другу. Мы напоминали двух незнакомых людей, вынуж­денных жить под одной крышей.

— С того момента, как ты появился здесь, наши беседы не назовешь вежливыми,— усмех­нувшись, сказала Кэтти.

— Маленькое достижение,— улыбнувшись, ответил Рей.— Мне приснилось или это дейст­вительно так? Ты вроде употребляла слова «ми­лый» и «дорогой»?

Кэтти покраснела. На плите зашумел закипев­ший чайник. Рей оглянулся, он совсем забыл о присутствии Юстина. Тот наполнял кипящей водой кофеварку. Из раковины исчезла гора гряз­ной посуды, а рядом на полке сушились добрых две дюжины кружек. С неподдельным любопыт­ством Рей спросил:

— Как часто вы моете посуду, Юстин?

— Когда у меня кончается чистая. Или когда запах становится немного резковат.

— Так о чем ты хотела посоветоваться с Юстином, Кэтти?

— Как мне жить дальше.

— Похоже, мы сами во всем разобрались.

— Извини, что мне потребовалось столько времени, чтобы спросить о твоих переживаниях, Рей. Я отдалилась от тебя... но сделала это бессо­знательно, клянусь.

— Нам обоим пришлось несладко,— ска­зал Рей.— Мы старались изо всех сил, но каж­дый сам по себе, а этого порой было недоста­точно.

— Я действительно люблю тебя,— с жаром воскликнула Кэтти.

— Кому кофе? — послышался голос Юстина.

Чтобы окончательно сбросить с себя груз пе­режитого за последние минуты, Рей заключил Кэтти в объятия, приподнял ее в воздух и закру­жил по комнате. Потом поставил на пол и страст­но поцеловал в губы.

— Пожалуй, я выпью кофе. Вы нашли булоч­ки, Юстин?

— Они лежали рядом со скипидаром, — рас­смеялся Юстин. — Так что за их вкус не ручаюсь.

— Я все же рискну, — сказал Рей. — У меня разыгрался волчий аппетит.

Тем же веселым тоном Юстин продолжал:

— Рей, вы должны знать, что я не пытался ухаживать за Кэтти. Ваша жена очень красивая женщина, к тому же она прекрасный человек, это довольно редкое сочетание. Но я сразу понял, что она не испытывает ко мне ни малейшего интереса. Ей нужны только вы.

Он добавил себе в кофе молока и попытался зачерпнуть ложкой сахар, приобретший твер­дость камня.

— Всегда забываю положить крышку на мес­то, — проворчал он. — О чем это я? Ах да, Кэт­ти... Ей и впрямь пришлось туго. Приехав сюда и увидев, что Салли беременна, она в первый момент была готова уехать обратно. Задержитесь здесь еще, приятель, — вот мой вам совет.

— Вы закончили обсуждать меня? — раздражен­но спросила Кэтти. — Я словно... тюбик с краской...

— С ярко-красной краской, — добавил Юстин и расхохотался во все горло.

Не обращая на его смех внимания, она вос­кликнула:

— Весь ужас в том, что мне не нужен никто, кроме Рея, и в то же время я страшусь совместной жизни. Я живу в постоянной борьбе с собой. Мне казалось, стоит оказаться в незнакомом месте, назвать себя Кэтти Верт, снять обручальное коль­цо, как все изменится и я почувствую себя свобод­ной. Увы! Ни черта не изменилось. Рей снился мне каждую ночь.

Вне себя от нахлынувших эмоций, Рей воскликнул:

— Как только ты захочешь превратить сны в реальность, я к твоим услугам.

— Так сразу? — Она хмуро взглянула на не­го. — Пока я хочу булочку.

Рей с готовностью подал ей булочку и про­вел рукой по краю ладони Кэтти — условный знак, понятный только им двоим, означал: хочу в данный момент оказаться с тобой дома в по­стели.

Кэтти сильно покраснела. Хохот Юстина при этом перешел в кашель, а Рей продолжал:

— Между прочим, я польщен, Кэтти. Не вся­кая женщина устояла бы перед Юстином.

Кэтти помрачнела еще сильнее.

— Я люблю своих сестер, но мне всегда не хватало брата... именно так я отношусь к Юстину.

Юстин в порыве веселья тряхнул головой:

— Когда слышишь такое признание от краси­вой женщины, то с горечью понимаешь, что тебе уже тридцать пять, что время прошло, привлека­тельность исчезла, тело состарилось, а твоя индивидуальность никому не нужна... О, Кэтти, я счастлив стать тебе братом.

Он театрально приложил руку к груди и поклонился ей.

Кэтти переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Мне никогда не понять мужчин, даже если доживу до ста лет, — заявила она и спохвати­лась. — О Боже, через полчаса я должна быть на работе. Рей, доедай скорее булочку и идем.

— Слушаюсь, мэм,— ответил Рей, замечая веселые искорки в серых глазах Кэтти. Оконча­тельно стать самим собой ему пока не удалось, но он уже весьма близок к этому.

Булочки оказались вполне съедобными, хотя и отдавали скипидаром, а крепкий черный кофе был просто превосходным. Им было хорошо вместе. Как старые приятели, которые давно не виделись, они перескакивали с темы на тему — говорили о последней выставке картин Юстина в Канберре, потом о сове редкого вида, чей крик Юстин слышал прошлой ночью в сосняке, а когда Рей допил кофе и поднялся с места, Юстин сказал:

— Заходите ко мне, Рей. Если я работаю, на двери будет висеть табличка, а в остальное вре­мя — буду всегда рад вам.

Рей тоже был рад знакомству с Юстином.

— Обязательно зайду, — сказал он. — Кэтти, ты готова?

В дверях он пропустил Кэтти вперед и после­довал за ней. В лесу Рей взял ее за руку. Она тут же замедлила шаг, подняла на него глаза и про­бормотала:

— Кажется, я помню о тебе все. И в то же время словно впервые вижу тебя. Странное чув­ство.

Рей поднес к губам ее руку, поочередно поце­ловал каждый палец, затем, держа ладонью тыльную сторону руки, поцеловал в губы. Сво­бодная рука Рея нашла ее грудь. Завороженно лаская Кэтти, он прошептал:

— Я — тот, с кем ты спала три с половиной года. Все по-старому, дорогая.

— Не смешно! — В глазах Кэтти отражалась буря эмоций, желание исказило черты лица, она с силой прижалась бедрами к содрогаемому не­удержимой страстью телу Рея.— Я так скучала по тебе, Рей,— нетвердо произнесла она.— Но...

— Никаких «но».— Он нежно гладил ее по спине. — Я готов заняться с тобой любовью пря­мо здесь, на траве.

— На виду у Юстина? — Она освободилась от его объятий.— К тому же я уже опаздываю на работу.

Кэтти быстро пошла по тропинке.

Остынь. Именно это она хотела тебе сказать.

— Во сколько ты заканчиваешь?— спросил Рей, направляясь вдогонку за Кэтти, любуясь ее легкой походкой.

— Около двух.

— Мы могли бы навестить Гюнтера, — с хит­рыми нотками в голосе предложил он.

— И тогда тебе останется поцеловать меня только в присутствии Салли и Мела? — съязвила Кэтти. — Я вижу тебя насквозь, Рей Адамс. Твой план — скомпрометировать меня перед всеми.

