Глава 9. Что такое доброта?

Глава 9. Что такое доброта?

– На чем мы остановились в прошлый раз? – спрашивает Глеб и перематывает покадрово многострадальный фильм с конца на начало. – Вообще ничего не помню…

– Ставь с начала, что ж поделать, – смущенно улыбаюсь я и сажусь на край его кровати, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу.

Нервное. Просто нервное желание замкнуться.

Мы уже поужинали и я успела переодеться в домашние треники с футболкой. Парень даже побывал в душе, отчего его влажные волосы торчат в разные стороны, а на шее болтается полотенце. Смотрю на него и вот вроде бы все как обычно, как было у нас раньше, но…

Но.

Сейчас я испытываю необъяснимое волнение от взгляда на его голый торс, который видела не раз и не понимала восторженные охи-вздохи одногруппниц. Испытываю волнение, потому как не знаю что произойдет дальше, в следующую минуту. Если в нашей дружбе все вечера и планы были отлажены как часы, я знала когда и что можно ждать от Глеба, то сейчас он совсем другой, удивляет меня своей непредсказуемостью.

– Если мы не досмотрим его снова, то предлагаю даже не пытаться. Расслабься, Веснушка, мы же не чужие друг другу, что ты как не дома, сидишь на краешке? – кладет пульт на тумбочку и кивает на мою весьма замкнутую позу он.

Тяжело вздыхаю и полусидя располагаюсь на кровати. Комнату освещает прикроватная лампа, ее желтоватый цвет создает вуаль интима и романтическую атмосферу.

– Мне приятно узнавать твои новые стороны, но почему-то я считал что стадию стеснения друг друга мы прошли еще в школе, – парень усмехается, после чего плюхается рядом со мной.

– Я просто стараюсь привыкнуть, – отвечаю я и расправляю плечи, как бы показывая свою уверенность и мнимую раскрепощенность.

Пытаюсь хотя бы капельку вникнуть в происходящее на экране, но, увы, Глеб притягивает меня к себе за плечи, обнимает одной рукой и все мои мысли в один миг бегут врассыпную. На мне тонкая оверсайз футболка и сквозь ее ткань очень ярко ощущается жар мужского тела. Картинка на экране превращается в цветное бессмысленное месиво под наплывом невероятных, еще таких непривычных, эмоций.

А что изменилось?

Мысленно возвращаюсь в дни до признания Глеба: он так же обнимал, он так же шутил, частенько пошлил и щеголял с голым торсом. Что же все таки изменилось?

Фактически вроде бы ничего, за исключением того, что меня теперь подобные детали волнуют. А значит, изменилась я.

– Ты расстроилась, что нас раскидали на разные смены? – тихо спрашивает Глеб и я чувствую, как он проводит носом по моему виску.

– Немного, – стараюсь держать голос ровным, но совладать с табуном мурашек мне не удается. – Просто, я привыкла, что мы вместе и мы же хотели работать вместе.

– Надеюсь на следующей неделе удастся поменяться с кем-то в графике, – говорит он и добавляет: – Если захочешь быть со мной рядом, конечно.

Неосознанно поворачиваю голову к парню, чтобы возмутиться его сомнениями, но слова теряются, как только я сталкиваюсь с его взглядом. Его глаза кажутся почти черными, затягивают в бездну риска и опрометчивых поступков. Пульс уже звоном отдает в ушах, когда Глеб поднимает руку к моему лицу и проводит большим пальцем по губам. Закрываю глаза и ловлю эту искорку, разжигающую пламя в моей груди. Этой искры оказывается вполне достаточно, чтобы все в моей, высохшей от скуки, душе вмиг полыхнуло и подтолкнуло ближе к моему лучшему другу. Подтолкнуло к новому поцелую, от которого перехватывает дыхание.

Страх и кайф.

Страх будущего и кайф от настоящего – вот что я испытываю, когда горячие губы Глеба впиваются в мои. Я знаю, что неопытная, я понимаю, что проигрываю ему и потому сдаюсь под натиском его сумасшедшей страсти.

