Не забывай меня

Глава 1

— СЕГОДНЯ ПОНЕДЕЛЬНИК, и ты знаешь, что это значит, — сказал Майк, отключая двигатель «Большой Берты», и посмотрел на меня в ожидании.

Я потрогал карман брюк, чтобы убедиться, что засунул кошелек внутрь, прежде чем мы отправились сегодня утром, и когда почувствовал втрое сложенный контур, я кивнул.

— Да. Очень крепкий кофе на подходе, — когда я открыл пассажирскую дверь, рука Майка крепко вцепилась в мой локоть, останавливая меня, прежде чем я смог выйти из машины скорой помощи, и я оглянулся на него через плечо.

— Это значит, не будь трусом, Олли, вот что это значит.

Подняв брови, я огляделся в поисках того, с кем только что Майк разговаривал, и когда он прочитал мое шутливое выражение, фыркнул.

— Да, речь идет о тебе, — сказал он.

— Ты приглашаешь меня на свидание?

— Ты чертовски прав, это так.

Я покачал головой.

— Я не жалкий трус, и ты это знаешь.

Майк пожал плечами и отпустил мою руку.

— Отлично. Тогда докажи это!

— Я не могу этого сделать.

— Ты можешь. Ты просто не хочешь.

Да, как бы то ни было, но меня что-то останавливало. Что-то всегда удерживало меня от того, чтобы сказать гораздо больше, чем «Привет!» парню в зауженных брюках, рубашке с накрахмаленным воротником и галстуке, которого я видел по утрам в кафе в «Хватай и беги» у Джо, и Майк никогда не мог устоять перед возможностью подколоть меня за это. Я с самого начала вообще не должен был рассказывать ему о своем увлечении, но он был моим лучшим другом, а также моим напарником по работе, что означало, что мы созванивались и делились личным.

— Он натурал, Майк. Оставь это в покое, хорошо?

— Ты не знаешь этого наверняка.

Я взял контейнер с мятными конфетами и вытряхнул пару штук в рот, прежде чем бросить его обратно на консоль.

— Поверь мне. Я знаю.

— Ты спрашивал его об этом, когда виделся с ним в последний раз?

Закатив глаза, я проигнорировал его вопрос и открыл дверь.

— Ты хочешь кофе или нет?

— Ммм… Это свидание и для тебя тоже.

— Господи, — пробормотал я, хлопнув дверью, прежде чем он успел выдвинуть еще какие-то просьбы. Я слышал, как он хихикал позади меня, выходя из машины, чтобы заправить бензин. Я краем глаза уловил на месте парковки пятно красного цвета, что заставило мое сердце биться немного быстрее. Было смешно, что я задумался на секунду, увижу ли я его, так как едва прошел хоть один будний день за четыре месяца, когда я этого не сделал. Но это чувство предвкушения все еще заставляло во мне все трепетать, видеть его несколько минут каждое утро было самым ярким моментом моего дня.

«Вот и все. Мне нужно вернуться в свою чертову жизнь». Работа во все эти сверхурочные смены, чтобы получить дополнительные деньги за праздничные дни — и предоставить ребятам с семьями больше свободного времени — отодвинула все мои личные встречи на дальний план. Если я не займусь сексом в ближайшее время, то разорвусь и сгорю. Или, что еще хуже, приударю за натуралом.

— Эй, Олли, — крикнул Майк, и я остановился, положив руку на дверь в кафе, и, прежде чем войти, придержал ее, позволяя женщине позади меня пройти. Когда я обернулся, озорная усмешка играла на его губах, когда он вставил пистолет бензоколонки в бак «Большой Берты» и начал толкаться бедрами.

«О, Боже праведный…»

— И пока ты там, может быть, захватишь мне несколько этих яблочных оладьев, лады? И содовую на потом?

«Это уж слишком для Новогодних признаний», — подумал я. Это продолжалось немногим более недели. Не то чтобы я обвинял его, когда дело доходило до заманчивой корзины свежей выпечки, которая стояла на стойке у Джо каждое утро, — даже мне было трудно устоять перед ними. Тем не менее, Майк хотел сбросить двадцать фунтов[1] лишнего веса, которые набрал с Хэллоуина, и заставил меня поклясться, что я буду держать его под контролем.

— Ты уверен, что действительно хочешь их? — спросил я.

Майк многозначительно посмотрел на красную Mazda 3, и его улыбка растянулась.

— Жизнь слишком коротка, чтобы лишать себя сладкого, не так ли?

«Вот ублюдок». Я покачал головой и бросил красноречивый взгляд в его сторону, а затем вошел внутрь, точно решив выкупить все яблочные оладьи и лично засунуть их ему в глотку.

