Не попадайте в средние века!

ГЛАВА 3. Невеста против!

Поскольку я была девочкой, то конечно же не раз мечтательно вздыхала, когда то ли в книжках, то ли в фильмах наблюдала за тем, как героиня примеряла подвенечное платье, готовясь к свадьбе с каким-нибудь прекрасным принцем. В те минуты мне даже в голову не могло прийти, будто однажды меня саму, во время примерки свадебного платья перед бракосочетанием с отпрыском королевской семьи… будет так зверски косорылить!

Нет-нет, само платье было не таким уж страшным, как я изначально напредставляла. Даже, можно сказать, симпатичным. Более того, кажется чистым! По крайней мере, пятен от пота подмышками я не обнаружила, так что надевала его без явного страха.

И все же я, глядя на себя в зеркале, почему-то невольно вспоминала старую песенку Flëur, больше склоняясь к варианту:

Слышишь, разносится гулкое эхо?

Ведьму готовят к венцу.

Но я скажу ей: "Примерь-ка доспехи,

Платье тебе не к лицу!"

Да и кроме всего, сама даже не знаю почему, но мое паучье… тьфу ты, ведьминское чутье от этого платьишка было не в восторге, то и дело требуя поскорее его с себя снять и положить каку куда подальше.

Ну хоть последнего долго ждать не пришлось – быстро заколов булавками те места, которые нужно будет подшить, портниха помогла мне осторожно раздеться, после чего я надела уже привычные мне длинную черную юбку с темно-красной кофтой. По крайней мере, более-менее удобную одежду, полученную в наследство от волшебника, у меня пока не отбирали. Да-да, сама бы я, в условиях окружающей меня действительности, предпочла более практичные брюки. Вот только смутно догадывалась, что надень я их – на костре меня здесь сожгут еще быстрее, чем узнают, что я еще и ведьма.

– Ох, вам так идет платье леди Лаванды! – тем временем томно вздохнула портниха, принявшись орудовать ниткой и иголкой.

– Леди Лаванда – это мать принца Густава? – несмело предположила я.

– Нет, что вы, – тепло захихикала дебелая женщина, блеснув побитой кариесом улыбкой. – Это его покойная старшая сестра.

– Покойная? – икнула я.

– Умерла, отравившись чем-то семь лет назад, – пояснила портниха, словно не замечая вселенского афига на моем лице. А затем мечтательно добавила: – Как она красиво смотрелась в этом платье на своих похоронах…

– Погодите, ее что, прямо вот В ЭТОМ платье хоронили?! – взвыла я, прижавшись к стене.

– Ну да, – кивнула тетенька. – Сняли с нее как раз вчера, после визита Мудреца, который сообщил, что Провидение невесту принцу нашло. Только вот высохло после стирки, а то запачкалось немножко. Но у нашей прачки хороший семейный рецепт мыла, все-все пятнышки от трупика вот как отстирало!

– Скажите… а какого ху… почему меня собрались вести под венец в платье, снятом с покойницы? – нервно поинтересовалась я, ощущая, как где-то на спине активно шевелятся волосы.

– Так ведь это давняя традиция, чтоб ее дух ваш брак и ваших деток оберегал, или вы не знали? – пролепетала портниха с выражением лица наивной овцы с альпийского пастбища. – У каждого ведь мужчины в семье есть несколько незамужних сестер и неженатых братьев брачного возраста, ушедших из жизни до его свадьбы, которых хоронят в свадебных нарядах. Ну и когда приходит время вступать в брак, мужчина надевает лучшее убранство своего отца, которое тот передает ему в наследство, а девушка – свадебное платье почившей сестры жениха. Правда ведь замечательная традиция? – снова мечтательно вздохнула бабень.

– Не то слово замечательная, – пропищала я, испытывая непреодолимое желание прямо сейчас побежать в баню. Где забиться в уголочек и нервно хихикать, обнимая самый большой кусок мыла, который найду… и надеясь, что его сделали не из жира умерших от чумы.

– Вот меня никто замуж и не взял был, – печально вздохнула портниха. – Так что не познала я того счастья, которое тебя ждет!

С трудом удержавшись от того, чтоб предложить ей поменяться, я тихонько ретировалась из ее мастерской… и закрыв дверь вспомнила о своем «сопровождении», которое было тут как тут.