— Ты столь же проницательна, сколь краси­ва, — согласился Рей.

— Кстати, сообщаю, что Мел отправился на пару дней в Хобарт. Так что тебе придется подо­ждать.— Она наморщила нос.— А что касается Гюнтера, то этот старый холостяк вообразил, что ему абсолютно все известно о браке. И без стеснения навязывает всем свое мнение. Вместо визита к нему лучше пойдем за малиной к боль­шому пруду.

Рею было все равно куда идти, лишь бы нахо­диться рядом с Кэтти. Он проводил ее до гости­ницы. У крыльца Кэтти в нерешительности ос­тановилась, затем притянула его к себе и поцело­вала. Страстный поцелуй не оставлял сомнений, что Кэтти полна желания. С трудом заставив себя оторваться от его губ, она произнесла:

— Кажется, я окончательно помешалась.— И с силой захлопнула за собой дверь.

Рей отправился к себе и принял ледяной душ.

Когда без пяти два он подошел к заднему крыльцу, Кэтти уже ждала его.

— Я не могу сейчас уйти, — сразу объявила она. — Салли устала, я должна помочь ей с убор­кой, больше некому — племянница миссис Бенсон уехала с Мелом. Думаю, я управлюсь к вось­ми, и мы погуляем по пляжу.

До восьми оставалось шесть часов.

— Ты разочарована или тебе стало легче? — напрямик спросил Рей.

Она опустила глаза.

— Нам надо о многом поговорить, прежде чем мы совершим... очередную глупость.

— Ты имеешь в виду близость,— вышел из себя Рей.

— Мы так долго жили друг без друга, что еще несколько часов ничего не меняют. Нам надо поговорить, Рей.

Разумом он соглашался с ней, но грубые ин­стинкты восстали против этого.

— Ладно,— с каменным лицом произнес он. — Увидимся вечером.

В восемь тридцать пляж не был лучшим мес­том для свиданий. Сильный ветер гнал по небу рваные облака, а накатывающиеся на песчаный берег волны с шумом разлетались мириадами брызг. Деревья, черневшие на фоне неба, раскачи­вались, скрипели, словно жаловались, шелестя листвой под порывами ветра.

Закончив работу, Кэтти приняла душ у себя в коттедже и встретилась на крыльце с Реем — войти в дом она его не пригласила. Рей застег­нул куртку, чувствуя, как похолодало. Ветер трепал волосы. Ну и погодка, раздраженно по­думал Рей, при таком ветре собственных слов не разберешь.

— Тут к берегу прибило бревно, — донесся до него голос Кэтти. — Можем здесь посидеть.

Рей перебрался через небольшой отрог скалы, на котором плясали тени качающихся деревьев, принимавшие в лучах лунного света фантастичес­кие очертания. Где-то там в гостинице постояль­цы, удобно устроившись в уютном холле, грелись у камина. Он подумал, что Кэтти ни за что не согласится подняться к нему в номер. А на то, чтобы попасть к ней, рассчитывать не приходит­ся. Погруженный в раздумья и не видя дороги, Рей споткнулся об острый осколок гранита и, чтобы удержаться на ногах, схватился рукой за бревно и в ту же секунду вскрикнул от боли. Кэтти быстро обернулась:

— Что случилось?

Левой рукой Рей сжимал правую, корчась от боли. Оглядев рану, она воскликнула:

— О, Рей, как тебя угораздило?

— Попробуй вытащить, а?

Острая щепка длиной в полдюйма вонзилась в кисть рядом с большим пальцем. Расстроенным голосом Кэтти сказала:

— Я ничего не вижу в темноте, придется вер­нуться в коттедж. У меня там есть аптечка. Тебе очень больно?

— Да... говорят, худшие пациенты — это врачи.

Она потянула его за рукав:

— Пойдем скорее, рана сильно кровоточит.

Они оставили обувь перед входом. Рей неук­люже расшнуровывал одной рукой ботинки. Че­рез несколько секунд три керосиновые лампы, зажженные Кэтти, уже стояли на столе. Она скры­лась в ванной и появилась оттуда с пинцетом, перекисью и бинтом в руках.

Рей осторожно снял куртку. Кэтти стянула через голову свитер, оставшись в майке ярко-зеленого цвета, простота которой лишь подчер­кивала красоту ее густых локонов и нежных губ. У Рея пересохло во рту. Он сел на стул. Кэтти вымыла руки и села рядом.

— Постараюсь не причинить тебе боли,— сказала она, взяв его руку.

Для небольшой ранки боль была нестерпи­мой. Рей попытался сосредоточиться на нежных прикосновениях Кэтти, наблюдая, как, закусив губу, она ощупывает рану, пытаясь извлечь за­нозу. Свет ламп, игравший у нее на щеках, от­тенял изящную горбинку носа, придававшую своеобразие ее красоте, он даже различал под пушистыми темными ресницами искорки, мель­кавшие в зрачках.

Она взглянула на него и сказала:

— Извини, что причиняю тебе боль, но потер­пи, я уже почти закончила.

Последняя, глубокая заноза доставила боль­ше всего хлопот. Он с облегчением вздохнул, когда Кэтти с видом победителя потрясла ею у него перед носом.

— Промой рану перекисью, — сказал он и по­морщился от боли, когда она выполнила его указание.

Не глядя на него, она смазала рану какой-то мазью и забинтовала руку.

— Ну вот и все, — сдавленным голосом про­изнесла она.

— Кэтти.

Потом Рей никак не мог вспомнить — то ли он помог ей подняться с места, то ли она сама встала одновременно с ним. Он помнил, что один из стульев с грохотом опрокинулся на пол, и ни он, ни она не обратили на это внимания. Кэтти бросилась в его раскрытые объятия, их губы сли­лись в жадном поцелуе, заставившем Рея забыть обо всем на свете, кроме женщины, так крепко сжимавшей его, словно она боялась расстаться с ним даже на мгновение. Со стоном наслаждения он взял ее на руки. Руки Кэтти обвили его шею, пылающие глаза обжигали взглядом.

Не чувствуя тяжести тела, он вновь поцеловал ее, в восторге, что эти тепло и нежность дарит ему его Кэтти. Существовало одно место, куда следовало направиться, и, уверенный в том, что принимает лучшее решение в своей жизни, Рей сделал несколько шагов к кровати и положил Кэтти на голубое покрывало.

На секунду он замер над ней, упиваясь красо­той. Сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз видел эти разметавшиеся по подушке прекрасные локоны? Как давно он не лежал рядом с ней!

Он опустился на кровать, обвил Кэтти руками и, прижав к себе, зарылся лицом в густые волосы. Положив ногу ей на бедро, он вновь нашел ее губы, отвечавшие с неослабевающей страстью на поцелуй. Шепча его имя, Кэтти начала расстегивать пуговицы его рубашки, и Рей вдруг понял, что последние препятствия рухнули. Их больше не существовало. Кэтти, любимая Кэтти вновь принадлежала ему.

Ее рука скользнула по его обнаженной груди, кончики пальцев с нежностью касались покрывав­ших ее светлых завитков. Рей рывком сорвал с себя рубашку и отбросил в сторону.

— О, Рей, как ты прекрасен... как я скучала по тебе, — прошептала Кэтти.