— Доброе утро, Оливер, — Джо поприветствовал меня из-за стойки, откуда он обслуживал клиентов, и я улыбнулся ему, прежде чем схватил корзину и направился за «Спрайтом» для Майка. Я взял третью бутылку с краю — да, я никогда не брал первую из стоящих — и когда положил ее в корзину, за мной захлопнулась дверь холодильника.

Я крепко сжимал ручку, когда шел по коридору к дальнему крылу помещения, куда вела меня моя интуиция. Наконец, я свернул за угол, и так же, как и каждый день, Синяя птица [2] стоял перед кофе-машиной, с одноразовым стаканчиком в руке, и выглядел более великолепно, чем я помнил . Моя память всегда оценивала его по достоинству.

Я не двигался, пока он ставил свой стакан под носик кофе-машины и нажимал кнопку, и я точно знал, что он получит, то же, что и каждое утро — латте с воздушной пенкой, три сахара и двойные сливки.

Сегодня он был одет в черные брюки, белую рубашку на пуговицах и темно-синий галстук — как всегда выглядел великолепно, от стильно взъерошенных темно-каштановых волос, таких темных, что они были почти черными, вплоть до его черных мокасин. Двухдневная щетина покрывала его обычно свежевыбритую челюсть, и я представлял, какая на ощупь она будет под моими руками, когда я возьму в ладони его лицо и притяну его к себе…

— Черт возьми!

Проклятие Синей птицы вытряхнуло меня из моего оцепенения, и мои ноги снова смогли двигаться, а когда подошел ближе, я увидел, что обычная коричневая жидкость, выходящая из машины, была мутно белой.

Он разочарованно вздохнул.

— Эй, Джо, — крикнул он хозяину. — Машина для латте сломалась.

— Опять? — Джо почесал подбородок и сказал: — Извини за это, Рид. Я сегодня найду кого-нибудь, чтобы починить ее.

— Нет проблем, — ответил Рид, выливая горячую воду из своего стакана в лоток, и привет, теперь у него, наконец, появилось имя: Рид. Как я мог так долго не знать об этом?

Я вытащил пару больших одноразовых стаканов из стойки и потянулся к кофейнику в то же время, что и Рид, наши пальцы слегка коснулись друг друга, и мы оба дернулись назад. Прикосновение к нему пронзило меня электрическим током до самого сердца, и удивление, которое зажглось в его глазах, подтвердило, что я не единственный, кто пострадал.

— Прости, — сказал он, а потом откашлялся: — Чертова статика.

«Это не статика», — пришел я к выводу, но не собирался просвещать его, поэтому вместо этого показал на почти пустой кофейник.

— Не проблема. Давай.

— О... гм... — он взглянул на то, как мало осталось, и покачал головой. — Все в порядке. Ты был первым.

— Нет, продолжай. Что-то подсказывает мне, что тебе это нужно больше, чем мне.

— Ты уверен? — спросил Рид, его лоб сморщился, как будто он не хотел выглядеть невежливым, но я бы не возражал против того, чтобы он каждый день принимал кофе после меня и его темные шоколадные глаза задерживались на мне.

— Я настаиваю, — сказал я, а затем заговорщически прошептал, — кроме того, я знаю, где Джо хранит свои запасы. Я просто приготовлю еще один кофейник.

Благодарная улыбка заиграла на его губах.

— Спасибо, — налив себе полную кружку кофе, он потер подбородок и спросил: — И часто такое утро?

— Все время.

Рид посмотрел на меня, а затем его глаза переместились на мое имя и должность на нашивке моей униформы. Оливер Макфадден. Парамедик [3] .

— Да, конечно, ты понимаешь. Парамедик, да? Я не представляю, как вы это делаете.

— Помогает то, что мы можем даже в самые трудные дни быстро пропускать кофеин через капельницы.

Он рассмеялся, разорвал три пакетика сахара и бросил их в свой кофе.

— Думаю, что я выбрал не ту сферу.

— Чем ты занимаешься?

— Я преподаю музыку в Касл Хилл.

— В средней школе? — я присвистнул. — Я уж лучше буду придерживаться свой работы.

— В некоторых моментах ты прав. У меня, в основном, хорошая группа, но есть несколько человек, чья миссия состоит в том, как сбежать от нового учителя.

— И ты один из новеньких?

— Работаю около четырех месяцев, — он бросил пустые пакетики в мусор, а затем протянул мне руку. — Кстати, меня зовут Рид.

В течение нескольких ударов сердца, я смотрел на его руку, прежде чем принять ее. Его длинные пальцы были прохладными на ощупь, в отличие от моих вечно горячих. На улице может быть минус пятьдесят, а мои руки все равно будут теплыми.

