Не могу сказать "прощай"

— Я потрясен, милая Кэтти,— тихо сказал Рей.

— Я изо всех сил стараюсь остановить свой бег, — вздохнув, произнесла она.— Бегство от... от Джейка.

— Если бы я не настаивал на втором ребенке, ты бы не ушла от меня, — задумчиво произнес он, глядя на любимую.

Слеза скатилась с глаз Кэтти.

— Если бы ты только знал, как я мучилась сознанием своей вины... Боже, я слышу шаги миссис Бенсон. Дадут нам когда-нибудь спокойно поговорить? И если я буду плакать над тестом, то потом его не станут есть даже наши по­стояльцы.

Из столовой все явственнее слышался звук шагов миссис Бенсон.

— Дорогая, милая, обожаемая Кэтти, я лю­блю тебя. Увидимся вечером, в одиннадцать.— Он поцеловал кончик ее носа и поспешно скрылся в холле.

Рей вышел из гостиницы. В зарослях акации слышалось пение птиц. Он вспомнил, что должен поговорить с Робертом, и огляделся.

Поблизости от гостиницы мальчика не было видно. Подчиняясь интуиции, Рей направился по тропинке, ведущей к скалам, откуда открывался вид на островок, носящий название Утиный нос. Он нашел на берегу сидящего на корточках Ро­берта, пристально вглядывающегося в океан.

Под порывами ветра рябь играла на воде. Барашки волн, разбиваясь о берег, разлетались мириадами брызг. Наступая на шуршавшую под ногами мелкую гальку, Рей приблизился к мальчику.

— Роберт? С тобой все в порядке?

— Да, — постукивая камешками, опустив гла­за, ответил мальчик.

— Мама беспокоится о тебе.

— Разве? Все только и твердят, какой красивый родился ребенок, — сказал Роберт. — А мне она совсем не кажется красивой. Наоборот, я счи­таю ее уродливой. У нее все лицо покрыто мел­кими складочками.

Рей присел рядом с мальчиком.

— Это оттого, что она только недавно роди­лась. Появиться на свет — для ребенка нелегкое дело. Она, правда, выглядит сморщенной, но это в порядке вещей. Через пару дней личико раз­гладится, и она станет такой, какой ты представлял ее себе.

— Правда? — спросил Роберт.

— Конечно.

— Мама показывала мне журнал, там все дети такие миленькие. Совсем не похожи на Эми­ли. — И почти шепотом добавил: — Я думал, что с ней что-то не так, а мне не хотят об этом говорить.

Всем сердцем жалея мальчика, Рей сказал:

— Роберт, я врач и могу поклясться, что с ней все в порядке. Я бы сказал тебе правду, если бы было иначе.

— Спасибо, Рей. Я не мог спросить об этом ни маму, ни папу,— всхлипнул Роберт.

Рей обнял мальчика и крепко прижал к себе, затем, когда тот немного успокоился, вынул из кармана носовой платок.

— Хочешь, пойдем домой?

Роберт поднялся с земли.

— Мне нужно подумать о подарке для ново­рожденной.

— Может быть, ты нарисуешь ей что-нибудь? Когда Эмили подрастет, она повесит твой рису­нок в детской, — посоветовал Рей.

— Думаю, и нарисую сову. — Лицо Роберта просветлело. — Или подарю морскую раковину. — Он бросил взгляд на островок, откуда до­носился рев тюленей. — Особенную раковину.

— Можешь поискать в своей коллекции.

Роберт стал торопливо взбираться на песча­ную насыпь.

— Пора ужинать. Я уже проголодался, — бросил он, не поворачиваясь к Рею.

Рей последовал за мальчиком. Позднее, спус­каясь к ужину, он испытывал радость, что остал­ся здесь. Сидя за столом, он думал только о пред­стоящей встрече с Кэтти.

Дул холодный, пронизывающий ветер. Рей поднялся к себе, чтобы одеться потеплее. Мур­лыча под нос веселую мелодию, он надел куртку поверх темно-зеленого свитера и плотные вель­ветовые брюки. Скоро он увидится с Кэтти. С Кэтти, которая умоляла его остаться на ост­рове. С той Кэтти, что менялась у него на глазах. Он зашнуровал туристские ботинки, взял фонарь и вышел из гостиницы.

Кэтти тоже надела теплый свитер, напоминав­ший расцветкой краски осеннего леса. В нем она выглядела необычайно красивой.

— Я готова, — заявила она. — Нам предстоит пройти по тропинкам, где обитают крачки, и убе­диться, нет ли там хищных птиц. В полнолуние там обычно ничего не случается.

Луна светила так ярко, что фонари им были не нужны. Темный бархат неба был усеян звездами. Кэтти шла по тропинке сквозь ку­старник, листья шелестели на ветру. Вскоре среди ночных звуков послышался писк птенцов крачек — бессознательный крик голода, резкий и повелевающий.

Словно этот крик напомнил ей о чем-то, Кэт­ти сказала:

— Я рада, что тебе удалось выяснить, что волновало Роберта. Никак не могла понять, пока ты не рассказал, почему он сторонился ребенка. Мне казалось, что он ревнует. — Видимо, темно­та придавала ей мужества, и она с волнением в голосе добавила: — Ты всегда был хорошим отцом, Рей.

— Повернись, Кэтти. Я хочу видеть твое ли­цо. — Когда она выполнила его просьбу, он ска­зал ей: — Трудно представить себе более нежную и любящую мать, чем ты была Джейку.

Лунный свет отбрасывал тени на лицо Кэтти.

— Недолго нам было суждено оставаться его родителями.

— Да. Но мы отдали ему все, что имели,— любовь, заботу, ласку.

— Ты хочешь сказать, что и в будущем нет никаких гарантий?

— Никаких, — ответил Рей.

