Не твой наследник

7

Саша

— Тебе не кажется, что ты перегнул палку?

Мы с Яном неспешно прогуливаемся по аллее, уютно подсвеченной маленькими садовыми фонариками. Разумеется, голова у меня не болит. Пухнет после насыщенного словесным ядом ужина — но не болит. Еще и Ян делал все, чтобы поддеть Марка. Зачем, спрашивается? Знаю, у них непростые отношения, да и нет, наверное, семей без взаимных упреков, обид из детства и претензий друг к другу. Но с какого перепуга Ян решил втянуть в эту войну меня, понятия не имею.

— Забей, с него все, как с гуся вода, — небрежно отмахивается мой друг.

А вот тут я бы поспорила, если бы так сильно не устала от негатива и напряжения, царившего за столом. В какой-то момент мне даже было жалко Марка: Ян прекрасно понимал, что его брата гложет вина за секс с якобы пассией Яна, но продолжал откровенно издеваться, разыгрывая счастливого влюбленного. Зачем? Чтобы отомстить за детские выходки Марка? Глупость какая. Раньше я не замечала за Яном этой зловредности, всегда считала, что это ему не повезло с братом, сейчас же взглянула на ситуацию с другой стороны. И поняла, что Марку тоже доставалось. Возможно, Марка-ребенка я бы еще пожалела, но защищать взрослого мужика с откровенно дурным характером, ворчливого, вспыльчивого сноба — нет, увольте. К тому же, он смотрел на меня с таким презрением, что я просто охреневала, где же он достал себе такое белоснежное пальто с короной в комплекте. Бедная его жена! Никогда не видела настолько сломленную женщину! Наверное, он дома с ней обращается, как с этим несчастным мальчиком-официантом! Придирается ко всему, что она делает, обвиняет во всем подряд, хотя сам без зазрения совести ходит налево. Может, где-то у меня внутри встроен специальный магнит, который притягивает самых мерзких представителей сильного пола?!

— Не в курсе, что у них там случилось с женой? — осторожно спрашиваю Яна, стараясь не выглядеть слишком заинтересованной.

— С Леной-то? — Ян вздыхает. — Он не докладывает. Хотя выглядит она ужасно. Последний раз мы встречались на чьем-то там юбилее, и я ее сегодня с трудом узнал. Узнаю почерк Марка: он вечно всех пилит, требуя совершенства. Правда, обычно он и сам Мистер Перфект, мне в голову не могло прийти, что он может изменить…

— Кстати, об этом. Мне нужно в аптеку. Плодить маленьких копий твоего братца не входило в мои планы.

— Прикалываешься? — капризно морщится Ян. — Я выпил, за руль не сяду. Можешь вызвать такси, если так уж приспичило… Слушай, а там около СПА разве не было медпункта?

С трудом припоминаю — кажется, я и правда видела дверь с красным крестом. Но это же, наверное, для тех, у кого травма или давление.

— Вряд ли у них есть что-то кроме парацетамола и перекиси.

— Все равно — сходи, проверь. Если нет — ну вызовем тебе такси. На крайняк, с утра смотаемся.

— С утра я так и так отсюда смотаюсь, — я выразительно смотрю на Яна. — Уж извини, но воскресный завтрак в кругу твоей семьи я точно не осилю, а в такую продолжительную мигрень никто не поверит.

— Мама обидится, если мы свалим, не предупредив, — Ян берет меня за руку. — Может, выручишь? Ну, в последний раз?

— Нет, хватит, — отдергиваю руку. — Я тебя, конечно, люблю, но тут я — пас. А если Марк признается жене? И она повыдергивает мне все волосы и расцарапает глаза? А если твоя мама начнет пытать нас расспросами, и мы спалимся на деталях? Нет, ты как хочешь, с утра я точно уеду. Можешь сказать, меня экстренно вызвали на работу.

— Неотложный дизайнер? — скептически кривится Ян. — Как ты себе это представляешь?

— Ну, ты же уже начал врать. Что тебе мешает сказать, что я главный пожарник в МЧС или нейрохирург?

По лицу Яна видно, что он не в восторге от этой идеи, но второй раз идти у него на поводу я не собираюсь. Вдобавок, у меня есть проблема понасущнее: часики тикают, и с каждой минутой опасность залететь от женатого мужчины возрастает, а потому я без зазрений совести оставляю Яна в гордом одиночестве и отправляюсь на поиски постинора.

СПА центр уже закрыт, вокруг — ни души. Со стороны ресторана доносится приглушенных смех и ненавязчивая музыка. Нормальные люди нормально отдыхают, жаль, я не могу себя к ним причислить. К счастью, для местного медика врачебный долг, судя по всему, не пустой звук, потому что из-под двери с красным крестом пробивается узкая полоска света. Постучавшись, я заглядываю внутрь — и замираю на пороге: на кушетке с грелкой на лбу валяется Марк. Увидев меня, он раздраженно закатывает глаза и отворачивается к стене.

— Прости, я… Я искала врача…

— Будешь опять врать про мигрень? — неохотно отзывается он, даже не глядя на меня.