Приподнявшись на локте, он секунду вгляды­вался в разлет темных бровей, в слегка выступаю­щие скулы, затем приник к мягким губам с непокидающим его сладостным ощущением, звенев­шим в его теле. Он торопливо стянул с Кэтти майку и прижался лицом к ее груди.

— У меня такое чувство, словно я никогда в жизни не занималась любовью, — задыхаясь, шептала она. — О, как я хочу тебя!

Кончики пальцев Кэтти скользнули по широ­ким плечам, затем коснулись шрама на боку — казалось, она заново открывает для себя Рея, заставляя прикосновениями трепетать каждый нерв его тела. В следующее мгновение она попыталась расстегнуть на нем ремень.

— Я хочу чувствовать тебя всего, — прошеп­тала она.— Прошу тебя, Рей... люби меня, как не любил еще никогда.

Рею чудилось, что он видит сон — так часто он мечтал услышать от нее эти слова. Садясь, он увлек за собой Кэтти. Рей гладил ее плечи — в свете ламп они казались кремово-золотистыми. Проведя ладонью по спине, он нащупал застежку бюстгальтера и, расстегнув его, ощутил в ладо­нях тяжесть пышного бюста Кэтти. Рей жадно припал губами к розоватым соскам.

Кэтти застонала от наслаждения, запрокинула голову, ее пальцы зарылись в его шевелюре. Рей чувствовал, как она дрожит от нетерпения. Уси­лием воли он постарался оттянуть момент бли­зости, чтобы продлить сладостное чувство, неж­ной яростью своей подобное силе стихии.

Позднее он задавался вопросом: прониклась ли Кэтти теми же ощущениями? Ибо с нескры­ваемым чувственным порывом, заставлявшим кровь стучать у него в висках, она прижималась своей нежной грудью к упругим мышцам его груди, руки крепко обнимали его, затуманенные глаза превратились в два черных омута. Вслед за ремнем она расстегнула молнию на его джин­сах: сладостная боль пронзила Рея, когда он почувствовал прикосновение ее руки к своей го­рячей плоти.

Задыхаясь от возбуждения, он с трудом выда­вил из себя:

— В таких играх двое должны быть в равных условиях, любовь моя,— и стал стягивать с ее бедер джинсы.

— Это справедливо,— ответила она с хоро­шо знакомой ему лукавой улыбкой, всегда за­ставлявшей его сердце таять; затем резким дви­жением обнаженной ноги скинула джинсы на пол.

Без промедления Рей сбросил с себя остатки одежды.

— Я хочу видеть тебя полностью обнажен­ной,— прошептал он и, приподняв, освободил Кэтти от клочка бледно-зеленых кружев, прикрывавших бедра. В следующий момент его рука застыла на гладкой коже живота, сохранившей крошечные складки со времени беременности — горькая память об их умершем ребенке.

Но сейчас он не мог думать о Джейке. Сейчас для него существовала только Кэтти, только она одна.

Почти грубо он развел в стороны ее ноги, с радостью обнаружив, что ее промежность стала влажной и горячей,— она с нетерпением ждала его.

— Кэтти,— хрипло пробормотал он.— До­рогая Кэтти...

Она обвила руками его талию, заставив всей тяжестью лечь на себя, и он почувствовал жар ее тела от плеч до колен. Подчиняясь инстинкту, противостоять которому уже был не в силах, Рей вошел в нее; она с готовностью приняла его, и на мгновение они замерли, упиваясь невыразимым наслаждением.

— Я вернулся домой, — прошептал он. — Ту­да, куда так давно стремился. Большего мне не надо...

Тело его разрывалось от страсти. Он попы­тался умерить пыл, освободив ее от своей плоти, чем вызвал протестующий возглас. Рей перевер­нулся на спину, увлекая за собой Кэтти, оказав­шуюся теперь сверху. Темная тень пролегла меж­ду ее грудями, волосы Кэтти касались его лица. С нескрываемой нежностью она обняла и стала ласкать его, отчего наслаждение даже исказило его черты. Затем, приподняв бедра, Кэтти начала раскачиваться над ним.

Именно таким образом они всегда предпочи­тали заниматься любовью. Словно не было дол­гих месяцев разлуки: пальцы Рея безошибочно отыскали место, где она ждала его прикоснове­ний; до него доносились похожие на рыдания стоны Кэтти. Взгляд Рея скользил по ее лицу, с неописуемым наслаждением он ощущал, как она опускается все ниже и ниже, совершая движе­ния любви. Ее тело изогнулось, руки уперлись ему в бедра, и он вошел в нее, двигаясь в едином с ней ритме.

Огонь, темнота, и снова огонь слились в водо­ворот, засасывающий его все глубже и глубже... Он почувствовал, как она вздрогнула, затем дрожь усилилась, наполняя ее тело конвульси­ями, и вслед за этим наконец настала его очередь испытать наивысшее наслаждение... С губ Кэтти сорвался стон, и она рухнула на него, их тела застыли, превратившись в единое целое.

— Я люблю тебя, Кэтти, — задыхаясь, произ­нес Рей. — О, как я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя.

— Я чувствую, как бьется твое сердце,— вос­хищенно произнес он, гладя ее нежную кожу.

— А я твое.

— Давай укроемся — я не хочу, чтобы ты простудилась.

— Мне не хочется шевелиться. Мне так хо­рошо.

Кэтти лежала, прижавшись лицом к его груди. Он погладил ее по волосам и рассмеялся:

— Я совершенно забыл о больной руке.

— Этого и следовало ожидать.

Тая от счастья, Рей с закрытыми глазами те­ребил пальцами пряди ее волос.

— В следующий раз я проявлю большую изобретательность, — сказал он.— Мне бы не хотелось, чтобы у тебя появились причины жа­ловаться.

Упершись подбородком ему в грудь, она рас­смеялась:

— Разве я когда-нибудь жаловалась?

— Да, однажды, когда я позорно уснул, после того как провел двенадцать часов в операционной.

— А ты не забыл, как с лихвой восполнил промах утром?

Он прекрасно помнил.

— Ага, мы как раз катались по ковру в гости­ной, а тут пришла твоя сестра Грейс.

Кэтти хихикнула:

— В жизни своей я не одевалась так быстро. А когда она ушла, оказалось, что я надела блузку наизнанку. Уверена, она догадалась, чем мы за­нимались. — Нежно поцеловав его несколько раз в плечо, она задумчиво добавила: — Я никогда не понимала Грейс. Она такая красивая, — намного красивее меня и Нэнси,— и все же, думаю, она никогда не выйдет замуж.

— Я протестую, — прорычал Рей. — Я женил­ся на самой красивой из сестер Верт. И сейчас не время обсуждать интимную жизнь Грейс. Или ее отсутствие.

Кэтти гладила его, прижавшись щекой к серд­цу. Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, Рей забыл об осторожности.

— Вы можете навлечь на себя неприятности, Кэтрин Элен, если не прекратите ласкать меня, — сказал он. — А помнишь, ведь мы всегда считали, что именно в тот день ты забеременела Джей­ком.

Он почувствовал, как сразу напряглось тело Кэтти. Побледнев как полотно, она посмотрела на него, и Рей проклял свою неосторожность.

— Прости, — сказал он. — У нас хватит вре­мени поговорить о Джейке потом.