По выражению ее лица нельзя было понять, что она чувствует.

— Нам лучше поторопиться, Гюнтер просил дойти до берега, в поисках добычи там частенько появляются чайки.

Рей остался неумолим:

— Ты по-прежнему бежишь от этого, Кэтти. А времени у нас — до пятницы.

— Здесь слишком холодно, чтобы стоять и беседовать,— раздраженно сказала Кэтти и стала пробираться между деревьями.

Рей ускорил шаг. Он уже говорил Кэтти, что попробует жить без детей, и тогда Рей дейст­вительно так думал. Но он не святой. Он может не выдержать и затаить обиду на Кэтти, если она не подарит ему маленькое чудо, свершившееся вчера ночью в спальне Салли.

Тропинка вывела их на широкую полянку на берегу океана. Неожиданно от дерева отделилась темная тень и камнем упала на поднимавшуюся в воздух крачку. Предсмертный крик птицы и крик ужаса Кэтти слились в единый звук.

Сова — Рей не сомневался, что это была со­ва,— скрылась во тьме с добычей. Рей обнял Кэтти, прижимая ее спину к своей груди.

— Его подруга никогда не узнает, что произо­шло. А их птенец может погибнуть...— отрешен­но сказала она.

Внезапно она повернулась к нему и, уткнув­шись лицом в грудь, горько зарыдала. Рей был потрясен. Тело Кэтти содрогалось, пальцы впива­лись ему в спину. Прижавшись щекой к волосам, Рей еще крепче обнял ее и, с трудом сохраняя спокойствие, пытался утешить.

И вдруг ему показалось, что когти совы вонзились не в птицу, а в его тело: сквозь бурные рыдания Кэтти он услышал одно слово, которое она повторяла снова и снова. Имя их сына. Джейка.

Потребовалось преодолеть долгие месяцы одиночества и тысячи миль до этого острова, чтобы Кэтти обратилась к нему за утешением. Печаль и благодарность переполнили Рея. Он стал целовать волосы Кэтти, шепча малозначи­тельные слова утешения, пока постепенно она немного не успокоилась в его объятиях. Рей ук­рыл ее полами своей куртки и сказал:

— Ты слишком долго держал это в себе, лю­бимая.

Она продолжала всхлипывать. Оставаясь в его объятиях, она достала из кармана носовой платок и вытерла нос И слезы. Затем тихим голо­сом произнесла:

— Смерть этой птицы... Какой ужасно жесто­кой может быть жизнь. А если любишь кого-то... где взять силы, чтобы противостоять жес­токости? Где укрыться от нее?

Со страстной убежденностью Рей сказал:

— Мы можем только любить, Кэтти... Это все, что в наших силах. Но иногда, и это может коснуться каждого, приходится очень дорого пла­тить — любовь и утраты неразделимы. Никто не защищен от этого, никто не гарантирован от подобного, иначе это просто не жизнь.

— Ты сталкиваешься с этим каждый день в клинике?

— Да. Но когда это касается твоего собствен­ного сына, все остальное меркнет.

Едва заметно Кэтти коснулась губами его ще­ки и быстро сказала:

— Прости, что я старалась отдалиться от тебя. Однажды увязнув, я делала это по инер­ции... Я не могла помочь себе самой, уж не говоря о тебе.

— Ни ты, ни я не могли помочь друг другу, Кэтти. Но даже в самые тяжелые минуты ты не переставала любить меня.

— Никогда. — Кэтти смотрела ему в глаза. — Но стоило тебе приблизиться ко мне, меня ох­ватывала паника. Мне казалось, если мы займем­ся любовью, то я распадусь на тысячи частей и меня уже не собрать.— Она криво усмехну­лась. — А потом, когда мы пару раз все же попро­бовали, ты ведь помнишь, что это был за ужас?

Рей прекрасно помнил это.

— Ты принуждала себя находиться рядом со мной, а я ненавидел это. То, что всегда казалось само собой разумеющимся и естественным, пре­вратилось в обязанность. А это делало меня еще более одиноким.

— Одиночество вдвоем, — вздрогнув, сказала Кэтти.— Когда тело отдалилось от тебя, душа моя иссохла, и присутствие рядом с тобой стало тяготить. Я и вправду считаю, что тебе без меня легче.

Теребя ворот его свитера, она продолжала:

— Знаешь, я всегда гордилась тем, что я един­ственный член семьи Верт, который умеет скры­вать чувства. Но, вернувшись в Сидней, поняла, что все изменилось. Жизнь подвергла меня ис­пытанию, я не справилась с эмоциями. И мне пришлось бежать от них. Остальные члены семьи не понимали меня. Нэнси постоянно бранила за то, что я ушла от тебя, Грейс вообще обращалась со мной, как с умалишенной, а мама... мама не делала секрета из того, что недовольна мной.

Кэтти поглаживала ладонями грудь Рея.

— Прошлой весной, после встречи с тобой, я приехала сюда без обручального кольца, под девичьей фамилией. Я решила учиться жить без тебя. Я была уверена, что рано или поздно ты захочешь развестись, и, похоже, старалась подготовить себя к этому. — Она слабо улыб­нулась.— Но когда ты сказал об этом, мне стало не по себе.

Рей решился задать главный вопрос.

— Ты вернешься со мной в Мельбурн, Кэтти?

— Ты уверен, что хочешь этого?

— Да.

Казалось, четкость его ответа придала ей мужества.

— Я бы очень хотела... О Боже, как я хочу этого! Месяцами я чувствовала себя судном, сорвавшимся с якоря и брошенным на произвол стихии... Но вместе с тем по-прежнему боюсь.

Рей упрямо повторил вопрос:

— Ты вернешься со мной?