— Олли, — сказал я и слегка покачал головой. — Ну, Оливер, но все называют меня Олли.

— Олли, — повторил Рид, все еще пожимая мне руку. — Я никогда раньше не встречал человека с именем Олли.

— Мама была большой поклонницей Лорел и Харди[4] . Я очень рад, что она не назвала меня Стэном, — как только слова вылетели из моего рта, я понял, что это была лишняя информация, потому что он, вероятно, понятия не имел, кто, черт возьми, Стэн Лорел и Оливер Харди, но Рид удивил меня, засмеявшись.

— У твоей мамы хороший вкус. В детстве, у бабушки я смотрел их фильмы, — сказал он, а затем отпустил мою руку.

Я немедленно прервал контакт.

Прежде чем я успел ответить, скрюченные пальцы Джо сжали мою руку, когда он проковылял между нами и ударил тростью по боку кофе-машины.

— Не думаю, что она ответит на избиение, Джо, — сказал Рид, добавляя две порции сливок в свой кофе.

— Когда-то раньше срабатывало. Клянусь Джорджем [5], я сделаю это снова.

Когда Джо снова ударил по машине, Рид покачал головой упрямому человеку, затем он закрыл свой стакан и улыбнулся мне.

— Еще раз спасибо, Олли. Я в долгу перед тобой.

— В любое время, — серьезно сказал я. — Надеюсь, твое утро пройдет лучше.

— Я рассчитываю на это. Пока, Джо. Я оставлю деньги на стойке.

Джо проворчал, что походило на прощание, и продолжил возиться с машиной, а я вымыл кофейник и начал готовить новый.

Чуть позже, с двумя дымящимися стаканами и пакетом, полным яблочных оладьев, я возвращался к «Большой Берте», все еще приходя в себя от встречи с Ридом. Это было так непохоже на меня, черт возьми, но в нем было что-то, что привлекло мое внимание с первого дня и никогда не отпускало. Сегодняшняя встреча только возбудила мой интерес. Я всегда думал, что он старше, может быть, от двадцати пяти до тридцати лет, но он сказал, что был в Касл Хилле только четыре месяца. Может ли это означать, что он только что закончил колледж? Или может быть он переехал откуда-то. Определенно, откуда-то с юга, или его предки были южане, так как он имел манеру говорить: «Да», «Сэр», «Нет», растягивая гласные, спасибо, AMS (прим. популярный американский кабельный канал), так подробно рассказывающему об этой части страны, хотя при произношении других гласных акцента не было.

— Это, должно быть, самая широкая и самая глупая улыбка, которую я когда-либо видел на твоей уродливой роже, — сказал Майк, глядя на меня, как будто у меня выросло две головы. — Ты сделал это? Ты пригласил его на свидание?

Я бросил Майку на колени пакет с оладьями и содовой.

— Не стесняйся, давись ими.

— Ах, тогда я буду считать, что это да. Он отшил тебя?

После установки кофе в консоли я пристегнул ремень безопасности и ждал, пока Майк, не дожидаясь подсказки, поймет, что нам пора двигаться.

— Какого черта, приятель? — сказал он. — Ты оставишь меня в неведении?

Я изогнул брови и посмотрел в его сторону, и когда я так ничего и не сказал, он застонал и спустился на платформу.

— Подожди, Олли, — проворчал он, вытаскивая пистолет бензоколонки. — Ты знаешь все мое личное дерьмо. Посмотрим, буду ли я еще тебе выворачивать свои внутренности.

— Да ты не будешь знать, что делать, если не сможешь говорить о Деб двадцать четыре на семь.

— Эй, это не моя вина, что я забил отличный гол, встретив и женившись на Деб. Просто сообщаю всем, что они упускают, — Майк замедлил движение и взглянул на меня, поиграв своими черными бровями.

— Не забудь в следующий раз, когда начнешь, сделать нам одолжение и раздать рвотные мешки, — я кивнул на пакет с выпечкой. — И не говори Деб, что у меня ужасно выходит держать тебя под контролем.

— Нет, ей нравятся мои ласковые ручки.

— Бред сивой кобылы.

Он засмеялся и одной рукой ворвался в пакет с оладьями, а другой держал руль. Когда на прошлой неделе он заставил меня поклясться, что я буду держать его под контролем, сказав «я завязываю с этим дерьмом», я подумал, что он спятил. Даже с лишними девятью килограммами и крепким телосложением, ростом метр восемьдесят Майк был как никогда привлекателен. Черные, густые короткие локоны, постоянный загар и ямочки, которые, казалось, стали еще глубже за последние несколько месяцев.

