( Не ) мой ребенок

— Я пока только учусь, и вообще, это еще несерьезные работы. Я изучаю «Фотошоп», там столько разных инструментов и техник… Не осуждай, пожалуйста.

А я бы и рад осудить, да язык не поворачивается.

Если обструкционные рисунки Анжелы напоминали мне детскую мазню, то рисунки Миры, наоборот, кажутся вполне зрелыми. Хотя тематика у нее чисто детская: схематичные наброски младенцев, тролли с разными забавными лицами, цветы, игрушки.

Эдак она, того и гляди, действительно начнет зарабатывать. И тогда на кой хрен я ей сдался такой, на всю голову двинутый? Со своими списками и мозгами робота…

Закрываю ноутбук, поворачиваюсь к ней и говорю со всей серьезностью, на какую способен:

— Мира, я люблю тебя.

Ее глаза на миг стекленеют, будто бы даже влажнеют. Видно, как она с собой борется. Но любовь не побеждает, потому что она с кислым выражением лица отвечает:

— Глеб, ну давай не будем, пожалуйста…

Это ее «пожалуйста» сказано с такой болью, будто я ей ткнул палкой в рану, а не признался в любви.

Чувствую ее слабость и как никогда ясно понимаю, что конкретно сейчас я, пожалуй, мог бы ее додавить. Например, тыкнуть ей в лицо копеечным заработком, спросить, на что она собралась покупать вещи для ребенка. Наконец, поставить вопрос ребром — или она прямо сейчас едет со мной, или я найму свору адвокатов и отберу у нее родительские права.

Только ведь так не поступают с любимым человеком, верно? Его оберегают, о нем заботятся. Это все, чего я хочу, — заботиться, защищать эту хрупкую, но в то же время такую отважную девушку. В конце концов, не обязательно ведь все решать прямо сейчас.

— Хорошо, не будем, — киваю. — У тебя отличный план, малышка. И рисунки у тебя красивые.

Она выдыхает с явным облегчением, улыбается. Мне! И я таю, дико благодарный за подаренную эмоцию, век бы смотрел на ее улыбку.

А потом мы слышим, как открывается входная дверь:

— Мира, ты скоро? Мы так опоздаем на работу.

В кухне появляется ее мать.

— Мам, мы договорили, — отвечает она, немного смущаясь.

— Я пойду быстренько переоденусь, — говорит Вера Николаевна. — А ты иди, проводи молодого человека.

Нехотя встаю, иду с Мирой на улицу. Соображаю, как бы ей сказать, что домой все равно не поеду. Ну не могу я вот так просто оставить ее тут одну.

Осторожно начинаю, когда оказываемся на улице:

— Мира, я понимаю, ты не хочешь моего присутствия, но…

В этот момент на улице слышится шум шагов, а потом мы оба видим рожу Горцева в калитке.

— Мама… — пищит Мира тихо.

Я буквально задыхаюсь от злости. А если бы я этим утром к ней не приехал?

— Вот так ты разобралась с этим с пихом, да? — строго смотрю на нее.

Глаза Миры расширяются до невероятных размеров. Она смотрит то на меня, то на бывшего мужа, с ее лица быстро исчезают все краски.

— Я не знаю, что он тут делает… — лепечет она, глядя мне в глаза.

А Горцев заходит во двор.

Без приглашения.

Зато с цветами и наглым выражением на своей козлиной морде.

— Мира, я не понял, что здесь делает этот хмырь? — восклицает он. — Вы же расстались!

— Антон, я тебя не приглашала! — отвечает она звонким голосом.

— А я не нуждаюсь в приглашении, я твой муж! — заявляет Горцев.

У него амнезия, не иначе.

— Бывший муж, — тут же его поправляю. — Тебе в прошлый раз не хватило синяков на морде? Еще наставить?

— Не лезь в семейные отношения, — гаркает он и поворачивается к Мире. — Я в последний раз тебе предлагаю, пошли домой! Я даже купил тебе новое кольцо, ждет тебя дома…

— Горцев, ты хочешь, чтобы я опять наведалась к твоему отцу? — не пойми с чего храбрится Мира.

На это он нахохливается как индюк и отвечает с самодовольным видом:

— Наведайся, он как раз отдыхает в больничке с инфарктом.

При этом так довольно ухмыляется, словно рад, что отец болен. Не понимаю я этого типа. Что творится в его голове?

Краем глаза замечаю, как круглеют глаза Миры. Она закрывает рот ладонями и пятится. Очевидно, что этот тип ее жутко пугает. Никому не позволю пугать мою девочку.

— Пошел вон отсюда, — говорю обманчиво спокойным тоном.

— А то что? Это ты в своей Москве герой, а здесь ты ноль без палочки! Да у меня куча знакомых в полиции! Да я тебя собственными руками задавлю…

— Давай, — развожу руками, подходя к нему ближе. — Я позволю тебе ударить первым. Хочешь? Ну, жги, или трусишь?

Горцев сплевывает, потом швыряет в сторону веник из роз, который зачем-то притащил сюда. А потом и правда бросается на меня, прямо как тогда, в квартире Миры.

Ничему придурка жизнь не учит. Ловлю его ровно таким же хуком справа, как и в прошлый раз.

Секунда, и он летит на землю, оглушенный ударом, падает прямо к ногам моей ненаглядной.

— Мама… — снова пищит Мира.

— Не бойся, малышка, все в порядке, — пытаюсь ее успокоить.

Придерживаю Горцева на земле, заламываю ему руки, вяжу запястья его же ремнем.

— Если я тебя еще раз возле Миры увижу, руки-ноги оторву и в задницу засуну, понял? — ору над его ухом.

Слишком поздно замечаю сбоку какое-то движение, слышу ор:

— Держись, зятек, подмогну…

Внезапно мое горло берет в локтевой захват чья-то ручища недюжинной силы.

— Папа, отпусти его! — визжит Мира.

Папа?!

Чувствую, как горло начинает жечь от сильного сжатия, как могу пытаюсь освободиться из захвата.

И тут на улице появляется новое действующее лицо.

Из дома выскакивает мама Миры со шваброй наперевес.

— А ну, отпусти его, ирод окаянный! Я тебя щас…

Удивительно, но меня и правда отпускают. Шумно вдыхаю, оборачиваюсь к отцу Миры, а тот отпрыгивает назад, не удерживается на ногах и шлепается прямо на задницу.

Тут же начинает причитать:

— Новые штаны запачкал, ну ты дура, Верка… Убью…

Но вставать почему-то не спешит, лишь лупает своими глазами. Смотрю, сегодня оделся по-человечески — на нем черные брюки, белая рубашка, пиджак. Даже остатки волос на лысину зачесал. Да только как таракана ни ряди, ни причесывай, он тараканом и останется.

