(Не) возлюбленная дракона

Глава 1

- Не стучи зубами, - тихо произнесла матушка и уже чуть более обеспокоенно спросила: - Замерзла? Сейчас достану шерстяное одеяло...

- Не нужно, - ответила я, вновь обернувшись к своему отражению.

Распущенные волосы цвета пшеницы, струились густым водопадом по плечам, закрывая грудь и укладываясь в кольца прямо на коленях. Зеркало хоть и мутное, старое, но себя я видела прекрасно. Кажется, что в последний раз. Ну а как иначе, если от меня прежней вот-вот ничего не останется? Стоит только зайти в воду и выбрать...

Старый домик главной знахарки, а по совместительству и жрицы богини, был обставлен просто. Лишь необходимая массивная мебель, будто выструганная из цельных кусков дерева. Занавеси паутины по углам и почерневшие стекла маленьких окон, которые практически не пропускали дневной свет. Мрачновато, но именно так я с самого детства представляла жилище женщины, хранящей тайны сотен поколений.

- Маатис скоро подойдет, - дрожащим голосом произнесла мать. Ее уменьшенная копия, отражающаяся в зеркале, пыталась улыбаться, но жалкие потуги не привели ни к чему хорошему. Казалось, еще немного и она расплачется прямо здесь. - Она готовит цветы и ягоды для твоей дороги. В этот раз многим женщинам удалось вырастить красные азалии в своих домах. Они очень серьезно отнеслись к твоей инициации, ведь каждая желает тебе доброго пути...

Доброго пути... Мой путь начнется с того, что я стану женщиной, готовой к замужеству. С ранних лет матушка с отцом готовили меня для этого, уверяя, что истинное счастье я познаю через любовь и материнство, через силу, которую смогу даровать своему роду. Не один год меня учили тому, как правильно держать хозяйство, как оберегать свой дом и наполнять его уютом. Возможно, мне даже позволят самой выбрать для себя мужа. В годы юности моей мамы, это было непозволительной роскошью и о браке договаривались сразу же, как только на свет появлялись дочь или сын. Так было и у моих родителей. Не успела матушка родиться, как ее уже обещали моему отцу, которому, на тот момент, было уже три года. Однако, времена меняются и даже наше племя, далекое от остального мира, меняло свои рамки, делая их чуть шире.

- Вода, наверное, очень холодная... - отстраненно пробормотала я, но даже так меня мгновенно пробрал озноб.

- Ласточка моя, сама же знаешь, как быстро все это пройдет. Ты уже была свидетельницей не одного ритуала и видела, какими счастливыми становятся девушки после него! - матушка отчаянно пыталась меня успокоить, не смотря на собственное волнение.

- Разве ты не боялась? - я обернулась, машинально сжав ткань белой юбки.

- Боялась, - тихо произнесла матушка, но тут же слабо улыбнулась, отметая от себя былые воспоминания. - Но тогда я почувствовала себя другим человеком. Я знала, что меня ждет крепкое замужество и то, что рано или поздно мне захочется стать матерью. Не забыла о чем нас всех учит богиня?

- Она учит идти по пути, который принадлежит лишь женщинам, сохраняя в себе дар жизни и любви, - как на духу выпалила я давно заученные слова шаманки, которые мне неоднократно приходилось слышать во время ритуалов. - Но ведь я могу выбрать дорогу жрицы, разве нет?

Глаза матери вдруг расширились и я пожалела, что вообще заикнулась об этом. Нет, она и думать не хотела о том, что ее дочь когда-нибудь сможет стать одной из жриц. Каждый родитель нашего племени желал своему ребенку лишь счастье, которое никак не вязалось с учениями богини. Нет, каждый уважал нашу веру - будь то стар или млад. Однако, слишком тяжелым бременем могла обречь себя юная девушка, выбрав вместо очага крыло шаманки. Ну а если кто-то и соглашался на подобное, то только те, о которых не могли позаботиться родные. Те, кто вырос в одиночестве и кого некому было прятать от богини.

- Онари... - начала было мать, медленно поднявшись со своего места.

Однако договорить она так и не успела. Входная дверь распахнулась с громким хлопком, впуская внутрь поток ледяного воздуха и на пороге возник грузный силуэт в меховых одеждах. Жрица Маатис, которая явилась по мою душу.

- Нира, выйди, пожалуйста, - прозвучал хриплый голос женщины, обратившись к моей матушке. - Займи свое место среди сестер.

Матушка осторожно поклонилась и, не сказав больше ни слова, тихо вышла наружу.

- Уже все готово? - зачем-то спросила я, хотя и без того знала ответ.

- Да, дочь моя, - скрипнула половицами жрица, оказавшись за моей спиной. - Повернись к зеркалу.

Я подчинилась, вновь взглянув на себя. Щеки покраснели, глаза блестят. А внутри словно ураган, не дающий моему сердцу ни секунды покоя. Казалось, я вот-вот умру от волнения, только вот теперь не могла подать и вида.

Испещренные множеством морщин и старых шрамов руки, легли на мои волосы. Маатис нежно гладила меня по голове, как это обычно делала матушка. Никто не знал ее точного возраста, но порой даже крепкие мужчины нашего племени боялись ее и трепетали перед могуществом этой грозной, но в то же время доброй женщины. Жрица всегда славилась своей любовью к справедливости и преданностью богине, которой служит очень давно. Именно Маатис брала на себя роль повитухи благословляла каждое рожденное дитя. Именно она совершала обряды, чтобы вызвать дождь и облагородить наши земли на долгий и хороший урожай. Именно она была той последней, кому умерший мог прошептать свое тихое желание, без сомнений зная, что Маатис обязательно его исполнит. Она была матерью для каждого, поддерживая необъяснимую связь с природой и силами небес.

- Имею ли я право сомневаться? - шепотом спросила я, не совсем надеясь на то, что буду услышана. Только вот руки шаманки тут же замерли, а потом осторожно легли на мои плечи.

- Иначе можешь ли ты назвать себя женщиной? Мужчины слепо идут вперед, но именно женщина остановится, чтобы подумать, какую же дорогу ей стоит выбрать. Внутреннее чутье, которым нас наградила богиня, - мягко ответила мне Маатис.

- Я очень боюсь свернуть не туда, - наконец произнесла я то, что так давно терзало мою душу.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне показалось, что именно на этом наш разговор мог окончиться. Однако, неожиданно я вновь услышала слова посланницы:

- Захочешь познать счастье, ощутить радость материнства и стать очагом своего рода, то ты поднимешься над гладью черного озера, выйдешь из воды и начнешь свой жизненный путь любящей женщиной, - сказала старуха, аккуратно отведя мои распущенные волосы за спину. - Но если ты пожелаешь выбрать другой путь, по которому идут все жрицы нашего племени, то останешься там, на дне озера, до тех пор, пока не прозвучат последние слова песни. Только запомни, что обратной дороги у тебя не будет. Сердце твое останется одиноким и пустым, пока не почернеет и не обратиться в камень. Великие тайны детей богини требует непосильных жертв. Если ты готова, то иди и выбери свою дорогу!

Нет, сейчас я не была готова. А ведь еще вчера, сидя вечером подле матери и отца, я мечтательно вздыхала, представляя свое теплое и счастливое будущее рядом с тем, кого буду любить до самых последних дней. И глядя на Саариса, старшего сына кузнеца, я могла с точностью сказать, что сердце мое неумолимо трепещет. А теперь что? Я боюсь?

Поднявшись, я на мгновение прикрыла глаза. Что же тут сложного? Всего несколько шагов и вот я уже на пороге дома, смогу вдохнуть морозный аромат последних осенних дней.