Она поспешно ответила:

— Возможно, когда-нибудь я буду готова ро­дить другого ребенка, Рей... но я не знаю, могу ли я просить тебя подождать.

— Если ты не можешь лечь со мной в по­стель, все кончено. Это для меня главное.— За­тем, понимая, что это жестоко, добавил: — Веро­ятность того, что наш второй ребенок может погибнуть, ничтожна.

От этих слов Кэтти вздрогнула.

— Сердцем я чувствую, что ты прав. Но мой страх сильнее здравого смысла. Как мне пере­стать бояться?

— Не знаю, — прямо ответил Рей.

Тело Кэтти обмякло в его объятиях.

— Я так устала... давай возвращаться.

— Да, — ответил он, освободив ее из объя­тий, — нам лучше вернуться.

Рей последовал за ней. В душе царил мрак. Ведь он старался поставить все на свои места, не так ли? Что ж, так оно вышло. И если он ждал простых ответов на вопросы, его постигло разо­чарование.

Двадцать минут спустя они подошли к коттед­жу Кэтти. Стоя на крыльце, она повернулась и взглянула ему в глаза.

— Спокойной ночи, Рей. Я очень рада, что нам удалось поговорить.

Пока они шли, у Рея было время подумать. Его фраза прозвучала резким контрастом ее спо­койно сказанным словам:

— Кэтти, я хочу спать с тобой.

Она сделала шаг назад.

— Нет, это невозможно. Я могу забе­ременеть.

Рей был готов к такому ответу, но все равно почувствовал обиду.

— Я сказал — спать, а не заниматься лю­бовью, — спокойно сказал он. — Мы оба не спали прошлой ночью, а ты к тому же выпла­кала все глаза. Я просто хочу спать в твоей постели, Кэтти. Спать, в прямом значении этого слова.

— Ты никогда не знаешь, когда следует ос­тановиться.

— Надо же нам когда-то начинать, — не усту­пая, сказал он.

Кэтти опустила ресницы.

— Хорошо,— неохотно ответила она и от­крыла дверь.

Внутри было холодно. Рей зажег фонарь, подошел к печке и стал разводить огонь. Вско­ре отблески пламени весело заплясали на по­толке.

Когда он поднялся, Кэтти вышла из ванной. На ней была ночная рубашка, укрывавшая ее до пят, отблески огня играли в волосах.

— Знаешь, в этом есть что-то смешное,— заявила она. — Я знаю тебя, как никто другой, но мне кажется, что я пригласила в постель совер­шенно незнакомого человека. Ты можешь себе это представить?

— Если тебе от этого станет легче, я испыты­ваю те же чувства.

Кэтти забралась в постель и укрылась до подбородка.

— Я должна встать в шесть утра, — отрыви­сто произнесла она. — Надо приготовить постояльцам завтрак до их отъезда с Конрадом. Ка­жется, Мел тоже собирается ехать с ними.

— Тогда лучше поставь будильник, — посове­товал Рей и ушел в ванную.

Он разделся, аккуратно сложил одежду и по­дошел к кровати. Глаза Кэтти округлились, и у него не осталось сомнений, что она жалеет о своем согласии разделить с ним постель. Не сделав попытки поцеловать или дотронуться до нее, Рей лег в кровать, повернувшись к ней спиной.

— Спокойной ночи,— сказал он и закрыл глаза.

— Спокойной ночи, — пробормотала Кэтти.

Замерев, Рей стал вслушиваться: до него до­носился вой ветра в ветвях деревьев за окном, где-то рядом в печке потрескивали дрова. Среди этих звуков он услышал неровное, напряженное дыхание Кэтти.

По-прежнему лежа отвернувшись, он прибли­зился к ней. Она осторожно прижалась щекой к его лопаткам и глубоко вздохнула.

— Так лучше, — тихо сказала она. Постепенно ее дыхание стало ровнее. Каждая клеточка его тела ощущала ее присутствие, рука Рея скользнула вдоль тела Кэтти, застыв у нее на бедре, и он закрыл глаза.

Когда он снова открыл их, стрелки стоящего рядом с кроватью будильника показывали без пяти шесть — сказалась долгая привычка просы­паться прежде, чем прозвучит сигнал. Во сне он повернулся, и Кэтти прижалась к его груди. Он чувствовал приятный запах, исходивший от ее волос. Его руки по-прежнему лежали у нее на бедрах. От любви и страстного желания у него стала кружиться голова, ему захотелось провести в постели весь день.

Резкие сигналы будильника возвестили, что пробило шесть часов. Кэтти открыла глаза, про­тянула руку и нажала на кнопку. В наступившей тишине она вздрогнула.

— Итак, мне это не приснилось!

— Что приснилось, дорогая? — лениво спро­сил Рей.

Она покраснела.

— Ничего.

— Ты предлагаешь мне напрячь воображение?

— Придется очень постараться.

— Основываясь на моем прошлом опыте, это не составит труда. С добрым утром, Кэтти.

— Нет ничего смешного,— сердито сказала она и вдруг рассмеялась. — Тогда почему я сме­юсь? Рей, мне же надо на работу.

— Но вечером же тебе не надо работать.

— Ты слишком спешишь!

— Судно отходит в пятницу. И потом, это ты умоляла меня остаться.

— Обед сегодня готовит миссис Бенсон,— сказала она, вставая с кровати. — Почему бы нам не пройтись после завтрака?

Рею совсем не хотелось идти на прогулку. Он хотел провести время в постели с женой.

— Это все, что ты можешь предложить? — холодно спросил он.

— Следовало лично проводить тебя до при­стани вчера,— вскипела Кэтти и, удалившись в ванную, с силой захлопнула за собой дверь.

Почувствовав разочарование, Рей перевернул­ся на живот и начал мысленно перечислять в ал­фавитном порядке названия кровеносных сосудов лица. Со времени его учебы это упражнение было лучшим снотворным.