В этот момент начинает подниматься Горцев, орет во всю глотку:

— Развяжи! Я сейчас друзьям позвоню, тебя, суку, из города живым не выпустят. На пустыре похороним тварину! А ее я в подвале запру, там своего щенка и родит…

Ногой валю его снова на землю, наступаю на спину для верности, потом потираю шею и шиплю на Миру:

— Это ты в этом дурдоме собралась растить моего ребенка? А ну, быстро пошла, схватила документы и прыгнула в машину! Я немедленно забираю тебя в Москву!

Она смотрит на меня огромными глазами и не двигается с места.

— Быстро, я сказал! — гаркаю на нее.

— А мама? — лепечет она.

Только тут замечаю испуганный взгляд будущей тещи. Она вроде и смелая, стоит, держит швабру наготове, но я вижу, как подрагивают ее руки.

— Мама едет с нами! — гаркаю тем же тоном. — Марш!

— Мирочка, возьми мою сумочку, там паспорт, — слышу нервный голос будущей тещи.

Наконец Мира отмирает, юркает в дом и очень скоро возвращается с двумя сумками.

— Только попробуй с ним уехать, я тебя все равно найду, в подвале запру… — орет на Миру Горцев.

Не выдерживаю, с силой пинаю его под ребра, чтобы заткнулся.

— Дамы, на выход! — командую женским батальоном.

Две красотки спешат вон со двора, причем мать Миры по-прежнему держит швабру наизготовку. Боевая женщина… Нравится она мне.

Отец Миры пытается подняться, а я рявкаю на него:

— Даже не думай рыпаться! Урою!

Он тут же плюхается обратно на задницу.

Спешу на улицу, на ходу нажимаю кнопку сигнализации, и женщины забираются в машину. Прыгаю за руль, сую ключ в замок зажигания, завожу двигатель.

— Вера, ты куда? — бежит к машине отец Миры. — Я ж за тобой пришел! Мириться!

Оборачиваюсь назад, вижу, как кривит лицо Вера Николаевна. Видно, не хочется ей обратно к мужу.

Давлю на газ со спокойной совестью, и машина мчит вперед по улице.

— Ой, что же будет, как же наши вещи… — охает будущая теща.

— Нормально все будет. Я куплю вам новые вещи, — обещаю сразу.

— Ой, я забыла свой ноутбук! — это уже охает Мира.

— Я куплю тебе другой, лучше прежнего, — обещаю и ей тоже.

Замечаю, что их обеих колотит, они явно в шоке. Синхронно начинают всхлипывать.

— Ну ладно вам, — говорю им. — Документы взяли, этого достаточно, остальным я вас обеспечу. Слезы отставить, едем в светлую жизнь.

Глава 54. (Не) решительная молодежь

Глеб

Я вхожу в гостиную, где меня уже ждут Мира и Вера Николаевна.

Вижу, как они напрягаются при моем появлении. Спины натянуты, как струна, руки на коленях. Ни дать ни взять первоклассницы… в кабинете у директора.

Не могу понять, с чего бы им меня бояться? Я, наоборот, стараюсь вести себя с ними подчеркнуто вежливо, очень спокойно. Впрочем, их поведение не удивительно, учитывая сколько обеим довелось пережить. Чего стоит одно только явление Антона перед Мирой.

Бежать с насиженного места с одними лишь паспортами – серьезное испытание.

Эх, похоже, мне долго придется приводить их в чувства.

Усаживаюсь напротив, заговариваю вкрадчивым голосом:

- Не переживайте, пожалуйста. Здесь вы в полнейшей безопасности, дамы. Коттеджный поселок под надежной охраной, никто лишний на территорию не пройдет. Я лично поговорил с начальником по безопасности по этому поводу. Но вам не придется сидеть здесь как в тюрьме, вы сможете выходить, вести нормальный образ жизни. Ты сможешь продолжить учебу, Мира. За пределами дома вас будет сопровождать Станислав.

Плечистый телохранитель в черном костюме-двойке как раз появляется в дверях, кивает дамам и выходит.

- Я смотрю, молодой человек, вы всерьез взялись нас защищать, - говорит Вера Николаевна, нервным движением убирая за ухо прядь волос.

- Можно просто Глеб, и обращайтесь ко мне, пожалуйста, на «ты».

Она кивает, хоть и не очень уверенно.

- И еще вот…

С этими словами достаю из принесенного мной пакета двое белых наручных часов с геолокатором.

- Наденьте их, пожалуйста, и не снимайте, так я буду всегда знать, где вы. Здесь есть встроенная функция звонка, вы в любой момент сможете со мной связаться. Мира, я знаю, что ты этого не хотела, но я прошу тебя послушаться меня. Не переживу, если с тобой или сыном что-то случится.

Дожидаюсь ее кивка и протягиваю часы ей, потом ее матери.

- Ладно Мире, но мне-то зачем? – спрашивает Вера Николаевна. – Меня этот шельмец точно не станет похищать.

- Помнится, Мира говорила, он вам тоже угрожал. Было дело?

- Было, - кивает Мира настороженно.

- Вот! – поднимаю вверх указательный палец. – Поэтому обеим. Вы живете в моем доме, и я несу за вас ответственность.

- Глеб, а мы все время будем жить здесь с тобой? Я думала, ты поселишь нас в той квартире, - вдруг оживает Мира.

- Нет, - качаю головой. – Я расторг договор аренды на ту квартиру, извини.

Вру. Я безбожно ей вру, ничего я не расторгал. Но если Мира поселится в той квартире, я ж себе все локти сгрызу от волнения. Я ж поселюсь в том подъезде, буду каждую ночь поджидать там треклятого Горцева. Зачем оно нужно? Нет, моя ненаглядная будет жить в этом доме, и точка.

- А теперь, дамы, собирайтесь, мы едем в торговый центр покупать все необходимое для мамы и дочки.

- Может, обойдусь? – кротко интересуется Вера Николаевна. – Что ты будешь еще на меня деньги тратить… И без того поселил нас у себя дома, позаботился.

- Не обойдетесь, - качаю головой. – И потом, вы же здесь не на один день, а на постоянку. Освоитесь, обживетесь, все будет хорошо.

Проведя разъяснительную беседу, отправляю дам собираться по магазинам. Лично отвожу их в торговый центр, велю телохранителю:

- Глаз с них не спускай, отвечаешь головой.

Станислав кивает.

- Глеб, а ты с нами не пойдешь? – беспокоится Мира.

- Нет, малышка, у меня срочные дела.

Она кивает, хотя вижу – ей некомфортно.

Даю ей новую карту и прошу:

- Пожалуйста, не экономь.

- Спасибо, Глеб, - кивает Мира.

Четко ловлю этот момент, когда она вроде бы подается ко мне, будто хочет поцеловать в щеку. Но в последний момент одергивает себя. А я вздыхаю, разочарованный. Уже как-то настроился, представил, как ее нежные губы обожгут мне щеку, как потом буду целый день вспоминать этот поцелуй. Впрочем, ладно, я терпеливый, подожду, когда она созреет для подобного. До вечера, так уж точно хватит сил потерпеть.