Кэтти отпрянула от него и попыталась сесть; выглядела она потерянной.

Приподнявшись на локте, Рей сказал, едва сдерживая гнев:

— Кэтти, я не намерен извиняться каждый раз, когда произношу его имя.

Вытянув руку, он попытался привлечь ее к себе, в надежде, что его прикосновение ус­покоит. Она оттолкнула его руку и хриплым голосом сказала:

— Сейчас я тоже могу забеременеть.

— С твоими таблетками вероятность равна нулю, не стоит волноваться,— хмуро произнес он.

— Переехав в Сидней, я прекратила их принимать.

— Что?!

— Что слышал. Они мне были не нужны. Я не собиралась ни с кем ложиться в постель. Я просто забыла о них. Для меня они перестали существо­вать. Поэтому и теперь я о них не подумала. — Она закрыла глаза. — А у меня сейчас самый опасный период. О, как я могла совершить такую глупость!

Рей сел.

— Не думаю, что ты совершила глупость,— сказал он.— Все просто. Ты занималась со мной любовью, потому что хотела этого. Потому что ты любишь...

— Ты вынудил меня к этому сладкими реча­ми, — резко бросила она. — Ты знал, что я боюсь этого, Рей, ты знал это! Как посмел заставить меня лечь с тобой в постель?

— Я не знал, что ты не предохранялась, ты мне ничего не сказала, — спокойно ответил он. — И мы легли в постель, потому что оба хотели этого, к тому же мы, кажется, женаты.

— Мы разошлись!

Слова задели его за живое.

— Не надо, Кэтти. Ради всего святого...

— Это — правда. Я не давала согласия вер­нуться к тебе.

Рей попытался взять себя в руки: за его ярос­тью, словно невидимая часть айсберга, скрывался страх потерять ее.

— Прошу, успокойся. Слишком много за пос­ледние дни было взаимных оскорблений и уп­реков. И если ты случайно забеременеешь, меня это только обрадует.

Во взгляде Кэтти застыла враждебность. Словно перед ней был злейший враг.

— Я не хочу другого ребенка.

— Согласен, нам есть что обсудить перед...

— Ты не слушаешь меня! Я поступила безответ­ственно, какого дурака я сваляла! Я не должна была заниматься с тобой любовью ни под каким видом, ни под каким... Сожалею, что вообще... — Ее глаза округлились.— Эта заноза... Ты все подстроил, чтобы мы вернулись сюда, чтобы соблазнить меня?

Где-то в глубине души у Рея мелькнула мысль, что несколько неосторожно брошенных слов могут в один момент полностью разрушить обретенное было счастье. Он поднялся с постели и протянул руку к одежде. Словно во сне он принялся застегивать пуговицы на рубашке.

— Я больше не могу выносить этого, Кэт­ти, — сказал он. — Я не могу отделить мое тело и сексуальные потребности, если тебе угодно, от любви к тебе, они — неразделимы. Тебе нужны гарантии, железные гарантии, что в нашей жизни больше не произойдет трагедии и твои чувства никогда не пострадают, — я не могу их дать. Это выше моих человеческих возможностей.

Зачем он приехал на этот Сорочий мыс? И уж, конечно, ему не следовало заниматься любовью с Кэтти. Он просто разбередил старые раны, он сам всему виной.

— Завтра я свяжусь по радио с Конрадом и уеду отсюда, — сказал он, открывая дверь. Лу­на заливала холодным светом все вокруг. Не поворачиваясь к Кэтти, он произнес: — Если ты забеременеешь, дай мне знать — тебе известно, где меня искать. В противном случае я подаю на развод. Если ты сваляла дурака, то обо мне и го­ворить нечего. Давно пора научиться жить без того, чего уже не возродить.

Он закрыл за собой дверь и вышел на крыль­цо. Ноги отказывались ему служить, и пришлось собрать в кулак волю, чтобы сделать первые несколько шагов.

Он проиграл.

Гул волн заглушал все вокруг, и он пожалел, что прямо сейчас не может сесть в лодку и уп­лыть.

Он сделает это завтра.

И уже никогда не вернется.

Глава 8

Тучи исчезли, ночное небо было чистым, пол­ная луна освещала лес холодным светом. Споты­каясь о камни и корни деревьев, он направился к пляжу. Ветер утих. Завтра он покинет Сорочий мыс, даже если ему придется сделать это вплавь, с мрачной решимостью думал Рей, приближаясь к морскому берегу.

Лунные блики отражались в воде; белые барашки украшали гребни волн, сверкающие в лунном свете, словно обсидиан. Композиция в черно-белых тонах своим мрачным великоле­пием была достойна кисти Юстина. С сожале­нием Рей подумал, что ему больше не суждено увидеться с ним.

Он безучастно взирал на волны, не замечая их красоты. Я должен вернуться домой, не переста­вая повторял он себе. Обязан забыть все, что здесь произошло.

Вновь подул холодный ветер. Рей стал засте­гивать куртку и, взявшись за пряжку под под­бородком, вдруг ощутил исходящий от руки едва уловимый запах Кэтти. Поспешно засунув руки в карманы, он попытался подавить прилив чувств, грозивший, подобно бушующим волнам, утопить его в своей пучине.

Довольно эмоций! Он уезжает. Он покидает Кэтти.

Придется научиться жить без нее.

Рей бросил взгляд на небо, и ему показалось, что луна поднялась еще выше, часы показывали половину второго. Он стал взбираться на песча­ную насыпь: онемевшее от холода тело затруд­няло движения, делая их неловкими. Если ему суждено встретить рассвет, то все будет в поряд­ке. На борту самолета, уносящего его из Хобарта на материк, он придет в себя.

Ему придется это сделать. У него нет выбора.

Коттедж Кэтти окутывала темнота. Рей мино­вал его и, поднявшись на веранду, вошел в холл. Там, как и следовало ожидать, никого не было. В коридоре, откуда лестница вела наверх, в его спальню, он заметил полоску света под дверью комнаты Салли и Мела.

Ему не хотелось ни с кем разговаривать. Он хотел остаться один. Но, задержавшись у двери Салли, он тихо позвал:

— Салли? Как вы? Мел вернулся?

— Рей? — Он услышал, как дрогнул ее го­лос. — Это вы?

— Можно войти?

— Пожалуйста... Я искала вас.

Он вошел. Салли стояла, прислонившись спи­ной к стене. На ней была белая ночная рубашка до пят, распущенные черные волосы струились по плечам.

— Началось? — спросил Рей.

— Час назад у меня отошли воды, и схватки повторяются каждые восемь минут,— слабо улыбнувшись, сказала она.— На две недели раньше срока... Да еще Мел уехал.— Ее губы задрожали.

Рей ободряюще улыбнулся ей.

— Придется вам смириться, что вместо Мела буду я. Есть еще кто-нибудь поблизости?

— Никого.— Ее глаза расширились, тяжело дыша, она вся поджалась, почувствовав прибли­жение новой схватки. Посмотрев на часы, произ­несла: — Семь минут... Любители птиц отправи­лись наблюдать за крачками, а вас я не могла отыскать. Я попыталась найти в себе силы, чтобы добраться до коттеджа Кэтти, но мне это не удалось. Я так рада, что вы пришли.