Однако сегодня утром оно не подействовало.

Глава 10

Около одиннадцати Рей и Кэтти вышли из леса, окаймлявшего западную часть острова. За исключением нескольких банальных фраз, кото­рыми обменялись во время прогулки, они почти не разговаривали. Ярко светило солнце, свежий ветер вспенивал гребни волн. Цветы распустив­шегося шиповника наполняли соленый морской воздух тонким ароматом.

Вглядываясь в океанскую даль, Кэтти вдруг сказала:

— Знаешь, Рей, мне было суждено попасть на этот мыс. Беременность Салли, моя дружба с Ро­бертом, картина Юстина, крачки... За лето я очень изменилась.

Она искала его понимания. Среди крупных золотистых цветков чертополоха, доходивших ей до колен, она выглядела особенно красивой.

— Считаешь, и впрямь что-то изменилось? — угрюмо произнес Рей.— Ведь ты по-прежнему боишься заниматься любовью.

— Я связана обязательством и должна оста­ваться здесь, пока через три недели Салли и Мел не закроют гостиницу. Тогда я смогу вернуться в Мельбурн, — уклончиво ответила она.

— В разные спальни? — раздраженно спросил Рей.

— Черт возьми, я не знаю! — Она сердито посмотрела на него. — Пойдем, послушаем тюле­ней на Утином носе.

Буруны, словно белые кружева на воротнике голубого наряда, опоясывали островок. Тюленей не было слышно. Окинув взглядом горный кряж, Рей поднял бинокль и стал наблюдать за при­влекшим его внимание объектом на северной оконечности островка, резко отличавшимся цветом от тюленя или птицы.

Он увидел лодку с мальчиком на веслах. Это был Роберт в ярко-оранжевом спасательном жи­лете. Лодка застряла в скалах и теперь, словно брыкающийся дикий конь, подскакивала на вол­нах. С ужасом Рей заметил, что вода перехлесты­вает через нос лодки, тогда как корма под напо­ром волн с силой бьется о камни. Веслом Роберт пытался оттолкнуться от скал.

Бинокль выпал из рук Рея.

— Там Роберт. Помоги мне столкнуть лодку на воду.

Сейчас он заметил то, на что несколько секунд назад не обратил внимания. По пляжу тянулся длинный след от лодки — Роберт во­локом тащил ее к воде.

Кэтти — следует отдать ей должное — без лишних слов принялась помогать ему. Они добежа­ли до опушки леса, перевернули вторую лодку и, держа ее с двух сторон, потащили к воде. Затем Рей побежал назад за веслами, а Кэтти стала закреплять уключины. Стоя по колено в воде, она придержива­ла лодку, пока Рей усаживался на центральную банку и вставлял весла. Краем глаза он заметил, что Кэтти намеревается последовать за ним.

— Иди за Юстином, Кэтти! — не повора­чиваясь, крикнул он ей.— И посмотри, нет ли у него спасательного круга. Или на крайний случай — каната.

— Я с тобой!

— Нельзя. Мне потребуется помощь с берега. Торопись, Кэтти!

Он заметил, что долю секунды она колеба­лась: противоречивые чувства боролись в ней, но она уступила.

— Мне не хочется оставлять тебя! — крик­нула она.— Но я постараюсь сделать все как можно быстрее.

Рей уже опустил весла на воду.

— Подтолкни меня, чтобы я поймал волну.

Сквозь шум волн, бьющихся о металлический корпус лодки, до него донесся голос Кэтти:

— Рей, я люблю тебя. Будь осторожен, слы­шишь?

В следующее мгновение течение подхватило его, и он принялся грести, энергично сгибая и раз­гибая тело, чтобы достичь максимального выиг­рыша в силе. С берега в лицо Рею дул порывис­тый ветер. Вскоре его рубашка промокла насквозь, мокрые джинсы прилипали к ногам. Уперевшись ногами, он вкладывал в каждый взмах веслами всю силу своих мышц, время от времени поглядывая через плечо, чтобы не поте­рять направления. Оказавшись на гребне волны, он заметил, что лодка Роберта попала в водово­рот. Он понял, что мальчик потерял одно весло. Рей еще сильнее напряг мышцы и принялся грес­ти с удвоенной силой.

Он не смог спасти жизнь Джейка. Роберта он обязан вызволить из смертельной опасности.

Попутный ветер помогал ему. Полный реши­мости, Рей вновь и вновь наклонялся и разгибал­ся, работая веслами, брызги холодными иголка­ми кололи лицо. Ему не хватало дыхания. Обер­нувшись в очередной раз, он заметил, что находится всего в нескольких футах от Роберта. В долю секунды прикинув в уме силу ветра и волн, он глубоко погрузил в воду правое весло и развернул свою лодку.

— Оттолкнись веслом от скалы, Роберт! — крикнул Рей.— Сюда, ко мне.

Ему удалось поднять весло, прежде чем обе лодки с ужасным скрежетом столкнулись. Он протянул к мальчику руки и, схватив его за плечи, мощным рывком втянул к себе на борт за секунду до того, как пенистая пучина раз­верзлась между лодками.

— Ложись на дно и держись за мои ноги. Опасность быть брошенными волнами на ска­лы была столь велика, что нечего было думать о том, чтобы взять на буксир лодку Роберта. Сойти на берег Рей тоже не рискнул: буруны неистово бились о скалы, разлетаясь в воздухе веером искрящихся на солнце брызг. Он принялся вновь разворачивать лодку, кряхтя от напряже­ния в борьбе с необузданной морской стихией.

Накатившаяся волна с силой ударила в борт и, заливая лодку, прижала Роберта к коленям Рея. Мальчик схватил ковш и принялся вычерпывать воду. Рей с нечеловеческими усилиями налегал на весла, пока с облегчением не заметил, что лодка направилась к берегу.