Провожаю их взглядом и возвращаюсь к машине.

У меня ведь и правда неотложные дела – нужно смотаться на квартиру, забрать вещи Миры.

Когда приезжаю, туда в нос ударяет ужасный запах. Не пойму, в чем дело. А потом доходит – я дундук. Принес ей продукты, да так все и бросил в прихожей, не догадавшись убрать в холодильник. Куча деликатесов в мусорку.

Разобравшись с мусором, иду складывать вещи Миры. С удивлением обнаруживаю – она их даже не потрудилась разобрать. Все осталось в чемоданах. Складываю их в машину, возвращаюсь в квартиру для финального осмотра, прежде чем отдать ключи соседке.

В этот момент обнаруживаю на диване здоровенный бумажный пакет из свадебного салона «Маркиз». Подхожу к нему с хмурым видом, открываю и обнаруживаю свадебное платье, короткую фату, заколки для волос в тон наряду – молочно-белые.

Нет, я не дундук. Это слишком мягкое прозвище для такого идиота, как я! Клинический дебил – вот подходящее название.

Я же видел этот пакет в тот день, когда разбирался тут с Горцевым! Он остался лежать ровно на том же месте на диване. Только тогда я почему-то не придал этому значения. Не могу понять, почему не постарался включить банальную логику? Даже самая расчетливая сучка не стала бы покупать свадебное платье, если собиралась уходить к любовнику. А Мира – так тем более. Зачем тратить лишнюю энергию на выбор одежды для бракосочетания, если собралась уходить? Значит, точно не собиралась!

А даже если бы она просто захотела покувыркаться с бывшим на прощание, уж не стала бы так нарочито небрежно кидать пакет из свадебного салона на диван. Это было бы откровенной провокацией, любая догадалась бы его спрятать. Очевидно – моя невеста не ждала Горцева в гости, не зазывала его и совершенно точно не собиралась мне изменять.

Я еще в первый день мог догадаться, что Мира меня не предавала. Включи я тогда мозги, избежал бы всех этих нервов… Доказательства были прямо перед глазами.

Моя милая беременная девочка выбирала платье, готовилась стать моей женой. А я что? Обиженного тут из себя строил, чинил разборки, довел ее до того, что она сбежала от меня за тридевять земель. Ничего удивительного, что она больше не хочет даже разговаривать об отношениях! После такого я бы на ее месте тоже ничего не хотел.

Как мне теперь с ней мириться? С какими глазами подходить, просить прощения?

Возвращаюсь домой как в тумане.

До самого вечера хожу сам не свой, думаю, как лучше подойти к Мире, какие слова найти, чтобы объясниться? Хожу вокруг ее комнаты кругами, тянет туда как будто магнитом, но не решаюсь нарушить ее покой. Не хочу быть слишком навязчивым.

Еле дожидаюсь курьера из компьютерного магазина. Наконец, есть достойный повод наведаться в спальню к моей ненаглядной.

Осторожно стучу в дверь.

- Войдите, - просит Мира.

Когда показываюсь в ее спальне, она кажется мне немного испуганной.

- Ты что-то хотел? – спрашивает Мира, плотнее запахивая розовый шелковый халатик.

Обращаю внимание, что на ее руке нет часов, которые я утром ей подарил.

Мира видит, что я это заметил, тут же начинает объяснять:

- Я просто собиралась в душ, поэтому их сняла…

- Понимаю, - киваю ей. – Ты не бойся меня, пожалуйста. Мне не по себе, что ты вздрагиваешь при моем появлении. Мира, я обещаю, что никогда тебе ничего плохого не сделаю, как бы там не сложилось…

Она едва заметно кивает. И мне становится немного легче.

- Я тут принес тебе новый ноутбук, графический планшет. Это чтобы ты снова могла рисовать. Вот!

С этими словами протягиваю ей подарок.

Она расцветает улыбкой, радуется как ребенок.

- Спасибо тебе! Ты такой заботливый, внимательный. Спасибо, что так по-доброму отнесся ко мне, к маме… ей пришлось нелегко. Я очень тебе благодарна, Глеб.

Таю от ее нежного голоса, ласковых слов. Подаренные ею эмоции бесценны. Я готов слушать ее часами.

Решаю – на такой позитивной волне я просто обязан снова попытаться попросить прощения.

- Мира, это еще не все. Я хотел тебе сказать… Я нашел твое свадебное платье, и в общем… - в очередной раз запутываюсь в собственных словах. – Прости меня, малышка, а? Я должен был сразу тебе поверить. Я поступил с тобой очень жестоко, но клянусь, что больше не повторю подобной ошибки.

- Я больше не обижаюсь на тебя, Глеб, хватит просить прощения, - вдруг заявляет она.

Не верю своим ушам, становлюсь к ней ближе, смотрю прямо в глаза.

- Ты меня правда простила? – спрашиваю на выдохе. – Ты не шутишь?

- Конечно, правда, - кивает она, а потом безжалостно разрушает только что данную мне надежду: - После всего, что ты сделал для меня и ребенка, я совсем по-другому к тебе отношусь. Думаю, мы можем наладить хорошие дружеские отношения.

Э-э, нет, совсем не друзьями я хочу с ней остаться. Но как только собираюсь ей это заявить, она спрашивает:

- Только я волнуюсь, как мы сможем жить все вместе. Надеюсь, тебе не слишком сложно будет жить со мной и с мамой в одном доме? Мы не вечно будем обузой, как-то решим с работой, определимся с местом для жилья…

Пфф, да как она даже могла подумать, что я отпущу ее жить где-то еще? Она хочет, чтобы я помер от беспокойства за нее, малыша, за ее маму? Ну нет, я подобного не допущу.

В этот момент ловлю ее испуганный взгляд, замечаю, как она ежится.

Тут до меня доходит, в каком она сейчас уязвимом положении. Она же полностью от меня зависит, и ее мать тоже. Волей-неволей она чувствует за это неловкость. Если я сейчас буду раздавать ей ультиматумы из разряда – давай жениться, никакие другие отношения меня не устроят, в какое положение я ее поставлю? Ей некуда идти. Последнее, чего я хочу, - это принуждать ее к чему-либо. К тому же так ли плохо ее предложение о дружбе? Друг - это значительно лучше, чем никто.

- Мирочка, тебе и маме совершенно не нужно искать другое место для жизни, - начинаю ее уверять. - У меня большой дом, я рад, что могу разделить его с вами. Здесь сыну будет гораздо удобнее, чем где-то еще, к тому же безопаснее. Я вас не на время позвал, а насовсем…

- Но Глеб, удобно ли это будет в связи с нашим прошлым…

- Очень удобно, - спешу ее заверить. – А по поводу прошлого вообще не парься. Будем жить как друзья, родим ребенка, станем его воспитывать. Мне будет совсем несложно трансформировать наши отношения в дружеские.

Я снова лукавлю, я ведь никогда не смогу воспринимать Миру только как друга просто потому, что слишком ее люблю. Сам себя загоняю в ловушку, но каков у меня выбор?