Положив руки на поясницу, она начала ходить по комнате, стараясь нести свою драгоценную ношу с достоинством королевы, которое Рей час­то замечал у женщин на последних месяцах бере­менности.

— Может быть, вам сходить и позвать Кэтти, Рей?

— А где миссис Бенсон? — попытался укло­ниться Рей.

— He стоит приглашать миссис Бенсон. У нее на все свои отговорки, и потом она не выносит вида крови. Не хватало, чтобы она лишилась сознания прямо здесь, в спальне. Это вряд ли мне поможет.

— Да.

— Я знаю, что Кэтти не захочет идти, — ска­зала Салли. — Но она мне нужна. Нам не обой­тись без нее, так и скажите ей. — Гримаса боли исказила ее лицо. — Ей лучше поторопиться.

Действительно, ничего другого не остается. Ему потребуется помощь, и, кроме Кэтти, ока­зать ее некому. Вот так, так, подумал Рей, душе­раздирающая сцена разрыва, а спустя три часа я вновь стучусь к ней в дверь.

— Я скоро вернусь, — сказал он. Он вышел наружу и торопливо пошел по тра­ве напрямик к коттеджу Кэтти. Сделав глубокий вдох, он постучал кулаком в дверь.

— Кто там? — тут же спросила Кэтти. Зна­чит, она не спала.

— Это я — Рей. У Салли начались роды.

Дверь распахнулась. Лицо Кэтти побледнело, перепутанные волосы падали на лицо.

— Но ведь ей еще рано, — сказала Кэтти.

— На тот случай, если ты ждешь от меня нового подвоха, — прорычал Рей, — со­общаю, что схватки повторяются каждые семь минут и ей нужна твоя помощь. Быстро собирайся и идем.

— Я не могу, — сдавленным голосом произ­несла Кэтти. — Рей, я не могу.

— Ты можешь и пойдешь.

— Видеть рождение ребенка — выше моих сил, ты требуешь от меня невозможного, — ска­зала она с искаженным лицом.

— Кэтти, — холодно и резко сказал Рей. — Мел — на материке, миссис Бенсон падает в об­морок от вида крови, Роберту всего девять лет, а любители птиц шатаются по лесу. Помочь не­кому. Понимаешь? Некому.

— Мне все равно! Я не пойду.

— Салли просила тебя. Ты ей нужна.

— Я не могу, — беспомощно повторила Кэт­ти. — Я просто не могу.

Терпение его лопнуло. Ничуть не заботясь, какое это произведет впечатление, он яростно прокричал:

— Хватит с меня сцен, Кэтти! Я их видел достаточно. Мне смертельно надоело слушать, что ты боишься всего, что может повредить тво­им драгоценным эмоциям.

— Это...

— Отцы тоже оплакивают своих детей, мне казалось, ты должна это понимать. Но я вынуж­ден жить с этим. У меня была работа, любимая жена, брак, которым дорожил, — я старался со­хранить все это. Но тебе, тебе этого оказалось недостаточно.

Он сделал паузу, чтобы перевести дух. Начав этот разговор, он уже не мог сдержать накопив­шиеся за последний год обиды, а испуганное лицо Кэтти еще больше провоцировало его.

— Это ты воздвигла между нами стену, — обвинил он ее. — Ты не соглашалась говорить со мной о Джейке, только тихо плакала. И уж конеч­но, мои чувства тебя не трогали, утешения от тебя я не ждал. Вместо того чтобы поддержать друг друга, ты выбрала бегство, вернулась к ма­тери и сестрам.

Он прищурил глаза.

— Если тебя интересует мое мнение, то можешь продолжать бегство от жизни, Кэтти. Отныне мне плевать, что ты собираешься делать. Можешь продолжать прятаться от действитель­ности до конца жизни.— Он схватил ее за руку. — Но сейчас ты поспешишь, чтобы помочь Салли дать жизнь ребенку. Выбора у тебя нет. Ты пойдешь туда, даже если мне придется тащить тебя на себе, ты меня слышишь?

Вдруг он осознал, что громко кричит. Ве­роятно, Юстин и Гюнтер слышат его. Но он не согласился бы взять назад ни одного слова из сказанного.

— Знаешь? — бросил он в наступившей тишине.— Теперь мне стало намного легче. И будь спокойна, я говорил с тобой об этом в последний раз.

Кэтти ошеломленно смотрела на него. Види­мо, перед его приходом она плакала — нос по­краснел, а веки припухли. Прекрасно, злорадно подумал Рей, и тут ему бросилось в глаза, что она не переоделась. Итак, она не собиралась спать после его ухода.

Но сейчас ему не до этого. Раздраженно он сказал:

— Пора идти к Салли. Либо ты пойдешь сама, либо мне придется тащить тебя.

— Ты изменился, — нетвердо произнесла она.— Таким решительным и бескомпро­миссным мне не приходилось тебя видеть.

— Если и так, то ты заставила меня стать таким.

Она вздрогнула.

— Через минуту буду готова. Сначала мне нужно умыться.

— Поторопись,— бросил он ей и побежал к гостинице.

Удивительно, но для человека, только что по­терявшего последнюю надежду вернуть жену, он чувствовал себя прекрасно. Он быстро прошел через холл в комнату Салли. Она стояла в той же позе — прислонившись спиной к стене, и тяжело дышала. Когда схватка прошла, Рей сказал:

— Кэтти сейчас придет. Я приготовлю по­стель, Салли, вам необходимо лечь и отдохнуть.

Она с облегчением улыбнулась в ответ:

— Рада, что вы вернулись... Одной мне сейчас не по силам даже сдвинуться с места.

Рей снял с кровати пуховое одеяло и вышитые подушки, оставив одну и взбив ее. Затем нашел стопку чистых полотенец и достал из шкафа при­готовленные Салли пеленки. После этого он ос­мотрел будущую мать. Плод занимал правиль­ное положение. По мнению Рея, им предстояло провести в ожидании родов всю ночь. Салли робко спросила:

— Надеюсь, Кэтти не возражала?

— Конечно нет,— солгал Рей.— Вот, ка­жется, и она.

Кэтти уже снимала обувь перед дверью. Она подошла к кровати и поцеловала Салли в щеку.

— Рада, что ты пришла, — сказала Салли. — Я знаю, что тебе это нелегко.

— Все в порядке, Салли,— ответила Кэт­ти. — Я рада, что могу тебе помочь.

Это прозвучало очень искренне. Рей присталь­но смотрел на Кэтти, пытаясь определить, плака­ла ли она. Мысленно аплодируя ей, он сказал:

— Я вскипячу на кухне воду.

Когда он вернулся, Кэтти, чтобы облегчить страдания Салли, массировала ей поясницу в перерывах между схватками. Делать ему пока было нечего, он сел в кресло-качалку и в мягком свете ночной лампы стал наблюдать за жен­щинами. Конечно, Кэтти нелегко находиться здесь, но она искренне старалась поддержать Салли.

Сейчас она проявила мужество, в утрате кото­рого он обвинял ее.

Задумчиво глядя в окно, Рей, усмехнувшись, подумал, что сам ничуть не меньше Кэтти боится этих родов. Он поднялся и вышел из спальни. Кэтти заглянула на кухню. Видимо, стараясь снять нервное напряжение, Рей энергично расхаживал там из угла в угол.