Они зачерпнули много воды, и лодка двига­лась медленно, к тому же ему приходилось грести против ветра. Но Роберт, спасенный им Роберт, свернулся у его ног, и с каждым движением весел они удалялись от острова. Фонтан брызг обдавал спину Рея, но ему доставляло удовольствие своим телом закрывать от них Роберта.

Они преодолели открытое водное пространст­во и быстро приближались к скалам, которые в хаосе волн очертаниями напоминали огромных моржей. Рей изменил курс, чувствуя, как от плеч до запястий все мышцы дрожат от напряжения.

— Попытаемся причалить вон на том откры­том месте! — крикнул он. — Без моей команды не покидай лодку.

Погрузив весла в воду, он вновь изо всех сил принялся грести. Левое весло, ударилось о подводный камен ь— дикая боль пронзила руку. Лодка начала раскачиваться из стороны в сторону. Скрипя зубами, Рей попытался вы­ровнять ее.

— Кэтти с Юстином на берегу, — донеслись до него слова Роберта.

Вероятно, им пришлось всю дорогу бежать.

— Эта лодка тяжела, как танк! — задыхаясь, крикнул Рей. — Продолжай вычерпывать воду, Роберт.

Высунувшись, мальчик вглядывался в берег.

— Юстин вошел в воду, в руках у него канат.

— Если он бросит его, лови,— отдал приказ Рей и рискнул взглянуть на берег.

С ужасным скрежетом лодка врезалась в скрытый волной гранитный осколок скалы. Ро­берта отбросило в сторону. Рей схватил его, с ужасом заметив, как приближается вода, и на­пряг остаток сил, чтобы удержать мальчика, ког­да волны сомкнулись над его головой. Он пытал­ся упереться в днище, но его ноги находили толь­ко воду. Рей сделал рывок — на поверхности показалась голова мальчика.

Вдруг что-то ударило Рея по лицу, обожгло, словно огнем. Это Юстин бросил канат, догадал­ся Рей, успевая схватить конец, прежде чем его унесло течением. Взбивая ногами воду, он изо всех сил закричал:

— Хватайся за канат, Роберт, и не выпусти его! — И после этого разжал руки, державшие мальчика за плечи.

Юстин и Кэтти вдвоем стали тянуть канат. Плывя вслед за Робертом и пытаясь сбросить с себя обувь, Рей не заметил приближающегося белого гребня волны, накрывшей его с головой. Волна играючи бросила его на осколок скалы. Острые ракушки, облепившие скалу, разрезали ткань рубашки и глубоко впились в кожу Рея. Он застонал от боли, глотнув изрядное количество соленой воды, и вынырнул на поверхность.

Рей оказался лицом к Утиному носу. Колено наткнулось на кусок гранита, и резкая боль обо­жгла ногу. Хватая ртом воздух, он не успел заме­тить приближающуюся волну, ударившую прямо в лицо. Как это глупо, пронеслось в голове, когда его потянуло вниз, утонуть рядом с берегом.

Подводное течение, словно руками, жадно ох­ватило его, и Рей впервые испытал ужас. Боль острыми ножами вонзалась в легкие, вода своим весом давила все сильнее и сильнее, увлекая его в бездну. Он ударился лодыжкой о камень. Со­бравшись с духом, Рей оттолкнулся от этого кам­ня обеими ногами и рванулся вверх. Когда он вынырнул, то заметил стоящего всего в несколь­ких футах от него Юстина. Канат ярко-желтым цветом вновь мелькнул в воздухе. Он опять наглотался морской воды, пытаясь схватить его, и, когда ему это удалось, Рей несколько раз обернул канат вокруг кисти. Юстин сделал мощный ры­вок — и через секунду Рей почувствовал под нога­ми скользкое каменистое дно.

Шатаясь, он выбрался из воды, упал на колени и кашлял до тех пор, пока у него не пересохло в горле. Кэтти обхватила его руками так, словно боялась на секунду расстаться с ним, и как закли­нание повторяла его имя. Рей с трудом сел и, чувствуя нестерпимую боль в груди, выдавил из себя главный вопрос:

— Роберт жив, он на берегу?

— С ним все в порядке. О Боже, Рей, я думала, ты утонешь у меня на глазах .— Голос Кэтти дрожал от ужаса.— Почему ты весь в крови?

— Ракушки, — пробормотал он, поднимая глаза. На ее лице не было ни кровинки, Кэтти била дрожь. — Дай мне пять минут, ладно?

Роберт подошел и сел между ними, уткнувшись в Рея.

— Хотел достать раковину для сестренки, — затараторил он. — Особенную раковину. Самые большие мне приходилось видеть на Утином но­се — вот и решил отправиться туда. Когда от­чалил, ветра не было, даю честное слово. Я про­верил, мне не хотелось вновь получить взбучку. Но увлекся наблюдением за тюленями и забыл про время, а потом начался прилив, и я очень испугался.

Похоже, способность не только дышать вер­нулась к Рею.

— Если я был бы твоим отцом, то наказал бы тебя до самого Рождества. Ты отнял у меня два года жизни своей выходкой. — Приподняв дрожа­щими пальцами подбородок мальчика, он загля­нул ему в глаза. — Раз ты собрался стать натура­листом, Роберт, то должен научиться отличать рассчитанный риск от прямой опасности. И дол­жен сделать это как можно скорее, а то ты либо утопишь меня, либо сбросишь со скалы. А теперь покажи свою раковину.

Виновато улыбаясь, Роберт вытащил боль­шую белую раковину, гладкую, как кость.

— Как вы думаете, она ей понравится? — с тревогой спросил он.