- Глеб, тебя точно устроят просто дружеские отношения? – спрашивает она меня с каким-то странным выражением лица, грустным, что ли? Не могу определить навскидку.

Боится, что откажусь? Начну что-то требовать от нее? Но я не начну.

- Конечно, устроят, - киваю с энтузиазмом. – Это отличная идея. Спокойной ночи, малышка.

Позволяю себе секундное объятие и буквально выскакиваю из ее спальни.

Боже, на что я только что согласился?

***

Мира

Слышу осторожный стук в дверь и невольно вздрагиваю. Глеб?

- Войдите! – прошу, быстро вытирая слезы рукавом.

Но на пороге оказывается совсем не Глеб. Там мама.

- Привет, родная, - говорит она с улыбкой. – Представляешь, получила сообщение от отца.

- И что пишет? – спрашиваю с наигранным интересом.

- Представляешь, заявил, что я опять испортила ему жизнь.

- Это чем же? – спрашиваю, садясь на край кровати.

- Как это чем? Выскочила со шваброй, не позволила Антону тебя забрать, а в результате его, конечно, не вернули на прошлую должность. Представляешь, на что раскатал губу? А я-то гадала, чего напал на Глеба? Это он место в администрации пытался заслужить… Я заблокировала его номер.

- Он непрошибаемый… - вздыхаю.

- Это точно… Он же ни о ком, кроме себя, не думает! - она качает головой и тут все-таки замечает мое состояние: - Эй, что с тобой? Почему глаза на мокром месте?

Она садится на постель рядом со мной, с беспокойством смотрит в глаза. А я снова непроизвольно начинаю плакать.

- Мама, я ему всякую ерунду наговорила, друзьями предложила стать… А он…

- Что он? – спрашивает она с опаской.

- Он согласился, представляешь? Сказал, это отличная идея!

- И чего ты плачешь? – не понимает мама.

- Ну как же ты не понимаешь? Я надеялась, я думала… Ну, что он опять признается в любви… - И у меня на глазах снова появляются непрошеные слезы.

- Ох ты ж горюшко мое луковое! - качает она головой. – Так пойди к нему и скажи, что не хочешь быть лишь его другом, что любишь… Ты ведь любишь?

- Люблю! – отвечаю со всхлипом. – Я понятия не имею, как смогу стать ему просто другом, но я ведь сама предложила такой формат отношений, а он с таким энтузиазмом согласился, словно этого и хотел. Да и на фиг я ему сдалась с такими заморочками, два раза ему пришлось силой меня отбивать у бывшего мужа… Ну кому это понравится? Он, наверное, считает меня не пойми кем! Еще и вежливый такой, обходительный, ни разу даже не попытался поцеловать. Нет, я ему, наверное, как женщина больше не нужна, воспринимает меня только как мать будущего ребенка…

- А и действительно, - всплескивает руками мама, – зачем говорить с любимым человеком по душам? Лучше строить догадки и лить слезы, это же такое интересное занятие…

- Мам! Ты меня не понимаешь…

- Куда уж мне, - вздыхает она. – Хочешь помириться с парнем? Иди и мирись!

- Я не уверена в том, что ему это все еще нужно, понимаешь? – пытаюсь ей объяснить свои страхи. - После всего, что было… Может быть, он поменял ко мне отношение. А еще я не уверена, что могу на сто процентов ему доверять. Как узнать, можно ли доверять человеку на все сто?

- Никогда ты этого не узнаешь, дочка, - качает головой она. – Жизнь не дает никаких стопроцентных гарантий. Но Глеб вроде бы парень хороший, вон как за тобой ухаживает, охраняет…

- Это да, он очень заботливый, - киваю. – Но ведь он может это делать только из-за ребенка, так?

- Может, время само все расставит по местам? – вдруг говорит мама. - У тебя есть к нему чувства, как я вижу. И что-то мне подсказывает, что у него есть к тебе чувства тоже, иначе зачем бы он за тебя так боролся? Может, пусть пройдет день, другой, и он снова подойдет к тебе с предложением.

- Просто немного подождать? Это я могу, - киваю, немного успокоившись.

Глава 55. Голубь мира

Глеб

Я сижу в кабинете с самого утра, усиленно делаю вид, что работаю, но сосредоточиться ни на чем не могу.

Прошла неделя, а с Мирой у меня все те же дружеские отношения.

Гребаная неделя, за которую я успел сгрызть подушку, ибо ночами я теперь не сплю, а представляю, как она лежит в соседней комнате. Дурею от желания пробраться к ней и сделать очень много всего такого, что никак не укладывается в рамки дружеских отношений. Я от этой дружбы скоро на стенку полезу.

Терпи, Глебка, терпи…

- Тук-тук, можно? – спрашивает Вера Николаевна, заглянув в приоткрытую дверь.

- Конечно, - тут же киваю, поднимаюсь с места.

Меня немного удивляет, как она воровато оглядывается по сторонам и плотно прикрывает за собой дверь.

- Что-то случилось? – тут же начинаю беспокоиться.

- В том-то и дело, что ничего не случилось, - ставит меня в тупик она. – Вот уже неделю между тобой и Мирой ничего не случается. Почему?

- Эм… Вы про что? – спрашиваю с недоуменным выражением лица. – Я, наоборот, очень стараюсь больше ничего не испортить. Я соблюдаю дистанцию, держусь строго в дружеских рамках, я…

- Старательный ты парень, Глеб, - качает головой она. – Дистанцию держишь, пытаешься быть другом, а вот не надо.

Этим она меня огорошивает окончательно.

- Сейчас не понял, - качаю головой.

- А что тут непонятного? – разводит руками она. – Пошел бы лучше, достал свое колечко, которое держишь в столе и любуешься им по двадцать раз на дню, да сделал ей снова предложение.

- Э-э… Вы хотите, чтобы мы с Мирой поженились? Но почему? После всего, что я ей сделал, вы считаете, что я достоин? Я же так напортачил…

- Напортачил ты знатно, да, - говорит она с глубокомысленным выражением лица. – Но ведь исправляешься. Так что хватит тянуть резину, женитесь и будьте счастливы.

- Я готов помириться! – тут же заявляю ей. – Но вот Мира… Она, конечно, уже немного отошла после последней встречи с Горцевым. Однако мне кажется, она меня не примет…

- А ты предлагал? – спрашивает она хитро.

Не предлагал. Но хотел… хочу. Я больше всего на свете этого хочу.

Сразу загораюсь этой идеей.

- Думаете, стоит попробовать? В таком случае я прямо сейчас напечатаю на компьютере список, почему мы должны быть вместе, все-все факты изложу и к ней…

- Да что ж такое, - всплескивает руками Вера Николаевна. – Сдался тебе этот список, Глеб! Сделай предложение по-человечески, признайся в чувствах… А свои списки оставь для работы.

