(не) Рабыня для двоих (СИ)

Глава 25. Разрывая оковы

Риордан терпеливо ждал, сидя около спящей девушки на коленях. Издалека могло показаться, что он молится или медитирует, но на самом деле мужчина не отрывал взгляд от ее безмятежного с виду лица, тщательно следя за возможной переменой эмоций или изменяющейся частотой дыхания.

В комнату вошли Теодор, со следующим за ним по пятам Карлом, и Альмир Эмирхан с Акрамом. Первый подавленно встал у стены, не решаясь приблизиться, а его преданный товарищ примостился неподалеку, опираясь о косяк своим мощным торсом. Принц же подошел к Эллании прямо вплотную и, бесцельно немного постояв рядом, все же сел в ближайшее кресло.

По лицу владыки Аллористана было видно, что ему не нравилась вся эта затея. Он до сих пор злился, что вместо того, чтобы позвать его придворного чародея, они взялись за непонятные эксперименты, и лишь донельзя вежливое обещание Риордана, что в случае неудачи они непременно обратятся к Джаббару, сдерживало его от того, чтобы все отменить.

Вдруг девушка, до этого умиротворенная и спокойная, начала тяжело дышать, а ее руки стали подрагивать, будто бы сведенные странной судорогой. Все настороженно впились в нее взглядом, Теодор даже сделал пару шагов вперед.

— Что с ней? — сурово спросил Альмир Эмирхан.

— Вероятнее всего она нашла свою цель, — ответил Риордан, бесплодно стараясь, чтобы его голос звучал совершенно спокойно.

— И что теперь будет?

— Боюсь, это зависит только от нее самой… — ответил мужчина.

Принц недовольно выдохнул и не отдавая себе отчета, так впился в подлокотник, что костяшки его пальцев побелели. Элла дышала все чаще, она словно глотала воздух, которого становилось все меньше, отчаянно вырывая себе последние минуты жизни. Теодор неосознанно схватился за рукоять меча, будто бы собираясь защитить девушку от невидимого врага. Только вот врагом девушки было то, что ему неподвластно — ее собственная сила. Бледное лицо Риордана, казалось, побледнело еще больше, а глаза забегали по силуэту перед ним, словно выискивая что-то, что могло ей помочь.

Вдруг, Эллания, которая только что билась в страшных конвульсиях, резко остановилась, а ее тело расслабилось, безжизненно опустившись обратно на софу. Теодор тут же очутился рядом, с ужасом оглядывая несчастную и пытаясь отыскать в ней признаки жизни, Альмир Эмирхан порывисто поддался вперед, приближаясь насколько это вообще было возможно, а Риордан схватил девушку за руку, меряя пульс.

И тут они увидели, что браслеты на ее запястье завибрировали. Не отрывая взгляда, все присутствующие смотрели на то, как магические путы вздрагивают все сильнее и сильнее, словно что-то буквально растягивает их в разные стороны, как бы проверяя на прочность. Звенья цепочек напрягались и даже поскрипывали, трясь друг о друга, кристаллы жалобно позвякивали, а металл начал краснеть, нагреваясь. Все сильнее, и сильнее, и сильнее… пока, вдруг, резким рывком цепи окончательно не разомкнулась и их части не разлетелись в разные стороны, уносимые мощнейшим импульсом в дальние углы комнаты.

На секунду присутствующие зажмурились, укрываясь от проносящихся мимо осколков, а когда вновь посмотрели на девушку, та сделала глубокий вдох и открыла глаза.

Прямо перед собой Эллания увидела несколько ошарашенных лиц, глядевших на нее ошалелым взглядом, в котором перемешались удивление, волнение и восторг.

— Ты справилась! — несколько озадачено сказал Риордан.

— Ты, похоже, на это не очень-то рассчитывал? — улыбнулась Элла, поддевая его за изумленный тон. А затем поинтересовалась. — Но откуда ты знаешь?

Мужчина молча указал на ее запястье, на котором теперь не было ни одного украшения. Элла задумчиво покрутила рукой, она до сих пор не верила, что оковы спали. Ощущение было непривычным, она уже свыклась с позвякивающими звуками и постоянным осязанием металлических ниточек.