— Уверен, что понравится. — Не чувствуя в себе сил, чтобы подняться на ноги, не говоря уж о том, чтобы идти, Рей добавил: — Надо возвращаться в гостиницу, не то мы оба рискуем получить воспаление легких.

Юстин вытаскивал на берег лодку. Роберт пошел помочь ему, и Кэтти с горячностью за­явила:

— Этот мальчишка представляет собой по­стоянную угрозу. Глядя на него, подумаешь, сто­ит ли вообще заводить детей.

Рей не хотел обсуждать эту тему.

— Теперь я вспомнил, что вчера, когда мы с ним разговаривали, он упомянул о раковине и бросил взгляд на островок. Но мне в голову не могло прийти, что он отправится туда один... Кэтти, пожалуйста, не сердись на него за то, что он жив, а Джейк нет.

— Я злюсь из-за того, что ты чуть не уто­нул, — сердито бросила Кэтти. — К Джейку это не имеет никакого отношения. Ты можешь подняться?

— Мне бы очень хотелось ответить утверди­тельно на твой вопрос, — сказал Рей. Оперевшись на ее плечо, он с трудом, шатаясь, поднялся на ноги. — Любой мало-мальски знающий врач про­писал бы мне горячий душ и полбутылки конья­ка. Как ты думаешь, а?

— Ты забыл упомянуть новую рубашку, — сказала Кэтти, обнимая его за талию. — Пойдем.

Держа за руку Роберта, к ним подошел Юстин.

— Вторую лодку постараемся пригнать, ког­да начнется отлив. Кэтти, тебе помочь?

— Нет, — сказала она. — Не надо.

Юстин усмехнулся:

— Я доведу Роберта до дома и расскажу Сал­ли, что произошло. Хорошо, что Мел уехал на весь день.

Со слезами на глазах Роберт сказал:

— Рей, я совсем не хотел, чтобы вы получили ранения.

У Рея подгибались колени и все плыло перед глазами, но он решил ответить Роберту. Оперев­шись на плечо Кэтти, он сказал:

— Вечером, перед тем как уснуть, повтори двадцать раз: я всегда буду следить за при­ливом. Правило номер один для серьезного на­туралиста.

— Хорошо.— Потерев щеку, Роберт доба­вил: — Когда Эмили подрастет, мы сможем вместе отправиться туда. Тогда мы вдвоем будем следить за приливом.

— Я бы не спешил рассказывать о подобных планах твоей матери, — улыбаясь мальчику, по­советовал Рей.

Юстин с Робертом пошли вперед. Кэтти и Рей медленно последовали за ними. Путешествие длилось достаточно долго, и Рею стало казаться, что на его теле не осталось живого места. Когда они дошли до гостиницы, он еле держался на ногах. Но Кэтти направила его в другом на­правлении.

— Пойдем ко мне, Рей. Прими душ, а я тем временем утащу из бара коньяк.

По дороге Рей с ужасом думал, что ему предстоит подниматься по лестнице к себе в ком­нату. И к тому же ему совсем не хотелось оставаться одному.

— Захвати мне сухую одежду, ладно?

— Конечно.— Кэтти помогла ему зайти в коттедж и достала чистое полотенце. — Я скоро вернусь.

Рей сбросил с себя мокрую одежду на пол. С внутренней стороны двери в ванную висело узкое длинное зеркало. Он без всякого удовольст­вия посмотрел на свое отражение. Распухшее ко­лено приобрело голубовато-розовый оттенок, на щеке краснела полоса от удара канатом, а груд­ная клетка была испещрена порезами и царапина­ми, оставшимися после соприкосновения с ра­кушками. Живой персонаж из приключенческой повести о пиратах.

Душ помог ему, хотя, стоя под струями воды, он ощущал резкую боль. Энергично растираясь полотенцем, он услышал в комнате шаги Кэтти.

— Передай мне сухую одежду, Кэтти ,— по­просил он, обернув полотенце вокруг бедер.

Она открыла дверь.

— Думаю, остаток дня тебе лучше провести в постели, — сказала она. Слова прозвучали до­вольно уверенно, чего никак нельзя было сказать о выражении ее лица. — Я разожгу огонь, ко­ньяк — на столе. И мне тоже хочется принять душ, я не промокла, но здорово продрогла.

После ее предложения от усталости Рея поч­ти не осталось следа. Он повесил полотенце и без всякого смущения обнаженным направил­ся через комнату к кровати. Кэтти уже раздви­нула полог, на столике рядом с кроватью стоял большой бокал с коньяком. Рей скользнул под одеяло и с наслаждением откинулся на подуш­ки. Сделав внушительный глоток, он одобри­тельно кивнул:

— «Курвуазье».

— Я краду только самое лучшее, — скромно сказала Кэтти. Повернувшись к нему спиной, она возилась около печки. Через несколько минут огонь разгорелся, и она исчезла в ванной. Рей прилег, ощущая, как коньяк постепенно согревает все внутри. Не стоит засыпать, подумал он, пытаясь разомкнуть слипающиеся веки. Ему необхо­димо поговорить с Кэтти — время на исходе.

Хотя, когда он проснется, она будет здесь: Кэтти договорилась в гостинице, что проведет остаток дня у себя. Возможно, проснувшись, он увидит ее сидящей у огня с книгой — картина, всегда доставлявшая ему удовольствие. Глаза Рея сами собой закрылись, дыхание сделалось глубо­ким и ровным.

Рей очнулся от мучительного сна. За послед­ние месяцы сон повторялся несколько раз и от этого был еще мучительнее. Ему снилась обна­женная Кэтти в его объятиях, на шее он явствен­но чувствовал ее дыхание. Он попытался изба­виться от навязчивого сна, понимая, что наяву лежит один в пустой кровати в полной тишине. Рей открыл глаза.