– Пришло время обеда с его высочеством, – сообщил рыцарь. – Следуйте за нами.

Словно опасаясь, что я куда-то пропаду по дороге (не зря кстати), меня снова взяли под руки, потащив к банкетному залу. Где в свете свечей, закоптивших стены да потолки, за большим дубовым столом сидел ОН, моя судьба. И…

Я в самом деле, честно и искренне хотела оставаться оптимисткой, потому надеялась до последнего. Даже когда меня подвели поближе – сохраняла в себе маленький огонек веры, что принц вот прямо сейчас возьмет и зайдет в зал, подойдет ко мне, встанет на колено, поцелует ручку и все такое. А вот этот стремный, грязный, расплывшийся боров с носом картошкой, небритой рожей, кривыми-гнилыми зубами и сальными волосами встанет да уйдет по своим делам. Конюшни там чистить, или свиней пасти.

Но когда глашатай представил его как того самого Густава Ангойского, последняя частичка меня, все еще сохранявшая веру в чудо, страдальчески закатила глаза и выпустила себе пулю в висок.

– Ну здравствуй, невеста, – проговорил прынц, плямкая сальными губами, активно участвовавшими в процессе пожирания зажаренной бараньей ноги. Жир с которой, к слову, обильно стекал по его подбородку, хорошенько пропитывая густую черную бороду, стекая по желеобразной шее и капая на одежду.

С трудом поборов в себе желание попытаться сбежать в панике прямо сейчас, я натянуто улыбнулась, села на предложенное за столом место напротив женишка, и двумя пальцами взяла куриную ножку. Только вот заставить себя откусить от нее хоть кусочек не вышло. И не только из-за развернувшегося перед моими глазами зрелища под названием «прекрасный, мать его, принц»! Но и, по большей части, из-за запашка, который от этого эталона прекрасности исходил.

– Скажите, Густав, – нервно проговорила я, стараясь хоть чем-то разнообразить звуки громкого чавканья, исходившие от моего суженого. – А какие свадебные обряды перед церемонией у жениха?

– Какие? – задумался он (хотя на счет «задумался» – это я, наверное, погорячилась предположив, что сия функция ему вообще доступна). – Ну, сначала я приму у отца его лучшее одеяние, чтоб надеть его завтра утром на церемонию. А потом пойду в бордель, чтоб до рассвета резвиться с куртизанками.

– Занятный обычай, – напряженно выдохнула я. После чего, не выдержав, спросила: – А предсвадебное мытье в бане когда будет – до куртизанок, или после?

– То есть? Я ведь только в апреле мылся! – удивленно пробормотал прынц.

– Ясно-понятно, – страдальчески вздохнула я.

Благо совместная трапеза надолго не затянулась. Буквально пару минут спустя в банкетный хлев… то бишь зал вошла принцесса в сопровождении двух благородных дев, которым положено было быть моими дружками.

– Ангелина Ангойская, рада знакомству, – сообщила белокурая девица немного младше меня, то и дело почесывавшая голову. И не то чтобы я была сильно прозорливой, но даже мне не составило труда разглядеть в ее жиденьких волосиках прыгавших там вшей! Когда же я заметила, что и две другие ее подружки постоянно чесали темные макушки, то поняла, что это у них, видимо, отличительная особенность «дружеского клуба».

– Взаимно, – искренне соврала я, торопливо заплетая свои волосы так туго, как только вообще могла. Хоть бы на меня не перескочили, хоть бы на меня не перескочили…

Попрощавшись с принцем (который не прекращал «прекрасно» жрать), я вместе со свитой направилась в обещанную и столь желанную баню… увидев которую, поняла, что здесь можно подхватить не только грибок, но и целый букет болезней, включая чуму, проказу и гепатит.

– Ну что, приступим! – улыбнулась одна из девушек, протягивая мне коробку, в которой лежало несколько брусков коричневого мыла.

– Ангелина, скажите, просто для галочки… – протянула я, взяв первый попавшийся. – Это мыло ведь… Его же сварили не из жира умерших от чумы?

– Ох, нет конечно, что ты! – захихикала принцесса, почесывая вшивый висок. – Оно из жира посаженных на кол.

– Ясненько, спасибо… – нервно икнула я, осторожненько кладя брусок на место. – Ну, я наверное так, без мыла помоюсь!

