Не откажусь от нас

Глава 17. Стас

В перерыве на работе я решаю сходить до отца, чтобы поговорить. Будь, что будет.

— Привет, пап.

— Привет, сынок. Как дела? Как работа, учёба?

— Да всё хорошо.

— Не всё. Я своего сына знаю, давай, рассказывай, что тебя гложет.

— Помнишь Соню? — щурю глаз я.

— Ну, конечно, помню. Твоя девушка. Бросила тебя ещё потом.

— Да. Только она не бросала, пап. Это мама её вынудила.

Я рассказываю отцу всё, что поведала мне Соня, о нашем примирении и помолвке. Умалчиваю только о беременности. Пока. По мере моего рассказа лицо отца становится всё более хмурым и мрачным. Мы с ним были очень похожи. Как две капли воды, только он был более серьёзным, где-то проявлялась благородная седина.

— Ты знал что-то? — сканирую своим детектором лжи.

— Клянусь, сынок, что ничего не знал, — честно отвечает отец, потирая переносицу. — Я никогда не был против Софии. А твоя мама… Она и сама ведь из бедной семьи. Это ужасно, сынок. Что ты собираешься делать дальше?

— Думаю, что должен поговорить с ней, но не сейчас. На эмоциях боюсь наговорить лишнего. Но от Сони я не откажусь.

— Ты прав. И в первом, и во втором. Если любишь, так женитесь на здоровье. Ты знаешь, для меня твоё счастье и комфорт превыше всего. Доверие ты оправдал давно. Ты так быстро вырос, что я не успел даже понять.

— Спасибо, пап, — обнимаю его.

— С Леной я поговорю. Хватит уже её выкрутасов.

Несколько недель проходят спокойно. Мы ездим на майские в берлогу, где нажираемся, как свиньи. Помню, как Соня забирает меня спать, а на следующий день помню ахренительный оргазм. Конечно, это не совсем то, чего хотелось бы. Но она могла и одним взглядом или чуть более сексуальным видом заставить меня кончить, даже не стараясь особо.

Они с Серёжей готовятся объявить о смене солистки. Я видел, что они оба переживали, но не вмешивался. Ребята написали классную песню с двойным дном, и мне так нравилось быть её слабостью. Даже не знаю, как бы я жил без неё. А что, если бы они с Серёжей полюбили друг друга? Или ещё кого-то? Что было бы со мной, не будь у меня сейчас её? Теперь я мог ждать долго и терпеливо, тем более ждали мы нашего карапуза. Я даже начал изучать разные статьи и книги, от чего волосы дыбом стояли.

Отработав до пяти часов, я мчал домой, потому что знал, что меня там ждут. Когда вошёл в квартиру, меня встретила тишина. Я весь напрягся.

— Соня! — крикнул, но в ответ ничего. — Сонь!

Обойдя квартиру, я никого не нашёл. Попутно набрал её номер, но телефон был выключен. Это ещё что за хуйня, я не понял? Пробую ещё раз, но ничего. Тут же мне звонит Логинов.

— Стасян, Соня у нас, если что, я не знаю предупредила она или нет, но у неё телефон почему-то выключен.

— Блять, почему она у вас? — выбегаю, чтобы сесть обратно в машину.

— Я не знаю. Она позвонила, спросила можно ли приехать. Нас дома не было, но у неё есть ключи. Она сказала, что что-то случилось, но ничего не объяснила. Я вообще не в курсах был, что к чему. Мы уже поднимаемся.

— Буду через пятнадцать минут.

Что за хуйня? Почему она не позвонила мне? И почему уехала?

Через десять минут, нарушив все правила, я торможу у дома Логинова. Дверь мне открывают почти сразу. Быстро здороваюсь с ребятами, и Серёжа показывает мне на комнату. Соня лежит на кровати. Сонная, но уже не спит.

— Сонь, какого чёрта…

— Стась, прости, пожалуйста, — жалобно просит девушка. — Я уснула и не поставила телефон.

Она выглядит такой расстроенной, что у меня пропадает всё желание ругать её.

— Что случилось? Почему ты уехала? — сажусь на корточки у кровати. Беру её руку, целую аккуратно и глажу успокаивающе.

— Мама твоя приходила, — со слезами на глазах говорит девушка. — Я не захотела слушать её, Стас.

— Сука, — ругаюсь я. — Что она сказала?

— Ничего хорошего, — усмехается девушка и садится на кровати.

— Почему мне не позвонила?

— Потому что ты был не работе, а так бы сразу прилетел на эмоциях, — Соня держится за живот, морщась.

— Болит?

Соня кивает, а на глазах появляются слёзы.