Кэтти лежала в его объятиях. Это был не сон.

Рей потряс головой, закрыл глаза и снова открыл. Кэтти не исчезла. Его сон материализо­вался: она лежала обнаженной, грудью прижима­ясь к нему, серые глаза смотрели на него спокой­но и уверенно. Рею стало не по себе. Он с болью в голосе произнес:

— Не стоит так смотреть на меня, Кэтти.

Он попытался отодвинуться, но почувствовал в ребрах нестерпимую боль. Тяжело вздохнув, Рей сказал:

— Сядь, пожалуйста, к огню, иначе придется уйти мне.

Ее слова, словно острый скальпель, полоснули по сердцу:

— Рей, я нахожусь там, где хочу.

Слабая надежда вспыхнула у Рея.

— Кэтти, ты знаешь мои чувства к тебе, — пробормотал он,— знаешь, как я хочу тебя. Мы договорились не играть друг с другом в игры.

Кэтти вытянула руку и нежно погладила его по щеке там, где оставил отметину канат.

— Ни единым словом я не покривила ду­шой.— В ее глазах появились слезы, и ресницы стали влажными. — Я думала, ты утонешь прямо у меня на глазах, скроешься под водой и больше не появишься. Я никогда не переставала любить тебя, ты всегда был для меня желанным. Те нес­колько секунд, когда мне показалось, что я поте­ряла тебя, длились вечность. Мне стало так горь­ко, я так жалела тебя... Понимаю, я так бессвязно выражаю мысли...

— Нет, все прекрасно,— сказал Рей. Сердце бешено колотилось в его израненной груди, каж­дый мускул был в напряжении.

— Все эти месяцы, находясь в Сиднее, я дума­ла, что уже никогда не смогу быть вместе с тобой, что никогда мне больше не суждено проснуться в твоих объятиях на нашей огромной кровати, когда лучи утреннего солнца пробиваются сквозь шторы. Мне казалось, что никогда мы не будем лежать и разговаривать до рассвета, помнишь, как это бывало у нас? Никогда я не буду зани­маться с тобой любовью.— Она судорожно вздохнула.— Трудно представить, как я была измучена, выбита из привычной колеи, просто выброшена из жизни. Казалось, жизненные силы покинули меня. Ибо моя жизнь — это ты, Рей. Я думаю, что смогу выжить без тебя — послед­ние полтора года доказали это. Но можно ли назвать это настоящей жизнью? Это просто се­рое, безрадостное существование, когда один день похож на другой.

— Кэтти, дорогая...— хрипло произнес Рей.

— Подожди, я не закончила.— Кэтти поло­жила ладонь ему на грудь. Глаза ее округлились, когда она почувствовала бешеное биение его сердца. — Есть кое-что еще. — Две слезинки ска­тились у нее по щекам.— Знаешь, что еще я по­няла в те секунды, когда ты скрылся под водой? Я испугалась, что теперь я никогда не смогу родить от тебя детей. — Бессознательно она положила руку себе на живот. — Я поняла, что без тебя жизнь моя будет пуста во всех отношениях. Ни мужа. Ни любимого. Ни ребенка. Вот что я поняла.

Рей взял ее руку и поднес к своим губам.

— Не снится ли мне все это? — взволнованно спросил он.

— Нет, все наяву.— Слезы катились из глаз Кэтти.— Я хочу ребенка, Рей. Нашего ребенка. Мне будет страшно, я знаю. Уверена, что иногда ночи напролет, склонившись над колыбелью, бу­ду вслушиваться в дыхание младенца и молиться, чтобы с ним ничего не случилось. Но, помимо страха, будут любовь и удовлетворение. Теперь я это знаю. — Ее пальцы сжали губы Рея. — Если, конечно, ты по-прежнему хочешь другого ребен­ка... возможно, ты не хочешь.

— Ребенка? — Рей поочередно поцеловал каждый палец Кэтти, его глаза лучились счастьем. — Конечно, я хочу ребенка, Кэтти. Может быть, даже двух, что ты на это скажешь?

Слезы ручейками струились по ее лицу.

— Дюжину, — сказала она; улыбка, словно радуга среди туч, осветила ее лицо.— Все-таки мне следует оставить за собой право сократить это число.

Ликующий Рей привлек ее к себе.

— Кэтти, дорогая Кэтти. Похоже, Роберт и его тюлени оказали нам неоценимую услугу.

— Рано или поздно я все равно пришла бы к этому, — пробормотала она, прижимаясь к его груди. — Но когда ты скрылся под водой во второй раз и мне показалось, что я потеряла тебя, — все встало на свои места. Я вернулась к истокам и поняла, что мои страхи не идут ни в какое сравнение со страхом потерять тебя.

Рей еще крепче прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее мягкие волосы.

— Лучше ущипни меня. Я до сих пор не верю, что это не сон.

Кэтти посмотрела ему в глаза.

— Лучше я поцелую тебя.

На мгновение все прежние опасения вновь да­ли о себе знать.

— Кэтти, тебе хорошо известно, что последу­ет, если ты поцелуешь меня... Может быть, нам следует подождать? Возможно, ты еще не готова пойти на риск иметь другого ребенка? Мы не можем предохраниться.

— Я хочу заняться с тобой любовью именно сейчас, — сказала Кэтти, гладя его по щеке. — Мы получили благословение свыше, чтобы дать жизнь ребенку, который сделает нас счастливы­ми. — С внезапной горячностью она добавила: — Мы слишком долго ждали, Рей. Слишком долго. Больше я не хочу ждать.

Рей, не в силах сдержать радость, со смехом сказал:

— Прекрасно, только не ударь меня по боль­ному колену и помни о моих ребрах. Во всем остальном, моя дорогая Кэтти, я вполне готов выполнить твое пожелание.

