Не устоять!

Глава 7

— Значит, мы можем не уезжать из Фортон-Холла? — высказалась Мэй, в очередной раз обходя вокруг стола, за которым Фелисити резала тонкими ломтиками картошку.

— Нет, нам придется уехать из Фортон-Холла, — поправила она сестру и, потянувшись за солонкой, подумала, с чего бы это ее сегодня так и распирает от радости. — Но не сейчас.

— Тогда чей этот дом?

— Это дом Рейфа.

Мэй присела на стул и, опершись локтями о столешницу, подперла кулачками подбородок.

— Я запуталась, — после недолгих размышлений призналась она.

— Я тоже, — согласился с ней Рейф, потопав сапогами на пороге, чтобы сбить грязь, и шагая внутрь. — Что сказать соседям, уже решили?

Все так стремительно переменилось, что Фелисити об этом даже не подумала.

— Я… Сами решайте. Ведь хозяин в Фортон-Холле теперь вы.

Рейф задумчиво пожевал губами.

— Полагаю, что так. А если мы скажем, что дела вынудили вашего брата срочно выехать на континент на неопределенное время и, учитывая наше давнее знакомство, Найджел согласился продать мне поместье, потому что ему было теперь сложно полноценно им управлять?..

— А я; думала, что Найджел проиграл Фортон-Холл в карты, — подняла удивленный взгляд на своего идола Мэй.

— Радость моя, давай не будем говорить об этом на каждом углу..

Рейф обошел стол и оказался рядом с Фелисити. Она в замешательстве покраснела.

— Давайте не будем говорить неправду. Наши соседи прекрасно осведомлены о пристрастии Найджела к совершению до абсурда глупых поступков.

Она понимала, что произнесла это с ожесточением в голосе, и поэтому нарочито закашлялась и сосредоточенно продолжила резать картошку.

Рейф склонился чуть ниже, теплое дыхание шевельнуло ей волосы.

— Стыдиться вам нечего, — спокойно заметил он.

— А я и не стыжусь! — сердито огрызнулась она в ответ.

— А вот мне стыдно, — с готовностью признала Мэй. Фелисити бросила на нее раздраженный взгляд:

— И тебе стыдиться нечего!

— Послушайте, Лис, — продолжил Рейф и едва не коснулся губами ее щеки, потянувшись за картофелиной. — Вы здесь своя, понимаете? Все вокруг знают вас чуть ли не с пеленок. Меня здесь видели мельком и никто не знает. Поэтому вы сами должны сказать им то, что считаете нужным.

Фелисити озадаченно смотрела, что же Рейф будет делать со взятой картофелиной. Он, чуть отставив руку, принялся внимательно разглядывать плод со всех сторон, якобы высматривая изъяны. Она очень сомневалась, что на таком расстоянии можно что-то разглядеть, но через короткое время молодой человек издал неопределенный звук и положил картофелину обратно. Убирая руку, он невзначай провел пальцами по ее запястью и рукаву. Прикосновение было ей более чем приятно, и разгоравшийся гнев сам собой куда-то исчез. Чтобы скрыть невольную дрожь, она пожала плечами.

— Ваша история звучит весьма правдоподобно. Спасибо.

— А жить теперь вы будете в Фортон-Холле? — спросила Мэй, явно не заметившая мимолетного прикосновения.

— Нет. Я его собираюсь продать.

— Зачем?

— Хочу посмотреть мир.

— Погодите, — возразила Мэй, — вы ведь уже посмотрели мир. Сами про это мне рассказывали. Рейф подсел к девочке: — Я посмотрел лишь малую его толику. А хочется увидеть весь.

— Мэй, хватит докучать человеку всякими глупостями, — строго сказала Фелисити. Она сгребла нарезанную картошку в миску и пересыпала в кастрюлю. — Если Рейфу хочется посмотреть мир, он должен иметь возможность этот мир посмотреть.

Рейф поднял на нее глаза:

— Вы сказали это таким тоном, что можно почти не сомневаться в моей глупости.