— Тише, девочка моя, тише, — сажусь рядом, крепко обнимая. — Что бы она не наговорила, это всё чушь, слышишь? Ты моя самая любимая девочка. Ты мне нужна, и никто больше. И так всегда будет, слышишь?

Конечно, я понимал примерно, что она могла наговорить. Меня охватила дикая ярость. Я держался только лишь из-за Сони.

— Поехали домой, — просит она, утирая слёзы.

— У-у-у, вот это океан, — говорит Серёга. — Значит так, Котова. Пока ещё Котова. Слёзы вытри, они для клипов пригодятся. Че развела то? Нюня что ли?

— Сам нюня, — бубнит Соня. — А в клипах ты плакать будешь, я буду красивая.

— Пи-издец, а я урод, выходит?

— Я этого не говорила, — смеётся Соня, а я расцеловать готов Серого за ее смену настроения.

— Но имела ввиду. Значит так, сопли вытри, ты боец. Это во-первых. А, во-вторых, крестника моего носишь или крестницу. Значит, отставить нытьё.

— Есть отставить нытьё, — говорит Соня.

Я жму руку парню, одними губами говоря спасибо. Крепко держу Соню за руку.

— Сонь, ты как? — она морщится всю дорогу до машины.

— Живот болит.

— В больницу?

Но девушка молчит, наклоняясь и прикладывая руку к животу.

— Сонечка, девочка моя? — зову я.

— Больно, — шипит она.

Аккуратно кладу девушку в машину, быстро направляясь в сторону больницы, где работает папина сестра.

— Тише, малыш, потерпи чуть-чуть. Сейчас все будет хорошо.

— Стас, если он…

— Всё будет хорошо, — я даже думать не хочу об этом.

В рекордные сроки доехав до больницы, я несу Соню в отделение. Тётя уже ждёт нас, так как я предупредил.

— Стас, я люблю…

— И я тебя люблю, всё будет хорошо.

Её забирают у меня, а я чувствую себя зверем, загнанным в угол. Мечусь из стороны в сторону, не зная, что делать. Я даже думать не хотел о самом плохом, хотя, возможно, и надо было продумать порядок действий. Я так надеялся, что всё будет хорошо. Готов был отказаться от чего угодно, но не от неё с карапузом. Время тянется мучительно долго, а я игнорирую все входящие звонки, пока не выходит тётя Маша.

— Ну что, племяш, могу сказать. Кровотечение у твоей невесты было, — внутри меня холодеет всё. Я, конечно, не спец, но то что в этом нет ничего хорошего — догадывался. — Вовремя приехали. И с Соней твоей, и с малышом всё будет хорошо, я думаю. Но надо полежать на сохранении.

— Спасибо, тёть Маш, — крепко обнимаю. — Спасибо большое. Всё, что скажешь, лишь бы с ними всё хорошо было.

— Это моя работа, племяш. Родители-то знают?

— Нет ещё. Это мать довела, — снова начинаю злиться. Тётя Маша с мамой не особо хорошо общались.

— Ну, эта мегера кого хошь в могилу сведёт, бедный Лёва, — сетует, а потом спохватывается. — Прости, племяш.

— К ней можно?

— Можно, всё равно не отстанешь. Только положительные эмоции.

Я киваю. Хоть что, лишь бы всё хорошо было. Котова лежит на кровати бледная и уставшая. Сажусь рядом, беру девушку за ледяную руку, начиная греть.

— Сонь, всё хорошо будет, — шепчу я. — Я рядом.

Если честно, я уже боялся её реакции. Если в прошлый раз она со мной рассталась, то сейчас что сделает? На северный полюс уедет?

— Я устала, — хмурится девушка. Во мне всё сжимается. Что, если она сейчас оттолкнёт, выхватит руку и скажет катиться к своей семейке? Будет права, но я не переживу. Вопреки моим ожиданиям, девушка произносит другое. — Не уходи, пожалуйста. Мне страшно.

На закрытые глаза выступают слёзы. Я наклоняюсь, начиная сцеловывать их, гладить девушку по волосам, щеке, рукам.

— Тише, моя девочка. Тётя сказала, тебе нужны положительные эмоции, это точно не они. Я рядом, всегда буду рядом. Всё будет хорошо, это временные сложности. Только не отворачивайся от меня, иначе я сдохну.

Соня распахивает свои серые глаза, с удивлением глядя на меня. Ей, видимо, такой вариант в голову не приходил, зато мой мозг приложил кучу стараний. У неё словно мелькает осознание чего-то. Соня присаживается на кровати, опираясь на подушки.

