Не обожгись цветком папоротника

Глава 19 Пять лет назад

Василиса сняла со стены налучье, оглядела лук. С того дня, как дед помер, она к нему не притрагивалась. Натянула тетиву. Ну, что ж, вполне пригоден. Столько времени провисел без дела, но не потерял гибкость. Напрасны были её опасения, что пропала вещь. Дед мастер был. И для внучки сделал много оружия, но этот лук особый, сложный, с изгибом в обратную сторону. Жаль только, что ей, двенадцатилетней девочке, он скоро станет лёгок, а новый делать, по возрасту подходящий, будет уже не дед. Может, самой попробовать? Ну, пока и этот сгодится.

Почувствовала, как соскучилась по охотничьим тропам. Может, сегодня побродить по лесу? Взяла колчан – пять стрел, хватит.

Дорога в лес заняла немного времени, но с каждым шагом она чувствовала, как радость жизни возвращается к ней, веселя кровь. Когда поравнялась с первыми деревьями, вспомнила, что не взяла угощение лешему. Ну, да ладно, всё равно не знала, как с ним договор составлять, дед так её и не научил. Но объяснил, что если в лесу не шуметь, не свистеть, не разорять гнёзда и муравейники, то лешего можно не бояться. Да, и ещё, главное, не жадничать, брать только то, что нужно для пропитания, уважать убитого зверя, не забыть поблагодарить его.

Василиса шла, всматривалась и вслушивалась, вспоминая дедову науку. Дед мог определить по множеству признаков след зверя, его возраст, в какую сторону шёл, давно ли. Многому он и внучку научил. И сейчас она легко читала эти знаки, и лес открывал ей свои истории.

Походив несколько часов, Василиса почувствовала усталость, легла на зелёный пригорок и закрыла глаза. Как хорошо! Как соскучилась она по этим местам, по лесным запахам и краскам, по особым звукам. Лес добрый и щедрый. Сегодня было бы много добычи, но она придёт домой с пустыми руками. В другой раз. Завтра будет охота. А сейчас хочется думать о дедушке. Конечно, Василиса понимает, что он теперь очень далеко, но, может быть, мысль её лёгкая долетит до него, с благодарностью за доброту и любовь, за знания, что он дал и силу.

Василиса, убаюканная лесным шумом, не заметила, как задремала, а когда открыла глаза, первое, что увидела, – волчьи жёлтые глаза.

А в следующее мгновение, она уже нацелила в волчью морду стрелу. Вместе с тем сомнение окутало сознание, уж не продолжает ли она спать, потому что так небрежно волки себя не ведут. За всё то время, что она прицеливалась, зверь показал вялую реакцию, и это было неестественно.

– Тише, не убей моего дружка, – и хоть голос был доброжелательный, и чуть насмешлив, Василиса едва совладала с собственными реакциями. Теперь наконечник стрелы был направлен в другую цель.

Улыбающееся светлое лицо.

– Еремей? Ты что тут делаешь? – Василиса опустила оружие.

– Что можно делать в лесу? Гуляю.

– С волком?

– Ну да.

Василиса обдумала увиденное. Вспомнила слухи, что ходили среди сельчан. Но, насколько она разбирается в волколаках, здесь нечто другое.

– Не бойся, здесь нет оборотней, – Еремей, похоже, легко прочитал её мысли, – он – волк, – кивнул в сторону зверя, – я – человек, а остальное – кривда тётки Лябзи.

– Ну, знаешь, волка дружком называть, тоже не каждый горазд.

– Это легко можно было бы объяснить, если бы нашлись желающие выслушать.

– Ну, одна желающая нашлась. Расскажи.

Еремей некоторое время задумчиво молчал.

Тем времени волк подошёл к девушке и обнюхал её. Она напряглась и едва сдержалась, чтобы не отшатнуться.

– Знакомится, – спокойно промолвил Еремей.

Василисе не очень понравилось это знакомство, но она потерпела. Вскоре волк вернулся к Еремею, лёг рядом с ним, положил голову на вытянутые передние лапы и замер. Лишь глаза не мигая смотрели на человека, своего друга и хозяина, насколько зверь позволял человеку быть хозяином. Василиса перевела взгляд на парня, ожидая объяснений.

– Помнишь, облавы на волков? Начались-то они, говорят, когда я появился в селении, значит, четырнадцать лет назад, да только без какого-то результата. Только избавятся от одной стаи, на другой год – новая. Люди боялись в лес ходить. А вот два года назад взялись серьёзно. Все, кто мог держать в руках оружие, все участвовали, в том числе и я.

– Я помню. Только это было без меня. Как я деда ни уговаривала взять меня – не взял. Боялся. Да, и мать на пороге стала, сказала, не пущу, что хотите со мной делайте, – Василисе было неожиданно приятно рассказывать о себе.

– Вот тогда я и нашёл его, – Еремей кивнул в сторону волка. – Совсем маленького щенка. Слепой ещё был. Всю волчью семью перебили, как его не заметили – непонятно, я за пазуху его засунул. Боялся, что заскулит, выдаст и себя, и меня. Нет, тихо сидел, словно почуял, что несдобровать, если голос подаст. Я тогда весь день провёл с охотниками, и никто даже не догадался, что под одеждой у меня волчонок. Рисковали мы оба. Но всё получилось, – Еремей провёл пальцами по гладкому серому затылку. Красивое лицо его озаряла лёгкая улыбка, навеянная приятными воспоминаниями. – От волков тогда получилось избавиться. До сих пор не слышно. И никто не узнал, что остался один волчонок. Я его выкормил. Он и выжил.

– А где же он жил?

– Сначала у нас во дворе. Трудновато пришлось. На цепи он никак не хотел сидеть. Потом, когда чуть подрос, в лес его отвёл.

– Он в лесу остался?

– Не сразу. Пришлось повозиться. Он всё норовил со мной в деревню вернуться. А я опасался его грубо прогнать. Потому что этот зверь гордый и очень умный. Прогонишь – в другой раз он не подойдёт к тебе. С ним нужно быть терпеливым. Несколько раз пришлось в лесу ночевать.

– Вот тут-то тебя, Лябзя, и видела.

– Ага, – легко согласился Еремей.

– А, как же вы с волком её не почуяли?

– Почему же не почуяли? Мы её очень даже почуяли. Она в лесу заблудилась, мы её и пугали в нужную сторону, – засмеялся вдруг Еремей весело.

– Ну да, только она совсем не так вас поняла, – засмеялась и Василиса.

Этот парень ей всегда нравился. А сегодня она почувствовала в нём родственную душу. С ним так легко и весело.

– И никто так и не узнал?

– Агния знала, конечно. Мать знала, – Еремей нахмурился. – А теперь вот увожу его.

– Почему уводишь? Куда?

– Да, волчица молодая появилась, нужно их подальше от людей увести.

– Волчица? А где она?

– Недалеко отсюда. За нами следует. А ты не слышишь, как сойки волнуются?

Василиса смутилась. Действительно, сойки кричат. Вот так охотница.

– Я думала, они о нас переполох устроили.

Еремей легко поднялся на ноги.

– Ну, нам пора. Прощай, Василиса, думаю, через пару недель вернуться.

– Прощай, скатертью дорога.

Еремей сказал, что уводит волка потому, что боится за него. Но не уточнил, что главная опасность исходила от Агнии.