Когда мы с Маатис оказались на улице, я поплотнее укуталась в меховую накидку, под которой не было ничего, кроме тонкой льняной ткани платья. Но не смотря на холод, сейчас мои мысли не казались такими неясными. Все что нужно было сделать - так это просто идти вперед.

- Кажется, что сегодня холоднее, чем в прошлом году, - прошептала я, окинув печальным взглядом местные красоты нашей деревни.

Спустившись с отшиба, на котором располагалось жилище жрицы, мы прошли вдоль одноэтажных домишек, окна которых совсем запотели от внутреннего тепла. Сейчас, провожая меня ободряющими кивками, на улицу высыпали те немногочисленные мужчины, что не были заняты работой. Маленькие мальчики, и старики, с уважением взирающие на шаманку, низко кланялись, желая доброго пути. Еще с малых лет я знала, что ни один мужчина не должен подходить к озеру во время обряда. Мама говорила, что это спугнет богиню, пришедшую благословить юную девушку.

- Холоднее, потому что ты идешь в ритуальных одеяниях, - в голосе шаманки слышалась улыбка. - Скоро вода озера заберет весь холод и тебе станет тепло.

Да, это я тоже знала. Несколько лет назад мне довелось упасть в прорубь, который соорудили мои брат и отец для ловли рыбы. Вот в него то я и упала, неосторожно поскользнувшись на голом льду. Когда меня вытащили из воды, я подумала, что горю живьем на костре. Настолько мне было плохо от того, что я стремительно покрывалась тонкой корочкой льда. Около семи дней я пролежала в постели с непрекращающимся кашлем думая, что обязательно умру.

Совсем скоро мы оказались у спуска к озерной глади, которая еще не скоро скроется под ледяной толщей. Безмятежная рябь на поверхности воды была видна даже отсюда и теперь мне казалось, что ветер стал еще более кусачим, чем был мгновения назад. А еще я сразу обратила свой взгляд на крепкий помост, уходивший от берега площадкой. Летом я любила сидеть на нем, свесив голые ноги в теплую воду. Ах, и почему обряд проводят не июньским днем, а промозглым и сырым ноябрем?

- Сестры! Дочери Богини Иштари! Благословите же эту юную деву на долгий путь под покровительством нашей праматери! - оставив меня чуть позади, Маатис возвела руки к небу, обращаясь к каждой присутствующей. - Сегодня это светлое создание даст начало своей новой жизни! Она станет защитницей своего рода, или еще одной дочерью своей главной матери, чтобы постичь тайны нашей богини. Примите же волю этого цветка, ведь только ей решать - дать семена для новых ростков, или же быть сорванной в благодарность нашей покровительнице!

Я неустанно следовала вперед, не отступая ни на шаг от грузной фигуры Маатис, что торжественно читала стих богине Иштари, дабы та благословила меня. Мимо мелькали лица. Женщины, посылавшие мне радостные улыбки, старухи, почтенно сгорбившись и уважительно кивая нам в след. А еще совсем маленькие, плотно укутанные тельца детей, испуганно хватавшиеся за юбки матерей. Было во всем этом нечто особенное, таинственное. На миг мне даже показалось, что богиня вот-вот снизойдет к нам, улыбнется тепло и пообещает, что я обязательно стану счастливой.

Когда ко мне подошли две женщины, я от неожиданности дернулась. Однако тут же успокоилась видя, как нежно они снимают с меня теплую накидку. Теперь я осталась практически голой и лишь легкая ткань, волнительно трепещущая на ветру, все еще оставалась на мне.

- Воздайте же ей почести, как воздали бы их нашей богине! - все кричала Маатис и лицо ее озарила желтозубая улыбка. - Наделите ее своей непоколебимой энергией! Отдайте ей часть своей души, напитайте ее своей мудростью!

Внимательнее вглядевшись в не многочисленную толпу, заметила матушку. Она волновалась не меньше меня, с трудом сдерживая слезы. Губы ее что-то шептали, а руки покоились на груди, прямо на сердце. Захотелось вдруг подбежать к ней и успокоить. Ведь глядя на то, как переживает она, я и сама непроизвольно начинала дрожать.

Дружный шепот стремительно обретал певчие ноты, превращаясь в нечто тягучее и обволакивающее. Женские голоса оплетали меня, тянули вперед, прямо к берегу озера, усыпанному красным ковром. Алые лепестки азалии, выращенные каждой женщиной с огромной любовью, были теперь для меня дорогой, мягко шелестящей от студеных порывов ветра.

- И станет она терпеливой, подобно воде, что точит самый прочный камень! - голос Маатис вырывался из общего гула, словно громовой бой.

Я же, в свою очередь, крепко сжав кулачки, освободилась от теплой обуви, ступив на застывшую землю. Странное чувство прошибло меня с ног до головы, отдаваясь пульсирующими толчками в конечностях. Еще немного и я зайду в воду, укрывшись под ледяным покрывалом.

- И станет она тверда как земля, давая новые посевы!

Ветер хлестнул меня по лицу, разметав золото волос по плечам. Кажется, так стало теплее... И я продолжила шагать вперед. Теперь мне нужно просто окунуться и тут же подняться обратно. Именно так я откажусь от возможности стать следующей жрицей богини, и изъявлю всем свое желание выйти замуж.

- И станет она подобна огню, способная согреть даже в самую холодную ночь!

Шелк листьев азалии защекотал мои стопы, однако следующий шаг заставил наконец ступить в воду. Я подавила вскрик, сильно закусив губу. Теперь нужно просто попытаться дышать как можно глубже, не обращая внимания на жуткий холод.

- И станет она воплощением богини, как каждая из нас. Наделенная искренней любовью ко всему живому! - крикнула старуха мне в спину. - Теперь войди же в озеро Иштари!

Это были последние слова жрицы. Теперь Маатис пела вместе с остальными, а я, превозмогая боль, шагала дальше, судорожно выпуская изо рта плотные облака пара. Нет, нужно покончить с этим как можно скорее. Сейчас я войду туда и тут же выйду обратно. Меня укутают в теплые одежды, после чего устроят празднество. Вечером разожгут костры, а столы будут ломиться от вкусных угощений. И все будут счастливы. Кроме меня?

Набрав в грудь побольше воздуха, я стремительно рванула вперед, уносимая далеким звоном десятка голосов. А потом всего миг и толща воды отрезала меня от всего мира, заглушив все остальные звуки. Лишь пульсирующий шум в ушах и острая боль, словно тысяча иголок вонзилась в каждую частичку моего ледяного тела. На мгновение показалось, что я стала водой, растворившись в ней без остатка. Только вот мне не хотелось обратно.

Когда сердце прекратило бешено стучать, а холод наконец перестал казаться смертельным, я осторожно присела на корточки. Вода неумолимо тянула вверх, но я постаралась держаться на дне, зарывшись ногами в песок. Кажется, что именно теперь я наконец смогла остаться наедине с собой. Теперь никто не шептал мне ухо, как же я должна распорядиться своей жизнью, никто ничего не просил, никто ничего не брал. Я осталась одна, в блаженном спокойствии, вдали от всеобщего радостного пения, вдали от возможной свадьбы и предстоящей жизни возле горячей печи. Сейчас я не видела рядом с собой ни заботливого мужа, ни полных огня ночей, ни своих детей, которые обязательно появятся. Я слышала лишь собственное сердце, молящее остаться в этом покое навсегда.