— Тебя это не касается, — хочу уже захлопнуть дверь и свалить, куда подальше, но тут меня осеняет внезапная догадка: Марк ведь прижимает ко лбу грелку со льдом не просто так. А если что-то серьезное? Может, у него травма, и надо вызвать скорую или хотя бы позвать его родных? — Ты в порядке? — осторожно вытягиваю шею, пытаясь разглядеть, нет ли у него крови. — Позвать кого-то?

— Тебе не все равно, сдохну я или нет? — Марк, наконец, поворачивается ко мне, его лицо искажает кривая усмешка.

Это уже слишком! Хочешь помочь человеку, а он еще и огрызается! Да пошел он со своими закидонами!

— А знаешь, ты прав. Мне абсолютно наплевать, — фыркаю я. — Будет даже лучше, если ты тут дашь дуба.

Берусь за ручку двери, но в самый последний момент Марк окликивает меня:

— Постой!

Я вздыхаю, мысленно собирая терпение в кулак.

— Что?

— Сделай одолжение, не говори никому, что видела меня здесь.

— А если они волнуются? Твоя жена, к примеру?

— Вот именно поэтому, — Марк медленно садится, убирает грелку: никакой травмой там и не пахнет. Видно, кто-то просто перебрал и теперь расхлебывает. — Зачем ты пришла?

— На тебя полюбоваться, зачем же еще! — он бесит меня все сильнее: взрослый мужик, а прячется от родных, как трусливый мальчишка. Еще и корчит из себя тяжело раненного, хотя у самого банальное похмелье. Все-таки мужчины катастрофически не умеют терпеть даже малейшую боль. Ясно, почему природа не доверила им рожать детей: эти бы не пережили и первых месячных. Чуть что — похоронная физиономия, ужасное настроение и срывы на всех, кто попадается под руку. А говорят, женщины невыносимы в ПМС! У мужиков похмелье случается куда чаще.

— Я серьезно. Зачем ты искала врача?

— Не твое дело!

— Или ты не врача искала, а приключений? — он с вызовом изгибает бровь. — Вот мне интересно, сколько раз в день тебе нужен секс, чтобы удовлетвориться? Сколько мужиков? Ты вообще обращалась с этим к специалисту?

На мгновение мне кажется, что я ослышалась. Как у него только хватило наглости мне это сказать? Или, может, я одна получила удовольствие? Значит, если мужик при живой жене трахает, кого попало, — все окей. Самец, жеребец, браво, возьми с полки пирожок. А женщина непременно больная?

Придя в себя, я захлопываю дверь, чтобы остальные постояльцы не услышали этих гнусных обвинений, и с угрозой подхожу к Марку.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне!

— А как еще разговаривают с потаскушками? — спокойно спрашивает он. — Давай, поясни, у тебя больше опыта.

Чуть не задыхаясь от возмущения, я со всей силы замахиваюсь, чтобы влепить этому гаду пощечину, но он в последнюю секунду перехватывает мое запястье и с силой сжимает.

— Скажи, — он встает и нависает надо мной, крепко удерживая за руку. — Ты ведь сравнивала нас с Яном. И как? С кем тебе больше понравилось? Или тебе по фигу, был бы член?

— Не смей!..

— Это я уже слышал, — он кажется внешне невозмутимым, и только потемневшие глаза опасно поблескивают. — Просто сегодня днем мне казалось, что ты так изголодалась, как будто тебя год не трахали…

— Отпусти!

— А у тебя регулярный любовник. Так чего тебе не хватает, а? Острых ощущений? Или Ян тебя попросту не удовлетворяет?

Я дергаюсь, не в силах выслушивать весь этот бред. Еще немного — и я не сдержусь и выложу ему всю правда, что у меня с Яном ничего нет, и если кто здесь и озабоченный, то это точно не я. Но не дав мне и слова вставить, Марк рывком дергает меня к себе, крепко прижимает, и я с удивлением понимаю, что он возбужден. Его член упирается мне в живот, и по моему телу пробегает невольная дрожь.

— Что, нравится, когда с тобой так обращаются?

— Прекрати сейчас же, — пытаюсь вырваться, но Марк лишь сильнее вдавливается в меня, лишая возможности дышать и мыслить здраво. — Хватит! Ты женат!

— А на массаже это тебя не волновало, — в его голосе появляется сексуальная хрипотца. Как бы я ни хотела сейчас сбежать, как бы ни ненавидела этого человека, в памяти услужливо всплывают образы и ощущения, разгоняющие кровь по венам.

— На тебе нет кольца…

— А ты не удосужилась сказать, что у тебя есть парень! — его ладонь скользит по моей спине, как тогда, на массаже. Моя кожа покрывается мурашками, низ живота наливается расплавленным свинцом. Нет, Господи! Только не снова! Только не с ним!..

— Зачем тебе все это? — умоляюще шепчу я, стараясь думать о чем-то отвлеченном и антивозбуждающем. — Ты выпил лишнего… Иди жене, приставай к ней…

— У меня с женой ничего нет.