Лицо его приняло такой комично-обиженный вид, что Фелисити едва не засмеялась.

— Кто я такая, чтобы судить?

— Угу…

— Вы ведь не будете медлить с продажей Фортон-Холла?

Голос у нее дрогнул, и Фелисити поняла, что он это заметил. Она сразу же возненавидела себя за сентиментальность. Черт возьми, кому какое дело до того, как ей больно от одной только мысли, что очень скоро она потеряет родной дом навсегда! Теперь у него новый хозяин, и не важно, что она знала и любила здесь каждый дюйм, каждую половицу, что она обожала эти места, особенно чудный сад вокруг усадьбы. Вины Рейфа во всем этом не было никакой; не он, так кто-то другой все равно бы выиграл поместье у Найджела, потому что тот вовсе не держался за дом и земли, на которых он стоял. Но ей почему-то хотелось верить, что в глубине души Рейф Бэнкрофт не так уж и рвется поглазеть на достопримечательности Китая.

Рейф устало потянулся.

— Большая часть дел сделана лишь наполовину, так что, думаю, еще пара недель не помешает.

Фелисити кивнула, не сумев скрыть облегчения.

Рейф не спеша осмотрел, что осталось от западного крыла. Чувствовалось, что раньше здесь что-то было: фундамент оставался по-прежнему на месте, а несколько самых неуступчивых опорных балок все еще возносились к небу, подобно колоннам древнегреческого храма.

— Греция, Греция… — задумчиво проговорил он вслух. — Там я тоже еще не был.

— Куча развалюх еще более жалкого вида, чем эти останки былой роскоши, — вот что в этой Греции. Так мне люди рассказывали, — заметил подошедший и вставший рядом Деннис Грэм.

— Да, о внешней привлекательности можно забыть, если на все смотреть вашим взглядом, — сухо ответил Рейф. — Как считаете?

— Могли бы вы, черт возьми и пораньше нам сказать, что поместье Фортон-Холл теперь ваше. А то кому только Рональд не раззвонил про это, — сердито сказал фермер.

— Я вообще-то говорил про западное крыло… Да, вы правы, конечно. Если совсем уж честно, я пытался защитить женскую половину семейства Харрингтонов. Я начинаю подозревать, что Фелисити считала, будто я — умалишенный, сбежавший из сумасшедшего дома. Поэтому она и не хотела, чтобы я бродил по округе и распространял беспочвенные слухи или, что еще хуже, ссорился и ругался с соседями.

Грэм сложил руки на груди.

— Как ни посмотри, а такая работа для идиота, вот что я скажу.

— Надеюсь, вы сейчас говорите про дом, а не про мой рассудок? — ухмыльнулся Рейф.

— Ну да.

Фермер в очередной раз был прав. Снести то, что осталось от западного крыла, или отстроить его заново — в обоих случаях работа не на один день, тяжелая и неблагодарная. Да и рабочих на это дело найти и нанять будет совсем не просто. Сам Рейф в строительстве не очень-то разбирался…

Но все это не могло унять чувство радостного возбуждения, которое охватило его при мысли о ремонте и строительстве. Его инженерные способности, которыми восторгались сослуживцы-офицеры в армии, шли совершенно вразрез с его положением в обществе и карьерой, которую не уставал навязывать ему отец. Что тут поделаешь — нравилось Рейфу это дело.

Но он прекрасно понимал, что, сколько ни размышлять о том, что хорошо бы восстановить рухнувшее крыло, какие бы строительные фантазии ни приходили ему в голову при виде добротного, старой кладки, фундамента, сделать что-то было не в его силах. Более того, у него не было ни времени, ни средств, чтобы всерьез заняться ремонтом поместья. Если не удастся продать Фортон-Холл к осени, зарядят дожди и все отложится по меньшей мере до марта будущего года. К этому времени он будет еще беднее, чем Фелисити.

— Ну, так что, Бэнкрофт? Какие будут распоряжения? Рейф тяжело вздохнул:

— Начнем расчищать сад.

— Вот с этого и начнем? Ничего не напутали?

Ничего он не напутал. Фелисити дважды упоминала о том, как ей нравилось по утрам сидеть в саду и читать. Ради чего бы он это ни делал сейчас — чтобы загладить свое чувство вины или чтобы на ее лице как можно чаще появлялась улыбка, — ему хотелось доставить ей удовольствие.

К тому времени, когда Рейф и его три добровольных помощника расчистили крохотный уголок в северной части сада, там, где местность полого спускалась к узкой проселочной дороге, Рейф дьявольски устал, весь исцарапался и был зол донельзя. Прошло уже две чертовых недели с того дня, как он виделся со своим адвокатом-солиситором, и теперь, когда все в округе знали про смену владельца в Фортон-Холле, нужно было съездить в Пелфорд и нанести еще один визит Джону Гиббсу.

— Добрый день, мисс Харрингтон.

Рейф обернулся на хор приветствий в адрес Фелисити. Всякий раз, когда он видел ее, — а началось это две недели назад, — его охватывало желание заключить молодую женщину в объятия и покрыть поцелуями. Чувствовал он себя в эти моменты так, как будто голодал месяц напролет и вот набрел, наконец, на то, что доставит райское наслаждение.

С радостью он увидел, что Фелисити в садовых перчатках.

— Лис, как мы потрудились?

Она остановилась рядом с ним, так что ее макушка оказалась как раз на уровне его подбородка. Несколько тонких прядок черных волос выбились из аккуратно собранного пучка на затылке и спускались ей на щеки и изящную шею. Боже, как же ему хотелось любить эту женщину!

— Вам надо было увидеть Фортон-Холл лет десять назад. Тогда вам и в голову бы не пришло его продавать.

— Если бы мне захотелось управлять поместьем, выбирать мне было бы из чего, — возразил он, взяв ее маленькие руки в свои под предлогом разглядеть рабочие рукавицы. — Его светлость или мой брат были бы только рады передать мне счетоводные книги любого поместья. Только вот я через месяц оброс бы мхом с ног до головы.

Фелисити посмотрела на Рейфа, и взгляд ее темных глаз был одновременно очень серьезным и полным неподдельного интереса.

— Вам здесь скучно?

— Нет, — улыбнулся он. — Ведь здесь есть вы. Фелисити порозовела.

— Осмелюсь сказать, что, помимо меня, в Фортон-Холле множество других достопримечательностей.

Девушка явно флиртовала; он мог судить об этом по чуть надутым губкам и игриво склоненной головке. Рейф придвинулся ближе.

— Будь мы сейчас одни, я был бы рад показать вам, насколько я с вами не согласен.

Фелисити отважно выдержала его взгляд и покраснела еще гуще.

— Одни обещания, — вздохнула она, улыбнулась, развернулась к нему спиной и заторопилась к Рональду помочь убрать прошлогодние листья и сучья с цветочной клумбы.

Рейф смотрел ей вслед. Происходило что-то необычное, и это ему очень нравилось. Он принялся расчищать сад с удвоенным старанием.

— Бэнкрофт! На пару слов! Граф Дирхерст, стремительно промчавшийся по подъездной аллее и осадивший своего жеребца всего в нескольких футах от Рейфа, легко соскочил на землю.

— А, Дирхерст. Доброе утро. — Он не спеша, стянул с руки рукавицы. — Вы виделись с мисс Харрингтон?

— Конечно, я с ней виделся, а вы… — Граф оборвал себя на полуслове, потому что к ним подошла вышеупомянутая особа. — Фелисити, приношу свои извинения! — с нарочитой радостью воскликнул он, в мгновение ока убирая с лица выражение крайнего раздражения. — Я и не видел, что вы здесь.

— Не извиняйтесь, милорд. Что привело вас в Фортон-Холл?

— Хочу перекинуться парой слов с Бэнкрофтом.

— Выкладывайте, — поторопил его Рейф, с интересом ожидая, сумеет ли граф сдержать свою агрессивность.