«Натуралы те еще горячие штучки. По крайней мере, в холмах Флойда штата Джорджия», — подумал я, и мои мысли вернулись к человеку, с которым я постоянно сталкивался во время рабочей недели. И да, я почувствовал вибрацию от Рида, хотя даже он не мог отрицать искру, которая зажглась, когда наши руки коснулись друг друга. Однако этого было недостаточно, чтобы на что-то надеяться, как бы я ни хотел.

— Его зовут Рид, — сказал я, нарушая тишину в машине, и когда голова Майка дернулась в мою сторону, с оладушкой, наполовину засунутой в рот, я больше не мог сдержать ухмылку. — Преподает музыку в средней школе.

Я небрежно потягивал кофе, когда челюсть Майка практически упала на землю.

— Офигеть! — позади нас прозвучал сигнал, и Майк нажал на газ, качая головой. — Чертовски вовремя. Так, о чем еще вы говорили?

— Больше ни о чем. Джо пришел, чтобы сделать кофе-машине сотрясение мозга, и на этом все.

— Черт возьми, Джо. Обломщик.

— Нет, он же не знал.

— Ну, теперь у тебя есть шанс, — сказал Майк, подмигивая мне. — Это был каламбур, если хочешь.

— О, Господи. Я сделал это прямо сейчас.

— Что?

— Создал монстра, который использует каламбуры против меня.

Майк рассмеялся, когда я щелкнул по радио, чтобы заглушить любые другие комментарии, которые его повышенный сахар хотел произвести, но, когда Бинг Кросби начал петь о зимней стране чудес, Майк застонал и начал тыкать кнопки, чтобы изменить канал.

— Я не могу поверить, что они в январе все еще крутят Рождественские песни. Разве они не получили сообщение, что Санта Клаус уже приехал в город, и все, что он принес мне, это чертов снегоочиститель? Когда, черт возьми, я буду пользоваться снегоочистителем? Я думаю, жена попросят родственников об услуге.

Посмеиваясь, я поднес кофе к губам и тихонько подул, а Майк продолжал листать станции, пока не заиграла кантри-песня. Он начал подпевать что-то об именах младенцев и собак, что обычно заставляло меня закатывать глаза как при обмороке. Но так как его рот был занят другим, а не выкапыванием из меня больше информации, я не торопился переключать канал. Пусть он подпевает «Boot Scootin 'Boogie» (прим. песня в исполнении Brooks&Dunn), мне все равно. Пока не поступил звонок, мои мысли были заняты... другими вещами.

По радио пришло срочное звуковое оповещение, и я выключил музыку, когда поступил звонок от диспетчера.

— Подразделение 110, пожалуйста, ответьте, код 3 на пересечении улиц Мерсер и Томас, авария нескольких транспортных средств, есть пострадавшие. Пожарники отвечают за возможное извлечение пострадавших.

Я взял трубку.

— Десять-четыре, подразделение 110 в пути. Расчетное время прибытия менее двух минут, — сказал я, когда Майк кинул пластиковый пакет на пол у моих ног и включил мигалку и сирену.

— Я не хотел, чтобы мой день так начинался, — сказал он, пересекая перекресток, чтобы свернуть налево на Мерсер.

— По коням, — сказал я. — У меня такое ощущение, что он будет длинным.

Движение на восток уже начало восстанавливаться после пробок в разгар утреннего часа пик. Теперь, когда впереди авария и машины не могут двигаться в ту сторону, чтобы проехать, Майку пришлось выехать на полосу самоубийц (прим. имеется в виду встречная полоса движения). С противоположной стороны, резервное подразделение, вместе с двумя полицейскими и пожарной машиной, свернули к перекрестку, хотя выглядело так, как будто мы доберемся туда первыми.

Я видел дым, поднимающийся впереди, и когда мы подобрались ближе, он, казалось, шел из-под капота огромного черного грузовика 4×4 (прим. колёсная формула 4×4 означает, что автомобиль имеет 4 колеса), который врезался в…

— О, черт... Олли... — голос Майка прервался, когда мы оба увидели раздавленную пассажирскую сторону автомобиля, который был сбит. Помятый автомобиль больше не соответствовал понятию автомобиль, похоже, что его отбросило на середину перекрестка во время удара. Капот машины был пробит грузовиком на половину внутрь под неудобным углом, а разбитое стекло засыпало дорогу.

Я видел это зрелище много раз раньше, но никогда так быстро дыхание не покидало мои легкие, никогда не было глухого звона, наполняющего мои уши, и никогда не было дикого чувства паники, охватившего мою грудь, как это было прямо сейчас.

Потому что искореженная машина, на которую я смотрел, была не чем иным, как ярко-красной Mazda 3 Рида.