Его руки будто повсюду, его ласки так много, что не хватает воздуха. Жар внутри меня разгорается все сильнее и уже почему-то кажется нормальным явлением. Обнимаю парня за шею и даже не замечаю, как он оказывается сверху. Ладонь Глеба властно накрывает мой затылок и медленно направляется к шее.

Приятное головокружение охватывает меня, когда следом за рукой, губы Глеба касаются кожи на шее. Он целует чуть ощутимо и мне мало, хочется еще и еще больше. Пальцами парень цепляет горловину моей оверсайз футболки и вместе с бретелью бюстгальтера оттягивает ее в сторону, открывая себе доступ к ключицам.

Целует неудержимо, жадно, словно оголодавший зверь, а я спускаю руки и млею еще больше от того, что касаюсь его обнаженного торса. Вновь тянет футболку, желая обнажить меня еще сильнее, и вот я уже слышу жалобный треск ткани, приводящий меня в чувство.

Нет. Нет, нет! Это перебор!

Упираюсь Глебу в грудь и отталкиваю. Получается сначала не очень настойчиво, затем, когда парень не реагирует на мой протест, уже становится реально страшно, но наконец-то он останавливается. Все так же нависает надо мной, тяжело дыша. Зажмуривается и, раздосадованно покачав головой, перекатывается на противоположную сторону кровати. Садится ко мне спиной на краю и нервно шишит свои волосы.

– Прости, меня понесло, – хриплым голосом произносит Глеб и поворачивает голову к телевизору.

Я тоже несколько минут просто смотрю на экран, при этом стараясь выровнять сбитое дыхание. Из динамика доносится задорная музыка и девушка на экране эмоционально расшвыривает стопки с документами. Почему – понятия не имею, мы снова пропустили завязку.

Напряжение так и витает в воздухе, не нахожу лучше варианта, чем сбежать.

– Я пойду спать, раз с фильмом снова не вышло, – робко произношу я и встаю на ноги.

Глеб не отвечает, лишь кивает, и я почти выбегаю за дверь, натолкнувшись на сидящего возле нее Анубиса.

– Ты что, подглядывал и подслушивал? – шиплю я ему и, отправив пса на место, захожу в свою спальню.

Закрываю дверь и, не включая света, ложусь на кровать. Накрываюсь с головой одеялом и кусаю губы, в надежде что тогда мой мозг переключится от флэшбэков на боль.

Ни хрена не помогает!

Рядом с кроватью на столе я слышу вибрацию телефона и бездумно протягиваю руку, чтобы посмотреть кто там. На экране неожиданно высвечивается сообщение от Глеба:

“Честное слово, я не такое озабоченное животное как ты могла подумать. Просто рядом с тобой крыша едет.”

У меня рядом с ним, похоже, тоже она едет.

Прижимаю к себе телефон и смотрю в пустоту своей спальни. Как же так получается, что я реально теряю контроль? Как так происходит, что из рассудительной и педантичной Златы я становлюсь податливым желе? Как?... С этими мыслями я и проваливаюсь в сон.

Будит меня хлопок входной двери, как ни странно, а не мой будильник. Испуганно ищу на кровати свой телефон и нахожу у стены под подушкой – десять минут до первого будильника. Странно… Неужели Глеб куда-то ушел, да и еще так рано?

Это из-за вчерашнего.

Вскакиваю с постели и как можно скорее начинаю одеваться, при этом изо всех сил гоню мысли о вчерашних вольностях и возможных обидах. Выхожу из комнаты и чувствую запах яичницы и тостов, значит Глеб все же позавтракал, странно вдвойне. Направляюсь на кухню и вижу оставленную для меня тарелку, накрытую прозрачной крышкой. Впадаю в еще больший ступор, потому что такое поведение для моего друга совсем нетипично. А если еще и…

– Анубис! – зову я и жду, когда к ногам подбежит пес, но его нет. – Бис! – снова нет.

Значит, Глеб пошел гулять с ним. Вот это да! Чтобы он хоть раз встал раньше меня – не было такого!