Девушке никогда не дарили драгоценностей. Ни у родителей, ни у тем более ее товарищей из таверны не было денег на разные побрякушки. Подружки-официантки мечтали о подарках, которые можно надеть или которыми себя украсить, Элле же вполне хватало маленького цветочка, или вкусного презента. По иронии судьбы она стала первой, кого одарили даже не одним — двумя браслетами. Однако оба они были не символом привязанности или любви, а меткой принадлежности, своеобразным тавром, а потому вряд ли могли вызывать в ней нежность или обожание. И теперь, когда их не стало она ощущала только безмерное чувство облегчения.

А еще необыкновенное осознание силы, да, она буквально чувствовала мощь, разливающуюся по венам. Эллания с интересом поглядела на свои пальцы и меж ними заискрило.

— Так вот значит, о чем вы говорили, — услышала девушка сбоку голос Альмира Эмирхана и, посмотрев на него, заметила странную тень, залегшую под его глазами. — И что же у тебя за сила?

— На самом деле, это не совсем ее сила, — вклинился Риордан. — Точнее, это последствие ее силы.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Теодор.

— То, что Элла — не стихийный маг. Мы думали, что вспышки — это ее орудие, но оказалось, что она куда более редкий экземпляр.

— Я по-прежнему жду более развернутого объяснения, — несколько нервозно сказал Тео.

— Эллания — входящая во сны, — пояснил Риордан, чем вызвал в своем предводителе дикое изумление.

— Я думал эта ветвь прервалась! — воскликнул Теодор, округляя глаза.

— Все так думали, — ответил собеседник. — Но Элла отлично доказывает обратное.

— Что значит — входящая во сны? — спросила девушка, хотя, конечно, название было более чем говорящее.

— Это значит, что ты уникальна, — улыбнулся Риордан. — Ты унаследовала очень редкий дар, который в былые времена ценился слишком высоко. Такие, как ты всегда были под боком у самых могущественных из людей. Потому что твоя сила, буквально может рушить целые государства!

— Я что-то ничего не понимаю… — сказала Элла растеряно.

— Входящий во сны способен не только связываться с любым человеком на каком бы краю земли он ни находился, но, при должных тренировках, он может входить в чужие сновидения и как бы нашептывать своей цели то, что посчитает нужным. История знает немало случаев, когда входящие во сны срывали важные договоры и соглашения, меняли суть битвы и даже сводили с ума своих жертв. Прежде любой властитель стремился заполучить себе такого мага, ведь они были нужны и для защиты, и для нападения. Клан входящих во сны стремительно развивался и богател, но, как часто это бывает, их жажда власти стала слишком непомерна…произошла пара совершенно неприятных случаев, в результате чего их признали вне закона, поставив цель уничтожить всех под корень. И до последнего времени мы все считали, что эта миссия прошла успешно. Так что, моя милая, ты — уникальна и бесценна!

Элла зарделась, как роза. Никогда прежде ее не называли бесценной. А еще она, вдруг, поняла, что способна изменять сны по собственному желанию. Это что же получалось — все те жаркие моменты, случившиеся когда-то с Альмиром Эмирханом и относительно недавно — с Теодором, ее рук дело?! В смысле это не просто происходило там с ними, а происходило именно по ее воле? Даже, можно сказать, по ее желанию?

— Так значит… — спросила Элла немного неловко. — Я не просто проживала эти сны, я сама их создавала?!

Девушка бросила неуверенный взгляд на Тео. Но тот стоял будто в ступоре, все еще обдумывая полученную только что информацию. По нему было не заметно, что он вспоминал эти компрометирующие события. Альмир Эмирхан тоже был слишком поглощен ситуацией и явно не думал ни о чем подобном.

— Ты создавала их, — ответил Риордан, явно подметив ее неловкое поеживание. — Но мне кажется, что ты пока еще не научилась как-то влиять на человека внутри, так что вряд ли ты воздействовала на других, заставляя их следовать твоей воле.

— То есть, они действовали там самостоятельно?

— Я не могу быть в этом уверен на все сто, но думаю, что все, что совершал человек в твоем сне, он делал исключительно по своему желанию.

Эллания вновь неосознанно посмотрела на Теодора и на сей раз мужчина явно слушал и понимал все, о чем они говорили. Потому что его челюсть сжалась, желваки заходили и он несколько смущенно, что было ему вовсе не свойственно, отвел взор, сделав нелепый вид, что оттирает грязь на рукаве.

«О Боги! Он все помнит!» — пронеслось в голове у Эллы, и она заалела еще больше.