— Похоже, тебе массаж сейчас нужен больше, чем Салли,— сказала она.— Садись, я помас­сирую тебе спину.

Рею было неприятно, что Кэтти заметила его напряжение. Он не хотел, чтобы она догадалась о его опасениях по поводу родов.

— Нет, благодарю, — коротко сказал он. — Как она?

— Схватки через каждые четыре минуты, — ответила Кэтти. Слезы больше не туманили ее глаз, уверенность ощущалась во всех дви­жениях. — Поверь, я действительно рада быть здесь, Рей. Это правда. Твои слова и впрямь потрясли меня.

Перед ним стояла прежняя Кэтти, со всеми недостатками, но никогда не лгавшая ему. Толь­ко та, прежняя Кэтти, любила проводить с ним время в постели, ей нравилось все, чем они там занимались. Об этой Кэтти такого не скажешь.

— Пойду взгляну на Салли, — сказал Рей. Под утро, около четырех, схватки усилились.

— Наступает самое тяжелое время, — мягко сказал Рей, заметив в глазах Салли страх, когда она с силой сжала его руку .— Кричите, пойте, ругайтесь — делайте что вздумается. Но ни в ко­ем случае не держите ничего в себе.

Через двадцать минут Рей сказал:

— Итак, Салли, сейчас вы должны тужиться. Наберите побольше воздуха и, когда снова на­чнутся схватки, тужьтесь изо всех сил. Все будет в порядке.

По ее лицу градом катился пот, глаза, каза­лось, готовы выскочить из орбит. Кэтти обтерла ей лоб, и Салли едва слышно сказала:

— Когда все закончится, не забудьте напом­нить мне, чтобы я такого больше никогда не допускала, ладно? — Она умолкла, пытаясь со­брать остаток сил для последовавших схваток.

Она мужественно и упорно делала все, что было в ее силах, и ровно через тридцать четыре минуты показалась головка и плечи — и вот уже Рей держал в руках крошечное создание. Это оказалась девочка. Рей не заметил никаких изъ­янов и, повернувшись к Кэтти, сказал:

— Подержи ее, я оботру ей глаза и нос.

На секунду ему показалось, что Кэтти готова отказаться. Противоречивые чувства отразились у нее на лице: казалось, что она сейчас либо засмеется от радости, либо забьется в истерике. Ребенок издал судорожный вопль и открыл карие глаза, напоминавшие бархатистые лепестки аню­тиных глазок. Они уставились на Кэтти, затем моргнули — раз, другой... Несказанное изумле­ние заставило Кэтти забыть обо всем. С таким выражением, словно она стала свидетелем на­стоящего чуда, Кэтти взяла скользкий комочек из рук Рея.

— Прекрасная, здоровенькая девочка,— со­общил Рей Салли, опытным взглядом врача отмечая каждую деталь. — Кэтти, положи-ка ребенка на живот Салли. Это облегчит ей пос­ледние схватки.

С величайшей осторожностью Кэтти выпол­нила его указание. Заметив, как благогове­ние и любовь осветили изможденное лицо Сал­ли, а в глазах Кэтти появились слезы радости, Рей испытал огромное облегчение, что все так закончилось. Без суеты, уверенно он обре­зал пуповину и извлек плаценту. Затем принес теплой воды из кухни, чтобы искупать новорож­денную.

Кэтти мыла ребенка с такой нежностью, что сердце Рея трепетало от сладостной боли. За­вернув девочку в мягкое одеяльце, Кэтти по­ложила ее на грудь Салли и неохотно, словно не желая расставаться с драгоценной ношей, уб­рала руки.

— Я бы выпила чаю, — пробормотала она. — Тебе приготовить, Рей?

— Раз ты не предлагаешь шампанского, то ограничимся чаем, — улыбаясь ей, ответил он.

Она посмотрела на него, словно увидела впер­вые.

— Окажись я на месте Салли, я бы полностью доверилась тебе,— заявила она.

Сияющая Салли подтвердила.

— Кэтти абсолютно права. Вы вели себя так спокойно и уверенно, как самый опытный аку­шер! Спасибо и тебе, Кэтти. Я никогда не забуду, что вы с Реем для меня сделали.

— Я сейчас сама расплачусь,— пробормота­ла Кэтти и убежала на кухню.

Пока Рей устанавливал колыбель рядом с кро­ватью Салли, та связалась по телефону с Мелом.

— Он говорит, что мечтал о девочке,— радостно сообщила Салли, прикрыв ладонью трубку. — Муж вернется домой, как только сможет, Конрад доставит его. Мел так при­знателен вам обоим.

Первые лучи света начали проникать сквозь неплотно задернутые занавески. Девочка спокой­но спала, а они втроем пили чай с овсяным печеньем. Кэтти посмотрела на часы и вскрик­нула:

— Через сорок пять минут у меня уже должен быть готов завтрак, да еще нужно приготовить три пакета с едой — любители птиц решили днем отправиться к скалам, они хотели уйти пораньше.

— Может быть, Рей поможет тебе, — сонно пробормотала Салли. — Если вы не возражаете, Рей, я хотела попросить вас побыть рядом со мной и ребенком, пока не вернется Мел.

Рей подумал, что он дождется Мела и вместе с Конрадом вернется в Хобарт, а оттуда на материк.

С тяжелым сердцем он произнес:

— Конечно. Я сегодня уезжаю, Салли. Воз­вращаюсь домой.

— Уезжаете? — Салли испуганно переводила взгляд с Рея на Кэтти.— Я думала...

Желая оградить Кэтти от расспросов, Рей ска­зал:

— Мне пора возвращаться на работу. Я и так задержался здесь дольше, чем мог.

— О! — воскликнула Салли. — Надеюсь, что следующим летом снова увижу вас обоих.

Рей улыбнулся:

— Не будем загадывать. Кэтти, чем я могу помочь тебе на кухне?

— Может быть, приготовишь фруктовый са­лат, а я займусь булочками,— не глядя на него, ответила она.

Пять минут спустя Рей резал апельсины и гру­ши, а Кэтти, стоя с другой стороны стола, взби­вала яйца и сахар. Рей молчал. Кэтти, усердно работая деревянной ложкой, похоже, тоже не бы­ла расположена разговаривать.

Продолжая взбивать белки, она поставила ка­стрюлю на огонь. Молчание становилось невыно­симым, и, чтобы нарушить его, Рей сказал:

— Уменьши огонь, иначе все подгорит.

Ложка выпала из рук Кэтти.

— Рей, пожалуйста, не покидай меня.

— Я не собираюсь, пока мы не позавтракаем.

— Я не то...

— Привет. — На кухню вошел заспанный Ро­берт. — А где мама?

Кэтти недоуменно посмотрела на мальчика.

— Твоя мама ночью родила ребенка,— ска­зал Рей. — Хочешь взглянуть?

Роберт застыл на месте.

— Но она должна была родить только через две недели. А кто родился?

— Девочка, — сообщил Рей, заметив, что бес­страшный Роберт ужасно напуган. — Пойти с то­бой?

Роберт утвердительно кивнул, его растрепан­ные после сна волосы упали ему на лоб.

— Она теперь будет плакать?

— Пока нет, — подбодрил его Рей. — Но ино­гда это будет с ней случаться.