Граф сдержался, за что Рейф невзлюбил этого лицемерного грубияна еще больше. Вся его любезность была не более чем спектаклем, который он разыгрывал ради того, чтобы обрести благосклонность Фелисити. Рейф надеялся, что девушка не настолько простодушна, чтобы поверить в такую фальшь.

— Вопрос требует незамедлительного обсуждения, и я хотел бы побеседовать с вами конфиденциально, — снисходительно пояснил Дирхерст.

Рейф нахмурился:

— Мне полотенце нужно найти. Идемте.

Дирхерст оставил своего жеребца во дворе, как решил Рейф, лишь ради того, чтобы был повод еще раз увидеться с Фелисити перед отъездом. Ну что ж, будет честно, если он проведет незваного гостя до конюшни по самой грязи. У графа был вид кота, который отчаянно поджимает лапы, лишь бы не наступить в лужу. Оно и понятно, когда на ногах новехонькие туфли из дорогой лондонской лавки.

— Бэнкрофт, сегодня утром до меня дошли какие-то странные слухи о том, что вы… что вы… якобы купили поместье Фортон-Холл.

Теперь, когда Фелисити не могла их видеть, выражение крайнего раздражения — совсем как в тот вечер, когда он заглянул в дом через забаррикадированную дверь и обнаружил за ней Рейфа, — снова появилось на лице Дирхерста. Рейф кивнул с самым равнодушным и безучастным видом: — Это вовсе не слухи. Моя семья много лет покупает и продает самую разную собственность. Отчего очередное приобретение так вас взволновало?

— Харрингтоны — мои самые дорогие друзья и близкие соседи! — отрывисто и со злостью бросил граф. — И мне совсем не по душе, если орда адвокатов-солиситоров будет сновать по их землям и выискивать вам наживу.

— Не морочьте себе голову. Это была частная сделка между Найджелом и мной.

Дирхерст еще больше помрачнел:

— Что бы там между вами ни было, продажа родного дома Харрингтонов меня беспокоит и огорчает.

— А то, что им в любой миг на головы могла рухнуть крыша, вас, как понимаю, не беспокоило и не огорчало?

— Я предлагал им свою помощь, много раз предлагал! — выкрикнул побагровевший граф. — Но они неизменно ее отвергали.

Рейф не смог отказать себе в удовольствии лишний раз уязвить самолюбие этого надутого индюка.

— Что поделаешь, Дирхерст… Значит, здесь в ваших услугах не нуждались.

Граф даже остановился, и Рейф почувствовал, как его взбешенный взгляд сверлит ему затылок. Тем не менее он проследовал в конюшню, надеясь в душе, что его собеседник сдастся и несолоно хлебавши отправится домой.

— Что собираетесь делать с поместьем?

— Я еще не решил.

— Вот как? А я слышал совсем противоположное. Рейф обернулся и оглядел графа с ног до головы.

— Зачем же спросили?

Он задумался, отчего он до такой степени не выносит графа. В Лондоне он рос среди вот таких Дирхерстов, они и потом окружали его с утра до вечера — и ничего. Ему до них просто дела не было. Кое-кого — да взять того же Роберта Филдса — он даже считал за приятелей. Но здесь, в Фортон-Холле, было одно обстоятельство, которое все меняло кардинальным образом: Дирхерст имел виды на Фелисити. Он становился соперником, а отсюда всего один шаг до вражды. Серьезность, с которой Рейф все это воспринимал, озадачила его самого.

— Прекрасно, Бэнкрофт, — продолжал между тем граф, стоя на пороге конюшни. — Для меня очевидно, что вы не настроены на вежливый и уважительный разговор. Сколько вы хотите за поместье?

Рейф от неожиданности разве что не замер на полушаге. Придав лицу самое высокомерное выражение, он обернулся:

— Вы хотите купить поместье Фортон-Холл?

— А что, нельзя?

— Нет, отчего же? Только зачем оно вам? Это же сплошные руины.

Граф раздраженно смахнул паутину с одного из пустых стойл.