— Я и не собиралась, Стась, — нежно говорит девушка. Вообще я ненавидел, когда моё имя коверкали. Особенно когда это делали девчонки слащаво и приторно. Но только не Соня. С ней я и целоваться любил, и рожать был готов, и всё, что угодно. — Мы ведь дали обещание обо всём говорить. Я просто, правда, не хотела с работы дёргать, я не думала, что мне так плохо станет.

У меня рвётся вопрос о том, чего она ей наговорила, но я молчу.

— Не думай об этом, — предугадывает Соня мои мысли и гладит меня по голове, пока я лежу, положив голову ей на живот. Ещё немного, и ребёнка бы не было. Только сейчас, наверное, ко мне пришло осознание всей серьёзности.

— Я думал, ты устала от меня и моей семьи.

— Нет, — мелодично смеётся Соня. — От тебя никогда не устану, любовь моя. И любить тебя не устану. И не откажусь больше от нас.

Я целую её руки, которыми она успокаивающе гладит меня по голове. Только сейчас осознал, как меня трясло и как заведён я был. Одно неверное слово, и предохранитель сорвало бы. Но эта невозможная девушка, как обычно, всё поняла и успокоила за пару минут, хотя это я сейчас должен был делать.

— Я люблю тебя, — тихо говорю, всё также лёжа на ней. — Сильно люблю. Больше жизни люблю. И никому тебя не отдам. Ты только моя. И малыша люблю. Я буду вас защищать.

— Согласна на все условия, где подписать? — смеётся Соня. Поднимаю глаза и вижу, что слёзы снова блестят, но, кажется, это от счастья.

— Сам подпишу, — и тянусь, чтобы поцеловать её. Невесомо, нежно и аккуратно, но ощутимо. Пусть знает.

Позже Соня гонит меня домой, но я против. Звоню ребятам и вкратце рассказываю обо всём. Знаю, что Логинов завтра начнёт звать на репетицию, чего сейчас не получится. Тётя Маша сказала, что минимум неделю Соня будет тут под её чутким присмотром. Котова куксилась, но сейчас всё было достаточно серьёзно.

— Езжай домой, — сонно просит девушка, пока я поглаживую её по волосам и целую в макушку. Кровать была маленькой для нас троих, но в тесноте, да не в обиде.

— Уснёшь, и я поеду. Когда проснёшься, буду уже тут. Перед работой заеду.

— Я хочу, чтобы ты выспался, — упрямо говорит девушка, всё глубже проваливаясь в сон.

— Тогда поправляйтесь скорее. Высыпаться дома я буду, только когда ты будешь мирно сопеть рядом со мной, согревая своими объятиями и поцелуями. Полностью здоровая с малым. Или малой.

— Я постараюсь, — совсем тихо говорит Соня и засыпает.

Жду, пока сон станет более крепким. Аккуратно выползаю из-под девушки, подтягивая одеяло повыше. Аккуратно целую в щёку и выхожу из палаты. Решительно двигаю на улицу. Прохладный воздух немного отрезвляет, но не останавливает. Пока еду до родителей, раздумываю насколько нужно быть эгоистом, чтобы ставить свои ожидания от моей личной жизни выше, чем мои собственные. Мама прекрасно знала меня. Переделать и перекроить не получится.

Бросаю машину у дома, чтобы было проще уехать. Меня сразу впускают в дом. Часы показывают начало двенадцатого ночи. Что ж, придётся прервать её сон. Как жаль, что наплевать. Меня не ожидали увидеть, а я отпускаю себя.

— Давайте, зовите сюда вашу прекрасную хозяйку. Мама! Мамулечка, подъём! — громко кричу я. — Выходи.

Они выходят с отцом, ничего не понимая. Хотя уверен, что мать догадывается что к чему.

— Сын, что случилось? Лучше времени не мог выбрать?

— Ну моя прекрасная мама же не могла выбрать лучше времени, чтобы довести мою невесту! — развожу руками, пока её лицо перестаёт быть невинным.

— Я не трогала твою невесту, — с презрением бросает последнее слово. — Всего лишь заехала в гости к любимому сыну, который забыл обо мне.

— Да? — кричу на эмоциях я. — Ты знаешь, Соня мне даже не сказала, что ты ей наговорила.

— Ну хоть на что-то ей мозгов хватило, — цокает женщина.

— Сын, ты ведёшь себя неподобающим образом. Прекрати кричать на маму, — спокойно, но громко произносит отец.

— Кричать прекратить? Пусть прекратит лезть в мою жизнь!

— Я — твоя мать. А ты из-за какой-то девки голос ещё на меня повышаешь?! — истерически визжит мать, сбрасывая маску.