Рей проводил Роберта в спальню, оставив его наедине с матерью и сестрой. Когда он вернулся на кухню, Кэтти, так, словно он никуда не ухо­дил, продолжала разговор.

— Я хотела сказать, что не хочу, чтобы ты уезжал. Вот что я имела в виду.

— Я уезжаю, Кэтти.

— Прошу, не уезжай — крикнула она.— Знаю, что я не...

— Я уезжаю, — грубо перебил ее Рей, — потому что не могу находиться рядом с тобой и не иметь возможности заниматься с тобой любовью. Это...

— Завтрак готов? — спросил, просунув голо­ву в дверь, один из постояльцев.

Кэтти закатила глаза.

— Через пять минут, — сдавленным голосом сказала она.

— А как насчет пакетов с ланчем?

Кэтти выдавила из себя улыбку:

— Вы их получите, обещаю.

Дверь за ним закрылась.

— Ох уж эти мужчины! — воскликнула Кэт­ти.— Я знаю, чего тебе это стоит, Рей. Но...

Распахнулась боковая дверь, и миссис Бенсон в сопровождении Гюнтера ворвалась в кухню.

— Что это за слухи о только что родившемся младенце? — спросил Гюнтер, радостно размахи­вая далеким от совершенства букетом из красных астр и цветков золотарника.

— Как вам так быстро удалось узнать? — осведомилась Кэтти.

— Мне позвонил Мел, а я позвонил миссис Бенсон,— сказал Гюнтер.— Мел на седьмом небе от счастья.

— Завтрак готов,— заявила Кэтти, отбрасы­вая с лица выбившуюся прядь волос. — Я накрою для постояльцев в столовой. Рей, будь любезен, нарежь хлеб для сэндвичей.

Не обращая внимания на царящую в кухне суматоху в связи с приготовлением завтрака, миссис Бенсон с серьезным видом сказала:

— Пойдемте, Гюнтер, пора взглянуть на ре­бенка и поздравить Салли.

Гордо шествуя друг за другом, они прошли мимо плиты и скрылись в холле.

Вслед за ними Кэтти удалилась в столовую. Когда она вернулась, Рей намазывал маслом хлеб. Кэтти открыла большую банку рыбных консервов и сказала:

— Конрад бывает здесь раз в три дня. Ты не мог бы подождать до следующего раза?

— Зачем, Кэтти? — прямо спросил Рей. — Ка­кой смысл продлевать мучения? Находиться ря­дом, но не жить с тобой, не иметь возможности заниматься любовью... Кэтти, разве я должен объяснять, что подобное для меня невозможно?

— Простите, что перебиваю,— послышался веселый голос Юстина, просунувшего голову в дверь кухни.— Что это за история с ново­рожденным?

Кэтти схватила хлебный нож и угрожающе взмахнула им.

— Если еще один человек войдет в кухню, — крикнула она, — за последствия я не ручаюсь!

— Ты знаешь, Рей прав, — с сияющими глаза­ми заявил Юстин. — Любой настоящий мужчина не сможет жить с тобой, если ты будешь от­казываться ложиться с ним в постель, Кэтти, любовь моя. Пора тебе оставить предубеждения по поводу секса.

— Иди посмотри на ребенка,— нахмурив­шись, приказала ему Кэтти. — И до конца дня на кухне не появляйся.

Юстин широко улыбнулся, сделал прощаль­ный жест и скрылся за дверью.

— Никогда не обращала внимания, какая у него хищная улыбка. Зубов полон рот.

У Юстина были великолепные зубы.

— Что ты собираешься предложить в качестве питья к ланчу для наших постояльцев? — спросил Рей.

— Мышьяк. Хлорку. Мне плевать!

В гневе Кэтти всегда выглядела великолепно: казалось, от нее исходят электрические разряды.

— Я возвращаюсь с Конрадом, Кэтти.

Она с шумом втянула в себя воздух. Затем так аккуратно стала укладывать нож рядом с краем доски для резки хлеба, словно от того, будут ли они параллельны, зависела ее жизнь.

— Я никогда не просила тебя ни о чем, Рей. Наоборот, всегда утверждала, что в этом нет никакого смысла. Но сейчас умоляю тебя — по­жалуйста, не уезжай сегодня. Рождение ребенка, после этого со мной что-то...

Через ведущую в столовую дверь на кухню ворвался Мел, его огненные волосы развевались, рубашка неправильно застегнута. Схватив Рея за руку, он воскликнул:

— С Салли все в порядке? Как ребенок?

— С ним все в норме,— улыбнулся Рей.— Я как раз собирался выпроводить всех посети­телей, чтобы вы могли побыть наедине. Дайте мне время.

Спустя несколько минут он позвал Мела и Ро­берта из дверей спальни. Они вместе вошли, мальчуган боязливо держал отца за рукав. Рей бесшумно закрыл за ними дверь. Затем устало прислонился к стене, чувствуя, как после бессон­ной ночи и пережитого напряжения ноет каждая клеточка тела, а мозг отказывается работать.

Надо идти к причалу и предупредить Кон­рада, что я собираюсь вернуться с ним на мате­рик, решил он.

Но прежде должен попрощаться с Кэтти. В противном случае она сочтет его поступок трусостью. Выпрямившись, Рей направился об­ратно в кухню.

Оказалось, что незачем бежать на причал и ис­кать там Конрада — он стоял у плиты и пил кофе. Юстин, облокотившись на кухонный стол, делал карандашом наброски в небольшом аль­боме. Гюнтер и миссис Бенсон сидели за столом и пили чай. Кэтти заворачивала сэндвичи в цел­лофан. Вид у нее был измученный, и, несмотря на то что в комнате было полно народу, она каза­лась очень одинокой. Никто, кроме нее, не об­ратил на Рея ни малейшего внимания. Подойдя к нему, Кэтти, волнуясь, тихо произнесла:

— Когда я держала ребенка, он казался таким легким, таким крошечным, таким хорошеньким... Я смогла, Рей. Я смогла помочь Салли, смогла взять на руки ребенка. Вчера, если бы мне кто-то сказал, что я решусь на это, я бы не поверила. Ты просил меня помочь, но я сказала, что не могу. Верила, что говорю правду. Но оказалось, что это не так.

Она умолкла и стала отрешенно теребить за­вязки фартука. Рею захотелось обнять ее, но он подавил порыв.

— Что ты этим хотела сказать? — спокойно спросил он.

— Мы занимались с тобой любовью, хотя я клялась, что этого никогда не произойдет. Быть с тобой оказалось для меня райским на­слаждением. Я словно вновь стала сама собой. Вернулась домой. Только потом...— Она сму­щенно уставилась на его рубашку.— Последние двенадцать часов перевернули все вверх дном. Я не знаю, где истина, во что мне верить. Казавшееся стабильным вдруг изменилось. Я... я больше себе не верю.

Рей готов был поклясться, что она говорит правду. Чувство любви к ней переполняло его, но, вновь подавив в себе порыв обнять ее, он сказал:

— Кэтти, я люблю тебя. Хочу быть с тобой. Но если каждый раз, занимаясь со мной любо­вью, ты будешь бояться забеременеть... думаю, что у нас ничего не получится.

— Останься до пятницы,— взмолилась она. — Не уезжай сегодня.