Киваю ей:

- Понял. Все сделаю!

- Вот и молодец, – она подмигивает мне и уходит.

А я тут же начинаю разрабатывать план.

Чувства… признаться в чувствах. Если бы это было так просто.

Впрочем, отчего бы мне не признаться ей в чувствах в самой романтичной обстановке, какую только можно представить? За ужином в шикарном ресторане. Как по мне – отличный план.

Тут же бросаюсь к ноутбуку, вбиваю в поисковик запрос: список самых романтических ресторанов в Москве. Смотрю фото, меню. Через полчаса определяюсь с местом, бронирую столик на вечер.

Потом уличаю момент, когда Мира выходит из своей комнаты, кладу ей на подушку написанное от руки приглашение на ужин. Чем не романтика? Гораздо лучше банальной эсэмэски.

***

Глеб

Я провел вторую половину дня как на иголках.

Двести раз пожалел, что поехал в офис, там меня естественно задержали, еле-еле вырвался из цепких лап начальства, успел в ресторан к назначенному времени. Вот был бы номер, опоздай я на собственный романтический вечер.

К счастью, успеваю приехать за пять минут до назначенного времени. Радуюсь, что Мира не явилась раньше. Говорю официанту, чтобы накрывал стол. Меню я, естественно, выбрал заранее. Салаты, стейк, брускетты с икрой – все, что любит Мира. И безалкогольное шампанское для нее же. Хочется, чтобы все было как можно торжественнее.

Кольцо подадут в десерте – я выбрал для такого момента пирожное с белым кремом.

Сплошная романтика! Осталось дождаться ту, ради которой все это и устраивалось.

Впрочем, через полчаса пустого ожидания мое романтическое настроение сходит на нет. Мире не свойственно опаздывать, она всегда очень уважительно относилась к моему времени. Поэтому сразу начинаю волноваться.

Через час впадаю в ступор. Может, попала в пробку?

Через два я практически уверен – ее как минимум похитили. Как еще можно оправдать ее отсутствие?

Пишу телохранителю: «С ней все в порядке? Где она?»

«Мирослава дома, к машине так и не вышла».

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Вот так… она не захотела ехать. Почему? Да потому что сто лет в обед я ей ни сдался. Ни я, ни мой романтический жест, ни вообще что-то со мной связанное. Я для нее друг, отец ее будущего ребенка, и на этом все.

Именно в этот момент мне начинает названивать старый приятель, от которого так просто не отделаешься, мертвого заговорит. Я сейчас не в состоянии вести никакие беседы. Один раз звонит, второй, третий. Не могу и не хочу ни с кем разговаривать.

Отключаю телефон, ковыряю вилкой остывший ужин.

М-да, раскатал губу. Так она и вышла за меня замуж. Одиночка, вот я кто. Робот, которого никто не любит.

***

Мира

Я решила так – раз Глеб не пытается нарушить наше дружеское перемирие, пора действовать мне. Прошла уже неделя с тех пор, как живем вместе, и я снова прежняя я, чувствую больше уверенности в себе, силы, не трясусь, как осиновый листик. Самое время взять счастье в собственные руки.

Словами не передать, как мне надоела приторно сладкая вежливость, с которой Глеб ко мне обращается, прямо в печенках сидит. Он ведет себя со мной так, будто я - самая хрупка фарфоровая ваза на свете. А я не ваза. Я женщина… Которая его любит. Как никогда ясно это теперь понимаю.

Мама одобрила мою идею с романтическим вечером. Так и сказала – признайся парню в чувствах. Именно это и собираюсь сделать. По большому счету что я теряю?

Я попросила маму прогуляться по торговому центру, сходить в кино. Она, конечно, сразу пошла мне навстречу, обещала, что этим вечером мы ее не увидим. Заговорщически подмигнула и ушла.

Я приготовила романтический ужин – стейки, салат, все как любит Глеб.

Сижу за столом с зажженными свечами втиснутая в платье с глубоким декольте.

Жду.

Вздрагиваю от звонка телефона. К сожалению, это не Глеб.

- Здравствуйте, Валерий Андреевич, - удивленно приветствую бывшего тестя, уж от кого не ожидала получить звонок, так от него. – Как вы? Я слышала, у вас случился инфаркт…

- Слава богу, обошлось, - сообщает он вполне бодро. – Это был микроинфаркт, врачи купировали ситуацию. Скоро я снова буду в седле.

- Здоровья вам.

- Спасибо, Мира, - отвечает он официальным тоном. - Звоню сказать, что Антон к тебе больше на пушечный выстрел не подойдет.

- Помнится, вы уже обещали мне это… - напоминаю ему.

Он ненадолго замолкает, а потом говорит:

- Я закрепил это условие в завещании, так что тебе больше не о чем беспокоиться. К тому же у нас радостная весть: мой сын снова женится, нашел новую любовь, очень достойную девушку. Желаю тебе счастья, прощай, Мира.

- Спасибо, - на этом кладу трубку.

От сердца немного отлегло. Все же это очень нервирует – жить в постоянном страхе, что за углом меня может поджидать этот псих.

Очень хочу рассказать о звонке бывшего свекра Глебу. Но его все нет.

Уже девять! Ну, где он?

Неужели его величество так и не изволит явиться с работы?

Наконец не выдерживаю, пишу Глебу сообщение: «Где ты?»

Он не читает и ничего не отвечает.

Задуваю свечи и в этот момент слышу звук открываемой двери.

Глеб!

Снова зажигаю свечи, жду, но в столовую так никто и не является.

Выхожу сама и застаю маму, крадущейся по лестнице наверх.

- Мирочка, не обращай на меня внимания, я вам не помешаю, прошмыгну в свою комнату, вы меня не заметите…

- Было бы чему мешать, - охаю разочарованно. – Глеб до сих пор не вернулся с работы…

- Быть того не может, - всплескивает руками она. – Он же собирался… Как это не пришел?

В этот момент в гостиной появляется телохранитель.

- Мирослава Викторовна, я так понял, вы никуда ехать не хотите, я ставлю машину в гараж?

- Куда ехать? – не понимаю.

- Как куда? В ресторан, Глеб Викторович сказал, что пригласил вас.

- Когда? – спрашиваю настороженно.

- Ну… к семи. Вы бы хоть предупредили, что не поедете, я два с половиной часа прождал вас в машине.

- Так почему ж ты мне только сейчас об этом говоришь? – пищу почти на ультразвуке. – Почему сразу за мной не пришел, когда я не вышла ко времени?

- Было велено отвезти, а не зазывать, - пожимает он плечами. – Глеб Викторович приказал не напирать, если вдруг вы не захотите ехать. Поэтому я ждал в машине. Вы разве не получили его приглашение?

- Какое приглашение? Я ничего не получала! – А потом до меня доходит: - Так он до сих пор в ресторане?!

- Может, уже и уехал…

Прождал меня весь вечер! Мое сердце пропускает пару ударов.

Судорожно набираю его номер, а он недоступен.