Да уж, никогда бы не подумала, что процедура мытья может стать настоящей психологической травмой! Мысленно призывая на помощь свои ведьмовские способности, я всеми силами старалась к ним прислушиваться и использовать защитные чары, чтобы не подцепить в этой помойке с гнилыми досками на полу какую-нибудь дрянь. И с содроганием смотрела на трех девиц-дружек, которые совершенно не смущаясь садились голыми задницами на эти мокрые, грязные, чуть ли не мхом поросшие камни да доски, на которых неизвестно кого на какой стадии болезни отмывали! В результате когда меня наконец вернули в уже знакомую комнату в башне, переодели в белую сорочку (благо хоть ее с трупа не снимали) и оставили одну, чтоб я поела и молилась… Скажем так, моя психика была доведена до того состояния, когда ты либо превращаешься в живое воплощение Упоротого лиса, либо срываешься и идешь мочить людей направо и налево.

Не знаю, какой вариант бы я избрала, закончив заедать стресс пережаренным мясом. Но тут случилось нечто, немного изменившее русло моего травмированного мышления. А именно – я услышала гомон толпы, долетевший со двора. И заинтересованно выглянув в окно, увидела люд, собравшийся вокруг помоста со столпом, обложенного со всех сторон дровишками.

Ах да, точно! Король говорил что-то о предсвадебном сожжении на площади еретика.

Проглотив последний кусок мяса, я отошла от окна и вытерла руки. После чего переоделась из белой сорочки в свою «родную» одежду, намереваясь абстрагироваться и заняться разработкой плана побега… Когда услышала треск кострища и одобрительные крики толпы, которые сопровождал яркий свет, ворвавшийся в окно.

Вздрогнув, я все же не выдержала, выглянула в окно… и обалдела, мягко говоря. Потому что еперный театр, не каждый день увидишь привязанного к столпу человека в космическом скафандре, которого жители средневекового замка жгли на костре!

А «космонавтика» они, похоже, даже не «разбирали» – видимо решили, что он какой-то то ли демон, то ли еще какая чертяйка. Потому что оставили на нем и серебристо-белый костюм почти в облипочку, и шлем с зеркальным стеклом, и даже какой-то рюкзак за спиной…

Как вдруг мои глаза (если это вообще возможно) выкатились из орбит еще больше. Потому что надетый на космонавта шлем сам по себе сложился, открыв голову коротко стриженого шатена… который оказался настоящим красавчиком, мать его за ногу! Даже со своей башни я прекрасно рассмотрела широкие скулы, волевой подбородок, правильный ровный нос…

Мужчина что-то кричал. Наверное, пытался то ли вразумить толпу, то ли договориться. Увы, но я его слов не слышала – слишком громко шумел и костер, и охочие до зрелища зеваки. Что же касается меня, то во мне лишь нарастало желание отчаянно взвыть. Потому что эти придурки там жгли такого очаровашку, в то время как меня собрались завтра замуж выдавать за какого-то вылезшего из помойной ямы Роберта Баратеона!

В результате я, окончательно потеряв тормоза, в какой-то момент поймала себя на том, что завязываю тряпку на оставленной в углу комнаты швабре. И копаясь в своем подсознании, ищу нужное заклинание, чтобы…

Есть, получилось! Повинуясь моим приказам, швабра зависла в воздухе. Пускай это была не каноничная метла, но тоже сойдет.

Запрыгнув на швабру, я лихо захохотала, вылетая на ней из окна, и спикировала прямо к кострищу. Чем, к слову, спровоцировала весьма не двузначную реакцию у толпы, которая вероятно ведьм жечь любила регулярно, но точно не привыкла к тому, что они при этом могут и колдонуть что-нибудь.

– Давай ты сейчас просто не будешь задавать никаких вопросов, – гаркнула я «космонавтику», подметавшему помост своей челюстью. – Просто предлагаю, для начала, свалить отсюда. Ок?

Согласно кивнув, этот огненный красавчик дождался, пока я заклинанием перережу веревки, и не задумываясь запрыгнул на мою швабру. Я же, убедившись, что он крепко схватился, что есть мочи погнала ее, радуясь двум вещам.

Первая – что мой импровизированный транспорт все же поднял двух человек, еще и с багажом в виде его рюкзака.

Вторая – что все в замке охренели достаточно, дабы не нашпиговать нас стрелами, пока мы не скроемся в летней ночи!