Ха! Так я тебе и поверила! Каждый женатый кобель говорит это, когда лезет под юбку к другой. Скажи еще, что ты вот-вот разведешься с ней, чтобы сделать предложение мне!

— Вот и исправь это!

— А у тебя с моим братом есть, — его рука опускается ниже, потом переползает на талию. — И это не мешает тебе сейчас завестись.

— Бред! — надеюсь, он слишком пьян, чтобы заметить, как лихорадочно горят мои щеки.

— Ты ведь вообще не можешь себя контролировать, да? — его колено вклинивается мне между ног, и я судорожно втягиваю воздух. — Сколько раз за день ты можешь кончить?

— Я не… Прекрати! Я не хочу…

— Хорошо, давай проверим, — он резко задирает мне подол, и пока я пытаюсь выпутаться из его рук, успевает просунуть ладонь между моими бедрами.

— Нет…

— Да, Саша, да, — его пальцы проникают под ткань трусиков, по-хозяйски раздвигают губы, касаясь самого сокровенного. — Вся мокрая… Ты этого хочешь? — и, не дав мне опомниться, входит в меня двумя пальцами, растягивает, нащупывает чувствительную точку, ритмично массирует. Из груди рвется стон, колени дрожат и подкашиваются.

— Пожалуйста… — хочу сказать «остановись», но язык заплетается, словно это не Марк, а я за ужином налегала на виски.

— Что «пожалуйста»? — его дыхание обжигает. — Пожалуйста, отымей меня, как последнюю сучку? Пожалуйста, возьми меня, Марк?

— Хватит…

— Только вот проблема, — он вынимает пальцы и отстраняется от меня. — Я не беру чужого. Не люблю обноски, понимаешь?

Как ни в чем не бывало, подходит к раковине и моет руки, будто испачкал их в какой-то грязи. Я стою, не в силах опомниться от унижения, не зная, что сказать.

— Мне все равно, с кем там развлекается мой брат, — смерив меня ледяным взглядом, Марк направляется ко мне, но на сей раз останавливается на приличном расстоянии. — Я бы попросил тебя держаться от него подальше, но вдруг понял: мне плевать. Это его дело, пусть тратит время, на кого угодно. Поэтому я прошу только об одном: предохраняйся. Не хочу, чтобы ты одарила его хламидиями или чем похуже. А еще будь добра, не попадайся мне больше на глаза. Ни мне, ни моим родителям. Имей в виду: я сделаю все, чтобы такая шлюха никогда не стала частью моей семьи.

У меня звенит в ушах, перед глазами все расплывается в странном тумане. Нет, я не буду плакать перед ним! Ни за что! Никогда в жизни меня еще так не унижали. А в чем я виновата? В том, что ведусь на его прикосновения? В том, что согласилась поддержать Яна в его лжи? Допустим. Пусть я за это сгорю в аду. Но тогда что же заслуживает Марк? В отличие от него, я никого не оскорбляла. Я никому не изменяла, хоть он об этом и никогда не узнает. В этом плане моя совесть чиста, а вот Марк… Он-то уж точно женат не понарошку. И это он, а не я, довел свою жену до состояния бледной тени. Это он первым начал ко мне приставать сейчас, у него вскочил колом, едва он увидел меня. Но шлюха здесь я, да? Если бы он и вправду так беспокоился о чистоте своей семьи, то избавил бы их для начала от собственной персоны! Лживый двуличный лицемер!

— Думаешь, ты лучше меня? — не позволю ему уйти вот так, оставив последнее слово за собой! Он выслушает все, что я ему скажу, хочет он этого или нет. — Что ж, утешайся этой мыслью, когда будешь дрочить в туалете. Говоришь, жена не подпускает тебя к постели? Правильно делает! — толкаю его в грудь.

— Даже не заикайся о том, чего не знаешь! — угрожающе предупреждает Марк, но меня уже не остановить.

— О, я отлично знаю таких, как ты. Мастер находить недостатки у других, а на себя посмотреть в зеркало времени нет, да? — сжимаю его все еще напряженный член через брюки. — А это что? Возбудился от пения соловья, да? Нет. Ты хочешь девушку своего брата, потому что ты всегда ему завидовал. Его чувству юмора, его красоте. Он всем нравится, а ты вызываешь только страх и жалость.

— Что?

— Да, Марк, мне жаль тебя, — убираю руку и вытираю ее так же брезгливо, как это сделал он минуту назад. — Ты никогда не узнаешь, каково это, когда тебя любит женщина. Потому что ты этого не заслуживаешь, — собираюсь уйти, но напоследок поворачиваюсь к нему, одарив презрительной ухмылкой. — И вот что. Да, Марк, я сравнивала вас с Яном. Просто чтоб ты был в курсе: ты ему в подметки не годишься. Мы поссорились с утра, я думала, что мы расстанемся. Ты был так, минутной слабостью. Но когда Ян помирился со мной… Знаешь, я в жизни не променяю такого шикарного любовника на скучное злобное чмо вроде тебя, — и, гордо расправив плечи, захлопываю дверь прямо перед носом Марка.