Там, где-то в уголках сознания, я понимала, что песня вот-вот закончится и мне пора бы уже наконец выйти. Только вот душа моя потянулась совсем в другую сторону. А что плохого, чтобы верой и правдой служить богине? Почему я не могу обречь себя на одиночество только потому, что хочу этого? Почему я не могу отдать себя служению природе и людям, помогая и оберегая тех, кто в этом так отчаянно нуждался? Именно эти мысли вызвали у меня мысленную улыбку. Именно об этом мне было легко думать.

Я поднялась только тогда, когда грудь моя была готова разорваться на части. И первый глоток воздуха, который я так жадно проглотила, оказался слаще любого меда. Обняв себя за плечи, я неистово дрожала. Песня уже не звучала, и единственное, что можно было расслышать - стук моих зубов и протяжный, ликующий свист ветра. Я быстро протерла глаза, не обращая внимания на то, что вода теперь стекала с меня стремительными ручейками. А там, с берега, на меня смотрели счастливые лица во главе с Маатис. И лишь одно, самое дорогое для меня, было печально и молчаливо. Матушка поймет. Обязательно поймет, если я все объясню!

- Да здравствует дочь богини Иштари! Выйди же к нам не юной девой, а сильной и мудрой жрицей! - протрубила старая шаманка, раскрыв свои руки, словно желала меня сердечно обнять.

Но не успела я пошевелиться, как нечто страшное коснулось моего слуха. На миг я подумала, что мне все почудилось и это лишь следствие воды, все еще стоявшей в ушах. Только вот женщины, находившиеся близ берега, стали испуганно озираться, будто пытались понять причину услышанного. Грозный рев, похожий на трубный зов, предупреждающий об опасности, резко прокатился по воде и сотряс землю. Тут же послышался плачь и визг маленьких детей, которых матери быстро брали на руки, машинально желая укрыть от любого, кто посягнет на их чадо. Я же, в свою очередь, не отрывала глаз от жрицы, чье лицо мгновенно превратилось в каменную гримасу, лишая каких либо эмоций.

А потом послышались истошные женские крики, от которых кровь мгновенно стыла в жилах. Что это? Богиня все же решила явиться? Однако ответом мне стала огромная тень, накрывшая всех разом. Я хотела было обернуться, но на глаза мне попалась матушка, бросившаяся к берегу с выражением леденящего душу ужаса.

Только вот всего миг и я ощутила, как что-то каменное опустилось на мои плечи, под силой тяжести уводя вновь под воду. У меня не было возможности понять, что же происходит, а страх, невыносимо душивший, толкал наружу. Все попытки вырваться или отбиться, не увенчались успехом и я уже подумала, что так и захлебнусь, прямо во время обряда от непонятно кого, решившего меня утопить...

Но неожиданно, неведомая сила вдруг рванула меня вверх, поднимая прямо над водой. Я отчаянно пыталась остановить свое внимание на чем-то одном, только вот теперь мир вокруг меня превратился в бурлящий водоворот. Крики, как мужские, так и женские, истошно рассекающие воздух. Детский плач, резавший сердце острым ножом. Гул грома, похожий на утробный рык огромного зверя прямо над моей головой. А еще пожирающий тело и душу холод, от которого веки мои невыносимо слипались, заставляя стремительно броситься в темноту забвения. Лишь одно слово я отчетливо выловила из всеобщей суматохи. "Онари! Дочка! Вернись!" - кричала матушка до самого конца, пока я все же не потеряла связь с этим миром, ощущая невыносимую боль во всем своем теле.

До чего же мне не хотелось подниматься! Все тело неимоверно ломило и казалось, мне не хватало сил просто на то, чтобы скинуть с себя тяжелое одеяло, так предательски прижавшее меня к постели. И все же, встать мне было необходимо, только вот почему матушка до сих пор не попыталась вытянуть меня из комнаты? Ведь сегодня я должна была пройти через обряд, к которому мы все так долго готовились!

Я хотела позвать матушку, но не смогла разлепить губы, словно сшитые между собой прочными нитями. Нужно срочно попить воды и идти в кухни. Должно быть, родители давно меня заждались...

Наконец разлепив веки, я не поверила собственным глазам. Мой потолок, сложенный из темных древесных плит, сейчас был значительно выше. Да и дерева здесь не наблюдалось - один лишь камень... Может, сплю до сих пор?

Медленно повернув голову и сморщившись от прострелившей виски боли, захотелось вновь спрятаться под одеяло. Крикнуть я бы не смогла - слишком сильными казались спазмы в горле. Только вот это не мешало мне удивленно таращиться по сторонам, подмечая каждую деталь новой обстановки. Комнатка небольшая, но были в ней вещи, которые казались мне совершенно незнакомыми. Изящный белый шкаф, отливающий серебром в солнечных лучах, что били из круглого оконца возле изголовья кровати. И огромный ковер с таким длинным ворсом, что я невольно задумалась об искусных мастерицах, которые могли бы сотворить подобное. И самое главное - дверь. Прямо напротив меня находилась резная дверь с медной ручкой. Нет, ни у одного живущего в нашем поселении, не было и намека на подобную роскошь. Даже наш старейшина жил скромно, то и дело латая свою крышу перед каждым дождливым сезоном. А это что? Где я сейчас нахожусь?

- Мат... Мату-шка-а-а! - попыталась крикнуть я, но горло мое опалило настолько сильно, что вынудило надрывно закашляться

Я осторожно приподнялась на локтях и с трудом стянула облачное одеяло, проверяя себя на целостность. Все было еще хуже, чем я думала. Слишком короткое платье, отдаленно напоминающее мою ночную сорочку, с большой неохотой прикрывало бедра. Но больше всего мое внимание привлекли синяки, уродливыми пятнами лежавшие на коже рук и ног. Что со мной вообще произошло? Почему я чувствую себя так, будто по мне прошелся табун лошадей? Почему голова скована столь невыносимой болью, а горло горит, что я даже не могу произнести хоть одно короткое слово? Нет, нужно попытаться встать на ноги и выйти отсюда. Сейчас, только найду матушку или Маатис. Если я лежу в такой постели, то вряд ли меня могли похитить...

И только я поднялась, проверяя собственную устойчивость, как из под ног будто вырвали землю, кидая меня в пучину чего-то горячего и ледяного одновременно. Воспоминания заполняли мою голову, словно хлынувшая в чан вода - стремительно, жестоко, выплескиваясь наружу. Я уже была на ритуале. Я уже прошла обряд. Я вышла из озера. Только вот что произошло дальше?

Нет, должно быть, это просто сон. Ни эта теплота постели, ни стены крохотной комнатки, ни пряные ароматы, дурманящие голову, не должны были окружать меня сейчас. И то, что я чувствую себя как последняя развалина, можно списать разве что на болезнь, из которой я до сих пор не могу выйти. Может быть, лежу сейчас дома, из последних сил сражаясь со смертельным жаром, вот и придумала себе нечто новое и поразительное, только бы не было страшно.

И все же, если верить, что все это - лишь часть моего воспаленного сознания, то вряд ли я получу за свое любопытство в нос, если захочу немного осмотреться?

Медленно шагнув к закрытой двери, словно к свирепому зверю в попытках приручить, я протянула руку и тут же ощутила холод металла. По коже тут же пробежалась назойливая толпа мурашек и, не выдержав, я все же дернула ручку на себя. Неподдельный интерес, мешаясь со страхом, толкал меня вперед. Только вот никак я не ожидала встретить перед собой холодный, каменный коридор, практически лишенный освещения. Те крохи света, что вырвались вместе со мной из комнаты, позволили разглядеть на ближайшей стене давно потухшие свечи в железных держателях. Значит, здесь давно никого не было и можно ли предположить, что в этом месте я совершенно одна? Признаться, именно эти мысли заставили меня вновь двинуться вперед, желая наконец узнать, действительно ли я сплю, или насильно нахожусь в чьем-то доме?