Сквозь слезы Кэтти улыбнулась:

— Что ж, попробуем?

— Давай, — ответил он. Взяв руками ее лицо и приблизив его к себе, он вложил в страстный поцелуй всю свою любовь. Затем прошептал: — Теперь мы по-настоящему вернулись домой.

— Я действительно люблю тебя,— сказала она.

Кэтти шире открыла рот, их языки коснулись друг друга.

— Я снова тону,— пробормотал Рей.— На этот раз в своем счастье.

Рука Кэтти скользнула вниз, туда, где его возбужденная плоть готовно ждала ее. Игриво она сказала:

— Ах, как далеко.

Взволнованным голосом Рей произнес:

— Иногда твоего смеха мне так не хватало. Если ты сейчас не остановишься, я за себя не ручаюсь.

— Ура-а-а! — воскликнула Кэтти.

С каждым прикосновением ее рук Рей чувство­вал, что теряет контроль, испытывая вместе с тем странное ощущение полного умиротворения. Ка­залось, Кэтти, беззастенчиво обольщая его, сво­ими нежными прикосновениями решила доказать ему правоту своих слов. Ласки с пылким проявле­нием страсти и желания близости с ним заставили Рея забыть об израненных ребрах и больном колене: его руки ласкали ее тело, отдавая ей всю нежность его страсти и ненасытно требуя от нее все новых и новых ласк.

Казалось, лаская Кэтти, он вновь обретает ее и дарит заверения в своей любви. На гладкой коже ее прекрасной груди, на ее трепещущих бед­рах, на стройных длинных ногах — везде его руки оставляли отметку его безграничной любви. При­нимая эти безмолвные признания, Кэтти стала задыхаться от желания.

— Сейчас,— произнесла она, обжигая его взглядом. — Сейчас, Рей.

Когда он опустился на нее, она развела ноги, чтобы принять его. Слегка поддразнивая, Рей нежно коснулся самых интимных уголков. Кэтти запрокинула голову и застонала от наслаждения. Он почувствовал, что она, как и он, не в силах больше ждать.

Она с готовностью приняла его. Закрыв глаза, он с легкостью вошел в нее, испытав непередава­емый восторг от столь тесной близости. Когда она подняла ноги, скрестив их на его бедрах, он взглянул на царящее в ее глазах смятение, наслаждаясь прелестью ее лица, и, сделав резкое движение, полностью проник в нее. Их тела сли­лись в едином порыве, ища наивысшего наслаж­дения. Он услышал, как она с дикой страстью произнесла его имя, раз, другой, — и вслед за этим сам достиг вершины, исторгая в нее частицы жизни в неописуемом экстазе, вдохнувшем в него новые жизненные силы взамен отданных.

Приподнявшись на локте, Рей рухнул лицом на плечо Кэтти, ощущая бешеное биение ее серд­ца, чувствуя ее горячее дыхание на своей щеке.

— Я люблю тебя, Кэтти, — произнес он хрип­ло.

Она слегка отодвинулась, чтобы взглянуть на него.

— Я тоже тебя люблю, мой милый.

Внезапно он с тревогой спросил:

— Ты снова плачешь. Что случилось?

— Я плачу, потому что счастлива. Мне так хорошо... не понимаю, как я могла так долго жить без тебя. Мне остается только надеяться, что когда-нибудь ты простишь меня.

— Кэтти, — серьезно сказал Рей, — ты поте­ряла своего первого ребенка. Более ужасного не­счастья для женщины нельзя представить, и ты справлялась с ним, как могла. Нет нужды про­сить у меня прощения, во многом виноват я сам.

— Мы никогда не забудем его, — сказала она.

— Да, дорогая, он навсегда останется частицей твоей и моей души, так и должно быть. Но настала пора вернуться к жизни. И мне бы хотелось ду­мать, что у нас есть на это его благословение.

— Я верю в это,— сказала она и, повернув­шись к нему лицом, по выражению которого он узнал прежнюю Кэтти, добавила: — Рей, ты ока­зался столь упорным в своем желании не поки­дать меня... Я этого никогда не забуду.

— Думаю, другого выбора у меня не было.

— Нет, был. — С таким видом, словно сдела­ла глубочайшее открытие, Кэтти сказала: — Лю­бовь — удивительная вещь, правда?

— Поразительная, — согласился Рей. Кэтти бросила взгляд на будильник.

— До обеда еще целый час.

— Как насчет аперитива? — предложил он, нежно поглаживая кончиками пальцев ее грудь.

— Для человека, который два часа назад еле держался на ногах, ты выглядишь совсем непло­хо, — с улыбкой заявила Кэтти.

— Ну да, а что? — беззастенчиво согласился Рей.

За аперитивом последовала обильная закуска, в результате чего они опоздали к обеду. Миссис Бенсон бросала косые взгляды на горящие щеки Кэтти и хмуро поглядывала на Рея, производяще­го впечатление мужчины, только что вкусившего все прелести любви. Постояльцы гостиницы с восторгом обсуждали крестохвостую мухолов­ку и не обращали ни на Рея, ни на Кэтти ни малейшего внимания.

Спустя девять месяцев в детской большого белого дома на зеленой улице в Мельбурне посе­лился маленький Джон Роберт, а через два года к нему присоединилась сестра — Сесил Кэтрин. Прошло еще три года, и Рей с Кэтти, взяв с собой детей, отправились на остров Тасмания, на Соро­чий мыс. Роберт собирал для них на пляже пти­чьи перья и раковины. В один из дней, оставив детей под присмотром Салли, Рей и Кэтти ушли вдвоем в лес, примиривший их, и занимались там любовью на мягком ковре зеленого мха, где сол­нечные блики играли на опавших с деревьев ли­стьях, а море шептало им свои древние секреты.

КОНЕЦ

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам