Не вздумай влюбиться

11

Водоворот событий закрутил Николету Адамиди настолько, что все слилось в одну сплошную картинку. А очнулась девушка, когда уже стояла в небольшом кабинете чиновника, ответственного за желающих заключить брак. Судя по скорости, с которой этот самый чиновник выскочил из кабинета, предоставив тот в полное распоряжение невесты, вознаграждение было внушительным.

– Все готово. Через десять минут можем начинать! – вежливо уведомил чиновник и испарился за дверью.

А Ники выдохнула. Оглядела себя, словно со стороны.

Надо же, у нее даже платье свадебное появилось за пролетевших два часа. И жених. Жених имелся тоже. Если верить загадочному тягучему взгляду, этот самый жених проявлял исключительно радость. Кажется, никто из родни Ники его не заставлял, под венец Самойлов шел по собственной воле.

А вот Ники... Все оказалось слишком сложно, трудно, запутанно. Да, она любила Яна. Пожалуй, и замуж за него хотела бы выйти. Но не вот так, с бухты-барахты. Без всякой подготовки. Без пышного праздника. Без кучи приглашенных гостей, подарков, артистов. Без всей прочей обязательной мишуры.

И Ники уже сделала два шага в сторону окна. Передумала, этаж ведь третий. Ну куда она сбежит? Еще и в таком пышном платье!

Надо признать, Ян выложил за наряд невесты кругленькую сумму и даже глазом не моргнул. Настоял только на одном: жарким шепотом потребовал надеть чулки.

Ники могла бы, конечно, натянуть вежливую улыбку на лицо, да сообщить Самойлову, куда именно ему сходить со своей просьбой. Но нет! Разве же можно грубить мужчине, когда он ТАК смотрит?

Николета готова была разрыдаться. Сама себя не понимала. Не могла распутать тот клубок противоречий, что рос в ее душе с каждой минутой.

А в дверь аккуратно постучали. Ники вздохнула еще раз. А нервы были настолько напряжены, что девушка готова была отказаться от всего этого фарса, если сейчас на порог кабинета заявится улыбающийся и светящий «фонарем» Самойлов. Кажется, у Ники случился передоз Самойлова за последние два часа.

Но в кабинет осторожно, улыбаясь весело и приветливо, вошла Раиса.

Малышка Ри совсем недавно стала женой Адриана, а Ники вспомнила, что свадьба у брата была не менее скоропалительной, чем у нее с Яном. И все организационные вопросы улаживала сама Ники.

– Волнуешься? – догадалась подруга.

Ники выдохнула, фыркнула, кивнула.

– Все как-то... Как-то слишком быстро! – дрогнувшим голосом произнесла Николета, словно жаловалась лучшей подруге на свою невероятно горькую судьбу. – Я запуталась! Этот Самойлов... Он просто... Просто...

– Просто шикарный мужчина, – закивала Ри, поправляя фату на плечах Ники. – И он отлично вписался в семью.

– Угу, потому что только ленивый в нашей семье его не избил! На нем живого места нет! – возмущенно возразила Николета.

– Он знал, какая девушка ему попалась. Сам выбирал. Ну и потом, мы ведь Адамиди, у нас не бывает просто, – подмигнула Раиса. – Значит, ты запуталась?

– Да, – кивнула Ники.

– Но замуж все равно выходишь за Яна, – продолжала Ри.

– Да, – еще один кивок.

– И раз уж ты собралась замуж по своей воле, – говорила Раиса, хитро рассматривая подругу, немного растерянную и смущенную, и это совсем не вязалось с поведением бойкой, дерзкой и неунывающей Николеты Адамиди, – Уж прости, но пистолета у твоего виска я не вижу. Так вот, ты согласилась выйти замуж за шикарного мужчину, который не побоялся нашей с тобой родни, твоего отца, и, ладно уж, моего тоже. Так вот, Самойлов ко всему прочему еще и бесстрашный. Так?

– Так, – кивнула Ники.

– А еще мы с девочками решили, что он для тебя тот самый, – понизив голос до заговорщического шепота, произнесла Ри, – Ну, Ян для тебя – наше семейное проклятье. Ты повернута на нем. Со всеми вытекающими последствиями в виде полной контузии мозга. Я права?

– Права, – горько прошептала Ники.

– А по какому поводу траур? Ты встретила мужчину всей своей жизни, с которым у тебя полное взаимопонимание! И вдруг рыдать решила? – фыркнула Ри.

– Ты не понимаешь! Это я в него втрескалась по уши. Это он для меня единственный и на всю жизнь. Это я не смогу больше ни на кого смотреть! – выпалила Ники.

– И что? Разве это плохо? – улыбнулась Ри.

– Это катастрофа! Вдруг у него любовь ко мне пройдет через месяц, полгода, через год? И куда я денусь со своей семейной болезнью? На кой черт эта зараза неизлечимая ко мне привязалась?! – в отчаянии уже громче проговорила Николета, понимая, что нервы вот-вот лопнут, точно мыльный пузырь.

Николета не заметила, как в кабинете повисла гнетущая тишина. И вопросы ее так и застыли в воздухе.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – шепнула Ри, коротко обняла Ники и твердо произнесла: – Все будет хорошо. Ждем вас.

Ники замерла. Знала, что Ян остановился за ее спиной в жалком шаге. Чувствовала его невероятно остро. А спазм сжал горло, дышать невозможно, а уж говорить – и подавно.

Когда дверь аккуратно захлопнулась, Ники прикрыла глаза.

А Ян осторожно развернул ее, обняв за плечи обжигающими, надежными руками.

– Ники..., – голос у Самойлова звучал сипло, словно мужчина говорил через силу, – Малышка, чем ты болеешь? Какой диагноз? Мы со всем справимся, с любой заразой! Я тебя не отдам никому, даже этим чертовым докторам. Поняла?!

Ники открыла глаза, Ян нависал над ней, плотно обхватив лицо своими жаркими, твердыми ладонями. И смотрел... Как же он смотрел! В самую душу, выворачивая ту наизнанку своей заботой и нежностью.

– Это совсем другое! – ответила Ники и, чтобы успокоить Яна, накрыла своими пальцами его ладони и слегка сжала. – Не то, о чем ты подумал.

– Уверена? О какой тогда неизлечимой заразе ты говорила Раисе? Я слышал твои слова, Ники! – нахмурился Самойлов.

А в дверь уже настойчиво стучали, подсказывая, что регистрация вот-вот начнется. И, желательно, чтобы жених и невеста на ней тоже появились.

– Я потом объясню, – пообещала Ники, – А лучше, знаешь, спроси у Адриана. Да, лучше пусть он расскажет!

Ники понимала, что поступает глупо, трусливо, но почему-то не могла выплеснуть на Яна все эти подробности. Ведь тогда ей придется признаваться в своих чувствах к нему. А пока что Николета Адамиди была не готова сознаваться. Пусть и слышала от Яна слова любви, а все равно – трусила.

* * *

Ян никогда не верил в эмоции, чувства, привязанность. Пожалуй, исключением были Леха со Светой и их мальцы. Вся та лабуда, о которой распевали песни, слагали стихи, снимали кино, прошла мимо Самойлова. А любовь больше напоминала выдумку, чем реальность.

До встречи с Николетой Адамиди. Теперь – Самойловой.

«Ники Самойлова» звучало идеально, по мнению Яна. Мужчина был уверен, что его со всех сторон идеальной девушке только этого и не хватало, последнего, так сказать, штриха – фамилии. В остальном, даже если бы Ян оказался вдруг всемогущим существом, ничего не изменил бы в этой совершенной малышке.

Даже характером Ян наслаждался. Да что уж там! Он готов был бежать по первому ее капризу хоть на край света, только бы видеть ее мягкие, дерзкие, улыбающиеся глаза.

Но услышанное никак не давало покоя мужчине. Чем она болеет? Что за хрень к ней прицепилась? Как ее лечить?

Ян не сомневался, что даже если придется перевернуть каждую чертову клинику на планете, чтобы отыскать препараты, спецов, аппаратуру, он это сделает.

Самойлов погрузился в собственные мысли настолько, что не сразу заметил, как за столиком оказался Адриан. Друг пусть и не сиял счастливой улыбкой, в отличие от его красавицы-жены, а враждебности не проявлял. Ну и да, в драку не лез. Потому что швы, наложенные после «огнестрела» только-только затянулись. А Ад знал, куда бить, да побольнее.

– Что-то ты не рад, Самойлов, – усмехнулся Адамиди, вертя в руках полупустой бокал с выпивкой.

Весь клан был в сборе, включая малышей. Народ веселился, радовался такому событию, столы ломились от количества угощений и выпивки. И, кажется, все было отлично организовано. Даже торт был, увидев который, Ники восторженно завизжала. И все-таки, Родион вместе с тещей Яна сотворили чудо, не иначе. По крайней мере, Ники была счастлива. Самойлов видел это по широкой улыбке и веселым взглядам, которые девчонка бросала в его сторону.

Но весь вечер в голову Яна лезли разные мысли. И если раньше он выстраивал действенный план того, как ему «сбросить» проблемы прошлого и уйти в тень, то сейчас появились дела поважнее. Какой может быть покой, если со здоровьем Ники твориться странная хрень?!

– Чем она больна? Я слышал обрывки их с Раисой разговора, – не выдержал Ян тягостного молчания, уж Ад точно в курсе всего, что происходит с его младшей сестрой. – Николета говорила о какой-то неизлечимой заразе. Я должен знать, Ад!

Адамиди вскинул брови, но на лице полная невозмутимость. Ни один мускул не дрогнул. А Ян сжал кулаки до хруста.

Опять эти чертовы игры Адамиди? Да только на этот раз он не сдастся! Узнает, выяснит, доберется до правды!

– А тебе зачем? Живи, да радуйся, – ухмыльнулся Адриан.

– Да как, млять, если она болеет? Нужно знать, в какой области искать спецов! Раз уж вы здесь не нашли! Заграницей есть клиники! У меня есть связи и ресурсы! – низко, отрывисто, на грани отчаяния, но с невероятной уверенностью в голосе пророкотал Ян.

– О, как, – хмыкнул Адамиди, а у Яна терпение грозило вот-вот лопнуть.

Сидит, усмехается! Друг, мать его, называется!

– Полегче, брат, – рассмеялся Адриан, перехватил Самойлова за плечо и надавил, понукая сесть обратно на свой стул. – Ты же у нас дико наблюдательный, умный. Ну, так говорят. Я и сам так раньше думал, пока ты с моей сестрой не связался. Но это в прошлом.

– Ближе к сути, Ад! – насупился Ян.

– Ну к сути, так к сути, – ухмыльнулся Адамиди и кивнул на гостей, танцевавших на площадке под медленную музыку. – Гляди на моих родителей. На Грека. На тестя моего. Ты ж в курсе, он – тот еще сухарь, как-никак, коллега твой. На сестер моих погляди. Что видишь?

Самойлов мельком скользнул по танцующим парам. И ничего особенного не замечал. Только взгляд безошибочно отыскал хрупкую фигурку Николеты. Девочка о чем-то весело болтала с женой Адриана. Улыбалась. Смеялась. И никакой бледности, кругов под глазами, прочих симптомов слабости или плохого самочувствия.

– У меня сейчас мозг не заточен под анализ обстановки, друг! – пробормотал Ян, отчаянно желая оказаться рядом с Ники, но и разговор с ее братом не собирался откладывать. –Говори, как есть. Чем Ники болеет?

– О, друг мой, – вздохнул Адриан. – Сдается мне, что у вас одна общая зараза на двоих. Передается кармическим путем.

– Ты, млять, издеваешься надо мной?! – негромко прорычал Самойлов.

– Угу, есть такое дело, – заржал Адриан, становясь похожим на младшего брата, растеряв всю серьезность и жесткость. Оно и не мудрено, ведь в их сторону шли две девушки. И, по мнению Яна, одна из них, та, что справа, являлась самой удивительной, сногсшибательной и невероятной. – Ладно, нервы, погляжу, у тебя окончательно сдали. Хочешь верь, а хочешь нет, но в нашей семье есть один недуг. Но я поспорил бы с формулировкой. Для меня – это дар. Но кто-то считает это проклятьем. Так вот, стоит нам встретить свою женщину, как все другие перестают существовать. А если не веришь, то глянь на моих родителей, на дядек еще. Вот и Ники такая же.

А Ян туговато соображал. Николета с Раисой уже приблизились к столику, Ад тут же перехватил жену и устроил на своих коленях, о чем-то заговорил с ней, ласково и приглушенно, не разобрать слов.

Да Ян и не собирался подслушивать. Интереснее было провернуть тот же фокус, что и Адамиди.

А потому Самойлов перехватил ладонь Ники, переплел пальцы, потянул на себя и устроил красавицу-жену на своих коленях.

– Привет, – широко улыбалась Ники, а свободной рукой обняла его за шею.

Ян молчал. Информация потихоньку оседала в его голове, раскладываясь по полочкам. И Самойлову нравилось то, что он видел на этих самых полочках. Очень нравилось.

– Здравствуй, малышка, – пробормотал Самойлов, уткнулся носом в девичий висок, вдохнул, чувствуя, как мысли приходят в порядок, а на душе – полное удовлетворение и покой. – Отшлепать бы тебя. Чуть до инфаркта меня не довела.

– Чего это? Я ничего не сделала! – возмутила Ники, а на шикарных нежных губах мягкая улыбка.

– Зараза, говоришь? – бормотал Ян, сильнее сжимая руки на талии Николеты.

Интересно, как громко будет ругаться его тесть, если Самойлов прямо сейчас утащит Ники на второй этаж особняка, в ту самую спальню, в которой прошло детство его малышки?

– Я ничего не скажу! Можешь даже пытать! – заговорщическим тоном произнесла Николета.

– Пытать не буду, – милостиво согласился Ян, – Сама мне все расскажешь!

Ники приглушено вскрикнула, когда крепкие мужские руки подхватили ее вместе с пышным платьем. И пока вся семья была занята танцами, общением, тостами, Самойлов торопливо поднимался по лестнице.

– Ян! Ну я пешком! У тебя же рана не зажила! – уговаривала Ники, но старалась не шевелиться в крепких руках.

– Плевать! Начинай рассказывать, Самойлова! У тебя пару минут на беседы, а потом начнется месть! – выдохнул Ян, поднимаясь вверх и радуясь, что Константин Убрал охрану из дома, распорядившись дежурить во дворе и у входов. Не удивительно, ведь никто из чужих не был приглашен, только члены клана, ну и Самойловы.

– Грозный какой, – фыркнула Ники, а Ян замер на площадке, преодолев лестницу, и тут же прижался в жадном поцелуе к нежным, вредным, дерзким губам.

– Рассказывай мне в подробностях о своем проклятье, Ники, – потребовал Самойлов.

А Ники рвано выдохнула. Ну, что ж, теперь отвертеться не получится, придется признаваться собственному мужу в любви.