- Мам, поехали в ресторан! – командую сразу. – Вдруг он еще там!

И мы втроем спешим к машине.

***

Глеб

Уже никого не жду.

Смиряюсь с фактом, что никому я в этом мире не нужен. Не то, чтобы я в этом сильно сомневался. Все же некоторым не суждено жить долго и счастливо.

Мне так паршиво, что хоть забирайся на стол и начинай завывать. Что я сделал не так? Может, чем-то обидел Миру?

И тут я вижу ее…

Мира несется прямо к моему столику, а позади нее идут телохранитель и Вера Николаевна.

Моментом забываю все плохие мысли. Сердце готово разорваться на части от радости.

- Мира, ты пришла! – подскакиваю с места.

И тут она начинает тараторить:

- Я не пойму, куда ты мне отправил приглашение, я проверила все мессенджеры, почту… Мне ничего не приходило, Глеб! Если бы я знала, что ты меня ждешь, я бы…

- Я оставил приглашение у тебя на подушке, в комнате, - развожу руками. - Белый такой конверт, разве ты не заметила?

- Нет! – качает она головой.

Вот я дурак! Вдруг оно завалилось за подушку или еще что! Романтик фигов…

- Мира, прости меня… - говорю с чувством.

- Нет, это ты прости меня! – заявляет она. – Как дурочка ждала тебя дома с этим ужином, свечками…

- Ты ждала меня с ужином? Милая… Я так рад! Подожди, я сейчас…

Щелкаю пальцем официанту, и наконец он приносит тот самый десерт – с особенной начинкой. Ставит его на стол. Как только он уходит, я хватаю вилку, делю десерт напополам, цепляю зубчиком кольцо.

- Вот!

Достаю его, обтираю салфеткой.

- Мира, я пригласил тебя сюда, чтобы сделать предложение… Прости, что не вышло романтично.

- Это очень романтично! – вдруг заявляет она.

А потом подает мне руку, позволяет надеть кольцо на безымянный палец правой руки.

- Я люблю тебя, милая! – заявляю ей, глядя прямо в глаза.

- Я тоже тебя люблю! – говорит она и делает шажок ко мне.

Мы стоим почти вплотную. Мне так приятно, что хочу остановить мгновение. Пусть бы оно длилось вечно. Чтобы я с Мирой рядом, чтобы так же смотреть друг другу в глаза. Наконец, не выдерживаю и делаю то, чего так давно хотелось – накрываю ее губы своими и дурею от сладости поцелуя.

- Как романтично! Я сейчас расплачусь, - краем уха слышу голос будущей тещи.

Неплохо для робота, а? Даже тещу и то умилил.

Эпилог. А все-таки чей же ребенок?

Глеб

Мы с Мирой держимся за руки, пока она лежит на кушетке.

Внимательно наблюдаю за тем, как врач водит по круглому животу моей жены датчиком, присоединенным к аппарату УЗИ. Начался третий триместр ее беременности, и естественно я поехал на обследование вместе с ней.

Очень скоро на экране, расположенном перед нами, появляется странное нечто, активно шевелящее руками и ногами.

- Это ваш ребенок, - поясняет улыбчивый доктор в очках. – Смотрите, какой активный, мамочке дискомфорт не доставляет?

- Нет, нет, - Мира тоже улыбается. – Только иногда упирается в ребра, но в целом все хорошо.

Продолжаем наблюдать за шевелением нашего малыша, и у меня в груди появляется такое сильное чувство, что даже не знаю, с чем сравнить. Я таких эмоций в жизни не испытывал, разве что к Мире… Но это другое. Вот она, оказывается, какая – любовь к своему ребенку. Всепоглощающая. Всеобъемлющая!

- Наш сын очень красивый, - тут же заявляю жене, крепче сжимая ее пальцы. – Ты посмотри, как он активно двигается. Будущий спортсмен, не иначе.

- Я тоже так думаю, - отвечает Мира. – Ты прямо озвучил мои мысли, Глеб!

Врач отчего-то серьезнеет, внимательнее смотрит на монитор, ведет аппаратом УЗИ по животу Миры в другом направлении. А потом вдруг спрашивает:

- Уважаемые будущие родители, а с чего вы решили, что у вас мальчик? Я никакой пипки не вижу. Посмотрите сами, между ног ничего нет.

- Как это нет? – мне хочется забрать у врача очки и протереть их, может быть, тогда он начнет лучше видеть. – Вон же между ног здоровенная такая палка.

- Это пуповина, - невозмутимо заявляет он.

- Девочка, значит? – спрашивает Мира потерянным голосом.

- Девочка, - кивает врач.

Из кабинета УЗИ мы выплываем в полной прострации.

Не хочу думать о плохом, тем более пугать Миру. Не в ее положении… Но в голову тут же лезут нехорошие мысли. Что, если это вообще не наш ребенок у нее в животе? У нас должен был быть мальчик, я специально отдельно об этом договаривался.

Впрочем, как только отходим в тихий уголок, Мира сама озвучивает мне мою же догадку:

- Глеб, а что если мне запихнули чужой биоматериал? По ошибке… Такое ведь бывает? А та клиника, в которую ты обратился за ЭКО, не внушает доверия, ты сам мне это сказал, когда перевел меня для наблюдения в другую, более респектабельную. К тому же у меня ведь не брали яйцеклетку традиционным способом…

- Как это не брали? – начинаю возмущаться. - Врач уверял, что взяли!

- Нет… Я много читала про эту тему, уж такую процедуру, как пункция яичников, я бы точно не забыла. Не брали! Если это не мальчик, которого тебе обещали, значит, мне могли вживить чужой плод. Получается, я ношу не нашего ребенка?

И тут она начинает плакать.

- Мира, успокойся, пожалуйста, - прошу ее. – Я решу этот вопрос, я узнаю, чей биоматериал тебе вживили, я найду биологических родителей, я…

- Не надо! – вдруг стонет она. – Глеб, если вдруг выяснится, что это не наш малыш, мы что должны будем его отдать? Я не смогу, Глеб! Он же во мне растет! Она… Пусть малыш не мой, но он все равно мой… наш…

Как ни странно, но ее последняя фраза мне очень понятна.

- Я выясню все по-тихому. Ты мне веришь? Все будет хорошо, - обещаю ей.

- Я тебе верю, - кивает она и льнет ко мне.

Крепко прижимаю к себе жену и еле сдерживаю рвущийся наружу гнев.

Я этого врача, который делал нам ЭКО, порву на британский флаг. Он не знает, с кем связался.

***

Глеб

Мне не требуется много времени, чтобы войти в курс дела.

Хватает всего нескольких часов, чтобы узнать, что меня банально кинули.

Возвращаюсь домой к Мире и не знаю, как буду смотреть ей в глаза. Она ждет меня в гостиной, вижу по лицу, вся изнервничалась.