Ледяной пол, который не потрудились устелить хотя бы тонкой вязаной дорожкой, обжигал голые стопы при каждом шаге, которые и без того давались мне слишком трудно. Да и я, на свою беду, совершенно не подумала о том, чтобы накинуть на свои плечи одеяло. Теперь так и брела - раздетая, продрогшая и потерянная.

Коридор оказался короче, чем я думала. Вскоре передо мной возник еще один арочный проем, лишенный двери. В него-то я и вошла, оказавшись в большой круглой комнате, облицованной серебристым камнем. Я хотела было крикнуть, только вот забыла, что не могу сказать и слова, а потому вновь истошно закашлялась, сложившись пополам. Глядя на то, что меня теперь окружало, я с точностью могла сказать, что не больна, и даже не нахожусь в состоянии бреда. Ведь невозможно выдумать сон из того, чего ты никогда не видел! А это что? Века не хватит, чтобы все рассмотреть!

Широкие шкафы, достигающие высокого потолка, оказались полностью забиты книгами. Я невольно удивилась, как деревянные полки могут выдержать такое и не сломаться надвое? Прямо посередине стоял огромный стол, заваленный всевозможными пергаментами и заметками на совершенно незнакомых мне языках. Множество цифр, сложенных в замысловатые формулы и приспособлениях с измерительными числами. Я, хоть и рожденная в далеком племени, не особо контактирующим с внешним миром, все же потратила несколько лет на обучение и теперь легко могла предположить, кому же принадлежит все это. Должно быть, некий ученый муж? Мое представление настойчиво рисовало дряхлого старика, корпевшего над своими работами день и ночь.

И все же, я поддалась своему любопытству даже не смотря на то, что с трудом стояла на своих двоих. Слишком интересными мне показались странные механизмы, маятники в колбочках и занятные камешки, мигающие от каждого моего прикосновения. Да тут даже скелет имелся, явно принадлежавший какому-то небольшому зверьку, подвешенный прямо под потолком! Признаться, я даже улыбнулась, проведя кончиками пальцев по старинной книге, рисуя пыльный узор. И куда это делся мой страх? Еще мгновения назад я была готова поверить в свою болезнь, лишь бы сбежать отсюда как можно скорее в суровую действительность. Но теперь мне не хотелось уходить до тех пор, пока я не рассмотрю все. И ведь даже все равно, кому принадлежит этот дом! Да, совсем умом тронулась...

И вроде бы, по-умному, пойти бы мне обратно, не трогая ничего лишнего. Только вот взгляд мой упал на один из шкафчиков, что вызвало нетерпеливый зуд ладошек. Там, на самом верху, лежала голубая подушечка, на которой находился серебристый обруч с каменными вставками. Готова была поспорить, что это женское украшение для головы. У нас такие делали из цветов, выдавая девушку замуж. Интересно, а кто хозяин этой вещицы?

И можно было бы со спокойной душой развернуться назад, только вот прямо у моих ног, так кстати, оказался невысокий табурет, который будто бы ждал, что я на него встану. Пообещав себе, что это блестящее украшение станет последней, заинтересовавшей меня вещью, я без зазрения совести встала на деревянную подставку, которая мгновенно скрипнула под моим весом. Теперь я свободно дотянулась до серебряного обруча, без каких либо колебаний взяв его в свои руки. Покрутив, рассмотрев со всех сторон и в очередной раз восхитившись блеском прозрачных камней, невольно задумалась о возможной хозяйке этого украшения. Судя по обхвату, голова у нее была не больше, чем у птички. Только почему этот, давно забытый венец теперь пылиться так высоко, спрятав всю свою красоту от лишних глаз?

Интересно, а мне оно подойдет? Ведь не случится ничего страшного, если я примерю эту прелесть всего один раз? Опасно качнувшись на своем импровизированном возвышении, осторожно устроила металлический круг у себя на голове. Примяв распущенные волосы, украшение легло как влитое, будто под меня и делали. Посмотреться бы в зеркало! До этого я могла баловать себя лишь цветочным венками во время летних гуляний, но никогда не носила ничего подобного.

Сгорая от нетерпения, решила спрыгнуть на пол и поискать зеркало. Должно же оно найтись среди всего этого бардака! Только вот при попытке спуститься, я совсем забыла о том, что лучше избегать каких либо резких движений. И без того конструкция выглядела слишком опасной. Однако, думать об этом было уже поздно, потому-что как раз в этот миг я оказалась в свободном полете, готовая к неминуемому удару. Главное, чтобы подо мной не оказалось ничего острого...

Только вот удара так и не последовало. Нечто мягкое и в то же время крепкое, осторожно подхватило меня, так и не позволив коснуться ледяного пола. Казалось, я зажмурилась настолько сильно, что вряд ли бы смогла самостоятельно открыть глаза. Да и сердце мое теперь скакало как ненормальное, грозя вот-вот вырваться наружу.

Глубоко вздохнув, я постаралась поверить в то, что все еще жива, а не разбила голову о каменную плиту. Медленно подняв веки, взгляд мой выловил сначала кусочек чужого плеча, а потом и лицо его обладателя. И, кажется, именно в этот момент я окончательно повредилась рассудком...

Пронзительный взгляд синих глаз, изучал меня с холодной серьезностью, на миг остановившись на блестящей вещице, которую я так бессовестно надела. Мне оставалось лишь судорожно хватать ртом воздух, от нахлынувшего волнения. Волосы, цвета каштановых орехов, должно быть, на солнце отливали легкой рыжиной. И даже теперь, находясь в чужих руках, я думала не о том, что на мне почти нет одежды и он без тени смущения касается моей оголенной кожи, а о том, как прекрасно было бы притронуться рукой к вьющимся прядям. И все же, испытанный шок постепенно сходил, оставляя для меня самое неприятное, что только могло быть - опаляющий стыд, страх и полное отсутствие какого-либо понимания.

- Разве тебя не научили тому, что чужие вещи брать нельзя? - вопросом прозвенел стальной голос, разрезав повисшую в воздухе тишину.

Все то время, которое мы смотрели друг другу в глаза, казалось, растянулось на долгие часы. Но когда острое осознание все же прожгло меня изнутри, я нашла в себе силы, чтобы прервать эти касания и слететь с его рук, словно разъяренная кошка. Всего миг и вот я уже стою с обратной стороны стола, который теперь выступал в качестве единственной преграды, разделяющей меня и незнакомца.

Он, в свою очередь, не попытался поймать меня, с легким интересом наблюдая за всеми действиями, что я теперь так тщетно принимала. Этот человек казался непоколебимым хозяином положения и теперь нетрудно было догадаться, кому именно принадлежало это место.

- Кто ты? - прохрипела я, сморщившись от невыносимой боли. - Что... Что я здесь делаю?

Я старалась не подавать виду, насколько же мне было сейчас плохо. Однако голова закружилась так неожиданно, что я пошатнулась, ухватившись за единственную опору поблизости - край стола.

- Меня зовут Адриэль, - спокойно ответил мужчина, не предпринимая никаких попыток сдвинуться с места. - Ты с трудом стоишь на ногах, поэтому вернись к себе.

- Что? - от неожиданно услышанных слов, я невольно захлопала глазами.

Незнакомец тяжело выдохнул. Уверена, он понимал, насколько я сейчас напугана, а потому сделал единственное, что не заставило бы меня визжать от ужаса: повернувшись ко мне спиной и в два шага оказавшись возле одного из книжных шкафов, он вдруг начал увлеченно перекладывать с места на место свои книги, делая вид, что занят чем-то важным.