— Оно соседствует с моими землями, а кроме того, и я не лишен сентиментальности. У меня совсем иные причины, чем у вас, Бэнкрофт. Я предлагаю пятьдесят тысяч фунтов.

Лихорадочно соображая, Рейф нарочито неторопливо направился в угол, чтобы взять полотенце. Пятьдесят тысяч соверенов ему хватило бы на то, чтобы разъезжать по миру в свое удовольствие в течение десяти лет, а то и больше, если проявить бережливость. Цена, предложенная Дирхерстом, была вдвое выше той, которую хотел назначить, он сам. Впрочем, ему-то что за дело? Да нет… Все это становилось весьма важным. Если он продаст поместье прямо сейчас, Фелисити и Мэй будет просто некуда деваться, а у него не будет причин здесь задерживаться. Сосредоточенно вытерев руки, Рейф повесил полотенце на место и медленно повернулся к графу:

— Нет, спасибо. Меня это мало интересует.

— Что?! Вам мало пятидесяти тысяч фунтов?! Вас это не интересует?!

— Представьте себе, — равнодушно пожал плечами Рейф. — У меня совсем другие причины, чем у вас, Дирхерст.

— Каков негодяй! Половина графства только и судачит про то, что вы вознамерились отправиться в Китай и еще бог знает куда. Фортон-Холл вам ни к чему! Сделав один-единственный размашистый шаг, Рейф оказался рядом с графом и ткнул его указательным пальцем в грудь:

— А вам тем более. Вам нужна Фелисити. Вот вы и пытаетесь ее купить!

Дирхерст возмущенно оттолкнул его.

— И что с того? Чем вы лучше? Держитесь за поместье потому, что вам приспичило поволочиться за ней! А то я не вижу, какие взгляды вы на нее бросаете!

Рейф, в свою очередь, толкнул графа, да так, что тот отшатнулся и ударился спиной о стену.

— Не надо ничего начинать, если не соображаешь, чем все может закончиться. — Он поднял с пола упавшее полотенце, закончил вытирать руки и коротко кивнул: — Всего хорошего, Дирхерст. У меня много дел.

С этими словами он повернулся к графу спиной и стремительно зашагал к выходу.

— Семьдесят тысяч! — крикнул ему вслед Дирхерст. Дьявол, да он будет последним дураком, если откажется от таких денег лишь ради того, чтобы продолжать грезить о сомнительных прелестях бойкой черноволосой девицы!

— Я подумаю! — бросил Рейф и, не обернувшись, вышел из конюшни.

О чем бы там ни разговаривали Рейф и Джеймс, беседа никому из них, похоже, не доставила удовольствия, подумала Фелисити, взглянув на их лица. Граф едва ей кивнул, вскочил на лошадь и ускакал. Рейф же работал с таким видом, будто не выдергивал сорняки, а всякий раз сворачивал шею очередному французскому пехотинцу. Когда Мэй притащила из кухни здоровенный кувшин лимонада, он и не подумал прерваться, чтобы освежиться и сделать пару глотков.

— Похоже, это лучший лимонад из всех, что ты до сих пор делала, милочка, — похвалил девочку мистер Грэм.

— Спасибо. Я старалась. — Мэй посмотрела на Рейфа, который, не поднимая головы, яростно выдирал из земли неподдающиеся стебли. — Он сегодня сердитый.

Фелисити согласно кивнула, хотя и не могла взять в толк, каким образом сестре удалось это определить, наблюдая лишь склоненную спину ее героя.

— Похоже, они с графом Дирхерстом крепко поспорили.

— Принести ему лимонаду?

Фелисити, взяв кувшин, налила в кружку ледяной жидкости.

— Я сама отнесу.

Пришлось пару раз довольно громко кашлянуть, прежде чем Рейф, наконец, поднял голову и выпрямился. Это было странно: обычно он уделял ей столько внимания, что всякий раз Фелисити становилось неловко. Хотя нет, она просто лукавила. Что там говорить, ей очень нравилось видеть, как он чутко прислушивается едва ли не к каждому ее слову. Прежде никто, тем более мужчина, не проявлял к ней такого интереса. Даже граф Дирхерст, каким бы любезным он ни был, предпочитал больше говорить, чем слушать.