Сажусь рядом, беру ее за руку, говорю, как есть:

- Клинику, где тебя сделали ЭКО, закрыли. Они погрязли в судебных исках за недобросовестность проведения процедур. Раньше эту шарашку крышевала одна шишка на верхах, похоже, за откаты. Погорел он, погорела клиника… А врач, с которым я договаривался, вообще сбежал из страны. Набил карманы и, видно, тратит деньги где-нибудь на островах. Вот такие дела.

- То есть как? – Мира хлопает ресницами, непонимающе на меня смотрит. – Мы даже не узнаем, наш это ребенок или нет?

- Думаю, довольно скоро мы это узнаем. Ты ведь родишь, мы можем сделать ДНК-тест… Но думаю, все и так очевидно.

- Очевидно… - она шепчет это и отворачивается от меня.

- Мира, прости меня! – мягко трогаю ее за плечо. – Прости, что решил воспользоваться той клиникой, не нашел более подходящую, преследовал свои интересы…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Она резко ко мне поворачивается, смотрит ласково, хоть и немного грустно:

- Что ты, милый! Это не твоя вина! К тому же, не обратись ты в ту клинику, мы с тобой никогда и не встретились бы…

- Это да, - киваю, но чувство, что подвел ее, не отпускает. – Мы как-то через это пройдем, переживем. Люди и не через такое проходят, верно?

Ловлю ее взгляд, кожей чувствую ее волнение.

- Милый, - вдруг стонет Мира, - пусть девочка не наша, но мы же не бросим ее? Никому не отдадим?

Чтобы я отдал дитя, которое носит моя Мира? Да ни за что в жизни! Я с этой малышкой каждый день вел задушевные беседы, я ей детскую сделал. Мальчишескую, правда. Но я переделаю, еще есть время.

- Это без вариантов, - качаю головой. – Мы никому не отдадим девочку. Она стопроцентно наша. А эта ДНК… пошла она к черту. Мы будем растить нашу дочку, и на этом считаю вопрос исчерпанным.

Мира кивает, смотрит на меня с надеждой, награждает робкой улыбкой.

- Все будет хорошо, - снова обещаю ей.

***

Глеб

Вот уже два дня я между небом и землей.

Я не живу. Я жду…

Жду, когда мою ненаглядную выпишут из роддома. В конце беременности у нее обнаружились сложности, поэтому вместо естественных родов ей сделали кесарево сечение.

Она неплохо отошла от операции, хотя и пожаловалась на жуткую боль.

Мне за нее больно. Мне за нее страшно.

Жду не дождусь, когда смогу увидеть моих малышек, ведь в роддом меня не пустили, а я очень старался пройти. Стерильность, будь она неладна. Я понимаю, дело важное, не нужны младенцам микробы внешнего мира. Но как же муторно ждать…

Сейчас всего шесть утра, а я не сплю, мерю шагами кабинет, хотя лег прикорнуть лишь в два ночи.

Вдруг слышу, как мобильный пиликает сообщением.

Открываю его – Мира прислала фото. Внимательно смотрю на маленькую, краснолицую девочку. Страшненькая немножко, но такая родная, что дальше просто некуда.

Даже не сразу замечаю приписку.

Приписка короткая и весьма однозначная: «Она точно наша!»

Поначалу даже не понимаю, что это значит. Отправляю Мире значок вопроса, это все на что я сейчас способен. Очень скоро получаю ответ: «У нее бровки как у тебя, губки твоей формы, а еще у нее родинка на плече прямо как у меня! Я ее сегодня внимательно со всех сторон рассмотрела, она точно наша, Глеб!»

Читаю это откровение и замираю на месте.

Все-таки мой ребенок!

Уже совершенно другими глазами смотрю на фото и чувствую, как душу до отказа заполняет счастьем. Все-таки, какая красивая девочка! И совсем нигде не страшненькая.

Но как же так вышло, что ребенок наш? Ведь у Миры не брали яйцеклетку. Отчего-то вспоминается процедура, про которую читал еще в то время, когда изучал вопрос искусственного оплодотворения.

Искусственная инсеминация.

Грубо говоря, это доставка донорских живчиков без семенной плазмы в матку пациентки с помощью специального катетера.

При условии, что у Миры не брали яйцеклетку, а дочка все же наша, ей вполне могли сделать именно такую процедуру, иначе как объяснить ситуацию? Между прочим, это значительно проще, чем пункция яичников, а потом ЭКО. И дешевле! Вот врач жучара… поди на всем экономил, чтобы плотнее набить карманы.

А все-таки как хорошо, что ребенок наш!

«Спасибо за это счастье, любимая!» - пишу Мире.

Бонус. Кто что заслужил

Антон

- Рая, держи мою куртку! – кричу из прихожей.

Да только кто бы на мой крик явился. Совсем обалдела девка. Приходится самому вешать одежду в шкаф.

Поначалу было еще неплохо, она казалась мне такой старательной, прямо удивительно для дочки богатого папочки. Но очень скоро в нашей семейной жизни стали вылазить огрехи, которых при жизни с Мирой и в помине не было.

Во-первых, эта паршивка отвратительно готовит. Она только и может, что взять мою карту и заказать картонную еду.

Во-вторых и главных… она меня не боится. И это хреново! Баба должна бояться своего мужика.

- Рая! – снова кричу.

Прохожу в дом, а едой и не пахнет. Что и требовалось доказать, она опять не позаботилась о моем ужине. Зачем? Муж же на работе фигней страдает, а не трудится в поте лица, к чему о нем заботиться?

Захожу в гостиную и вижу, что эта мерзавка расселась на коврике для фитнеса возле окна в позе Будды. Красивая, этого не отнять. У нее идеально пропорциональное тело. Стройные тренированные ноги, плоская талия, это особенно заметно в обтягивающей спортивной одежде, которая сейчас на ней. Однако грудь подкачала – практически плоская. Это обстоятельство чрезвычайно бесит. Ну батя удружил… выбрал мне в спутницы жизни плоскогрудую никчемность.

- Ты глухая? – я уже на взводе.

- Что тебе непонятно? – она поднимает на меня взгляд. – Я медитирую… Не отвлекай.

Медитирует она, значит.

Тут меня накрывает окончательно. Срываюсь с места, несусь к ней. Хочу схватить ее и как следует оттаскать ее за волосы.

Однако мой маневр довольно быстро угадывается. Легким движением Рая отклоняется в сторону, вскакивает на ноги.

- Ты обалдела? А ну стой! – рявкаю на нее.

Тяну руку к ее волосам. Понять не успеваю, как она берет ее в захват, и очень скоро я оказываюсь на полу, а мое предплечье ноет от боли, поскольку она вывернула мне руку. Но самое противное даже не это, а тот факт, что я лежу мордой на грязном полу и в щеку впиваются крошки.

- Я сказала, ко мне с такими штучками не лезть! – рявкает она чуть ли не громче меня. – Еще раз попытаешься так меня схватить, я тебе что-нибудь сломаю, Горцев!