Я же напряженно разглядывала его затылок, словно пыталась понять, что же твориться в голове у этого человека. Почему он привел меня сюда? И каким образом?

- Ты слишком долго провела в холодной воде. Я не думал, что ты сможешь выжить в полете, - внезапно ответил он, хотя я и не надеялась на ответ. - Семь дней ты пролежала с сильным жаром, но, как я вижу, твои дела идут на поправку.

Разрывающий легкие кашель вновь дал о себе знать. Не удивлюсь, если в какой-то момент я просто выплюну все свои внутренности...

- Почему... Ты привел меня сюда? - выдавила я из себя, схватившись за горло.

- Ты тонула, - просто ответили мне, внезапно обернувшись с тяжелой книгой в руках.

Его слова показались мне глухими и невнятными, будто доносившиеся откуда-то издалека. И невольно я залюбовалась тем, кто сейчас стоял напротив меня. Тонкие черты лица, острый подбородок и прямой нос, словно были выточены из камня безумным мастером, который желал показать всю красоту точных линий. Он не улыбался, но глаза его не могли вызвать никакого отторжения и мне вдруг захотелось безоговорочно довериться тому, кто, возможно, похитил меня из родного дома. Я понимала, что о намерениях человека никогда нельзя говорить лишь по внешности, ведь внутреннюю гниль так легко спрятать за прекрасной улыбкой... И все же, было в его спокойном взгляде нечто усмиряющее. Мне вдруг захотелось спокойно поговорить, а ведь всего минуту назад я желала добраться до выхода всеми способами, которыми только могла воспользоваться.

- Я не тонула, - вновь просипела я.

- Мне показалось иначе, - мужчина пожал худощавыми плечами, на которых практически висел красный теплый плащ. - В любом случае, ты уже здесь. И мне будет легче, если ты скажешь свое имя.

Он же не думает, что я останусь в его доме? Да, возможно случилось нечто, которое заставило его подумать, что я тону. Да, возможно он даже спас меня. Но, почему из всех вспышек воспоминаний, я ярко помню, как стремительно поднимаюсь над гладью озера. Что это? Некая магия, неведомая нашему племени?

- Я могу уйти? - этот вопрос я произнесла четко, стараясь показать всю силу своих намерений.

- Нет, - мне показалось, или уголки его губ дрогнули?

На самом деле, именно этого ответа я ждала, чтобы в моей голове что-то отчетливо щелкнуло. Теперь я точно решила бежать, не смотря на всю опасность со стороны этого ненормального. Если придется, я готова выгрызать собственными зубами путь на свободу.

Ничего не ответив, я медленно перевела взгляд на дверной проем позади мужчины. Если постараться, то я смогу проскользнуть мимо него, а дальше останется бежать, куда глядят глаза. Возможно мне повезет и я найду выход из этого места. Нужно только собрать все свои силы, всю свою решимость и начать действовать...

Пустив свои мысли по течению и не думая ни о чем, я схватила со стола первое попавшееся, что находилось ближе всего ко мне. Лишь мельком заметила, что в руках моих оказался некий стеклянный шар, который тут же был отправлен в полет, прямо в сторону незнакомца. Если вещица дорогая, то он поймает. Ну а в довесок я бросила вперед еще несколько книг, попутно пересекая комнату.

Не обращая внимание на слабость в ногах и подступившую тошноту, я неслась вперед, словно от этого зависела вся моя жизнь. Хотя, возможно, именно так и было. Только вот не успела я обойти синеглазого, как нечто обхватило мое предплечье и с силой дернуло на себя. От неожиданности я тут же вскрикнула, получив очередной мученический спазм в горле. Только вот сдаваться я все равно не собиралась!

- Если попробуешь сбежать, то умрешь, - все еще удерживая меня, мужчина приблизил свое лицо к моему так резко, что я непроизвольно задохнулась.

- Убьешь меня? - выдохнула я, чувствуя, как колени неумолимо подгибаются. Теперь я практически висела на его руке.

- Нет надобности, но вот если попытаться выйти отсюда без знающего человека, то наткнешься на магическое поле, которое разорвет тебя на тысячу кусочков. Этого хочешь? - в его словах не было злости - лишь холодное утверждение.

- Отпусти меня, - жалобно прошелестела я, ощущая противную резь в глазах.

Взгляд его скользнул с моего лица вниз, остановившись на голых ногах, которые были слишком открыты для внимания чужого мужчины. Я вдруг ощутила нестерпимый жар, приливший к щекам. Так на меня еще никто не смотрел, и от этого стыд казался всепоглощающим...

- Для начала оденься и тогда мы с тобой поговорим, - спокойно ответил он с прищуром, вдруг напомнив мне хитрого лиса. - Я приготовлю поесть. Все то время, что ты спала, тебя пришлось отпаивать настоями из трав, чтобы избежать окончательную потерю сил. Однако, теперь есть все равно придется.

Не смотря на боль от сковывающего касания, я постаралась выдержать его взгляд. Изнутри все бешено клокотало, бурлило и взрывалось, но я отчаянно старалась сохранить внешнее спокойствие. Не хотелось показывать, как сильно я боюсь его. Прекрасно понимала, для того, чтобы выжить, мне придется послушать этого человека, как бы сильно я не противилась этому. Но обещаю, клянусь своим сердцем и душой, что выберусь отсюда, чего бы мне это ни стоило.

- Выпей это, если не хочешь потерять голос, - в следующий миг, прямо передо мной возникла чашка с мутноватой, дымящейся жидкостью. - Я сам приготовил этот настой.

Я опасливо покосилась сначала на хозяина дома, а потом и на само варево, которое не вызывало никакого доверия. Однако, не выдержав пристального взгляда, сдалась и взяла стеклянную пиалу в руки, которым тут же передалось тепло напитка. Медленно, словно в попытках оттянуть страшный момент, поднесла чашу к губам и сделала небольшой глоток. На удивление, зелье оказалось приятным, вяжущим на вкус и я осмелилась на то, чтобы выпить ровно половину. Горло мое приятно жгло и, что было самым удивительным, я перестала ощущать невыносимую боль при глотании.

И все же, благодарить этого человека я не спешила. Для начала, пусть расскажет кто он и зачем ему здесь я.

- Так вы скажете, для чего привели меня в свой дом? - спросила я, все еще стараясь сохранять ледяное спокойствие. - Если думали, что я тонула, то это не так. И если ваша задача спасти незнакомку исполнена, то верните меня домой.

Как бы я ни старалась храбриться внешне, внутри меня росло клокочущее напряжение. То и дело я опускала взгляд на свои колени, на которых теперь лежал толстый шерстяной плед, в жалких попытках спрятаться от внимания сидящего напротив.

- Не могу, - медленно произнес мужчина и на краткий миг мне показалось, что в глазах его мелькнула печаль. - Пока я не узнаю нечто, которое уже давно пытаюсь разгадать, тебя отпустить не получится.

Пусть объяснит это моей матушке и моему отцу. Они так и вовсе, скорее всего думают, что их дочь погибла прямо во время обряда. А я тут, живая. Заперта в четырех стенах с человеком, чьи намерения мне еще предстоит разгадать. Только вот я не собираюсь мириться с его правилами до тех пор, пока он не расскажет причину моего появления здесь.

- Если не хотите, чтобы я пыталась сбежать, то расскажите мне правду, - попросила я, неожиданно ощутив жгучее раздражение. - Кто вы такой? Судя по вашей одежде, вы не принадлежите ни к одному известному мне племени. Значит, вы человек из королевства, так?