— Премного благодарен, — сказал Рейф и стянул рукавицы. Когда он брал кружку, пальцы их на мгновение соприкоснулись, и уже знакомый озноб скользнул у нее по спине.

Фелисити начала привыкать к этому ощущению и искала моменты, чтобы снова и снова прикасаться к нему.

— Как вы себя чувствуете? — Она старалась по возможности дипломатично выяснить, что произошло.

— Ничего такого, что не смогла бы вылечить пинта хорошего виски.

Без отрыва он опорожнил половину кружки. Фелисити зачарованно смотрела, как струйки лимонада стекают по подбородку на блестевшую от пота шею. Сладкое и соленое… как это будет на вкус, если лизнуть? Мысль эта заставила девушку зябко повести плечами.

— Я признаю, что Джеймс может быть до невозможности… нудным. Но намерения у него всегда добрые.

— Вы собираетесь выйти замуж за Дирхерста? — спросил Рейф таким натянутым тоном, как будто каждое слово ему пришлось из себя выдавливать.

— Что? Он это вам сказал?

— Нет. Не совсем.

— Тогда, Бога ради, о чем же вы разговаривали?

— Да это не… — начал он, но Фелисити его перебила:

— Не вздумайте заявить, что это меня не касается! — и сердито вздернула подбородок. — Ясное дело, касается! Иначе вы бы не задали такой нелепый вопрос!

Он пристально посмотрел ей в глаза:

— Вы считаете, что интересоваться планами о замужестве нелепо?

Взгляд его она выдержала. Не опустила глаза, пока в голове вихрем неслись самые разные и весьма неуместные ответы. Потом, залившись краской, пробормотала что-то невразумительное, развернулась и пошла вокруг дома.

— Так как? — окликнул ее Рейф.

— Все, что вы говорите, нелепо! — выпалила Фелисити и еще сильнее заспешила с позором покинуть поле сражения. Отчаянно надеясь, что ему не придет в голову последовать за ней.

— Лис, подождите!

Проклятие! Он все-таки за ней пошел. Перегнать Рейфа она никак не могла, да ей и не хотелось устраивать потеху. Так что девушка остановилась и повернулась к нему лицом:

— Что вы хотите?

— Дирхерст предложил мне свою цену за Фортон-Холл. У Фелисити перехватило дыхание.

— Он предложил купить Фортон-Холл? — едва слышно переспросила она и стиснула вдруг заледеневшие руки.

— Да.

Рано или поздно это должно было произойти. Поместье Фортон-Холл не могло оставаться непроданным. Она лишь надеялась, что это случится позже, не сейчас, хотя здравомыслие ей и говорило, что нет никакой разницы, кто будет владельцем поместья — Рейф или кто-то другой, — и что глупо по этому поводу так переживать.

— Ну что же, я за вас рада. — С этими словами Фелисити повернулась, чтобы уйти.

Рейф схватил ее за руку, удержал и повернул к себе лицом.

— Он предложил мне семьдесят тысяч соверенов. Фелисити непонимающе уставилась на него:

— Семьдесят тысяч фунтов?! Бэнкрофт кивнул:

— После того как я отказался от пятидесяти тысяч.

— Фортон-Холл сейчас не стоит и половины этих денег!

— Знаю.

— Пусть даже и так, но, Рейф, это огромные деньги! Господи, отчего же вы не согласились?

Рейф замялся.

— Не мог отделаться от мысли, что он покупает нечто другое.

Фелисити вдруг поняла, что он имеет в виду.

— Джеймс начал предлагать мне выйти за него замуж с того дня, как мне исполнилось восемнадцать. О моих чувствах к нему он знает. Так что не городите нелепицу.

Рейф шагнул к ней.

— Мне принимать его предложение?