Наливаю себе кофе и, проходя мимо кухонного окна, краем глаза замечаю два движущихся силуэта на площадке двора, напротив нашего подъезда. Глеб и Анубис. Парень бросает овчарке палку и та бежит, заложив уши, чтобы как можно скорее принести апорт. Приносит прямо в руки и садится напротив Глеба, ерзая от нетерпения, когда ему снова бросят апорт.

Я вроде бы скептически относилась к тому, что Анубис с Глебом ладит куда лучше, чем со мной, но и ревность присутствует. Я где-то не там утопила важный якорь взаимоотношений с собакой, а сейчас не могу понять где же он был сброшен. Согласна, что в каких-то моментах мне не хватает воли и настойчивости, и я очень злюсь, когда Анубис приказ Глеба исполняет, а мой нет.

Я как-то даже искала этому логические объяснения. Эту собаку подарил мне брат на день рождения, я очень хотела овчарку, безумно хотела! Нянчилась, ухаживала, обучала, но потом погрязла в обучении, а Глеб помогал мне, фактически замещал меня. Глеб водил Биса на тренировки и обучение, пока я летом сдавала практические занятия и лабораторные. Неудивительно что они имеют гораздо тесную связь, так?

Просто не хочется признавать, что я что-то делаю не так…

Глеб поднимает руку и дразнит Биса палкой, в то время как пес начинает прыгать и громко лаять, я слышу его звонкий голос через приоткрытое окно. И вот, Анубис резко прыгает, после толкает парня в грудь, отчего тот валится на траву. Продолжаю смотреть на своих “мужчин” и непроизвольно улыбаюсь. За ними приятно наблюдать, особенно вот так, когда они еще не в курсе, что я проснулась и могу увидеть их веселье.

Парень встает на ноги, отряхивает свои спортивки от сухой листвы, пристегивает поводок к Бису и смотрит на свои часы – наверное понял, что скоро проснусь я. Затем, достает телефон и кому-то звонит. На миг в моей душе вспыхивает что-то жгучее, но моментально гаснет, потому что звонит мой мобильник.

– Да, ты чего звонишь? – отвечаю я, изображая сонный голос и продолжая смотреть на него.

– Не мог уснуть, промаялся всю ночь и решил пойти выгулять Анубиса, да и… бляха! – вижу, как Анубис резко дергает Глеба в сторону какой-то птицы. Парень не кричит, не ругается, а просто властно накручивает поводок на руку и не показывает Бису своей секундной слабости. Снова улыбаюсь, бездумно закусив губу. – Решил сделать завтрак тебе, порадовать. Если ты еще не вставала, то бегом на кухню!

– Хорошо, уже бегу, – говорю я и отключаюсь, все так же продолжая стоять у окна.

Кусаю ноготь на большом пальце и любуюсь, пока есть такая возможность. “Залипла” – иначе и не скажешь про мое нынешнее состояние.

Залипла на улыбку своего друга и ямочки на щеках, на его осанку и громкое “домой”, сказанное Анубису приказным тоном. Залипла банально на то, как ему идет красный цвет толстовки и…

Как бы невзначай, Глеб поднимает взгляд к окну нашей кухни, где стою и любуюсь им я. Наши взгляды пересекаются и у меня даже перехватывает дыхание от неожиданности.

Застукал.

Отхожу от окна и чувствую, как горят мои щеки. Глеб, наверное, все понял по моему взгляду и сейчас спросит что-то или подстегнет, что я им любовалась.

Но нет, мои прогнозы не сбываются: парень возвращается в квартиру и просто спрашивает:

– Позавтракала?

Улыбается и подходит ко мне, глядя сверху вниз, но при этом как-то виновато, из-за вчерашнего вечера видимо.

– Уже почти, спасибо, вкусно, – улыбаюсь в ответ я.

– Прости, я вчера реально поехал, – произносит Глеб и в его взгляде плещется целый океан сожаления. – Знаю что напугал, Веснушка. Больше не буду так сильно увлекаться и настаивать на чем-то. Если хочешь, верни правило про “не распускать руки”, – усмехается он и мне тоже становится смешно.