Конрад с шумом поставил на стол пустую кружку и, растягивая слова, произнес:

— Мне пора. Обещал жене отвезти ее сегодня в город, наверное, заждалась меня. У кого-ни­будь есть письма или поручения?

Кэтти резко подняла глаза на Рея. Тот, стиснув челюсти, посмотрел на Конрада, затем тихо сказал:

— У меня нет поручений. Благодарю, Кон­рад.

Кэтти с облегчением вздохнула.

— Я так боялась, что ты уедешь,— про­шептала она.

Гюнтер поднялся из-за стола и обратился к Кэтти:

— Кэтти, может быть, сегодня вечером, как взойдет луна, вы сможете проверить гнезда кра­чек? Возьмите с собой Рея. Орнитологи проведут ночь в гостинице, хотят завтра рано отправиться на поиски буревестников.

Кэтти механически кивнула. Гюнтер с Кон­радом откланялись и вышли, Конрад сжимал в руке два письма, врученные ему Гюнтером. Миссис Бенсон принялась за мытье посуды. Юстин неторопливо подошел к Рею и Кэтти.

Вырвав из альбома лист, он протянул его Кэтти:

— Как тебе? Думаешь, ей понравится?

Кэтти взяла лист. На нем карандашом был сделан набросок, изображавший Салли с ребен­ком на руках. Запинаясь, Кэтти произнесла:

— Прекрасно. Извините, мне нужно в ван­ную.— И, прижимая к себе рисунок, выбежала из кухни.

— Надеюсь, она не станет рыдать над ним, — заявил Юстин, вырывая другой лист. — Я сделал еще один рисунок. Для вас, Рей.

Рей взглянул на лист бумаги. На нем он и Кэт­ти стояли, глядя друг другу в глаза. Уверенной рукой Юстину несколькими штрихами удалось передать всю глубину чувств двух людей, любя­щих друг друга и преодолевающих невидимую стену, разделяющую их. Рисунок так точно пере­давал их душевное состояние, что у Рея от волне­ния перехватило дыхание.

— Я собирался сегодня уехать, — сказал он.

— Отец всегда говорил мне: не надо давать советов, — заметил Юстин. — Но, по-моему, нет правил без исключений. Думаю, вам стоит вече­ром сходить с Кэтти проверить крачек. Не знаю, но есть в этих птицах что-то такое, что трогает до глубины души.— Он похлопал Рея по плечу. — А пока, судя по вашему виду, вам не мешало бы выспаться.

— Вот это действительно дельный совет,— оживился Рей, слегка улыбнувшись.

Юстин расписался в углу рисунка, затем хрип­ло сказал:

— Я наблюдал за Кэтти все лето. Она напом­нила мне птицу, сбившуюся в полете с курса и приземлившуюся в незнакомом месте. Она за­блудилась в этой жизни и не в силах идти на­встречу своей судьбе. — Он скорчил гримасу и с иронией добавил: — Черт, мне надо было стать поэтом, а не художником. Можете взять себе рисунок, если хотите.

Рей взял листок бумаги и растерянно сказал:

— Спасибо, Юстин.

— Не стоит. Мне пора к себе. Желаю удачи.

Рей вышел в холл, Кэтти там не было.

Он поднялся наверх, разделся и лег в кровать, и, прежде чем Конрад успел отчалить, он уже крепко спал.

Глава 9

Рей проспал почти весь день, проснулся за два часа до ужина. Он принял душ, затем спустился вниз узнать, как обстоят дела у Салли. Девочку решили назвать Эмили, она сладко спала в колы­бели, а Салли после ванны сидела на террасе и грелась в лучах заходящего солнца.

— Я чувствую себя намного лучше, — сказала она.— Так рада, что Мел вернулся. Он очень хотел девочку. Как хорошо, что вы остались, Рей. — Она сделала паузу. — Только одно вол­нует меня — Роберт. Не думаю, что он ревнует, но что-то с ним не так. Он не проявляет ни малейшего энтузиазма по поводу рождения сес­тренки. Может быть, вы поговорите с ним, когда увидите?

— Да, конечно,— пообещал Рей. Прежде чем отправиться на поиски Роберта, он зашел на кух­ню. Кэтти раскатывала тесто для пирожков к ужину. Увидев Рея, она робко улыбнулась ему.

— Ты сегодня отдыхала? — спросил он.

— Я поспала до трех. Так что смогу пойти проверить крачек сегодня вечером.

— Можно мне пойти с тобой?

Кэтти напряженно сглотнула.

— Да, — ответила она.

Рей почувствовал облегчение.

— У тебя мука на щеке, — сказал он и протя­нул руку, чтобы смахнуть ее. Он ощутил тепло нежной кожи, но поспешно отдернул руку и сунул в карман. Внезапно она произнесла:

— Я никогда не переставала хотеть тебя, Рей. Никогда.

— Теперь я знаю, — ответил он. — Но плохо, что ты не сказала мне об этом год назад.

— Как я могла? Мне казалось, что я должна держаться от тебя подальше — ведь я не могла пойти на риск иметь другого ребенка. И если ты поверил, что я не хочу тебя больше, то это только все упростило.

Рей решил быть честным до конца:

— Я не знаю, как тебе удается подавить в себе желание, словно ты просто закрываешь кран. Се­годня ты хочешь меня, завтра — нет. Просто не понимаю, как тебе удалось подобное проделать со мной. Я чувствовал себя отвергнутым женщиной. В результате у меня возникли сомнения: были ли мы вообще счастливы все эти годы. Возможно, ты только притворялась и никогда не хотела меня. Или я надоел тебе.

Она испуганно посмотрела на него.

— О, Рей... если бы ты только знал, сколько раз за последний год я просыпалась среди ночи и протягивала руку в надежде найти тебя рядом!

— Давай дадим друг другу обещание, Кэтти. Что бы ни произошло в следующие три дня, мы не станем обманывать друг друга.

— Правда, только правда и ничего, кроме правды, — слабо улыбнувшись, сказала она.

— Только так мы сумеем восстановить до­верие друг к другу, — примирительным тоном заметил Рей.

Хотя какой в этом смысл, если она по-преж­нему боится моей любви, подумал он.

— Хорошо,— сказала она. — Я даю обеща­ние.

— И я, — ответил он. — Давай встретимся сегодня вечером, около одиннадцати.

— Согласна. Так я смогу немного отдохнуть после ужина.

Итак, времени у него остается немного, до пятницы. Рей перегнулся через стол и поцеловал Кэтти, вложив в этот поцелуй всю свою любовь. Руки Кэтти зарылись в его шевелюре, она привле­кала его к себе ближе и ближе, отвечая на поцелуй столь пылко, что у него начала кружиться голова.

Когда наконец они освободились от объятий друг друга, он с трудом разогнул спину, а Кэтти, задыхаясь, произнесла:

— У тебя мука в волосах, но ты даже в таком виде выглядишь импозантно. Мне вообще кажет­ся, что с возрастом ты становишься привлекате­льнее. — Она с удивлением посмотрела на приго­товленное тесто, как будто не понимая, откуда оно здесь взялось. Затем, взяв в руки скалку, принялась энергично раскатывать его. — Я люб­лю, Рей... О, я действительно люблю тебя и всег­да любила. Разве я могла перестать любить тебя?