- Я не принадлежу ни к племени, ни к королевству. Можешь считать, что живу сам по себе, - казалось, расспросы о его жизни ему не нравились. Теперь он делано увлеченно разливал чай из прозрачного чайника. - О том, кто я такой, ты вскоре узнаешь. Но для начала мне необходимо проверить кое-что. Если ты не против, конечно...

- Против, - тут же выпалила я, встретившись с изумленным взглядом синих глаз. - Вы понимаете, какого мне оказаться неизвестно где с совершенно чужим человеком? Вам знаком страх? Вот именно его я сейчас испытываю, глядя на вас.

Он выглядел уверенным человеком, который точно знает, для чего все это делает. Однако, сейчас в его глазах читалась нерешительность, которую он старательно прятал за легкой улыбкой. И все же, мои слова смогли задеть, стоило мне сказать, что я боюсь его. Движения вдруг стали дергаными, и на миг показалось, что он вот-вот перевернет стеклянную посуду, настолько сильно дрогнули его руки.

- Я прибыл, потому что меня позвали, - неожиданно признался Адриэль, печально улыбнувшись. - Как бы я ни сопротивлялся, но зов стал настолько сильным, что мне было проще пойти по следу, нежели пытаться спрятаться от него. Но что с вами произошло? Почему вы собрались на берегу озера?

Он мастерски перевел разговор в мою сторону, начав интересоваться совершенно ненужными вещами. Но я не могла отступить так просто, учитывая то, что мне почти удалось узнать хотя бы малую часть.

- Этот обряд предназначался для меня, - скороговоркой произнесла я, не желая поворачивать обратно. - Что за зов? Почему вы решили, что он шел именно с наших земель? Почему захотели забрать с собой только меня? И... Где мы все же находимся?

Каждый новый вопрос вел за собой другой, еще более волнующий. И теперь я понимала, что просто так этот разговор не закончится.

- Мы находимся на предгорье Мау-Джин. Знаешь, где это? - продолжал тянуть мужчина, в попытках отвлечь меня.

- Слышала об этих землях, когда королевские торговцы вели свои обозы через наши поселения. Они часто останавливались у наших старейшин на ночлег, - хмуро кивнула я, испытывая нескрываемое недовольство. - Но почему мы здесь?

- Потому-что тут мой дом, - просто ответил он, спрятав свой нос в глубокой чаше, чтобы сделать очередной глоток чая. - Я слышал зов, но так и не понял, кому он принадлежал. Тебя же, повторюсь, я взял с собой только для того, чтобы помочь. Теперь же мне кажется, что все это произошло не по чистой случайности.

Одно я пока знала точно - он не желал мне зла. Иначе для чего поил бы лекарственными настойками или пытался выходить на протяжении столь долгого времени. И все же, его скрытые мотивы навевали нехорошие мысли, которые тут же порождали самые зловещие догадки. Теперь я терялась просто от того, что не знала, чему же верить. Полагаться на то, что я вижу своими глазами? Или прислушаться к тому, что чувствую душой?

- Не по случайности, говорите? - с издевкой пробормотала я. - И что теперь? Остаться здесь, рядом с вами? Для чего? Жениться захотели?

Именно последний вопрос заставил мужчину поперхнуться, что могло бы выглядеть вполне трогательно. Только вот я все еще была непоколебима, ощущая некую справедливость от того, что застала его врасплох.

- Ну нет, что ты... - чуть более спокойно ответили мне. - Но если ты пройдешь испытание, то, думаю, придется сделать и это... Если ты согласишься немного подождать, я обещаю, что отпущу тебя. Мне лишь нужно точно знать, что ты не та, которую я так давно ищу.

Чем больше он говорил, тем более странными мне казались его слова. Может быть он принял меня за свою старую знакомую и теперь пытается это понять? В любом случае, его просьба звучала слишком пугающей...

- И как вы это поймете? - выдохнула я, начиная ощущать удушающую безысходность.

- Мне нужно лишь получше рассмотреть, понимаешь? Дай мне немного времени и я обещаю, что верну тебя домой, - мольба звучала в его голосе и именно сейчас мое сердце не выдержало, жалостливо сжавшись. - Взамен проси все, что угодно твоей душе. Деньги, драгоценности, магию...

- Магию? - тут же оживилась я, и думать позабыв о ненужных безделушках и деньгах, которые не имели для меня никакой ценности.

- Магию, - кинул мужчина, изумленно моргнув. Кажется, он даже пожалел, что вообще заикнулся об этом.

- Вы ведь изучаете науки, верно? - тут же вспомнила я круглый кабинет, который был полностью забит разнообразными механизмами, рукописями и книгами.

- Удивительно, что ты поняла, - самодовольно хмыкнул Адриэль. - Увлекаешься поиском знаний?

- Нет, но хотела бы, - мрачно мотнула я головой, протянув через стол свою руку. - Тогда предлагаю заключить договор. Я останусь здесь, подле вас, пока вы не поймете, что мне можно покинуть это место. Но взамен я прошу вас обучить меня вещам, которые могли бы поддаться мне. Не прошу вас брать меня в ученицы, но мне действительно интересно многое, чего я не могу получить среди своих соплеменников. Согласны?

Колебание, мелькнувшее в его глазах, на миг дало понять, что мою идею просто отмели, как нечто лишнее и неправильное. Однако, я сильно удивилась, когда мою ладонь согласно сжали, тем самым заключая устное соглашение.

- Хорошо, но обещай, что уйдешь только тогда, когда я дам тебе на это свое дозволение?

Мне оставалось лишь согласно кивнуть.

Лишь через время, уже сидя в своей комнате, я наконец осознала величину собственной глупости. Так легко согласиться на добровольный плен, покусившись на возможность узнать нечто, о котором мне вряд ли когда-либо ведают в родных землях. В тот момент, находясь напротив Адриэля и завороженно глядя в необычайную синеву глаз, я и думать забыла о доме. Сердце не билось сумасшедшим боем от вскользь просочившихся в голову мыслей о родителях. Да и я сама растеряла последние крохи страха, предвкушая что-то новое, отличающееся от моей прежней, скучной жизни.

Теперь же я, пристроившись у самого краешка кровати, нервно заламывала руки, сокрушаясь на свою беспечность, которой у меня и без того было всегда вдоволь. Даже в детстве, я легко поддавалась на незначительные споры, взбираясь на верхушку самого высокого дерева, только для того, чтобы доказать всем одно - я могу. Наверное, будь я мальчиком, отец с удовольствием брал бы меня с собой на охоту, чтобы хоть как-то остудить мою горячую голову. "Женщина должна быть смиренной, покорной и любящей" - всегда говорила матушка... А я не такая, выходит.

Наверное, сейчас я действительно жалела о своем выборе. Да и что подумают родители, узнай они о моем желании остаться наедине с мужчиной? Может быть, матушке стало бы дурно, увидь она, что ее златовласое сокровище щеголяет практически без одежды в доме незнакомца, а отец непременно схватился бы не за сердце, а за лук и стрелы.

Однако, не смотря на собственные сокрушения, слезы все равно не хотели показывать себя свету. К тому же, мне было так значительно проще. Горьким плачем уже не поможешь, да и душа моя не хотела страдать, ощущая себя не так, как должна была в подобной ситуации. А потому, я впервые сделала то, что казалось мне самым верным - подползла к окну и выглянула наружу.

До сих пор я понятия не имела о том, в какие земли меня занесло. Теперь же, глядя на тусклую серость снежных облаков и самый край света, с удивлением обнаружила, насколько далеко теперь находились леса. Тонкая, темная полоска на горизонте и множество неровных возвышенностей, словно острые зубы огромного животного, увенчанные снежными шапками. А близ моего нового жилища лежала гладь пустоши, ломая глаза своей ослепительной белизной. Значит, здесь уже давно лежал снег, когда в моих землях его ожидали еще нескоро.