— Спасибо, пап, за воспитание, ведь свою семью я буду защищать. — сжав руки в кулаки, спокойно и тихо говорю я. Осталось сказать немного. — Она не девка. Она — моя невеста и любимая женщина, которая по твоей милости сегодня чуть не потеряла нашего ребёнка. А вот ты меня потеряла сегодня окончательно.

Сказав это, выхожу из дома, удаляясь быстрым шагом. Не хочу её видеть, слышать, смотреть на это удивление. Папа не виноват, но сказать мне, правда, больше нечего. Заезжаю домой, чтобы сходить в душ и переодеться. Собрав необходимые вещи для Сони и себя, еду обратно в больницу. Приезжаю в районе четырёх утра. Моя девочка все ещё спит, поэтому я ставлю вещи и иду пить кофе с тётей Машей.

— Рассказывай, племяш.

Вкратце передаю ей историю.

— Да, дела. Ну Лёва бы точно не стал такой грязью заниматься. Он и Ленку то из обычной семьи нашёл. А тут вознеслась. Ладно, не будем об этом. Всё с твоей Соней будет хорошо, с малышом тоже. Расписываться то хоть собираетесь?

— Обижаешь. Я уже что угодно сделать готов, лишь бы она не сбежала от меня. Но ребёнок — это неожиданность для нас.

— Ребёнок — это всегда радость. Тем более по любви. Правильно, что рожать решили. Проблемы и дела — они всегда будут. Никогда не найдёшь правильного времени ни для чего.

— Спасибо, тёть.

Ещё немного поболтав и расспросив о двоюродных сёстрах, иду в палату. Соня спит, и я не хочу её тревожить, поэтому ложусь на диванчик.

— Стас, — чувствую, как по моему лицу нежно проводят ладонью. — Родной, вставай.

Открываю один глаз и вижу Соню, склонившуюся надо мной. Тяну её за руку на себя, на что она плюхается рядом, а я крепко держу за талию.

— Доброе утро, — чмокаю, куда придётся. — Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — улыбается Соня, а для меня это главное. — Ты зачем тут?

— А где мне быть? — включаю я дурака. — Моя невеста тут. Мой ребёнок тоже. Вот и я здесь.

— Стас, ну не дурашничай, — смеётся Котова. — Ты почему дома не поспал по-человечески?

— Мне там страшно без тебя, — насупившись, говорю я, снова начиная целовать её. В палату входит тётя.

— Ты пасатри, етить твою налево, — но меня это не останавливает. — Голубки какие.

— Дыа, — лыблюсь я, пока Соня краснеет.

— Шуруй на работу.

— Ты меня выгоняешь? — выпучив глаза, смотрю на малышку.

— Да, — смеётся она. — Ненадолго. Пока работаешь.

— Ну ладно, так и быть, — нацеловав Соню, наконец, ухожу.

На работе отца по какой-то причине не оказывается, но я не придаю этому значения. Видимо, до сих пор не отошёл от ночного визита. День тянется мучительно долго, как жвачки, которые Горыч часто клеил в школе к обуви Савы. Считаю минуты, чтобы уехать к Соне в больницу. Как только часы показывают ровно пять вечера, вылетаю из офиса и еду, предвкушая встречу так, словно мы не виделись два года.

В палате меня ждёт неожиданный сюрприз. Приятный или нет, я ещё не понял. Отец сидит на стуле около кровати Сони.

— Отомри, — смеётся моя Соня. — Мы просто беседуем.

— Да, сынок, я с добрыми намерениями, — только сейчас замечаю цветы и фрукты на тумбочке. — Я извинился за поведение Лены, хоть оно и не имеет никаких оправданий. Почему раньше не сказал?

— Потому что была угроза, мы не хотели раньше времени.

— Что ж, теперь я понимаю, почему ты так торопишься с росписью. Правильно. Я рад за вас ребята.

— Правда? — после выходок матери, я уже не знал чего ожидать.

— Конечно. Я же говорил, что ты вырос быстро. Вот будет возможность немного продлить молодость рядом с маленьким внуком или внучкой.

Мы выходим с отцом, чтобы немного поговорить о работе и доме, но это уже не для ушей Софи.

— Не хочешь спросить, как мать?

— Честно? — усмехаюсь. — Нет.

— Она расстроена, сын.

— Да, тем, что Соня беременна, а я её люблю, и у неё ничего не вышло. Пап, прости, в ближайшее время я не хочу о ней говорить и менять своё мнение не собираюсь.

— Да я тебя понимаю. Представляю, что вы пережили вчера.

— Лучше не представлять. Спасибо, пап, что понимаешь меня и не мешаешь.

— Лишь бы ты был счастлив.