После того, куда мы с ним уже зашли – сложно будет вернуться на ту давнюю точку отсчета.

– Все нормально, ты же меня… услышал, – нервно кусаю губу и обнимаю себя за плечи.

– Иди сюда, – фыркает Глеб и дергает меня на себя.

Крепко обнимает и мне не остается ничего, кроме как прижаться к нему и вдыхать тот самый, сводящий с ума, запах его дезодоранта. Парень целует меня в макушку и облегченно выдыхает, словно бы он думал, что я оттолкну его или потребую прекратить общение.

В его объятиях тепло и хорошо. Чувство такое, будто моя душа, будучи испуганным котенком, вдруг обрела дом и свернулась клубочком. Хочу запечатлеть это чувство умиротворения и одновременного сладкого волнения, потому что такое со мной раньше не случалось.

– Твой браслет выдает тебя с потрохами, – ехидно усмехается мой друг и я дергаюсь в его объятиях, отступаю и прячу руку с вибрирующими смарт-часами на спину.

Он прав, нужно отключить эту идиотскую функцию, предупреждающую о пульсе свыше ста.

– Нужно собираться, а то опоздаем на пары, – говорю я и глажу подошедшего Анубиса по голове.

– Ты права, сегодня большой день, – кивает он и, бросив короткий взгляд на мои губы, уходит к себе в комнату.

Я же, спокойно доедаю свой завтрак и собираюсь на учебу, прокручивая параллельно план работы на сегодня, ведь мне еще нужно в приют. Не знаю, как буду работать без Глеба, привыкла к его присутствию.

Добираемся до университета как обычно, занятия проходят в режиме “лайт”, ровно как и наше совместное сидение за одной партой. По Глебу видно, что он старается держать себя в руках и не “наседать” на меня, создает для меня зону комфорта, наверное, чтобы не спугнуть.

После пар я отправляюсь сразу в приют, при этом Глеб рвется меня проводить и мне с трудом удается его убедить, что Анубису он сейчас дома нужнее. Приезжаю на место, прохожу в ангар и переодеваюсь в подсобке. Я решила использовать для работы в приюте свой старый спортивный костюм и фартук из плащевки, у которого, кстати, есть очень удобный карман, в который я сложила все средства гигиены и другие мелочи.

Первым делом, пока я “относительно чистая”, получаю задание пойти и проверить животных с повреждениями. У кого-то сползли бинты, у кого-то открылось кровотечение и разлизали раны… В кабинет с надписью “Лечебница” меня не пустили и я даже впала в ступор от такого.

– А как же я пойду делать перевязки и обрабатывать? – непонимающе хлопаю ресницами, глядя на мужчину-ветеринара.

– Там Славик тебе поможет, – кивает он мне в сторону рядов с клетками, – возьми чемодан с перевязочными и в путь.

– Как мне поможет ваш Славик?

– Наденет намордник, зафиксирует, чтобы не тяпнули, – смотрит на меня как на дурочку мужчина.

– Ясно, спасибо, – со вздохом прихватив чемодан с медикаментами и материалами, я выхожу на улицу к вольерам.

Честно говоря, я думала что животных будут приводить по одному в лечебный кабинет и там я буду делать свою работу, но видимо здесь так не принято. Что, кстати, наверное и логично, тут не клиника, а приют, где животных очень много, а времени мало.

Где бы теперь найти этого “Славика”. Осматриваюсь по сторонам и вижу высокого мужчину в кепке козырьком назад возле одного из вольеров – думаю, стоит спросить у него.

– Извините, здравствуйте, а… – когда он поворачивается ко мне лицом, я теряю дар речи.

– Староста? – удивленно приподнимает брови Райский Вячеслав Олегович, собственной персоной. – Ты тут тоже волонтерствуешь?

– Да… А вы… Тоже? – едва могу сложить пару слогов в слова, настолько я в шоке.