— Не нужно ничего решать, полагаясь только на дикие предположения! — Хотя в определенном роде Рейф был прав. У них даже не оставалось времени, чтобы ответить на поступившие предложения о гувернерстве. Так что они с Мэй могли оказаться на улице, если только их не приютит сквайр… или, на худой конец, Джеймс.

— Значит, мне следует принять это предложение? — повторил Рейф.

— Рейф, Фортон-Холл принадлежит вам. Вам решать…

— Я сказал ему, что подумаю, — перебил он ее, и по его раздраженному виду Фелисити поняла, что ее уклончивость начинает действовать ему на нервы.

— Поняла. Хорошо, что я еще могу сказать?

— В конце концов, я могу известить его о своем согласии и через месяц, и завтра. Мне без разницы. А вот вам нужно к этому времени крепко встать на ноги, верно? Что вы об этом думаете?

Он предлагал ей время. Он решил отсидеть месяц здесь, в разваливающейся и рассыпающейся усадьбе, вместо того чтобы отправиться в свои захватывающие путешествия. И все ради того, чтобы Фелисити смогла выяснить, нанял ее кто-нибудь или нет.

— Я… я даже и не знаю, что сказать, — прошептала она. — Вы ведь мне ничего не должны.

— Вот об этом я не знал, — улыбнулся Рейф. — Скажу одно — мне здесь не скучно.

— Спасибо.

— Это вам спасибо.

Фелисити вдруг потянулась к нему, с непонятной ей самой отвагой взялась руками за распахнутый ворот его рубашки и прикоснулась губами к его губам. Рейф осторожно обнял ее за талию и привлек к себе. На губах его был привкус лимонада и пота, и эта смесь оказалась слаще и солонее, чем ей недавно представлялось. Ей вдруг стало тепло и уютно. Его губы чуть приоткрылись, дразня и даря при этом непередаваемое блаженство. Фелисити, наконец, поняла, что такое таять от счастья.

Она тихонько застонала и обхватила руками его широкие плечи. Ей хотелось впитать этот поцелуй, прижаться к его разгоряченному и сильному телу, упасть в его объятия и…

— Лис?

Ахнув, Фелисити отпрянула от Рейфа. Из-за угла дома выглядывала Мэй.

— В чем дело, Мэй? — спокойно, насколько это было возможно, спросила Фелисити, отдавая себе отчет, что все ее лицо сейчас залито краской.

— Мистеру Грэму нужно съездить в Пелфорд за новой пилой. Можно, он возьмет меня с собой? Я бы пирожные привезла…

Мэй смотрела на них обоих немного странным взглядом, и на миг Фелисити пожалела, что ее младшая сестра такая смышленая.

— Конечно, дорогая.

С опозданием она поняла, что рука Рейфа все еще обнимает ее за талию, и торопливо убрала ее. Смотреть на него она не осмеливалась; стоя рядом, девушка продолжала чувствовать жар его тела, как если бы оставалась в его объятиях.

— Одно пирожное привезешь мне, — сказал Рейф и, порывшись в кармане, кинул Мэй соверен.

Та с улыбкой ловко поймала монетку.

— Есть, капитан!

Торжественно отдав честь, девчушка промаршировала за угол дома.

Фелисити посмотрела ей вслед и, вздохнув, пошла следом. Но не успела сделать и пары шагов, как Рейф перехватил ее за руку и снова привлек к себе.

— Не торопитесь, Лис, — шепнул он и склонился к ее лицу.

Фелисити, опешив поначалу от неожиданности, ответила на поцелуй с ошеломившей ее страстью. Наконец Рейф оторвался от ее губ и посмотрел ей в лицо.

— Вы потрясающая женщина, Лис, — сказал он улыбаясь. — Недосягаемы, как верхушки деревьев.

Хотя ей больше всего хотелось, чтобы он замолчал и снова ее поцеловал, она рассмеялась.

— Идемте, — сказала она, высвобождаясь из его объятий. — Нас могут увидеть.

Рейф убрал ладонь у нее с талии и взял ее руки в свои.