Неожиданный стук со стороны двери, заставил меня резко подскочить. Я все еще не переоделась, а потому, наскоро завернувшись в одеяло, растерянно крикнула тому, кто так терпеливо ожидал в коридоре:

- Да!

Мимолетная мысль, мелькнувшая в моей голове с усмешкой, вспомнила матушку, которая никогда не утруждала себя предупреждением о приходе, врываясь в мои покои лютым ураганчиком.

Тихий скрип и несмелый шажок вперед. Мне же, от поразившего удивления, оставалось лишь широко раскрыть рот.

Маленький мальчик, лет десяти от роду, стоял передо мной с огромным свертком разнообразных тканей. И лишь зеленые глаза, хмуро взирающие на меня поверх всего этого безобразия, заставили наконец подняться со своего места. Я бросилась вперед, желая помочь ребенку с его ношей, но тканевый сугроб на коротких ножках резко дернулся в сторону. Еще миг и вся одежда оказалась на невысоком стульчике, что стоял прямо у входной двери.

- Хозяин велел передать, - буркнул мальчишка, глядя на меня исподлобья. - Одежда старая, залежавшаяся, поэтому пришлось чистить от плесени. Переодевайтесь в идите в кухню. Завтрак готов.

Качаясь с носка на пятку, он нерешительно оглядывал меня, занавесившись чернявыми кудрями волос. Взгляд такой, будто когда-то в прошлом я отобрала у него сладость и теперь этот малыш готов напоминать мне об этом при каждом удобном случае. Но... Неужели у Адриэля есть ребенок? Не сказала бы, что они похожи, но ведь и мать его я видеть не могла. По возрасту, который можно было дать каждому из них лишь на первый взгляд, они вполне походили на отца и сына...

- Хорошо, - медленно кивнула я, словно боялась спугнуть этого дикого зверька. - Но как тебя зовут?

- Как-как... - передразнил меня сорванец, все же развернувшись к выходу. - А никак!

И тут же дал деру, громко хлопнув дверью напоследок. Я же, все еще пребывая в недоумении, никак не могла отвести глаз от той точки, где только что стоял ребенок. И чего я ему вообще сделала? Характерный какой... Наверное потому, что не воспитывает никто! Да и вообще, скажи я матушке или папеньке нечто подобное, то не дожила бы и до конца дня.

И все же, появление хмурого малыша говорило лишь о том, что Адриэль живет здесь не один. И... может, у этого ребенка есть мама? Возможно, именно ей принадлежал тот сверкающий обруч для головы, который я, по глупости, схватила с верхушки шкафа! А вдруг она тоже окажется против моего пребывания здесь? Да и где это видано, чтобы чужая девка у замужней пары в доме поселилась! Ах, позор на мою дурную голову...

Теперь же, возможность остаться в этом месте, не казалась мне такой уж замечательной. Сейчас, только оденусь, и тут же попрошу хозяина дома отправить меня обратно.

Ступив босыми ногами на пол, я медленно подошла к разноцветным сверткам. В нос тут же ударил прелый запах, о чем меня уже предупредил малец. Однако, даже не смотря на это, ткань казалась приятной на ощупь и уже через миг беспорядочного копошения, я выудила серое шерстяное платье с вязью красных узоров по воротнику. Что же, это все равно было лучше, чем щеголять завернутой в одеяло или плед, а потому, стараясь не воротить носом, уже скоро облачилась в предоставленный наряд.

Теперь же, ожидая в любой момент встретить здесь хозяйку дома, я окончательно растеряла всю свою смелость. Осторожно выглянув из комнаты, побрела по уже знакомому маршруту, надеясь увидеть Адриэля раньше, чем кого-либо. К счастью, так и случилось, стоило мне завернуть в место, похожее на кухню.

Отдаленно эта комнатка напоминала ту, к которой я так привыкла с самого детства, где мне не раз приходилось готовить самой. Ароматы травяных пряностей мешались с чем-то кислым и сладким одновременно. Множество бус из сушеных яблок и перцев, головок лука и чеснока, были развешаны повсюду. Обшарпанная печь, усеянная подгоревшими кусочками уже давно засохшей еды, печально смотрела прямо на меня. Только вот и здесь единственный стол был завален всем, чем только можно. Словно кто-то не смог до конца решить, что же он будет есть на завтрак, а потому вывалил из холодной кладовой все, что только можно было. Здесь и сыры, и мясо, и овощи, и даже хлеб, нарубленный толстыми ломтями.

Адриэль и мальчуган сидели спинами ко входу, до сих пор не обнаружив моего присутствия.

- Спасибо за одежду, - обронила я, привлекая внимание сразу двоих.

Ариэль обернулся, смерив меня внимательным взглядом с головы до ног и тут же пожал плечами, мол пустяки.

- Но Дьян, почему ты не отдал ей вещи из гардеробной комнаты? - обратился хозяин дома к мальчишке, который тут же предательски зарделся. - Кажется, это платье я отдал на тряпки для уборки еще в прошлом году.

Услышав это, я тут же метнула в мальчугана злой взгляд. Значит, от плесени он их почистил! Только в ответ я получила лишь озорную ухмылку, которую, конечно же, Адриэль заметить не мог.

Я сидела напротив Адриэля и Дьяна, долго не решаясь взять в руки ложку. Бардак на столе не давал зацепиться взглядом за что-то одно, распаляя во мне желание убрать лишнее немедленно. А может, дело было в том, что я так и не наиграла давно ушедший аппетит. Как никак, а возможность проваляться семь дней без единой крошки во рту, в последствии вызовет лишь отторжение к любой еде. Единственное, чего мне действительно хотелось - пить.

- Почему она ничего не ест? - ворчливо поинтересовался мальчуган, сверкнув в мою сторону недоброй зеленью глаз. - Глупая что ли? Не знает, как это делается?

Его слова, словно меня здесь и не было, задевали. Я искренне хотела понять недовольство этого ребенка, но как ни старалась, так и не смогла.

- Слишком долго провела во сне, - дружелюбно подсказал хозяин дома, вскинув на меня свой благосклонный взгляд. - Попробуй с бульона. Дьяну пришлось потратить не один час времени, чтобы как следует протомить мясо дикой утки в печи. Травы, которые там есть, помогут тебе быстрее восстановиться.

Из всего, что было на столе, Адриэль вытянул небольшую чашу, которую тут же поставил ближе ко мне. Пока Дьян бубнил себе под нос что-то вроде "не для нее старался", я осторожно взяла в руки глубокую тарелку, которая оказалась неприятно холодной. Жидкость казалась слишком густой, а на поверхности, словно крышкой, плавал плотный слой застывшего жира. Признаться, от этого зрелища мой голод не вернулся, а скорее наоборот - желал всего хорошего, сверкая пятками.

- Спасибо, - кривя душой, пробормотала я, отставляя чашу. - В другой раз... Но, почему здесь так много всего? Разве вы съедите все это за один раз?

- Хозяин никогда не может определиться с чем-то одним, поэтому легче выставить на стол болью часть съестного, - неожиданно подсказал мне Дьян, пихая в рот только что очищенное яйцо.

- Трудно сказать, что ты захочешь съесть, когда выбор слишком велик, - улыбнулся мужчина, отломив кусочек белого хлеба. - Иногда приятно насладиться выпечкой, а порой понимаешь, что умрешь, если не попробуешь говяжью вырезку.

Я не понимала, шутит он, или говорит на полном серьезе. Но отчего-то складывалось неприятное впечатление, что кто-то просто заелся. В нашем племени, не смотря на взаимопомощь и полное отсутствие голодающих, никогда не бросались едой. Предпочтение отдавали тому, что действительно может принести пользу телу и духу, а столы ломились лишь тогда, когда случалось нечто великое и торжественное.

- Не думаю, что она много ест, - скривившись в мою сторону, вновь вставил свое слово малец. - Хозяин, вы только посмотрите, какая она худая! Шея тощая, как у цыпленка, ручки немощные, того и гляди, кружку не удержит.

- Эй! - не выдержала я, недовольно прикрикнув. - Ничего я не тощая!

- И бледная, как смерть, - не обращая на меня никакого внимания, добавил мальчишка.

Я решила, что умнее будет просто пропустить его слова мимо ушей. Зато Адриэлю это точно показалось забавным. Лукавый взгляд, которым он прошелся по моему лицу, остановившись, на миг, прямо в районе шеи и наконец достигнув неприкрытых запястий, неожиданно смутил меня.

- Хозяин, мне нужно заглянуть в канцелярию, если вы не против. Будут ли какие-то поручения в городе? - вдруг прервал тишину Дьян, спускаясь со своего стула, который, кажется, был ему не по размеру.

- Да, в кабинете, на краю стола, лежит красный конверт. Доставишь его адресату первым делом, потом можешь распределить время по своему усмотрению, - кажется, теперь и сам Адриэль закончил с трапезой. - Мне тоже пора. Не могу сказать точно, когда вернусь, но надеюсь, наша гостья не сбежит за время моего отсутствия. Дьян, постарайся не задерживаться в городе.

- Что она, маленькая совсем? - ворчливо спросил мальчик, отправив в мою сторону очередной недобрый взгляд.

Я же, отчего-то, даже не думала шевелиться, наблюдая за копошением этих двоих с некой отстраненностью. Суть слов Адриэля дошла до меня лишь мгновения спустя. Значит, мне позволено остаться здесь одной, и все же, хозяин не забыл предупредить меня о возможном побеге, заранее пресекая любые мысли об этом. Только вот оставаться в одиночестве, отчего-то, не хотелось...

- Хозяин! - неожиданно спешно воскликнул мальчишка, успев остановить мужчину прямо у выхода из кухни. - А звать-то ее как?

- И правда... - вдруг спохватившись, обернулся мужчина. Теперь он казался растерянным, словно и сам не подозревал о своей ошибке. - Я так и не спросил твоего имени.

- Меня зовут Онари, - теперь пришла моя очередь горделиво вздернуть нос. - Похитить похитили, а про имя даже не вспомнили.

- Что же, Онари, очень приятно познакомиться, - внезапно широко улыбнулся Адриэль, в два шага исчезнув за дверью.

Теперь мы остались с Дьяном вдвоем, но и он, кажется, не желал задерживаться, потрусив вслед за хозяином. Может это было и к лучшему. Все же, нужно было побыть наедине с собой, чтобы окончательно собрать все блуждающие мысли воедино. Теперь, спрятав свое лицо в ладонях, я на миг окунулась во тьму закрытых глаз, стараясь утихомирить весь расшалившийся улей в своей голове. Страх неизвестности, тоска по дому, сокрушение в своей собственной глупости и липкое неверие вовсе происходящее - именно это роилось сейчас там, внутри.

Делать было нечего и, блуждая взглядом, полным безысходности, я наконец остановилась на том, что могло бы меня отвлечь. Руки и без того чесались навести здесь порядок. К тому же, вряд ли меня отругают за самоуправство, позволяющее отыскать хотя бы нужную ложку среди всего этого загромождения. А потому, решительно поднявшись на ноги, я принялась за дело.

Для начала мне пришлось убрать весь мусор со столов, с печи и даже с пола. Яблочные огрызки, забытые на подоконнике, яичная скорлупа, зачерствевшие корки хлеба и овощные очистки, видимо случайно оказавшиеся под столом. Для сбора всего ненужного, пришлось использовать чистое жестяное ведро, в которое то и дело летели сухие куриные косточки и прочий мусор. Спустя минут сорок усиленного поиска, я наконец открыла нужную дверь, что вела в кладовую, где хранились продукты. Температура здесь была ниже, что не позволяло испортиться ни мясу, ни сыру, чего здесь было слишком много. Казалось, таким наличием еды, эти двое собирались прокормить армию, как минимум из двухсот человек...

Пришлось сильно постараться, чтобы оттереть деревянную поверхность стола от давно налипшей грязи и темных разводов. Кажется, прошло около пары часов, прежде чем я наконец добралась до уборки пола. И как можно было содержать комнату, где проходит каждая трапеза, в подобном беспорядке? Окажись здесь моя матушка, то ее бы непременно хватил удар от увиденного, ведь ее кухня, несмотря на скромность убранства, всегда была вычищена до блеска.

- Что ты делаешь? - неожиданно раздался детский голос позади меня.

В попытках залезть рукой как можно дальше под разделочный столик, я практически касалась пола щекой. Дьян же, по хозяйски прошествовав внутрь, остановился прямо надо мной, придирчиво оглядываясь вокруг.

- Здесь слишком грязно, - теперь была моя очередь ворчать. - Я почти закончила, но помощь мне не помешала бы.

- Вот еще! - фыркнул ребенок, но вдруг, остановив глаза на одной из полок, ошарашенно вытянул свое лицо. - Что?! Ты и полку с пряностями разобрала? Где колбочки с порошками?! Как же я теперь все нужное найду?

Сорвавшись с места, мальчишка забегал от одной полки к другой, судорожно перекладывая все убранные мною мешочки и стеклянные баночки, будто пытался что-то отыскать.

- Убрала все по местам, - прокряхтела я, наконец поднявшись на ноги. - Вы же используете это для готовки, так?

- Не так! - рявкнул малец, хлестнув в мою сторону яростным взглядом. Теперь он любовно прижимал к своей груди баночку с сушеными травами, будто боясь, что я вот-вот ее отниму. - Многие травы хозяин использует в своих отварах, которые идут на продажу. Зачем нужно было вообще совать сюда свой нос? Тебя просили здесь убираться?

Тут я окончательно опешила. Вместо простого "спасибо", меня отчитали за то, что я хотела всего лишь помочь. Нет, этого я не хотела спускать даже мальчишке...

- Чего ты ко мне цепляешься? - в лоб задала я вопрос.

- А чего ты вообще сюда пришла? - обиженно засопел ребенок.

- Да разве меня кто спросил? - всплеснула я руками. - Думаешь, сама напросилась? У нас с твоим хозяином уговор, которого мне тоже придется придерживаться. Но ты и сам знаешь, что я здесь ненадолго, поэтому будь ко мне чуть более благосклонен!

Дьян, неожиданно покраснев, тяжело выдохнул. Нет, судя по выражению его лица, стыдно ему не было. А вот что касается злости...

- Да плевать я хотел, кого хозяин сюда приводит! Только вот если из-за тебя он пострадает... Не знаю, что я сделаю, - вспыхнул мальчик и на миг мне показалось, что в глазах его блеснули слезы. - У меня нет никого больше, кроме него. А из-за тебя он погибнуть может, если пророчество верным окажется. Не прощу, так и знай!

Последние слова были опрокинуты на мою голову ледяным ушатом. Даже для ребенка это было слишком... Он злился, переживал и виной тому была только я, нежданно негаданно свалившаяся на его голову. Но о каком пророчестве только что хозяин дома, заключив со мной столь шаткий уговор?сказал Дьян? Почему Адриэль должен из-за этого погибнуть? И все ли рассказал мне хозяин дома, заключив со мной столь шаткий уговор?