На преподавателе обычные замызганные джинсы, уже все изляпанные в разного рода субстанциях, кофта с длинным рукавом, не уступающая по загрязнениям, и спортивная кепка, надетая козырьком назад. Так непривычно увидеть его не в строгом костюме и даже не в рубашке с брюками, а… Вот таким.

– Как видишь, – усмехается он. – Ты к больным, помощь нужна?

– Мне сказали, тут поможет некий Славик, но…

– Славик это я, – улыбается Райский. – Так что пойдем, оказывать помощь страждущим.

Киваю и иду вдоль клеток, высматривая животных с признаками повреждений или с бинтами на теле. Все в груди сжимается от непонимания, как себя вести, как разговаривать с мужчиной. Максимально неловкая ситуация.

Что-то много их в моей жизни стало.

Нахожу первого пациента – пса с перебинтованной лапой: сквозь бинт проглядывается кровь и животное постоянно лижет свое ранение. На листке, прикрепленном к вольеру читаю незамысловатую “историю болезни”: Шарик, восемь лет, драка с собаками, повреждение мягких тканей задней конечности.

– План работы такой, – начинает преподаватель, – что я захожу первый, надеваю намордник, пристегиваю Шарика и фиксирую. Затем заходишь ты и работаешь.

– Хорошо, – отвечаю я и надеваю перчатки. Пока мужчина заходит в клетку и готовит пса к процедурам, я достаю необходимые расходники.

– Готово, заходи, – зовет меня Вячеслав Олегович и я прохожу внутрь.

На удивление, пес даже не пытается огрызаться, но я вижу, насколько сильно держит его мужчина. От напряжения на кистях его рук проступают выпуклые вены, почти так же, как на парах, когда он опирается на столешницу…

– У вас нет занятий во вторую смену и вас попросили помочь? – спрашиваю я и разрезаю старый липкий бинт на лапе животного.

– Нет, я доброволец, – отвечает преподаватель. – Так же как и ты.

– Не ожидала вас увидеть, честно, – смущенно улыбаюсь я.

– Тесен мир… И еще, давай на “ты”, пока мы здесь коллеги, идет? – поднимаю на него взгляд и неуверенно киваю.

Его простота и приземленность к обычным смертным все больше меня обескураживает. Этот человек всегда был для меня эталоном мужчины, если честно, а сейчас уж совсем близок к святым, потому как после работы идет бесплатно помогать животным.

– Первый готов, идем дальше? – запирает дверь клетки и подмигивает мне Райский.

– Да, идем…те, – все равно исправляюсь я. Не хочу переходить границу, для меня и так работа с ним бок о бок – стресс.

Обрабатываю ровно четырнадцать животных и вместе со своим помощником возвращаюсь в ангар. Пока я мою руки, он выгружает мешки с кормом поближе к выходу. Подхожу к столу, где до сих пор сидит в переноске рыжий Одуванчик. Провожу кончиками пальцев по решетке окошка и кот недовольно шипит, издавая утробное рычание. Несмотря на такую реакцию, глаза у него добрые, просто он еще не принял тот факт, что его предали.

– Не ругайся, солнышко, – непроизвольно улыбаюсь я и беру из близстоящего пакета с сухим кормом несколько гранул. – Смотри, что у меня есть.

Бросаю коту одну гранулу в переноску и он осторожно, тщательно обнюхав, начинает ее есть. Затем бросаю вторую, третью, четвертую… Все мое внимание приковано к Одуванчику, пока рядом не раздаются шаги Вячеслава Олеговича.

– Я не сомневался, что ты добрая девушка, Шаховская, – улыбается мужчина и отряхивает руки от песка.

Подходит ближе и заглядывает в переноску, где сидит рыжий Одуванчик. От преподавателя пахнет терпким горьким одеколоном, тяжелым таким, по сравнению с запахом Глеба.

– Я не добрая, я просто альтруистка, – даже чуть теряюсь от подобия комплимента я. – Доброта и альтруизм все же немного разное, мне кажется…

– Ты не права, – качает головой он. – Альтруизм это часть одного большого душевного качества – “доброта”. Так же как отзывчивость, терпимость, милосердие, – говорит Вячеслав Олегович, глядя мне в глаза. – Проявления доброты многогранны.