С этими словами она меня отпускает. А потом как ни в чем не бывало складывает коврик для йоги и уходит.

Все, это последняя капля.

Подскакиваю с места и бегу.

Не за Раей.

Путь мой лежит в отчий дом.

Отец находится в кабинете.

Прямо с места начинаю на него рычать:

- Ты кого мне в жены подсунул? Ты зачем мне так удружил? Она же совсем рамсы попутала! Чуть не отфигачила меня за просто так…

Но вместо сочувствия дожидаюсь от отца недоуменного взгляда. Он смотрит на меня исподлобья и вдруг заявляет:

- Тебе несказанно повезло с женой, сынок. И чтобы Раю мне не обижал! Ты хоть помнишь, кто ее отец?

- Помню! – буркаю недовольно, потирая поврежденное плечо.

Еще бы не помнить, он у нее отставной военный, в прошлом тренер по боевым искусствам, ныне бизнесмен. Нужный человек для отца, надежный партнер. А дочь нормально вырастить не смог, минус ему. Она ж у него чисто пацанка, какая нормальная девка будет так мужа по полу размазывать?

- Я с ней жить не буду, отец! Так и знай! Она… Она меня по полу размазала, прикинь?

- Тебе полезно, - вдруг заявляет отец. – А начнешь рыпаться, развод затевать, с работы выпру и из дома выселю, понял? Помяни мое слово, останешься бомжом. Усек?

Никакой жалости у человека к сыну.

- Усек, - буркаю.

Бомжом быть никак не хочется, ведь мой дом оформлен на него.

***

Глеб

- С днем рождения тебя, моя красавица! – целую дочку в щеку, дарю подарок.

- Спасибо, папоська! – Соня, довольная, бежит хвастать новой куклой к подружкам, коих здесь собралась целая стайка.

Не меньше дюжины трехлеток в моем дворе – вся группа из частного садика, куда теща водит дочку. Каждая малышка явилась на праздник. Еще бы, у нас тут и клоун с воздушными шарами, и надувной замок, где можно попрыгать, и бассейн с шариками. Все для удовольствия ребятни.

А что? Лето, отличная погода, хорошо, что Мира предложила устроить праздник на свежем воздухе.

Любуюсь женой, точнее ее круглым животиком. Она ждет пацана – на этот раз все точно, мы как раз недавно ходили на УЗИ.

Машу ей рукой, она машет в ответ. Окружена подругами – мамочками малолетних гостей, которые заполонили наш двор.

Неожиданно у калитки раздается звонок.

Спешу открыть. Чем больше гостей, тем лучше.

И вдруг вижу перед собой нового шефа, который устроился в нашу фирму всего пару месяцев назад.

- Здравствуйте, Геннадий Альбертович! Чем обязан?

- Привет, Глеб, это твой дом? А я с дочкой в гости…

Только тут замечаю за его спиной черноглазую, черноволосую егозу, жутко похожую на отца. Внимательнее смотрю на шефа. Шевелюра у него изрядно поседевшая, я знаю, что ему слегка за пятьдесят. Откуда дочь в таком возрасте?

- Вот папствую по выходным, - пожимает он плечами. – Знаешь ли, я в разводе. Не знал, что наши дочки ходят в один садик. Ну, пустишь?

- Проходите! – киваю. – Очень рад, что наши девочки дружат, извините, просто удивился.

- Взаимно, - отвечает он.

Провожаю маленькую гостью с отцом вглубь двора, показываю, где у нас что.

- Я что, один из пап? – удивляется Геннадий Альбертович.

- Как видите, - пожимаю плечами. – Детский праздник, девочки пришли с мамами.

В этот момент во дворе появляется моя теща.

- Глеб, я закончила с закусками, подавать? – интересуется она с улыбкой.

Всего каких-то три года нормальной жизни, но как сильно они ее преобразили. Мира теперь ходит с мамой в салон каждый месяц, оттуда обе возвращаются посвежевшие и похорошевшие. Но моя жена и без того конфетка с гладкой кожей, а вот над тещей там поколдовали знатно. Сетка морщин на ее лице значительно разгладилась, а с тех пор, как она начала красить волосы в темно-русый, и вовсе помолодела.

- Подавай, мама, - киваю ей, мы уже давно на «ты».

Когда она отходит, шеф с улыбкой подмечает:

- У тебя очень молодая мама, Глеб, даже неожиданно.

- Это моя теща, - усмехаюсь.

- Теща? – он ведет бровью. – Интересно… А тесть имеется?

- Где-то там он, конечно, есть, но в моем доме и ноги его не будет, - качаю головой.

- Значит, свободная… - говорит с улыбкой Геннадий Альбертович.

Одариваю шефа внимательным взглядом. А что? Он – человек серьезный, в порочащих связях замечен не был. Надо как-нибудь пригласить его к нам в гости и познакомить поближе с моей дорогой родственницей.

Тут к нам подходит Мира.

- Здравствуйте, вы – папа Верочки? – интересуется она. – Очень веселая девочка у вас! И сообразительная.

Он приосанивается:

- Да, она у меня такая. Позвольте представиться, Геннадий Альбертович.

Он вежливо ей кивает.

- По совместительству мой шеф, - признаюсь ей сразу.

- Мира, - теперь она улыбается еще шире.

- Скажите, Мира, - он указывает рукой на огромный плакат с забавными рожицами зверят из популярной компьютерной игры и поздравлением для Сони. – Откуда вы взяли это чудо? Заказывали, да?

- Это я нарисовала, - скромно пожимает плечами она. – Это так, развлечение…

- Не скромничай, Мира, - беру ее под локоть. – Моя жена рисует персонажей для этой игры. Слышали, наверное? Умные зверята, очень популярная тема.

- О-о, так жена у вас художник, надо же…

В этот момент из дома выходит клоун с новой программой, и дети усаживаются полукругом на расстеленном на траве одеяле. Во все глаза следят за тем, как он ловко он жонглирует яблоками.

Считаю момент подходящим, чтобы умыкнуть Миру на пару минут в сторону.

- Вроде все хорошо, дети всем довольны, да? – спрашиваю, внимательно оглядывая гостей.

- Конечно, - кивает Мира, беря меня за руку. – Все идеально. Это же ты организовывал, а значит, не могло быть по-другому.

- Да ну, брось, всего-то сделал пару звонков…

- Не скромничай, я видела твой план мероприятия, ты составлял его две недели.

Да, планы иногда бывают полезны.

- Ты мой помощник, - ласково шепчет мне на ухо Мира. – Я бы сама с работой и беременностью ничего не успела, а ты вон как здорово все организовал. Спасибо тебе, мой хороший! Так тебя люблю…

Каждый раз, когда слышу от нее это слово, мое сердце замирает. Мы вместе больше трех лет, а я так до сих пор и не наслушался. И не наслушаюсь!

Обнимаю жену, наклоняюсь к ее уху и шепчу заветную фразу:

- Больше жизни тебя люблю…

И всегда буду.

Конец