— Вы управляете поместьем и воспитываете сестру сами, без чьей-либо помощи и опасаетесь, что кто-то увидит, как мы целуемся?

— Поместьем я управляю вынужденно, мне это чуждо. А если я буду целоваться с вами на глазах у всех, то окончательно испорчу себе репутацию, — не слишком уверенно возразила девушка.

— Вы в последнее время не общались с миссис Денуорт? Мы с вами вступили в непристойную и противозаконную любовную связь в первый же день моего приезда в Чешир, а то и еще раньше.

Фелисити в ужасе посмотрела в его смеющиеся глаза.

— Я ее убью!

— Сомневаюсь, что это хоть как-то поможет вашей репутации. Хотя мысль сама по себе очень даже неплохая.

— Ничего смешного здесь нет! Это лишний раз подтверждает, почему нам больше нельзя себя так вести. Это неприлично.

— Прошу прощения, но разве сейчас не вы первая меня поцеловали?

— Ну… да, но…

— Но две минуты спустя это уже неприлично. — Он вытер губы тыльной стороной ладони. — Боюсь, если вы ожидали, что я перестану вас целовать, вам нужно предложить для этого более вескую причину. — Он ласково провел большим пальцем по ее нижней губе — Намного более вескую.

На самом-то деле Фелисити вовсе не желала искать эту самую более вескую причину. В то же время ей совсем не хотелось потерять голову из-за человека, которого она знала так мало, и который собирался отбыть в Китай и другие места, ей совершенно неведомые, и провести там несколько лет.

— Ну что ж, — рассудительно проговорила она. — Тогда как вам понравится вот это: налоги все еще не выплачены, а в Фортон-Холле нет денег на то, чтобы рассчитаться?

Его рука медленно соскользнула с ее талии.

— А как же рента ваших арендаторов?

— Ваших арендаторов, — вежливо поправила его она. — Посевы смыты ливнями и… Найджелу нужен был новый фаэтон. — От воспоминаний о самодовольной глупости брата у нее сжало горло, и девушка едва не поперхнулась. — Новых семян фермерам мы поставить не смогли, так что пришлось понизить ренту. С тех пор больше половины арендаторов покинули эти места.

Какое-то время Рейф молча смотрел на нее.

— И сколько мы… я должен?

— Сто восемнадцать фунтов. Он растерянно моргнул:

— Сколько, простите?

— Могло быть и хуже, — утешила его Фелисити, в первый раз благодарная судьбе за то, что беды, свалившиеся на Фортон-Холл, легли на еще чьи-то плечи.

— Это как? — скептически поинтересовался Рейф.

— Если бы вы родились в бедной семье, — улыбнувшись, пояснила она.

И сразу поняла, что сказала что-то не то. Лицо Рейфа окаменело, он молча развернулся, широким шагом двинулся вперед и исчез за углом дома. Чуть позже он, верхом на Аристотеле, выехал на дорогу и поскакал к лесу. Фелисити собрала пустые кружки из-под лимонада и отнесла на кухню. Можно было не сомневаться: Рейф сильно пожалел о своем отказе от предложения графа. Семьдесят тысяч соверенов увезли бы его немыслимо далеко от порушенного Фортон-Холла, да и от нее тоже.

— Черт с ними со всеми, — пробормотала мисс Харрингтон, забыв о хороших манерах, и без сил опустилась на стул.

Он ведь прежде упоминал о своих неладах с отцом и о том, что брать у своей семьи деньги ему глубоко претит. И тут она почти в открытую посоветовала ему попросить любимого папочку помочь средствами. Да, умом Фелисити сегодня не блистала.

Еще сильнее ее волновало другое. Как она заметила, Рейф поскакал в сторону поместья Дирхерста. А что, если он отправился сообщить графу, что передумал?

— Боже! — Она вскочила на ноги так стремительно, что едва не опрокинула стул. Уже на пороге Фелисити остановилась. Поместье Фортон-Холл принадлежало Рейфу. Как бы она ни любила эту усадьбу и как бы в ней ни нуждалась, прав на нее у нее не было.

И больше не будет.