– А еще, они бескорыстны, да? – спрашиваю я, скорее риторически.

– Конечно. Вот, например, мы с тобой помогаем бездомным животным и не требуем ничего взамен… Красивый кошак, – Райский цыкает Одуванчику и тут выдает уже знакомое шипение. – Как так можно, бросить такого на усыпление?!

– Не знаю, но хочу чтобы он поскорее обрел свой дом, где его будут любить и покажут, что предательство его хозяев лишь открыло ему дорогу в новую, куда более счастливую, жизнь, – отвечаю я и чувствую на себе изучающий взгляд мужчины.

Сразу становится некомфортно и неловко, я отступаю на шаг и поправляю свой фартук.

– Интересно ты сказала, – хмыкает он, – то есть в том, что его как ненужную вещь выбросили хозяева, может быть плюс?

– Вы сами сказали, что доброта многогранна. Только эта доброта не от человека, а с воли Вселенной, Высших сил и Бога, например, – тихо произношу я.

Уже не так уверенно, потому что начинаю теряться в сомнениях. Вдруг, в его глазах я сейчас несу несусветную чушь и он изменит свое мнение обо мне, как об образцовой студентке?!

– Интересная ты, – ухмыляется Райский. – Честно говоря, рад что узнал свою лучшую студентку поближе.

Заканчиваем смену, покормив всех животных, затем я иду переодеваться, а пока я это делаю – Вячеслав Олегович уезжает домой. Жду Глеба с Мией и эти двое не заставляют себя долго ждать.

Глеб и Мия заходят в ангар, улыбаются и машут мне руками в знак приветствия. Снова странное чувство появляется в груди, глядя на их веселье. Повторяю жест приветствия и направляюсь к столу, где стоит переноска с Одуванчиком.

Точнее, стояла.

Растерянно хлопаю глазами и ищу взглядом, куда же могли переставить клетку с животным. Нет, его просто нет.

– Привет, ну, где он? Показывайте! – веселый голос Мии раздается за моей спиной и я разворачиваюсь к ребятам лицом.

– Что-то случилось? – сразу понимает по моему состоянию Глеб, что что-то не так.

– Я сейчас спрошу, кот был здесь, – сбивчиво отвечаю я. – Наверное, его осматривает врач или просто перенесли в другое место…

Подхожу к двери с надписью “Лечебница” и пару раз стучу в нее, ожидая ответа.

– Что такое? – выглядывает ветеринар.

– Простите, это снова я… Вот здесь на столе стояла переноска с котом, его должны были сейчас передать новой хозяйке, – начинаю я, но меня перебивают.

– Так кота ж забрали, – хмурится мужчина. – Вот прямо сейчас, максимум полчаса назад. Лично написал справку Славику, что животное покидает стены приюта здоровым, целым, невредимым и так далее…

Славику? То есть, Райскому?!

– Простите, но мы договаривались с Лизой… То есть, с Елизаветой Андреевной, – пытаюсь пояснить ситуацию я.

– Не знаю, как только кот здесь встал на учет, его зарезервировал наш Слава, – пожимает плечами ветеринар. – Если хотите, решайте вопрос с Елизаветой лично, но сегодня она на встрече со спонсором. Но не вздумайте коту устраивать очередной стресс и таскать его туда-сюда как плюшевую зверушку! Славик обещал не тыркать животное и взять на постоянку!

Дверь закрывается, а я чувствую себя отвратительно. Не ожидала я сразу хлебнуть такого, в первый-то рабочий день. Возвращаюсь к Глебу и виновато смотрю на Мию, понятия не имею, какова будет ее реакция.

– Тут так получилось, что кота забрали, – говорю я и смотрю на девушку.

– На передержку? – спокойно спрашивает она. Все еще спокойно.

– Нет, вышло недоразумение, – перевожу взгляд на Глеба и понимаю по его лицу, что он уже догадался обо всем. – Кота уже забрал служащий приюта себе домой, как оказалось, он это сделал еще до нашего с Глебом договора с администратором приюта.

Улыбка исчезает с лица Мии, а в глазах медленно меркнет радость. Девушка непонимающе смотрит то на меня, то на Глеба и пытается понять, что же происходит.

– То есть, моего рыжего кота уже кто-то забрал? – приподнимает брови девушка и в ее глазах появляется блеск слез.

– Я уже… Я же уже все купила, я хотела его! – всплескивает в воздухе руками Мия и с надеждой смотрит на меня. – Я так хотела этого кота!

– Слушай, а кто забрал? – спрашивает Глеб и у меня язык присыхает к нёбу.

Смотрю парню в глаза, а мысли в голове мечутся, как сумасшедшие! “Кто забрал?” – такой простой вопрос, но создающий массу сложностей для меня. Еще совсем недавно я бы смело сказала, что попала в одну смену с Вячеславом Олеговичем, поделилась бы этим неожиданным и приятным совпадением, но сегодня… Наверное, не стоит этого делать. Глеб негативно относится к Райскому и ему точно не понравится, что я провела с ним на работе целый день и даже общалась неформально. А зная наши непростые отношения с Глебом, он может вспылить по этому поводу, ведь так? Так.

– Я не знаю, ветеринар сказал что оформил документы и его забрали на постоянку, – пожимаю плечами я и вновь смотрю на Мию.

Ее взгляд мечется по пустому столу, где не так давно стояла переноска с Одуванчиком, губы девушки дрожат, а руки сжаты в кулаки. Не могу понять, она сейчас заплачет или устроит скандал?

– Подожди, – обращается она к моему другу и берет его за локоть, – как на постоянку? Это же не честно, Глеб! – хнычет она и утыкается лбом ему в плечо.

Чувствую шипучую волну раздражения.

Глеб осторожно отступает в сторону и уже собирается что-то ответить, но я опережаю:

– Если тебе так нужно домашнее животное, здесь очень много пушистиков, которым нужен новый дом.

– Мне нужен был мой кот, – резко разворачивается в мою сторону Мия и в ее глазах действительно стоят слезы.

– Его забрали, выбери себе другого, – отвечаю я, ощущая горькое желание съязвить и поддеть девушку.

– Но я же… Блин! Может найдем того, кто забрал? – настаивает Мия и все еще с надеждой смотрит на Глеба.

Как будто он волшебник!

– Другие коты из приюта чем-то хуже? – не выдерживаю я и отпускаю сдерживающий поток моих слов невидимый рычаг. – С ними нужно работать, ходить по врачам, чуть дольше адаптировать к социальной среде, чем Одуванчика, но они тоже ищут дом. Ты хотела сделать доброе дело? Так что же за выборочная доброта такая?!

– Ой, забей! – даже не дослушав меня до конца, Мия разворачивается и выбегает из ангара.

Видимо нет у нее оправданий перед моими словами. Я даже на капельку, самую малость, ощущаю превосходство.

– Веснушка, ты чего? – хмурится Глеб и подходит ближе. – Что-то случилось сегодня, раз ты такая… резкая.

Он хотел сказать “грубая”. Да, однозначно это слово, но сдержался.

Сама не знаю почему, но мне было почти жизненно необходимо сказать то, что я сказала. Все из-за этого странного чувства в груди, возникающего когда Мия прикасается к Глебу.

– Ты со мной не согласен? – смотрю парню в глаза и жду ответа.

– Тут дело не в выборочной доброте, – морщится парень, – мать Мии согласилась на животное в доме только при условии что это будет мелкий котенок, либо кот с рук, чистый и привыкший к квартире. В остальном ответ был отрицательный, хотя она давно хотела и даже несколько раз приносила с улицы животных. Которых ее родители сдавали в приют. Так что ты ей сейчас, считай, соль на рану насыпала.

Черт.

Нервно заправляю за ухо волосы и облизываю губы, ощущая как начинает гореть лицо от стыда.

Загрузка...